Текст книги "Круче некуда"

Еще три ступеньки. Похоже, они стали чуть выше. Сантиметров семьдесят. Он попробовал просто медленно спускать ногу вниз и ставить на следующую ступеньку. Так легче. Но боль все равно пронзала спину, проходила через голову и выходила в дырку на правой стороне каждый раз, когда он ставил ногу на каменную поверхность. Удерживать равновесие со связанными за спиной руками при таком способе спуска оказалось труднее. Кроме того, ему слишком туго и давно связали руки. Циркуляция крови в ладонях и запястьях нарушилась. Они онемели, а по предплечьям медленными ручейками распространялась боль. Иголочки бежали вверх по рукам, как маленькие зверьки, спасающиеся от лесного пожара.

Что? Сохраняй концентрацию, Джо, сказал он себе и остановился на очередной ступеньке. Пальцы ног свисали с ее края, пот заливал глаза так, что его нельзя было сморгнуть. И уж конечно – стереть рукой. Курц посмотрел вверх. Там виднелись темные фигуры. Майора среди них не было, а вот полковник Тринх был. Он не улыбался, как остальные вьетнамцы. Они-то наслаждались зрелищем. Может, даже делали ставки, с какой из ступеней Курц свалится. Тринх тоже выглядел довольным. Слишком довольным, чтобы улыбаться.

Сохраняй концентрацию, повторил про себя Курц. Утес по обе стороны лестницы сложен из скользкого известняка с вкраплениями гранита. Достаточно крутой, хоть и представляет собой мешанину из валунов и грязи. На камнях лишайники, местами – трава и дубовый кустарник. Но перебираться туда не стоит. Чистое самоубийство. Даже со свободными руками и нормальной циркуляцией крови в них по такому скользкому склону спустится только профессиональный скалолаз.

Курц соскочил на следующую ступеньку, подождал, пока погаснет фейерверк в голове и перед глазами, и прыгнул снова.

Не думаю, что доктор Сингх одобрил бы такую физиотерапию при сотрясении мозга, подумал он.

Кто такой доктор Сингх? – тупо спросил сам себя Курц. Как здорово. Головная боль плыла волнами, скользила, словно серфер по океанской волне – медленно подымаясь, опускаясь, потом резко взлетая или падая.

Он спрыгнул на следующую ступеньку, пошатнулся, удержал равновесие, подвинулся к краю и сделал следующий шаг. Интересно, ему кажется или с каждым шагом ступеньки становятся все уже? Когда он старался покрепче встать на ноги, пальцы свисали вниз, а пятки скреблись по стене. Курц двинулся дальше. Как хорошо, что он сегодня надел кроссовки. Хотя старые армейские ботинки подошли бы еще лучше. Лодыжки болели, а пятки внутри обуви уже стерлись до крови.

Он спрыгнул еще раз. И еще. Пот окончательно залил глаза. К боли добавилось жжение.

"Хуже уже некуда…", – вспомнил он строку из старой военной песни. Никогда в это не верил, подумал Курц. Если жизнь чему меня и научила, то только одному: хуже всегда есть – как бы плохо уже ни было.

И хлынул дождь. Точнее, ливень.

Волосы Курца мигом прилипли к голове. Он попробовал языком стекающую с головы воду и почувствовал привкус крови. Из раны. Воду из глаз и с ресниц не сморгнешь, придется постоять на ступеньке. Непонятно, сколько он уже прошел. Полпути, две трети или четверть. Голова и шея болели слишком сильно, чтобы пытаться смотреть вверх. Смотреть вниз тоже не хотелось.

Хуже всегда есть – куда.

Рядом полыхнула молния. Курц на несколько секунд ослеп. Ударная волна грома чуть не сбила его с ног. В воздухе запахло озоном. Мокрые и окровавленные волосы Курца попытались встать дыбом от пронизавшего воздух электричества, а склон холма засветился.

Курц сел, вернее, упал. Ноги вылетели вперед. Он с трудом дышал и потерял ориентацию, а голова кружилась настолько, что он засомневался, сможет ли встать на ноги, не упав снова.

Дождь хлестал по лицу и шее так, будто его молотили кулаками. Капли дождя были холодными, как градины. Холодные, как градины, попытался произнести про себя Курц с техасским акцентом. Голова болела от всего. Какого хрена этот молокосос-йеменец не прицелился получше? И ничего бы не было. Только это был не молокосос-йеменец, не так ли? К тому времени я уже его подстрелил. А затем кто-то подстрелил меня. Курц знал это. Кто-то, кто привез молокососа-йеменца, чтобы пристрелить… кого? Пег О‘Тул, вспомнил он. Молодчину Пег О‘Тул, которая почти год назад рисковала своей работой офицера по надзору, вступившись за него. Черт подери! Чтобы спасти ему жизнь, когда детектив, живущий на жалованье от Фарино, заткнул его в КПЗ по сфабрикованному обвинению и готовился отправить Курца обратно в тюрьму, где его ждали добрые мусульмане из блока "Д" и сотня других парней, которые были не прочь получить обещанную за его голову награду.

Концентрация, Джо.

"Хуже уже некуда…".

Дождь окончательно перешел в ливень. По склону холма вниз устремились тысячи ручейков, но основной поток покатился по ступенькам. Вода ударила в плечи и зад Курца, грозя просто смыть его вниз.

Если я встану, я сверну себе шею. Если продолжу сидеть – тоже.

Курц встал. Вода струями текла вокруг его ног и между ними, как в комедийном кино. Он с трудом подавил желание рассмеяться.

Он спрыгнул на следующую ступеньку. Руки уже совершенно потеряли чувствительность. Он нес их, как две длинные палки. Как дровосек, спускающийся с холма с дровами за спиной.

Курц спрыгнул на следующую ступеньку. Потом еще раз. Он с трудом сопротивлялся искушению просто сесть и дать потоку воды смыть себя вниз. Вдруг он чудесным образом скатится вниз, как с горки. Как те ребята в кино, которые скатываются с утеса высотой метров триста и падают в водный поток, скрываясь из поля зрения врагов, долго и безуспешно стреляющих по ним…

Концентрация, Джо.

Они по-любому ее убьют. Риджби. Вне зависимости от того, сделаю я что-нибудь или нет. Она могла умереть уже к этому моменту, если пуля задела артерию. Раны в бедро в этой зоне ноги страшно болезненные. Болят до тех пор, пока ты не станешь холодным и окоченевшим. Когда все кончится.

Курц сморгнул с глаз воду, смешанную с его кровью. Он едва видел край следующей ступеньки. С каждым шагом он перепрыгивал через мини-Ниагару, бурлящий поток воды, скрывающий камень под ним.

Малькольм Кибунте. Так звали убийцу и наркоторговца, которого Курц подвесил на веревке над бурлящей водой у края Ниагары. Это было холодной зимней ночью почти год назад. Он хотел задать главарю банды всего пару простых вопросов. Курц не отпускал веревку. Кибунте сам решил, что лучше выпутаться и попытаться выплыть против течения рядом с краем самого большого в Северной Америке водопада.

Если он не понимает по-плохому, пошути над ним, подумал Курц. Он перешагнул через мини-водопад под ногами, спрыгнул, переборол боль, чтобы не потерять сознание. Покачиваясь, он восстановил равновесие, откинувшись назад, чтобы противостоять силе потока воды, и снова шагнул вниз.

И снова.

Снова.

Снова.

В конце концов он упал. Казалось, ступенька заколыхалась под ним, и Курц рухнул вперед, уже не в состоянии нащупать следующую и откинуться назад, чтобы сохранить равновесие.

Тогда он оттолкнулся ногами, как можно сильнее поджимая их под себя после прыжка. Прыгнул, выскочив из водопада в дождь. С перекошенным в безмолвном крике ртом.

И ударился о землю, едва успев сгруппироваться, чтобы не приложиться головой. О мокрый асфальт. Вместо этого он приложился плечом. Светящаяся стрела боли пронзила правую сторону головы.

Курц моргнул и повернул голову и плечи, продолжая лежать на дороге. Похоже, он упал, не дойдя до нее три или четыре ступени. Лестница была полностью скрыта под низвергающимся потоком воды. Дождь продолжал лить как из ведра. Поток воды обтекал его, проходя сквозь разодранные кроссовки, и пытался смыть Курца еще дальше.

– Подымайся, – сказал шериф Джери.

Курц попытался выполнить требование.

– Возьми его за руку, Смитти, – приказал шериф.

Они подхватили Курца за онемевшие руки, рывком поставили на ноги и потащили к стоящей неподалеку машине шерифа. Помощник шерифа открыл заднюю дверь.

– Голову пригни, – сказал он, надавив Курцу на затылок отработанным движением. Так учат в полицейской школе. Так делают во всех этих фильмах. Пальцы, касавшиеся ободранной и окровавленной головы Курца, причиняли ему жуткую боль. Хотелось немедленно расстаться с содержимым желудка, но Курц сдержался. Он не понаслышке знал, что стошнить на заднее сиденье полицейской машины – один из надежнейших способов заработать серию ударов дубинкой по почкам.

– Голову пригни, – сказал шериф. Курц, наконец, нашел в себе силы засмеяться. Они затолкали его на заднее сиденье патрульной машины.

Глава 32

Когда Курц выехал на Шоссе 16, сидя за рулем своего "Пинто", дождь все еще лил. У машины работал только один стеклоочиститель, но со стороны водителя, так что о втором можно было и не беспокоиться. Ему надо было позвонить во множество мест, причем все предстоящие звонки имели одно свойство. Не стоило звонить с мобильного. Однако ближайший таксофон остался в сорока километрах позади, на двухполосной дороге, ведущей в Неолу, а до заправочной станции ехать еще минут сорок. Он не заправился в Неоле, ну и черт с ним.

Они вернули ему все вещи, кроме, естественно, револьвера. Шериф Джери толкнул его к стоящему на грунтовой дороге "Пинто". Там же, где Курц и Риджби оставили машину, когда начали забираться на холм. Даже очки Рэя Чарльза лежали в кармане куртки. Здорово. Если Курц уцелеет во всем этом дерьме, не хотелось бы, чтобы Папаша Брюс прибил его за то, что он потерял темные очки самого Рэя.

Он неловко пошевелил пальцами, нашел в кармане мобильный, который дал ему Гонзага, и нажал на кнопку вызова по единственному номеру, хранившемуся в памяти аппарата.

– Да? – послышалось в трубке. Это был сам Тома Гонзага.

– Нам надо встретиться, – сказал Курц. – Сегодня.

– Вы выполнили задание? – спросил Гонзага. Не "работу", а "задание". Это тебе не простой гангстер.

– Да, – ответил Курц. – Более-менее.

– Более-менее? – переспросил Гонзага. Курц представил себе симпатичное лицо главаря мафиозного клана с приподнятыми бровями.

– У меня есть необходимая вам информация. – сказал Курц. – Но если мы не встретимся в течение ближайших двух часов, дела пойдут плохо.

Повисла пауза.

– Днем я занят. Позднее, вечером…

– Днем или уже никогда, – перебил его Курц. – Если вы промедлите, потеряете все.

Снова пауза, покороче.

– Хорошо. Приезжайте в мой особняк на Грэнд Айленд в…

– Нет. В моем офисе, – сказал Курц, поднимая перед собой руку. Он нацепил часы обратно, когда пальцы, наконец, согласились повиноваться. Но голова болела так, что он с трудом мог разглядеть, сколько времени.

– Сейчас около трех. Приезжайте в мой офис в пять.

– Кто там будет?

– Я и Анджелина Фарино Феррера.

– Я хочу, чтобы мои помощники…

– Приезжайте хоть с армией. Но оставьте их за дверью, – сказал Курц. – Встречаться будем только мы трое.

Следующая пауза продлилась не меньше минуты. Курц сконцентрировался на управлении машиной. Дорога мокрая, дует сильный ветер. Немногие встречные машины ехали со включенными фарами и стеклоочистителями. Курц ехал намного быстрее, чем другие машины в северном направлении.

Не выпуская из руки телефон, он снова вытер с глаз воду. Пальцы и кисти рук все еще чертовски болели. Когда его толкнули в сторону "Пинто", ему понадобилось почти пять минут, чтобы восстановить в них хоть какую-то чувствительность, необходимую для управления машиной. Когда кровообращение начало восстанавливаться, руки заболели так, что Курцу в конце концов пришлось отойти от машины. Его вырвало в траву на обочине. Шериф и его помощник стояли около своей машины. Они решили сопроводить Курца до выезда из города. Джери что-то сказал помощнику. Тот усмехнулся, глядя на стоящего на коленях в траве Курца. Курц добавил на счет шерифа еще один пункт.

– Хорошо, я приеду, – сказал Гонзага и отключил телефон.

Курц бросил мобильный на сиденье пассажира. Его руки все еще вели себя, словно узловатые коряги, а не конечности человека.

Достав свой собственный мобильный, Курц с трудом набрал номер Анджелины. В трубке зазвучал ее голос, записанный в автоответчике.

– Сними трубку, будь ты проклята. Сними трубку, – принялся говорить Курц, словно повторяя молитву. Вот до чего довел сегодняшний день Джо Курца.

Она сняла трубку.

– Курц, где ты? Что…

– Слушай внимательно, – перебил он ее. Коротко рассказав о предстоящей встрече, он посоветовал ей приехать в четыре сорок пять, за пятнадцать минут до Гонзаги. – Очень важно, чтобы ты приехала вовремя.

– Курц, если это касается прошлой ночи…

Курц нажал кнопку отмены и принялся набирать следующий номер, но потом отложил телефон.

Шоссе шло более-менее прямо, но ему казалось, что дорога то поднимается, то опускается и постоянно норовит вильнуть. Похоже, вестибулярный аппарат, отвечающий за равновесие, опять начал барахлить, как после контузии. Это произошло около часа назад, кажется, еще на лестнице. Курц потряс головой, забрызгав салон водой и кровью, и сконцентрировался на управлении машиной, стараясь удержать "Пинто" на волнистой и извилистой дороге. Его кроссовки превратились в рванину, с куртки капала вода. Штаны, рубашка, носки и белье тоже промокли насквозь.

Впереди ехал небольшой грузовичок, поднимая в воздух водяную пыль. Курц обогнал его, даже не прикоснувшись к тормозу. По этой узкой дороге грузовичок ехал со скоростью километров восемьдесят в час. Стонущий, трясущийся и протестующий "Пинто" сейчас выдавал все сто тридцать.

Когда он и Риджби ехали в Неолу этим утром, дорога заняла у них более полутора часов. Сейчас Курц хотел добраться до Буффало меньше, чем за час. Он посмотрел на часы в тот момент, когда машина шерифа развернулась рядом со знаком границы города Неола. Если держать такую скорость, как сейчас, я успею, подумал Курц.

Он принялся набирать другой номер. На звонок ответил телохранитель. Курц объяснил ему, что хочет поговорить с Малышом Доком лично, и, в конце концов, добился своего. Он объяснил боссу из Локаваны, насколько важно им встретиться именно сегодня, меньше чем через час.

– Возможно, это важно для тебя, – ответил Малыш Док. – Возможно, не столь важно для меня. Ты же не с мобильного звонишь, а, Курц?

– С него самого. Я въеду в Локавану с южного направления через полчаса. Вы сейчас в "Керли"?

– Какая, мать твою, разница, где я сейчас. Чего ты хочешь?

– Вы помните, что я обещал отплатить за оказанную вами любезность?

– Да.

– Меньше чем через час мы встретимся, и я хорошо отплачу вам за вашу помощь. Очень хорошо. Если откажетесь – много потеряете.

Тишина тянулась слишком долго, и Курц решил, что мобильный потерял сеть среди холмов перед въездом в Ист Орора.

– Я в "Керли", – наконец сказал Малыш Док. – Поторопись. Через полтора часа они должны открыться. Воскресный обед, понимаешь ли.

Шоссе 16 свернуло на восток, к Буффало, и стало четырехполосным. Здесь оно носило номер 400. Курц съехал с шоссе у Ист Орора, не сбрасывая скорости, проехал десять километров, миновав Орчерд Парк, и снова свернул на север, поехав по Шоссе 219 к скоростной дороге, проходящей через Локавану.

Он набрал домашний номер Арлин. Ответа не последовало. Позвонил ей на мобильный. Тоже безрезультатно. Позвонил в офис. Арлин сняла трубку после второго гудка.

– Что ты там делаешь в воскресенье днем? – спросил Курц.

– Надо кое-что доделать, – ответила Арлин. – Я наконец-то нашла домашний телефон бывшего директора психиатрического института в Рочестере. Он сейчас на пенсии, живет в Онтарио, рядом с озером. Я все еще пытаюсь пролезть в военные архивы, так что…

– Уходи из офиса, – сказал Курц. – Мне он понадобится на пару часов, и лучше, чтобы тебя там и близко не было. Уходи домой прямо сейчас.

– Хорошо, Джо, – ответила она. Курц услышал, как его помощница ткнула сигарету в пепельницу. – С тобой все в порядке? – спросила она.

– Ага, прекрасно. Я просто хочу, чтобы тебя там не было. Если на столах лежат какие-нибудь папки и бумаги, убери их с глаз долой.

– Тебе нужны распечатки электронной почты О‘Тул? Могу положить их в центральный ящик твоего стола.

– О‘Тул… – начал было Курц. Он вспомнил, что сегодня утром Арлин сказала ему по телефону о том, что кто-то использовал компьютер Пег О‘Тул, чтобы войти на ее электронный почтовый ящик. Арлин загрузила все файлы прежде, чем этот человек успел их стереть.

– Хорошо, – сказал он. – В верхний средний ящик.

– А что насчет Эйши?

Курц снова замолчал. Эйша. Невеста Ясеина Гобы, которую этой ночью переправят через границу с Канадой. В полночь она будет на месте. Вот дерьмо.

– Ты сможешь подобрать ее, Арлин? Приюти ее у себя дома до завтра… нет, подожди, – сказал он.

Насколько опасным может оказаться просто подобрать эту девушку? Кто о ней знает? Не может ли майор или тот, кто убивает торговцев наркотиками, знать про невесту Гобы и следить за ней? Курц этого не знал.

– Нет, оставь, – сказал он. – Оставь. Пусть ее подберут полицейские из Ниагара Фоллс. Они о ней позаботятся.

– Но у нее может быть важная информация, – возразила Арлин. – Я уже связалась с этим Ники, из церкви, и договорилась насчет переводчика…

– Забудь об этом, чтоб тебя! – крикнул Курц. Он перевел дыхание. Он никогда в жизни не кричал на Арлин. Он вообще почти никогда не кричал. – Извини. – добавил он. Сейчас он ехал по заброшенным промышленным кварталам Локаваны, приближаясь с юга к базилике, Ридж Роуд и ресторану "Керли".

– Ничего, Джо, – ответила Арлин. – Но ты понимаешь, что этой ночью я все равно поеду за этой девочкой.

– Ага, – сказал Курц, выключая телефон.

Когда Курц приехал в "Керли", он прошел ту же самую процедуру обыска с головы до ног в мужском туалете.

– Иисусе, мать твою! – удивился один из телохранителей, перекинув языком зубочистку из одного угла рта в другой. – Ты так промок, что у тебя кожа сморщилась. Ты что, купался прямо в одежде?

Курц промолчал.

– Это строго личная беседа, – заявил он, усевшись в том же самом закутке рядом с Малышом Доком.

Малыш Док посмотрел на своих троих телохранителей, потом на официантов, бегающих по ресторану. Они готовили ресторан к наплыву посетителей, обычному для вечера воскресенья.

– Я им полностью доверяю, – сказал здоровяк с татуировкой на массивном предплечье.

– Без разницы, – ответил Курц. – Строго лично.

Малыш Док щелкнул пальцами, и телохранители ушли, уводя вместе с собой бармена и официантов.

– Ты не будешь зря тратить мое время ради того, чтобы оставить в целости свою шкуру, – сказал Малыш Док.

– Так оно и будет, – ответил Курц.

Он максимально сжато изложил ситуацию, рассказав Малышу Доку про майора, про героиновое кольцо, про "войну", единственным проявлением которой были людские потери у Фарино и Гонзага, про Риджби, которую уже подстрелили, и про ее роль во всей этой дряни.

– Странное дело, – сказал Малыш Док, сложив руки на груди. Большая татуировка с флагом красовалась на руке. Рукава рубашки были закатаны. – И с какого черта это касается меня?

Курц объяснил.

Малыш Док откинулся на спинку дивана.

– Ты шутишь, – сказал он. – Нет, похоже, не шутишь, – добавил он, посмотрев на лицо Курца. – Ради всего святого, что может убедить меня влезать во все это дерьмо?

Курц объяснил.

В течение минуты Малыш Док даже не моргал.

– Ты выступаешь от имени Гонзаги и этой Фарино?

– Да.

– А они об этом знают?

– Еще нет.

– И чего ты от меня хочешь?

– Вертолет. Достаточно большой, чтобы взять на борт шесть-восемь человек. И вас в качестве пилота.

Малыш Док расхохотался, а потом замолк.

– А ведь ты это всерьез сказал.

– Серьезно, как сердечный приступ, – ответил Курц.

– Ты сам выглядишь так, будто у тебя этот приступ уже случился. – сказал Малыш Док. – Ты долбаное дерьмо, Курц.

Курц промолчал.

– У меня нет этого треклятого вертолета, – наконец заявил Малыш Док. – И я не садился за штурвал больше десяти лет. Даже если я возьмусь за эту тупую показуху, я всех нас угроблю.

– Но вы знаете, где взять вертолет, – возразил Курц.

Малыш Док с минуту думал.

– Рядом с Ниагарой есть большая вертолетная площадка. Они катают туристов. У меня есть знакомый парень, который устраивает чартерные рейсы. Можно арендовать его вертолет на один день.

Курц кивнул. Около года назад он арендовал небольшой вертолет, чтобы пролететь на нем над имением Эмилио Гонзаги на Грэнд Айленд. Он хотел разведать местность, прежде чем отправиться туда и убить Эмилио. Но рассказывать об этом Малышу Доку не было никакой надобности.

– У них есть "Белл Дальнобойщик", который мало используется в это время года, – сообщил Малыш Док скорее себе, чем Курцу.

– Сколько человек в него влезет? – спросил Курц.

Малыш Док пожал плечами.

– Обычно – семеро. Если снять кресла и посадить людей на пол – восемь. Девять, если не брать с собой второго пилота.

– Нам не понадобится второй пилот, – сказал Курц.

Малыш Док издал довольный смешок.

– Я налетал на "Дальнобойщике" не больше двадцати минут. Я не имею права даже сесть в кресло второго пилота.

– Это хорошо. Потому что второй пилот нам не потребуется, – ответил Курц.

– И что еще тебе потребуется?

– Оружие, – сказал Курц.

Малыш Док покачал головой.

– Я уверен, что и у Гонзаги, и у Фарино кое-какое имеется.

– Я говорю про военное снаряжение.

Здоровяк огляделся. В ресторане не было ни души.

– Какое? – спросил он.

Курц пожал плечами.

– Не знаю. Чтобы обеспечить огневую мощь. Несколько автоматов.

– "М-16"?

– Может, что поменьше. "Узи", "Мак-10". Нам не на обложку журнала сниматься.

– В арсенале Национальной Гвардии не бывает ни "Узи", ни "Мак-10", – прошептал Малыш Док.

Курц снова пожал плечами. Если по правде, он видел некоторое оружие из арсенала клуба Сенеки, когда его на него наставили, поэтому имел представление о том, что можно достать из арсенала.

– Что еще? – ошеломленно спросил Малыш Док.

– Бронежилеты.

– Полицейские или армейские?

– Любые, только из кевлара.

– Что еще?

– Очки ночного видения, – сказал Курц. – Подозреваю, что у людей майора таковые имеются.

– Остатки с русских складов пойдут? – спросил Малыш Док. – Могу достать, по дешевке.

– Нет. Что-нибудь нормальное, – сказал Курц.

– Что-нибудь еще?

– Ага, – сказал Курц. – Что-нибудь легкое для стрельбы с плеча по бронированным целям.

Малыш Док Скржипчик откинулся на спинку дивана.

– Это уже совсем не смешно, Курц.

– Я и не пытаюсь вас смешить, – ответил Курц. – Вы просто не видели этих чудесных владений майора. А я видел. Сегодня. Шериф медленно вез меня мимо них, чтобы я успел рассмотреть все. Они хотят, чтобы я рассказал об этом Гонзаге и Фарино, буде у них возникнет желание нанести упреждающий удар. Дом стоит на вершине этой проклятой горы. У них девять или десять человек. С автоматическим оружием, я его видел. У подножия холма три укрепленных блок-поста, один за другим, на подъездной дороге. Ворота со стальными столбами, глубоко забетонированными. Два домика охранников, в которых может находиться по четыре-пять человек. Пространство по склону холма перед каждым домом отлично простреливается. У них есть бронированные джипы, эти, "Паноз", стоящие в укрытиях наверху и внизу. У нижних ворот стоят две машины шерифа. Судя по всему, постоянно.

– Тебе здесь понадобится не ракета с переносной пусковой, а долбаный танк, – сказал Малыш Док.

– Если мы попытаемся пробиваться снизу, конечно, – ответил Курц. – Но мы не будем делать этого. Нам нужно просто одно-два средства устрашения, чтобы заблокировать подъездную дорогу, когда кто-нибудь вздумает подняться по ней.

Малыш Док наклонился вперед, поставив руки на стол.

– Ты хоть представляешь себе, сколько стоит переносной зенитный ракетный комплекс?

– Ага, – ответил Курц. – Около ста штук в базарный день за дешевое русское дерьмо. "Стингер" – в четыре-пять раз дороже.

Малыш Док молча уставился на него.

– Но я не говорю о покупке полноценной зенитной ракеты, – продолжал Курц. – Чтобы остановить бронированный джип, хватит дешевенького русского "РПГ".

– И кто за это заплатит?

– Догадайтесь сами.

– Но они еще об этом не знают?

– Еще нет.

– Ты понимаешь, что речь идет о трех четвертях миллиона долларов, не считая аренды "Дальнобойщика"?

Курц кивнул.

– И когда тебе все это нужно, включая меня и "Дальнобойщик", если они согласятся на мои условия? Через неделю? Или десять дней?

– Сегодня ночью, – сказал Курц. – К полуночи, если получится. Так, чтобы вылететь не позже двух часов ночи.

Малыш Док открыл рот, чтобы захохотать, и закрыл его, просто глядя на Джо Курца.

– Ты это всерьез сказал.

– Ага. Как о сердечном приступе.