Текст книги "Обвинение"

16

Серия 4: Как эта история получила огласку

Поначалу крушение Даны не привлекло особого внимания. Сноска на полях французского «Фигаро». Небольшой некролог в «Дейли эхо», местной газете у Леона в Саутгемптоне. Просто трагедия на море, несчастный случай. Обстоятельства, конечно, странные, но никто не заподозрил злого умысла. На фото Марка Паркера в «Инстаграме» у всех было в руках по бокалу шампанского. Они выпивали. Пьяные дети, огромная яхта, беспечный отец. Ходить под парусом вообще опасно.

Дело в том, как развивались события, в какой очередности, – так и родилась история.

В ожидании заявки на большую выплату от вдовы Леона страховая компания приступила к гидролокационному исследованию морского дна. Они нашли обломки Даны на глубине тридцати шести метров; яхта стоймя уперлась в край скалы. В итоге страховку так никто и не потребовал. Гретхен Тайглер не подавала заявления на выплату, что крайне странно и на нее не похоже.

Тем не менее под конец лета, пока еще позволяла погода на море, компания послала дайвера заснять обломки, надеясь выяснить причину крушения, но что-то пошло совсем не по плану. Дайвер предпринял действия, несвойственные бывалому профессионалу. Отклонившись от плана, он пошел внутрь, израсходовал запас кислорода и умер прямо там.

Съемку, которую дайвер в режиме реального времени транслировал надводному судну, передали на рассмотрение следователям. Кадры были шокирующие. Но логике увиденное не поддавалось.

Я вспомнила свои ощущения, когда смотрела видеосъемку в темной прихожей, настроение мрачное, кровь стынет в жилах, а на экране нарастает напряжение, и тут от ужасающей концовки меня как током прошибает и возвращает на землю.

Трина Кини продолжила:

На видеозаписи той страховой компании дайвер погибает, обнаружив перед этим за обеденным столом останки семейства Паркеров. Когда дайвер открывает двери, из-за перепада давлений возникает впечатление, что мертвые как бы встают из-за стола.

Бриллиантовое колье с шеи Виолетты пропало. Ожерелья на ней уже нет, хотя в потемках можно разглядеть коробочку на столе, открытую, но пустую. Бытует мнение, что антикварная застежка на колье могла раствориться в соленой воде, и тогда колье упало бы и затерялось на полу в обломках.

На последних кадрах с видео дайвера появляется лицо какого-то мальчика. Оно как будто возникает из ниоткуда, когда фонарик выхватывает его в темноте. Его лицо напоминает мальчика из фильма «Проклятие Даны». Все это очень странно и жутковато.

Кто-то слил это видео в Сеть, и оно разлетелось по всему интернету. Если вы его еще не видели, то я бы и не советовала. Зрелище ужасное. В нем показаны трупы на стадии разложения, к тому же для понимания подкаста смотреть это необязательно.

У меня в США есть друзья и родные. Обсуждая с ними 11 сентября, я поняла, что, в отличие от нас в Британии, они не видели телерепортажей, где люди спрыгивали с башен-близнецов. Не видели людей в окнах, их анонимное мужество, полы рубашек, взметавшиеся на ветру. Все потому, что телевизионщики сговорились не показывать этого – из гуманных соображений. Сейчас такой возможности уже не представится, слишком много ресурсов, но так уж случилось тогда, и в своем решении они были правы. Есть вещи, которые лучше не видеть. И это видео для меня – как раз одна из них.

Но откуда в фильме взялся тот мальчик? Мне кажется, изображение было подделано ради просмотров. Кто-то нарочно вставил в фильм этот кадр. Но зачем кому-то это понадобилось? Зачем идти на подобные ухищрения ради фальсификации съемок страховой компании, чтобы навести еще больший ужас?

Точно не ради денег: доступ к фильму был бесплатный.

И не ради славы, потому что источник так и не заявил о себе.

Это осталось загадкой разрозненных тредов на форумах: почему никто не заявил о себе? Может, это было шутки ради, просто посмешить коллегу по офису, а кто-то слил видео? Я думаю, они догадались, что им это выйдет боком. На видео были реальные мертвые люди в неподобающем виде, а видео отредактировали и оскорбили память умерших, так что виновники могли забыть о работе в страховой индустрии, если бы установили их личность. Эта ситуация порочила репутацию компании в отношении профессиональной тайны. Они могли засудить человека, слившего видео.

Другие утверждают, что никто не мог подставить в кадр снимок мальчика. Ведь у него перед лицом витали обрывки бумаги и лаковая труха. А дайвер, видимо, заметил мальчика, и это его напугало. Именно увидев это лицо, он запаниковал и ринулся к выходу.

Вот в чем загвоздка с догадками: неблагодарное это дело. Нам хочется четких ответов и захватывающих историй безо всяких «может, так» или «возможно, эдак». Много чего в жизни лишено всякого смысла.

Так что в общественном сознании укоренилась более понятная и однозначная история: мстительный дух мальчика-поляка, проклявший Дану, и погубил семейство Паркеров, он же заманил и обрек дайвера на погибель. «Апологеты бесов» уверяли, что призрак загипнотизировал дайвера, стоило тому приблизиться к яхте, вынудил зайти в каюту и насытил беса его страхом и смертью. На камеру засняли настоящего призрака, а любой, кто это отрицает, старается обманом замолчать правду. Обличители на самом деле – поборники беса.

Так ведь гораздо интереснее, чем «думаю, кто-то нарочно вставил этот кадр шутки ради»?

Всем этим разнообразным теориям нашлись свои адепты.

Образовались группы в «Фейсбуке» и чаты на «Реддите». Все сбились в группировки. Вооружившись исключительно своими убеждениями, кто-то сформировал поисковые отряды и решил действовать, отправившись на поиски улик в Сен-Мартен. Незаконные дайверские экспедиции пресекла береговая охрана. Охотники за призраками сновали по месту крушения, подвергаясь невероятной опасности, учитывая близость крупного торгового фарватера. Не следует забывать, что курорт этот крайне престижный. Местные были не в восторге.

Город Сен-Мартен заполонили неумелые частные детективы и команды репортеров – каждый пытался доказать то, в чем уже заранее не сомневался. Городские рестораны и кафе вывесили на окнах объявления, что не намерены отвечать на расспросы о Паркерах: пожалуйста, за всей информацией обращайтесь в полицию. Отель, где останавливалась Виолетта, вывесил объявление, что все ее личные вещи отправили матери, поскольку фанаты Даны ради сувениров подкупали гостиничный персонал.

Если съездите в Сен-Мартен, как я, вы обнаружите, что местные теперь отказываются это обсуждать. Стоит произнести слово Дана, вас тут же вежливо попросят.

Французская полиция расследование запорола. Ведомое кричащими заголовками и всеобщей истерией, дело приняло такие обороты, что на трезвую голову попросту странно. Одна пресс-конференция с полицией была посвящена обсуждению, существуют ли на самом деле привидения.

Вообще всему есть логическое объяснение. Дайвера никто не гипнотизировал, но ему вполне могли пообещать надбавку за бриллиантовое колье. Этим может объясняться, зачем он полез внутрь. А даже если ему не предлагали надбавки, он мог увидеть фото из «Инстаграма» и рассудить, что если он найдет тело девушки, то с ней найдет и колье стоимостью в три четверти миллиона евро. Несогласованный подъем затонувшего груза – не такая уж редкость, и профессионалы с многолетним стажем иногда берутся за рискованные задания, на которые никто другой не согласился бы. При оценке затруднительных положений они полагаются на собственный опыт. Нет смысла приплетать сверхъестественные силы, чтобы все встало на свои места.

Дабы остудить всеобщую истерию по поводу видео, страховая компания наняла Олаффа Таскссона, знаменитого специалиста по дайвингу, чтобы тот записал для зрителей свои пояснения и прокомментировал, что же на самом деле было на пленке. Что это не трупы поднялись навстречу обреченному дайверу, а в каюте просто возник перепад давления. Что это был не одержимый бесом дайвер, а излишне самонадеянный профи, который принял слишком много рискованных решений.

Вторая версия съемки с комментарием Таскссона получила лишь малую долю огласки по сравнению с первой. Мировое сообщество уже определилось с тем, какую версию истории выбрать.

У нас на сайте представлена версия Таскссона. Лично я бы не советовала вам ни ту, ни другую.

Хочется готовить свежие блюда с нуля…

Я выключила подкаст.

– Ты смотрел это видео?

Фин ничего не ответил, но как-то непонятно шмыгнул носом.

Я хотела оглянуться на него, но мы ехали по темному скоростному шоссе, огибающему озеро Лох-Ломонд. Над черной гладью нависали исполинские холмы. Я еще нетвердо вела машину, а автомобиль сзади ехал слишком близко, и притормозить я не могла. Его фары дальнего света слепили меня в зеркало заднего вида, и впереди я ничего не видела. Я замедлила ход, и машина сзади тоже. Обгонять не стала, но ехала все так же впритык.

– Фин, мне нужно знать, что с тобой все в порядке, ответь что-нибудь.

Он пошамкал пересохшим ртом и ответил:

– Прядок. – Голос у него был вялый.

– Фин, ты что-то принял?

– Не. – Голос у него совсем ослаб. – Мне как-то не очень…

Я мало что знаю об анорексии кроме того, что заболевание это опасное. Знаменитость, нуждающаяся во врачебной помощи, и водитель с украденным удостоверением – слишком много осложнений для одного дня. Не имея навыков вождения, я слишком резко свернула под указатель к ресторану, так что Фин весь вжался в окно.

Я поняла, что он не умирает, по тому, как он отчаянно взмахнул руками.

17

Рестораном оказался крытый листьями гофрированной стали гараж, выкрашенный в черный. На парковке машин не было, но свет внутри горел, а значит, ресторан еще открыт.

Я припарковалась у входа.

– Слушай, Фин, ты нездоров, тебе не стоит путешествовать. Давай я тут тебя высажу, а отсюда ты уже закажешь до дома такси.

Он обреченно посмотрел на лобовое стекло, по которому мягко накрапывал дождь, и поднял хилую руку.

– Фин, ты слишком ослаб. А до Форт-Уильяма еще километров триста.

– Я в порядке.

– Ты за сорок пять минут ни слова не сказал.

Он глянул на меня в холодном бешенстве:

– День выдался не самый удачный.

– Да что ты? А вот я чудесно провела денек. Безумно рада, что ты к нам заглянул и напросился мне под крылышко, у меня ведь целый день сплошной, мать его, карнавал. – Все это было сказано недобрым голосом и на повышенных тонах.

Я вышла из машины и хлопнула дверью. Меня всю трясло.

Он вышел следом.

Мы стояли под дождем по обе стороны машины. На миг мне показалось, что он сейчас обойдет машину кругом и мы сцепимся. Или это я надеялась на драку? Часто бывает сложно отличить одно от другого. Но случилось все иначе. Он обошел капот и направился к ресторану. Я заперла машину и пошла за ним.

На входе натиск шел по всем органам чувств. В помещении пахло рождественским пирогом и средством для мытья полов. На полу лежал ковер в шотландскую клетку, а стены украшали оленьи головы, мечи и постеры с рекламой виски. От иступленной веселости скрипки дребезжали жестяные стены. Все сотрудники носили килты под свитера аранской вязки, хотя ребята все молоденькие, и из-под формы проступал их истинный облик, с татуировками и пирсингами, выбритыми висками, розовыми или голубыми волосами.

Кроме нас, посетителей не было, но они, похоже, ожидали целый экскурсионный автобус: они сервировали два длинных стола, а у барной стойки прохлаждалось десять сотрудников.

Официант провел нас к столику на деревянном помосте. Над нами нависал декоративный щит с обоюдоострым мечом. Меню были заламинированы.

Телячий рубец с потрохами. Вот вам и все меню. Бургер с рубцом, жаркое с рубцом, пакора с рубцом, рубец в темпуре, даже суп. Небольшая оговорка: в Шотландии рубец едят разве что с долей самоиронии. Это мне здесь и нравится. Если кто-нибудь закажет национальное блюдо, он непременно скажет: «А я тут ем рубец!» Так же у французов с лягушачьими лапками. Некоторые искренне любят рубец с потрохами, или его веганскую версию, по сути просто запеченные орехи, с рубцом ничего общего, но рубец не считается фирменным блюдом. Это символичная еда – для туристов и на особые случаи жизни.

Официант пожал плечами, кивнув на меню:

– У нас есть и нормальная еда, курица там и все такое.

Я оглянулась на Фина. Нахмурившись, он тщательно изучал меню. Я заказала два блюда из курицы и воду.

Официант не отрывал глаз от Фина.

– Это ведь вы?

Фин обернулся не сразу.

– Что?

– А, я просто видел вас в «Твиттере» в топ-новостях, вот и подумал, – он мотнул головой на остальных, сбившихся в кучку возле барной стойки. – Мы вас не потревожим. Не беспокойтесь.

Он забрал меню и ушел.

Фин оставил телефон в машине, поэтому позаимствовал мой. Я не возражала. Он загуглил себя. На его лице, подсвеченном в потемках ресторана, возмущение быстро сменилось невозмутимостью. Он пролистал ленту ниже, и его лицо озарила смущенная улыбка. Вскинул брови и с головой уткнулся в экран, напрочь забыв про меня.

Поначалу я смотрела по сторонам, но смотреть было особо не на что. Побрякушки для туристов и подростки, шепчущиеся за стойкой о Фине. Я достала из держателя меню пару брошюр и прочла одну про круизы и еще одну про океанариум.

Фин так и сидел, листая ленту, с крайне оживленным видом, больше взаимодействуя с комментариями о самом себе, чем со мной за без малого час в машине.

– Что там такое? – не выдержала я.

– Странно. Твоя соседка запостила фотку со мной у тебя на крыльце, и проаны говорят, что я отлично выгляжу, меня это напрягает. Надо поесть.

– Что еще за проаны?

– Проанорексики. – Ему как будто стало стыдно. – У меня анорексия. Тяжело приходится. Хм. Сторонники анорексии это все поощряют. Они как отрава. Если я срываюсь, у меня такое чувство, будто я им потакаю. Слишком большая ответственность. Я в последнее время притормозил с соцсетями.

И все же он как будто ожил, приободрился, как будто разлетевшиеся слухи дали ему второе дыхание.

Тут принесли наш заказ. Курица на удивление оказалась просто восхитительной. Поджарена она была на медленном огне, а подали ее с запеченным в сливках чесноком и пюре из сельдерея. Я целый день не ела, и меня заворожило вкусовое сочетание, терпкое, но мягкое, приятная текстура и легкая копченая нотка, все так и таяло на языке. Я поразмышляла, какая же это трагедия, что такой талантливый шеф прозябает, подогревая в микроволновке рубец, в какой-то сырой глуши. Я подняла глаза.

Коэн даже не притронулся к тарелке. Он сидел, сложив руки на коленях, и смотрел на это чудное блюдо, словно оно оскорбляло его нежные чувства.

– Поешь, еда тут пальчики оближешь.

– Я не могу это есть, – возразил он тарелке, – я веган.

– Ешь тогда гарнир, – сказала я. – Или закажи себе что-то другое. Что угодно, мне без разницы. Хоть хлеба с маслом поешь. – Я тут же поняла, что сморозила глупость. – Твою мать, сам уже большой мальчик. Как-нибудь найдешь, что поесть в ресторане.

Фин скептически обследовал салат, приподнимая листики на кончике вилки и разглядывая на предмет говяжьего сока, который мог затечь под латук. Он счел салат вполне приемлемым и даже удостоил его легким кивком. После чего отодвинул изысканное блюдо из курицы на другой конец стола, проделав это все невыносимо медленно. Придвинул к себе крохотную тарелочку салата и начал подцеплять на вилку мизерные кусочки, морщась каждый раз, как отправлял их в рот. Смотреть на это было больно.

– Фин, ты что, отключился в машине?

– Это просто падает уровень сахара в крови. Когда я долго не ем, меня начинает немного мутить.

– Отключаешься то есть. А что, если такое случится посреди улицы? Откуда людям знать, как тебе можно помочь?

– Я всегда ношу с собой паспорт, телефон моего лечащего врача и записку о низком уровне сахара.

У него был план на случай обморока и, похоже, ни малейшего представления, насколько это было странно. Я обвела рукой его фигуру.

– То есть для тебя предела погрешности не существует?

Он вытаращился на меня. Я не могла взять в толк: что бы я ни говорила про еду, все не так.

– Ладно, – сказала я. – Съешь хоть это и пудинг, тогда я тебя тут не брошу.

Он положил вилку на стол и уставился на меня.

– Вот чего ты недоговариваешь.

– Чего это?

– Ни слова о моей комплекции, а сама едой шантажируешь. Если у кого-то расстройство пищевого поведения, надо поддерживать…

– Типа, «сынок, если хочешь обратно в машину, доедай и не вякай».

Он оторопел. Я видела по выражению его лица, что про меня ему рассказывали много гадостей, в чем он сомневался, но теперь-то поверил.

– Зачем ты меня сюда затащила?

Я улыбнулась.

– Финдлей, у меня двое детей. Ты меня за дурочку держишь?

Он ужасно оскорбился.

– Я наслышан о твоей агрессивности.

– Мои дочки и то лучше умеют.

– Что именно?

– Затевать ссоры, чтобы увильнуть от ужина. Я нянчиться с тобой не буду. Ешь, или останешься тут. Решать тебе. Мне так и так по барабану.

Мы сидели, пялились друг на друга и в бешенстве жевали, молча сочиняя оскорбления с упреками в такт джиге, кружившей над нами.

Я помнила, что в Крианлариче есть железнодорожная станция, километрах в пятнадцати дальше по шоссе. Там я могла бы высадить его, а через час он уже оказался бы в Глазго. И я бы от него избавилась. Только оделся он слишком легко, чтобы в ноябре стоять на бетонном перроне. Я не сомневалась, что тогда в машине он отключился, а если это повторится под открытым небом на станции, когда он будет один, найдут его только на следующий день. Он запросто может погибнуть от переохлаждения.

На его половине стола завибрировал мой телефон, и он вернул его мне. Эсэмэска с номера Джесс.

Добрались без происшествий. Отель уютный и опрятный. Поужинали как следует, с любовью – Джесс и Лиззи.

Я написала в ответ: Вообще-то я хотела бы услышать это от Джесс но спасибо Эстелль можешь передать ей трубку? – прямо так, без знаков препинания. Ну ее к черту.

– Прывет, мам, отель классный. Все хорошо. Цмоки, Джесс.

У меня аж сердце екнуло и оборвалось. Вот это уже от нее.

Я ответила: Ну и супер! У меня тоже порядок. Постарайтесь там повеселиться и нащелкать фоток. Доброй ночи, милые мои. Я всего в паре часов от вас, если буду нужна. Мама. Целую-крепко-обнимаю.

«Ок». И смайлик в виде пловца.

Мне до ужаса хотелось поговорить подольше, но я не стала больше ничего писать вдогонку. Они уже наверняка в постели. Я пролистала вверх перечитать наши старые эсэмэски. Ей не разрешалось уносить телефон из дома, он был только для игр. Я искала эсэмэску, чтобы прочитать было приятно, подлиннее и со смыслом. Но таких не нашлось.

К нам подошел официант с овальной тарелкой в руках и обратился к Фину. Шеф-повар приготовил для него веганские обжаренные овощи, надеется, что Фин не возражает, они с нас ничего не возьмут, а шеф-повар добавил, что он только рад, он все равно был свободен и экспериментировал с новыми блюдами. Они поболтали о веганстве.

Как анорексик, которому подали второе блюдо, Фин держал себя весьма достойно. Он попробовал и сказал, что все изумительно, просто потрясающе, и попросил встречи с шеф-поваром. Официант привел его. Тот оказался бледноватым парнем с бритой головой и татуировкой в виде игральных костей на шее. Весь взмокший от волнения, он разговорился с Фином и сказал, что тоже веганит или хочет веганить, я не прислушивалась. Не понимаю, зачем задвигать монологи о том, чего ты не ешь, как будто это правда интересно. В общем, они там мило трепались, но меня это никак не касалось.

Я копалась в телефоне, разглядывая фотографии на сайте «Смерть и Дана».

ФОТО К СЕРИИ 3

Гарольд Дж. Вебб стоял в одиночестве посреди нью-йоркской улицы. Приземистый, с усами как у моржа, в сером сюртуке-визитке и таком же котелке, в руке он держал трость с серебряным набалдашником. Он смотрел прямо в объектив, и за девяносто лет его вспыльчивость ничуть не потускнела.

ФОТО К СЕРИИ 5

Черно-белое пунктирное фото из одной газетной статьи.

Фотограф застал женщину врасплох.

Двое полицейских в форме вели ее под руки, волосы у нее сбились на сторону. Ее рывком повернули к камере лицом и так и засняли – с отвисшей челюстью, округлившимися глазами и намеком на второй подбородок. Она была грубо подстрижена под маллет[3]3
  Волосы пострижены коротко спереди и по бокам, а сзади остаются длинными.


[Закрыть]. Фотограф стоял слишком близко, и от вспышки брови у нее казались обесцвеченными, отчего акцент сместился на низкий лоб, делая ее похожей на какого-то неандертальца.

Неужели это Амила? Нет. Фотография на вид была старовата, в черно-белых тонах. До Амилы мы еще не дошли.

ФОТО К СЕРИИ 6

Гретхен Тайглер. Это был давнишний кадр какого-то папарацци. Она старалась избегать журналистов. На фото Гретхен шла по солнечной улице, заурядная, ничем не примечательная, в бежевой униформе американского капитала: белый свитер, слаксы – одежда, которая никому не идет, зато служит опознавательным знаком ничуть не хуже, чем татуировки в бандах. Ее лицо обрамляли блондинистые волосы горшочком, вместо обруча для волос – солнечные очки. За ней семенила пухленькая личная помощница, она несла все пакеты с покупками. Как у всех ассистенток, ее наряд перекликался с образом начальницы: такая же прическа, только свитер подешевле. Она смотрела Гретхен в затылок, как будто силилась предугадать ее мысли.

Дофин Луар когда-то наняли меня убить. Я никогда не видела ее фотографий. По ней и не скажешь, что она кровожадная. Она казалась несколько взвинченной и всецело сосредоточенной на Гретхен Тайглер.

В Скибо я уже насмотрелась на таких ассистенток. Их обычно тянет в созависимые отношения, и они находят сообразное своим недугам призвание, заискивают перед строптивыми, работают за гроши, оберегают ценой своей жизни. Мне это казалось несколько убогим, но Адам Росс отметил, что такие люди с виду часто счастливее тех же жен и детей.

Я знала наверняка, что именно Гретхен решила бросить все силы расследования на Амилу. В то, что Леон убил своих детей, я не верила, но нисколько не сомневалась, что именно Гретхен решила, кто будет официальным убийцей. Ее почерк тут читался везде.

Ее мотивы меня всегда озадачивали. Злодейкой она не могла быть, их попросту не существует. Никто не встает по утрам, потирая руки в предвкушении запланированных на день злодеяний. Но она творила страшные, ужасные вещи, и все были слишком напуганы, чтобы помешать ей или публично ее обличить. Журналисты шли на сговор, полиция плясала под ее дудку, а если и это не приносило желанного результата, то она пускала в ход тяжелую артиллерию.

Я вернулась на главную страницу подкаста и открыла фотографию с Леоном и его детьми. Он был счастлив. Он был счастлив буквально секунду назад, по его глазам сразу видно. И на том спасибо. Глядя на его фотографию, мне так захотелось теплым летним вечером закурить сигаретку с хорошим приятелем и потравить друг другу байки.

Я заставила себя свернуть окно и открыть комментарии в «Твиттере» под фотографией Фина. Претча была бы в восторге. Ее фотография набрала двенадцать с лишним тысяч лайков и кучу ретвитов.

Люди были рады узнать, что слухи о его смерти не подтвердились. Где он пропадал? Как-то хило, Фин! Смотришься обалденно!

Я отмотала наверх к фотографии Претчи.

На фото был не просто Фин на пороге моего дома. На пороге дома стояли мы с Фином, и мое лицо было отлично, четко видно, как и шрам. Прямо поперек брови. Тонюсенький белесый шрам. Довольно характерный.

Современное помешательство на фотографиях не оставляет выхода тем, кто в бегах. Если у вас есть друг с чистенькой биографией, который вечно норовит с вами сфоткаться или вклинивается в толпу на групповых фотографиях, будьте к нему снисходительны. Камеры на телефонах – это страшная сила.

Слегка напрягшись, я стала дальше листать комментарии. Были там и воздыхания в сторону Фина, и смайлики, и разговоры про анорексию, а потом, в самом низу, я натыкаюсь на то, чего не слышала вот уже много лет. А именно мое настоящее имя со ссылкой на колонку обо мне. Еще с десяток комментариев Фина, и я нахожу фотографию кошки, прибитой к двери.

О боже.

Только не девочки.

Это первое, что пришло мне на ум. Не то, что я в опасности, а что мои прекрасные невинные девочки узнают обо мне всю правду.

Я прошла по ссылке на статью о том происшествии. Дело было восьмилетней давности, завели его через год после моего побега. Я слышала о нем: еще одну девушку обнаружили мертвой в сгоревшем при странных обстоятельствах доме, где она жила под вымышленным именем. Там упоминалось о моем судебном разбирательстве. В свое время я узнала об этом из заголовка на газетной передовице, но купить саму газету я струсила. Вот почему я не совалась в это дело.

Черт. Меня мутило. Я сгорала со стыда. И меня всю трясло. Она ведь умерла.

Я склонилась над столом, и горькие слезы покатились по щекам на жирные потеки соуса на тарелке. Чесночный запах ударил мне в нос, и меня затошнило.

Мои девочки узнают, что со мной тогда сотворили.

Вокруг гремели звуки джиги, в ушах стоял гомон. В «Твиттере» кто-то со смайликом на аватарке предлагал обратиться в полицию. Они пытались выяснить, в каком городе живет Фин Коэн. Претча не поставила на фото геолокацию, но они это в два счета выяснят.

Какой-то незнакомец говорит другому, какими методами надо отучить меня врать. Восемьдесят лайков. Фину следует остерегаться якшаться с такой лживой стервой, как я. Кто-то с логотипом футбольного клуба на аватарке сказал, что может меня разыскать. Кто-то другой ответил, что поможет. Они решили переместиться в личку и вышли из треда.

Дальше в комментариях читаю: «Bay! Нехило, Фин!» – и палец вверх, из Японии.

– Мне надо ехать.

Фин перевел взгляд со своего восторженного обожателя и очень медленно произнес:

– Я еще не доел.

– Заверни с собой или оставайся, – ответила я и, кинув деньги на стол, встала и понеслась к машине.