Текст книги "Российский анархизм в XX веке"

Жигадло пригласил анархистов на переговоры. Воспользовавшись этим предложением, вслед за ним и Черновым в тюрьму вошли 6–7 чел. с оружием в руках. Тут же был взят под контроль кабинет начальника: «Из этих людей было два солдата с винтовками, которые сразу стали: один – у дверей комнаты, а второй – у телефона; у этого второго солдата я, кроме винтовки, видел еще револьвер и шашку»¹²⁰⁸. В этой ситуации Жигадло не решился продолжать спор и был вынужден отпустить 7 чел. Причем четверо из них были освобождены по требованию Хаустова, который в ответ на возражения Жигадло обратился к демонстрантам. После освобождения группы заключенных демонстрация ушла от здания тюрьмы¹²⁰⁹.

В ответ на эту акцию Переверзев отдал приказ о выселении анархистов с дачи Дурново. Однако же, как вспоминал позднее Половцов, в ряде воинских частей чувствовалось недовольство солдат предстоящим участием в карательной операции. Так, командир 1-го пехотного полка отказался выполнять приказ, «говоря, что его солдаты ни за что не пойдут против товарищей анархистов»¹²¹⁰. Эту воинская часть, как и лейб-гвардии Гренадерский полк, Половцов рассматривал как анархически настроенную¹²¹¹. Чтобы уговорить к выступлению 2-ю роту лейб-вардии Преображенского полка, генералу пришлось лично прийти в казарму и внезапно «огорошить» разбуженных солдат речью о победах на фронте и необходимостью выполнения воинского долга по примеру фронтовиков. Он заявил, что на дачу Дурново уже идут остальные роты преображенцев, казачьи части и бронеавтомобили. К отряду Половцова примкнули еще 2 роты¹²¹². Нежелание солдат идти против анархистов подтверждает и генерал-квартирмейстер Петроградского военного округа Б.В. Никитин: «чтобы собрать самый отряд, Половцов пускает в ход всю свою изобретательность. Даже лучшим частям, как 1-му Донскому полку, командам преображенцев и семеновцев из отборных людей, он предложил каждой в отдельности явиться условно на сборный пункт – к Литейному мосту к 4 часам утра и там уже, а не в казармах, убедиться, что выступают они не одни, а вместе с другими и, главное, с разрешения Совета»¹²¹³.

19 июня в три часа ночи сотня казаков, сводный батальон гвардейской пехоты и бронеавтомобиль, возглавляемые прокурором Петроградской судебной палаты Н.С. Каринским и Половцовым, начали операцию¹²¹⁴. Весьма интересным документом, описывающим события на даче Дурново являются показания бойца Конного туземного полка Кавказской туземной дивизии Я.Б. Якулова, участвовавшего во взятии дачи Дурново. Приводим обширные выдержки из этого документа. Как вспоминает Якулов, войска окружили дачу и беспрепятственно вошли в ее двор. Каринский направил в здание комиссара Чернова, передав осажденным предложение «выдать уголовных и освобожденных арестантов»¹²¹⁵. Анархисты заявили, что в здании находится лишь один из них – Гусев, уголовников же там нет. Переверзев выразил согласие ограничиться выдачей Гусева, обещая в этом случае отвести войска. После отказа анархистов выполнить требования и заявления о готовности к сопротивлению солдаты, взломав окна и двери, вошли на дачу¹²¹⁶. Но, как вспоминают Никитин и Половцов, бойцы не желали начинать операцию, и первыми, взломав одно из окон, в дом вошли трое офицеров (среди них – сам Никитин) и некий доброволец из числа студентов. Затем П. Половцов буквально уговорил солдат войти в здание, прибегая к дезинформации относительно действий рот, находившихся с другой его стороны¹²¹⁷.

Прежде чем сдать оружие и выйти на улицу, анархисты оказали небольшое сопротивление. Как свидетельствует Якулов: «Солдаты говорили, что в них бросали несколько раз бомбы, которые, к счастью, не разрывались. По словам солдат, анархисты не умели обращаться с бомбами и потому не выдергивали фитиля. […] Я видел, как пронесли мимо меня труп, причем солдаты, в том числе солдат 4 роты Преображенского полка Григорий Гучан, сказали мне, что на их глазах застрелился этот анархист»¹²¹⁸. В итоге были задержаны трое арестантов, освобожденных ранее из «Крестов», и несколько лиц, подозреваемых в принадлежности к уголовному миру. При этом непонятно, на каком основании были сделаны выводы относительно того, что эти люди были уголовными преступниками. Арестованные были отправлены в тюрьму, а дачу взял под охрану военный караул¹²¹⁹.

Возможно, анархисты бросали гранаты, намеренно не вырывая запал¹²²⁰. Иными словами – они стремились напугать солдат, избегая кровопролития. Иначе трудно объяснить, почему все они¹²²¹ как один не выполнили такое простое действие. А ведь среди них были матросы и солдаты, знавшие, как обращаться с гранатами. Им действительно на время удалось распугать осаждавших, что подтверждает и Никитин. Как только полетели гранаты, «солдаты, забравшиеся было в дом, опрометью бросаются назад, высыпаются из окна, в которое мы пролезли, бегут через двор на набережную»¹²²². Это объяснение становится вполне логичным, если мы обратим внимание на контекст того времени. Солдат анархисты воспринимали как своих потенциальных сторонников. Еще свежи были в памяти события февральского восстания, когда подавляющее большинство воинских частей без сопротивления перешли на сторону восставших. В случае пролития крови однополчан анархисты превращались во врагов, на которых солдаты обрушили бы свою злобу. К тому же речь шла о подготовке выступления против Временного правительства. Рисковать было бессмысленно.

Матросом, который вел переговоры с Каринским и Переверзевым, а затем первым бросил гранату в солдат, был Анатолий Железняков. «Один из руководителей в морской куртке с интеллигентным лицом»¹²²³, – так описывает его Половцов. «Наконец, из боковой галереи появляется для переговоров высокий представительный матрос – Железняков. Переверзев требует, как генерал-прокурор, немедленно открыть двери. Железняков вступает в пререкания, говорит о свободах и правах народа на дома и земли. Складная речь его течет быстро, слов не подыскивает; держит себя непринужденно. По внешности – совсем не татуированная физиономия бульдога; напротив – высоко закинутая голова с правильными чертами лица при открытом вороте даже импонирует»¹²²⁴, – вспоминал Никитин.

Погибшим был Аснин, один из лидеров ПФАК. Шлиома Аронов Аснин родился приблизительно в 1884 г., в местечке Игнатовка Киевской губ.¹²²⁵ В 1902 г. он был осужден за кражу со взломом на 2 года и 6 месяцев тюремного заключения и с 19 сентября того же года отбывал наказание в Киевском тюремном замке. 13 сентября 1903 г. за другое раскрытое преступление такого же рода он был осужден Киевским окружным судом еще на 2 года и 6 месяцев тюрьмы¹²²⁶. По данным документов из следственного дела Аснина, в тюрьме он вел себя дерзко. Так, однажды во время перевода в темный карцер он матом поносил Николая II, его семью, а также Бога, законы, тюремное начальство¹²²⁷. По данным на 1913 г., в период его второго каторжного срока, отбываемого в Шлиссельбурге, также по уголовному делу, он уже относил себя к анархистам. По словам политкаторжанина Симоновича, политические считали его своим товарищем. Аснин по-прежнему вел себя смело по отношению к тюремному начальству. Более того, в борьбе за права заключенных против тюремной администрации он служил «примером своей стойкостью». Так, Шлиома был среди четырех каторжан, отказавшихся встать во время исполнения молитвы певческим хором, за что был наказан тридцатью сутками карцера. После освобождения, вновь отказавшийся встать во время молитвы, Аснин был опять отправлен в карцер на 30 суток. В тюрьме он освоил специальность парикмахера, брил и стриг заключенных, и использовал свою работу, чтобы передавать информацию и новости между камерами¹²²⁸.

Сведений о криминальной деятельности с его стороны после освобождения из тюрьмы весной 1917 г. нет. Поэтому на тот момент вряд ли можно рассматривать Аснина как представителя преступного мира. Татуировки, обнаруженные на его теле, вызвали своего рода сенсацию и были использованы для контрпропаганды против анархистов и большевиков, критиковавших власти за карательную операцию на даче Дурново¹²²⁹. На сохранившихся фотографиях трупа Аснина из следственного дела о событиях 19 июня 1917 г. действительно видны татуировки. Правда, из них хорошо просматривается только одна – на спине, с изображением полового члена и соответствующей матерной надписью из трех букв над ним¹²³⁰. Смерть Аснина не оставила равнодушной товарищей по организации. Половцов в воспоминаниях приводит реакцию Железнякова, крикнувшего в лицо Переверзеву: «Товарищ министр, вы – убийца»¹²³¹.

Арестованы были 60 чел., среди которых, помимо упомянутого Железнякова, оказались известные активисты анархистского движения Абрам Гефен, Зеев-Вульф Гордин, Мария Никифорова и Федор Моченовский¹²³². Как подтверждает Суханов, солдаты подвергли дачу разгрому: «Солдаты же, ворвавшись в дачу, произвели в ней разгром, перебили окна, переломали мебель и арестовали человек шестьдесят… Я лично, бывший на даче часов за тридцать до этих событий, могу удостоверить, что анархисты содержали ее в полнейшем порядке»¹²³³. Следы разгрома дачи солдатами видны на фотографиях, которые мы помещаем в иллюстративном приложении к книге. На стороне анархистов действовали милиционеры Выборгской стороны, состоявшие из местных рабочих. Так, подрайонный комиссар милиции Цыганков подписал резолюцию рабочих Выборгского района, выразившую готовность оказать ПФАК активную поддержку в случае выселения. Когда же правительственные войска заняли позиции около дачи Дурново, милиционеры «заявили, что не допустят принятия репрессивных мер против анархистов»¹²³⁴.

Акция властей вызвала в тот же день массовые волнения в Выборгском районе. Вокруг дачи Дурново собрался огромный митинг рабочих. «Не только в парке собралось много народу, но толпа уже запрудила прилегающие улицы. […] Митинг принимает грандиозные размеры; ораторы сменяют друг друга, объявляют „смерть палачам“ и все остальное, что полагается из того же репертуара»¹²³⁵, – вспоминал Никитин. Находившийся на даче караул солдат лейб-гвардии Семеновского полка был окружен толпой, осыпавшей их ругательствами. Рабочими был вытащен из автомобиля и избит до потери сознания адъютант Половцова, корнет Скосырев, присланный для распространения прокламаций, оправдывающих действия властей¹²³⁶. «Во избежание совершенно ненужного кровопролития» солдатам приказали покинуть дачу Дурново¹²³⁷. ПФАК выпустила листовку по случаю антианархистской операции и гибели Аснина, утверждая, что он «убит подло, зверски, рукой казака по наущения Правительства»¹²³⁸. Фактически воззвание призывало к свержению Временного правительства: «Это последнее преступление Временного Правительства, как и все его другие кровавые деяния, не должны пройти ему безвозмездно. Русский революционный пролетариат, русские революционные полки должны раз навсегда положить конец его кроваво-злодейскому пиру. […] Пусть будет услышан наш могучий протест, пусть ваша революционная сила сметет с лица земли это гнусно-мерзкое Правительство»¹²³⁹. 19 июня забастовали 4 завода, где ПФАК пользовалась большим влиянием. Утром 20 июня сочувствовавшие анархистам милиционеры завода «Розенкранц» начали вести агитацию за выступление в воинских частях. Тогда же двое анархистов выступили на образовавшемся митинге солдат 1-го пулеметного полка, призывая их выйти на улицу, чему воспрепятствовали прибывшие на место представители ПК РСДРП(б)¹²⁴⁰.

Прибывшей для расследовании обстоятельств гибели Аснина комиссии исполкома Петросовета рабочие не дали увезти тело, потребовав, чтобы вскрытие производилось здесь же, под их присмотром¹²⁴¹. Перед дачей Дурново прошел массовый митинг протеста против решения Временного правительства. Делегация бастующих отправилась в Петросовет, потребовав прекратить попытки выселения. Действия правительственных войск вызвали протесты со стороны депутатов Всероссийского съезда Советов. Возмущение наблюдалось среди солдат и матросов Петрограда и Кронштадта. Аснину анархисты устроили торжественные похороны, поставив над его могилой плакат: «Смерть палачам Переверзеву и Половцову»¹²⁴². Как свидетельствует Суханов, в Петросовете делегаты бастующих выразили возмущение произошедшим, обвинив власти в совершении «бессмысленного убийства» и расправе над анархистами, «которые никогда не пролили ни капли крови и не пролили ее даже теперь, защищаясь от солдатского разгрома»¹²⁴³. Как видим, невырванные запалы бомб действительно сыграли на руку героям нашей книги. Время теперь работало на них. По всей России анархисты призвали трудящихся к социальной революции¹²⁴⁴.

Конфликт вокруг дачи Дурново стал спусковым крючком к событиям, вылившимся в вооруженные антиправительственные демонстрации в Петрограде 3–4 июля 1917 г. По оценке историка К.А. Тарасова, в это время анархисты-коммунисты «оставались единственной политической силой, решительно выступавшей за свержение правительства»¹²⁴⁵. Уже 2 (15) июля вернувшиеся на дачу Дурново анархисты провели тайное совещание, постановившее организовать массовое выступление против Временного правительства, перерастающее в вооруженное восстание. Его главной силой должны были стать солдаты 1-го пулеметного полка, возглавляемые прапорщиком А.Я. Семашко, большевиком, весьма близким по своим взглядам к анархистам. Являя собой яркий пример того, как низовые активисты РСДРП(б) могут втянуться в анархистское движение, он постоянно координировал с ПФАК свою работу¹²⁴⁶. Поскольку в первой половине июня «Временный революционный комитет становился центром консолидации протестного движения в Петрограде», руководители ПК РСДРП(б) открыто высказывали опасение, что анархисты окончательно перехватят у них влияние на воинские части и предприятия. Существовала и угроза перехода радикально настроенных большевистских активистов, особенно солдат, в ряды ПФАК, которой большевики, по оценке Тарасова, в той ситуации «уступили место консолидирующего центра»¹²⁴⁷.

Судя по воспоминаниям одного из лидеров ПФАК, Александра Дмитриевича Федорова, совещание 2 июля было инициировано анархистами по просьбе двух бойцов 1-го пулеметного полка. В нем участвовали лидеры ПФАК (И.С. Блейхман, П.Н. Колобушкин, Д.Н. Назимов, Н.И. Петров-Павлов и сам Федоров), некий политэмигрант Александрович, двое военнослужащих из 1-го пулеметного полка, матрос с крейсера «Аврора», матрос с миноносца «Рында» и еще двое, о которых он не сообщает ничего определенного. Собравшиеся приняли решение инициировать вооруженное восстание против Временного правительства. Они рассчитывали на поддержку петроградских рабочих, а также на присоединение к восставшим кронштадтских матросов. Пулеметчики должны были арестовать Временное правительство и занять стратегически важные объекты в городе. Был принят лозунг: «Долой Временное Правительство! За Советы!»¹²⁴⁸ При этом лозунг «Вся власть Советам!», по словам Федорова, собравшиеся отвергли, поскольку «этот лозунг не гармонировал нашим принципам»¹²⁴⁹.

Был разработан и приблизительный план действий. Предполагалось немедленно отправить активистов ПФАК в районные рабочие и социалистические клубы с объявлением о том, «что завтра, 3-го июля, с 11–12 час[ов] дня начнется вооруженное выступление против Временного Правительства». На промышленные предприятия направлялись агитаторы¹²⁵⁰.

В 8–9 часов утра 3 июля Блейхман, Колобушкин, Петров-Павлов и Федоров отправились в казармы 1-го пулеметного полка. По их просьбе члены солдатского комитета собрали военнослужащих¹²⁵¹. Был избран новый ВРК из 34 чел. во главе с Семашко. В его состав вошли Блейхман и делегаты каждой роты¹²⁵². Выступая на митинге пулеметчиков, Блейхман призвал солдат не отправляться на фронт, свергнуть Временное правительство и Петросовет. После захвата власти он предполагал передать ее переизбранным Советам, игнорируя существующие, в которых преобладали умеренные социалисты, поддерживавшие коалицию с либеральными партиями во Временном правительстве. Также он вел речь о реквизиции у буржуазии и помещиков денежных средств, продовольствия, захвате рабочими донецких рудников, банков, железных дорог и промышленных предприятий по всей России. Перед солдатами выступили также Железняков и Колобушкин¹²⁵³. «Мы за советы, но против буржуазии и капиталистов, которые захватили власть в свои руки с тем, чтобы разгромить революцию, восстановить монархию или диктатуру буржуазии. Говорили много и убедительно. Выступали пулеметчики. Одни говорили: ждать нельзя, пока нас разоружат силой, лучше самим выступить. Другие выражали сомнение, что поддержат ли их рабочие и матросы»¹²⁵⁴, – так описывал митинг Федоров.

3-4 июля, действуя по намеченному плану, повстанцы заняли Петропавловскую крепость, телефонную станцию, Финляндский вокзал, железнодорожную станцию Ланская и типографию газеты «Новое Время». Посты с бронеавтомобилями были выставлены у здания Главного штаба, казарм верного правительству 9-го кавалерийского полка, на Николаевском вокзале, Невском и Литейном проспектах, на мостах между домом Кшесинской и Петропавловской крепостью. Лично Федоров во главе отряда из солдат, матросов и красногвардейцев Выборгской стороны занял типографию «Нового времени» и удерживал ее до 5 июля, когда восстание было подавлено. Ожидалась помощь со стороны других воинских частей. И действительно, к вечеру выступили 7 полков, в том числе – Московский и Гренадерский. Анархисты присоединились к колоннам солдат с черными знаменами и лозунгами «Долой Временное правительство!», «Долой Переверзева!», «Да здравствует коммуна!». Делегация из анархистов и солдат 1-го пулеметного полка направилась в Кронштадт для того, чтобы вызвать в Петроград отряды матросов¹²⁵⁵. Как известно, это выступление, получившее поначалу поддержку значительной части петроградских и кронштадтских большевиков, вылилось в массовые уличные демонстрации, митинги и столкновения с правительственными войсками.

Цели «бунтарей» и анархо-синдикалистов в этой ситуации были схожими. Как вспоминал позднее Ярчук, КОАСК «считала, что вооруженная демонстрация перейдет в восстание; власти, таким образом, будет нанесен решительный, мощный удар, после которого она уже больше не сможет оправиться; Советы же Р[абочих,] С[олдатских, и] К[рестьянских] Д[епутатов] на местах доведут ее, в дальнейшем процессе борьбы, до полного уничтожения»¹²⁵⁶. Но между двумя течениями возникли разногласия.

3 июля делегаты пулеметчиков (Н. Петров-Павлов и М. Никифорова, а также пулеметчики Казаков и Кошелев) прибыли в Кронштадт. На митинге на Якорной площади они призвали матросов выступить в Петроград¹²⁵⁷. Ярчук поддержал лидеров Совета, большевиков и левых эсеров, говоря о преждевременности выступления. Наряду с представителями социалистических партий он был назначен исполкомом Кронштадтского Совета в состав комиссии, созданной для руководства действиями демонстрантов, направлявшихся в Петроград¹²⁵⁸. Предполагая такое развитие событий, уже на стадии разработки плана восстания лидеры ПФАК высказывали сомнения в отношении Ярчука: «Мы знали, что рабочие заводов и фабрик поддержат выступление, но этого было еще мало, мы знали хорошо кронштадтских матросов и в поддержке их тоже не сомневались. Но там был Ярчук, наш товарищ, и он часто шел вразрез прямой необходимости, и, пользуясь влиянием среди матросов, он мог бы нам поставить палку в колеса»¹²⁵⁹. Между тем в июльских событиях участвовали и петроградские анархо-синдикалисты, позже примкнувшие к САСП. В частности, А.Г. Таратута вспоминал, что был одним из активных участников событий и после подавления восстания был арестован юнкерами¹²⁶⁰.

В результате агитации анархистов в Петроград прибыли 10 тыс. кронштадтских матросов и рабочих¹²⁶¹. Члены КОАСК солидаризировались с левыми эсерами и меньшевиками, выступив против перехода демонстрации под фактическое управление активистов РСДРП(б). Видя, что большевистская часть руководства кронштадтских демонстрантов привела матросов на митинг к дворцу Кшесинской, штаб-квартире большевиков, анархисты двинулись со своими сторонниками дальше, отдельно от участников митинга. Ярчук также протестовал против захвата головы кронштадтской колонны на Марсовом поле группой с флагом ЦК РСДРП(б), отстаивая непартийный характер шествия, проводимого от имени Кронштадтского совета¹²⁶². Как видим, его солидарность с большевиками была весьма относительна.

По воспоминаниям большевика Ф.Ф. Раскольникова, после прибытия правительственных войск и завершения демонстрации в Петрограде анархисты-коммунисты высказались за продолжение выступления вплоть до установления власти Советов, тогда как Ярчук считал «невыгодным и обреченным на поражение всякое решительное выступление в целях захвата власти»¹²⁶³. Позицию ПФАК отражало воззвание, выпущенное 5 июля в захваченной типографии «Нового времени». Его авторы призвали восставших не останавливаться на достигнутом и перейти к экспроприации предприятий и помещичьих земель¹²⁶⁴.

Анархисты едва не оказали влияние на состав нового кабинета министров. Так, племянница Кропоткина, Екатерина Николаевна Половцова, писала, что в один из дней, вскоре после 4 июля, поздно вечером на квартиру к пожилому теоретику анархизма приехал военный и морской министр Керенский, на которого вышедший в отставку премьер-министр Львов возложил задачу формирования нового правительства. «Оказалось, что Керенский, растревоженный всеми последними событиями, приезжал просить Кропоткина составить новое правительство. И уехал ни с чем»¹²⁶⁵, – ссылаясь на своего дядю, писала Екатерина Николаевна. Как отметили в комментариях публикаторы воспоминаний Половцовой, «выражение „составить правительство“ означает, что Керенский просил Кропоткина не больше не меньше ВОЗГЛАВИТЬ НОВЫЙ СОСТАВ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА и подобрать себе министров»¹²⁶⁶. Видя в анархистах опасных противников, А.Ф. Керенский рассчитывал таким образом морально обезоружить сторонников безвластия, поставив во главе правительства их теоретика, пусть даже в то время сильно расходившегося во взглядах со своими последователями. Вероятно также, что Александр Федорович не рассчитывал на то, что Кропоткин сможет самостоятельно управлять государством. Но зато всемирно известный и пользующийся уважением в обществе революционер мог послужить удобным прикрытием для действий либеральных и умеренно-социалистических политиков. Кропоткин поступил как убежденный анархист, отказавшись от этого предложения.

Солидарность с петроградскими товарищами анархисты выразили в ряде других городов. В Москве, вечером 4 июля, МФАГ приняла участие в вооруженной демонстрации рабочих и солдат, проходившей под лозунгами «Вся власть Советам!» и «Долой 10 министров-капиталистов!». На митинге на Скобелевской площади выступали не только большевики, но и анархисты. Так, среди ораторов был активист МФАГ, прапорщик Николай Скворцов. По данным газеты «Анархия», он произнес речь, направленную против Временного правительства и войны. За это 6 июля Скворцов был арестован и затем два месяца содержался в тюрьме без предъявления обвинений¹²⁶⁷.

Во Владивостоке вернувшиеся из эмиграции анархисты Двигомиров и Чернобаев в те дни выпустили воззвание с призывом к восстанию и организовали неудачную попытку захвата типографии «Дальний Восток»¹²⁶⁸. В Томске в то же самое время прошли выступления солдат, находившихся под влиянием местных анархистских лидеров Клюева и Третьякова. В результате столкновений с правительственными войсками было убито 30 чел. и несколько десятков ранено¹²⁶⁹. Брянские анархисты попытались организовать демонстрацию солидарности с петроградскими товарищами, выступив вместе с большевиками. Но это выступление так и не состоялось, так как его организаторы были арестованы¹²⁷⁰.

Выступления 3–4 июля завершились поражением леворадикальных сил. Вряд ли была возможность одержать победу в тех условиях. Ведь кроме Петрограда и Кронштадта восстание не получило сопоставимого по масштабам отклика ни в одном регионе. Многие анархистские организации были разгромлены. 6 июля правительственные войска окончательно заняли дачу Дурново, перед тем покинутую анархистами. «Там нашли немного оружия и много литературы»¹²⁷¹, – комментировал это событие Суханов. 7 июля отряд юнкеров захватил типографию, выпускавшую анархистские листовки и журнал «Коммуна» в Петрограде, а 9 июля правительственные войска разгромили клуб анархистов на 5-й линии Васильевского острова¹²⁷².

Ряд активистов анархистских организаций оказались в тюрьме. Так, Железняков был вновь арестован и на сей раз приговорен к 14 годам каторги. Он находился в заключении в тюрьме «Кресты» и лишь в начале сентября бежал из тюрьмы, спрыгнув с 7-метровой высоты. В ответ на эти репрессии ПФАК выпустила листовку, в которой на Керенского, как и на партии меньшевиков и эсеров, была возложена ответственность за преследование анархистов и большевиков. Авторы воззвания призывали бороться за то, чтобы «отвоевать право на свободу пропаганды своих идей, право на жизнь»¹²⁷³. Предполагалось, что теперь анархисты начнут создавать группы сторонников на заводах, расширяя ряды активистов движения¹²⁷⁴.

После июльского поражения в анархистском движении России происходит окончательное размежевание на два течения, подтвержденное резолюцией прошедшей вскоре Харьковской конференции: «бунтарское с широкой агитацией совместно со стихийными активными выступлениями до периода реакции и синдикалистское – представленное „Союзом анархо-синдикалистской пропаганды“»¹²⁷⁵. Обе фракции выступали за свержение Временного правительства. «Бунтари», преобладавшие в анархистском движении с апреля 1917 г., верили в силу стихийного восстания масс, ведущего непосредственно к анархическому коммунизму¹²⁷⁶. Захваты типографий, налет на тюрьму «Кресты» и вооруженное выступление 3–4 июля были логичным выражением их стратегии.

Анархо-синдикалисты ориентировались на деятельность в рабочих организациях с целью развития классовой борьбы, подготовки к экспроприации средств производства, строительству новых экономических отношений. Такая задача была поставлена в Декларации САСП, принятой 4 июля, как раз в дни восстания¹²⁷⁷. В соответствии с этими установками, как вспоминала его активистка Роза Дыбец, многие анархо-синдикалисты, после возвращения из эмиграции, по завершении июльских событий пошли работать на предприятия. Она устроилась штамповщицей на заводе «Айваз». Ее муж, С.С. Дыбец, работавший там же, вскоре был избран председателем ФЗК¹²⁷⁸. На том же заводе работал и Петров-Павлов, также вступивший в САСП¹²⁷⁹. Р. Дыбец утверждала, что анархо-синдикалистским идеям сочувствовал и Анатолий Железняков¹²⁸⁰.

САСП придерживалась концепции «переходного периода», в 1915–1916 гг. сформулированной Л.И. Фишелевым. Советы образца 1917 г. он рассматривал как форму государственности, переходной к безвластию¹²⁸¹. В «Декларации» САСП утверждалось, что итогом этой революции станет «создание общественного строя, который естественно и сравнительно безболезненно будет эволюционировать в направлении к полному осуществлению анархо-коммунистического идеала»¹²⁸².

Российская «народная» революция рассматривалась как начало вызванного событиями Первой мировой войны всемирно-исторического «социального переворота». Ее радикализация считалась наиболее важным условием для начала революционных выступлений в Германии и др. воюющих странах. Отмечая характерный для России экономический упадок, Фишелев связывал его с общим кризисом капиталистических отношений. Делая вывод о неспособности Временного правительства и социалистических партий решить экономические проблемы, он призывал беспартийные рабочие и крестьянские организации (Советы, профсоюзы, ФЗК, крестьянские союзы) объединиться во Всероссийский союз и взять на себя «коренную реорганизацию современных социально-экономических отношений». Предполагалось, что политическую систему реорганизуют Советы. Социализацию земли и производства, управление экономикой возьмет на себя Всероссийский союз организаций производителей, объединяющий крестьянские комитеты и ФЗК. От контроля над средствами производства предполагалось перейти к их непосредственной социализации. Решать аграрный вопрос Фишелев рассчитывал путем непосредственного захвата земли крестьянами. Государство предполагалось заменить федерацией «вольных городов и вольных общин, городских и сельских коммун, объединенных снизу вверх в местные, областные и краевые федерации». Итогом синдикалистской социальной революции должно было стать «создание общественного строя, который естественно и сравнительно безболезненно будет эволюционировать в направлении к полному осуществлению анархо-коммунистического идеала». Декларация выражала интернационалистскую позицию. Отрицая возможность установления правительствами прочного мира, в качестве единственного средства к этому авторы документа рассматривали социальную революцию. Декларация предполагала, что анархо-синдикалисты не должны создавать отдельную политическую организацию, но войти в состав беспартийных рабочих и крестьянских организаций для того, чтобы пропагандировать «там свои воззрения и свой идеал безвластного коммунизма»¹²⁸³.

Участвуя в Советах и других органах самоуправления трудящихся, анархо-синдикалисты пытались проводить в жизнь идеи социального равенства, видя в этом приближение к анархо-коммунистической общественной модели. Так, Ярчук, при обсуждении Кронштадтским Советом 31 мая вопроса о введении различной шкалы в оплате труда для квалифицированных и неквалифицированных рабочих, призывал первых из классовой солидарности принять равную оплату труда¹²⁸⁴. Анархо-синдикалисты стремились использовать Советы для проведения в жизнь непосредственных требований рабочих. Так, Ярчук 21 июля призвал депутатов поддержать резолюцией решение об оценке «экстренного» (сверхурочного) труда в полуторном размере, принятое Конференцией центральных оценочных комиссий портов и заводов морского ведомства Петроградского района. Его предложение было принято¹²⁸⁵.

Особую позицию в анархистском движении занимали пананархисты, примыкавшие по многим вопросам к «бунтарям», но имевшие свою небольшую организацию «Союз пяти угнетенных». Ее лидерами и теоретиками были А.Л. и В.Л. Гордины. Эта группа была немногочисленной, но имела влияние среди членов МФАГ и ПФАК. Впервые они заявили о себе в Петрограде в середине марта, в листовке, призывающей членов социалистических и анархистских организаций прийти на организационное собрание «Всемирного пансоциалистического союза пяти угнетенных». Первоначально братья-теоретики называли свое учение «пансоциализмом», рассматривая его как «синтез всех социальных идеалов и стремлений к коренному переустройству всего общества: хозяйства, семьи, школы и государства»¹²⁸⁶. Концепция пананархизма («всеанархизма») связывала революционную борьбу с противодействием различным видам угнетения («пять угнетений»): «Пананархизм это расширенный […] анархизм, который, помимо идеала безвластия заключает в себе еще четыре идеала, а именно, Коммунизм с его „все – всем“! Педизм или освобождение ребенка и молодежи из тисков рабского воспитания, космизм (национал-космополитизм), полное освобождение угнетенных национальностей и, наконец, гениантропизм – т. е. освобождение […] женщины»¹²⁸⁷.