Текст книги "Российский анархизм в XX веке"

В других регионах, где анархисты оказались у власти в 1918 г. (Бежецкий, Краснохолмский и Весьегонский уезды Тверской губ.), проводимые преобразования содержали тенденцию, связанную с установлением открытой этатистской диктатуры, как ни парадоксально это звучит. Так, в Краснохолмском уезде 10 марта 1918 г. уездный Совет возглавил анархист П.А. Магунов. В Бежецком уезде в марте-июле председателем уездного исполкома был избран анархист-коммунист А.Г. Зуев. Бежецкий уездный совет (с июля 1918 г. и уездный исполком) возглавил анархист Л.А. Алексеев. В конце января 1918 г. комиссаром обложения, труда, промышленности и торговли Весьегонского уезда был избран анархист-индивидуалист И.Е. Мокин. Анархисты в данном случае рассматривали Советскую власть «как переходную власть к анархизму»¹⁶⁰². К тому же, в отличие от имевших солидный стаж работы в анархистском движении Н. Махно и А. Буйских, к власти здесь пришли, по большей части, политически неграмотные, но амбициозные лидеры. Ярким примером является Зуев, лишь в начале апреля 1918 г. примкнувший к анархистам.

В отличие от своих товарищей в Черемхово и на Украине, здесь анархисты отбросили сам анархизм, взяв курс на осуществление политики в духе «военного коммунизма» (в Бежецке) или же нэповского государственного капитализма (в Весьегонске) задолго до их официального провозглашения. Проводилась экспроприация собственности состоятельных слоев населения с помощью чрезвычайных налогов и штрафов. 4 марта 1918 г. в Бежецком уезде была проведена национализация промышленности и торговли. Добытые средства использовались для поддержки социальной базы анархистов. Например, проводилось распределение среди беднейшего крестьянства товаров, реквизированных в процессе национализации торговых предприятий. Была введена трудовая повинность для граждан обоего пола 18–45 лет. Итогом подобной политики стали разрушение торговли, рост цен на продукты питания, а затем – введение централизованных закупок товаров Советом, распределение продовольствия по карточкам и, соответственно, рост бюрократического аппарата. Популярность анархистов среди крестьян-бедняков, рабочих и демобилизованных солдат, достигнутая вследствие радикализма лозунгов, не была подкреплена ни созданием собственной организации, ни распространением анархистских идей среди населения. Единственной мерой, отвечавшей идеям безгосударственного коммунистического общества, была организация на выделенной уездным исполкомом земле Бежецкой трудовой сельскохозяйственной коммуны, в которую объединились 28 чел. (в том числе 10 анархистов)¹⁶⁰³.

В Весьегонском уезде И.Е. Мокин первоначально, как и его бежецкие товарищи, проводил чрезвычайные меры в духе обложения чрезвычайным налогом промышленников и купцов. Будучи анархистом-индивидуалистом, он исходил из того, что только на основе взаимной заинтересованности можно создать у людей стимул к производительному труду. В апреле-мае 1918 г. национализированные лесопильный и кожевенный заводы были им переведены на хозрасчет и переданы в управление бывшим владельцам. Совет освободил их от контрибуций и налогов, поставлял оборудование и гарантировал определенный процент от прибыли¹⁶⁰⁴.

В ряде регионов анархисты пытались создать сельскохозяйственные коммуны, воплотив свои идеалы в жизнь. Так, в Сибири подобные поселения возникли в деревне Боярак Морозовской волости, Кузнецкого уезда Томской губ. (трудовая крестьянская коммуна «Анархия») и у станции Боготол в Енисейской губ. Первую из них основали анархисты И. Новоселов и М. Скударнов. В нее вошли 10 бедных крестьянских семей (всего – до 100 чел.)¹⁶⁰⁵.

В Самаре анархисты поддержали выдвинутое в январе 1918 г. местными эсерами-максималистами и принятое собранием представителей революционных организаций решение о ликвидации частной торговли, конфискации товаров и распределении их через профсоюзы¹⁶⁰⁶. В то же время самарские анархисты требовали переложить налоговое бремя на наиболее состоятельные слои населения. Так, на VI Самарском губернском съезде Советов (13–26 марта 1918 г.) анархистская фракция поддержала предложение максималистов об обложении чрезвычайным налогом буржуазии, критикуя большевиков за стремление «драть с рабочих и крестьян»¹⁶⁰⁷. В итоге было принято предложение члена президиума Съезда, анархиста Ф.Д. Попова, о конфискации и реквизиции капиталов в губернии¹⁶⁰⁸. Поддержали они и вместе с максималистами воплотили в жизнь идею равного представительства рабочих и крестьян в губисполкоме и его выборов большинством голосов вне пропорционального представительства, против чего возражали большевики, рассчитывавшие обеспечить себе большинство за счет преобладания представителей рабочих¹⁶⁰⁹.

Все эти преобразования анархисты проводили до начала гражданской войны, либо на ее ранней стадии, имея возможность относительно бескровно удержать контролируемые ими районы. Слабость центральной власти летом 1917 – весной 1918 гг. обеспечила местному советскому руководству автономию в определении своего политического курса. Однако, уже в мае-июле большевиками были отстранены от власти анархистские руководители в Тверской губ. Анархистские же социальные эксперименты на Украине и в Сибири были свернуты в результате победы контрреволюционных сил (германо-австрийских интервентов, украинских националистов, белогвардейцев, правых социалистов и чехословацкого корпуса).

В ноябре 1917 – весной 1918 гг. влияние анархистов распространялось и на некоторые из частей Российской армии, сохранявшиеся до демобилизации. Так, в Петрограде анархисты имели сильное влияние в Московском резервном полку, в то время как газета ПФАГ «Буревестник» активно распространялась и среди солдат Павловского полка¹⁶¹⁰. По свидетельству Антонова-Овсеенко, сторонники анархо-синдикализма фактически руководили Финляндским полком¹⁶¹¹. Но особенно серьезное влияние анархистских идей прослеживается среди матросов военно-морского флота. Их сторонники преобладали во 2-м Балтийском флотском экипаже, даже направившем своего делегата на общее собрание ПФАК 13 декабря 1917 г.¹⁶¹² На Черноморском флоте с ноября 1917 г. анархистские организации контролировали команды судов «Алмаз», «Евфрат», «Ростислав» и «Синоп»¹⁶¹³. В ноябре 1917 – феврале 1918 гг. главным комиссаром Черноморского флота был избран анархист В.В. Романец. 23 марта – 30 мая того же года комиссаром Балтийского флота был его единомышленник Е.С. Блохин. В то же время во главе Центрального комитета Мурманской флотилии находился анархист С.Л. Самохин¹⁶¹⁴. Под влияние анархистских деятелей Скурихина и Дудина в начале 1918 г. переходит Центробалт. По инициативе П. Скурихина эта организация лишила большевика П. Дыбенко места своего представителя в Верховной морской коллегии. Делегаты Центробалта 5-го созыва не одобрили создания централизованного Рабоче-крестьянского красного флота, выступая за сохранение принципов матросского самоуправления и добровольности. Протестовали они и против вывода Балтийского флота из Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадт. Итогом противостояния стал роспуск Центробалта 4 марта 1918 г.¹⁶¹⁵

Весьма значительную роль анархисты сыграли в становлении Красной армии. Особенно это проявлялось на местном уровне. Так, они имели большое влияние в штабе по формированию Красной армии Московско-Заставского района Петрограда. На Петроградской городской конференции представителей Красной армии, состоявшейся 30 марта 1918 г., широко проявлялись проанархистские настроения, а одним из наиболее популярных ораторов стал представитель ПФАГ И. Блейхман¹⁶¹⁶.

Анархисты заняли видные командные посты. К.В. Акашев в декабре 1917 г. был назначен комиссаром Управления Военно-воздушного флота (ВВФ), а затем председателем Всероссийской коллегии по управлению ВВФ республики, фактически же – главнокомандующим авиацией. В мае-июле 1918 г. он занимает пост военного комиссара Главного управления Рабоче-крестьянского красного воздушного флота. Другой известный анархистский деятель, А.В. Мокроусов, командовал матросскими отрядами и рядом оборонительных районов на территории Украины, а затем в мае 1918 г. – левым флангом Доно-Кубанского фронта¹⁶¹⁷. В.С. Шатов в феврале 1918 г. был назначен чрезвычайным комиссаром по охране железных дорог и комиссаром Николаевской железной дороги, руководя эвакуацией из Петрограда. С 18 июля он занимал пост коменданта Центральной комендатуры революционной охраны Петрограда, руководя милицией. В конце 1918 г., во главе отряда петроградских милиционеров, сражавшихся с белогвардейцами Булак-Балаховича, Шатов возглавил ревком в Пскове¹⁶¹⁸.

Анархистские отряды сражались в составе войск советских республик, противостоя интервентам и белогвардейцам на Украине, Урале, в Сибири. Так, два отряда самарской Черной гвардии сражались против А.И. Дутова под Оренбургом¹⁶¹⁹. Наибольшую известность среди военачальников-анархистов получили А.Г. Железняков, Н.А. Каландаришвили, А.В. Мокроусов, М.Г. Никифорова, П.И. Жебенев и Д.М. Третьяков. Сыграли роль в боевых действиях и лидеры анархистского движения. Отряд кронштадтских матросов, комиссаром которого был Е. Ярчук, в конце 1917 – начале 1918 гг. сражался против Каледина на Дону¹⁶²⁰. И.М. Гейцман вошел в состав военно-революционного штаба, созданного в Чите для противодействия наступлению войск атамана Г.М. Семенова в Забайкалье¹⁶²¹.

Анатолий Железняков в январе 1918 г. был назначен командующим Дунайской флотилией, действовавшей против румынских войск¹⁶²². На Украинском фронте роль анархистов в это время прослеживается особенно ярко. Так, отряды В. Желябова, Я. Зайделя, М. Касесимова, А.В. Мокроусова и А. Фельдмана действовали под Одессой и на Николаевском направлении. Подразделения Мокроусова, А. Порубаева, М.Г. Никифоровой защищали Екатеринослав и Кривой Рог. Отряд Люблинского и Огаркова оборонял Бахмач, Девицкого – Павлоград, Барона – Полтаву, Воронова – Мариуполь, Максюты – Севастополь¹⁶²³.

Пожалуй, одной из наиболее противоречивых, интересных и поистине контрастных фигур среди анархистских командиров была Мария Григорьевна Никифорова (1890–1919), известная как «Маруся». Она происходила из крестьян Черниговской губ., Стародубского уезда и волости, села Печеникова¹⁶²⁴. В то же время в опросном листе следственного дела, открытого в 1918 г., указано иное место рождения: «Екатеринославская г[уберния] экономия Левшино»¹⁶²⁵. Это согласуется со сведениями, что в 1917 г. ее мать и сестра проживали на станции Пологи Александровского уезда той же губернии¹⁶²⁶. Вероятно, ее родители действительно происходили с Черниговщины, но как многие промышленные и сельскохозяйственные рабочие, переехав на новое место жительства, не порвали с сельским обществом. В 1904 г. Маруся работала нянькой, торговкой, а затем посудомойкой на водочном заводе в Александровске Екатеринославской губ.¹⁶²⁷ В 1907 г. она действовала в группе анархистов в Стародубе, где участвовала в двух экспроприациях – в доме священника и акцизного надзирателя. Вместе с тем она вела агитационную работу в Клинцах Брянской губ., где организовала рабочие кружки и собирала пожертвования на революционную деятельность¹⁶²⁸. 13 октября 1907 г. военный суд в Чернигове приговорил Никифорову к 20 годам каторжных работ и лишению «всех прав и преимуществ»¹⁶²⁹. Свой срок она отбывала в Новинской женской тюрьме в Москве. В ночь на 1 июля 1909 г. Маруся совершила побег в числе 13 каторжанок, при помощи революционеров-подпольщиков перебравшись затем во Францию¹⁶³⁰.

В воспоминаниях ее сокамерницы по Новинской тюрьме Е.Д. Никитиной-Акинфиевой изложена версия об интерсексуальности Никифоровой¹⁶³¹. Никитина неоднократно сравнивает Марусю с «мальчиком», называет ее «он», вспоминает о «старообразном и вместе мальчишеском испитом лице» Никифоровой¹⁶³². По описанию Никитиной, Маруся избегала раздеваться в присутствии сокамерниц: «И от нас она явно пряталась: раздевалась под одеялом, не мылась, как все мы, в уборной до пояса, в коридор выскакивала, обязательно убедившись, что все сидят в камере»¹⁶³³. Такое поведение вызвало подозрение, возникли слухи, что на самом деле она – мужчина, переодевшийся в женскую одежду провокатор. Кроме того, Маруся влюбилась в сокамерницу, известную эсерку-максималистку Наталью Сергеевну Климову, часто ходила за ней по камере, пыталась обнимать и плакала из-за того, что Климова не отвечала ей взаимностью¹⁶³⁴.

В результате проверки, которую устроила Никифоровой по решению сокамерниц А.П. Гервасий, Маруся признала себя мужчиной: «Действительно, мужчина, вернее – мальчик, зовут Володя. Но история совсем особенная: участвовал в убийстве пристава, потом скрывался в женском платье, был так арестован и осужден. Сидел в одиночке в Чернигове, потом шел этапом в Москву, везде его принимали за женщину. Знает тех-то и те его знают, могут подтвердить. В общем несчастный, просит, ради бога, понять и пожалеть»¹⁶³⁵. В итоге же сокамерницы признали Марусю именно интерсексуалом: «это оказался не мальчик и не девушка, а полного и редкого типа гермафродит, т. е. существо, соединявшее в себе признаки и психологию мужского и женского рода. Более грамотные из нас об этом догадались и звали его „Оно“. Он не был провокатором, но половое уродство сказалось на всей душевной жизни – истерической, извращенной и аморальной»¹⁶³⁶. Об интерсексуальности Никифоровой в тюрьме ходили легенды: «по тюрьме поползли слухи: у политических сидит какая-то чудная: девка – не девка, мужик – не мужик»¹⁶³⁷. Ей предоставили отдельную койку, запретили без сопровождения посещать баню и уборную. Как видим, революционерки оказались готовы признать автономное положение «третьего пола», хотя и не скрывали брезгливо-негативного отношения к этому, давая нелицеприятные оценки «гермафродитизму». С ним Никитина связывает отрицательные качества личности: «Вернее, что это урод, лживое и хитрое создание.». Внешний вид Никифоровой она оценивала как «нелепый»¹⁶³⁸. Судя по всему, с нее взяли обещание отказаться от притязаний на любовь Н. Климовой¹⁶³⁹.

Существует ряд свидетельств из жизни Никифоровой, которые так или иначе сочетаются с этой версией, хотя и не являются ее подтверждением. Во время стародубских экспроприаций Маруся действовала в мужской одежде и под псевдонимом «Володя»¹⁶⁴⁰. Данное Никитиной описание внешности Никифоровой соответствует тому, которое дает анархистка З.Б. Гандлевская, в 1919 г.: «Среднего роста, худенькая, личико небольшое, с большими карими глазами, грудь плоская, стрижена. […] Маруся – шатенка, стриженая с темно-карими глазами, худенькая. Глаза у нее были какого-то особенного оттенка, очень своеобразные и запоминающиеся. Платье из темно-синей тафты не лежало, не ниспадало, а по своей жесткости создавало какие-то прямые линии и усиливало ее худенькую фигурку (чуть ниже среднего роста) скорее мальчишескую, чем женскую, – так как округлостью форм она не обладала»¹⁶⁴¹. Так ее облик описывает бывший анархист М. Чуднов: «Это была женщина тридцати двух или тридцати пяти лет, среднего роста, с испитым преждевременно состарившимся лицом, в котором было что-то от скопца или гермафродита. Волосы острижены в кружок. На ней ловко сидел казачий бешмет с газырями. Набекрень надета белая папаха»¹⁶⁴².

Согласно агентурным данным российской полиции, она проживала во Франции, затем в 1912 г. переехала в Бельгию и до лета 1914 г. проживала в Брюсселе¹⁶⁴³. Затем вернулась в Париж, возможно в связи с началом Первой мировой войны. Все это время Маруся участвовала в жизни анархистской эмиграции. Ее оценки, как «интерсексуала», характерны и для периода ее жизни во Франции. Та же Никитина пишет, что Никифорова продолжала выступать периодически в мужской и женской роли: «За границей, куда он попал после побега, он […] жил странно, то в мужском, то в женском платье, имел соответствующие романы»¹⁶⁴⁴. Эти факты получили частичное подтверждение в агентурных данных российской полиции, где говорится, что, проживая в Париже и Брюсселе, Никифорова «ходила в мужском костюме» и «в партийных кругах» ее называли «девочка-мальчик»¹⁶⁴⁵.

Также эту информацию подтверждает в показаниях Московскому революционному трибуналу А. Гладкий, с 1913 г. знакомый с Марией Григорьевной по эмигрантской жизни в Париже. Весной 1918 г. он вновь встретил ее на Украине в Никополе, когда она была уже известным командиром анархистского отряда: «Пошел в вагон и в Никифоровой узнал знакомого по загранице – Володю-анархиста (она гермафродит)»¹⁶⁴⁶. Похожие показания дал и Георгий Лапчинский в 1918 г., как народный секретарь по судебным делам в правительстве Советской Украины, участвовавший в суде над Никифоровой. Он назвал ее «женщиною с большими странностями (психическими и физиологическими – последнее было общеизвестно)»¹⁶⁴⁷. Исследователь Б.И. Беленкин ссылается на левую эсерку Б.А. Бабину, которой близко знавший Никифорову анархист А.Н. Андреев говорил, что Маруся была гермафродитом¹⁶⁴⁸. Единственное же, дошедшее до нас свидетельство Андреева – его письмо, написанное в ответ на первое издание книги Никитиной. Здесь он не подтверждает сведения о «гермафродитизме» Маруси, хотя и не опровергает этого обстоятельства. Маруся, по его мнению, – «редкий, наделенный природою своеобразными особенностями человек»¹⁶⁴⁹. Кроме того, Андреев пишет, что «если автор, там в Новинской еще, считал себя настолько „грамотным“, что разглядел „гермафродитизм“ Маруси, то это должно было служить оправданием, но никак не обвинением»¹⁶⁵⁰. Вопрос этот остается открытым, поскольку данных, подтвержденных источниками, в данном случае нет. Впрочем, была ли Маруся интерсексуалом, или же женщиной-бисексуалкой, себя она воспринимала как женщину, о чем свидетельствует анкета, собственноручно заполненная ей в 1918 г. В последующем не помешало это и семейной жизни с товарищем по анархистскому движению¹⁶⁵¹.

После февраля 1917 г. Никифорова вернулась в Россию. Мы уже приводили информацию о ее участии в деятельности анархистских организаций Петрограда в мае – начале июля 1917 г. Спасаясь от преследований, она вскоре уехала в Александровский уезд, где познакомилась с Н.И. Махно и начала создавать отряды «Черной гвардии»¹⁶⁵². В декабре 1917 – январе 1918 гг. вместе с левыми эсерами и большевиками Никифорова участвовала в захвате власти Советами на юге Украины, возглавляя сформированный в Александровске и Елисаветграде «Первый Вольно-боевой отряд по борьбе с контрреволюцией», насчитывавший от нескольких сотен до тысячи бойцов, имевших на вооружении пулеметы, 3 орудия и несколько броневиков. Никифорова располагала и двумя поездами. В одном из них было 45 вагонов, в другом – 60¹⁶⁵³. В конце декабря 1917 г. она приняла участие во взятии Екатеринослава. В своей деятельности Маруся далеко не всегда подчинялась местным властям, предпочитая самостоятельные решения, связанные с собственным пониманием анархо-коммунистических идей. Так, 20 февраля 1918 г. она арестовала председателя Александровского ВРК и несколько дней фактически руководила городом¹⁶⁵⁴.

Действия ее отряда, широко практиковавшего наложение контрибуций на буржуазию и помещиков, реквизиции и распределение их имущества, приводили к конфликтам с Советами. Экспроприированное имущество шло на содержание отряда, раздавалось его бойцам и местному населению¹⁶⁵⁵. Применяла она и террор (впрочем, довольно избирательно) в форме расстрелов или угроз смертной казнью против тех, кого считала сторонниками контрреволюции. Так, в конце января 1918 г. в Елисаветграде по ее приказу был расстрелян начальник городского военного комиссариата, бывший полковник Владимиров. Поводом стали жалобы солдат, заявлявших, что он не выдает им обмундирование с имевшихся в городе больших военных складов¹⁶⁵⁶. Никифорова также утверждала, что имели место жалобы подчиненных на рукоприкладство с его стороны, а на складе она обнаружила не полученные адресатами, но вскрытые с ведома начальника посылки для его солдат и австро-венгерских пленных¹⁶⁵⁷.

Реакцией на действия Маруси стало восстание в марте 1918 г. в Елисаветграде, принявшее антианархистский и антибольшевистский характер. Недовольное экспроприациями население объединилось под лозунгом «Вся власть Учредительному собранию». Руководство восставших в лице эсеров и меньшевиков было поддержано вышедшими из подполья офицерами и генералами. Подавлял восстание не только отряд Никифоровой, но и советские войска под командованием А. Беленкевича и А. Полупанова. На стороне Маруси воевали вступившие в ее отряд елисаветградцы¹⁶⁵⁸. В тех боях Никифорова была ранена в первый раз¹⁶⁵⁹.

Ее скандальную славу поддерживали многочисленные самозванки, которые, прикрываясь ее именем, действовали на Украине и юге России. Впрочем, лично знавший Никифорову главком В.А. Антонов-Овсеенко опровергал сложившийся стереотип, возлагая ответственность на распространителей ложных слухов¹⁶⁶⁰, и, напротив, сообщал лестные отзывы о ее отряде: «В середине апреля, когда Южная армия была разбита под Александровском и бежала к Иловайской и Таганрогу, я слышал от тт. Полупанова, Гарина и Егорова (еще раньше) самые лестные о ней отзывы: Маруся де боевой человек, самоотверженно дерущийся и держащий свой отряд в железной дисциплине. […] Возможно, что она и разгоняла советы, но надо знать, какие. Иные заслуживали более, чем разгона. Вела она себя, по-моему, не хуже, а лучше, чем многие из великолепных советских деятелей, трусливо бежавших, захватив пожитки и семьи, задолго до пришествия немцев (напр[имер], Одесский совдеп, Кременчугский, Константиноградский и т. д. и т[ому] под[обное])»¹⁶⁶¹. Не менее красноречивы показания одного из советских руководителей Украины Лапчинского, который вел следствие по делу Маруси в Таганроге: «Я лично, великолепно знакомый с ходом партизанской борьбы на Украине – ибо проделал все наступление с Муравьевым от Полтавы до Киева и у меня на глазах развернулись все пагубное для престижа советской власти хозяйничанье в „завоеванных“ областях всяких военачальников, а затем их отступление, вынес определенно-твердое убеждение,

1) что отряд Никифоровой по своему идейному и боевому значению был скорее выше среднего (это, конечно, скромный уровень),

2) что главною причиною громкой популярности имени Никифоровой было то, что она была единственной женщиной-военачальницей (много сальных шуток по сему поводу я слышал), притом женщиной с большими странностями (психическими и физиологическими – последнее было общеизвестно), что отряд сражался под черным флагом.

3) Несомненно некоторую роль в озлоблении общего мнения (хотя мне попадались часто и восторженные поклонники якобы героизма и военных способностей Н[икифоровой]), против Н[икифоровой] сыграли бандиты из самых опустившихся отрядов, которым иногда доставалось за их подвиги от Никифоровой»¹⁶⁶².

Лапчинский утверждал, что действия Маруси были скорее нормой, чем нарушением правил деятельности красных отрядов: «не было почти ни одного захудалого командира, который бы не кричал на местных агентов Советской власти, не угрожал расстрелом за „контрреволюционность“ и „буржуазность“ тому или иному местному исполкому или ревкому, не поносил площадною бранью советских комиссаров. Борьба с „буржуазностью“, с „обывательским большевизмом“ была таким же лозунгом дня у этих „инструкторов Советской власти“, как называл себя, например, Муравьев, как и лозунг „вся власть Советам“. Только единицы умели находить достойный тон, только десяток отрядов из нескольких сотен был свободен от такого залихватского пренебрежения к местным властям. Не только местным Советам или советским комиссарам, но и представителям центральной Советской власти Украины приходилось выслушивать от любого коменданта любого эшелона высказывания, вроде „плевать нам на ‚Народный секретариатʻ“, „мы никого не признаем, кроме Антонова (или Муравьева, или Саблина и т. д.)“, „мы самого Троцкого арестуем“ и т. д. – и это от тех, кот[орые] называли себя большевиками»¹⁶⁶³.

Не стоит исключать и то обстоятельство, что среди хаоса отступления перед германо-австрийскими войсками весной-летом 1918 г. снабжение красных отрядов стояло на достаточно низком уровне. Впоследствии на судебном процессе в Москве об этом открыто заявила и сама Никифорова: «Целый ряд отрядов имеет поезда снабжения и каждый из отрядов получает и боевые припасы и снабжение с поездов, там, где они были; где не было, там товарищи голодали. Мои товарищи не служили за деньги, у нас не было жалования, получали только по 20–30 рублей в месяц для мелких надобностей, как пойти в баню и т. д. Получала я эти деньги с Александровского завода»¹⁶⁶⁴. В этих условиях, конечно, многие из отрядов вынуждены были заниматься реквизициями, изымая все необходимое у населения или требуя снабжения от местных Советов. Давая оценку действиям Никифоровой, важно иметь в виду тот факт, что Советская власть насчитывала несколько месяцев своей истории и правовое регулирование взаимоотношений между военными отрядами и местными органами власти не было отлажено настолько, чтобы избегать конфликтов и злоупотреблений.

Вероятно, именно анархистские взгляды Маруси стали причиной, по которой она была избрана ответственной за действия, совершавшиеся формированиями разной политической ориентации¹⁶⁶⁵. Именно так объясняли позорящую Никифорову информацию активисты анархистского движения. Не отрицали они, впрочем, и «неанархические» действия с ее стороны¹⁶⁶⁶.

В апреле 1918 г. Никифорову арестовали в Таганроге по приказу Военного комиссариата УССР. Отряд был разоружен, а Марусю специально созданная Судебная комиссия судила за разгон Советов в Елизаветграде и самовольное наложение контрибуций на население. Но она была оправдана, получив поддержку командиров многих отрядов, Федерации анархистов Таганрога и местной организации левых эсеров¹⁶⁶⁷. В ее защиту выступил Антонов-Овсеенко. Следственная комиссия в составе 3 большевиков, 2 анархистов и 2 левых эсеров признала вину Маруси недоказанной¹⁶⁶⁸. Выяснилось, что в Таганроге нет свидетелей преступных действий подследственной и все сведения носят косвенный характер¹⁶⁶⁹. Кроме того, среди тех, кто передавал комиссии данные о злоупотреблениях, было немало «пьяных матросов» из мародерствующих отрядов, по своему поведению подходивших под те же, если не более суровые, пункты обвинения¹⁶⁷⁰. Через три дня Марусю освободили на поруки федерации анархистов, а ее отряду вернули часть оружия и имущества, большая часть которого, по словам Никифоровой, уже была разграблена бойцами других революционных частей¹⁶⁷¹. Она утверждала, что было расхищено и имущество четырех коммун, эвакуировавших из Украины под защитой ее бойцов¹⁶⁷². В результате обыска в эшелоне Никифоровой «ничего подозрительного не нашли – ни дорогих вещей, ни товару, ни денег»¹⁶⁷³. Вскоре, по инициативе недовольных оправданием Маруси руководителей КП(б)У была создана следственная комиссия под руководством Г. Пятакова. Но она просуществовала недолго и не успела завершить следствие, хотя Пятаков и утверждал, что при повторном обыске были обнаружены большое количество сахара, слиток серебра, множество драгоценностей, серебряных изделий, дорогие ткани¹⁶⁷⁴. Впрочем, что в данном случае означает «множество» и «большое количество», Пятаков не сообщает.

После освобождения Никифорова входила в штаб, руководивший обороной Таганрога. До 8 мая ее отряд вел оборонительные бои с немецкими войсками на Дону¹⁶⁷⁵. Кроме того, они отбили несколько станиц у белых¹⁶⁷⁶. В мае, в ходе 8-дневных боев у станицы Кагальницкой отряд Никифоровой был почти полностью уничтожен, а Маруся тяжело ранена¹⁶⁷⁷. Затем она выехала в Царицын, где уже началось разоружение прибывавших с Украины отрядов, а оттуда в Саратов¹⁶⁷⁸. Эту информацию подтверждает и А. Чубенко, впоследствии адъютант Н.И. Махно, утверждавший, что вместе с Марусей добирался от Таганрога до Царицына¹⁶⁷⁹. Существует версия, что в Царицыне Маруся объединилась с отрядом Петренко, приняв участие в вооруженном конфликте между ним и царицынскими Советами¹⁶⁸⁰. Однако достоверность этой истории вызывает сомнение в силу того, что она не всплыла в ходе суда, состоявшегося в Москве 21–23 января 1919 г. Ведь собрать показания против Маруси, участвуй она в царицынских событиях, было бы несложно. Но представитель царицынских военных властей, давший показания, свидетельствовал в пользу Никифоровой, а не против нее.

20 июня 1918 г. Маруся была обнаружена в Саратове и вместе с А. Гладким-Гурскайненом арестована чекистами¹⁶⁸¹. Ее перевезли под конвоем в Москву. Никифорова и Гладкий протестовали и на разных станциях призывали матросов освободить их¹⁶⁸². 9 августа Следственная комиссия Московского ревтрибунала начала расследовать ее дело¹⁶⁸³. Одновременно анархисты начали кампанию в защиту Маруси. Во второй половине августа – сентябре в Московский ревтрибунал были переданы заявления деятелей анархистского движения – П.Д. Турчанинова, А.А. Карелина, А.М. Авсеева, В.С. Бжостека и П. Резникова. Среди ходатаев были известные военные деятели В.А. Антонов-Овсеенко и К.И. Калнин¹⁶⁸⁴. До 21 сентября 1918 г. Маруся находилась в Бутырской тюрьме, затем была освобождена под поручительство Антонова-Овсеенко и Карелина¹⁶⁸⁵. При этом оба настаивали на ее реабилитации от обвинений¹⁶⁸⁶. После освобождения из Бутырок Маруся вышла замуж за Витольда Бжостека, анархиста, впоследствии погибшего вместе с ней. Спустя месяц на I Всероссийском съезде анархистов-коммунистов она выступила с докладом о ситуации на Украине. Съезд принял решение вынести протест против ее ареста, утверждая, «что она предана суду только потому, что ее нагло оклеветали»¹⁶⁸⁷.

Практически на все показания Никифорова дала опровержение, используя сведения, говорившие в ее пользу. Информацию, выставляющую ее в негативном свете, она объясняла клеветой, ложными слухами и неприязненным отношением со стороны свидетелей. В то же время следствие не обладало возможностями обратиться за свидетельскими показаниями к жителям Елизаветграда и Александровска, где был отряд Никифоровой. Ведь в то время Украина не была еще под контролем большевиков. Многие свидетели находились на фронтах или далеко от Москвы. В итоге Никифорову обвинили «в вооруженном противодействии и дискредитировании Советской власти и в дезорганизаторской деятельности ее в деле обороны против внешних и внутренних врагов в опасный для революции момент»¹⁶⁸⁸. С самого начала процесса Никифорова заявила о своей невиновности¹⁶⁸⁹. Свидетели обвинения на процессе не присутствовали. Многие из письменных показаний были охарактеризованы обвинением как сведение личных и «партийных» счетов¹⁶⁹⁰. Эту ситуацию подчеркнул защитник, оценивший судебный процесс как «смешной». Он указывал на беспочвенность обвинений в ситуации, когда полностью отсутствовали свидетели, которые могли их подтвердить. Имеющиеся же показания были основаны преимущественно на слухах¹⁶⁹¹. Ввиду недостатка прямых свидетельств обвинение прибегло к использованию авторитета своих свидетелей из числа большевиков¹⁶⁹².