Текст книги "Российский анархизм в XX веке"

Но для укрепления революционного лагеря и особенно его связи со своей социальной базой Кропоткин считал необходимыми серьезные политические уступки со стороны РКП(б): отказ от однопартийной диктатуры, возвращение свободы слова и самоорганизации трудящихся¹⁹⁹⁶. Но несмотря на собственную поддержку революции, он выразил мысль о том, что население, «после пережитых за 1 1/2 годa социального эксперимента и теперешней разрухи», «едва ли пойдет на новые опыты» по строительству социалистических отношений и Советского самоуправления, Настолько вместе с революционными партиями дискредитирована идея Советского строя, даже в его демократическом или анархистском варианте¹⁹⁹⁷: «Советы могли и должны были стать плодотворными орудиями строительства новой жизни, они оказались у нас не только орудием диктатуры одной только партии, чем вполне подорвали к себе доверие, но они стали также для населения синонимами голода, расстрелов без всякого подобия суда, всякого насилия, тайных убийств»¹⁹⁹⁸. В то же время Петр Алексеевич считал дискредитированным и Учредительное собрание, которое «уронило себя в мнении страны своим малодушным поведением в день его разгона»¹⁹⁹⁹.

В этой ситуации задачу анархистов и сторонников социалистических идей в целом он видел в проведении социальных преобразований в духе самоуправленческого социализма. Речь шла о социализации земли и передаче ее «в руки тех, кто ее сам обрабатывает»²⁰⁰⁰. Также Кропоткин выступал за передачу в общественную собственность крупных промышленных, железнодорожных и горнодобывающих предприятий. Фактически же управлять ими должны были местное самоуправление (в контексте статьи – возрожденные свободные Советы) и «кооперативные товарищества». Кооперативы должны были взять под контроль товарооборот²⁰⁰¹.

Впрочем, развивая свои мысли, Кропоткин, оставался скептиком в отношении политических сил, которые могли бы осуществить программу либертарно-социалистических преобразований с наименьшими издержками: «В то же время я пока еще не вижу партии, которая могла бы занять место большевиков без того, чтобы это повлекло за собой общую политическую и экономическую реакцию и жестокое кровопролитие. […] Разве что только социалистические партии, страдающие от этих жестоких уроков, объединят свои усилия для осуществления долгожданной перестройки»²⁰⁰². Эта альтернатива могла быть осуществлена во время боев в Москве в октябре-ноябре 1917 г., когда левое крыло социалистов выступало за свержение режима Керенского или же за его отставку и создание нового социалистического правительства. Эти идеи могли быть воплощены в результате соглашения большевиков с Викжелем. И наконец, к этой мысли обратились активисты МФАГ в мае-июне 1918 г.

Одним из направлений общественно-политической деятельности Кропоткина становится противодействие репрессиям большевиков. Неслучайно, что он являлся одним из членов-учредителей и почетным членом Московского политического Красного Креста (МПКК) в 1918 г. В то же время Петр Алексеевич был избран членом Ревизионной комиссии, а с 1920 г. членом Совета этой организации²⁰⁰³. Он ходатайствовал перед большевистскими чиновниками, обращался к общественным деятелям. Далеко не только анархисты получали в это время его помощь. Протестовал он и против нарушения свободы слова и арестов за выражение позиции. Так, 24 июля 1919 г. Кропоткин писал одному из лидеров толстовского движения В.Г. Черткову с просьбой ходатайствовать о помиловании священника В.В. Боголепова, которому угрожал суд ревтрибунала за выступление на сельском сходе в селе Мышенское Серпуховского уезда. Вина последнего заключалась в том, что он потребовал вернуть его приходу отобранную землю и затем, в разговорах с крестьянами, критиковал Советскую власть²⁰⁰⁴.

Для того чтобы добиться смягчения репрессивной политики, Кропоткин устанавливает контакты с Лениным. Еще в сентябре 1918 г. Петр Алексеевич искал возможности встретиться с ним, чтобы открыто высказаться о жестокости и бессмысленности «красного террора». Как указывает историк Я.В. Леонтьев, это было связано с арестом в Петрограде П.И. Пальчинского – инженера, общественного деятеля и бывшего соратника Керенского. Общение с Лениным имело результаты. По личной просьбе председателя СНК Пальчинскому был облегчен режим содержания под стражей, к нему стали гораздо чаще допускать посетителей, и даже коллег по работе, приходивших по деловым вопросам²⁰⁰⁵. В марте и декабре 1920 г. Кропоткин вновь обратился с письмами к В.И. Ленину. В декабре состоялась их встреча. На этот раз ее причиной стал арест руководителей Дмитровского союза кооперативов в ноябре 1920 г.²⁰⁰⁶

Эти контакты имели важные последствия. «Письмами к Ленину и встречами с ним Кропоткину порой удавалось спасти жизни осужденных. Есть свидетельства современников о том, что разрешение местным отделам ЧК производить расстрелы без суда и следствия (ноябрь 1918 г.) было отменено Лениным под влиянием Кропоткина»²⁰⁰⁷, – писала Н.М. Пирумова. В этом контексте необходимо рассмотреть и вопрос о контактах Кропоткина с Лениным и др. деятелями Советского государства.

В 1918 г. при встрече с заведующим делами СНК РСФСР В.Д. Бонч-Бруевичем Петр Алексеевич высказался вполне в анархистском духе, отметив: «Октябрьское движение пролетариата, закончившееся революцией, доказало всем, что социальная революция возможна. И это мировое завоевание надо изо всех сил беречь, поступаясь во многом другом»²⁰⁰⁸. Как мы доказали ранее, такую же позицию выражали и другие анархисты. Одобрил он и коммунистический характер отдаленных целей революции, скорректированных большевиками в программе РКП(б). «Если она и не добьется всего, что хотела бы, то она осветит путь цивилизованным странам по крайней мере на столетие. Ее идеи будут постепенно восприниматься народами так же, как воспринимались миром идеи Великой французской революции в XIX в. И в этом колоссальная заслуга Октябрьской революции»²⁰⁰⁹, – предрекал Кропоткин. Далее Бонч-Бруевич приводит его высказывания о работе Ленина «Государство и революция», по сути, повторяющие оценки российских анархистов: «Мне сказали, что Владимир Ильич написал прекрасную книгу о государстве, которую я еще не видел и не читал и в которой он ставит прогноз, что государство и государственная власть в конце концов отомрут. […] Я рассматриваю Октябрьскую революцию как попытку довести до своего логического завершения предыдущую Февральскую революцию с переходом к коммунизму и федерализму»²⁰¹⁰. Такую же трактовку революционных событий, в рамках «теории третьей революции», давали и другие анархисты.

Как вспоминал Бонч-Бруевич, 8-10 мая состоялось свидание Кропоткина с Лениным. Во время этой встречи Петр Алексеевич вел себя довольно дипломатично, критиковал председателя СНК за огосударствление кооперации и преследование ее деятелей, в том числе и дмитровских кооператоров. Не скрывал он и разногласий с большевиками, высказываясь в духе анархо-синдикалистских идей: «Мы с вами стоим на разных точках зрения. […] Но вот вы говорите, что без власти нельзя, – стал вновь теоретизировать Петр Алексеевич, – а я говорю, что можно… Вы посмотрите, как разгорается безвластное начало. Вот в Англии, – я только что получил сведения, в одном из портов докеры организовали прекрасный, совершенно вольный кооператив, в который идут и идут рабочие мелких других производств. […] Но профессиональное движение объединяет миллионы – это сам по себе огромный фактор, – взволнованно говорил Петр Алексеевич. – Вместе с кооперативным движением – это огромный шаг вперед»²⁰¹¹. Кропоткин пообещал также сообщать Ленину «о неправильностях, которые происходят и от которых во многих местах стоит стон»²⁰¹². Это обещание давало ему возможность и впредь апеллировать к председателю СНК.

Во время этой встречи Петр Алексеевич отказался от издания своей книги о Великой Французской революции в государственном издательстве, что предлагал ему Ленин. Из переписки Кропоткина становятся понятны мотивы такого решения. «Когда я и мои товарищи сидели впоследствии по тюрьмам во Франции, наши книги все время находили издателей. В России же Советская Республика стремится, по-видимому, уничтожить даже такую возможность. Если бы я принял вышеупомянутое предложение, – это означало бы мое нравственное одобрение того, что целая страна низводится на степень рабского безмолвия, которое я считаю пагубным, не только для развития вообще мысли и жизни, но и самой русской революции. […] Мой долг – сказать это представителям Советской республики, а не помогать им в порабощении мысли, с ее неизбежными роковыми последствиями, уже намечающимися»²⁰¹³, – так объяснил он свое решение сотруднику Наркомата внешней торговли С.Л. Мильнеру, который сочувствовал анархистам и вел переговоры с Кропоткиным по поручению Бонч-Бруевича. Не без дипломатично выраженного скепсиса высказался Петр Алексеевич и о принципиальности большевистских чиновников: «Если вы и ваши товарищи […] не опьяняются властью и чувствуют себя застрахованными от порабощения государственностью, то они сделают много. Революция тогда действительно находится в надежных руках»²⁰¹⁴. Мол, чего с вами спорить-то? Все равно не переубедишь.

Полное неприятие Кропоткиным диктатуры РКП(б) подтверждает и Э. Гольдман, вместе с Беркманом посетившая Петра Алексеевича в 1920 г. По ее словам, великий теоретик анархизма отказался от продажи прав на издание своих трудов Госиздату и от привилегированного академического пайка. Согласие на последний было дано позже, уже в ситуации критического ухудшения здоровья Кропоткина. По словам Гольдман, корни преступлений большевиков он видел в «иезуитском духе» догматов марксизма: «большевики отравлены им насквозь, их диктатура уже превзошла всемогущую инквизицию, а их власть укрепляется благодаря не скупящимся на угрозы европейским правителям»²⁰¹⁵. Единственным возможным для российских анархистов направлением деятельности в условиях большевистской диктатуры Кропоткин в беседе с американскими анархистами назвал «работу, полезную непосредственно народным массам»²⁰¹⁶.

Что же Кропоткин понимал под такой работой? На этот вопрос он ответил в письме к А.М. Шапиро, одному из деятелей анархо-синдикалистского движения в России, изложив свои мысли относительно стратегии и тактики анархистского движения в России. Так, он отвергал объединение всех течений анархизма, считая, что лишь проводя свои идеи в жизнь анархисты-коммунисты и анархо-синдикалисты способны остаться самостоятельной политической силой: «„Возможно ли объединение анархистов всех учений в России?“ следует прямо ответить – нет! Нежелательно и – невозможно! Мы остались анархистами именно потому, что считаем нужным проводить в жизнь свои воззрения, что остаемся самими собою, а не обезличиваемся: иначе давно были бы поглощены заговорщическим бланкизмом. Если нам, старикам [18]70-х и [18]80-х годов, удалось создать анархическое направление, то только потому, что мы не обезличивали себя в угоду соседним социалистическим партиям и разным полубланкистским и полунечаевским отпрыскам. Живя среди них, мы вели свою линию. Раз мы верим в истинность своих основных начал, мы должны верить в то, что, вступая в действительную жизнь, наше направление пройдет красной нитью среди других направлений и будет благотворно, пока не выцветет»²⁰¹⁷. Попытки объединения различных течений в рамках одной организации он открыто называет «сумбуром». Констатируя неудачу попытки большевиков построить в России социализм, Кропоткин прогнозирует скорое наступление реакционного периода в мировой и российской истории и предупреждает анархистов, что им «предстоит теперь крупная, глубокая, тяжелая работа», первоначально в подполье, но затем этот период сменится подъемом классовой борьбы. Переждав же репрессии и спад, им предстоит работать «широко, для серьезной выработки анархического идеала: 20-й век должен будет выработать его по отношению ко всем отраслям общественной жизни, и начать прилагать его»²⁰¹⁸.

Развитие анархистских идей, полагал Кропоткин, должно быть осуществлено путем изучения различных тенденций в развитии рабочего движения, прежде всего тех, которые благоприятны для распространения анархистских идей: «Выработка жизненного анархического идеала, в его приложениях к производству, потреблению, товарообмену и образованию, должна, и может быть сделана только в тесной связи с рабочей средою. […] Вот теперь анархистам предстоит также изложить, как анархическая мысль претворилась в умах рабочих после теперешней неудавшейся попытки социальной революции на началах государ[ственного] коллективи[з]ма»²⁰¹⁹.

Не ограничиваясь, впрочем, лишь прогнозами и критикой, Кропоткин предложил Шапиро создать небольшой кружок единомышленников, который установил бы связи с сочувствующими в рабочей и крестьянской среде. Далее Петр Алексеевич предлагал создать рабочие и крестьянские группы анархистов, после чего привлекать к движению представителей интеллигенции. В отношении деятельности в сельской местности он возлагал надежды на крестьян-кооператоров. Вслед за этим Кропоткин считал необходимым приступить к изданию газеты, которая отражала бы анархо-коммунистический взгляд на события и популяризировала для России опыт либертарного движения в Европе и Америке. Он предлагал установить контакты с западноевропейскими анархистами-коммунистами и анархо-синдикалистами для выработки общей программы, на основе которой можно было бы создать «Интернационал, – анархический, крестьянско-рабочий, с такими же широкими целями, на основе повседневной борьбы с Капиталом»²⁰²⁰. Из-за тяжелого состояния здоровья и работы над своей книгой о проблемах этики Петр Алексеевич не успел отправить это письмо. Но фактически в его рамках он вновь приходит к анархо-синдикалистским выводам.

23 ноября 1920 г., за несколько месяцев до своей смерти, находясь под впечатлением от споров с резко антибольшевистски настроенной дочерью Александрой и своей женой, Софьей Григорьевной, Петр Алексеевич написал текст, известный под названием «Что же делать?», который в наше время называют «политическим завещанием» П.А. Кропоткина. Какие идеи он высказывает в этой работе?

Прежде всего, оставаясь верным своей позитивистской методологии, Кропоткин рассматривает революцию как производную из множества факторов, действий, волевых усилий. Уже в силу этого революция не может направляться усилием вождей или партий: «Люди, вообще не представляющие себе явления конкретно, вечно мыслящие больше словами, чем продуманными образами, не имеют никакого представления о том, что такое революция, какие миллионы причин работали, чтобы дать ей теперешний характер, – а потому они склонны придать непомерное значение в ходе революции своей личности и положению, которое они или их друзья и единомышленники займут в этом громадном перевороте»²⁰²¹. Точно так же РКП(б), по мысли Кропоткина, не является «руководящей» «ведущей» и «направляющей» силой революции. Ее вожди лишь пытаются лавировать между различными тенденциями, популярными лозунгами, приноравливаться к меняющимся обстоятельствам: «Скажу больше, в таком положении стоит и правящая сейчас партия. Она уже не правит, ее несет течение, которое она помогла создать, но которое теперь уже в 1000 раз сильнее ее»²⁰²².

Развитие революции идет не по плану анархистов, равно как не соответствует оно и стратегическим замыслам иных политических сил, включая большевиков. «Пролагать прорвавшейся воде новые пути – невозможно! Мы готовили ей путь, который считали наилучшим. Но он оказался еще недостаточно глубок, недостаточно подготовлен, когда случился прорыв, и вода не пошла по нему. Она рвет и ломает по другому пути»²⁰²³, – писал Кропоткин. Революция, указывал он, приняла характер жестокой и разрушительной гражданской войны. Она пойдет по своему пути, но, как и все революционные процессы, рано или поздно завершится торжеством реакции. В этой ситуации наиболее актуальной задачей для анархистов является противодействие реакционным тенденциям. Как первый шаг в этом направлении он рассматривал «собирание сил», возрождение анархистского движения в России – то же самое, что он советовал и А. Шапиро в своем неотправленном письме: «нужно собирать людей, способных заняться построительной работой среди каждой из своих партий, после того, как революция изживет свои силы. Нам, анархистам, нужно подобрать ядро честных, преданных, не съедаемых самолюбием работников-анархистов. И если бы я был моложе и мог видать сотни людей, – конечно, так, как это следует, если хочешь подбирать людей для общего дела»²⁰²⁴. Сам он выражал желание помочь организаторам этого процесса среди анархистов, намекая на подпольный характер такой работы, иначе невозможной в Советской России: «Если такие „собиратели“ анархистов найдутся среди товарищей, то я, конечно, готов им помогать, тогда и писанья надо будет вести, но гораздо более перепиской и личными связями, чем путем печати»²⁰²⁵.

Всеволод Волин, встречавшийся с Петром Кропоткиным в ноябре 1920 г. в Дмитрове, вспоминал, что тот не только интересовался деятельностью украинских анархистов и махновским движением, но и выразил последнему открытую симпатию: «Живо интересовался он текущими событиями, анархической работой вообще, украинским анархическим движением в особенности. С глубокой болью говорил он о том, что партийно-политический, государственнический путь нашей революции сделал и ее „типичной неудачной революцией“, и высказывал опасение за возможность глубокой реакции. Но когда он, с необыкновенным вниманием и оживлением, выслушал рассказы мои и моих товарищей о положении на Украине, – он словно весь просиял и взволнованно несколько раз повторил: „Ну, ну, поезжайте туда, если там творится наше дело“. И с грустью прибавил: „Ах, если бы я был молод, – я тоже поехал бы туда… работать… “»²⁰²⁶

Для роли «собирателя» анархических сил Петр Алексеевич был слишком стар. Но по-прежнему он оставался среди анархистов наиболее уважаемым деятелем движения, с которым они искали встречи. Так, 4 мая 1919 г. Кропоткина посетили секретари Всероссийской федерации анархической молодежи (ВФАМ) Н.В. Марков, Н. Корсиков и Е.И. Чиволов (Габрилович). Петр Алексеевич выразил сочувствие деятельности ВФАМ и положительно оценил статьи, публиковавшиеся в ее печатном органе – журнале «Жизнь и творчество русской молодежи»²⁰²⁷. Часто к нему приходили письма от анархистских групп и отдельных сторонников, просивших высказаться по вопросам стратегии и тактики анархистов. Так, например, в марте 1920 г. Кропоткин получил письмо от секретаря Костромской группы анархистов, просивших высказать мнение о декларации Московского союза анархистов²⁰²⁸. Подробнее об этой организации мы расскажем чуть позже.

Большинство анархистов в это время выступали в рамках легальной оппозиции РКП(б), периодически используя в своих интересах фразеологию «советского анархизма». Следует дать краткий обзор наиболее известных организаций анархистов того времени, выступавших в оппозиции большевикам.

После раскола и прекращения деятельности МФАГ в конце 1918 г. ее активисты объединились с частью анархо-синдикалистов в Московский союз анархистов-синдикалистов-коммунистов (МСАСК)²⁰²⁹. В основу своей позиции организаторы Союза положили резолюции меньшинства прошедшей осенью 1918 г. II Всероссийской конференции анархо-синдикалистов. Предполагалось, что организация должна стремиться к углублению социальной революции, «участвуя во всех проявлениях созидания и творчества», а также защищать уже завоеванные права и свободы трудящихся. На этой основе анархисты-синдикалисты-коммунисты должны были стремиться «к организации единого народного творческого революционного фронта в области защиты от врагов, как и в области воссоздания народного хозяйства»²⁰³⁰.

Главной задачей своей организации активисты МСАСК считали борьбу за независимость профсоюзов, их освобождение от партийного и государственного давления: «Наша задача […] защищать и отстаивать независимую роль професс[иональных] союзов в революцион[ной] борьбе, их основной классовый, а не политический характер». С этой целью следовало «как можно ближе, вплотную подойти» к рабочему движению, «влиться в него и постараться отстоять его независимую классовую, а не государственную позицию и роль»²⁰³¹. Предполагалось добиваться этих задач, вступая в рабочие организации. Одновременно активисты МСАСК призывали своих товарищей «участвовать во всех областях народно-хозяйственной жизни», чтобы таким образом «критически-творчески влиять на всю общественно-организационную жизнь»²⁰³². Участвуя в учреждениях, связанных с управлением экономикой, предполагалось на их опыте «установить недостатки современных форм хоз[яйственно]-экон[омической] жизни»²⁰³³. Члены МСАСК планировали вести работу по «организованному налаживанию хозяйства» через фабзавкомы, профсоюзы и кооперативы, федерация которых под влиянием анархистов станет политической силой, альтернативной РКП(б) и создаваемой большевиками централизованной бюрократической модели экономики²⁰³⁴.

Петров-Павлов рассматривал в качестве одного из направлений работы МСАСК создание крестьянских коммун и установление связей между ними. Анархисты должны были вести работу по превращению коммун в автономные экономические организации при устранении государственного вмешательства в экономическую деятельность крестьянства²⁰³⁵. Прежде всего речь шла о налаживании в городах производства продукции, важной для товарообмена с деревней. Прежде всего – сельскохозяйственных орудий труда²⁰³⁶. Предполагалось, что «в общей практической работе» на данном направлении произойдет объединение «всех течений революционного анархизма»²⁰³⁷.

Инициативная группа анархистов-синдикалистов-коммунистов, организовывавшая работу МСАСК, провела ряд митингов в рабочих районах, по свидетельству организаторов, весьма приветливо встреченных местными жителями²⁰³⁸. Было налажено издание газеты «Труд и воля», редактором которой стал Н.А. Скворцов. В газете сотрудничал и известный поэт-имажинист В.Г. Шершеневич, разделявший анархистские идеи²⁰³⁹.

МСАСК проводил работу по консолидации всех течений анархизма. 24 декабря 1919 г., по инициативе союза, в Москве было проведено совещание 25 активистов анархистских организаций столицы и некоторых регионов России, провозгласившее создание Московского союза анархистов (МСА). Декларация МСА, подписанная членами Бюро его секретариата В. Бармашом, А. Гординым и Г. Якобсоном, провозглашала целью его деятельности безгосударственный коммунизм. Предполагалось, что в сложившихся условиях МСА будет проводить пропаганду действием путем создания «показательных образцовых коммун и артелей»²⁰⁴⁰.

Основную деятельность Союз предполагал направить на создание независимого от государства профсоюзного движения. В перспективе авторы декларации планировали объединить рабочих на внегосударственной основе «в один рабочий производственный союз», а также – объединение в крестьянский союз «крестьян, не пользующихся наемным трудом и устраивающих свое хозяйство целиком или отчасти на коммунистических началах». Обе организации идеологи МСА рассчитывали соединить во Всероссийский союз труда. Критикуя систему продовольственной диктатуры, авторы декларации призвали к отмене твердых цен и государственной монополии при передаче продуктообмена в руки профсоюзов и кооперации²⁰⁴¹.

Декларация провозглашала индивидуалистические и космополитические принципы в сфере культурного строительства: «Мы отрицаем всякий авторитет, как национальный, так и классовый. Национальная культура, господствовавшая до сих пор, и классовая культура, борющаяся за свое преобладание и соперничающая с первой, должны уступить свое место зарождающейся индивидуалистической культуре. В основу науки, поэзии, живописи, музыки и пр. мы кладем свободную личность и ее право на самостоятельное мышление, чувствование»²⁰⁴². Отвергая вооруженную борьбу против советской власти, МСА отвергал и смертную казнь и репрессивный государственный аппарат, заявляя открыто: «Все ЧК во главе с ВЧК считаем язвой на теле Советской России. Эти органы должны быть ликвидированы»²⁰⁴³. Признавая необходимым отказаться в условиях гражданской войны от агитации против вступления в Красную армию, МСА провозглашал антимилитаризм и борьбу за всеобщее вооружение народа²⁰⁴⁴.

В начале марта 1920 г. лидеры МСА провели общее совещание, в котором также участвовали депортированные в 1919 г. в РСФСР лидеры анархистского движения США А. Беркман и Э. Гольдман, а также представители Секретариата ВФАК, Рабочего союза анархистов «Набат», Социотехникума и группы приехавших из США анархистов-эмигрантов, Петроградского союза анархистов, Самарской федерации анархистов. Совещание обратилось в ЦК РКП(б) с предложением о легализации анархистского движения на всей территории России: «признание за анархическими организациями права на легальное существование, на полную их неприкосновенность, на свободу собраний и съездов, свободу слова, печати и т. д.» Требовали они также освобождения своих товарищей по движению из тюрем. Признавая «частые и резки искажения» принципов Советского строя в РСФСР, авторы резолюции отвергли методы вооруженной борьбы против Советской власти и экспроприаций. Этим методам противопоставлялась стратегия «организованной массовой борьбы» в легальных рамках, через рабочие и крестьянские организации. Призывая правящую партию отказаться от политики репрессий по отношению к сторонникам безвластия, авторы резолюции указывали, что их преследование приводит «лишь к развитию подполья со всеми его последствиями»²⁰⁴⁵.

Лояльную позицию МСА по отношению к большевикам подтверждает в своих воспоминаниях и Эмма Гольдман, которой делегаты конференции поручили передать лично Ленину резолюцию с предложением освободить из тюрем заключенных анархистов: «наши российские товарищи настаивали на том, что, несмотря на все свои преступления, большевистское правительство по своей природе и задачам является революционным и пролетарским»²⁰⁴⁶.

Фактически свою просоветскую позицию они рассматривали как неизбежную плату за эту уступку. На переговоры с ЦК РКП(б) по этому вопросу были командированы Н. Музиль, приехавший в Москву по командировке Особого отдела Реввоенсовета Туркестанского фронта, а также А. Беркман и Г. Якобсон²⁰⁴⁷.

Вскоре Беркман и Гольдман встретились с Лениным, передали ему резолюцию МСА и предложили оказать им содействие в создании объединения высланных из США анархистов и социалистов – «Бюро американских изгнанников», а также «Лиги русских друзей американской свободы». Лигу предполагалось устроить по примеру организации «Американские друзья русской свободы», в 1890-е – 1900-е гг. оказывавшей финансовую и информационную поддержку русским революционерам, прежде всего эсерам. Российские поборники «американской свободы» не должны были быть связаны ни с политическими организациями, ни с государственными учреждениями. В то же время, вопреки этим принципам, Беркман и Гольдман просили предоставить для деятельности Лиги материальную базу: «потребуется хорошее здание с типографией, обладающей английским шрифтом, машинами и складом бумаги. Нужны наборщики и печатники, могут быть выбраны из американских беженцев, которые прибыли в Россию с нами. Будет также необходимо иметь курьера в распоряжении русских друзей Американской Свободы»²⁰⁴⁸.

2-5 апреля в Москве прошло Объединенное заседание Секретариата МСА с представителями ПФАГ, ВФАК и Самарской федерации анархистов. Его участники приняли решение о создании Всероссийского союза анархистов (ВСА). Сразу было решено оставить за пределами организации «советских анархистов или анархо-большевиков» и анархистов-подпольщиков. Вероятно, Карелина и членов ВФАК в это время не относили к «советским анархистам», как и Гордина. Было сформировано Организационное бюро ВСА, в составе 5 членов (А. Гордин, А. Карелин, Перкус, А. Солонович и Г. Якобсон) и 1 кандидата (С. Маркус)²⁰⁴⁹.

Но эти инициативы не получили отклик со стороны верхушки РКП(б), вовсе не заинтересованной в существовании сильной и независимой от нее легальной политической оппозиции, даже отказавшейся от какой-либо вооруженной борьбы. Анархистские организации, в свою очередь, оставляли за собой право критики большевистской диктатуры и мирной борьбы против нее. Но они вовсе не собирались становиться марионетками. Вскоре последовал ответ ЦК РКП(б). Проведя «строжайшее разграничение между анархистами-революционерами и анархистами-контрреволюционерами», авторы заявления указали на недопустимость какой-либо борьбы против установленного в России строя «диктатуры пролетариата». В то же время оговаривалось, что РКП(б) «отнюдь и ни в какой мере не считает объектом пролетарской репрессии» анархистов. Соглашаясь рассматривать конкретные случаи разрешения их деятельности, ЦК отверг легализацию анархистского движения в целом. Лидеры анархистов не добились исторического компромисса, на который рассчитывали, получив лишь дипломатичный и ни к чему не обязывающий ответ. Правда, лично Ленин и руководители большевиков заявили о готовности поддержать начинания Беркмана и Гольдман. При этом Гольдман вспоминала, что Ленин фактически предлагал подчинить Общество друзей американской свободы Коминтерну, который, кроме того, должен был финансировать и его деятельность. А это было неприемлемо для А. Беркмана и Э. Гольдман²⁰⁵⁰. По этой причине проект так и не был реализован.

Параллельно такие же процессы шли в других регионах. 1-15 февраля 1920 г. подпольно прошла I конференция анархистов Петрограда и его окрестностей, вынесшая решение об объединении различных организаций в рамках «Питерского клуба пропаганды анархизма» (ПКПА), действовавшего с августа 1919 г., наладив анархистскую агитацию в рабочих районах. Было провозглашено создание «Федерации анархических групп Питера и его окрестностей». В конференции участвовали делегаты ПКПА, группа 2-го Городского района, группа Замосковской заставы, Василеостровская группа (объединяла, в том числе, работников Совнархоза и др. хозяйственных организаций), Гатчинская группа «Гроза» и Кронштадтская группа матросов линкора «Петропавловск». Присутствовали делегаты от Смоленской и Котельнической групп анархистов, а также от анархистов, депортированных из США в 1919 г.²⁰⁵¹ Вероятно, в качестве представителя депортированных американских анархистов рассматривалась Э. Гольдман, оставившая в своих воспоминаниях информацию об этой конференции. Ее делегаты подвергли жесткой критике режим РКП(б): «Они говорили о предательстве революции большевиками, о навязанном трудящимся рабстве, о выхолащивании Советов, о подавлении свободы мысли и слова, о том, что тюрьмы переполнены крестьянами и рабочими, солдатами и матросами – бунтарями всех мастей, не желающими мириться с произволом. Рассказали они и о совершенном по приказу Троцкого „пулеметном рейде“ против московских анархистов, и о бесчинствах ЧК, и о массовых казнях без суда и следствия»²⁰⁵². Они высказали лично Эмме Гольдман весьма нелицеприятные факты о деятельности Шатова, которого Гольдман знала еще со времен его жизни в США, оценив его как ренегата, коррупционера и карателя²⁰⁵³.