Текст книги "Российский анархизм в XX веке"

Наблюдается процесс роста рядов анархистских организаций, несмотря на репрессии. В основном это связано с массовым недовольством политикой «военного коммунизма», а затем и НЭПа, против которых последовательно выступали анархисты. Так, по данным ДонЧК, на почве «кронштадтских настроений» в феврале-сентябре 1921 г. численность анархистов в Донской обл. выросла в 5 раз²³²⁹. В конце 1920 – середине 1921 гг. в этом регионе действовала 21 анархистская группа²³³⁰.

На период Кронштадтского восстания пришелся пик деятельности подпольной анархо-максималистской организации в Ижевске, образованной весной 1921 г. Во главе нее стояли местные эсеры-максималисты, но в ее состав входили анархисты Т. Ивакина, Т. Силантьев и Ю. Перельман. Организация готовила восстание, переправляя в уезды оружие для недовольных политикой большевиков крестьян и дезертирских отрядов. Кроме того, группа осуществила экспроприацию кассы инструментальной мастерской ижевских заводов. Вскоре милиция вышла на след экспроприаторов, и двое максималистских боевиков погибли в перестрелке. В ответ в ночь на 27 марта Силантьев и максималист Плотников застрелили большевика С. Сайфутдинова, а остальные боевики провели обыски в квартирах членов РКП(б). Вскоре, создав фиктивную группу подпольщиков, чекисты вышли на анархо-максималистов. 6 апреля организация была разгромлена, но ее основные участники скрылись. В частности, анархисты бежали в Самару²³³¹.

Во время и после Кронштадтского восстания чекисты приступили к операциям против анархистов в Петрограде и Москве. 28 февраля был издан приказ ВЧК «Об усилении борьбы с контрреволюцией», предписывавший всем губчека:

«1. Изъять в подведомственном вам районе всех анархистов, эсеров и меньшевиков из интеллигенции, особенно служащих в земотделах, продорганах и распределительных учреждениях.

2. Изъять активных эсеров, меньшевиков и анархистов, работающих на заводах и призывающих к забастовкам, выступлениям и демонстрациям»²³³².

Согласно «Акту о состоянии дел секретно-оперативной части Петроградской губернской ЧК» от 17 ноября 1921 г. в анархистские организации Петрограда были внедрены 8 осведомителей. Всего во время антианархистской операции, проведенной осенью 1921 г., были арестованы 104 анархиста, на которых завели 29 дел. 25 чел. были освобождены, но 78 оставлены под арестом. На учет было взято 60 анархистов²³³³.

Часто массовые аресты предпринимались как реакция на проходившие параллельно народные восстания. Так, реакцией на Кронштадтское восстание стали и аресты анархистов в Москве. 9 марта 1921 г. ВЧК арестовало сотрудников издательства «Голос труда» Т.А. Полозову и П.П. Герасимчика, а затем закрыли на время расследования принадлежавшие издательству книжные магазины, склад и типографию в Москве и Петрограде, обвинив анархо-синдикалистов в связях с ИБ РКАС и фактически запрещенной КАУ «Набат». Одновременно в Москве были проведены аресты среди анархистов всех течений по обвинению в контрреволюционной агитации вплоть «до открытого призыва к свержению Советской власти с оружием в руках»²³³⁴. 8 марта были арестованы около 20 активистов РКАС и близких к ним организаций, в том числе Г. Максимов, для которого это был уже пятый арест, Е. Ярчук и Г.В. Горелик. Максимов тут же начал голодовку, требуя освобождения²³³⁵. В апреле 1921 г. в городе Уральске по доносу руководства членов губкома РКП(б) была арестована группа анархо-синдикалистов, насчитывавшая около 10 чел. Были исключены из РКП(б) и сочувствовавшие им большевики²³³⁶.

Во время Западно-Сибирского восстания за ведение анархистской пропаганды среди красноармейцев и курсантов и критику большевистской диктатуры 10–11 апреля 1921 г. были арестованы 10 активистов Омской федерации анархистов²³³⁷.

Зимой-весной 1921 г. власти начали чинить серьезные препятствия деятельности анархистов-универсалистов. В Москве политика ВЧК, как выразился в докладной записке о ВСАУ Самсонов-Бабий, была достаточно гибкой: «В отношении универсалистов наши репрессивные меры применяются, однако, чрезвычайно осторожно, позволяя себе, поскольку это нам необходимо, заигрывания»²³³⁸. Зимой 1921 г. МЧК были закрыты Краснопресненский и Сокольнический районные клубы анархистов-универсалистов²³³⁹.

В регионах, однако же, обходились и без «заигрывания». «В Секретариат Всероссийской секции поступают заявления от секций провинции, что на местах чинятся всевозможные препятствия в их работе, запрещается открытие библиотек, клубов, чтение лекций, а в некоторых местах производятся аресты членов без предъявления обвинения»²³⁴⁰, – писали 26 апреля 1921 г. секретари ВСАУ Якобсон и Стыценко в своем обращении в ЦК РКП(б). В Сарапуле Вятской губ. губком большевиков запретил анархистам-универсалистам открывать клуб. Затем, без предъявления обвинений, местное ЧК арестовало активистов ВСАУ Анисимова и Бубнова²³⁴¹. В городе Полозово той же губернии чекисты изъяли все организационные документы у анархиста-универсалиста Кожеменко. «Работа тормозится, всюду чинят препятствия, работников, отдающихся исключительно политической работе, преследуют за отказ от государственных повинностей. […] ЧК порывается к закрытию клуба и читальни, чинятся препятствия в политическо-культурной работе среди крестьян»²³⁴², – писали своим товарищам в Москву брянские анархисты-универсалисты Поварихин и Чмутов. «Организовать и вести даже слабую политическую работу нет возможности. Нужно мандат с заверением ЦК партии, в противном случае рискуешь попасть в ЧК»²³⁴³, – свидетельствовал активист ВСАУ из среднеазиатского города Скобелева Бычков. «Нужно ваше содействие, делать ничего не дают, политическая работа преследуется, о пропагандистской и говорить нечего. Распространение литературы и то может быть связано с арестами», – жаловался московским товарищам симбирский анархист-универсалист Белов²³⁴⁴. На станции Янаул в районе Ижевска местные чекисты изъяли у универсалистов литературу и бумаги организации²³⁴⁵. В Самаре губком РКП(б) отказал активистам Самарской секции анархистов-универсалистов в выделении помещения под клуб²³⁴⁶.

Фактически опыт ВСАУ доказывает, что анархисты, как и представители других социалистических организаций в центре и регионах, были поставлены в ситуацию, когда решение об их деятельности зависело от большевистских партийных функционеров и чекистов и определялось их представлениями о целесообразности существования анархистских организаций. Для того чтобы провести какие-либо мероприятия всероссийского характера, также требовалось разрешение высших инстанций РКП(б). Так Всероссийское совещание ВСАУ было разрешено лишь с согласия Дзержинского, получившего соответствующий запрос Политбюро ЦК РКП(б)²³⁴⁷. После Кронштадтского восстания, однако же, власти перестали быть столь благосклонными к активистам ВСАУ. Особенно, когда речь шла о росте ее рядов и расширении географического ареала организаций. Так, в начале марта 1921 г. Секретариат ВСАУ подал в Московское бюро Комиссии ВЦИК и СНК по делам Туркестана заявление с просьбой разрешить въезд в Туркестан своим активистам М.А. Громову и В.В. Кирсановой. Планировались организация групп ВСАУ, а также проведение «организационной и культурно-просветительной работы» в Полторацке, Самарканде и Ташкенте, в том числе – чтение лекций, открытие ее клубов и библиотек²³⁴⁸. На запрос Турккомиссии Секретариат ЦК РКП(б) ответил запретом на поездку²³⁴⁹.

В конце мая 1921 г. в докладной записке в ЦК РКП(б) о ВСАУ Самсонов-Бабий рекомендовал не допускать проведения ее съездов и конференций, как и создания новых секций в др. городах, стремиться к ликвидации существующих в случае возникновения повода и наконец – закрыть «Универсал»²³⁵⁰.

В ответ на рост влияния анархизма ЦК РКП(б) 16 апреля приняло циркулярное письмо к губкомам с требованием усилить борьбу с анархистами. Рекомендовалось не допускать легализации анархистских организаций, открытия клубов и др. пропагандистских и культурно-просветительских учреждений. Предписывалось вести борьбу с анархистами везде, где бы они ни проявляли активность²³⁵¹. Согласно декрету ВЦИК, в июне 1921 г. ВЧК получила право приговаривать анархистов и членов оппозиционных социалистических партий к срокам заключения до 2 лет во внесудебном порядке, только на основании партийной принадлежности.

Такие расправы вскоре развернулись во всю ширь. Так, в сентябре 1921 г. П.Д. Турчанинов был арестован и расстрелян по сфальсифицированному чекистами и подстроенному внедренным ими в анархистские ряды провокатором Штейнером делу о создании группы грабителей и фальшивомонетчиков. Вместе с ним были расстреляны 9 чел., в том числе известная анархистка Ф. Барон²³⁵². Кроме того, по этому делу были арестованы еще 17 чел. по обвинению в связях с экспроприаторами, их укрывательстве, а также фабрикации фальшивых денежных знаков. 6 чел. приговорены к пяти и 4 к двум годам тюремного заключения²³⁵³.

Весной 1921 г. в Москве были проведены репрессии против лидеров анархистов, избранных в Моссовет. Прежде всего арестам подвергся Николай Петров-Павлов, трижды избиравшийся депутатом от профсоюза пищевиков. 28 марта 1921 г. он был арестован, но уже 11 апреля освобожден «под условие, чтобы… сократил до минимума свое выступление на митингах и собраниях рабочих». Другим условием был отъезд Петрова-Павлова до 1 мая в одну из подмосковных деревень, куда его пригласили местные крестьяне²³⁵⁴. Тем самым, очевидно, преследовалась цель удалить популярного рабочего деятеля из Москвы, не допустив его работы в Моссовете и возможного участия в Первомайских митингах и шествиях. 13 апреля он вернулся в Москву для участия в открытии Московского Совета нового состава и посещения тяжело больной матери. Посетив собрания Моссовета, Петров-Павлов выступил с докладом перед пекарями. Сразу после выступления, в ночь с 25 на 26 мая, он был вновь арестован МЧК по обвинению в том, что не сообщил чекистам о своем приезде. Сам же он отрицал, что давал какое-то обязательство такого рода и объявил голодовку с требованием освобождения²³⁵⁵. «Я думаю, что предъявлять ко мне такое требование, что почему ты, мол, не явился в МЧК и не сообщил о своем приезде, – весьма смешно и нелепо, ибо я не сотрудник чека и не должен давать отчеты о своем выезде и приезде. Я легальный массовый революционер, ни от кого не прячусь, у всех всегда наяву, на глазах, и агенты всегда меня видят. При том же меня видели чекисты на первом пленуме Мос[ковского] Совета, так спрашивается: зачем же мне еще нужно было являться в чека? Мне не только неприятно ходить в чека, но даже весьма очень тяжело проходить мимо чека по улице Лубянка»²³⁵⁶, – писал он в своем заявлении по случаю ареста, направленном в Совет Общества политкаторжан.

На шестой день голодовки, 1 июня, Петрову-Павлову чекисты объявили, что теперь его сошлют на север, в город Великий Устюг Северо-Двинской губ. Несмотря на протесты и заявления о депутатской неприкосновенности, его посадили в автомобиль и отвезли на Ярославский вокзал²³⁵⁷. Переживая за больную мать, о которой он теперь не имел возможности заботиться, да и имея серьезные проблемы со здоровьем, Николай Иванович был вынужден дать обещание «в настоящий тяжелый момент Сов[етской] Респуб[лики] не выступать на рабочих собраниях и митингах»²³⁵⁸.

В июне РСА возбудил ходатайство перед президиумом Моссовета о возвращении своего лидера из ссылки, но получил отказ²³⁵⁹. После этого он отправил резкое заявление протеста в Моссовет и к лидерам международного рабочего движения²³⁶⁰. «Если мы говорим о единстве работы по рабочему движению с западноевропейским пролетариатом, а именно с синдикалистами революционно-левого крыла, так почему же Вы своих револ[юционных] синдика[лис]тов преследуете, сажаете в тюрьмы и ссылку… Какое м[о]жет быть единство? Это есть сплошной кошмар и издевательство над инакомыслящими революционерами-анархистами. Вы хотите т[ак] же использовать европейских синдикалистов, как Вы использовали нас, анархистов всех течений в Октябрьские дни 1917-го года?»²³⁶¹ – писал он.

22 октября члены Секретариата ВСАУ Бармаш и Стыценко явились по вызову в ГПУ, где были арестованы. Вскоре был арестован еще один секретарь этой организации Аскаров. Бармашу предъявили фальсифицированное обвинение в агитации за срыв посевной компании. Также его обвинили в избиении одного из односельчан, с которым он подрался из-за личного конфликта. Аскарову было предъявлено обвинение в содействии подпольной анархистской деятельности и контрреволюционной пропаганде²³⁶². В ночь с 1 на 2 ноября 1921 г. прошли массовые аресты анархистов-универсалистов в Москве. Были закрыты их клубы²³⁶³. В январе 1922 г. пятеро ее активистов (О.Я. Агафонова, Г.К. Аскаров, М.Л. Симчин, С.А. Стыценко и И.Ф. Шапиро) были этапированы в Северодвинский концлагерь. Причем Агафонова была направлена туда с ребенком²³⁶⁴.

Новая волна репрессий была своеобразной реакцией на падение влияния РКП(б). В это время некоторые «анархо-большевики» выходят из партии и возвращаются на анархистские позиции. Такой пример демонстрирует Новомирский, в 1921 г. написавший книгу «Лавров на пути к анархизму», посвященной исследованию идей одного из теоретиков революционного народничества, П.Л. Лаврова. Эта работа продемонстрировала изменение политической позиции Д. Новомирского в сторону критики однопартийной диктатуры РКП(б) и террора ВЧК. «Вряд ли можно сомневаться, что, с точки зрения Лаврова, опыт советского государства вбивает осиновый кол в могилу идеи государственной власти. […] Став монополистом всех национальных богатств, большевистское государство обнаруживает противоположную тенденцию – к поглощению общества, к превращению рабоче-крестьянского общества в свой подсобный орган. Аппараты, созданные для временной надобности – борьбы с контрреволюцией и спекуляцией, – стали орудием угнетения всего общества, сея недоверие, смуту и панику. Органы государства из органов безопасности стали своей противоположностью. Советское государство, как и всякое государство, пришло к неизбежному своему отрицанию»²³⁶⁵, – писал он.

Переходили в анархистские организации и разочарованные в итогах борьбы большевики и комсомольцы. Так, к Кунгурской группе анархистов в 1921 г. примкнули 9 чел., вышедших из РКП(б) и занимавших ранее «ответственные советские должности»²³⁶⁶. Случаи, когда анархистскую пропаганду вели члены партии большевиков, отмечались в Донской обл. В июле 1921 г. ДонЧК разгромила Морозовскую группу анархистов-комсомольцев, в которую входили 8 чел. У арестованных были отобраны плакаты с обращениями к рабочим, крестьянам и красноармейцам. Кроме того, по некоторым данным, подпольщики готовили покушение на завполитбюро Морозовского округа. Часть членов организации была отправлена в тюрьму, кроме несовершеннолетних, отпущенных под подписку о невыезде. Историк В. Смирнова полагает, что предъявленные морозовским анархистам обвинения сомнительны, поскольку о существовании такой группы было известно с февраля, но ранее чекисты не пытались ее ликвидировать, осуществив арест непосредственно после циркулярного письма ЦК. Кроме того, мягкость приговора противоречит серьезности обвинения²³⁶⁷.

Большой политический резонанс имела голодовка 13-ти анархистов, начавшаяся 10 июля 1921 г. Предыстория этой акции следующая. 22 июня – 12 июля 1921 г. в Москве проходил III конгресс Коммунистического интернационала. Среди его делегатов были представители европейских анархо-синдикалистских профсоюзов и выступавшей против большевиков с леворадикальных позиций Коммунистической рабочей партии Германии. К этим событиям анархисты и приурочили свои акции протеста в тюрьмах. Еще ранее политзаключенные обращались с заявлениями протеста против царящих в России репрессий к мировой социалистической и анархистской общественности. Так, 24 апреля 1920 г. большая группа социалистов и анархистов из Бутырской тюрьмы (55 анархистов, 80 левых эсеров, 28 максималистов, 5 меньшевиков и 40 эсеров), выпустила приуроченное к 1 мая заявление²³⁶⁸.

10 апреля 1921 г. 14 анархистов (В. Волков, П. Герасимчик, Дубникова, Ицкол, П. Колобушкин, И. Лихачев, Логинова, Н. Островский, М. Петровский, Т. Полозова, Д. Рыжуков, Г. Сахновский, Б. Стоянов, Е. Чернов (Чернознаменский)), находившихся в петроградских тюрьмах, обратились с заявлением «К анархистам и революционным рабочим мира», разоблачавшим антианархистские репрессии большевиков. Авторы заявления призывали отказаться от сотрудничества с ними и требовали освобождения заключенных анархистов из тюрем. «Слишком мало знают анархисты и революционные рабочие за границей, питаемые агентством РОСТА, о том безудержном произволе, который царит в социалистической России, о том безвыходном положении, в котором теперь находятся русские анархисты и все революционеры, стремящиеся укрепить и развить революцию и все более и более убеждающиеся в том, что для властвующей партии революция является лишь красивой тогой, под которой она старается скрыть свои узкие партийные цели»²³⁶⁹, – писали политзаключенные-анархисты.

4 июня с письмом, близким по содержанию с петроградским заявлением, но более сжатым и сконцентрированным по содержанию, а в итоге – имевшим больший резонанс, выступили заключенные в Таганской тюрьме анархисты В. Бармаш, В. Волин, А. Горелик, М. Мрачный и К.Ф. Федоров. Изложив информацию о преследованиях анархистов в России, политзаключенные лидеры движения просили о широком распространении документа и кампании за освобождение российских сторонников безвластия и прекращение их преследований. «Посылайте в Россию, – на съезды, конференции и т. п., – честных, осведомленных и решительных товарищей, которые, не поддаваясь заигрываниям и лживым разглагольствованиям властей, добивались бы возможности на деле ознакомиться как с положением анархического движения на местах, так и с жизнью анархистов в тюрьмах, их „делами“ и „преступлениями“. […] Ваш дружный, энергичный напор может разорвать завесу, покрывающую темные деяния наших „социалистов у власти“. Пора, наконец, рассеять чудовищный обман, в который – путем беззастенчивой лжи, клеветы и провокации и иных, не имеющих имени, приемов – введены в заблуждение трудящиеся массы за границей»²³⁷⁰.

7 июня 1921 г. старосты коллективов политзаключенных анархистов (В. Волин), анархо-синдикалистов (Е. Ярчук), беспартийных (Б. Зайцев), левых эсеров (А. Чилин), социал-демократов (А. Стоялов) и эсеров (Б. Иванов) подали заявление в Анархический черный крест и ВЦИК с жалобой на скудный рацион питания, который грозил развитием заболеваний на почве хронического голодания (желудочно-кишечных и сердечных заболеваний, туберкулеза и цинги). Тем более что речь шла о людях, которых в течение многих месяцев, а то и лет, перебрасывали из тюрьмы в тюрьму. Среди них были и те, кто подорвал здоровье на каторге в дореволюционной России. В этой ситуации тюремное заключение превращалось фактически в смертный приговор. Политзаключенные требовали: «если не освобождения, то немедленного обеспечения нам нормальных условий питания, при которых тюремное заключение было бы, по крайней мере, тюремным заключением, а не сводилось бы, по существу, к нашему медленному убийству»²³⁷¹. В случае отказа от выполнения требований протестующие были готовы «принять все находящиеся в нашем распоряжении меры»²³⁷².

9 июня 1921 г. с заявлением «К анархистам – участникам съезда Коминтерна, к представителям революционного синдикализма, к представителям Индустриальных рабочих мира, Германской рабочей коммунистической партии, ко всей „левой“ Коминтерна» обратились заключенные во Владимирской губернской тюрьме анархисты М. Бирулин и А. Олонецкий. Они призвали своих европейских единомышленников обратить внимание на репрессии, которым подвергаются анархисты в России: «Товарищи, побывайте в тюрьмах Владимира, Орла, Ярославля, Рязани, Харькова и московской Таганской тюрьме, узнайте лично, за что сидят там целые ряды месяцев (правда, без предъявления обвинения) т[ак] н[азываемые] бандиты, и вы увидите, что Ленин и Дзержинский (председатель ВЧК по борьбе с контрреволюцией) могут не только в узких пределах экономики подать дружески руку Эберту и Джолитти, Ллойд-Джорджу и Бриану»²³⁷³. Авторы воззвания призывали не верить большевикам и фактически отказаться от сотрудничества с ними²³⁷⁴. Была объявлена 5-дневная голодовка с требованием о немедленном освобождении всех арестованных²³⁷⁵.

Заявления были переданы О. Фрейдлиной, женой участвовавшего в голодовке Г. Максимова, А. Беркману и Э. Гольдман, а через них – делегатам конгресса, представлявшим синдикалистов. Была организована комиссия с участием российских анархо-синдикалистов для переговоров с руководителями РКП(б) в составе Х. Арландиса, А. Беркмана, Годо, Г. Леваля, Мишеля, А. Сироля и А.М. Шапиро²³⁷⁶. Делегации синдикалистов удалось настоять на беседе с Лениным. В ситуации, когда в Москве проходил II конгресс Коминтерна, это неизбежно означало международный скандал и дискредитацию большевиков. Решением председателя ВЧК по списку, предоставленному французскими анархо-синдикалистами, к 7 июля были освобождены еще 13 чел: П.П. Герасимчик, Н.И. Доленко, Козловцева, П.Н. Колобушкин, В.Д. Новожилов, Н.Г. Орловская, Т.А. Полозова, Б.С. Стоянов, К.Ф. Федоров, Чернов, Л.М. Шерешевский, Ф.И. Шилкин, Л.Г. Югов. Кроме того, были освобождены и отправлены в ссылку А.В. Гуевский, П.В. Круглов и эсер-максималист Тимаков²³⁷⁷.

12 июля 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение: «Поручить т. Троцкому составить обстоятельный ответ на заявление французских, испанских и американских анархистов и синдикалистов, с мотивированным отказом и ссылкой на предыдущее письмо сообщить им, что в принципе ЦК согласен на уступку анархистам по соображениям политическим, ввиду их участия в подготовке революции в западных странах, но что предельной уступкой может быть освобождение тех 8-ми анархистов, о которых им сообщал письменно т. Менжинский от имени ВЧК»²³⁷⁸. При этом освобождение Волина признавалось невозможным иначе, как в случае если он снимет голодовку²³⁷⁹. Л. Троцкий вскоре заготовил письмо к французским синдикалистам от имени ЦК РКП(б), в котором оправдывал репрессии против арестованных анархистов и отрицал, что в Советской России преследуются революционеры²³⁸⁰.

В тот же день, после переговоров с наркомом просвещения А.В. Луначарским, делегаты конгресса Х. Арландис, Г. Леваль, Мишель, А. Сироль и представлявший российских анархо-синдикалистов А.М. Шапиро направили участникам голодовки заявление, в котором просили прекратить ее и сообщали условия, к которым пришли стороны. Указывалось, что все участники голодовки получат возможность выехать за границу с паспортами и получат денежную помощь. С ними могли выехать и члены их семей. Но на улаживание своих дел до отъезда им выделяли лишь 2–3 дня без права контактировать со своими товарищами по анархистскому движению. Была установлена коллективная ответственность всех освобожденных за действия каждого из них после освобождения²³⁸¹.

14 июля, после обсуждения условий Политбюро ЦК РКП(б), 13 анархистов потребовали продления срока для устройства своих дел до 2–3 недель, снятия ограничений на контакты с другими анархистами. Кроме того, Гуевский, Шерешевский и Шилкин, у которых были большие семьи, не желали уезжать за границу. Требовали анархисты и отказа от принципа коллективной поруки²³⁸². Согласие на высылку, в итоге, дали В.М. Волин, М.П. Воробьев, Г.В. Горелик, Г.П. Максимов, П.М. Михайлов, М.Я. Мрачный (Клаванский), К.Н. Федоров, А.М. Фельдман, И.А. Юдин и Е.З. Ярчук. После долгих переговоров с руководителями ВЧК требования о снятии круговой поруки и освобождении отказавшихся от высылки за границу были приняты. 17 сентября все анархисты были освобождены под подписку об отказе от какой-либо политической деятельности до отъезда²³⁸³.

11 октября 1921 г. очередной съезд ФАУ, проходивший в Дюссельдорфе, принял заявление, протестуя против содержания в тюрьме участников голодовки, а также против их изгнания за границу²³⁸⁴.

Поражение повстанческих движений и репрессии, которым подвергались даже лояльные большевикам «советские анархисты», нанесли серьезный удар анархистскому движению, привели к его разгрому и спаду активности. 1922 г. знаменует собой начало нового периода в истории российского анархизма.

Лишь в ряде регионов (Юго-Восток Украины, часть территорий Южной Сибири) в 1919–1921 гг. на сравнительно короткое время анархисты сумели обеспечить преобладание над другими политическими силами. Но эти случаи были связаны с наличием в их руках вооруженной силы. Их победу обеспечили вооруженные повстанческие формирования (армия Н.И. Махно на Юге Украины, повстанческие силы Г.Ф. Рогова и И.П. Новоселова на Алтае). В условиях гражданской войны анархистские социальные эксперименты оказались недолговечны, постоянно подвергаясь давлению со стороны внешних сил, будь то большевики, белые или сепаратистские режимы. Массовое крестьянское повстанчество, возглавляемое анархистами и с анархистской программой, объединенное в революционную армию, стало тем ноу-хау, которое герои нашего исследования привнесли в практику мирового анархизма. Между тем другое перспективное направление, анархо-синдикализм, так и не было в полное мере востребовано в то время. Попытки создания анархистских профсоюзов провалились. И не только вследствие репрессий. Само установление тотального государственного контроля за материальными ресурсами позволяло большевистским функционерам пресекать любое недовольство трудовых коллективов.