Текст книги "Кетчуп Шрeдера"

РЫСЕК. Ну, конечно. Ты знал, когда тебе выходить. А я? Остался как последний засранец с этими моими идеалами… И с этой моей Баськой… (Копирует женщину.) «Вот посмотришь, деньги не принесут тебе счастья! Мало иметь яхту и отпуск на Гавайях, бе, бе, бе…» Понимаешь, как будто идеал счастливой жизни это восемь сотен в месяц, две комнатки, трое детей и толстая жена в бигудях и с прыщами! И тогда только и остается, что буйная шевелюра, великий Гомбрович Витильд Гомбрович (1904-69), польский прозаик, эссеист, драматург. в кармане, дешевая водка – трепещите, это мы идем, чемпионы мира! Вот! (Выразительно сгибает руку в локте, сжав кулак.)

КЛИМЕК улыбается, РЫСЕК пьет, кривится. РЫСЕК повторяет жест друга, РЫСЕК удивленно смотрит. КЛИМЕК замечает его взгляд.

КЛИМЕК. Нет, я ничего… Отвык уже… (Пауза.) Так гораздо легче… (Показывает пальцами «fuck».) Я же говорю, – западная культура это все– таки страшная сила… Затягивает… Гениальная простота, понятно? Вроде бы то же самое, но проще. (Жест «fuck».) Вот посмотришь, русские в конце концов тоже перейдут на наш алфавит…

РЫСЕК сгибает руку в локте, потом делает жест «fuck», неуверенно пожимает плечами, усмехается.

Поначалу всегда трудно…

РЫСЕК. Культура… Западная, восточная… Меня рвет от культуры, понятно? Иметь или быть, быть или иметь… Я ЕСТЬ, понимаешь? Есть и есть! Был, есть и буду! Только вот, еще момент и стукнет мне тридцать, а я все никак, все только ЕСТЬ!!! (Встает, кричит в окно.) До того – есть, что блевать тянет!!!

КЛИМЕК. Эх, старый, добрый Рысек! Блевать тянет! Помню, тогда ты тоже блевал от отчаяния… А потом выкладывал перед нами лучшие стихи!

РЫСЕК. Да. Мне нравилось так писать. Сразу же с бодуна. Светлые облака, пустой желудок и разум как бритва! Знаешь, я недавно читал Грабала Богумил Грабал (1914-97), чешский писатель….

КЛИМЕК. Вот видишь… Грабала почитываешь…

РЫСЕК. А ты нет?

КЛИМЕК. А…

РЫСЕК. Только не говори, что у вас это не принято… (Оживившись.) А впрочем, нет, – именно говори, говори! Так вы ничего не читаете, да?

КЛИМЕК. Нет, мы читаем, читаем… Только, знаешь… На определенном этапе уже не имеет смысла черпать из культуры. Есть время черпать и время творить, время, когда то, что ты почерпнул, должно быть уравновешено тем, что даешь ты. Так что мы здесь скорее творим культуру… В широком значении, разумеется… Впрочем, и я поначалу не до конца понимал определенные вещи…

Затемнение.

Освещается подиум, очередная вечеринка. Фигуры, подрыгивающиеся в ритме музыки диско. Музыка прекращается, все собираются небольшими группками, разговаривают. Входит КЛИМЕК – уже с короткими волосами, одет лучше, чем в предыдущий раз. Переходит от группки к группке, наконец оказывается возле той, где стоят ЖВИРЕК, КАСЯ, ДЖОННИ, МАЙК и АНКА. КЛИМЕК замечает АНКУ. Останавливается как вкопанный.

КЛИМЕК (голос). Тогда я увидел ее в первый раз! Но нет, погоди, все по порядку! Итак, я был уже одним из них и смотрел на них несколько по-иному. И уже знал, что все же в них ошибался. Понимаешь, из них действительно бил немалый интеллектуальный потенциал. Только скрытый. Они не выставляли его напоказ с таким бесстыдством, как мы… Высшая школа верховой езды, понимаешь… Любую живую мысль здесь вводили в оглобли, чтобы она тем легче могла творчески служить повседневности. Эх, только выждать момент, поймать такого пегаса и принудить его – нет, не к полету, заставить его тащить доверху нагруженный воз… Понимаешь? Я собирался с силами. Выжидал.

ЖВИРЕК. Тот новый клип «Опеля» – просто экстра. Это, что, те ребята из АДЦ делали?

КАСЯ. Нет. Это G.Macro&Delay. Но и вправду cool, факт.

ЖВИРЕК. Сool. Уловили идею семейного авто. Сумели во вдохновенном произведении искусства укрыть приземленный дух немецкой технологии. Платоновская идея, воплощенная в хромированных, стальных передачах. Такое действует! И картинка тоже cool. Красиво они это продали. (Осматривается, смеясь.) Их здесь вроде бы нет, да?

КЛИМЕК. Скорее Ницше.

Все замолкают, поворачиваются к КЛИМЕКУ. КЛИМЕК делает глубокий вдох, смотрит в сторону АНКИ, стоящей рядом со ЖВИРЕКОМ.

Радиатор этого «Опеля» вселяет уверенность в огромной мощи, таящейся внутри. Нам явно внушают: если захочешь, сможешь достигнуть всего. Всего – ибо такова власть силы, а это Ницше, а не Платон!

Монолог КЛИМЕКА прерывается.

КЛИМЕК (голос). Да, пришла моя звездная минута! Пегас брыкался и бил копытом, но все же тащил кое-как весь этот тяжкий бред! Так я от Ницше добрался до Роллинг Стоунз и Битлов. Здесь они уже почувствовали себя уверенней, уже рассчитывали, что я теряю дыхание, но нет, взять меня не так легко! Не так легко, потому что только мне была известна тайная калитка, заросший плющом проход от Битлов к Бертрану Расселу Бертран Рассел (1872—1970), английский философ, логик, публицист., а оттуда – триумфальный поворот обратно в сторону Платона – и я уже мог, визжа шинами, затормозить снова возле «Опеля».

КЛИМЕК. …и потому мы, наверное, можем отвесить поклон в сторону симпатичной атмосферы нашей встречи и признать, что «Опель», возможно, имеет в себе также кое-что и от Платона, или даже от старого, доброго Аристотеля… Ну так как? Выпьем?

Всеобщее удивление. КЛИМЕК смотрит на АНКУ. Вместе с ДЖОННИ он отходит в сторону, к углу подиума. Остальные начинают танцевать. АНКА танцует со ЖВИРЕКОМ.

ДЖОННИ. Ее зовут Анка. Такая фанатка нашего агентства. Анка – фанка.

КЛИМЕК. И что дальше?

ДЖОННИ. Фанатка. Вообще-то она студентка по торговой части или что-то в этом духе. А у нас, известное дело. Мучительное карабканье по ступенькам карьеры. Сначала она трахалась с мак-оператором, потом отметилась с media plannerом, ну а теперь вырвалась уже во вторую лигу.

КЛИМЕК. Ну, ну? А с кем она теперь? Кто он, этот тип? (Указывает на ЖВИРЕКА).

ДЖОННИ. Copywriter.

КЛИМЕК. Shit! Опоздал…

ДЖОННИ. Ну… Ты тоже не без шансов… Это наш коллега, Жвирек…

КЛИМЕК. Ну и что?

ДЖОННИ. Это – дно, понимаешь? Человеческий полуфабрикат. Он стоит даже ниже кетчупа.

КЛИМЕК. Ниже кетчупа? Тогда что он делает? То есть, – что рекламирует?

ДЖОННИ. А, разное… В основном гравий для кошек. Иногда корм для собак. Ну там, знаешь, всякие презентации в приютах для животных, дегустация рекламируемого товара – совместно с клиентами, разумеется! Вместе писают в камешки…

КЛИМЕК. Но ведь?.. Он скоро пойдет вверх, да?

ДЖОННИ. Парень! Научись мыслить позитивно! Что значит – пойдет вверх? Мы этого не допустим! (Пауза.) К тому же – он кретин!

КЛИМЕК. Тогда почему она с ним?

ДЖОННИ. Ну, не оставаться же вечно с plannerом! Такие телки высоко метят. Насколько мне известно, ее бизнес-план на ближайшие годы довольно амбициозный. Она, как мне кажется, имеет целью account managera, а потом, кто знает… Это девица не ленивая! Ну же, keep smiling, попытайся!

КЛИМЕК. Не станет же она менять одного мужика на другого из той же самой касты…

ДЖОННИ. Почему? Старик, мы же с тобой только отчасти из второй лиги… А вообще – мы резерв экстракласса, ведь так? В этой фирме. Понял? Ведь и во второй лиге можно тащиться в хвосте, или быть в авангарде, сечешь? А ты с высоты своих хлопьев на молоке уже сейчас можешь плевать на макушку его тупой башки! А когда обживешься в хлопьях, то, может, и к мылу перейдешь… Представляешь? Мыло, старик! А оттуда уже один шаг до порошков…

КЛИМЕК. До порошков…

ДЖОННИ. Да! До порошков! Только поверь в себя! Принимайся за работу – и через месяц – она твоя! Этот вес ты сумеешь взять, гарантирую! Кстати – покажи бицепс… (КЛИМЕК показывает.) Так. Давай-ка, заглядывай иногда в тренажерный зал… Без этого никогда не станешь… художником в полном смысле этого слова. (Заговорщически подмигивает.)

КЛИМЕК смотрит на свой бицепс, потом на бицепс ДЖОННИ. Задумывается. Этот угол подиума затемняется, музыка становится громче, на подиуме видны в полумраке фигуры танцующих.

Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ IV

Декорация та же, что в действии III. Освещенный подиум. На беговой дорожке бегут МАЙК и КЛИМЕК. Оба в спортивных костюмах. КЛИМЕК тяжело дышит.

МАЙК. Well, my friend! Ты имел хорошее начало! Скоро будет продолжение…

КЛИМЕК. Понимаешь… Давно не тренировался…

МАЙК. Я не об этом… Я о твоя работа в фирма…

КЛИМЕК падает на пол, лежит, едва дыша.

КЛИМЕК. Я… стараюсь… шеф…

МАЙК (опустившись на колени над КЛИМЕКОМ). Какой шеф, какой шеф? My name is Mike! Здесь нету шеф! Здесь друзья! Вместе drinking, вместе playing! И вместе fighting, вместе бороться и умирать за фирма! До последний вздох! Как Джордж Вашингтон и Казимеж Пуласки Казимеж Пуласки (1745-79), польский генерал, участвовал в войне за независимость США.! И вовсе не ради деньги! А знаешь ради чего? Чтобы наше знамя гордо реяло! Знамя JBJ&Hendry! Понятно? Чтобы существовать! Кто не существует, того нет! А фирма существует, а фирма это мы! Ты и я! Understood? (Поднимает КЛИМЕКА.)

КЛИМЕК (голос). Могла ли работа в такой фирме унизить? Нет! Уже тогда я знал, что до последней капли крови и пота буду стоять рядом с моим благородным вождем, защищая бастионы нашего агентства. Я почувствовал себя как собственный дед, когда тот шел на большевиков! Да, Майк умел импонировать!

МАЙК. С завтрашнего дня принимаешь хлопья «Horus», всю кампанию. Все! Газеты, радио, ТV, billboards, everything!

КЛИМЕК счастлив.

КЛИМЕК. Правда?

МАЙК. Правда!

КЛИМЕК. Тогда я начинаю! Не завтра, а прямо сейчас! Привет!

КЛИМЕК уходит, махнув рукой МАЙКУ. Тот качает головой, начинает бежать все быстрее. Слышно только биение его сердца и дыхание вместе с пульсирующим, нарастающим ритмом ударных.

Затемнение.

Освещается кабинет КЛИМЕКА. КЛИМЕК и РЫСЕК. Оба уже здорово пьяны.

Об остальном ты, наверное, догадываешься… Через несколько дней я стал королем хлопьев. И тогда никого нисколько не удивило мое возвышение до приправ к супам фирмы «Маэстро». А как шло!!! Да, да, я был восходящей звездой креативного отдела и Джонни решил, что наступил момент решающего сражения за Анку. За мою Аню! (Пауза.) Я, собственно, уже тогда должен был задуматься над тем, ради чего Джонни так старается, почему этому типу до такой степени важны мои успехи… Но мне тогда и в голову не приходило раздумывать над подобными делами. Я думал только об Анке, а мое настроение менялось так часто, что впору для тринадцатилетней девчонки… Понимаешь, это была первая ТАКАЯ женщина в моей засраной жизни! Первая! То мне казалось, что могу горы свернуть, а то…

Освещается кабинет ДЖОННИ.

ДЖОННИ. Климек!

КЛИМЕК оставляет РЫСЕКА и выбегает к кабинету ДЖОННИ.

КЛИМЕК. Ты что-то хотел?

ДЖОННИ. Я насчет Анки. Твоей Анки!

КЛИМЕК. Оставь это… Это не для меня!

ДЖОННИ. Да ты что?

КЛИМЕК. Да, да… Я боюсь! Понимаешь, я… Я не стою таких девчат… Я же нуль, старик, в этих делах любой media planner по сравнению со мной просто Том Круз!

ДЖОННИ. Послушай, будь же мужчиной!

КЛИМЕК. Нет! Для меня – толстый свитер, старик! И прыщи! Вот моя ниша! Тупой Жвирек всегда окажется лучше, потому что в нем есть то, чего нет во мне…

ДЖОННИ (обеспокоенно). Ты… Чего это в тебе нет?

КЛИМЕК. Вот именно! Джонни, чего нет во мне? Что это такое, Джонни, что? Почему всякий кретин способен затащить такую в постель, а умнику всегда достаются только порнокассеты?

ДЖОННИ. Cool man! Relax! Будет она твоей, увидишь!

КЛИМЕК. Спасибо, старик! Ты ужасно много делаешь для меня…

ДЖОННИ. Да брось, парень… Ты же сам знаешь, как я…

КЛИМЕК. Серьезно?! Я, наверное, никогда еще не встречал такого как ты…

ДЖОННИ. Анка будет твоей, расслабься! Пойми, это и меня касается… (Загадочно улыбается.)

КЛИМЕК. Но в случае чего… Скажешь, что я должен делать?

ДЖОННИ. Что делать? Уже говорю, что тебе делать! (Подает ему бумаги.) Вот тебе briеfик на два trade advertisinga. Только без delaya, full page advertising, layout на пятницу. Порученьице от самого Майка!

КЛИМЕК. Ага…

ДЖОННИ. И помни о TV-shootinge. И еще pack-shot. И чтобы никакого voice-overa. Имей в виду, в конце должно быть супер. Ну, чего так смотришь? У супов selling line всегда бывает на супер!

КЛИМЕК. Ага…

ДЖОННИ. Ну… А что касается Анки… В кассе уже был?

КЛИМЕК. Завтра получу.

ДЖОННИ. Cool. Устроим небольшой shopping…

КЛИМЕК возвращается в свой кабинет, кабинет ДЖОННИ затемняется.

КЛИМЕК. Зарплата, понимаешь? Именно в тот день впервые на меня свалились бабки.

РЫСЕК. Ну? И как ощущение?

КЛИМЕК. Старик! Просто фантастика! Знаешь, так странно! Есть на выпивку, на квартплату, не нужно одалживать, можешь спокойно зайти в магазин… Представляешь? Входишь в магазин – и вдруг можешь купить что угодно! Ну, не знаю – креветки, например!

РЫСЕК. Шок, правда?

КЛИМЕК. Сразу купил креветки, и сразу выбросил, жуткое говно… Понимаешь, я всегда думал, что деньги – это неволя. Пошлое, жалкое существование полное пластиковых идолов… А как получил бабки, сразу ощутил свободу!

РЫСЕК. О которой мы всегда мечтали, да? Значит, это так просто?

КЛИМЕК. Свобода от всего, от жалких переживаний из-за повседневности, из-за жратвы, билетов на трамвай, цены пива в баре…

КЛИМЕК пожимает плечами, РЫСЕК наливает, они пьют.

РЫСЕК. Еще бы. Самые большие, самые жалкие материалисты – это люди с пустым кошельком! Старик, наверное, не было дня, чтобы я не думал о бабках! Послушай, кстати… Не одолжишь сотню до пятницы?

КЛИМЕК. О чем речь. Но выходит, что подлинными художниками могут быть только богатые домовладельцы, да? Так-то вот… Но деньги сами по себе не могут быть плохими. Это всего лишь предмет, а дальше все зависит от человека… От его класса…

РЫСЕК. Ну и как? Был shopping? С Джонни?

КЛИМЕК. Да. Ради Анки я был готов на все! Обувь, шелка, дезодоранты в штифтах, все это дерьмо… Еще бы, Париж стоит мессы!

РЫСЕК. Ну и как? Что? Получилось?

КЛИМЕК. Старик! Уже через несколько часов я оказался в ситуации, знакомой мне только по голливудской продукции… Пошли, я покажу!

РЫСЕК. Отстань, я, похоже, уже перебрал!

КЛИМЕК. Вот именно – и я тоже! Все равно – пойдем!

Оба бегут на подиум. Подиум освещается, мы видим скамейку в голубом сиянии. На скамейке АНКА.

РЫСЕК. Это она?

КЛИМЕК. Она!

КЛИМЕК садится рядом с АНКОЙ.

Невероятно! И все же правда! Это создание в самом деле не было рекламным плакатом, оно было из плоти и крови, не из целлулоида – и сидело рядом со мной!!!

РЫСЕК тяжело дышит.

Да, да! Я мог ее обнять и не получить по морде! Мог… Вот именно. Мне было очень интересно, что конкретно я могу себе еще позволить…

РЫСЕК. Попробуй, знаешь…

КЛИМЕК. Что?

РЫСЕК. За сиську!

КЛИМЕК хватает АНКУ за грудь. АНКА прижимается к нему, они целуются.

Вот это да! Я тоже хочу в рекламу!

Внезапно КЛИМЕК нюхает АНКУ, потом еще раз, затем деликатно отодвигается от нее.

Слушай, что там такое, эй!

КЛИМЕК. И все же, нет… Не могу привыкнуть! Этот запах… какой же это вообще запах?

РЫСЕК. Спятил, да? Какой еще запах?

КЛИМЕК. Ничего ты не понимаешь! Разве живой человек может так пахнуть? Те наши девчата пахли совсем по-другому, разве нет? Как-то так… естественно… (Нюхает свою подмышку.) Но тогда я почувствовал, что и сам так пахну, что мы оба пахнем одинаково! Ниша, экологическая ниша, понимаешь? Этот общий запах говорил о многом… Я уже стал принадлежать к ним!

КЛИМЕК дотрагивается до АНКИ, она опрокидывается на лавку как манекен.

РЫСЕК. Давай вернемся. Меня уже рвать тянет.

КЛИМЕК. Вернемся…

РЫСЕК и КЛИМЕК спускаются с подиума в кабинет КЛИМЕКА.

Понимаешь? Я сменил нишу.

РЫСЕК. Сменил нишу?

КЛИМЕК. Да! То был запах среднего класса, понятно? Поработав здесь месяц я уже перенял их запах, пропитался им насквозь… Вот, понюхай меня!

РЫСЕК (нюхает). Не знаю…

КЛИМЕК. Да ты просто пьян! Пойми, виды различают друг друга по запаху, это закон первобытного общества, избежать его невозможно!

РЫСЕК. Ну, может, оно и так… Лучше рассказывай, что было дальше!

КЛИМЕК. Ну, что могло быть дальше? Безумство, оргия, Ромео и Джульетта, Абеляр и Элоиза, маркиз де Сад и Тереза Орловская, все, что угодно, все, понимаешь? Не завидуй, завидовать нечему… Именно тогда и началась трагедия…

РЫСЕК. Ну? И что?

КЛИМЕК. Мне надо пипи… (Выходит.)

РЫСЕК. Пипи… Пипи… Трагедия… (Наливает, пьет.) Жили да был бедный учитель, который не мог одолжить сотню. И был у него богатый друг, но тот предпочитал бегать в тренажерном зале со своим американским шефом…

Затемнение.

Освещается подиум. МАЙК бежит по беговой дорожке. Немного погодя к нему присоединяется КЛИМЕК. Оба в спортивных костюмах.

МАЙК. Ну! Идем в гору, да?

КЛИМЕК. Спасибо тебе Майк, я стараюсь!

МАЙК. Через несколько лет, может, меня перегонишь!

КЛИМЕК. Я стараюсь!

МАЙК останавливает дорожку.

МАЙК. Хорошо, что стараешься – я вижу, что стараешься. И потому, слушай! От следующая неделя – переходишь на сырки! Сырки, – понятно?!

КЛИМЕК. Майк, это же… Это же прекрасно, то, что ты сказал, но… Я здесь еще так недолго работаю… Не знаю, разве… Погоди… (Пораженный застывает.) Но ведь сырки делает Джонни!!!

МАЙК. Да. Делает. И делает, надо признать, средне! А вообще-то, он совсем плохо делает сырки! Ты вступишь на его место, а Джонни прейдет на прокладки!

КЛИМЕК. На прокладки???

МАЙК. Так уж вышло, my friend! Джонни имеет рутину, а рутина иногда – плохая вещь… Пусть отдыхает на прокладках, а ты мне сделаешь супер кампания сырки, ОК? Это в самый раз для твой талант, сыркам требуется много высоких слов. И мудрых! Так, что? Договорились? Утром получишь материалы, Оля все тебе объяснит. И скажу еще – если будешь и дальше драться так же дерзко, это не предел твоей карьеры!

КЛИМЕК (голос). Я все понимал. Знал, что приперт к стенке, что нет у меня выхода. Это предложение было просто невероятно, но я знал, что обязан отказаться! Джонни был моим другом, не мог я так с ним поступить! Климек, не соглашайся идти на подлость!!!

МАЙК. Договорились?

КЛИМЕК (после минутного колебания). Договорились! (Пожимает МАЙКУ руку, отводя взгляд в сторону.)

Затемнение. Во мраке голос КЛИМЕКА.

КЛИМЕК (голос). Знаю, знаю, все знаю, не надо ничего говорить. Я – тряпка! Невзирая на все, что случилось потом, – тряпка! Жалкая, грязная тряпка, более жалкая, чем самый паршивый media planner, mac operator, да кто угодно… Как я теперь мог смотреть в глаза Джонни? Ну как?!

Освещается кабинет ДЖОННИ. КЛИМЕК и ДЖОННИ.

КЛИМЕК. Джонни…

ДЖОННИ. Ну, что у тебя, маэстро? Как с Анкой?

КЛИМЕК (садится, смотрит в пол). Нормально…

ДЖОННИ. Все еще только лижетесь? Или, может, уже…

КЛИМЕК. Уже давно – уже… Еле ноги таскаю!

ДЖОННИ. Ну? Отчего тогда грустный? Видишь? Я тебе Аню обещал и ты Аню имеешь! Выше голову! Что, шеф накричал? (КЛИМЕК молчит.) А может, не дай бог, ты его на дорожке обогнал? Я же втолковывал тебе, что нельзя!

КЛИМЕК. Нет.

ДЖОННИ. Тогда что случилось?

КЛИМЕК. Джонни… Я должен тебе кое-что сказать… Понимаешь, Майк… Ну… Он мне предложил…

ДЖОННИ. Сырки?

КЛИМЕК (вскакивает). Откуда знаешь?

ДЖОННИ. И как? Согласился?

КЛИМЕК. Да… Нет, то есть…

ДЖОННИ. Так согласился или нет?

КЛИМЕК. …нет, Джонни! Нет! И никогда не соглашусь!

ДЖОННИ. Почему? (КЛИМЕК удивляется.) Как хочешь, но ведь это я предложил тебя на сырки…

КЛИМЕК. Ты?! Но зачем?!

ДЖОННИ. И их делаю уже полтора года, понимаешь? Восемнадцать месяцев на сырках! Пора провести севооборот. Знаешь, что самое худшее для творца? Рутина! Мозги нужно проветривать!

КЛИМЕК. Прокладками?!

ДЖОННИ. Почему нет? Прокладки – хороший трамплин. К косметике… может, даже к порошкам?

КЛИМЕК. К порошкам?

ДЖОННИ. Кто знает… Жизнь полна неожиданностей…

КЛИМЕК выходит, кабинет ДЖОННИ затемняется. КЛИМЕК входит в свой кабинет, где РЫСЕК уже почти спит.

КЛИМЕК. И знаешь? Я чуть не расплакался из чувства благодарности к этому подонку! Эй, ты слушаешь?

РЫСЕК. М-м-м… (Слегка трезвея.) Говори, говори…

КЛИМЕК. Черт, кетчуп… (Смотрит на часы, на кетчуп.)

РЫСЕК. Кетчуп… На меня не рассчитывай… Не сумею… Это ты у нас гений… Хокку… Гонококку… Кетчуп… Говнечуп… Обнаженные вершины… Ветер… Луна… Говна… (Икает.)

КЛИМЕК. Дааа… Джонни еще сказал, что сырки – это для меня в самый раз, что это – и высокие слова, и поэзия… Скотина, знал чем взять… А-а, неважно… Слушай дальше… Настали дни наполненные трудами… Внимание, сюрприз! Эй, Рысек!

КЛИМЕК вводит АНКУ, но РЫСЕК, похоже, заснул. КЛИМЕК укладывает АНКУ на письменный стол, они начинают заниматься сексом, КЛИМЕК при этом продолжает говорить.

Ночь я провел над сырками. Пытался оседлать Пегаса. Но как раз это получилось у меня довольно средне… На вторую ночь – то же самое…

КЛИМЕК и АНКА меняют позу.

На третью ночь дело пошло, может, чуть по-другому, но сыркам это не слишком помогло.

Опять новая поза.

Эй! Ты всегда просыпаешь самый интересный момент! Впрочем, ладно, спи… Мне нужен наводящий вопрос… Спроси, неужели я и дальше так вот трахался, вместо того, чтобы работать? Вот именно, спасибо…

КЛИМЕК наливает остаток водки, кола уже кончилась, пьет «чистую» за здоровье АНКИ.

А вот и нет… Только три ночи… У меня оставалось еще четыре часа. Масса времени, чтобы создать нечто гениальное… Но – осечка! Знаешь, проводились такие научные исследования. Действительно ли шоферы, не израсходовавшие свою сексуальную энергию, ездят гораздо быстрее, чем те, кто удовлетворение получил. Понимаешь? Как натрахаешься досыта – снижаешь скорость. Этот подонок знал, что я замедлю ход – вот откуда его заботы обо мне… Не знаю, кто ему сказал, что поэт остается истинным поэтом только до момента соития… Если бы Мицкевич переспал с этой своей Марылей, то сейчас в пантеоне великих царствовал бы в одиночестве Словацкий Юлиуш Словацкий (1809-49), польский поэт и драматург…. Да, да… Одно из двух – воспроизводство или производство, продолжение рода или творчество…

АНКА выходит, собрав одежду. КЛИМЕК садится перед компьютером, пытается что-то писать.

Как все просто… Но тогда я еще не знал, что, собственно, происходит. Что, черт побери, происходит?! (Ударяет кулаком по клавишам.) И эти слова… Великие слова… Не знаю почему именно сырки решили рекламировать в библейском стиле… Однако, решили… После долгих часов смертельной схватки, из-за отсутствия лучших идей, я был вынужден прибегнуть к возвышенной простоте.

КЛИМЕК пишет, после чего включает принтер.

Понимаешь, речь могла идти о нескольких вариантах. «Сырок Кайетан это счастье», «Сырок Кайетан это любовь», возможно, «Сырок Кайетан это рай». Сам не знаю почему, но я решил использовать любовь…

КЛИМЕК вынимает бумагу из принтера.

Идя к Майку я страшно боялся. Во мне, видишь ли, сидело глубокое, приобретенное давно, в совершенно другой сказке, уважение к словам. К некоторым словам. Разве нет слов, ну… все же немного вроде бы святых? А здесь – такое аморальное несоответствие – сыр и любовь! Все так, но Майку наверняка будет все равно… (Выходит.)

Затемнение.

Освещается кабинет МАЙКА. МАЙК, КАСЯ, входит КЛИМЕК. Подает МАЙКУ бумагу, тот читает. Он зол.

МАЙК. Парень! Что это за говно?! Are you crazy?! Что значит «Сырок Кайетан это любовь»?! Старик?! Как только могло это прийти в твоя голова?! Ну как?! Ты что, действительно думаешь, что я приму сравнение сыра с любовь?!

КЛИМЕК. Но…

МАЙК. А ты знаешь, что это прежде всего аморально?!

КЛИМЕК. Ну… Мне казалось, что… современный мир… Что такие слова… Понимаешь, по… подвергаются смысловому переносу… Что возможно согласиться… с таким эффектом отчуждения, когда… Ну, когда первоначальное значение как бы стирается, понимаешь…

МАЙК. Что ты несешь?! Неделя прошла и что?! Сыр это любовь?! И я должен дать это наш клиент?! Парень, ты сам хоть вообще знаешь, что такое любовь?! Для тебя любовь это сыр?! Ты не мог спросить кого-нибудь поумнее? Каждый в JBJ&Hendry мог бы тебе объяснить, ты тупица!

КЛИМЕК. Знаю, что сыр это не любовь, но…

МАЙК. Знаешь? Кася, что такое любовь?

КАСЯ (свысока). Любовь это увлажняющий крем «Мерилин».

МАЙК. Thats right! «Он ласкает твоя кожа»… или как там еще… Видишь, глупец? Даже secretary знает это! А ты? Ты понимаешь как это аморально? Красть чужой слоган?!

КЛИМЕК. У меня есть еще два варианта.

МАЙК. Какие?

КЛИМЕК. Вместо любви… может быть счастье…

МАЙК. А это шампунь от перхоть, дальше!

КЛИМЕК. Рай?

МАЙК. Какой еще рай? Рай это жевательная резинка «Принц»! Любой подросток в эта страна знает! Oh, my friend, я весьма, весьма разочарован. Весьма! (Отдает КЛИМЕКУ бумаги.) Жду до завтра!

КЛИМЕК выходит, кабинет МАЙКА затемняется. КЛИМЕК входит в свой кабинет, обращается к спящему РЫСЕКУ.

КЛИМЕК. Что ж. Все в жопу! Любовь, счастье и рай оказались заняты. Верность? Нет, это супы в пакетиках. Радость? Радость я сам придумал, но для хлопьев. Дружба? Да, конечно, такой сырок есть, но не «Кайетан», а «Макари», или как его там… Великое слово, Боже, дай мне какое-нибудь Великое слово! Боже! А… может, именно Бог? Создатель? Абсолют? Нет, «Абсолют» – это же водка… Что остается делать усталому последователю иудео-христианской культуры, если даже «Слезы Христа» уже давно заняты? Как дальше пойдут дела было известно. Фарисейское сочувствие Джонни ничего не могло изменить. Он получил то, чего хотел. Доказал шефу, что незаменим. Триумфально вернулся к сыркам, а я рухнул так же, как прежде поднимался – с грохотом, и сразу очутился даже ниже хлопьев… А потом еще ниже… Все ниже и ниже… (С грустным видом берет кетчуп, осматривает его, ставит обратно, неподвижно сидит.) Вот, собственно, я вся моя история, дорогой Рышард… (Встает, подходит к окну.) Нет, все это не имеет смысла. Как надувание шариков… Я и надуваю… Сотни надутых шариков кружатся над городом… Летят, летят… Боже, где я оказался… Во что вляпался, Боже! Блуждающий призрак этого агентства…

Стены кабинета расширяются. Голубой свет. Появляется дешевый ИЕГОВА из первого действия.

ИЕГОВА. Проститутка, а не призрак! Ты проститутка.

КЛИМЕК. Да ты что… (Подавленно садится.)

ИЕГОВА. Проститутка… Используешь слова как презервативы… Но все уже истратил, Клим… Все! А ведь ты знал, что так нельзя…

КЛИМЕК. Нельзя, нельзя… И ты мне теперь это говоришь? Где же ты был столько времени?! Когда в тебе нуждаешься, то можно орать к небу до полного истощения! А теперь… Можешь проваливать!

ИЕГОВА. Ты хотел власти над душами? Хотел. Вот и получай!

КЛИМЕК. Да. Ты прав. Как поэт… не могу жаловаться… Меня цитируют миллионы… К тому же автомобиль, квартира, а ты видел мой банковский счет? Еще нет тридцати, а я уже прилично упакован… Во всяком случае наверняка лучше, чем Норвид Циприан Камил Норвид (1821-83), польский поэт….

ИЕГОВА (серьезно). Ой, Климек… Вернись к себе!

КЛИМЕК. К себе? А где это?

ИЕГОВА. Сам прекрасно знаешь… Есть такой край, Клим…

КЛИМЕК. Край дешевой водки и рваных джинсов?

ИЕГОВА. И стихов, Клим… Теплых, мягких закатов, туманных вершин… Ветра в волосах…

КЛИМЕК. Не искушай, сатана! Ветер в волосах? Я лысею… Нет, слишком поздно, брат! И за тачку надо выплачивать… Да и Анка? Не хочу снова прыщавых девиц! Сексуальных террористок… Нет, вырос я из этого. Помоги мне!

ИЕГОВА. А ты все возносишься, Клим… Все кичишься… Прежнему, длинноволосому безумцу это даже шло, но проститутке… Сам понимаешь… Кичливым спасения не будет…

КЛИМЕК (не слишком убежденно). Вовсе я не проститутка…

ИЕГОВА. Не отрицай, Климек, не надо… Мы оба знаем, что проститутка…

КЛИМЕК. Перестань!

ИЕГОВА. Ты кое о чем забыл, Клим… Забыл о главном и наиважнейшем. Мы оба знаем, что в начале было Слово. Слово было. А что ты натворил с моим Словом?! Ну? Что ты с ним сделал?

КЛИМЕК. Ничего я не натворил… А, впрочем! (Махнув рукой, усаживается перед компьютером.) У меня о другом голова болит… Ты прав, я проститутка, но этот кетчуп я должен сделать, понимаешь? Должен! К утру! Должен! Что? Опять молчишь, да? Как всегда молчишь?!

КЛИМЕК машет рукой, ИЕГОВА добродушно улыбается и гладит КЛИМЕКА по голове. КЛИМЕК оборачивается – ИЕГОВЫ нет. КЛИМЕК пытается писать.

Должен… Должен… (Сползает, заснув, со стула.)

Затемнение.

Кабинет КЛИМЕКА медленно освещается. КЛИМЕК и РЫСЕК спят на полу. Внезапно РЫСЕКА пронизывает судорога. Второй раз, третий. Он просыпается. Закрыв рот, нагибается в углу. Его тело сотрясают судороги. Внезапно «с неба нисходит свет». Обновленный РЫСЕК смотрит на потолок – у него вдохновенный взгляд. Подходит к компьютеру. С отсутствующим видом начинает писать. Раздается «ангельская» музыка.

Медленное затемнение.