Текст книги "Выжить в Сиэтле"

Пока миссис Найберг колдовала над сейфом, Болан принялся за парнишку.

– Ты уже член семьи, Томми?

– Нет, сэр, еще нет.

– Кто твой крестный отец?

– Простите, сэр?

– С кем ты связан, кто тебя проталкивает?

– Дэнни Тринити.

– Очень скверно. Ты потерял крестного отца.

– Да, сэр, я как раз думал, что с ним стряслось. Боюсь, что я потерял всех.

– Родственник?

– Простите, сэр?

– Ты – родственник Дэнни Тринити?

– Да, сэр. Мы двоюродные братья.

– Были.

– Да, сэр, были.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– С какого времени ты с ним связан?

– С тех самых пор, как мы приехали сюда.

– Из Бронкса?

– Да, сэр, из Бронкса и Стейтен Айленда. Поверьте, я раньше не имел никакого отношения к делам Дэнни.

– А чем ты занимался?

– Ничем предосудительным, сэр! Я ничего не сделал! Я только что окончил школу.

– Тебе надо было держаться подальше от братца, Томми.

– Да, сэр.

– Ты знаешь Тони Вейла?

– Немного. Он – босс Дэнни.

– Был им. Дэнни мертв. Запомнил?

– Да, сэр.

– Тебе он нравится?

– Тони? Нет, сэр.

– Ты собираешься и дальше на него работать?

– Нет, сэр.

– Ты с машиной?

– Да, сэр. «Вега», стоит рядом с домом.

– Хорошо. Садись в свою «вегу» и сматывайся. Не оглядывайся и не возвращайся. Если я тебя еще раз здесь увижу, Томми, тебе конец. Так что рекомендую тебе больше не попадаться мне на глаза!

– Да, сэр. Спасибо... я обещаю, что вы меня больше никогда не увидите.

– Но прежде чем ты уйдешь, расскажи обо всем этой даме.

– О чем, сэр?

– Скажи ей, почему ты здесь.

Сейф был уже открыт. Миссис Найберг смотрела на мальчишку, в недоумении сдвинув брови. Он взглянул на нее и опустил глаза.

– Миссис Найберг, я работал на Организацию... ну, вы знаете, на мафию. Нас сюда прислали специально, чтобы помогать вашему мужу. Он тоже работает на мафию.

Она произнесла холодно:

– Понятно.

– Ну, все, Томми, уматывай! – поставил точку Болан. – Выйдешь через заднюю дверь.

Парень вышел, не поднимая глаз от пола.

Болан дождался щелчка замка задней двери и затем обратился к женщине:

– Вы вышли замуж за негодяя, миссис Найберг.

В ответ она только вздохнула.

– Несколько часов назад сопляк, который только что вышел отсюда, держал пистолет у головы вашей дочери. И был готов застрелить ее. Я думаю, он получил на это разрешение. От вашего мужа...

Слова Болана потрясли женщину. Глаза ее сверкнули, затем снова погасли, и в них осталась только боль, когда она спросила:

– Вы знаете, где она сейчас? Я места себе не нахожу от беспокойства.

– Я мог бы поторговаться с вами, предложив дочь в обмен на мужа, но я не играю в такие игры. Диана сейчас в безопасности и в полном порядке. Но отнюдь не заботами доброго старого Алана. У меня есть все основания полагать, что он приговорил ее к смерти, – жестко произнес Болан.

Этого она не смогла вынести. Ноги внезапно отказали ей, и она, чтобы не упасть, привалилась к массивной двери сейфа, закрыв лицо руками.

– Боже, какой же я была дурой, – прошептала она. – Страшной дурой!

– Так вы его подозревали и раньше?

– Признаюсь, были вещи, вызывавшие у меня удивление.

– Пришла пора перестать удивляться, миссис Найберг, – Болан подошел к сейфу и заглянул внутрь. Добыча была небогатой. Несколько стопок деловых бумаг, пара бухгалтерских книг и закрытый на ключ металлический ящик. Он сгреб содержимое сейфа в одну кучу и спросил женщину:

– Вы хотите пойти со мной?

– Куда?

– Я отвезу вас к Диане.

Миссис Найберг встала, безуспешно пытаясь подавить обуревавшие ее эмоции. Болан обнял ее рукой за плечи и вывел из комнаты.

Когда он помогал ей надеть плащ, она смахнула слезу и дрогнувшим голосом произнесла:

– Неужели я сказала, что вы выглядите «зловеще», мистер Болан? Нет, вы не зловещи. Вы прекрасны.

Несомненно. Он был прекрасным мерзавцем. Он опрокидывал кости домино, а она первой оказалась у него на пути. Но Мак тут же напомнил себе, что в его войне не существует морали.

– Не раскисайте, миссис Найберг, – подбодрил он женщину и, придерживая ее за локоть, вывел под холодный дождь.

Глава 9

Болану оставалось только верить, что мать Дианы говорит ему правду. С тех пор как, по ее словам, около шести часов утра Алан Найберг «выбежал из дому», она его больше не видела и ничего о нем не слышала. Он не сказал ей, куда уходит и когда его ждать обратно.

Разбудил его телефонный звонок, разговор «длился не более тридцати секунд», а потом он сам звонил кому-то прямо из спальни.

Найберг выглядел очень возбужденным и напуганным. Он сделал один междугородный звонок с автоматическим вызовом; она поняла это по долгому набору цифр. Алан говорил тихим голосом, настороженно и настойчиво. С его слов она ничего не поняла. Разговор продолжался минут пять. Затем он позвонил по нескольким местным номерам, говорил очень мало, а тон его был тревожным и приказным. Затем он наскоро оделся и поспешно ушел, не завтракая и даже не выпив кофе. Конечно же, такое поведение мужа очень встревожило миссис Найберг.

Последние недели у Дианы были какие-то неприятности, связанные с бизнесом Алана, и это тоже не могло не беспокоить мать. В шесть тридцать она позвонила Диане на квартиру, а затем повторяла вызов через каждые пятнадцать минут до восьми часов. После восьми она отправилась в офис и там стала ждать каких-либо вестей от дочери. В десять появился Томми Рентино, напуганный и молчаливый. Он сказал, что со вчерашнего вечера не видел ни Дианы, ни Найберга. Миссис Найберг считала, что Томми был на побегушках у ее мужа, чем-то вроде специального курьера. В ответ на ее настойчивые вопросы парень признался, что «что-то пошло наперекосяк», но больше ничего не смог или не захотел объяснить.

В одиннадцать тридцать она включила переносной телевизор у себя в кабинете, чтобы посмотреть дневной выпуск новостей, опасаясь и в то же время рассчитывая услышать что-то «ужасное», связанное со сплетнями, которые в последнее время ходили вокруг бизнеса ее мужа. Но местное телевидение транслировало специальную программу – повторение выпуска новостей месячной давности, дававшего хронику жизни некоего Мака Болана. Программу завершал репортаж о событиях, происшедших этим утром в Сиэтле.

Вот тут она по-настоящему испугалась, перерыла все записные книжки, звонила даже к случайным знакомым, пытаясь обнаружить Найберга или дочь, но безуспешно. Ко времени появления Болана она уже решила позвонить в полицию и заявить об их исчезновении.

По пути в Ричмонд Бич Болан остановился у небольшого магазинчика, торгующего всякими мелочами, и сделал кое-какие покупки. Не доезжая мили до места парковки своего боевого фургона, он протянул Маргарет Найберг темные очки и попросил надеть их, объяснив, что ей не стоит видеть то, о чем совсем ни к чему знать. Она подчинилась без возражений...

Когда они вошли в фургон, Мак сам снял с нее очки и вышел из фургона, оставив мать и дочь наедине переживать свое воссоединение. Понимая их состояние, он не спешил вернуться и неторопливо цеплял взятую напрокат машину к буксирному устройству фургона.

Болан взглянул на часы: по его мнению, он дал дамам достаточно времени, чтобы наплакаться и успокоиться. Войдя в спальный отсек фургона, он вручил им покупки, сделанные в придорожном магазинчике: голубые джинсы и фланелевые рубашки, кеды, ситцевые платки в горошек, и объяснил, чего от них ждет.

Пока они переодевались, Мак проехал несколько миль на север вдоль побережья и остановился у небольшого дома на берегу. Здесь располагалась его «тыловая база». Дом этот Мак снял сразу же по прибытии в Сиэтл, но до настоящего момента ни разу не пользовался им. Его временная обитель стояла на отшибе, удовлетворяла требованиям безопасности и была полностью забита продуктами и другими вещами, необходимыми для проживания в течение недели. Болан, не раздумывая, поселил бы здесь своего брата.

Мак провал в дом женщин и, показывая им комнаты, предупредил:

– Здесь нет телефона. Оно и к лучшему – не будет соблазна обзванивать знакомых, чтобы узнать новости. Но есть радио, пользуйтесь им. Некоторое время вам придется пожить здесь, не показываясь никому на глаза, пока я лично не свяжусь с вами. Теперь ваша жизнь зависит только от вас самих, так что прошу вас: не делайте глупостей.

Он пошел к выходу, и Диана проводила его до дверей.

– Ну, теперь я – пленница мамы, – сказала она с кривой усмешкой. – В чем дело? Ты не надеешься на себя?

– Мы вернемся к этому вопросу позже. – Мак испытующе посмотрел на нее. – Любовь и смерть – не самый выигрышный расклад, Диана. – Он улыбнулся и добавил: – У тебя будет шанс взять свои слова обратно. Но позже...

Девушка улыбнулась в ответ.

– Конечно.

– Следи за матерью, – предупредил Болан. – Она не приняла такого крещения, как ты. Постарайся, чтобы у нее не возникли киношные представления о крови и мужестве.

Диана вздрогнула и спросила:

– Что ты собираешься делать с Аланом?

Болан пожал плечами.

– На этом типе стоит клеймо зверя. Не я поставил его. Он сделал это сам.

– Ты прав, но... – Она бросила быстрый взгляд сквозь открытую дверь. – Конечно, она не может любить этого человека, но они все-таки были мужем и женой целых шесть лет. Я... я не могу судить его слишком сурово.

Болан нахмурился.

– Я никого не сужу, Диана, И даже не приговариваю. Я просто исполняю приговор. Эти парни сами себе и судьи и присяжные. А я, черт побери, просто палач!

– Это жестоко! Боже, как это жестоко! – в смятении воскликнула девушка. – Я тоже хотела бы быть такой жестокой, но не могу. И мать не может. Я прошу тебя, не надо...

– Да, в своих поступках Болан был последователен, тверд и даже жесток, и во сне его часто преследовали призраки плачущих вдов.

– Я ничего не обещаю, – угрюмо сказал он. – Посмотрим по обстоятельствам. Если судьба решит улыбнуться Алану – хорошо. Если же нет...

Диана вытерла блеснувшие на ресницах слезы и очень тихим, почти заговорщическим голосом промолвила:

– Знаешь, как ни странно, я совсем не беспокоюсь о тебе. Ты такой ... ты внушаешь благоговение и страх. Каков же ты на самом деле, Мак Болан? Что руководит тобою?

В этот момент мать девушки подошла к двери и присоединилась к разговору.

– Если бы ты, Ди, сегодня утром смотрела телевизор, тебе не пришлось бы задавать такие вопросы. Не слушайте ее, мистер Болан. Делайте то, что вы должны делать. Ради Бога, простите меня, я подслушала ваш разговор. Не рискуйте ни одной каплей крови ради Алана Найберга. Он не стоит того...

Болан взглянул на обеих женщин потеплевшими глазами и направился к машине.

«Да, миссис Найберг не занимать жесткости и хладнокровия, – думал он, ведя фургон в сторону города. – Когда-нибудь, если ей здорово повезет, ее дочь станет такой же жесткой и хладнокровной... и такой же красивой».

Найберг действительно был больным кретином и редким негодяем, если решил нагадить такой женщине... Таким женщинам.

Однако Болан не был врачом. Он не лечил, он искоренял. В этом состояла его основная цель. Отклониться же от цели означало ослабить эффект воздействия. А Болан стремился именно к «эффективному воздействию».

В данный момент он собирался «воздействовать» на Алана Найберга при активном содействии его жены. Миссис Найберг дала Болану длинный список адресов и телефонных номеров, которые так или иначе имели отношение к «болезни» ее супруга.

Если ты разыскиваешь наркомана, последи за торговцами зельем...

Болан отправился на поиски сводников.

* * *

В это же время на востоке страны в вашингтонском аэропорту в служебный автомобиль садился возбужденный молодой человек в глубоко надвинутой на глаза шляпе – главная фигура наиболее строго охраняемой государственной тайны со времени проекта «Манхэттен». Его звали Лео Таррин. Он был признанным боссом питтсфилдского отделения крупной мафиозной семьи в штате Массачусетс, наиболее популярным и подающим надежды молодым руководителем гигантской империи «Коза Ностра». Таррин пользовался доверием и уважением как членов «Коммиссионе», так и рядовых «солдат» мафии. Тайна же заключалась в том, что Лео Таррин был самым законспирированным тайным правительственным агентом в истории правоохранительных органов США.

Только один человек в Вашингтоне знал, кто скрывается под кодовой кличкой «Скалолаз». Этим человеком был Гарольд Броньола – руководитель государственной программы по борьбе с организованной преступностью. В этом свете весьма любопытным являлся факт, что именно на Броньолу была возложена задача «остановить Мака Болана». Любопытным его можно было считать хотя бы потому, что эти два человека были самыми близкими друзьями Мака Болана. Таррин стремительно продвигался вверх по иерархической лестнице мафии главным образом благодаря деятельности Болана. Точно так же в немалой степени благодаря крестовому походу Болана против мафии Гарольд Броньола превратился во внушительную фигуру на политической сцене Вашингтона. Оба они в глубине души признавали себя обязанными Болану, и даже прощали ему его долги перед ними, а таковых накопилось немало.

Таррин и Броньола очень редко вступали в прямой контакт с Палачом – слишком велик был риск. Поэтому Броньола чувствовал себя как на иголках, когда Таррин проскользнул в машину и сел рядом с ним.

– Что за паника? – раздраженно проворчал он.

Они обменялись крепким рукопожатием, и Таррин ответил:

– Никакой паники, перестань беспокоиться. Я хорошо прикрыт. Мои головорезы думают, что я прячу здесь бабенку, – тут он сделал паузу и ехидно добавил. – А ты вполне сойдешь за красотку, особенно, если смотреть на тебя темной ночью в комнате без света, да еще через плотную повязку.

Броньола вполголоса чертыхнулся.

– Может, у тебя и хорошее прикрытие, но насчет себя я совсем не уверен. Этот город свихнулся, Лео. Иногда мне кажется, что здесь у всех крыша поехала. Никто никому не доверяет. Перед каждым выездом на этом автомобиле я вынужден проверять, нет ли где «жучков». Я даже дома боюсь заниматься любовью с собственной женой. Весь город охвачен паранойей.

– Чего ж ты хочешь от Белого Дома, – прокомментировал Таррин, насмешливо улыбаясь. – Черт возьми! Я с этим живу постоянно. Пришла пора, чтобы и вы в Вашингтоне начали шевелиться.

Директор ФБР сухо усмехнулся.

– Настают времена, Лео, когда без списка членов команды невозможно сказать, кто за кого играет. Серьезно. Я схожу с ума от страха. В один прекрасный день эта страна может рухнуть, как гнилой столб.

– Неужели ситуация настолько серьезна?

– Да, очень. Мне бы хотелось о многом тебе рассказать, но я не имею права. Врагу не пожелал бы нести такой груз. Кроме того, у тебя и своих проблем навалом. Ну, черт побери, что у тебя стряслось?

– Час назад закончилась встреча со «стариками» в Нью-Йорке. Под благовидным предлогом я улизнул в аэропорт Ла Гуардия, взял билет на ближайший рейс, и вот я уже здесь. Удивительный век, не правда ли?

– "Коммиссионе" собирался в полном составе?

– О да! И какие люди!

– С каких это пор тебя приглашают на заседания «Коммиссионе» ?

– С сегодняшнего дня. Я получил специальное приглашение. Видишь ли, меня считают экспертом по Болану.

– Ах, дьявол! Неужели все начинается снова! Сиэтл, да?

– Да, Гарольд, они высылают специальную группу киллеров, чтобы покончить с этим парнем.

На лице Броньолы появилась пренебрежительная гримаса.

– Я уже давным-давно перестал беспокоиться за Мака. Твои боссы и раньше высылали такие группы. Кроме того, наши люди в Сиэтле не уверены, что Болан там. У тебя от него есть какие-нибудь вести?

– После событий в Новом Орлеане – никаких, – отозвался Таррин. – Но он там, можешь не сомневаться.

– Почему? Насколько мне известно, там не произошло ничего достойного внимания. Я не принимаю в расчет нескольких мелких махинаций мафии, реагировать на которые Болан счел бы ниже своего достоинства.

– Сначала я тоже так думал, – ответил Таррин. – Но...

– Что, но?..

– Черт побери, Гарольд! Ты же знаешь, как мафия ненавидит Болана. За его голову они отдали бы даже Канаду. При виде его окровавленной головы они испытали бы больший оргазм, чем от кувыркания в постели с лучшими фотомоделями мира. Боссы не пожалели бы никаких денег ради того, чтобы избавиться от этого парня. Ты сам сказал: они уже не раз спускали на него своры убийц. Но, Гарольд, сейчас готовится что-то особое. Весь сегодняшний день «старики» рвут и мечут от ярости. Я ожидал, что Оджи вот-вот полезет на стенку – он в бешенстве от того, что происходит. Понимаешь, они прямо исходят пеной, и они напуганы до смерти, таково мое заключение. Я понял одно: дело не просто в обычной неделе ненависти к Болану. Боссы действительно в шоке.

– От чего?

– Вот этого-то я и не сумел выяснить. Но я знаю, что в Сиэтле вот-вот должно произойти что-то очень серьезное – на карту поставлено будущее Организации. И «старики» в трансе от того, что там находится Болан.

– Поэтому ты и прилетел?

– Именно поэтому. Я получил приказ отправиться в Сиэтл.

Броньола вздохнул.

– Сколько человек ты берешь с собой?

– Только свою обычную команду. А вот в группу киллеров собирают народ из Сент-Льюиса, Денвера, Финикса и Сан-Франциско. Две сотни, ты чувствуешь, – двести головорезов! Самые беспощадные убийцы съезжаются на западное побережье. Меня и близко не подпускают к руководству операцией. Я там буду в качестве советника-стратега. А возглавит группу некто Францискус. Ты слышал о таком?

Броньола озабоченно покачал головой, не скрывая своей тревоги.

– Я знаю только то, что он не член Организации, – продолжал Таррин. – Вольный стрелок, работает по контракту. Бывший солдат, с боевым опытом. Старики прыгали от радости, потирали руки от нетерпения и поздравляли друг друга с удачей, что подрядили этого парня. Они считают, что он не уступает Болану в боевом мастерстве. Но есть еще одна странность, связанная с этим типом...

– Ну, что еще? Не молчи, выкладывай!

– Он уже в Сиэтле!

– Ну и что?

– А то, что он был там еще до появления Болана. Это не может быть простым совпадением. Я думаю... нет, я уверен, что Францискус еще раньше приехал в Сиэтл по другому делу, каким бы крутым оно ни было. И каким-то образом все это взаимосвязано и указывает на...

– На что?

– Черт возьми, не знаю. Но я нутром чувствую беду. Этот Францискус – кадровый военный. Он был пехотным капитаном, служил в спецподразделении по борьбе с партизанами. И он не член мафии. Так какого же рожна они послали его в Сиэтл? Что можно делать в Сиэтле?

Обычно бесстрастное лицо Броньолы посуровело.

– Министерство финансов расследует происшествие в Сиэтле, – тихо сказал он. – Этим утром там на складе в порту было обнаружено двести единиц автоматического оружия. По предварительной версии, это заурядный случай нелегальной торговли оружием. Но... ты говоришь, что они вводят в строй двести стрелков.

– Может, это совпадение?

– Я бы не рискнул держать пари, – возразил Броньола. – Как ты думаешь, какого черта они замышляют в Сиэтле?

– О чем только я не передумал, но все версии кажутся мне абсолютно безумными, Гарольд. Извини, старик, но я не знаю ответа. Зато мне хорошо известно, как трудно за короткий срок собрать банду из двухсот отменных стрелков. Но если оружие уже находилось в Сиэтле, а две сотни головорезов были скрытно размещены там же в ожидании своего часа, то, видит Бог, надо быть идиотом, чтобы считать это совпадением.

– Ты прав. И их не могли заранее послать туда лишь для того, чтобы дождаться появления Болана. Это смешно.

– Конечно, – быстро ответил Таррин. – Я тебе уже сказал, что «старики» чуть не сошли с ума от ярости, когда узнали о появлении в Сиэтле Болана.

– Так ты думаешь, что эти хитромордые кровопийцы создают там военизированную группировку? Ты хочешь сказать, что Маку это стало известно, и именно поэтому он сейчас на западном побережье?

Таррин тяжело вздохнул и долгое время молчал, хрустя суставами пальцев. Наконец он ответил:

– Я уже говорил, что не имел связи с сержантом после его блицкрига в Новом Орлеане. Не знаю, каковы сейчас его планы. Но я готов биться об заклад: Мак вышел на крупное дело. Иначе он бы не сунулся в Сиэтл, а старики не исходили бы от ярости пеной.

– В таком случае, мне тоже туда надо, – решил Броньола.

– Мой самолет отлетает через час, – заметил Таррин, бросив быстрый взгляд на часы.

– Мой тоже, – сказал директор ФБР. – Я возьму с собой пятьдесят полицейских. Может, на месте наскребу еще пятьдесят. Где ты остановишься?

– Я буду жить в лучшей гостинице города. Спрашивать Джозефа Петрилло.

– Отлично. Тебе сообщат, как найти меня.

Таррин хихикнул без тени юмора.

– А ты уверен, что можешь себе позволить оставить Вашингтон на несколько дней без присмотра?

– Ну, я лечу из одного Вашингтона в другой, из города в штат.

– Н-да, – сказал Таррин, – но какое различие в запахе, а?

– Посмотрим, – парировал Броньола.

– Безусловно, – ответил Лео. – Уверен, нам предстоит многое увидеть.

Его пророчеству суждено было сбыться. На северо-западном побережье Тихого океана уже раздавался рокот барабанов войны.