Текст книги "Город Счастья. Том 1-5"

Глава 9

Карета размеренно покачивалась, убаюкивая, как и воющий ветер снаружи, который нет-нет да и забирался через щели в экипаж. Кутаясь в меха, Краила и Алексия дремали, устав от разговоров и бессмысленных обсуждений того, что их ждет впереди. Время от времени Александр заглядывал в дормез, справляясь о самочувствии принцессы, но к дамам не пересаживался, предпочитая путешествовать на коне. Шел второй день будто бесконечного пути, но несказанно радовало то, что метель осталась далеко за спинами путников, хотя холод все еще сопровождал их, врываясь под полы меховых плащей своевольными эфемерными потоками.

Принцесса вспоминала, как кричал король, спешно сбегая по ступеням в холл первого этажа. Как грозился передать королевство под управление соседям, если наследный принц не откажется от идеи сопровождать Алексию. Как пылали яростью его глаза, не скрывая ненависти к названной дочери. И как перешептывались свидетели этой нелицеприятной картины, предвкушая будущие сплетни в отсутствие королевских отпрысков.

Но Принцесса Интара в тот момент смотрела только на него – мужчину, который стойко выдержал все и не отказался от своего решения. Александр не ввязывался в диалог с отцом, а лишь уверенно произнес:

– Король не отказывается от своих решений. Иначе он не король, если поддается чужеродному влиянию, меняя свое мнение.

Колеса кареты скрипели, сливаясь с мелодией природы, что играла сама по себе, не спрашивая разрешения. Поддаваясь обволакивающей темноте, Алексия провалилась в густое марево сновидений, которое расползалось по телу, погружая, проникая в самые потаенные глубины.

Жаждущие губы сминали, подчиняя, в то время как сильные руки удерживали ее, без права выбора, без права вырваться. Регон ощутимо ущипнул ее за ягодицу, прямо поверх платья, и девушка вскрикнула. Властный язык проскользнул по губам, чуть касаясь края зубов, и настиг ее испуганный язычок. От неожиданности, а может быть и назло, она прикусила его и ощутила металлический привкус во рту. Наследный принц резко отпрянул, приложив к своим губам руку. На его пальцах осталась багряная кровь, вид которой будто даже обрадовал его, так сверкали предвкушением его глаза.

В мгновение ока он разорвал ее юбки руками, обнажая стройные ноги, неспешно с наслаждением оглаживая их. Алексия хотела накричать, возмутиться, но из раскрытого рта не донеслось ни звука, словно голос покинул ее, наградив немотой.

Сердце билось часто-часто, а мужчина все продолжал любоваться ею, упиваясь ее нескрываемым страхом. Лекси казалось, что она вот-вот умрет, а учащенный пульс перестанет барабанить свой такт, забирая ее в мир холода и тишины, но Регон решил по-своему.

Сверкая неестественными синими глазами, он склонялся все ближе к ее лицу, заставляя терять дыхание и трястись, подобно листу на ветру. Жесткие губы впились в злом поцелуе, пока одной рукой он удерживал ее кисти над головой, а другой сминал нагие бедра и упругие полушария, выглядывающие из-под корсета. Только сейчас она ощутила всю твердость пола под собой, когда Наследный Принц Бетафа навалился на нее всей тяжестью мощного тела. Алексия пыталась брыкаться, извиваться под ним, но ее усилия ничего не стоили. Прокладывая дорожку от губ к шее, ключицам, груди, мужчина спускался все ниже, пока не нашел сосредоточие ее женственности, впиваясь в него сродни безумцу.

Нет возможности кричать. Нет возможности стонать. Нет возможности выпустить агонию, что сладострастной истомой, горячей волной разливалась по ее телу. Завязки корсета были безжалостно уничтожены кинжалом, раскрывая перед ним всю ее без остатка.

– Моя… Моя… – шептал Регон, наслаждаясь собственным сумасшествием. – Только моя…

– Нееет! – крик разнесся по карете, перепугав старшую фрейлину.

– Ваше Высочество! Ваше Высочество! Что с вами?

Алексия прижимала трясущиеся руки к груди и испуганно озиралась по сторонам, пытаясь понять, где она находится. Дверца кареты распахнулась прямо на ходу, явив встревоженного брата.

– Что с вами? Мне послышался крик.

– Все в порядке. Страшный сон настиг меня, только и всего. Не беспокойтесь. – Она вымучила улыбку, пытаясь казаться спокойной.

– Хорошо. – Мужчина чуть сжал ее руку в знак поддержки. – Готовьтесь, мы уже подъезжаем. – Он исчез из нутра кареты так же быстро, как и появился.

* * *

Бетафское Королевство разительно отличалось погодой. Жаркое солнце уходило в закат, чуть впуская желанную для многочисленных подданных прохладу. На пути каретам и всадникам встретились зеленые поля с яркими фруктовыми деревьями и всевозможной растительностью. Громоздкие виноградники, словно змеи, обвивали обширную территорию, конца или края которой и не виделось. Величественные особняки и даже небольшие домишки отличались невозможной роскошью и какой-то сказочной неестественной чистотой.

Не встречались на улицах бедняки и попрошайки, словно их и не было вовсе в этом королевстве. Дамы, увешанные шелками и драгоценностями, степенно шествовали по улочкам, улыбаясь своим собеседницам, спутникам и встречным прохожим.

На центральной площади, прямо рядом с величавым, устремленным куполами башен вверх королевским дворцом, Алексия и Александр натолкнулись на уличное театральное представление. Молодая девушка с объемной вишневой косой до самых пят расхаживала из стороны в сторону перед канатной веревкой, которая была закреплена на двух деревянных столбах. Будучи облаченной в легкий костюм из желтых шаровар и короткой кофты, бесстыдно оголяющей плоский животик, она игриво зазывала зевак на выступление вместе с молодым улыбчивым мужчиной.

– Алекс! – Лекси выглянула из окошка дверцы наружу. – Давай остановимся и посмотрим. Пожалуйста. – Ее глаза жалостливо умоляли об уступке, и Александр, смотря на нее сверху вниз, сдался под этим коварным натиском.

Он помог сестре выбраться из кареты и крепко прижал к себе, обнимая руками тонкую талию, перетянутую темно-зеленой широкой лентой.

– Давай подойдем поближе?

– Нет. От кареты никто не отходит. – Александр говорил размеренно, а сам с упоением вдыхал аромат ее кожи и забранных к макушке волос.

– Пожалуйста, будьте же великодушны!

– Нет, и не просите. Да и вы забыли, что моя душа уже давно не принадлежит мне.

Своей невинной фразой он всколыхнул ее чувства, заставляя отвлечься от выступления и посмотреть на него. Алексия не улыбалась, а обеспокоенно вглядывалась в его лицо, будто искала в нем изменения.

– Взгляните – началось.

Юркая девушка скинула мягкие туфельки без каблуков и, словно кошка, полезла вверх по столбу, опираясь ножками о вырубки в древесине. Настигнув вершины, она шкодливо улыбнулась и взяла висящие на гвоздике аюнги, чтобы, обернув их вокруг щиколоток и запястий, неспешно завязать на небольшие, но крепкие узелки. Шаг, сопровождаемый бряцаньем музыкальных украшений, и она ступает на канат, чтобы уже в следующую секунду совсем отпустить руки и перестать держаться, делая следующее движение.

Такого Алексия не видела никогда и безвозвратно влюбилась в этот танец, завороженная плавными движениями, веющей опасностью и кошачьей грацией. Руки порхали, извиваясь медленной вязью, такие гибкие, как те самые встреченные путниками виноградные лозы. Она вышагивала по тонкому плетению нитей, словно по дороге, плавно поворачиваясь и кружась. Танцовщица выписывала невозможные восьмерки округлыми бедрами, одновременно перекатывая неугомонные волны животиком и словно продолжая их бег руками. Бренчание билось в такт ее движениям, в такт сердцам, что были прикованы в этот момент только к ней одной, как и глаза их носителей.

Алексия беспричинно оглянулась на брата, будто собиралась что-то сказать, но застыла с невидящим взглядом, примечая реакцию Александра на девушку. В душе принцессы поселилась жалящая, ядовитая ревность, пропитывающая в мгновении ока каждую клеточку ее тела, и уже выступление не радовало ее, а идея остановиться не казалась такой замечательной.

Она знала, что брат не отшельник или монах и давно постиг все глубинные любовные науки, совершенствуя их со всевозможной вереницей придворных дам, но никогда не видела его заинтересованностей или флиртов в открытую так, как сейчас. Оказалось, что это больно… Больнее, чем острые углы ступеней. Больнее, чем разочарование в названном отце. Больнее, чем слова Наследного Принца Бетафского Королевства.

Принцесса ощутимо почувствовала на себе навязчивый сверлящий взгляд со стороны и тут же осмотрелась, но сразу пожалела об этом. Регон стоял вместе с братом недалеко от них в сопровождении свиты и словно пытался испепелить ее усилием воли, настолько красным было его лицо, не скрывающее угрожающей злости. Лекси неосознанно прижалась к Александру крепче, будто пыталась спрятаться за его телом, и тем самым привлекла его внимание. Он, наконец, оторвался от будоражащего зрелища и обратил свой взор на встречающую их вереницу наездников, которые стояли рядом со своими лошадьми игреневой масти, держа их под уздцы.

Наследный Принц Интара улыбнулся мужчинам и приветливо кивнул, чуть подталкивая застывшую сестру вперед.

Медленно, нехотя, она двигалась под руку с Александром, а рядом семенила, озираясь, вездесущая старшая фрейлина, которой все новое нравилось и будоражило ум.

– Рады приветствовать вас на территории Бетафа. Как добрались? – проговорил Регон совсем не радушным тоном.

– Нам не встречались проблемы на пути, благодарю. Прошу простить, мы немного засмотрелись на выступление.

– Я видел, что оно пришлось вам по нраву, – это прозвучало едко, но, видимо, только для Алексии, потому как остальные не заметили ни тона голоса, ни мимолетного косого взгляда в сторону девушки.

– В нашем Королевстве не дают таких представлений, и оно пришлось нам в новинку.

– Что же, пора отправляться. Отец не любит, когда кто-то задерживается, – прервал диалог наследников Карий, мягко улыбаясь принцессе и ее фрейлине.

– Конечно. Еще раз прошу нас простить…

* * *

Шелка, бархат и неизвестные просвечивающиеся ткани украшали воланами стены и потолки. Миниатюрные подушечки разных расцветок, одна ярче другой, разместились на диванчиках и креслах, которые оставались пустующими, несмотря на обилие народа в главной зале дворца. С высокого куполообразного потолка свисали гирлянды подвесных чаш с установленными в них широкими свечами, тем самым освещая все пространство, включая украшенные пузатыми расписными вазами углы.

– Мы приветствуем вас от всей души в нашем королевстве. – Грузный бородатый мужчина с чуть прищуренными синими глазами с неприкрытой радостью оглядывал гостей.

– Долгих вам кругов, – чуть склоняя голову, учтиво проговорил Александр на правах старшего.

– Долгих вам кругов, – вторил ему король.

– Мы привезли вам дары. – Наследный Принц Интара кивнул своим людям, чтобы те поднесли три ларца, которые сами по себе уже были настоящими произведениями искусства.

– Еще подарки? – шутливо вопросил Король. – Мне казалось, самый большой подарок нашему королевству вы уже преподнесли. Ее Высочество Принцесса Интарская поистине самый прелестный цветок, что попадал в этот дворец. О, юное создание, не смущайтесь! Мои сыновья покорены вашей красотой.

Алексия стояла подле брата. Она спешно сделала реверанс, когда к ней обратился король. Ее щеки давно украсил румянец от всеобщего внимания и пристальных разглядываний, словно она была диковинкой на усладу знати.

– Вы знаете, как покорить сердце дамы, Ваше Величество, – ответила она, скромно пряча взгляд.

Король расхохотался, и его смех подхватили многочисленные придворные, но тут же, будто по команде, смолкли, когда Парок лит Бион остановился.

– Вы – милейшее создание. Но полно. Не будем задерживать наших гостей. – Он кивнул супруге и снова перевел взор на Александра и Алексию. – Вы наверняка устали с дороги. Так что же вы привезли?

По кивку Александра сопровождающие поочередно подходили к тронам, на которых разместились король и улыбчивая королева, и открывали ларцы. В первом находился древний, магический, невероятно ценный фолиант – один из трех существующих в мире. Во втором россыпью на бархатных выемках разместились гладкие голубые камешки бирюзы – баснословно дорогой защитный купол, который способен сдержать разрушение целого дворца, а также скрыть важные разговоры от чужих ушей. А последний и одновременно самый большой явил в своем нутре утерянный в давние времена Бетафский королевский кинжал, что передавался от наследника к наследнику, инкрустированный многообразием округлых каменьев да увенчанный золотой литой рукоятью.

– Не может быть, право слово! Где вы его нашли? – трясущимися руками король бережно достал начищенное до блеска оружие и, как самую дорогую вещь в мире, прижал к своей груди.

– Почти круг назад я путешествовал по Фукории и в одной из оружейных лавок наткнулся на него. Жадный донельзя торговец ни в какую не хотел продавать его и даже пытался закрыть лавку, выдворив нас наружу, но мой спутник сумел его убедить обменять стилет на драгоценные подвески, что были прикреплены к его сюртуку как знак неприкосновенности и приближения к особам королевских кровей. Так ваша семейная реликвия оказалась у меня.

– Как бывает, как бывает! Вы вернули радость в мое сердце и продлили жизненные круги, дав мне новых сил! – разливался соловьем король. – Просите все, что хотите! Такая находка!

Алексия видела, как напрягся Регон, посмурнел Карий, и даже Королева несколько заволновалась, искоса поглядывая на супруга.

– Не откажите в теплом приеме, мягкой постели да сытном ужине, Ваше Величество, – улыбнулся Александр.

– Вот это дружественные отношения! – снова рассмеялся Парок лит Бион, оглядываясь на сыновей. – Тотчас же все будет!

* * *

В просторных покоях, что выделили Алексии и ее фрейлине, суетились служанки. Девушки спешно наполняли ванну, в то время как сама принцесса стояла у окна и невидящим взором смотрела куда-то вдаль. Старшая фрейлина и не пыталась заговорить, отчетливо понимая, по какой причине злится Ее Высочество.

Лекси не обращала внимание ни на вычурную роскошь комнат, ни на яства, которыми служанки заставили круглый стол в гостиной, ни на наряды, что многоцветной радугой разместились в гардеробной как подарок будущей супруге младшего Принца Бетафского Королевства. Она думала лишь о том, почему ее брат, имея такое преимущество в руках, не удосужился просить расторгнуть невыносимую помолвку. Его чувства уже не казались ей высокой любовью, о которой написано столько книг всеми предыдущими кругами, а наоборот, она стала подозревать, что является таким же поверхностным увлечением, как и предыдущие дамы, за чьими юбками он так лихо увивался.

Некая Айза-Антуанетта либ Кено в своих мемуарах, которые сохранились в полном издании в королевской библиотеке, указывала, что хотела проверить действительность чувств одного молодого человека. К слову, впоследствии он стал ее супругом, но Алексия сейчас размышляла на другую тему. Эта дама сбежала без сопровождения из дому и укрылась в совершенно другом городке, предусмотрительно путешествуя в наемном экипаже. Таким образом, она решила, что если мужчина ее действительно любит, то найдет, где бы она ни была, и вернет.

В беспечном ожидании она томилась почти две недели, пока такой же, как и все предыдущие, бессонной ночью не услышала крики, что разносились по улицам вместе с вереницами птиц. Прижавшись к холодному стеклу окна, девушка завороженно наблюдала, как черные всадники со жгучими яркими факелами и мечами в руках размеренно двигались по улице, останавливаясь по двое у каждого дома. Они беспрепятственно входили к испуганным людям и спустя время покидали строения, продолжая свой путь.

Когда чернильные тени остановились напротив центрального входа особняка, который она снимала за пригоршню монет, Айза-Антуанетта струсила и, забежав в ванную комнату, заперлась на железный засов. Она отчетливо слышала шаги, которые все приближались и приближались, вторя ударам ее испуганного сердца. Хлипкая дверь без труда поддалась напору мужчин, и девушка предстала перед ними во всей красе – сорочка спускалась до самых пят, прикрытая лишь тонким халатом. Несколько долгих, нервных для нее минут незнакомцы взирали на нее, будто рассматривая и подмечая черты лица, но вскоре низко поклонились и вышли, оставляя после себя пустое непонимание.

Каково же было ее изумление, когда секундами позже в маленькую комнатушку ворвался ее возлюбленный с горящими от волнения глазами. Он стиснул ее в крепких болезненных объятиях и больше уже не отпускал никогда. Успокоившись и совладав с чувствами, Айза-Антуанетта решилась на вопросы:

– Как ты меня нашел? И зачем?

– Ты пропала, и мне не оставалось ничего, кроме как собрать отряд и рыскать по близлежащим городам, подобно дикому волку, который в одночасье потерял свою пару. Я готов был разобрать по камешку целый мир, но поверь, я все равно бы нашел тебя. А зачем? Этот вопрос настолько сложен, насколько и легок. Любовь заставляет человека становиться безумцем. Я безумен тобой.

– Ваше Высочество! Ваше Высочество! – Краила уже давно окликала никак не реагирующую Алексию.

– Ты что-то сказала? – принцесса оглянулась, но лицо ее было по-прежнему задумчивым.

– Ванна уже ждет вас.

Они уже давно остались одни, а Лекси даже не заметила этого, полностью погрузившись в свои мысли. Девушка думала над тем, как осуществить нелепый план собственного побега, чтобы проверить чувства своего возлюбленного. На полпути к ванной комнате ее остановил стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, створки распахнулись, являя взору королеву и ее свиту.

– Еще раз приветствую вас, – заговорила женщина мягким ласковым голосом.

– Долгих вам кругов. – Принцесса сделала легкий реверанс, в то время как ее фрейлина опустилась в глубоком.

– Я пришла предупредить вас о том, что по случаю вашего приезда через три часа состоится бал. Я думаю, вы уже ознакомились с нарядами, пошитыми специально для вас.

– Они чудесны, Ваше Величество. Я благодарна за такие прекрасные подарки.

– Оставьте нас. – Фрейлины, включая Краилу, поклонились и молчаливо вышли из покоев. – Я рада, что у моего младшего сына будет такая милая, воспитанная супруга. Простите, но мне хотелось, чтобы вы знали об этом.

– Я благодарна вам за слова поддержки, Ваше Величество.

Разговор не клеился, и Алексия чувствовала себя несколько сумбурно, не зная, как себя вести и что делать. Она не ожидала визита королевы и не была готова к нему.

– Что же… Отдыхайте, дорогая. Но рекомендую вам не задерживаться на балу слишком долго. Завтрашний день мы проведем на природе. Пока мужчины будут охотиться, мы сможем с вами познакомиться поближе.

– С нетерпением ожидаю этого часа. – Принцесса сделала реверанс, и королева удалилась.

Медленная предвкушающая улыбка расползалась по лицу Лекси, предзнаменуя недоброе. Именно завтрашним днем она решила осуществить собственный нелепый побег, кажущийся гениальной идеей в свете последних событий. Но ее до отчаяния волновали две насущные проблемы, которые могли привести к полнейшему краху.

Закусив подушечку пальца, девушка, наверное, впервые в жизни молилась Всевышнему, что един под всеми небесами и для всех своих детей. Всего две, но такие труднопреодолимые проблемы, являющиеся пустяками для той, которая готова на все, дабы избежать постели Наследника Бетафского Королевства. Регон? Ее острый язычок и не менее острые каблуки с удовольствием отобьют у него все похотливые желания. Дворцовый этикет? Пусть катится в кровавую бездну вместе с честью и скромностью.

* * *

В глазах рябило от пестрых нарядов, неуместно усыпанных крупными блестящими каменьями, теряющимися на фоне многочисленных слоев пышных платьев. Ткань женских одежд просвечивалась, но, укладываясь толщами, закрывала тела полностью. Алексия невозможно мучилась, пока старшая фрейлина окутывала ее тканями, словно гусеницу, которой срочно нужен был кокон. О бабочке, вылупившейся из него, речи и не шло изначально. Всего лишь кокон с глазами и кровожадной улыбкой.

Спустя какое-то время Принцесса Интара психанула, закрывшись вместе с нарядом в выделенной спальне. Краила окликала ее, сначала прося, а потом и вовсе грозясь, но успехов в своем деле не имела. Алексия же в это время корпела над нарядом, задорно похихикивая, что совершенно не соответствовало общепринятому образу королевской особы.

В Бетафе женщины под ворох ткани надевали легкие струящиеся штаны и маленький топ с короткими рукавами, бесстыдно оголяющий живот. Но Лекси такая форма нижней рубашки пришлась по нраву, несмотря на все вздохи фрейлины.

Явившись в зал для приемов в сопровождении краснеющей Краилы, она не обращала внимания на обескураженные взгляды, взволнованные шепотки и пристальный, детальный осмотр. Мужчины раздевали ее глазами, а женщины прятали взор, пытаясь скрыть пропитавшую зал зависть.