Текст книги "Как убить мужчину мечты"

Глава седьмая

Забыть о чьем-либо дне рождения, а тем более о своем собственном, – не самое серьезное преступление на свете. Когда на следующее утро Бен вошел в кухню в костюме цвета асфальта (который необыкновенно ему шел) и пожелал мне долгих счастливых дней в кругу семьи, я первым делом с ужасом подумала, что речь идет о Ванессе: неужто кузина вознамерилась обосноваться у нас до самой свадьбы? Неудивительно, что в то утро я соображала с трудом.

Освободившись из заточения, Ванесса не преминула устроила нам спектакль: величаво и, разумеется, грациозно она рухнула в обморок на каменные плиты холла. Я так понимаю, манекенщицы обучены падать, поскольку узкий подиум таит массу опасностей. Вряд ли Ванесса жаждала обзавестись шишками и ссадинами. Открыв глаза, кузина слабым голосом потребовала, чтобы Герту немедленно отправили в тюрьму, а моих деток – в ближайший приют, потому что от их воплей она на стенку лезет. Жаль, что не из дома бежит.

Постепенно до меня дошло, что Бен поздравляет меня с днем рождения, однако на благодарность сил не хватило: трудно радоваться тому, что стала на год старше, когда в спальне наверху сладко дрыхнет Ванесса. Кузина забрала мою лучшую ночную рубашку, объяснив, что покинула материнский дом в Лондоне впопыхах, успев прихватить только зубную щетку. Естественно, я не могла выставить себя на посмешище, предложив ей хлопчатобумажный балахон. «Ты стала совсем квочкой» – таков был бы вердикт несравненной кузины. Ванесса и без того целый вечер усердно выискивала во мне недостатки: прихлебывая бренди (якобы для успокоения нервов), небрежно поинтересовалась, зачем я подстригаю ресницы.

– Бог на небесах, – произнес Бен, поцеловав меня в губы, – а Ванесса, полагаю, все еще в постели.

– И потому жизнь в данный момент прекрасна! – Я налила нам по чашке кофе. – Одно из лучших качеств моей кузины – это то, что она и утро никогда не сталкиваются. Джордж Мэллой проснется однажды и поймет, что тридцать лет не видел жены при дневном свете. Впрочем, это будет не самая серьезная из его жалоб.

– Не слишком ли ты к ней строга? – Бен вопросительно приподнял бровь, отхлебывая кофе. – Конечно, Ванесса бывает иногда сущей ведьмой, но после того как мамаша закатила ей истерику по поводу помолвки и выгнала из дома, твоя кузина нуждается в толике сочувствия.

Я столь энергично размешивала сахар, что едва не смыла рисунок на внутренней стороне чашки.

– Еще немного, и ты заявишь, что эта гадина явилась в Мерлин-корт, горя желанием подружиться с будущей свекровью! Позволь напомнить, – я гневно взмахнула ложечкой, – что в последний свой приезд Ванесса заявила, будто рабочая кобыла больше похожа на благородную даму, чем миссис Мэллой.

– Твоя кузина – записная гордячка. – Бен подлил себе кофе. – Но, согласись, несмотря на протесты твоей тетки, она обручилась с Джорджем, хотя в нем нет ни капли голубой крови. Возможно, она любит парня и захочет ему угодить, подружившись с его матерью.

– Я поверю в это, только когда влезу в платье на размер меньше, чем носит Ванесса.

– Ладно, оставим этот разговор. – Бен взглянул на настенные часы: стрелки неумолимо приближались к половине восьмого – времени, когда он обычно уходит в ресторан. – Скоро спустится Герта с детьми и драгоценным минутам, когда мы вдвоем, придет конец.

Поставив чашку, Бен пошуровал в кармане своего плаща и выудил коробку в яркой упаковке. Колечко или браслетик не станут укладывать в такую большую коробку. Не иначе там диадема!

– Приготовься… На счет «три» можешь разворачивать.

– Ох, спасибо, дорогой! – Я поцеловала мужа и принялась орудовать ногтями и зубами. Проклятых ножниц в нужную минуту никогда не бывает под рукой. – Чудесно! Именно об этом я и… мечтала…

– Я знал, что тебе понравится. – Бен повертел подарок так, чтобы тот мог воссиять во всем своем механическом блеске. Отныне я была счастливой обладательницей машинки для варки капуччино. – Она снабжена не только инструкцией, но и видеокассетой под названием «Прелюдия к капуччино».

– А на вечерние курсы, случаем, не надо? – испуганно спросила я, завороженно глядя на десяток кнопочек и рукояток. С техникой у меня всегда одно и то же – до ужаса боюсь неверным движением запустить очередной прибор в космос.

– Тут и ребенок управится.

Бен ласково погладил меня по волосам, но, к счастью, не поцеловал, а то бы заметил, как дрожат мои губы. Для меня включение пылесоса – чрезвычайная ситуация. И я никогда не прикасаюсь к электрическим лампочкам, даже если они мирно лежат в коробке.

– Вот эта часть выглядит несложной. – Я перевела взгляд на две чашки, прилагавшиеся к адской машинке.

– Какие отныне нас ждут вечера! – Просто удача, что Бену некогда было вникать в мои переживания, он уже натягивал плащ. – Сначала восхитительная прелюдия, когда мы мелем зерна и вдыхаем бодрящий кофейный аромат. Потом усаживаемся вдвоем в гостиной, смакуем капуччино и брызжем слюной, если вдруг телефонный звонок нарушит нашу идиллию.

– Теперь я стану с нетерпением ждать вечера! – льстиво отозвалась я и проводила мужа до двери. – Спасибо, дорогой, за чудесный подарок.

– Да, чуть не забыл, Элли… – Он обернулся с таким видом, словно ему только что пришла в голову гениальная идея. – Приходи сегодня в «Абигайль» к шести, поужинаем вместе. Я бы сводил тебя в другое место, но, право, не знаю, – Бен хитро усмехнулся, – где еще так хорошо кормят.

– Замечательно! – Я сняла пылинку с плеча мужа. – Но не лучше ли поужинать дома вместе с детьми? Ты мог бы принести что-нибудь вкусненькое из ресторана.

– Вернемся домой пораньше и прихватим торт для Эбби и Тэма. – Бен уже спускался с крыльца. – Ты ведь идешь на собрание в библиотеку, так почему бы не устроить себе полноценный выходной – пробежаться по магазинам после собрания, а потом завернуть в «Абигайль»? Зачем мы наняли Герту? Разве не для того, чтобы ты почаще выходила в свет?

– Буду в шесть, дорогой! – пообещала я, закрыла дверь, упаковала машинку для варки капуччино и поставила на полку.

С воздушной ночной рубашкой и пеньюаром – еще неизвестно, вернет ли Ванесса ту зеленую, что я ей одолжила, – было бы куда меньше хлопот. Но подарки бывают разные – приятные и полезные, напомнила я себе и принялась готовить завтрак для близнецов.

Неохота, с которой я согласилась поужинать в ресторане, объяснялась тем, что в последнее время почти не видела собственных детей. Герта взяла на себя обязанность будить их и одевать, а также заменила меня в роли банщицы. Но сможет ли Герта понять, как важно для Тэма плескаться в непосредственной близости от крана? И сумеет ли Эбби объяснить няне, что резиновую уточку после купания следует не только обтереть полотенцем, но и обвалять в детской присыпке?

Проблема в том, размышляла я, взбалтывая апельсиновый сок, что до сих пор нашлись лишь два клиента, заинтересованных в моих услугах дизайнера по интерьерам. А может быть, в глубине души я предпочла бы остаться мамочкой и домохозяйкой? И меня вовсе не радует вмешательство постороннего человека в воспитательный процесс? Разумеется, не ставился вопрос о компетенции Герты. В том, что няня приняла Ванессу за вора и шарахнула ее святым Франциском по голове, представив, как бы славно она расправилась со своим неверным муженьком, я не усматривала никаких отклонений от нормы.

Многих вполне приличных женщин посещала мысль убить загулявшего мужа, но Герта в альпийском наряде ничуть не походила на хладнокровную убийцу. Вот и сейчас она спустилась на кухню в своем неизменном тирольском платье. За ее руки цеплялись Тэм и Эбби. Я предложила ей покопаться в моем гардеробе, но Герта отказалась, смущенно сообщив, что выстирала бельишко в раковине и высушила его феном.

– Пожалуйста, Герта, – взмолилась я, – пользуйтесь стиральной машиной и сушкой сколько вам будет угодно. Мы с Беном хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома.

– Вы добрая, фрау Хаскелл. Чудо, что вы не вышвырнули меня за уши на улицу, ведь я так провинилась перед вашей красавицей кузиной.

– Ей следовало постучать, прежде чем врываться в дом и пугать вас до смерти.

Я умолчала о том, что сама не раз испытывала желание треснуть Ванессу по башке. Когда Эбби и Тэм бросились ко мне, словно не видели мамочку много лет, я растаяла и распахнула объятия.

– Вы рисковали жизнью, Герта, защищая детей, и потому заслуживаете премии. Я выпишу вам чек, и вы купите себе что-нибудь из одежды.

– Нет, фрау Хаскелл! – Слеза скатилась по пухлой щеке няни, Герта утерла ее тыльной стороной ладони. – Я не заслуживаю вашей доброты.

– Не спорьте. – Я пристроила на своих коленях сначала Тэма, потом Эбби. – Почему бы вам не отправиться в магазин прямо сейчас? В библиотеку мне нужно лишь к половине первого.

– Мой муж мог бы прислать мне одежду! – фыркнула Герта. – Если б целыми днями не миловался со своей новой пассией.

– Собирайтесь-ка в магазин! – улыбнулась я Герте. – Автобусная остановка в двух шагах от церкви Святого Ансельма.

На секунду я испугалась, что у няни ноги прирастут к полу, если она вспомнит о своем первом вечере в наших краях, о встрече с призрачным видением Вечной Невесты и о жутком черном псе-людоеде. Но, похоже, Герта была не склонна бередить память или полагала, что солнечный свет – надежное средство против злых духов и прочей нечисти.

Мистер Бэбкок успел доставить молоко, прежде чем я продрала глаза. Посему мне по-прежнему было неведомо, как отнеслась молодая жена к появлению Хитклиффа. Пока мы с Гертой усаживали близнецов на высокие стульчики, я раздумывала, не прихватить ли свадебный подарок для Бэбкоков в библиотеку, где и вручить Сильвии, но в конце концов решила, что уместнее будет заехать к ним домой. Сильвия давно зазывала меня на чашку чая, но мне не с кем было оставить близнецов. О том, чтобы взять их с собой, не могло быть и речи. Миссис Бэбкок, боявшаяся лишний раз открыть рот, дабы не подхватить какую-нибудь заразу, вскочила бы на стол и заорала благим матом, увидев в своей сверкающей гостиной ребенка с грязными коленками.

Утро шло своим чередом, дети мирно играли, а Герта хозяйничала на кухне, упорно противясь моим попыткам выставить ее на прогулку по магазинам. Свое рвение она мотивировала тем, что у миссис Мэллой, нашей железной миссис Метлы, сегодня выходной. Однако в половине одиннадцатого Герта была вынуждена поторопиться на автобус, чтобы успеть купить хотя бы дезодорант, не говоря уже о прочем, и вовремя вернуться домой.

Когда часы в холле начали бить одиннадцать, в кухню вплыла Ванесса – ни дать ни взять богиня весны в моем пеньюаре цвета морской волны. Драгоценная кузина относилась к числу тех невыносимых женщин, которые даже после полубессонной ночи, продолжавшейся десять-одиннадцать часов, умудряются выглядеть сногсшибательно. А всему виной эти роскошные тициановские волосы, и эта молочная кожа с легким румянцем на точеных скулах, и эти изумительные глаза цвета шерри – легкая заспанность лишь придает им загадочности.

– Ради бога, Элли! – Ванесса прижала ко лбу пальчики с жемчужными ноготками. – Не могла бы ты вырубить эти проклятые часы? Мне не хватает только головной боли!

– Выпей чаю. – Перешагнув через Эбби и Тэма, я протянула кузине свою чашку. – Более крепкие напитки принимать пока рановато.

– Ты имеешь в виду яд? – Ванесса сладко улыбнулась и легким облаком из шифона и кружев опустилась в кресло. – Да, дорогая, я читаю по твоему лицу, как по открытой книге с метровыми буквами, вроде той, что рассматривает этот малыш, забыла, как его звать. – Кузина осторожно ткнула пальчиком в Тэма, словно опасалась, что он сейчас подпрыгнет и откусит ей руку. – Знаю, ты терпеть не можешь, когда я вторгаюсь в твой очаровательный домашний уют. Боже! А это что еще за уродство? Новый прибор для измерения давления на тот случай, если ты вдруг переутомишься, закручивая банки с вареньем?

– Это кофеварка, – холодно отозвалась я.

– А-а, должно быть, дорогой Бентли подарил ее тебе на день рождения. – Ванесса отодвинулась подальше от Эбби. Та стояла, не сводя с кузины широко распахнутых голубых глаз. – Я не виню тебя, Элли, честное слово, твое желание избавиться от меня совершенно естественно. И мне даже как-то неловко, что эта женщина-танк не прибила меня до смерти. Ты всегда завидовала мне – самую капельку, конечно! – но тебя можно понять. – Кузина грациозным движением разгладила кружева на безупречной шее. – И наверное, я иногда подливала масла в огонь, напоминая, кто у нас в семье первая красавица. Но, – добавила она великодушно, – я всегда признавала, что у тебя характер лучше.

– Спасибо!

– Вот почему, когда мама разозлилась из-за моей помолвки с Джорджем, посинела и закатила дикую истерику, я подумала: ладно, поеду-ка я в Мерлин-корт. Элли забудет прошлые обиды, когда узнает, что моя родительница отреклась от меня. Дорогуша Элли прижмет меня к своей материнской груди, и я почувствую, что не одна на этом свете.

– У тебя есть Джордж, – напомнила я.

– Да, и посмотри, как он меня обожает! – Ванесса вытянула левую руку с целью ослепить меня бриллиантом непристойных размеров. – У некоторых зеркала меньше, не так ли?

– Ага, теперь ты сможешь подкрашивать губы, используя камешек вместо зеркальца, – посоветовала я, глянув на Эбби.

Дочка все еще как зачарованная глазела на Ванессу.

– Этот ребенок превратился в соляной столб или она всегда такая?

– Тетя красивая. – Эбби, словно зомби, шагнула вперед и положила пухлую ладошку на колено моей кузины. – Ты фея?

– Какая прелесть!

И тут Ванесса изумила меня: она подхватила Эбби и усадила мою дочь к себе на колени. В глазах ее – о боже! – сверкнули слезы.

– Какое восхитительное создание! Как же я сразу не заметила, что она похожа на меня! Когда я была маленькой, мои волосы были точно такого же золотистого цвета, как у твоей малютки Эшли. Или ее зовут Элисон? Неважно! В любом случае у нее мой божественный нос!

Тэм, не пожелавший отставать от сестры, немедленно отшвырнул книжку с картинками и ринулся к Ванессе с воплем:

– Я тоже тебя люблю!

– До чего ж умненький мальчик! – Ванесса и его водрузила на шифоновое колено. – О, как же я была права, приехав к вам! Здесь я отдохну после маминых воплей.

– И познакомишься с миссис Мэллой.

Я избегала смотреть на своих отпрысков: маленькие предатели!

– Ах да! С моей будущей свекровью! – Ванесса чмокнула детей в макушки. – Но торопиться с этим нет нужды. Скоро она все равно появится здесь, чтобы убрать дом, так что встреча неизбежна. Думаю, нам будет что сказать друг другу, особенно если она включит пылесос с утра пораньше рядом с моей спальней. Уверена, миссис Мэллой – чудная женщина. Бедняжка, наверное, утратила последний разум, когда узнала, что ее сын женится… – Ванесса игриво похлопала Эбби по щечке, – на фее.

Нет, без крепких напитков тут не обойтись. Взявшись за чайник, я отогнала подлую мыслишку о том, что кузина отныне может забыть о выгодных контрактах, поскольку брак – дело не менее хлопотное, чем карьера супермодели.

– Должно быть, ты очень любишь Джорджа Мэллоя, – благодушно заметила я.

– Дорогая, ты неисправима! Да, я увлечена Джорджем. Он богат и вполне респектабелен. Мне нравится беседовать с ним. Мы хорошо проводим время. И он появился как нельзя… то есть в самый подходящий момент. Но чтобы сгорать от любви к Джорджу Мэллою – нет уж, увольте! И не смотри на меня так, Элли. Я не собираюсь делать мужчине одолжение и влюбляться в него до полного идиотизма. Страсть – вещь недолговечная, а развод пока не входит в мои планы.

– Ты не права. – Я отхлебнула чаю, но он оказался таким горьким, что пришлось вылить содержимое чашки в раковину.

– Посмотри на себя и Бена, – вещала Ванесса поверх темноволосой головенки Тэма. Малыш приподнялся и чмокнул тетушку в бархатистую щеку. – Совсем недавно дорогой Бентли был самым красивым и привлекательным мужчиной на свете. И что же? Ты по-прежнему бродишь, как сомнамбула, считая пропащей каждую секунду, когда он не прижимает тебя к своей груди? Нет! Твоя голова занята более возвышенными помыслами – например, как стать идеальной мамашей или как одним махом управиться со всякой домашней ерундой. И прекрасно, Элли, потому что наступит день, когда Бен постареет и поседеет и ты уже не сможешь вспомнить, глядя на него, что же заставляло тебя млеть от восторга.

– Спасибо, что предупредила, – буркнула я.

– Не за что. – Ванесса ангельски улыбнулась. В этот момент она походила на Мадонну с лишним младенцем. – Что касается Джорджа, то, когда у него разовьется подагра и он не сможет подняться по лестнице без одышки, у меня не будет причин желать ему провалиться сквозь землю. Романтическую любовь следует приберечь для совершенных мужчин. «Тлен не коснется их, и вечность не уничтожит» – или как там говорится в заупокойной молитве? Те, кому мы отдаем свои сердца, не имеют права стариться и превращаться в зануд, вечно теряющих вставные челюсти.

– Что ж, – я отсалютовала кузине пустой чашкой, – надеюсь, вы с Джорджем будете счастливы на свой особый манер. Когда же я удостоюсь чести познакомиться с женихом?

– Бог его знает, дорогая! – Ванесса спустила детей на пол, встала и потянулась в блаженной истоме. – Я звонила ему вчера, он страшно расстроился из-за маминой безобразной выходки, но бедняжка не может пока вырваться, поскольку по уши занят на фабрике.

– И что же он производит?

– Спортивный инвентарь. Так я с ним и познакомилась.

– Ты врезалась в него, крутя педали на тренажере?

– Джорджу требовалась манекенщица для рекламной кампании. – Ванесса нахмурилась, созерцая ноготь, с которого откололась крупинка жемчужного лака. – Я предложила свои услуги и получила работу. Все просто.

– Ну да, разве ты нашла б такого жениха, снимаясь для «Вог»? – заметила я, глянув на часы.

Пора было готовить обед для близнецов, а потом второпях собираться на заседание Библиотечной Лиги. Не следует заставлять коллег нервно постукивать карандашами по столу в ожидании опоздавших. Перед нами стоит серьезная задача: собрать средства на памятник мисс Банч, и тут каждый грамм мозгов на счету.

Ванесса расхаживала по кухне, близнецы следовали за ней, держась за подол пеньюара.

– Элли, я вдруг сообразила, что здесь чего-то, вернее, кого-то не хватает.

– Герта ушла за покупками.

– Я не о ней. – Кузина потрогала макушку, по которой вчера прошелся святой Франциск. – В доме стало как-то просторнее.

– Джонас уехал в поход вместе с Фредди.

– А-а, с нашим драгоценным кузеном. Интересно, Фредди по-прежнему разгуливает с косицей и серьгой в ухе? Помнится, череп со скрещенными костями смотрелся очень живописно!

Хотя вот уж о ком я напрочь забываю, когда он не маячит у меня перед глазами.

– Зато он о тебе помнит. – Я снова взглянула на часы: стрелки гонялись друг за другом как сумасшедшие. – Вчера я по телефону сообщила ему о твоем приезде, и Фредди заявил, что пусть его сожжет крапива, но твой визит он пересидит в лесах.

– Как мило, особенно если учесть, что я, возможно, пробуду здесь вечность! – Ванесса стремительно обернулась ко мне, и Эбби и Тэм, не удержавшись за подол, шлепнулись на пол. – Я подумываю обвенчаться в церкви Святого Ансельма.

– Правда? – Я едва не рухнула на пол рядом с детьми.

– Поскольку у меня нет собственной церкви, почему бы не позаимствовать на денек твою? – Она говорила о церкви, словно о ночной рубашке. – Надо же утереть нос мамочке. Свадебный прием устроим в Мерлин-корте. Бен возьмет на себя угощение, а Герта, женщина-граната, перемоет посуду. Что может быть прекраснее меня, в волнах белого атласа и французских кружев нисходящей по лестнице родового поместья? Видение небесной красоты, которое не каждому дано увидеть при жизни.

Эбби и Тэм, тараща глазенки, захлопали в ладоши в такт свадебному гимну, игравшему в их ушках. В отличие от детей у меня идея кузины не вызвала энтузиазма, но я надеялась, что, польщенная аплодисментами близнецов, она этого не заметила.

– Ты должна кое-что знать, Ванесса. Над невестами, венчающимися в церкви Святого Ансельма, витает злой рок.

– Ты имеешь в виду себя и Бена?

– Я имею в виду Вечную Невесту. Шестьдесят лет назад она ждала в церкви жениха. Но тот позабыл явиться на собственную свадьбу, или обстоятельства ему помешали, однако с тех пор покинутая дама лишилась разума. Ее часто видят у церкви после наступления темноты. Бедняжка, она все еще ждет. Да вот только позавчера Герта столкнулась с ней.

Поставив жаркое на плиту, я ждала, что скажет Ванесса. Сумела ли я убедить кузину, что каждый камень здешней церкви таит угрозу для молодоженов? Осознала ли она, что лучше умереть, чем венчаться в проклятом месте и тем самым накликать беду (на глаза мне попался агрегат для варки капуччино), например получить кофейник в подарок от мужа на день рождения.

– Ты лишь подтвердила мои слова, – произнесла Ванесса недрогнувшим голосом. – В тысячу раз легче оставаться безумно влюбленной – даже по-настоящему обезумев – в человека, бросившего тебя у алтаря, чем изо дня в день терпеть рядом любимого мужчину в разных стадиях физической и умственной деградации. Спасибо, что предупредила, милая Элли. Я сегодня же позвоню викарисе и обговорю дату моей свадьбы с Джорджем Мэллоем.

Передо мной замаячила унылая перспектива таскаться с Ванессой на примерки подвенечного наряда, и каждый раз портниха станет давиться булавками: как же, ведь она шьет на живую легенду – женщину с талией в сорок пять сантиметров! Не намекнуть ли кузине, что Эвдора Шип переживает сейчас кризис в семейной жизни и вряд ли будет искренна, благословляя молодых? Я машинально помешивала жаркое. Нет, нельзя даже заикаться об операции, предстоящей Глэдстону Шипу. Достаточно того, что, когда он выйдет из больницы в облике добродушной дамы, ему придется выслушать немало вульгарных шуточек от людей вроде Ванессы. Мол, шариков у мистера Шипа теперь не хватает не только в голове…

– Элли, когда ты стоишь у плиты, твое лицо напоминает подгоревший блин, – заботливо сообщила кузина. – Слава богу, Джордж понимает, что от меня, кроме тостов с маслом, иной еды он не дождется. Бедная мамочка, ей бы радоваться, что я отхватила мужа с толстой кубышкой, но она никак не может смириться с необразованностью моего Джорджа.

Зная тетушку Астрид, железную леди в корсете из китового уса, я не надеялась, что она когда-либо одобрит идею равенства и братства. Мало того, в любой момент тетка могла ввалиться в Мерлин-корт, дабы употребить свою материнскую власть. Поверь я хотя бы на секунду, что матери удастся уговорить дочь обратиться к специалисту, исправляющему дефекты классового сознания, с радостью оплатила бы тете Астрид такси до моего дома и обратно, но если Ванесса что-то решила, ее уже не свернешь…

Кузина выплыла в холл, чтобы, по ее словам, полюбоваться лестницей, по которой она вскоре спустится в образе божественной невесты. Близнецы потопали было за ней, но я решительно воспротивилась – пора было обедать. Совсем в духе моей кузины, размышляла я, забыть поздравить меня с днем рождения. Конечно, ее голова забита более важными вещами, но дату моего рождения она помнила назубок: в этот день она впервые появилась на страницах журнала «Красота». Странно, однако, что миссис Мэллой не позвонила и не попела мне в ухо скрипучим голосом, от которого у соловья перья выпадают: «С днем рожденья тебя…» Уж не разобиделась ли Рокси, прослышав, что невеста сына уже обосновалась в Мерлин-корте, а кареты у порога дома будущей свекрови все нет и нет?

Я чувствовала себя виноватой перед Рокси и злилась на Ванессу, зная, что та и не подумает позвонить матери жениха. Но предаваться сожалениям было некогда: только я усадила близнецов за стол, как в кухню ворвалась запыхавшаяся Герта с пакетами из универмага «Маркс и Спенсер».

– Я не опоздала, фрау Хаскелл?

– Вы как раз вовремя, – заверила я. – Рейд по магазинам был удачным?

– Да! Но я осторожно выбирала вещи. – Герта скинула пальто. – Не желаю больше привлекать мужчин, с меня хватит!

Поручив детей няне, я ринулась наверх и увидела, как Ванесса зеленой волной катится в ванную. Она проведет там час, накладьшая косметику на лицо, не нуждавшееся ни в каких усовершенствованиях, поскольку являло собой произведение искусства. Я же, мало того что всю жизнь искореняю и замазываю различные погрешности своей внешности, теперь вынуждена собираться как солдат: впопыхах натянуть бирюзовое платье, дождавшееся наконец выхода в свет, и заплести «французскую» косу.

У меня даже не осталось времени – в чем, конечно, сама виновата! – подрумянить щеки. Однако я не забыла сунуть в сумку два блокнота: один для заметок на собрании Библиотечной Лиги, другой для записи гениальных озарений, которые посетят меня, когда буду осматривать дом, унаследованный Лестер-Смитом.

Погода стояла безоблачная, но прохладная. Тем не менее я опустила стекло в машине, надеясь, что свежий воздух проветрит мои мозги и они выдадут потрясающую идею, как одним махом собрать деньги на бронзовую статую библиотекарши. Но к той минуте, когда я припарковала машину в неположенном месте – в аллее позади библиотеки, – ничего оригинальнее вещевой лотереи в голову мне не пришло.

Проникнув в библиотеку через служебный ход, я галопом промчалась в читальный зал. Часы свидетельствовали, что я опоздала на одну минуту.

– Прошу прощения! – пропыхтела я, когда Лестер-Смит открыл мне дверь. – Надеюсь, кофе не ос… то есть я вас не задержала?

Все были в сборе. Глэдстон Шип сидел за столом с вязанием в руках. На голове Сильвии Бэбкок, молодой жены, завиток, как всегда, льнул к завитку. Миссис Давдейл обносила присутствующих бисквитом. Мистер Паучер привычно хмурился. Сэр Роберт Помрой беспрерывно восклицал: «Что! Что!» Моя подруга, Наяда Шельмус, неунывающая блондинка, выглядела изысканно сексуальной с серьгами, свисавшими ниже подола ее черной кожаной мини-юбки. Наяда подскочила ко мне, громко стуча шпильками, почти такими же высокими, как у миссис Мэллой, и втащила в зал.

– Элли, помоги убедить этих старомодных чужаков, что моя идея по сбору средств не имеет себе равных! – Наяда вцепилась в меня, а я боялась пошевелиться, опасаясь, что она вот-вот нанюкет меня на свой острый, как шампуры, бюст. – Возможно, я раскатала губу, но чувствую, что, если хорошенько попросить, он приедет!

– Да кто – он? – Я обвела взглядом членов Лиги в надежде на подсказку.

– Каризма! – торжествующе выдохнула Наяда.