Текст книги "Где оживают грёзы"

19

Дэрон!

Несколько дней назад мы прибыли в академии. Как я уже упоминала, нас срочно вызвали на восток. Здесь наблюдаются магические странности. Похоже, история с местными волшебниками, предположительно потерявшими силу, принимает новый оборот. Пока рано делать выводы, но действовать никогда не рано.

Надеюсь, ты здоров. Ответь мне, пожалуйста, когда сможешь.

И постарайся не слишком много кутить. Особенно на голодный желудок.

Тетя Ката

Письмо появилось в почтовом ящике Дэрона этим утром. Куда бы он ни отправился, письма его догоняли. Послания от старых друзей, о которых он предпочел бы забыть. Настойчивые журналисты, по-прежнему выпрашивающие интервью, хотя Дэрон скорее согласился бы свалиться в канаву, чем ответить на их вопросы. Уезжая из Тарканы, он подумывал и вовсе оставить ящик дома, но тетушкины письма тоже попадали в него. Только их Дэрон и читал, хотя никогда не отвечал. А раз она их писала, значит, еще не разочаровалась в нем окончательно.

И, самое главное, это означало, что тетушка не знает, куда он отправился и зачем.

Дэрон провел пальцем по сломанной сургучной печати Покровителей, белой, как кость. Эва всегда срывала ее, торопясь открыть письмо, чтобы они оба могли поскорее прочитать рассказы о новых приключениях тетушки заодно с последними нравоучениями.

Когда Эвы не стало, письма сделались короче.

Но Дэрон продолжал читать их – теперь уже один. Он надеялся, что почувствует себя лучше, если вскроет письмо, сидя в кафе при отеле в холодных лучах утреннего света. Но вышло совсем наоборот. Дэрон был единственным мрачным пятном среди веселого моря гостей за столиками. Он не мог расслабиться, не притрагивался к хлебу и едва потягивал кофе, постоянно поглядывая на лестницу.

Все еще нет.

Его нога нервно постукивала по полу. Дэрон сидел здесь уже почти два часа и даже не заметил бы, если бы не потертости, образовавшиеся на тетушкином письме, которое он постоянно сворачивал и разворачивал. И официант, который время от времени подходил, чтобы предложить ему еще кофе, и удивлялся, обнаружив почти нетронутую чашку. Похоже, напитку было суждено испариться под утренним солнцем, проникавшим внутрь сквозь стеклянный потолок.

«Вставай, болван».

Его тело отказывалось слушаться. Каждый раз, когда его тревожили какие-то мысли, они придавливали его, точно камень. Теперь он будет сидеть со своими тяжелыми думами и не сдвинется с места без особой причины – а причина до сих пор не спустилась по лестнице.

Дэрон надавил пальцами на лоб. Она явно не желала иметь с ним ничего общего – тем более теперь, после вчерашнего недопонимания. Несомненно, Каллия была красива, как змея, и вчера она вложила весь свой яд в брошенные ему обвинения.

Обычно Дэрон не обращал внимания на колкости. Известность всегда делает человека объектом чужой злобы. Но то, что сказала она, сильно его задело. Он не назвал бы себя образцом галантности, но презирал негодяев, видевших в женщине добычу. Никто не хочет быть жертвой. Никто не обязан послушно падать в пасть зверя просто потому, что тот проголодался.

Дэрон пришел к Каллии, чтобы извиниться, а его обвинили в подобном злодействе.

Эта мысль обжигала, как кислота, и пробуждала сомнения. Злоба, с которой Каллия произнесла эти слова, больше подходила актеру, играющему злодея на сцене.

Что-то здесь не так.

Дэрон был уверен, что слышал крик. А также стук и грохот, заставивший его выскочить в коридор. Он уже был готов выбить дверь ее номера, но потом Каллия ответила с привычным хладнокровием, и Дэрон решил, что весь этот хаос ему почудился.

Но смазавшаяся сурьма на ее веках явно не была плодом его воображения. Как и пальцы, судорожно стиснувшие край двери. Каллия то ли хотела захлопнуть ее у него перед носом, то ли броситься бежать от того, что скрывалось внутри.

Страх.

Тайна, которую не могла скрыть даже лучшая маска.

Дэрон вздрогнул, услышав скрип дерева по полу. Стул напротив отодвинул молодой человек, высокий и худой. Насвистывая, он пригладил угольно-черные волосы, хотя от этого его вид не стал более опрятным.

– Доброе утро, судья, – зевнул он, плюхнувшись на сиденье. – Не против, если я к вам присоединюсь?

Дэрон, не ожидавший, что его потревожат, торопливо сложил письмо и спрятал в карман. В следующую секунду он сообразил, кому принадлежит это угловатое лицо с блестящими темными глазами и беззаботная манера, говорившая о том, что ему наплевать на все на свете.

Ассистент Каллии.

– А у меня есть выбор? – сухо отозвался Дэрон.

– По правде говоря, это у меня его не осталось. Остальные столики заняты. – Ассистент жестом обвел кафе. Дэрон готов был поклясться, что совсем недавно здесь было намного меньше людей. С другой стороны, он ведь и не смотрел никуда кроме лестницы.

Ассистент цокнул языком, будто услышал его мысли, а потом перевел заинтересованный взгляд на лежащий между ними хлеб.

– Ладно, оставайтесь. – Дэрон подтолкнул к нему тарелку. – Хлеб свежий, не пропадать же ему.

– Не могу с вами не согласиться. – Ассистент с торжествующей улыбкой откинулся на спинку стула.

Дэрон озадаченно постучал пальцем по подбородку. Сегодня этот молодой человек держался проще. В их прошлых встречах было не больше дружелюбия, чем в противостоянии двух котов, которые угодили в одну клетку и старательно не обращают друг на друга внимания.

И вот они вдруг оказались за одним столом.

Ассистент схватил кусок хлеба с тарелки и впился в него зубами. По крайней мере, попытался, но тут же поморщился от резкого хруста.

– Свежий, как же! Давно он тут стоит?

Ну, несколько часов.

– Официант уверял меня, что он свежевыпеченный. – Дэрон откашлялся, отводя взгляд. – Если еще раз подойдет, я…

Ассистент без предупреждения протянул руку и окунул палец в чашку Дэрона.

– И кофе холодный.

Пульс Дэрона участился.

– Горячие напитки со временем становятся холодными.

– Да, но сколько на это нужно времени – вот в чем вопрос. – Он с некоторым самодовольством откинулся на спинку стула, поигрывая куском хлеба, как будто рассчитывая на продолжение. – И долго вы тут сидите, судья? Ждете кого-то?

Мужчины не мигая уставились друг на друга, окруженные звоном столовых приборов, непринужденной болтовней и прочими утренними любезностями. Между ними тем не менее любезностей не предвиделось, и, пожалуй, лучше всего было бы закончить разговор, пока в ход не пошли новые вопросы, а то и кулаки.

Вместо этого Дэрон вздохнул и протянул руку через стол.

– Вообще-то, я Демарко.

Глаза его собеседника широко раскрылись при виде протянутой руки. Как будто он к такому не привык.

– А я удивлен, – ответил тот. – Я слышал, что у вас именитая родня, что вы известный артист. А по вам и не скажешь.

Приятно было оказаться в обществе того, кто никогда не видел Дерзкого Демарко. Ему даже дышалось легче, когда можно было просто спрятать свое прошлое, как се– крет.

– Люди любят преувеличивать. Я больше не выступаю, так что успел вытащить башку из задницы.

Ассистент фыркнул.

– Это хорошо. Тут и так многовато людей с раздутым самомнением. – Он подался вперед, пожимая руку Дэрону. – Я Аарос.

– Рад, что мы наконец познакомились. Теперь, когда шоу в самом разгаре, мы с вами наверняка начнем видеться чаще.

– Уже начали, – ухмыльнулся Аарос. – Все эти судьи в цилиндрах поливают грязью мое начальство, а она хоть бы глазом моргнула. Зато стоит вам сказать хоть слово – она на стенку лезет.

Это определенно было взаимно.

– Я вас умоляю. Такая, как она, пройдет по льду, как по железу, и благополучно достигнет берега. Я здесь играю второстепенную роль, не более.

Хмыкнув, Аарос бросил в рот еще один подсохший кусочек.

– Что-то не похоже, – заявил он, задумчиво разжевывая хлеб. – Раз уж мы с вами по-свойски болтаем за завтраком, может, объясните, что у вас там с моим началь– ством?

– У меня?

– Вы явно не бывший любовник, а то она бы вас избегала и старательно не замечала, – продолжил ассистент, склонив голову набок. – Но и не нынешний, иначе, полагаю, вы бы сейчас… занимались чем-нибудь поприятнее.

– Давайте без пошлостей, – с каменным лицом перебил Дэрон.

– И я сомневаюсь, что вы шпионите на свою тетушку. Иначе Покровители скрутили бы Каллию сразу после того, как она подожгла сцену.

Дэрон бросил на него взгляд, полный презрения.

– Интересная теория. Но нет, могу заверить вас, что я не шпион. И мы с ней никогда не встречались до этого состязания. – Он снова бросил взгляд на лестницу, по которой текла река из богато одетых гостей отеля. – Я так понимаю, она все еще спит.

– Погасла, как лампа, которую бросили об стену.

Представив эту картину, Дэрон поморщился. Что-то подобное он и слышал вчера из своей комнаты. Крик, а потом страшный грохот.

– Ей не нужно вызвать врача?

– Спокойно, дружище. Я постучался к ней пару раз, и меня осыпали градом проклятий за то, что я посмел ее потревожить. – Аарос принялся беззаботно гонять пальцем крошки, оставшиеся на тарелке. – Вам, волшебникам, нужен отдых, верно? После такого представления она, наверное, еще день-другой не встанет.

Дэрон кивнул, но тревожное чувство, из-за которого он вчера повел себя как безмозглый болван, никак не унималось. Тем более сегодня он впервые за все время пребывания в Глориане проснулся не с желанием разгадать тайны этого города, а с тревогой. У него не было права так себя вести. Он никогда не думал, что однажды просидит в кафе несколько часов, уставившись на лестницу в ожидании женщины, которая не желала иметь с ним ничего общего. Неудивительно, что Аарос сразу его заметил. Дэрон наверняка выглядел весьма жалко.

Ему нужно было побыть одному. Каллия хотела того же, и ему это пойдет на пользу. Что он за судья такой, если то и дело кидается к двери конкурсантки? И что подумают другие, если увидят?

– Какие-то проблемы, Демарко? – Аарос склонил голову набок.

Дэрон вскочил и бросил салфетку на стол.

– Нет, просто мне пора. – Он порылся в карманах. – У меня другие дела.

– И эти дела не касаются нашей знакомой конкурсантки?

«Теперь нет». Дэрон быстро нацарапал номер своей комнаты на белой карточке возле тарелки, чтобы оплатить счет, но в это мгновение у него в памяти мелькнуло лицо Каллии, каким он увидел его вчера. Эти глаза, полные страха. Вся эта сцена врезалась ему в память, словно предупреждение. Он сжал спинку стула.

– Аарос, судя по тому, что я видел, вы толковый ассистент, верный своей волшебнице.

– Вы мне льстите, но – да, я весьма хорош. – Тот театрально взмахнул пальцами. – А что?

– Я надеюсь, что вы не станете об этом болтать. Я не знаю, что подумает ваше начальство о том, что я сейчас скажу.

– У Каллии тайн – что звезд в небе. Пора бы и мне обзавестись грязными секретами.

– Это не грязный секрет. Это касается ее, и вам нужно об этом знать, – пояснил Дэрон. – Вчера вечером меня кое-что встревожило.

Ассистент подался вперед, заинтригованный и готовый слушать. Сейчас он все узнает, и эта загадка станет его заботой. Пусть беспокоится он, а не Дэрон.

– Не подумайте ничего плохого, но вчера вечером я постучался в ваш с Каллией номер.

Губы Аароса дрогнули в подобии улыбки.

– И с какой же целью, судья?

– Не с той, о которой вы подумали, – ощетинился Дэрон, услышав в его голосе намек. – Я услышал шум, доносившийся из вашего номера. Грохот, стук, как будто… Как будто комнату переворачивают вверх дном.

– Когда я пришел, все было в порядке, – пожал плечами Аарос. – Вы уверены, что звуки доносились не снизу? На вечеринке было довольно шумно.

– Нет, я уверен в том, что слышал. И еще я слышал крик.

Ассистент замер, но его пальцы, лежавшие на столе, принялись выстукивать настойчивый ритм.

– И вы отправились разбираться? – выгнул бровь Аарос. – Скажу вам по секрету: Каллия гениальная, но странная. Я часто сам не понимаю, то ли она действительно стремится выиграть это состязание, то ли строит планы по захвату мира. Откуда нам знать, может, она отрабатывала новые фокусы…

– Поверьте, я все прекрасно понимаю. – Разговор пора было заканчивать. Больше никаких фокусов. Он не станет влезать в ситуации, из-за которых можно сбиться с пути. Дэрон приехал в Глориан ради Эвы. И только ради нее. – И все же меня это встревожило.

– Если Каллии потребуется помощь, она сама о ней попросит. Впрочем, сомневаюсь, что это произойдет. Она сама в состоянии о себе позаботиться.

– Вы не видели ее лицо в ту секунду, когда она открыла дверь. – Дэрон притих. Одно только воспоминание об этих темных глазах причиняло ему боль. – В ее взгляде читался ужас, такой, будто ее худшие страхи оправдались и она ничего не может с этим сделать.

– А откуда вам знать, как это выглядит?

Потому что Дэрон уже видел это выражение.

На своем собственном лице в зеркале после того, как во время последнего выступления он потерял самого дорогого человека в своей жизни.

20

Каллия впервые за несколько дней вышла на улицу и вдохнула холодный воздух Глориана. Все ее чувства, притупившиеся за время вынужденного отдыха, словно вновь ожили, разбуженные запахом льда.

Она поплотнее закуталась в пальто, покидая отель. Предыдущие несколько дней Каллия провела в своей комнате почти не двигаясь. Обычно она знала, как восстановить силы, потраченные на крупное волшебство, – ледяные ванны, сон и столько сладостей, что зубы сводит, – но на этот раз усталость проникла слишком глубоко. Виной тому был страх.

Ей повсюду чудился Джек. За каждым углом, в каждой тени. С той ночи она его больше не видела, но он уже добился своего: теперь Каллия вечно оглядывалась и боялась лишний раз вздохнуть, чувствуя, что он обволакивает ее, как дым.

Каллия упрямо сжала руки в кулаки и спрятала их в карманы. Если он не смог насильно забрать ее в Дом, когда она отказалась возвращаться, значит, что-то ему мешало. У нее еще оставалось время.

Полная решимости, она продолжила путь, не обращая внимания на косые взгляды, которых стало больше, хотя ее наряд был совсем не вызывающим. На ней было скромное длинное коричневое пальто из колючей шерсти – самое теплое из всего, что ей удалось найти в мастерской Айры, – однако прохожие глазели даже больше, чем в тот день, когда Каллия явилась в Глориан в вихре ярких одежд.

Чумазый мальчишка в очках, спотыкаясь, возник на ее пути. В его глазах сверкнуло узнавание.

– Вы ведь та волшебница, да? – Он приподнял потрепанную шляпу. – Такое замечательное у вас было выступление!

И тут же исчез, так что Каллия даже не успела сказать спасибо. Она оцепенела. Долгие годы ей приходилось выступать в маске, оставаясь для всех безымянной танцовщицей, спускавшейся с потолка на люстре.

Так непривычно было встретить незнакомого человека, который запомнил ее после одного представления.

Она знала, что способна добиться славы, просто не представляла, что почувствует, когда это произойдет. Казалось, весь мир и впрямь был в ее распоряжении, только руку протяни.

Усталость почти растворилась, сменившись приливом радостного волнения. Охваченная легкостью, Каллия зашагала вперед, туда, где улицы пустели, а воздух наполнялся музыкой. За поворотом, который вел к особняку Аласторов, взору открылись цирковые шатры в пурпурную полоску. У ворот этого мрачного дворца раскинулся яркий лагерь Цирка Триумфаторов. Пологи шатров трепетали на ветру, позволяя разглядеть артистов, собравшихся внутри. Громкий смех, задорные перепалки, звуки струнных и клавишных сливались в мелодию, которая звала к себе и приковывала внимание.

Каллия приблизилась, закрыв глаза и впитывая в себя праздничную атмосферу. Из всего, что было в Доме Адского Пламени, она больше всего скучала по этому. По музыке, громкой и оживленной, способной заглушить все мысли и перенести в другой мир.

Когда Каллия отодвинула полог и шагнула внутрь, ее мгновенно накрыло волной теплого воздуха, пропитанного джином и дымом. В соединенных между собой шатрах повсюду стояли столы любых размеров, вокруг которых собрались игроки в карты. В углах ютились костюмы всех сортов и цветов и разнообразный реквизит: стопки больших металлических обручей, украшенных цветами и кристаллами, узкие емкости с водой, в которой сверкали водоросли и красные кораллы, обмотанные грубой веревкой когтеточки высотой – да и формой – напоминающие чело– века.

Она словно попала в совершенно иной мир. И этот мир мгновенно притих, будто после бури. Музыканты продолжили играть, но все стулья повернулись к ней. Игры остановились, а смех сменился любопытными взглядами и шепотом.

– Поглядите, кого ветром принесло.

Канари вышла у нее из-за спину, с недовольным видом скрестив руки на груди.

– Я вижу, тебе хватило наглости явиться. От скуки ты наконец нашла минутку, чтобы зайти к нам и поблагодарить?

Язвительный тон больно задел Каллию.

– Я не пришла сразу, потому что у меня были на то причины.

– Никак не могла оставить восторженных поклонников?

Каллия нахмурилась.

– Мне было плохо, – сказала она, сама не зная, почему признается в этом. Но у нее оставалось не так много сил, и тратить их на поддержание образа не хотелось. Не здесь. – Знаешь, как бывает, когда во время выступления выкладываешься полностью и потом просто валишься с ног? Сценическая магия обходится вдвое дороже, и восстанавливаться нужно дольше. Как волшебница, ты должна меня понять.

Канари замерла, удивленно заморгав.

– Просто… Я думала, что ты…

– Что я не чувствую боль, как все остальные? – усмехнулась Каллия. – Что я каким-то образом сделалась неуязвимой?

– Нет, просто… Ты не похожа на других волшебников, вот и все. Даже на тех, кого я встречала в наших странствиях. И не важно, врожденная магия или приобретенная, – ответила Канари, приглаживая лохматые волосы. – Я бы не удивилась, если бы сразу первого шоу ты спокойно отработала второе.

– А я бы и отработала, если бы пришлось. – Каллия уперла руку в бок. – Некоторым сила достается от природы, но это не значит, что творить невообразимое легко.

Канари выслушала ее, печально склонив голову, будто птичка, слушающая чужие трели.

– Прости.

– Не извиняйся. – Каллия сделала глубокий вдох и огляделась. – А вот мне действительно жаль, что я не пришла раньше. Похоже, я пропустила роскошную вечеринку.

– Нам было неспокойно. – Плечи циркачки поникли. – С того самого вечера.

– Как это воспринял Рейн? – Единственное, о чем волновалась Каллия, – как бы у девушек из-за нее не было проблем. Кто знает, что там прописано в их договорах.

– О, он был в восторге, – с горечью отозвалась Канари. – Сделал вид, что с самого начала все знал.

Что ж, неудивительно.

– Я рада, что обошлось без неприятностей.

– Неприятности нас не пугают. – Дерзкая ухмылка циркачки смяла шрам на ее лице. – Но с тех пор он про нас не вспоминал. Так что нам пришлось самим придумывать, чем заняться.

Каллия не сразу поняла, о чем она, но потом присмотрелась к людям, сидящим за столами. Молодые и старые мужчины и женщины; свисающие со стульев длинные сюртуки, сшитые по местной моде. Каллия разинула рот.

– Вы пригласили горожан в шатры?

– В этих местах так холодно. Нечего нашему теплому цирку простаивать впустую. В «Феерии» должны участвовать не только волшебники в цилиндрах. – Канари самодовольно похлопала по плотно набитому синему мешочку, свисавшему с ее плеча. – К тому же, гости приходят не с пустыми руками. Они нам платят, а мы их впус– каем.

– Ты уверена, что это хорошая идея? Люди здесь могут оказаться… недоброжелательными.

– Для этого у нас есть Рова. – Пожирательница огня указала на дальний конец шатра, где на импровизированном троне из подушек и пьедесталов восседала суровая на вид молодая женщина в черном. Ее бледная рука лежала на голове огромной спящей львицы. – Это наша главная укротительница. Если кто-то нас обидит, она разбудит Айю, и та восстановит порядок.

Каллия фыркнула, почти жалея, что, скорее всего, не увидит ничего подобного.

– Идем, ваше высочество. – Канари потянула ее за локоть и повела между столами, перешагивая через разбросанный реквизит, держа голову высоко поднятой, будто королева, обходящая свое королевство. – Еще одна причина, по которой я надеялась увидеть тебя раньше, заключается в том, что в моей труппе у тебя появилось много поклонниц.

– Правда?

– Да. Просто возмутительно, – дернула носом Канари. – Кстати, не знаю, к какому обществу ты привыкла, но предупреждаю сразу, что приличия и пристойность – это не про нас.

– Тогда я тоже предупреждаю вас, – ответила Каллия, изогнув губы в улыбке, – что я такая же.

Они прошли мимо группки девушек, которые, не жалуясь, делали растяжку в тесном уголке – должно быть, танцовщицы. Но когда они начали сгибаться в причудливые формы и ходить на руках так же непринужденно, как на ногах, глаза Каллии широко раскрылись. Она вдруг почувствовала себя деревянной в сравнении с ними. Канари рассмеялась и потянула ее к самой шумной компании в шатре.

Каллию охватило внезапное волнение, когда две оставшиеся в игре девушки бросили на стол последние карты, и все вокруг разразились хохотом.

– Ты мухлевала, Касс!

– Я бы не стала обманывать родную сестру, – самодовольно возразила вторая девушка. – Дело в том, что обыграть никчемного игрока – это мне раз плюнуть.

– Но я никогда не играла в глорианские карты.

– Ну-ну, оправдывайся теперь…

– Это близняшки Старлинг, – шепнула Канари. – Наши акробатки. На земле между ними постоянная война, зато в воздухе – сплошная гармония.

Каллия кивнула. Эта сцена влекла ее со страшной силой. Незнакомая саднящая боль, которую она испытала, впервые увидев Триумфаторов, вернулась. Словно ей не суждено стать частью этой истории и можно лишь наблюдать из-за кулис.

Джуно обернулась, вытянув голову. Усмешка исказила розы и шипы, украшавшие ее лицо.

– А я как раз начала опасаться, что здесь вот-вот станет скучно.

Все притихли, обернувшись к Каллии. Она покраснела, не зная, куда девать руки. На сцене с ней такого не бывало. Затем Джуно заключила ее в неожиданно теплые объятия.

– Выглядишь паршиво, – поддразнила она. – Теперь понимаю, зачем ты вернулась. Еще немного румян тебе не помешает.

– Может, на следующее выступление, – ответила Каллия. – Если меня не выгонят.

Остальные поддержали ее криками и стуком по столу.

Потом на нее накинулся головокружительный вихрь рукопожатий, имен и титулов, настолько фантастических, что забыть было невозможно. Линнет О’Лионе, заклинательница животных, которая играла со зверьми и спала в клубке змей. Камилла Фалько, неутомимая метательница кинжалов, чья меткость делала ее самой опасной из всей труппы, хотя белозубая улыбка выдавала ее добрый нрав. Кроме близняшек Старлинг за столом сидело еще одно семейство, сестры Сигна: Силла, Серсе, Сиренна и Санн, которые выучились искусству танца в воде, когда были русалками в море, а теперь принесли свои таланты на сушу.

Каллия почти с благоговением пожала руки танцовщицам.

– Русалками?

– У нас у всех есть свои истории, – подмигнула Санн.

– А публика любит хорошие сказки. – Канари со вздохом плюхнулась на свободный стул. – Я, например, родилась во время трагического пожара и одна из всей семьи выжила, заодно пристрастившись к глотанию огня, – фыркнула она. – Звучит интереснее, чем волшебница, которая вылетела из Академии и сбежала с цирком.

– А почему? – поинтересовалась Каллия, склонив голову набок. – Если ты владеешь магией, зачем тебе цирк?

– Вашей светлости легко говорить. У вас, врожденных волшебников, с рук течет такая магия, что люди готовы платить, лишь бы на нее посмотреть, – ответила Канари с ноткой белой зависти. – Я владею магией, но не сценической. В Академии королевы Казины такому не учат, так что цирк стал моим шансом попасть на сцену. Каждый ищет славы там, где может, верно?

Каллия кивнула, поскольку понимала ее, как никто другой.

– Ладно, хватит болтать. – Канари вытянула руку, указывая на свободное место рядом с собой. – Тебе еще нужно заслужить право находиться в наших дивных шатрах. Играла когда-нибудь, примадонна?

Окружившая их группка с одобрительными возгласами придвинулась к столу, на другом конце которого крупье начала помешивать карты.

– Конечно, не играла. По крайней мере, не в такие. – Карты легко порхали в руках пожилой женщины. – Она здесь чужачка, такая же, как ваша маленькая банда.

Каллия сразу узнала этот голос и повернулась, чтобы убедиться, что не ошиблась.

– Айра?

Портниха кокетливо пожала плечами, не отвлекаясь от колоды.

– Что вы здесь делаете? И как же ваша мастерская?

– Ах, мои бедные одинокие платья. Как они там без меня? – насмешливо фыркнула она. – У меня сегодня выходной. Не для того я дожила до таких лет, чтобы шить не поднимая головы. К тому же тасовать карты полезно для ясности ума. И здесь уютно. – Айра совместила края двух стопок и объединила их в одну колоду. – Играть будешь?

Четкость ее движений завораживала. Каллия редко садилась за карточные столы в Доме Адского Пламени. Иногда она играла с Джеком после ужина. Он не слишком любил карточные игры, но играл так же изящно и умело, как управлял клубом. Джек внимательно следил за каждым ходом и выигрывал так быстро, что Каллия не успевала ничего понять. Победить его было трудно, но против других игроков у нее, пожалуй, был шанс.

Она села рядом с Канари и окинула взглядом стол. Больше никто не сел: остальные предпочли роль зрителей, стоя за спинами у игроков и наблюдая за раздачей карт. Каллия видела немало колод в Доме Адского Пламени – Джек использовал простые черные карты с шипастыми перламутрово-белыми цифрами, – но эти ей были незна– комы.

Похоже, они были более старинными и традиционными. Каллия заметила, что на большинстве карт в уголке есть полустертые цифры, но некоторые были украшены сложными изображениями. И рисунки, и цифры сопровождались маленькими символами: квадратами, треугольниками, кругами и звездами – теми самыми фигурами, которые были разбросаны по всему городу.

– Это редкие карты, милые дамы. – Айра отсчитала каждому игроку по набору карт рубашкой наверх. – В моей семье их передавали из поколения в поколение. Такие уже давно не печатают.

– Колода, снятая с производства? – заинтересовалась Канари. – Почему так вышло?

Айра пододвинула маленькие стопочки карт к игрокам, а большую часть колоды оставила у себя, придерживая ее цепкими пальцами.

– Я точно не знаю, – пробормотала она, почесывая затылок. – Может, дело в том, что они умеют раскрывать прошлое и будущее, если знать, как их читать.

Это привлекло всеобщее внимание. Близняшки Старлинг начали возмущаться, мол, почему им сразу не сказали, что они держат в руках свое будущее, а Каллия просто коснулась своей стопки карты, думая о том, что может ждать ее.

– Но как обычные игральные карты могут рассказать о прошлом и будущем?

– Все, что ты вытягиваешь случайным образом, что-то о тебе говорит. Это судьба так шутит. Стоит только захотеть, и все поймешь. – Айра уперлась локтями в стол, глядя на двух игроков. – Итак, игра называется Собрание. Побеждает тот, кто первым соберет четыре названные мною карты. Допустим, я хочу, чтобы вы собрали простолюдинов. – Она покопалась в колоде и достала горничную со звездой в углу. – Кто первым соберет четыре карты одной масти с людьми без корон, тот и победил.

Канари присвистнула, готовая начинать.

– Ну, это просто.

– Ты так думаешь, пташка? Тебе придется перебрать кучу карт. – Айра двумя пальцами пододвинула к ним колоду. – Вперед. Берешь одну карту и решаешь, подходит она тебе или нет. Если нет, сбрасываешь в середину, но помни, твой противник всегда может подобрать все, что ты сбрасываешь, если решит не брать карту из колоды, так что хорошо подумай. И не мухлевать, – прорычала она. – На руках можно держать не больше десяти карт, и тех, кто испытывает судьбу, я не люблю. Как и удача.

– Зачем нам мухлевать? – нахмурилась Каллия. – Мы же играем без ставок.

На лице Канари вспыхнула коварная улыбка.

– Нужно играть так, будто мы за что-то сражаемся, иначе партия будет скучной.

– Это может быть опасно. – Айра напряженно уставилась на карты, лежащие на столе. – Здесь лучше не давать шуточных обещаний. Плохая примета.

– Не волнуйся, швея. Сомневаюсь, что мы кинемся друг на друга с кулаками. Даже если моя соперница совсем не умеет проигрывать.

Каллия постучала ногтями по столу, принимая вызов.

– Ладно. Чего ты хочешь?

Несмотря на то что Канари сама настаивала на ставках, она надолго задумалась, обводя взглядом свою труппу.

– А ты на что бы хотела сыграть?

Каллия не могла отступить. Брошенный вызов манил ее. Игра, судя по описанию Айры, была вполне понятной, а Каллия все схватывала на лету и привыкла быстро осваивать незнакомые игры.

– На артистов, – объявила она. – Твои музыканты выступят со мной в следующем раунде, как в прошлый раз.

Канари издала короткий смешок.

– Хочешь сказать, что эти зазнайки в цилиндрах еще не потребовали изгнать нас после того, как мы испортили им премьеру?

Губы Каллии сложились в ленивую улыбку.

– Раз уж они еще не избавились от меня самой, вам не о чем беспокоиться.

Канари медленно кивнула, принимая условия.

– Хорошо, но, если выиграю я, тебе придется выступить с нами, когда Рейн выпустит цирк на улицы.

Какой бы хаос ни подразумевала эта мысль, Каллия и глазом не моргнула.

– Договорились.

Циркачка придвинулась ближе к столу.

– Итак, что мы собираем в этой партии?

– Я уж думала, вы никогда не спросите, – цокнула языком Айра. – Соберите мне королевский двор. Короля, королеву, кронпринца и королевский алмаз. Все одной масти.

– А какие есть масти?

– Посмотри на свои карты.

Каллия подняла свою стопку, развернула веером и посмотрела на уголки десяти карт: королева, король и слуга с черными треугольниками возле букв; рыцарь и четверка с красными квадратами; принц, пятерка и восьмерка с красными кругами; единица и семерка с черной звездой.

– Я слышала, что расклад, с которым начинаешь любую игру, многое о тебе говорит. – Айра внимательно вгляделась в их лица, а затем снова покопалась в колоде и достала карту с красным кругом в углу. – К светлым мастям относятся круги, означающие монеты – масть Ранца. – Она достала еще одну. – И квадраты, они же щиты, – масть Фраварди.

Она положила карты обратно в колоду.

– А темные… Те, что с черными треугольниками, – это пламя Аласторов. И последние – это звезды Вьерра.

Каллия вспомнила фамилии семейств. У нее на руках были представители всех четырех мастей. Расклад был неплох для начала. Если она вытянет еще двух представителей королевского семейства, то соберет двор пламени. Аласторов.

Игра началась.

– Приступим? – Айра жестом указала на Каллию. – Бери карту из колоды и решай, хочешь ли ее оставить. Если хочешь получить возможность взять сразу три карты, тебе нужно собрать три последовательные карты независимо от масти. Например, один, два и три или пять, шесть и семь – считать вы, думаю, умеете.