Текст книги "Где оживают грёзы"

49

Каллия была рада, что у нее на глазах повязка. Так ей было легче проникнуться музыкой и движениями, которые тело уже запомнило, не нуждаясь в зрении.

Для дополнительного эффекта она погасила все остальное освещение в зале. Зрители ахнули. Теперь они могли смотреть только на них двоих. Каллия пожалела, что не может сорвать повязку и увидеть все эти взгляды, но в то же время испытала облегчение.

Под повязкой не было зеркал.

Остался только Демарко. Только огонь.

Каждый шаг, который они делали, приходился на единственный участок, не тронутый огнем, но останавливаться было нельзя. Пламя расступалось, но только на секунду.

Низкие, чувственные звуки струнных поднялись в воздух, наполняя напряжением каждое прикосновение. Каллия обвила руками шею Демарко, и он начал мучительно медленно опускать ее в шпагат. По ногам пробежал уже привычный жар. Демарко снова поднял ее, и Каллия призвала несколько языков пламени, поднимая их в воздух. Огонь заплясал вокруг нее – вокруг них обоих, – и Демарко закружил ее, ускользая от опасности. Поворот, еще поворот – каждый шаг служил для того, чтобы ускользнуть от этого дополнительного препятствия.

Она вспомнила свое прослушивание и вновь пожалела, что не видит лица судей. И зрителей. Каждый раз, когда пламенный шар слишком быстро пролетал мимо нее, публика ахала от испуга и восторга. Когда эффектный наклон или поддержка помогали им уклониться от огня, сквозь пьянящий ритм музыки до Каллии доносились вздохи облегчения и легкие аплодисменты.

Сегодня Демарко больше позволял ей вести, а его собственные движения стали менее уверенными. Но Каллия не винила его. Все случилось так быстро, без предупреждения. Он, как никто другой, имел вескую причину бояться зеркал. То, что Демарко все же не бросил ее, дорогого стоило.

Так что она охотно взяла на себя ведущую роль. Сейчас, когда все остальное было ей неподвластно, Каллия была даже рада хоть что-нибудь контролировать.

К моменту, когда они дошли до следующей части танца, ее дыхание стало немного тяжелее. Каллия сжала плечи Демарко, подавая ему знак перед поддержкой. Он обхватил ее за талию и поднял, а она вскинула руки над головой, и музыка стихла с последним ударом барабана.

Каллия опустила руки, чувствуя, как огненные шары падают на пол и лопаются вокруг них.

Публика взревела. Торжество растеклось по жилам, перекрывая усталость. От напряжения ноги Каллии дрожали, но, когда Демарко опустил ее на пол, она заметила, что его хватка уже не такая судорожная, как раньше, – тренировки сделали свое дело.

Когда они только начали, огненный пол вызывал у него опасения. Одна ошибка – и Каллия упала бы в пламя, и даже хорошая реакция могла ее не спасти. Но каждый раз, когда они доходили до этого момента в танце, он сжимал ее крепче, словно напоминая: «Я с тобой. Я не позволю тебе упасть».

Каллия доверилась его рукам, которые маняще обхватывали талию и крепко прижимали ее к нему. Его быстрое дыхание коснулось ее уха.

Она изогнулась, чувствуя, как в животе становится горячо, и запрокинула голову. Волосы заструились по спине. Остались только ощущения, и Каллия с наслаждением окунулась в них. Она парила над огнем, по коже стекали капельки пота, а в ушах звенели аплодисменты.

«Каллия!»

Ее имя срывалось с губ зрителей, словно песня. В Доме Адского Пламени у нее не было имени, но здесь ее знали. Здесь ее запомнят надолго, а не забудут к утру.

«Каллия».

«Каллия».

«Каллия».

Возгласы стали такими громкими, что теперь напоминали пронзительные вопли. Каллия напряглась. Она не показывала больше никаких фокусов, не делала никаких движений, которые могли бы вызвать такие овации.

– Что происходит? – прошептала она в шею Демарко.

– КАЛЛИЯ!

Она выпрямилась, услышав голос, который донесся из толпы.

Невозможно.

Это был голос Демарко, звавший ее где-то за пределами сцены.

В груди разлился леденящий страх. Каллия оттолкнула обхватившие ее руки и сорвала с себя повязку. Как только она перестала творить магию, языки пламени вокруг нее умерли, обратившись в дым, тонкий, как вуаль. Неожиданное окончание представления вызвало удивленные возгласы, хотя многие продолжали аплодировать.

Каллия широко распахнула слезящиеся от дыма глаза и увидела Демарко прямо перед собой. Тот озадаченно смотрел на нее, подняв руку вверх, к люстре.

Когда они вышли на сцену, та не горела, но теперь с ладоней Демарко сорвались разноцветные искры, которые устремились прямо к хрустальным подвескам. Блики, яркие, словно драгоценные камни, заплясали по стенам зала.

Магия.

Невероятно.

– Как ты… – Каллия подняла взгляд, приоткрыв рот. Крики Демарко продолжали доноситься откуда-то издалека, и в то же время он стоял рядом, прижимая ее к себе. – Что ты делаешь?

– Отвлекаю их.

Огни продолжили переливаться в люстре, а он вдруг обхватил ее за талию, увлекая за собой куда-то в сторону…

– Каллия!

Она напрягла слух. Снова этот отчаянный крик. Каллия обернулась и в просвете между двумя зеркалами увидела запыхавшегося Демарко, который, растолкав гостей на своем пути, ухватился за рамы и рванулся вперед.

Два Демарко.

Совершенно одинаковые. Одинакового роста, в одинаковой одежде, с одинаково потрясенным выражением на лице.

Один стремился увести ее со сцены, другой только что добрался до нее.

Гиканье и свист стали еще громче, но у Каллии в ушах шумела кровь. Она застыла, отказываясь идти дальше, и в ужасе уставилась на обоих.

И наконец посмотрела в зеркала.

Сквозь дым Каллия увидела себя, но в отражении рядом с ней стоял не Демарко. Другой силуэт, другой рост. Другой человек.

Джек.

– Отойди от нее! – прорычал Демарко, только что вошедший в клетку из зеркал.

Она вырвалась и попятилась от них обоих. Ей хотелось стряхнуть с себя прикосновения Джека, одетого в чужую шкуру. Он не смог спрятаться от зеркал. Его истинный облик окружал их со всех сторон.

Он был здесь.

Каллия вздрогнула и едва не закричала, когда уперлась спиной в чью-то грудь, но теплые пальцы обхватили ее за локоть, помогая удержать равновесие.

– Это я, – раздался шепот у нее над ухом. – Я не знаю, что происходит, но, клянусь, это я.

Она должна была догадаться раньше. Все эти непривычные прикосновения и неуверенность, которая чувствовалась в некоторых частях танца. Но она ничего не поняла и сама упала в объятия Джека. А теперь он стоял здесь. У него было лицо Демарко, но улыбался он своей особой, узнаваемой улыбкой.

– Посмотри на себя, кинулся к ней, как сторожевой пес. – Он насмешливо присвистнул. – Ты себя-то защитить не смог, когда я на тебя напал.

Демарко уставился на него яростным немигающим взглядом.

– Кто ты такой?

Джек издал смешок, и Каллия почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она не хотела, чтобы у нее в памяти остался Джек в облике Демарко, чьим телом, лицом и голосом он воспользовался.

– Каллия не любит обо мне рассказывать. Верно, огневичка?

Он взмахнул руками, и свет, наполнявший люстру, растаял, а с ним и чужая личина.

– Пожалуй, можно сказать, что я ее старый друг.

По-прежнему дрожа, она отвела взгляд, когда его облик начал меняться. Изумленный ропот, пробежавший по залу, не оставлял сомнений: он был здесь.

Джек. В Глориане.

Наконец явился сюда во плоти.

– Прошу прощения, но вы кто такой? – громогласно возмутился мэр, расталкивая гостей. – Мы и так слишком часто позволяли этой участнице обходить правила. В них ясно сказано, что в последнем акте она может выступать только с…

– А, вот и та самая жаба, которая постоянно ее изводит, – пробормотал Джек вместо приветствия. – Я бы все отдал, чтобы они забрали вас.

Каллия хорошо знала этот угрожающий тон.

– Джек, прошу тебя.

– Они, знаешь ли, до сих пор ищут еще одного. – Он равнодушно пожал плечами. – Если выберут его, я им мешать не стану.

Мэр Эйлин презрительно фыркнул, ни капли не испугавшись.

– Кто вы такой?

Только что Джек стоял в круге зеркал, а в следующую секунду уже оказался прямо перед мэром и поднял руку, показывая ему свои костяшки. Впервые за все время их знакомства Каллия увидела его пальцы без кас– тета.

– Смотрите сами.

На костяшках его руки виделись черные символы, которые он прятал все это время. Она никогда не задумывалась о том, что скрывается под кастетом, но теперь своими глазами увидела эти знаки, выстроенные в устрашающий ряд.

Черные треугольники, выбитые на костяшках пальцев.

Праведный гнев мэра тут же испарился.

– Нет… – испуганно помотал он головой. – Нет, этого не может быть. Аласторы… Их больше нет. Уже давно нет.

– Вы уверены, господин мэр?

Раздался гул колоколов. Каждый удар был громче предыдущего. И каждый пронизывал Каллию до костей, предвещая нечто страшное.

Тьму.

Хаос.

– Ни это место, ни вы не стоили моего милосердия, – презрительно произнес Джек под зловещий колокольный звон. – Вы сами навлекли на себя беду.

Он ударил мэра в лицо с такой силой, что захрустели кости. Тот рухнул на пол, и по залу разнесся пронзительный крик. Жанетт кинулась к отцу и упала на колени, отчаянно пытаясь нащупать пульс.

– Вы все хотели шоу? – Джек отошел от тела мэра, словно уже забыл о нем. – Похоже, вы его получите.

Свет немного померк. Каллия уловила краем глаза какое-то движение и повернулась к ближайшему зеркалу. Все рамы начал заполнять черный туман, огромные клубы, рвавшиеся наружу с другой стороны стекла.

В глубине возникли маленькие темные фигуры.

Они приближались, увеличиваясь с каждой секундой.

Каллия тяжело сглотнула, дрожа. Она вспомнила, как видела эти силуэты в голове Джуно. Их же показывал ей Джек. Безымянные тени, устремившиеся в этот мир.

– Что это такое? – Демарко разинул рот, в ужасе глядя в зеркала.

– Я не знаю, – прошептала Каллия. В груди похолодело. – Но, что бы ни случилось, нельзя, чтобы они прошли сквозь стекло.

К счастью, в объяснениях не было необходимости. Демарко не понаслышке знал о коварстве зеркал, о том, что они могут превратиться в дверь. Он коротко кивнул, кинулся к раме напротив и разбил стекло локтем.

Осталось еще пять.

Они пошатнулись, когда Джек возник между ними, переместившись так стремительно, что затрясся пол под ногами. Два зеркала, опрокинутые дрожью, упали и разбились. Вместо осколков из пустых рам вырвалась, крича и хлопая крыльями, стая птиц.

Таких же, как те, что набросились на зрителей во время провального выступления Каллии.

Крики разнеслись по залу, когда птицы полетели над гостями, стремясь клюнуть кого-нибудь, вонзить клюв в одежду или расцарапать кожу. Переворачивая столы на своем пути, толпа хлынула в разные стороны в поисках укрытия. Каллия заметила вспышку огня, опалившего птиц, – это Канари отгоняла стаю своим пламенем. Остальные циркачки и конкурсанты, разбросанные по залу, тоже отбивались от злобных созданий как могли. Даже Аарос дрался рядом с близняшками Старлинг, вскочив на стол и размахивая отломанной ножкой стула.

Чужая рука обхватила ее запястье.

– У нас мало времени. – Джек невозмутимо потянул ее за собой. – Идем отсюда.

Каллия отчетливо слышала хруст стекла у него под ногами, которые на этот раз не растворялись в дыму. Его хватка была крепкой и осязаемой. Отчаянной.

– Отпусти меня. – Она скинула его руку. – Я никуда не пойду.

– Здесь опасно, Каллия, – пробормотал он. – Этот город вот-вот уничтожит сам себя. Нужно уходить сейчас же.

Он решительно схватил ее за руку и почти смог исчезнуть, но затем, зарычав от досады, снова материализовался рядом – и так несколько раз, пока не понял, что она не последует за ним. Просто не сможет.

– Похоже, против этой магии бессилен даже ты, Джек. Я заперта в этом городе. – Впервые она была этому рада. – Ты не сможешь меня забрать.

Было ли дело в страхе за нее или в том, что собственная магия не помогла ему добиться желаемого, но лицо Джека исказил ужас.

– Я не могу бросить тебя. Не здесь. Не с этим…

Вспышка света пролетела над плечом Каллии, бросив Джека в зеркало. Обернувшись, она увидела Демарко, который лежал на полу, приподнявшись на одной руке и вытянув перед собой вторую, израненную осколками. Его ладонь светилась, а на его лице отражась такая ярость, какой Каллия никогда не видела.

Зеркало рассыпалось, а из опустевшей рамы хлынула новая стая птиц.

Сердце Каллии болезненно сжалось, и она упала на колени.

«Что происходит?»

В ушах громко стучал пульс, а перед глазами темнело.

– Теперь чувствуешь? – Джек, сцепив зубы, опустился рядом с ней на одно колено. – Поняла наконец?

Каллия не ответила. Он никогда не оставит попыток запутать ее. Собрав всю свою злость, она оперлась о его спину и поднялась с резким выдохом, одновременно придавив Джека к полу.

Осталось всего два зеркала. Темные фигуры уже прижимали пальцы к стеклу.

– Останешься с ним, Каллия, и он уничтожит тебя и все, чего ты могла бы добиться, – произнес Джек. – Эта слабость, которая точит тебя изнутри, – ты же знаешь, откуда она взялась? Кто положил ей начало?

«Ложь».

«Правда».

«Иди к нам».

«Мы покажем, как их различить».

– Заткнитесь! – закричала Каллия, окруженная голосами. По краям поля зрения выступили пурпурные пятна. – Что… Что ты со мной сделал?

– Я бы никогда не стал красть у тебя магию. В отличие от него.

Крики, разносившиеся по залу, стихли. В глаза Джека не было ни следа лукавства, только жалость. Тень жалости.

Мысли Каллии смешались, грудь ныла от каждого вздоха.

– Нет. – Ее голос надломился. – Нет, это неправда. Ты врешь.

Иначе и быть не могло.

Просто не могло.

Слезы обожгли глаза Каллии, когда Демарко выкрикнул ее имя. Все потеряло смысл, осталась лишь усталость, накатившая внезапно и заставившая ее сползти на пол по опустевшей раме.

– Каллия!

Не успела она коснуться пола, как ее подхватили и прижали к груди. Ее окутал знакомый запах. Рука Демарко была изранена и слегка кровоточила, но он выставил ее перед собой, заслоняя их обоих. Яркий свет полился из его раскрытой ладони, направленной на Джека.

Джек.

– Постой. – Каллия сама не знала, что говорит, пытаясь оттолкнуть руку Демарко. «Не подтвеждай его слова. Пожалуйста». – Нет, перестань…

Свет вылетел из его ладони и ударился о зеркало, когда Джек уклонился.

Раздался грохот, и в это же мгновение Каллия вскрикнула.

Полузадушенный вопль, застрявший в горле.

Боль, разъедающая ее сердце изнутри.

Боль, которую она испытывала снова и снова. Только теперь Каллия поняла, что эта боль с каждым разом отнимала у нее что-то важное.

– Что случилось? – прошептал Демарко. Его страх быстро перетек в гнев. – Что ты с ней сделал?!

Каллия отползла от него, крепко обхватив себя руками. Демарко расстроенно нахмурился и потянулся за ней, но обнаружил, что не может сдвинуться с места.

Джек застыл нескольких шагах от них с поднятой рукой.

– Задай этот вопрос себе, волшебник. Ты много чего сделал. Ты обеспечил ей место в этом нелепом состязании. Тебе хватило наглости назваться ее наставником… – Он поморщился от напряжения, но продолжил удерживать Демарко на месте. – А на самом деле ты мошенник, не более того.

Демарко вздрогнул. Казалось, эти слова пронзали его, точно стрелы. Каллия не хотела смотреть на его лицо, боясь прочитать в его выражении ужасную правду, которая сжигала ее изнутри.

Она ведь знала.

Знала, он был лишен магии до прибытия в Глориан.

До встречи с ней.

– Нет. – Губы Каллии задрожали. Это был все тот же человек, которого видела каждый день с тех пор, как приехала сюда. Теперь он снова будто сделался чужим. – Твоя магия… И моя…

Демарко продолжил сопротивляться сдерживающей его силе, но медленно, озадаченно моргнул, как будто ничего не знал.

«А что, если он и впрямь не знал?» – поддразнивал голос, то ли доносившийся из осколков разбитого зеркала, то ли просто звучавший у нее в голове. Она уже не понимала, как их различить, но это все равно не имело значения.

Вред уже нанесен.

Каллия чувствовала, что внутри у нее уже давно что-то не так. Ее лепестки увяли и высохли, опадая день за днем.

– Она ушла не навсегда.

Джек всегда точно угадывал, какие вопросы ее терзают.

– Рядом с такими волшебниками, как он, ты можешь окончательно ее лишиться, – сказал он, помогая ей подняться на ноги. – Но если ты уйдешь со мной, возможно, еще не поздно все исправить. Мы можем спастись.

Два пути.

Оба обещали разрушения, которые было уже не остановить. Во Дворе Зеркал царил хаос, окруживший Каллию со всех сторон. Люди в изорванных платьях и костюмах кинулись к выходу, а птицы продолжали метаться у них над головами. Крики и истерические рыдания, вспышки пламени и падающие люстры. Но твари не унимались. Бесконечный кошмар.

И третий путь.

– Как это можно остановить?

Темные глаза Джека сверкнули.

– Все закончится только тогда, когда они получат желаемое, а это не обсуждается. Нужно бежать, пока есть шанс. Только так можно выжить.

Тень воспоминания легла на его лицо, опровергая трусость слов. Он действовал, исходя из необходимости, но Каллия понятия не имела, что ему угрожает.

– Скажи мне, – выдохнула она. – Потому что я не уйду. Я не могу.

– Я что-нибудь придумаю. Позволь мне… – Он запустил пальцы в волосы, прожигая взглядом Демарко и хаос вокруг. – Ты заслуживаешь большего, огневичка. Этот человек, этот город и его обитатели тебя не стоят.

Каллия с горечью усмехнулась. Даже теперь, когда она едва держалась на ногах, он видел в ней могущественную волшебницу, достойную большего.

– Ты можешь уйти в любую секунду, – сказала она. – Можешь даже не смотреть, если не хочешь.

– Ты не обязана их спасать. – Он еще сильнее нахмурился в ответ на это предложение. – Спасай себя, Каллия. Это единственный выход.

И самый одинокий. Каллия отчетливо помнила, как одиноко ей было в ту ночь, когда она покинула Дом Адского Пламени. Тогда у нее не осталось ничего своего. Нечего было терять. Она ни в ком не нуждалась – ей хватало собственной силы. Ее всегда учили быть самодостаточной.

А потом появились другие.

Аарос и Канари.

Цирк Триумфаторов и Айра.

Демарко.

Каллия медленно обернулась к нему. Теперь ей было больно смотреть на него. И на всех остальных. Все они оказались заперты здесь вместе с ней, но она-то привыкла к клеткам. Каллия выросла за решеткой и однажды уже сумела выбраться.

И сможет сделать это снова, став сильнее.

– Нет. – Она резко повернулась лицом к Джеку. С нее хватит. Хватит бежать, хватит прятаться. – Не в первый раз.

Каллия обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть на нее. Джек вздрогнул от прикосновения. Его взгляд смягчился, буря в глазах улеглась, словно он пытался понять. В эту секунду Джек выглядел почти так же, как раньше, когда никого, кроме них двоих, не было. До Глориана, до состязания. Когда она еще верила ему, когда у нее не было ничего, кроме люстры, спускавшейся с потолка по ве– черам.

Теперь Каллия добилась большего.

Намного большего.

Выдохнув тихое «прости», она толкнула его в зеркало.

И, зажатая в его объятиях, вместе с ним провалилась в темноту.

Хриплый крик Дэрона утонул в звоне разбившегося стекла. На этот раз из рамы не вылетела ни одна птица, а те, что носились над залом, исчезли. Колокола стихли, будто никогда и не звонили. Будто все это было фокусом.

Только что они оба стояли здесь.

А теперь остались только осколки и пустая рама.

Невозможно. Спотыкаясь, он добрел до разбитого зеркала и осмотрел раму. У него под ногами хрустели куски стекла и розовые бутоны, но нигде не было капель крови, которые подтвердили бы, что двое волшебников и впрямь только что провалились сквозь зеркало.

Как будто они просто исчезли в никуда.

Растворились.

– Нет. – Его сердце замерло. Он не мог сдвинуться с места и отвести взгляд от пустой рамы. Мир вокруг застыл. – Нет, нет, нет.

Она не могла просто исчезнуть.

Только не так.

– Что с ней? – Рядом возник Аарос. Его волосы были взлохмачены, а лицо покрыто царапинами и порезами. Он принялся разгребать осколки стекла голыми руками. – Где она?

– Я… – Именно этот вопрос ему задал самый первый врач после исчезновения Эвы. Осознание обрушилось на него всей своей тяжестью. – Я не знаю.

– Не знаете?! – Аарос схватил его за воротник. – Вы же были прямо здесь!

– Они прошли сквозь зеркало. – Его голос звучал тускло, словно доносился издалека, словно за него говорил кто-то другой. – Они могут быть где угодно.

– Так отыщите ее! Используйте магию, верните ее!

«Сделай хоть что-нибудь. Что угодно».

Руки ассистента стискивали его горло. Аарос не знал. В суматохе, царивщей в зале, никто не смог бы услышать, что говорил учитель Каллии. Однако теперь гости начали выходить из укрытий, собираясь вокруг пустых рам. Несмотря на все потрясения, сейчас они смотрели на Дэрона так, будто требовали ответа.

– Демарко! – Аарос грубо встряхнул его. – Не стойте, как истукан, сделайте хоть что-нибудь…

– Он не может.

Через пустую раму прошла Лотти, такая же потрепанная, как и остальные гости. Ее взгляд, полный тихой ярости, был устремлен на Дэрона. Она помнила.

– Я права?

Она знала.

Услышать правду было не так больно, как он ожидал. Словно издалека до него докатилась волна возражений – кто-то вступился за него, приводя в качестве аргумента его карьеру, его могущество, то, как он только что разбивал зеркала вспышками света.

Дэрон уставился на свои руки, в которых уже не было сияния, только призрачное тепло, оставленные силой, наполнившей его так неожиданно. Магия исчезла.

Каллия исчезла.

«Где же ты?»

Оцепенев, не чувствуя боли, не слушая поднявшийся вокруг шум, он опустил неподъемно тяжелый взгляд в пол. Но через мгновение его сердце снова заколотилось. Среди осколков и розовых лепестков лежал клочок бумаги с надписью:

«Одна душа».