Текст книги "Каменная обезьяна"

Глава 33

Здание окружили десятки машин со включенными мигалками. Обернувшись, Призрак бросил на них последний взгляд. Сидевший за рулем Юсуф угрюмо молчал. Потрясенный гибелью еще одного своего товарища, он тем не менее вел угнанный фургон осторожно, чтобы не привлекать к нему внимания.

После того как старик покончил с собой, так ничего и не выдав (в карманах у него тоже ничего не было), Призрак сбежал вниз по лестнице и устремился к стоянке. Как раз в этот момент перед входом в здание завыли сирены. Призрак до сих пор не мог отдышаться и унять бешено колотящееся сердце.

Полиция прибыла слишком быстро. Не может быть, чтобы она успела откликнуться на сообщение о выстрелах; значит, каким-то образом стало известно о том, что он находится здесь. Но каким? Призрак задумался, рассеянно разглядывая прохожих на тротуарах. Об этой конспиративной квартире не знал никто. В конце концов он пришел к выводу, что его проследили по телефонному звонку в уйгурское землячество. Именно так полиция установила номер его сотового телефона, а затем вычислила местонахождение дома. Вероятно, его выдали и другие улики; по тому, что было известно Призраку о Линкольне Райме, этот чертов криминалист был способен и не на такие чудеса ясновидения. Но больше всего «змеиную голову» беспокоило отсутствие предупреждения о готовящейся облаве. Похоже, он переоценил возможности своего гуанси.

Юсуф пробормотал что-то на своем родном языке, и Призрак переспросил его по-английски:

– Повтори.

– Куда ты ехать?

В Нью-Йорке у Призрака было несколько тайных квартир, но лишь одна из них находилась поблизости. Он объяснил турку, как к ней ехать, после чего протянул ему еще пять тысяч одноцветных купюр.

– Нам нужно найти еще кого-нибудь. Ты сможешь?

Юсуф замялся.

– Я очень сожалею по поводу твоих друзей, – продолжал Призрак, стараясь прикрыть прозвучавшее в его голосе презрение фальшивым сочувствием. – Но они были слишком беспечными. А ты действуешь осторожно. Мне будет нужна твоя помощь. Ты получишь еще десять тысяч. Наличными. И тебе не придется ни с кем делиться.

Турок кивнул.

– Отлично, отправляйся искать помощника. Но только не обращайся в уйгурское землячество. Больше не появляйся там. За ним следит полиция. И достань себе новый сотовый телефон. Позвонишь мне и сообщишь его номер.

Призрак продиктовал номер своего нового сотового телефона – он захватил его вместе с деньгами, когда в спешке покидал свою квартиру.

– Высади меня на углу, вон там.

Турок остановился на Канал-стрит, недалеко от того места, где вчера вечером они чуть не убили чету У. Перед тем как выйти из машины, Призрак приказал Юсуфу повторить полученные указания, проверяя, что тот запомнил номер нового сотового телефона.

Фургон уехал.

Потянувшись, Призрак проводил взглядом девушку-китаянку в обтягивающей вязаной блузке и мини-юбке, на немыслимо высоких каблуках, отчего ее походка была какой-то подпрыгивающей.

Он следил за ней до тех пор, пока она не растворилась в толпе. Призрак был не единственным, кто обратил внимание на девушку, но, как он полагал, только ему одному хотелось перед тем, как с ней переспать, сделать ей очень больно.

Повернув в противоположную сторону, Призрак пошел на восток. До другой конспиративной квартиры было далеко – около километра. По дороге он размышлял, что ему надо сделать. Первым делом необходимо раздобыть новый пистолет – что-нибудь серьезное, СИГ или «глок». Похоже, началась гонка: кто первый найдет Чангов, он или полиция. И Призрак хотел обзавестись солидной огневой мощью на тот случай, если дело дойдет до перестрелки. Кроме того, понадобится новая одежда. И кое-что еще.

Сражение становится все более упорным. Призрак вспомнил свою молодость, когда ему приходилось скрываться от хунвейбинов Мао на свалке, терпеливо охотиться на крыс и сражаться со свирепыми собаками, добывая себе пропитание. Вспомнил, как искал убийц отца. Тогда он многое узнал об искусстве охоты, и один из усвоенных им уроков гласил: более сильный противник ждет, что ты попытаешься выведать его слабые места и сыграть на них, и в соответствии с этим будет строить свою оборону. Но единственный действенный путь справиться с таким противником заключается в том, чтобы обратить против него его собственную силу. И именно так сейчас намеревался действовать Призрак.

«Найсын?» – спросил он себя.

Нет. Время терпеливого выжидания прошло.

Мей-Мей поставила чашку чая перед своим мужем, еще не до конца проснувшимся.

Сэм Чанг, моргая, взглянул на бледно-зеленую чашку, но его внимание, так же как внимание жены и сыновей, было приковано к телевизору.

В выпуске новостей, который семья смотрела с помощью Уильяма, выполнявшего роль переводчика, сообщалось о двух убитых, обнаруженных в Нижнем Манхэттене.

Один из них был иммигрант из Китая, по национальности уйгур.

Другой, шестидесятидевятилетний китаец, по предположению полиции, был одним из тех, кому вчера удалось спастись при крушении «Дракона Фучжоу».

Сэм Чанг очнулся от тяжелого сна полчаса назад. Он до сих пор не мог прийти в себя, рот его был словно набит ватой. Попытавшись встать, Чанг рухнул на пол, и к нему бросились перепуганные Мей-Мей и дети. Обнаружив пропажу пистолета, Сэм Чанг сразу же понял, что сделал его отец, и, пошатываясь, направился к двери.

Но его остановила Мей-Мей:

– Слишком поздно.

– Нет! – воскликнул он, падая на диван.

Горечь утраты превратилась в ярость, и Чанг набросился на жену:

– Ты помогла ему, так? Ты знала, что он задумал!

Мей-Мей, посмотрев на игрушечного котенка, которого держала в руках, промолчала.

Чанг сжал руку в кулак, собираясь ударить жену. Мей-Мей лишь закрыла глаза, готовая к побоям. Уильям переминался с ноги на ногу, Рональд начал плакать. Но Сэм Чанг опустил руку. «Я учил Мей-Мей и детей уважать старших, и в первую очередь моего отца, – подумал он. – Чжан Цзици приказал ей помочь ему, и она подчинилась».

Дожидаясь, когда пройдет действие сильного снотворного, Чанг сидел на диване, терзаемый тревогой, надеясь на лучшее.

Но телевизионный выпуск новостей подтвердил худшие опасения.

Корреспондентка рассказала, что старик убил уйгура выстрелом из пистолета, после чего покончил с собой, приняв смертельную дозу морфия. По предположению полиции, квартира принадлежала Куану Ану, контрабандисту, промышлявшему живым товаром, и этого человека разыскивала полиция в связи со вчерашней гибелью «Дракона Фучжоу». Куану Ану удалось скрыться до прибытия полиции, и его местонахождение по-прежнему оставалось неизвестным.

Рональд плакал, переводя взгляд от экрана телевизора на родителей.

– Дедушка… дедушка…

Уильям, сидевший на полу, скрестив под собой ноги, раскачивался взад и вперед, выплевывая отрывистые слова перевода. По воле случая корреспондентка по национальности была китаянкой.

Наконец сюжет завершился, и, словно сообщение по телевидению о смерти Чжана Цзици стало каким-то знаком, Мей-Мей поднялась с места и ушла на кухню. Вернувшись с листом бумаги, она протянула его мужу, а затем, посадив По-И себе на колени, вытерла малышке лицо и руки.

Онемевший от горя, Сэм Чанг развернул сложенный лист. Письмо было написано карандашом, а не кисточкой, обмакнутой в густые чернила, но тем не менее все иероглифы были выведены безукоризненно. Старик Чжан Цзици учил своего сына, что истинный художник должен проявить себя, какими бы убогими ни были подручные средства.

Сын мой!

В этой жизни мне больше не на что надеяться. Я стар и болен и не вижу смысла выторговывать еще год или два жизни на земле. Лучше я найду утешение, выполнив свой долг и вернувшись в лоно природы в час, отведенный мне в «Книге живых и мертвых».

И этот час пришел.

Я мог бы многое сказать тебе, подвести итог урокам, которые преподала мне жизнь, передать то, чему научили меня мои отец и мать, а также ты, мой сын. Но я предпочитаю не делать этого. Правда незыблема, но дорога к правде нередко является запутанным лабиринтом, который каждый из нас должен пройти самостоятельно. Я посадил здоровый бамбук, и выросло крепкое растение. Продолжай свой путь, расставаясь с землей и возносясь к свету, и расти свои собственные молодые побеги. Будь осторожен, как и подобает хорошему крестьянину, но давай им свободу. Я видел ростки; из них вырастет прямой и высокий бамбук.

Твой отец

Сэма Чанга охватила бездонная ярость. Он порывисто вскочил с дивана, но, поскольку снотворное еще не полностью выветрилось, ему пришлось сделать усилие, чтобы устоять на ногах. Чанг швырнул чашку об пол, и она разлетелась вдребезги. Испуганный Рональд отпрянул от разгневанного отца.

– Я его убью! – крикнул Чанг. – Призрак умрет!

Его громкий голос разбудил малышку, и та залилась слезами. Мей-Мей что-то шепнула сыновьям. Уильям поколебался было, но затем кивнул Рональду. Тот взял По-И на руки, и братья вышли из гостиной, закрыв за собой дверь.

– Один раз я уже нашел его и найду снова! – продолжал бушевать Чанг. – На этот раз…

– Нет, – твердо произнесла Мей-Мей.

Он изумленно посмотрел на жену:

– Что?

Сглотнув комок в горле, та потупилась.

– Ты не сделаешь этого.

– Не смей так говорить со мной! Ты моя жена.

– Да, – дрожащим голосом произнесла она. – Я твоя жена. И мать твоих детей. Что станет с нами, если ты умрешь? Ты об этом подумал? Нам придется жить на улице, нас вышлют из страны. Ты представляешь себе, какой будет наша жизнь в Китае? Вдова диссидента, не имеющая ни собственности, ни денег. Ты этого хочешь для нас?

– Мой отец умер! – не унимался Чанг. – Человек, виновный в его смерти, должен умереть!

– Нет, не должен, – собравшись с духом, решительно сказала Мей-Мей. – Твой отец был человек старый, больной. Он не был центром нашей вселенной, и мы должны двигаться дальше.

– Как ты можешь так говорить? – взорвался Чанг, возмущенный дерзостью жены. – Я жил ради своего отца.

– Он прожил свою жизнь, и теперь его нет. Ты живешь в прошлом, Цзинь-цзы. Да, наши родители заслуживают уважения, но не более того.

До Чанга не сразу дошло, что жена назвала его китайским именем. Мей-Мей не делала этого уже много лет – с тех пор, как они поженились. Обращаясь к нему, она всегда использовала уважительное слово «чжанфу», «супруг».

Мей-Мей продолжала окрепшим голосом:

– Ты не будешь мстить за смерть отца. Ты останешься с нами, здесь, и мы все вместе будем ждать, когда Призрака арестуют или убьют. После этого вы с Уильямом устроитесь на работу в типографию Джозефа Таня. А я останусь дома и буду учить Рональда и По-И. Нам всем придется совершенствовать английский. Мы будем откладывать деньги… Ну а когда объявят очередную амнистию, мы получим американское гражданство. – Остановившись, она вытерла с лица текущие ручьем слезы. – Я тоже любила твоего отца, ты это знаешь. И моя скорбь ничуть не меньше твоей.

Она стала собирать с пола осколки.

Упав на диван, Чанг какое-то время сидел молча, уставившись на вытертый черно-красный ковер на полу. Затем он прошел в спальню. Уильям держал на руках По-И, уставившись в окно. Чанг начал было что-то говорить ему, но, передумав, жестом предложил младшему сыну выйти вслед за собой из комнаты. Рональд с опаской вышел в гостиную. Чанг опустился на диван; мальчишка осторожно присел рядом. Наконец Чанг взял себя в руки.

– Сынок, ты знаешь, что такое воины Цзинь Ши Хуана?

– Да, папа.

Речь шла о тысячах терракотовых изваяний воинов, лошадей и колесниц, помещенных в гробницу одного из китайских императоров династии Сянь третьего века до нашей эры. Это войско должно было сопровождать покойного в загробный мир.

– Мы сделаем то же самое для дедушки. – Чанга душило горе. – Мы отправим дедушке на небеса вещи, которые ему могут понадобиться.

– Какие?

– Те, которые имели для него большое значение при жизни. Мы потеряли все наше имущество при крушении корабля, так что нам придется нарисовать их.

– А это поможет? – недоверчиво нахмурился мальчик.

– Да. Но ты должен будешь мне помочь.

Рональд кивнул.

– Возьми бумагу и карандаши. – Чанг махнул в сторону стола. – Думаю, тебе надо будет нарисовать любимые дедушкины кисти – из волчьей и козлиной шерсти. А также чернильницу и перья. Ты не забыл, как они выглядели?

Взяв карандаш, Рональд склонился над листом бумаги и принялся за работу.

– И еще бутылку рисовой водки, которую очень любил дедушка, – предложила Мей-Мей.

– А свинью? – спросил мальчик.

– Свинью? – удивился Чанг.

– Помните, он очень любил рис со свининой.

Вдруг Рональд почувствовал, что у него за спиной кто-то стоит. Обернувшись, он увидел Уильяма, разглядывающего рисунки, которые сделал его младший брат.

– Когда умерла бабушка, мы жгли деньги, – печально произнес Уильям.

По китайской традиции на похоронах жгут листки бумаги, выполненные в виде купюр достоинством в миллион юаней, выпущенных «Банком преисподней», чтобы умершим было что тратить в загробном мире.

– Я постараюсь нарисовать несколько банкнотов, – добавил Уильям.

Чангу очень хотелось обнять своего старшего сына, но он сдержался.

– Спасибо, сынок, – просто сказал он.

Долговязый подросток, сев рядом с братом, начал рисовать деньги.

Когда дети закончили рисовать, Чанг вывел семью во дворик своего нового дома. Словно на настоящих похоронах Чжана Цзици, он воткнул в землю две зажженные палочки благовоний, обозначая место, где должно было лежать тело. Затем Чанг поджег рисунки, выполненные его сыновьями, и вся семья проводила взглядом струйки дыма, поднявшиеся к серому небу, и упавший на землю пепел.

Глава 34

– Кто-то снова предпринял попытку расправиться с семейством У, – сказал Селитто, отключая свой сотовый телефон.

– Что? – спросила потрясенная Сакс. – В нашем охраняемом доме в Мюррей-Хилле?

Райм тоже подкатил к грузному детективу.

– Камера наблюдения, установленная в переулке, зафиксировала смуглого худого мужчину в перчатках, – продолжал тот. – Он проверял окна первого этажа. Вы полагаете, случайность?

– Иметь дело с Призрак, случайности не бывать, – горько усмехнулся Сонни Ли.

Райм угрюмо кивнул.

– И что было дальше?

– За неизвестным погнались двое наших людей, но ему удалось скрыться.

– Проклятье, каким образом Призрак узнал, где находятся иммигранты? – спросил криминалист.

– Это никому не известно, – буркнул Селитто.

Сакс задумалась.

– После перестрелки на Канал-стрит один из баншу мог проследить меня до больницы, а затем проводить У до охраняемого дома. Маловероятно, но возможно. – Подойдя к доске, она постучала пальцем по одной строчке. – А как насчет этого?

• По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.

– Ты хочешь сказать, у него есть шпион? – нахмурился Селитто?

– В Бюро о том, что мы поместим У в Мюррей-Хилле, не знал никто, – продолжала Сакс. – Когда я подумала об этом, Деллрей уже уехал. То есть остаются СИН и полиция Нью-Йорка.

– Что ж, – сказал Селитто, – черт побери, мы больше не можем держать семью У там. Я свяжусь с федеральным маршалом и позабочусь о том, чтобы ими занялась служба защиты свидетелей штата Нью-Йорк. – Он обвел взглядом собравшихся. – И эта информация не выйдет из стен твоего дома, Линк.

Сделав звонок, Селитто договорился о том, чтобы семью У перевезли в бронированном автомобиле.

Нетерпение Райма росло.

– Пусть кто-нибудь свяжется с Бюро. Черт возьми, где замена Деллрею? Эдди, звони.

Переговорив с дежурным, Эдди Дэн выяснил, что волшебное совещание, на котором должны были решиться эти важные вопросы, перенесено на неопределенный срок.

– Но меня заверили, что к вечеру все будет в порядке.

– Проклятье, что значит «все»? – язвительно спросил Райм. – Там что, не понимают, что на свободе разгуливает опасный убийца?

– Хотите поговорить с ними сами?

– Нет, я хочу заняться уликами, – буркнул Райм.

Осмотр логова Призрака в доме на улице Патрик-Генри практически не дал никаких результатов. В квартире нашли сотовый телефон, по которому было вычислено местонахождение «змеиной головы». Если Призрак продолжал бы использовать свой старый телефон, это помогло бы снова выйти на него. Но раз Призрак бросил телефон, значит он догадался, как именно его обнаружили; то есть теперь он будет пользоваться сотовой связью крайне осторожно.

В отличие от боевика, убитого на Канал-стрит, у уйгура, обнаруженного в квартире Призрака, были при себе кое-какие документы, в частности водительские права и визитная карточка с адресом уйгурского культурного центра в Куинсе. Туда сразу же отправились Беддинг и Саул, чтобы допросить руководителя центра. Тот сказал, что какой-то мужчина китайской национальности нанял несколько человек для перевозки мебели. Это все, что было ему известно. Близнецы заверили Райма, что попробуют надавить на него, но, по их собственной оценке, руководитель центра скорее отправится в тюрьму, чем выдаст Призрака.

Не помогли и документы на имя некоего Гарри Лина, по которым Призрак снял квартиру. Карточка социального страхования оказалась поддельной, а плата за аренду была внесена чеком, выданным одним из банков с островов Карибского моря. Дэн заметил, что китайская фамилия Лин является эквивалентом английской Смит – «кузнец».

К счастью, труп старика, умершего от дозы морфия, оказался более информативным. У него был обнаружен бумажник с паспортом на имя Чжана Цзици, сильно испорченный морской водой. Кроме того, в корочку паспорта был вложен листок пожелтевшей бумаги. Эдди Дэн печально улыбнулся.

– Взгляните. Это написано рукой Чан Кайши, бывшего китайского лидера. Он благодарит Чжана Цзици за борьбу с коммунистами и защиту народов Китая от диктатуры.

Райм перевел взгляд на фотографии трупа старика. Среди них было несколько снимков крупным планом его рук. Чуть пошевелив безымянным пальцем левой руки, криминалист подкатил свое кресло к доске.

– Посмотрите внимательно на эти руки.

– Я сделала эти снимки из-за пятен, – объяснила Сакс.

Пальцы и ладони Чжана Цзици были покрыты синевато-черными подтеками. Краска или чернила. Определенно, не багровые трупные пятна, которые к тому же все равно не успели бы проступить так быстро.

– Пальцы! – недовольно воскликнул Райм. – Посмотри на пальцы!

Прищурившись, Сакс шагнула к доске.

– Бороздки!

Схватив увеличенные фотографии отпечатков пальцев Сэма Чанга, молодая женщина сопоставила снимки. Руки были разного размера, у старика кожа была значительно более сморщенная, но бороздки, которые Райм заметил на пальцах Сэма Чанга, отчетливо проступали и на пальцах его отца.

Первоначально криминалист предположил, что это последствия какой-то травмы. Однако теперь было очевидно, что наличие бороздок объясняется чем-то другим.

– Что это может быть? – спросил Мэл Купер. – Быть может, наследственное?

– Нет-нет, – рассеянно произнес Райм, не отрывая взгляда от фотографии рук старика.

Закрыв глаза, он дал волю своим мыслям – пустил их в свободный полет, подобно тому как летают соколы, обосновавшиеся на подоконнике его спальни. Чернила на пальцах, бороздки… Тряхнув головой, Райм посмотрел на Сакс:

– Они художники! И отец, и сын художники. Помнишь логотип магазина на угнанном микроавтобусе? Его нарисовал один из них.

Сонни Ли, подойдя к нему, тоже внимательно посмотрел на снимки.

– Нет, – сказал он. – Не есть художники. Каллиграфы. Каллиграфия в Китай есть очень важная вещь. Держать кисть вот так.

Схватив карандаш, Ли зажал его большим, указательным и средним пальцами, сложенными в правильный треугольник, удерживая строго вертикально. Отпустив карандаш, он протянул руку. Красные следы у него на пальцах в точности соответствовали бороздкам на руках Сэма Чанга и его отца.

– В Китай каллиграфия считалась искусство. Но во время «культурная революция» все художники подвергаться гонения. Каллиграфы устраиваться работать в типографии и писать вывески. Делать что-то полезное. На корабле Чанг рассказывать, что он быть диссидент и его выгонять из преподаватели. На работу в школа его не принимать. Наверное, он устраиваться в типография, писать вывески.

– А У Цидзен сказал, что Сэм Чанг уже заранее договорился насчет работы, – напомнила Сакс.

– Нам известно, что Чанги находятся в Куинсе, – сказал Райм. – Соберите всех полицейских из пятого округа, владеющих китайским языком, и пусть они опросят все типографии и полиграфические предприятия. Нам надо знать, кто из них в последнее время брал на работу нелегальных иммигрантов.

Алан Коу рассмеялся – судя по всему, над наивностью Райма.

– Никто и не подумает сотрудничать с полицией.

– Пусть только попробуют запираться, – рявкнул Райм. – Передайте, что, если они нам солгут и мы об этом узнаем, ими займется СИН. А если, не дай бог, Чангов убьют, мы привлечем их к суду за соучастие в убийстве.

– Теперь ты говорить как полицейский из Китай, – одобрительно улыбнулся Сонни Ли. – Добывать показания с помощью палка, которой погонять волы.

Достав сотовый телефон, Эдди Дэн связался со своим руководством.

Между тем Мэл Купер пропустил микроскопические улики, собранные в квартире дома на улице Патрик-Генри, через газовый хроматограф.

– Есть кое-что интересное, – сказал он, знакомясь с результатами анализа. Эксперт сверился с карточкой на пакете с уликами. – Это было на обуви отца Чанга. Нитраты, натрий, углерод, калий… Твердые биовещества. И в значительных количествах.

Райм встрепенулся. Термин «твердые биовещества» наверняка придумал какой-нибудь специалист по маркетингу, у которого хватило ума сообразить, что продукт будет продаваться из рук вон плохо, если назвать его своим настоящим именем: переработанное человеческое дерьмо.

Четырнадцать заводов по переработке отходов в Нью-Йорке выпускают в день больше тысячи тонн «твердых биовеществ», которые затем продаются в качестве экологически чистого удобрения. Поскольку на обуви старика они обнаружены в больших количествах, это означает, что Чанги, скорее всего, поселились неподалеку от одного из заводов.

– А что, если подвергнуть тотальной проверке все жилые здания рядом с заводами по переработке отходов? – предложил Селитто.

Райм покачал головой. В Куинсе таких заводов несколько, а если учесть непостоянство ветров, дующих в Нью-Йорке, твердые биовещества может разнести в радиусе нескольких кварталов. Если не сузить круг поисков – скажем, установив типографию, в которую устроился Сэм Чанг, – тотальная проверка всех домов подряд будет продолжаться бесконечно долго.

Остальные улики ничем не помогли. Морфий, с помощью которого старик покончил с собой, был произведен в Китае; то есть от этой информации не было никакого толка.

– Разве морфием можно убить? – удивился Селитто.

– По слухам, именно так свел счеты с жизнью писатель Джек Лондон, – заметил Линкольн Райм, чьи познания в области техники самоубийств были такими же обширными, как и в истории знаменитых преступлений. – К тому же при правильной дозировке убить можно чем угодно.

Сакс закончила перечислять улики, добавив, что у старика не оказалось ни билета на метро, ни каких-либо других указаний на то, откуда он приехал.

Однако Райму тотчас же напомнили, что Амелия Сакс не была единственным полицейским, производившим осмотр места преступления.

– Эй, лоабан, – вмешался Сонни Ли, – я тоже кое-что видеть, когда обыскивал дом Призрака. Ты хочешь услышать?

– Валяй.

– У него в дом есть много хороший вещи, я говорить. Прямо напротив дверь лицом к ней стоять статуя Будды. В спальне нет ничего красный. Прихожая выкрашена в белый цвет. Книжный шкафы с дверцы. Есть статуэтки восемь лошадей. Все зеркала есть очень высокий, чтобы не отрезать верх головы. Есть бронзовый колокольчики с деревянная ручки – Призрак хранить их в западная часть комнаты. – Полицейский-китаец многозначительно кивнул, подчеркивая очевидность вывода, который следовал из этих наблюдений. – Ты все понимать, лоабан?

– Нет, – проворчал Райм. – Продолжай.

Похлопав по карманам в поисках сигарет, Ли обреченно уронил руки.

– Над столом в мой кабинет в полиции Лю-Гуянь висит знак.

– Еще одна метафора?

– Там написано: «Цзю ю фань сань». То есть: «Узнавать три вещи из один пример». Это из изречение Конфуций: «Если я показать человеку один угол предмета и он не уметь догадываться, как выглядеть три остальной углы, я больше не терять времени на то, чтобы учить этот человек».

Райм мысленно отметил, что всем экспертам-криминалистам неплохо было бы руководствоваться этим девизом.

– И из статуэток восьми лошадей и бронзовых колокольчиков ты смог вывести что-то полезное, что может нам пригодиться?

– Фэншуй, я говорить.

– Расстановка мебели и предметов обстановки таким образом, чтобы это приносило удачу живущим в квартире, – пояснил Том. Поймав на себе взгляд Райма, он добавил: – Я видел передачу об этом по каналу «Дом и сад». Не беспокойся, я смотрел телевизор в свое свободное время.

– Значит, он живет в квартире, которая приносит удачу, так, Ли? – нетерпеливо произнес Райм. – Но что это нам дает?

– Эй, Сонни, прими мои поздравления, – снова вставил Том. – Он уже начал обращаться к тебе по фамилии. Такого удостаиваются только самые близкие друзья. Обрати внимание, что я для него всего лишь Том.

– Кстати, Том, по-моему, ты здесь только для того, чтобы записывать наши мысли. И не подвергать их редакторской правке.

– К чему я вести дело, лоабан? По-моему, это есть очевидно, – продолжал Ли. – Призрак нанимать кого-то, чтобы оформлять свой квартира, и тот, кого он нанимать, делать чертовски хороший работа. Этот человек знать свой дело. Быть может, ему известны другие квартиры Призрак.

– Отлично, – согласился Райм. – Это действительно может быть полезно.

– Я проверять всех, кто заниматься фэншуй в Чайна-таун. Что ты думать?

Райм переглянулся с Сакс, и они оба рассмеялись.

– Похоже, мне надо написать следующий учебник криминалистики. И теперь надо будет добавить в него главу про потустороннюю чертовщину.

– Эй, ты знаешь, что говорить наш вождь Дэн Сяопин? Он говорить: «Не важно, кошка есть черный или белый; главное, чтобы она ловить мышей».

– Что ж, Ли, отправляйся ловить свою мышь. И возвращайся сюда. Мне понравилась твоя байцзю. Да, Сонни…

Маленький китаец, остановившись в дверях, обернулся.

– Цзайчжан, – тщательно произнес Райм слово, выученное с помощью интернет-страницы, посвященной китайскому языку.

Ли кивнул:

– Да-да, до свидания. Лоабан, ты произносить это слово очень хорошо. Цзайчжан.

После того как он ушел, все снова вернулись к исследованию улик. Однако час работы не дал ничего нового. Никаких известий не было и от полицейских, проверяющих типографии Куинса.

Оторвав взгляд от таблицы с перечнем улик, Райм откинул голову на подголовник кресла-каталки. Его не покидало такое знакомое чувство: смешанная с отчаянием надежда на то, что давно собранные улики вдруг откроют какую-нибудь новую информацию, хотя в действительности из них уже вытянули все возможное.

– Быть может, мне стоит еще раз поговорить с У или с Джоном Суном? – предложила Сакс.

– Нам не нужны новые свидетели, – пробормотал Райм. – Нам нужны новые улики. Мне нужно что-нибудь конкретное.

Новые улики, черт побери… Нужны…

Вдруг он резко повернул голову к карте – к той самой, что с самого начала висела на стене гостиной: к карте Лонг-Айленда. Взгляд криминалиста остановился на крохотной красной точке в районе мыса Ориент в миле от берега.

– В чем дело? – спросила Сакс, заметив это движение.

– Проклятье… – прошептал Райм.

– В чем дело?

– У нас же есть еще одно место преступления. И я начисто забыл о нем.

– Какое?

– Корабль. «Дракон Фучжоу».

Истон, Лонг-Айленд, место преступления

• Двое иммигрантов убиты на берегу выстрелами в спину.

• Один иммигрант ранен – доктор Джон Сун.

• На борту корабля находился баншу (помощник); личность его не установлена.

• Достоверно установлено, что помощник утонул. Его тело найдено в воде неподалеку от места гибели «Дракона».

• Спаслись десять иммигрантов: семь взрослых (один пожилой, одна раненая женщина), двое детей, один младенец. Иммигранты угнали церковный микроавтобус.

• Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.

• У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.

• Машина, ожидавшая Призрака на берегу, уехала без него. По-видимому, Призрак произвел один выстрел в машину. На основе данных о колесной базе и рисунке протектора отправлен запрос о типе машины.

• Речь идет о «БМВ Х5».

• Водитель – некий Джерри Тан.

• Машин, которые должны были забрать иммигрантов, не обнаружено.

• Сотовый телефон, предположительно принадлежащий Призраку, отправлен на анализ в ФБР.

• Телефон защищенной спутниковой связи, проследить его невозможно. Подключен к сети правительственной связи Китая.

• Оружие Призрака – пистолет калибра 7,62 мм. Необычная гильза.

• Автоматический пистолет, «модель-51» китайского производства.

• По сведениям, Призраком подкуплены государственные чиновники.

• Призрак угнал красный седан «хонда». Разосланы данные о машине.

• Красная «хонда» нигде не обнаружена.

• В море обнаружены три трупа – двое убиты выстрелами, один утонул. Фотографии и отпечатки пальцев направлены китайской полиции.

• Утонувший опознан как Виктор Ау, баншу Призрака.

• Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.

• Отпечатки не идентифицированы, но на пальцах Сэма Чанга обнаружены необычные следы (травма, ожог от веревки?).

• Данные на иммигрантов: Сэм Чанг и У Цидзен со своими семьями, Джон Сун, маленькая девочка, дочь утонувшей иммигрантки, неопознанные мужчина и женщина (убиты на берегу).

Угнанный микроавтобус, Чайна-таун

• Перекрашен иммигрантами, нарисовавшими на борту логотип магазина «Товары для дома».

• Брызги крови позволяют предположить, что у женщины ранена рука или плечо.

• Образцы крови направлены в лабораторию на анализ.

• У женщины кровь второй группы, резус отрицательный. Запрошена дополнительная информация о крови.

• Отпечатки пальцев отправлены в АСИО.

• Отпечатки не идентифицированы.

Место убийства Джерри Тана

• Четыре человека выбили дверь, пытали Тана, после чего убили.

• Две гильзы – «модель-51». Тан убит двумя выстрелами в голову.

• Следы погрома.

• Отпечатки пальцев.

• Идентифицированы только пальцы Тана.

• У троих сообщников размер ноги меньше, чем у Призрака; возможно, они небольшого роста.

• Микроскопические улики позволяют предположить, что у Призрака квартира в центре города, в районе Бэттери-парка.

• Предположительно сообщники из числа китайских национальных меньшинств. Устанавливается их местонахождение.

• Уйгуры из Туркестана, члены исламского культурного центра в Куинсе.

• Сотовый телефон наводит на дом 805 по улице Патрик-Генри в центре города.

Место перестрелки на Канал-стрит

• Дополнительные следы, подтверждающие предположение о том, что квартира Призрака находится в районе Бэттери-парка.