Текст книги "Война Вихря"

Булеан задумался на мгновение.

– Я до сих пор получаю кое-какие показания, означающие, что ее неродившийся ребенок, новая Принцесса Бурь, – цела, но эти показания такие слабые и неясные, что я не могу определить точно местонахождение, не считая того, что она еще находится в каком-то из сотен возможных миров Кованти. Значит, она не убита, не изменена, но что-то нарушило математическое совершенство, делавшее ее Принцессой Бурь. Крим, ты не должен был оставлять ее.

– А что мне было делать? У них на всех пограничных постах портреты растолстевшей Принцессы Бурь. Мне казалось, что мы придумали самый легкий и надежный путь. Но после этого проклятущего Ветра Перемен было объявлено военное положение в ближайшей от Абрейзисов области, и сотня бандитов Клиттихорна по обе стороны границы, не говоря уж о колониальных войсках, кинулись искать ее. Единственно, что хорошо, – они тоже не могут ее найти.

– Ладно, раз я ощущаю ребенка в ее чреве, значит, чары, которыми опутали Сэм, не настолько сложны, чтобы я не смог снять их в мгновение ока. Но сначала надо найти ее. Ты можешь этим заняться?

– Обойти место, где похозяйничал Ветер Перемен, нетрудно, но войска используют поместья Абрейзисов как восточный плацдарм для своих операций в тех районах, которые изменены Ветром. Попробую войти туда с юга, если смогу, и, может быть, получу какие-нибудь сведения о ней. Но там такая неразбериха, меня могут и не впустить.

Булеан вздохнул:

– Ладно, делай, что сможешь. Если сможешь выяснить, куда ее отправили, прекрасно, но если не получится, не теряй попусту времени.

– Ну уж по колониям рыскать точно бесполезно, не имея ни малейшего представления, где она. Главные поселения, даже акхарские, расположены далеко от пересечения миров, чтобы их обойти, потребовался бы не один год.

– Если не сможешь узнать ничего определенного, причем быстро, то и не пытайся. Есть еще один путь. Чарли и Бодэ по-прежнему направляются сюда.

– Но та другая девушка – они ее раскусили. И несомненно, она не имеет силы.

– Я думал не о Чарли. Та сумасшедшая художница зарегистрировала свой брак с Сэм в Тубикосе. При этом было применено заклинание соединения, я заметил это, когда мы лечили Сэм после того, как вытащили ее от Паседо. Только смерть или Ветер Перемен могли бы уничтожить его. Этих двоих связывает тонкая нить магической энергии. Если бы у меня была Бодэ, я мог бы использовать эту нить, чтобы найти Сэм. Они только вчера вышли из Кованти, следи за ними. Я знаю, что они пошли через Лед ом, оттуда тебе и придется начать поиски. Когда догонишь их, извести меня, и я их здесь встречу.

– Разве с ними нет мага? Почему ты не можешь связаться с ними через него? Булеан хмыкнул:

– Дорион? Намерения у него хорошие, но он неумеха, да еще и растяпа. Потому мы и послали его с ними. В крайнем случае – невелика потеря. До сих пор особо и не требовалось поддерживать с ним связь. Откровенно говоря, я не думал, что им удастся уйти так далеко и до сих пор уцелеть. Теперь они наша единственная надежда найти Сэм. Часы бегут, сынок. Исчезновение Сэм и внезапное полное восстановление силы Принцессы Бурь Клиттихорн не сможет не заметить, но он так же, как я, получит доказательства, что ребенок по-прежнему существует. Он отправит самого Дьявола вдогонку за Бодэ, когда поймет, что это его единственная надежда. А хуже всего то, что они-то уверены, что за ними больше не охотятся. – Маг щелкнул пальцами. – Погоди минутку! Возможно, есть все же способ предостеречь их, хотя я и не уверен, что от этого будет толк. Во всяком случае, я попробую. А ты уж постарайся догнать Бодэ прежде, чем они ее поймают. Крим вздохнул:

– Черт побери, они едут в самое плотное скопление повстанцев во всем Акахларе, сам черт их ведет.

– Постарайся, Крим! – откликнулся Булеан. – Боюсь, иначе и в аду будет не страшнее, чем в Акахларе.

Глава 5
Тайный замысел

Первые две недели пути прошли без особых приключений. Колониальный мир, который Халагар выбрал для выхода из Кованти, представлял собой скалистую пустыню. Страна казалась еще более необитаемой, чем Кудаанские Пустоши.

Они перешли границу у неофициального пограничного пункта, который был незаметен с главной дороги. О нем знали только должностные лица Кованти. Но и они не знали наверняка, зачем он был устроен.

Халагар вел их без всяких троп, казалось, какими-то известными ему по прежнему опыту путями. Каждую ночь, после того как они устраивались на привал, он уходил с лошадьми под покровом темноты, находил придорожные полосы, где не останавливались лагерем проезжавшие и можно было напоить и накормить лошадей.

Когда он ушел в первый раз, Дорион очень нервничал, хотя Халагар не взял с собой Чарли и можно было наконец нормально поговорить с ней.

– Ну, Чарли, как ты? – спросил Дорион, про себя надеясь, что, может быть, ей уже надоело быть халагаровым имуществом. Но его надежды быстро рухнули.

– Да ничего, – отозвалась она бодро. – Жалко, что я не вижу, но, судя по вашим замечаниям, я мало что теряю. Я надеялась, что он возьмет меня с собой вечером. Должно быть, одиноко и скучно тащиться куда-то в темноте с одними лошадьми.

Дорион мрачно перевел ее слова Бодэ.

– Бодэ не слишком надеется, что он вообще вернется, – проворчала художница. – Есть в этом человеке что-то, что ей очень не нравится. Она видела слишком много таких, как он, в задних комнатах и темных переулках увеселительного района Тубикосы. Ни мужчина, ни женщина, если уж на то пошло, не могут сохранить такую красоту при таком опыте, не потеряв что-то в своей душе.

– Ну, во всяком случае, он не продал ее, – заметил Дорион. – Я бы это почувствовал, да и Чарли увидела бы. У него есть несколько защитных магических брелоков и амулетов, но ничего другого. Их немного, и он подобрал их хорошо. Нет, он всегда был таким. Всегда все получается так, как он хочет. Поэтому я и согласился, когда он предложил пройти с нами остаток пути.

– Ба! Раньше или позже это неестественное счастье изменит ему.

– Если бы в мире была справедливость, никого из нас не было бы сейчас здесь – это было бы ненужно, – горестно заметил Дорион.

– А по-моему, он чудесный, – сказала Чарли, вздыхая. – Если бы я только видела, я бы сама с ним пошла, не раздумывая.

– Как его личная рабыня? – Дорион был потрясен.

Она пожала плечами:

– Ну и что? Разве есть что-то лучшее для такой, как я? Предположим, мы доберемся до Булеана, он восстановит мое зрение, уберет рабское кольцо, потом они с Сэм справятся с Рогатым, и все кончится прекрасно. Что для меня-то изменится? Я почти не владею языком, не умею ни читать, ни писать и, вероятно, никогда не научусь. У меня нет магической силы, если меня сунули в средние века, найти себе красивого сильного парня – это уже кое-что.

Когда Бодэ поняла, о чем шла речь – Дорион с трудом перевел "средние века", для него эти слова не имели смысла, – она только фыркнула.

– Ты можешь гораздо больше, чем думаешь! Ты способна придумать идею – помнишь тот держатель для груди, что ты создала в Тубикосе? А идеи – это деньги. Женщина с деньгами в Акахларе во многих отношениях так же влиятельна, как мужчина с деньгами. Мужчины могут иметь власть, но большинство из них продается за соответствующую цену.

– А, это ты про бюстгальтер? – хмыкнула Чарли. – Его-то я уж точно не изобретала, но, в общем, ты права. Вероятно, я могла бы предложить кое-что для женщин Акахлара, потому что, кажется, никого это не волнует, но возвращаться, создавать свое дело почему-то мне больше не хочется. Тысячу лет назад, там, дома, именно этим я и хотела заняться, но здесь это совсем не так привлекательно. Нет ни кино, ни ТВ, ни розовых "мерседесов", ни платьев от Диора – ничего, что позволяет показать твое богатство и действительно наслаждаться тем, что оно дает. А я даже не могла бы по-настоящему руководить делом. Мне был бы нужен кто-то, просто чтобы написать письмо, подписать контракт, составить инструкцию к тому, что я предлагаю. И что взамен? Немного комфорта, вот и все. Сколько бы у меня ни было денег, сколько бы принцев ни могла я купить, меня бы по-прежнему считали обыкновенной проституткой. Ха-ха! Если уж я собираюсь здесь жить, мне будет ничуть не хуже с первоклассным Конаном.

Дорион попытался перевести, но когда дошел до «кино» и "ТВ", рассердился.

– Перестань употреблять эти непонятные слова. Где Мрак? По крайней мере с ним ты сможешь передавать свои мысли. Избавь ты меня от этой умственной пытки!

Чарли нахмурилась. А правда, где же Мрак? Она постаралась мысленно настроиться на то, чтобы найти его. Она ожидала увидеть что-нибудь вроде большого костра, который пожирает маленькую пустынную зверушку, но никакого образа не возникало. Где же он?

Она так привыкла иметь его под рукой, что не слишком задумывалась об этом, но сейчас забеспокоилась.

– Кажется, я не могу связаться с ним, – сказала она Дориону.

– Вот как? Надеюсь, у него хватит ума не потеряться. Он не сможет слишком долго прожить без тебя. Чарли испугалась.

– Я не знала об этом.

– О, связующее заклятие в основном касается зрения. Но вы двое психически связаны, поэтому он сможет найти тебя. Но только в том случае, если догонит тебя прежде, чем его психическая энергия истощится. Если бы он нашел кого-нибудь с той же группой крови, что у тебя, вероятно, он бы прожил примерно неделю самостоятельно, но каждый раз он получал бы все меньше и меньше энергии, пока ее не оказалось бы слишком мало, чтобы поддерживать жизнь. Боюсь только, в таком месте ему вообще никого не найти. Но не беспокойся, надеюсь, он вернется в последнюю минуту завтра утром, как обычно.

– Да, надеюсь, – отозвалась Чарли, все еще встревоженная.

Дорион попробовал вернуться к началу разговора и отвлечь ее мысли от кота.

– Я все-таки удивляюсь, что ты согласилась бы сопровождать его, несмотря на все, что ты сказала. Не знаю, заметила ли ты, но он оказывает на тебя весьма странное действие. Ты перестаешь быть собой и становишься просто безмозглой куртизанкой с бессмысленным взглядом.

– Да, я знаю. Я могу вспомнить все, когда я – это я, но я не помню себя, когда я – это она. Но какое это имеет значение? На самом деле так даже легче. В такой скачке не очень то поговоришь, осмотр достопримечательностей тоже, как ты понимаешь, не для меня. Что остается? Трястись в седле, размышляя и жалея себя, пока не спятишь в конце концов? Не знаю, может, поэтому я и становлюсь Шари в его присутствии. Ведь Шари не существует как реальная личность. Она только реакция на кого-то. Она и в роли куртизанки действует как автомат. У нее даже нет ощущения времени или места. Уверяю тебя, я напугана до смерти, и так было большую часть времени с тех пор, как я попала сюда. Не думать – это дает немного покоя, вот и все.

– Но если ты будешь с ним все время, ты все время будешь именно такой. По мне, это все равно что умереть.

Чарли пожала плечами:

– Возможно. Хотя он не тот человек, чтобы быть рядом все время. Но, возможно, ты прав. Просто убить себя я не способна. Возможно, превращение в Шари – просто способ обойти это. Только мы с Сэм знаем, как сделать меня Шари, и только Шари. Я много раз боролась с искушением разрешить все мои проблемы таким образом. Никто никогда не узнал бы, как меня вернуть. Дорион был потрясен.

– Не делай этого! Во имя всех богов, выкинь это из головы! Я, пожалуй, никогда еще не встречал такого умного и одаренного человека, как ты. Не надо так думать о себе. И кроме того, а Сэм? А весь этот надвигающийся кошмар, который мы пытаемся устранить?

– Мне нет больше дела до Принцессы Бурь, Ветров Перемен и прочего. Это не мое сражение, Дорион. Оно никогда и не было моим. Одно время я была приманкой. А теперь, ну, я слышала, что говорили в Кованти срединном. Они знают, что я не Сэм. Никакой пользы от меня для вашего с Булеаном дела больше нет. Я не могу поднять меча, я не могу стрелять, любому колдуну хватит пары секунд, чтобы превратить меня в жабу или еще во что-нибудь. Это как с атомной бомбой, там, дома. Я была против нее, и мне было страшно, что мир может быть разрушен в мгновение ока, но я ничего не могла сделать.

– А Сэм? Чарли вздохнула:

– Мне сейчас не до ее истерик. Не будь рядом Бодэ, я бы вообще больше не думала о Сэм. Да, мы дружили тысячу лет назад. Но вся моя жизнь пошла кувырком, потому что я пыталась помочь ей и меня засосало вместе с ней сюда. С тех пор мы идем такими разными путями, что я сомневаюсь, есть ли у нас что-нибудь общее, кроме воспоминаний. Она втянула меня в это, и вот я застряла в этом мире, слепая и немая. Да, я надеюсь, что она придаст какой-то смысл всему этому, добравшись до Булеана, став Принцессой Бурь, богатой, знаменитой, влиятельной, но для меня это ничто. Для меня она так же далека, как Булеан, и еще менее интересна. Она ничего не сделала, но она испортила мою жизнь. Мне просто наплевать на Сэм. Не переводи это Бодэ.

Дорион открыл было рот, чтобы ответить, и снова закрыл. Сказать ему было нечего. По-своему она была абсолютно права: это действительно было не ее сражение, ей было не за что любить Сэм… Пораженный ее красотой, умом, индивидуальностью, Дорион возвел Чарли на пьедестал, совершенно не думая, насколько беспомощной жертвой она была, как играла ею жизнь с тех пор, как их с Сэм затянуло в вихрь. Он был потрясен, осознав, что она была сейчас здесь только потому, что так приказало рабское кольцо. У нее не было выбора. В Акахларе ее ум стал проклятием с тех самых пор, как она отчетливо поняла свое положение. Неудивительно, что она завидовала Шари!

– Это Акахлар, – наконец выговорил Дорион, стараясь говорить уверенно. – Здесь, знаешь ли, возможно все. У тебя есть могущественные друзья. Всегда есть выход. Не сдавайся, пока не испробована последняя возможность.

– Какой выход? О каких могущественных друзьях ты говоришь? Булеан не друг. Он запуган своими врагами и так занят своими интригами, что ему плевать на меня. Если бы я могла избавиться от этого кольца и не была бы вынуждена идти к нему – это все, чего бы мне хотелось. Да, хорошо было бы снова видеть, но ни ты, ни он, ни другие маги сами не имеют нормального зрения. Раз уж вы себя не можете исцелить, вам вряд ли удастся сделать это для кого-то еще. О, я знаю, твоя магия позволяет тебе видеть иным способом, но у меня-то ее нет, и ты не можешь мне ее дать. Так что встретиться с Булеаном – последнее, чего бы мне хотелось.

– Но он снял бы все чары! Чарли усмехнулась:

– Дорион, я не выглядела так, как сейчас, ни в детстве, ни когда меня затащило сюда. Я верю тебе, что Булеан уберет чары, и тогда я вернусь к тому, чем была прежде. Но, Дорион, это тело – все, что есть у меня в Акахларе. Значит, у меня отнимут последнюю и единственную вещь, которую я хочу или могу использовать. Я больше не буду желанной. Я буду ничем. А это даже хуже, чем то, что я есть сейчас.

* * *

Они спали, когда Халагар вернулся. Утром Мрак был на месте, понять, куда он ходил, было невозможно, и от Чарли не было толку. Она заснула как Чарли, но проснулась как Шари, оставалась ею весь день, и ночь, и следующие несколько суток, так как Халагар и в самом деле стал брать ее с собой, когда уходил поить и кормить лошадей.

До нуля, который отделял королевство Кованти от Тишбаала, Чарли и Халагар не разлучались, но теперь по крайней мере Дорион меньше страдал от этого.

Черт возьми, он-то любил бы Чарли, даже если бы внешне она превратилась в заурядную молодую женщину. Мало ли он повидал за свою жизнь Шари! Он был бы только рад, если бы Чарли стала менее привлекательной. Тогда Халагар наверняка потерял бы к ней интерес. Конечно, сам-то Дорион был далеко не красавцем. И уж точно, женщины никогда не падали к его ногам. Да, он мог бы купить зелье или сотворить одно из стандартных заклинаний. Но какой в этом смысл? Дорион любил Чарли не за совершенство тела, и это тело без ее души вовсе не привлекало его. Другие мужчины завоевывали женщин богатством или властью, талантами или смелостью. Денег у Дориона не было, да Чарли и не вдохновилась, когда Бодэ показала ей путь к богатству.

Он был магом, да, но надеялся, что никто не узнает, как мало он на самом деле мог. Пользоваться магическим зрением и другими основными приемами – да, но он с этим просто был рожден. Сам Дорион считал, что на самом деле он был не третьего ранга, а третьего сорта. С книгой формул и заклинаний, хорошими инструкциями он мог бы делать поразительные вещи, поразительные для тех, кто либо не имел силы, либо не знал, что в действительности она может творить. А настоящий маг третьего ранга мог воспроизводить заклинания на память, придумывать новые и, уж конечно, обходиться без справочников и инструкций, если только речь не шла о самом сложном волшебстве. А Дорион без книг, вот как сейчас, сам боялся непредсказуемых последствий своей магии. Когда он состоял при Булеане и позволил себе невинный эксперимент, так, маленькую шуточку, это вызвало множество бедствий. Булеан тогда пришел в ярость, он кричал что-то о некоем ученике колдуна и о ком-то или о чем-то, что он называл "Мики-Маусом". В результате Дориона изгнали в Кудаан, туда, "где никто не заметит причиненных тобой бедствий", чтобы он разводил огонь под котлом Йоми да приводил в порядок лабораторию, благо он все-таки разбирался во всех этих банках.

Так что и могущественным ему, видно, не стать.

Знаменитым? Вряд ли. А таланты у него если и были, то что-то не спешили обнаруживаться. Наверное, он не был трусом, раз сумел все-таки продвинуться так далеко по тому пути, на который ступил не по своей воле, но он хорошо это знал и не ждал награды за мужество.

"По сути дела, я так же проиграл в жизни, как и Чарли, – подумал Дорион. – Но ее падение было следствием – она лишь старалась помочь подруге, а я просто не сумел использовать свои возможности".

Конечно, она не поверила ему, когда он уверял, что всегда есть выход из положения. И с какой стати ей верить тому, кто сам выхода не нашел?

В этом пустынном месте не было никаких следов повстанцев. Но когда они подошли к нулю, что лежал на границе Кованти и Тишбаала, там кишели ковантийские войска. По меньшей мере две дивизии заняли специально подготовленные оборонительные линии прямо в нуле. Из тумана виднелись люди, лошади, боевая техника, палатки с маленькими развевающимися вымпелами. Пропускали ли они путешественников? Не было ли им дано указаний задержать всю компанию Дориона?

Халагар мрачно осмотрелся, затем ссадил Чарли и повернулся к остальным.

– Я спущусь туда и посмотрю, что к чему. Наверняка найдутся знакомые офицеры, может, удастся разузнать, почему армия расположилась именно тут. Если у них нет ордеров на наш арест, уверен, я смогу договориться, чтобы нас пропустили к Тишбаалу. Пожалуй, я больше беспокоюсь о том, что ждет нас там, в Тишбаале.

Он ускакал вниз, в нуль-зону, а они спешились и постарались устроиться поудобнее. По крайней мере Чарли опять была Чарли, впервые за неделю.

– Похоже на войну, – заметила она. Дорион удивился:

– Ты видишь это?

– Я вижу нуль и вижу, где его нет. Похоже на театр теней: темные силуэты на ярком фоне. Но понять, где что, – нетрудно.

– Бодэ согласна с Халагаром: главное – это что на той стороне? Здесь больше мундиров, чем Бодэ когда-либо доводилось видеть. Если все границы так охраняются, половина мужчин Кованти должна была встать под ружье.

– Сомневаюсь, чтобы на других границах было нечто подобное, – ответил Дорион. – И, возможно, напрасно, если угроза так велика. Будь я на месте повстанцев, я постарался бы показать свою силу в одной какой-то области, а затем атаковал бы с тыла, пока вся армия толчется на одном месте.

– Да, – согласилась Чарли. – Армия в этих королевствах – просто оловянные солдатики, только и умеют, что хвастаться мундирами и деньгами. Большинство небось в настоящих сражениях сроду не участвовало. Привыкли подавлять восстания в колониях. Там у бедных туземцев и оружия-то нет. Эти солдаты и не представляют, что значит сражаться армия на армию, и, уж конечно, они не привыкли защищать средины. Рассчитывают, что их колдуны остановят всех неакхарцев. – Она усмехнулась. – Интересно, что стали бы делать все эти парни, пошли сюда Клиттихорн просто ватагу Всадников Бурь. Они бы взорвали несколько палаток, и лошадей, да хвастливых болтунов-сержантов, а остальные бежали бы отсюда, побросав все снаряжение, только пятки сверкали бы.

Дорион вздохнул:

– Смешно! Почему мы – маг-неудачник, художница-алхимик и куртизанка из другого мира – запросто разбираемся в том, что здесь происходит, а профессиональные военные как будто не понимают?

– Они так долго были хозяевами, их с пеленок приучили считать, что они – высшая раса. Им и в голову не приходит, что все, чем они отличаются от туземцев, это парочка искусных колдунов и оружие. Сколько колониальных миров пересекают этот нуль? Сотни? Тысячи? Не знаю. Но если бы здесь неожиданно объявилось десять тысяч вооруженных жителей колоний, они бы стерли ахкарских парней в порошок. У тех просто воображения не хватает, чтобы представить, как это просто.

– Ас чего им это воображать? – Даже если бы колонийцы как-то собрались в нулях, даже если бы они напали и уничтожили эту армию, им бы все равно не войти в средину. Гротаг с помощниками об этом позаботились. Их заклинания наглухо закрывают вход в средину для всех неакхарцев.

– Вот-вот! Они сидят в средине, а Принцесса Бурь приводит Ветер Перемен, единственное, против чего они бессильны, прямо в деловую часть Кованти срединного. Уж Ветер Перемен их разгонит, им будет не до запирающих заклинаний. Пока они очухаются, тысячи организованных отрядов будут уже в средине, их так называемая армия будет улепетывать со всех ног. Черт, я еще помню из школьных уроков истории, что такое осада. Если они захватят колонии, средина будет отрезана. Не будет больше ни сырья, ни продуктов… Им придется есть свой виноград, не до вина будет. А Всадники Бурь будут защищать повстанцев.

– Колдуны возглавили бы прорыв, – заметил Дорион.

– Ага. Значит, им пришлось бы оставить средину, верно? Пока они прорываются с одной стороны, с трех других вторгается противник. Вернувшись, все их маги обнаружили бы, что остались ни с чем. Могу поспорить, нашлись бы и такие, что заключили сделку с повстанцами. А у тех, кстати сказать, и свои колдуны есть! Булеан и Клиттихорн – силы равные!

Дорион задумался.

– Гм… Я, наверное, тоже испорчен воспитанием. Тебя послушать, так вся система ничего не стоит. Неужели ее действительно так просто столкнуть? До сих пор это никому не удавалось.

– До сих пор на стороне повстанцев не было акхарских колдунов, и до сих пор у них никогда не было никого, умеющего использовать Ветер Перемен. Нет, это будет жуткая бойня, погибнет столько народу, его тошнит при одной мысли об этом. И все же я приветствовала бы падение этой тупой системы, если бы не одна вещь.

– Какая? Клиттихорн?

– Мы. Колониальные расы численно превосходят акхарцев в сотни, тысячи раз, и все эти расы одинаково ненавидят всех акхарцев. Если они победят, акхарцам не позавидуешь, а мы – акхарцы.

– Гм, да. Я не подумал об этом, – немного растерянно проговорил Дорион. Они услышали приближение всадника. И стоило Халагару подъехать и сойти с лошади, как Дорион почувствовал, что Чарли исчезает за глухой стеной пустоты.

– С проходом никаких проблем, – сообщил Халагар, – а вот потом… Из колониальных миров Тишбаала собираются войска. Никто не может сказать, движутся ли они к Тишбаалу срединному, закрепляются в нуле или собираются в каком-то мире. Видимо, их цель – войти в королевство. Возможно громадное скопление войск вокруг средины.

– Но нам нужно не только войти, но и выйти из средины, – сказал Дорион. – Если в Тишбаале такое творится, представляете, что там, в Масалуре?

– Бодэ готова, – заявила художница. – Если дойдет до битвы, она сделает свое дело!

Дорион посмотрел на нее, потом снова обернулся к Халагару:

– Итак, мы втроем против целой армии. Вы спятили!

– Найдутся бреши, – уверенно отозвался Халагар. – Граница довольно длинная. Часовые не слишком опытные бойцы. Ничего! Все не так плохо. Придется только отказаться от вьючной лошади. Давайте перекусим немного, переложим, что удастся, на наших лошадей и немного отдохнем. Я хочу переходить в полной темноте. Нет ли в твоей магии чего-нибудь, что могло бы помочь? Маскирующего заклинания, например, чтобы мы были похожи на них, или заговора от пуль и меча?

– Не думаю, что можно особо рассчитывать на магию, – осторожно вывернулся Дорион. – Потребовалось бы много приготовлений и долгое колдовство. Не говоря уже о том, что мне нужно было бы знать, как мы должны выглядеть. Нет… скорее всего мне придется главным образом справляться с предупредительной магией с их стороны. Для того, о чем говоришь ты, нам понадобился бы настоящий колдун.

– Ну, по правде говоря, я не очень-то и рассчитывал на тебя, – ответил Халагар таким тоном, что Дорион почувствовал себя оскорбленным. – Ладно, обойдемся.

* * *

Клутиины, охранявшие крайний западный сектор, были расставлены довольно далеко друг от друга. Это были высокие худые существа с пестрой желто-оливковой кожей, похожей на змеиную, с глубоко посаженными глазами и тонким длинным хоботом. За спиной у них были запрещенные полуавтоматические винтовки, но, казалось, родовые копья, которые они держали наготове, были им привычнее.

На границе клубился такой же туман, как в остальном нуле, но часовые услышали приближающийся топот копыт.

Однако вместо того чтобы поднять тревогу, они по привычке приняли боевую стойку с копьями.

– Всадники! – крикнул один на резком гортанном языке клаутиинов, но, видимо, его не услышали. Почти тотчас же что-то щелкнуло, ременный хлыст опутал его шею, потянул назад, вниз. Часовой рухнул в туман.

Его товарищи, что стояли с ним в карауле, некоторое время не могли понять, куда он делся. Минутой позже фигура в желтом родовом одеянии поднялась, шатаясь, на ноги, поправила винтовку и снова приняла позу боевой готовности с копьем.

Ближайший часовой нахмурился, будто почувствовал, что что-то не так, но тут его дернули сзади за шею, и он упал, не успев крикнуть, – нож быстро и профессионально перерезал ему горло.

В ту же минуту стали видны лошади, которые направлялись как раз в освободившийся проход между упавшими часовыми. Другие криком подняли тревогу, но Халагар и Бодэ срезали их короткими очередями из новоприобретенных винтовок.

Дорион, верхом на коне Халагара с Чарли впереди, задержался, чтобы Халагар и Бодэ успели вскочить на лошадей, которых он вел в поводу, затем они пришпорили коней и стрелой рванулись к границе. За ними вслед неслись крики, выстрелы, летели копья.

Колониальный мир, в котором они оказались, представлял собой странный, словно сказочный лес.

Одна-единственная пограничная ограда преграждала выход из нуля.

Халагар и Бодэ остановились и открыли огонь по солдатам, которые бросились к ним со всех сторон. Дорион осадил лошадь перед оградой, увидел, что это просто колючая проволока, и принялся рубить ее острым мечом. Он перерубил три из четырех основных полос – до последней он не мог дотянуться, не рискуя столкнуть Чарли, – хлестнул коня, и тот перескочил через пролом.

За ним последовала Бодэ, потом Халагар.

Через мгновение нуль скрылся из глаз, но троица не сразу остановилась. Наконец они почувствовали себя в безопасности, придержали лошадей и подождали друг друга.

Бодэ с отвращением стащила с себя желтую мантию.

– Ну и воняет от нее, – скривилась она. – Как в свинарнике.

К ним присоединился Халагар, довольно усмехаясь.

– Чисто сработано! – удовлетворенно отметил он. – Сущие дилетанты, даже для колонийцев.

– Даже слишком легко все вышло, – согласился Дорион. – Никто не ранен?

– У меня царапина – пуля задела руку, но больше ничего, – отозвался Халагар. Он осмотрел лошадей. – С ними тоже все в порядке. Нам повезло. Если бы часовые открыли огонь из автоматов, нам бы конец. Особенно у ограды. Ну что ж, одно препятствие позади.

– Не забудь, впереди еще три таких. Сколько еще раз мы сможем действовать нахрапом?

– Да, – согласился Халагар. – Придется каждый раз что-нибудь придумывать, скорее всего – хитрить. Путь неблизкий. Похоже, главные силы у них где-то в другом месте. Дорион, ты когда-нибудь бывал здесь раньше? Может, слышал что об этом мире?

– Миров слишком много, чтобы знать о всех.

– Мне не нравится торчать в этих дебрях, не зная, что может в них таиться, – заметил наемник. – Давайте пока разобьем лагерь, а днем отправимся на восток, к главной дороге, и пойдем по ней, пока будет можно. Не люблю передвигаться днем, но в незнакомом мире, когда вокруг враги, лучше рискнуть, что увидят тебя, чем самому проворонить то, что у тебя за спиной. Но теперь все смотрите в оба и держите ухо востро.

– Ты собираешься расположиться прямо тут? – переспросил Дорион. – Они же будут здесь с минуту на минуту!

Халагар усмехнулся:

– Не думаю. Они не больше нашего знают об этих мирах, не уверен, что они вообще бросятся в погоню. Скорее всего просто отправят вперед донесение, что какие-то люди штурмовали границу, чтобы нас поджидали.

– Да, это большое утешение, – мрачно отозвался маг.

Место было такое тихое, что только ветер шелестел в ветвях, да изредка слышался шорох вспугнутого зверька. Они добрались до мелкого ручейка, лошади остановились, чтобы напиться. Решено было устроить привал здесь и по очереди дежурить.

Безмолвие окружало их и ночью, и на рассвете. Кругом не было никаких троп, никаких следов того, что здесь когда-нибудь бывали люди.

Дорион полистал свой "Карманный справочник" в надежде найти какие-нибудь готовые заклинания, которые он сумел бы сотворить. Заклинания невидимости было слишком легко парировать, они были временными и рассчитанными строго на одного человека.

Любовные заклятия и чары; возбуждающие средства… Нет, не то. Проклятия – слишком сложны. Слепота, глухота, лишение дара речи – для этого необходима хоть частичка того субъекта, на которого собираются наслать подобное. Гипнотические чары – но человек с большой силой воли легко мог задержать или прервать их.

Дорион так ни на чем и не остановился.

Дорогу они нашли без хлопот и пошли по обочине, готовые в любой момент спрятаться в зарослях, тщательно разглядывая каждый изгиб дороги, каждый холм.

Однако никакого движения, никаких угроз ни с той, ни с другой стороны не было видно. По настойчивому требованию Халагара они продолжали соблюдать осторожность и шли медленно, но скоро почувствовали себя очень одиноко в этом странном безлюдном мире.