Текст книги "Сыны Зари"

После того как Кэлли проснулся, разбуженный шумом ветра, он заполз обратно в свое укрытие между стоящими углом скалами, все еще ощущая прежнее изнеможение. Он тут же снова заснул, голова его покоилась в темном конусе его логова, а все сны были о том человеке, которого он пришел искать на торфянике.

Глава 57

Взрыв в центре земли вытолкнул расплавленную магму из земной коры триста миллионов лет назад, возможно чуточку поменьше. Она остывала, снова плавилась и снова остывала. На все это шло больше времени, чем на историю человечества. И в конце концов возникли монументальные гранитные купола, массивная, длиной миль в двести, цепь гор и нагромождений скал высотой до небес, которые постепенно снижались в направлении моря и убегали по его дну куда-то далеко за горизонт.

Погодные условия разрушали их. Ледники опрокидывали вершины и прорезали глубокие долины. Там вырастали мхи и лишайники, а потом появились травы и деревья. Звери находили там корм и добычу. Горный массив раскалывался и осыпался. Внушавшие страх громады скал изнашивались, превращаясь в глыбы высотой с дом или в место встречи, укрытие, засаду.

Кэлли шел под низкими пурпурными тучами, под солнечным сиянием, просачивавшимся сквозь дождь. Ветер был достаточно сильным, чтобы послать с моря грозу, но порыв его был недостаточен, чтобы донести ее до места. Дождь и солнце пытались кое-как ужиться на краю этой грозы, а в ее центре царили ночь и оглушительный шум.

Какая-то фигура появилась на гребне соседнего холма, освещенная со спины пятнышками грозового света. Джексон, казалось, спешил представиться: вот он я, не здесь ли вы ожидали встретить меня? Со стороны могло показаться, что два человека на расстоянии в полумилю смотрят прямо друг на друга. Силуэт изменил очертания, когда руки поднялись на уровень плеча. Кэлли мгновенно упал, опираясь на ладони и носки, подобно человеку, отжимающемуся от пола. Тяжелый, ровный грохот грома вырвался из небосвода, и в самом центре его был выстрел из винтовки. Когда Кэлли посмотрел вверх, фигура исчезла.

Он пересек дно лощины и двинулся по прямой линии к гребню холма, он бежал что есть силы, опасаясь, что Джексон сделает круг и выйдет ему во фланг. Холм выровнялся до широкого плато, где было куда больше открытого пространства, чем Кэлли хотелось бы. С одной стороны, футах в пятидесяти, камни образовывали круг: столбы высотой в человеческий рост сгорбились, готовясь перетерпеть грозу. Тучи расходились и собирались снова. На мгновение в дожде вдруг появились длинные ртутные линии, и лежащий у подножия камень залоснился от света. Кэлли отступил за гребень и побежал вдоль склона, пока не оказался вровень с этими стоящими камнями. Держа винтовку наготове, он снова поднялся над линией неба, что есть духу кинулся к этому кругу и обернулся. Никого. Он пробежал через круг и снова обернулся. Никого. Он посмотрел вдоль всего плато – и оно было пустым.

Небо снижалось и темнело: ложные сумерки, фронт грозы тянулся от горизонта до горизонта. Пересекая плато, Кэлли слышал, как еще более сильный дождь движется по его пятам, подгоняемый ветром. Джексон мог быть где угодно. Кэлли впервые подумал: «Я могу умереть сегодня. Я могу умереть в любой момент». Когда он добрался до склона над Бетел-Тором, в дальней стороне открытого пространства прогремел гром. Звук был таким оглушительным, что Кэлли инстинктивно упал. Лежа на животе, он взглянул на скалу, внимательно изучая кучу валунов вокруг ее основания. Ничего. Он понимал, что Джексон мог быть на дальней стороне, рассчитывая перехватить его на открытом пространстве, когда Кэлли будет приближаться. Ему не оставалось ничего иного, как спуститься на сотню футов по склону.

Он двигался по-крабьи, чтобы не потерять равновесия, перемещаясь быстро, почти по воздуху, там, где склон становился круче. Он был уже на полпути, когда небо стало белым. Послышалось какое-то всепроникающее пронзительное шипение, и потом наступило неуловимое мгновение полной глухоты, когда зигзагообразная змея чистейшей природной энергии вырвалась дугой из массы облаков и ударила по Бетел-Тору.

Молния отшвырнула Кэлли назад. Когда он поднялся на ноги, он увидел, что штормовой дождь обрушивается на землю, подобно волне высотой в небо, заливая все вокруг. Шум дождя был сродни реву моторов и буквально поглотил Кэлли. Ландшафт ужался до размера того клочка земли, на котором он стоял, и даже Бетел-Тор казался раздавленным тяжелой толщей воды. Какое-то мгновение Кэлли застыл на месте, словно сбитый с толку, а потом продолжил свой бег вприпрыжку вниз по холму.

Мощный электрический разряд снова наполнил воздух. Зазубренная бело-голубая колонна оглушительно треснула и затрепетала среди ливня. Казалось, что гром гремит где-то рядом с головой. Одна из гранитных пластин у основания скалы вдруг отлетела, и словно поднялась могильная плита склепа, и оттуда появился человек с винтовкой на плече. Звук выстрела, казалось, донесся с расстояния в несколько миль.

Кэлли не знал, попала ли в него пуля, но то, что он мог бежать, вероятно, должно было означать: ему повезло. Дождь отчасти послужил прикрытием. Кэлли нашел убежище позади камня высотой ему по пояс и поднял винтовку. Когда он посмотрел на Бетел-Тор, там никого не было. Кэлли ощупал руки и туловище, зная, что выброс адреналина в кровь может на время скрыть рану. Но он нигде не чувствовал боли. Он вышел из укрытия и побежал прямо к скале, держа винтовку в руке.

Накидка Джексона была все еще там. Он лежал под ней и казался камнем под дождем, а потом он встал и превратился в валун, опрокинутый молнией. Кэлли пошел вокруг Бетел-Тора, внимательно присматриваясь. Все камни были как камни. Его обеспокоило странное отсутствие звуков – так бывает перед падением морской волны. Потом он понял, что дождь почти прекратился и гроза уходила прочь. Небо прояснялось, и сквозь более тонкие клочья тучи виднелся голубой просвет.

Кэлли мысленно увидел всем известную комическую сцену: два человека пятятся спинами вокруг скалы, они сходятся все ближе и ближе, но смотрят в неверном направлении, их винтовки нацелены в пустоту. Наконец они сталкиваются спинами и, повернувшись, в ужасе дружно вскрикивают, а зрители вопят от восторга. А другой вариант таков: двое сидят с разных сторон скалы и каждый дожидается другого. Он прикинул, что любой правша должен пойти против часовой стрелки, чтобы держать винтовку с внешней стороны и сделать угол огня более удобным. Кэлли пошел по часовой стрелке, навстречу такому движению. Но если и Джексон подумал то же самое, то получится, что Кэлли оставил свою спину незащищенной. Он поднял винтовку на уровень глаз и держался близко к гранитной осыпи, ступая осторожно.

Джексон появился перед ним почти мгновенно. Очевидно, он намеревался использовать оба варианта, потому что смотрел через плечо. Кэлли выстрелил, и Джексона отбросило назад, винтовка вылетела из его рук, описав высокую параболу. Он немедленно поднялся на ноги и бросился к ней, согнувшись, как бегун, только что сорвавшийся со стартовых колодок. На полпути к винтовке он потерял равновесие и рухнул на грудь. Одна его рука вывернулась, и он ухватил себя за шею. Кэлли встал между Джексоном и винтовкой, а потом попятился назад, пока не смог коснуться приклада каблуком. Он медленно опустился и сел на землю.

Джексон приподнялся на локте, потом, качнувшись из стороны в сторону, сел со скрещенными ногами, руку он все еще держал на шее. Они выглядели просто как двое людей, приехавших на пикничок. Кровь сочилась между пальцами Джексона, и капельки нанизывались на костяшки, прежде чем сбежать по тыльной стороне ладони. Джексон засмеялся и поднял свободную руку, как будто подчеркивая какое-то, только что им сделанное замечание.

– Она пролетела футов тридцать, если не больше, – сказал Кэлли. – Она легко могла разбиться насмерть. Могла остаться калекой.

– Повезло, – сказал Джексон, – это подарок.

Кэлли протянул руку назад и взял винтовку. Он встал, и Джексон встал тоже, повернувшись к нему спиной, он побрел прочь, как будто они уже обсудили, что должно произойти дальше. Кэлли немного удлинил свои шаги, чтобы сократить разрыв между собой и Джексоном. Потом он сказал: «Подожди», и Джексон постоял, пока Кэлли похлопал по его карманам, ища пистолет. А потом они пошли обратно, вверх по склону.

Небо теперь стало чистым, а свет – прозрачным и ясным повсюду, до самой линии горизонта. Можно было подумать, что торфяник был таким целый день. Теплый ветерок шевелил траву.

– Ты знал его, – сказал Кэлли, – он был твоим другом.

– Я не собираюсь говорить об этом, – покачал головой Джексон.

Это было единственное, о чем Кэлли хотел услышать и что Джексон мог ему предложить.

– Ты ведь не заключал контрактов, чтобы заработать себе на жизнь, ну, может быть, только разок. Не думаю, чтобы больше. – Кэлли помолчал, но не услышал ничего в ответ. – Ты сделал исключение, только чтобы убить своего друга.

Джексон молча шел дальше. Плечо и верхняя часть рукава его пальто почернели.

Они перебрались по мосткам через ручей шириной менее шести футов. Вода зализала мостки и намочила их обувь. Разлив ручьев торфяника – вот все, что оставил после себя ливень.

– Ты знаешь, почему он убивал их? – спросил Кэлли. Ответа не было. – Он убил уйму народа. Была же какая-то причина. Ты знаешь, что это было?

Они прошли примерно четверть мили по торфу, такому истоптанному, такому тонкому, что гранит торчал из него, как кости умирающего от голода сквозь кожу.

– Меня это ни хрена не волнует, – сказал Джексон. – Ты думаешь, меня это волнует?

Он был очень бледен, и его начало на ходу заносить в стороны. Каждый раз он приостанавливался и поправлял себя, вроде пьяного, пытающегося выглядеть трезвым.

«Что-то не заладилось с самого начала, – подумал Джексон. – Что-то захромало еще в зародыше. Эрик...»

Послегрозовой свет отмыл ландшафт, подобно соленому ветру, он приблизил все к глазам, сделав ярким и каким-то нетронутым. Люди всегда возвращаются туда, где испытали особенно острое чувство печали или радости, – в то место, которое изменило их жизнь. Он помнил вопрос Росса: «Мартин?..», означающий: «О чем ты думаешь?» Он помнил, как положил палец на губы Росса, чтобы тот замолчал. И нечего было сказать. И Росс закрыл подушкой лицо, стараясь ему помочь.

Он споткнулся, и его нога по лодыжку увязла в топком болоте. От внезапной остановки он дернулся, и свежая кровь хлынула через черную, засохшую корку старой, покрывавшей его руку. Кэлли сошел с дороги. Они оба смотрели на ногу Джексона, которую поймало и не отпускало болото. Джексону пришлось вытащить ее рукой, подсунув ладонь под колено. Он посмотрел на Кэлли и засмеялся.

– Ты не знаешь, что со мной делать, ведь так?

– Тебя можно сдать местной полиции, – сказал Кэлли.

– Но ты не должен быть здесь. Они скажут, что ты действовал по своему усмотрению. Они будут болтать о мести.

– Ты тоже так думаешь?

Джексон улыбнулся и, кажется, задумался.

– Нет, может быть, нет, – сказал он.

Его речь была немного невнятной, и он шатался из стороны в сторону сильнее, чем раньше. Они прошли еще минут десять, прежде чем Кэлли понял, что Джексон потерял свой ботинок в болоте.

Яркий свет, заливавший торфяник после дождя, казалось, утягивал в воздух все запахи. Луговые жаворонки взлетали почти из-под ног. Склоны холмов и ложбины сверкали зеленью. Ястреб охотился поблизости, скользя по ветру, а потом обрушиваясь вниз по безупречной вертикали.

День начинался, и это был день твоей смерти.

Кэлли видел белые, как хлопок, коряги на траве и огляделся в поисках твердой почвы. Джексон продолжал идти, выставляя вперед то одно, то другое плечо, чтобы выровнять свою шаткую походку. Трясина была напоена водой и блестела после недавнего дождя, тонкий водяной слой мерцал поверх мхов, и Джексон поднимал фонтанчики брызг, пытаясь двигаться вглубь с такой скоростью, которая не позволила бы Кэлли догнать его. К тому времени, когда Кэлли прокричал предостережение, Джексон был уже футах в двадцати от него. Он с трудом обернулся и погрузился в трясину по колени.

Кэлли подошел к краю топи настолько близко, насколько мог отважиться. Темная вода хлестала из-под его ног, он остановился в двух мелких черных лужицах. Джексон уже погрузился в трясину по пояс.

– Брось мне пистолет. – Голос его звучал буднично. Хотя он и поместил себя в недосягаемое место, ему не требовалось повышать тон.

– Ты думаешь, что я это сделаю? – спросил Кэлли.

Глаза у Джексона закатились, потом на какой-то миг веки сомкнулись, казалось, он вот-вот потеряет сознание.

– Брось мне пистолет, – сказал он.

Кэлли кинул его так, чтобы легче было поймать, словно мяч ребенку, и Джексон поймал пистолет обеими руками. Он посмотрел на Кэлли и засмеялся.

– Ты все еще не знаешь, что со мной делать, а?

Прикрыв одной рукой другую, Джексон навел пистолет, проведя вибрирующую линию через лицо Кэлли. Кэлли стоял спокойно, ничего не ожидая. Ни смерти, ни избавления от нее. Джексон повернул пистолет и вставил его себе в рот. Его рука так сильно тряслась, что он выстрелил прежде, чем собирался. Его щека надулась, словно он издал глубокий вздох смирения, и отдача отбросила пистолет на три-четыре фута от него влево. Он на ощупь нашел его и подобрал.

Джексон начал задыхаться и поднял пистолет обеими руками. Он торопился, потому что липкая трясина уже достигла его груди. Но глаза его по-прежнему были устремлены на Кэлли.

Снова поднялся ветер, гоня рябь по болоту. Они смотрели друг на друга. Кэлли ждал, пока Джексон сделает то, что должен был сделать.