Текст книги "Первый лорд мафии"

Глава 6. Я настоящая белая рабыня

Чтобы пошатнуть основы порока в Чикаго, доброй души было явно недостаточно. Мало кто достигал в этом успеха, но среди поборников добродетели не было трусов.

Они старались использовать любые средства, даже те, которые имели ничтожные шансы на успех. Только неиссякаемая вера в собственную правоту могла поддерживать Толпу пуритан, которые скромно появились в Городском Совете в начале 1910-х годов.

Мэра звали Фред А. Буссе. Он был торговцем углем и храбрым малым. Бандиты и игроки ходили у него в друзьях. Его закадычный друг Барни Берше убил полисмена и ранил двух других прямо напротив Городского Совета, однако под суд не попал. Мэр проводил вечера в салуне Джона Мерфи на Кларк и Дивижен. Каждый вечер там проходил краткий ритуал.

Джон Мерфи: «Пивные заведения по закону закрываются в час ночи. Сейчас уже час».

Его превосходительство: «Я отменяю эти законы. Их нужно немедленно изменить».

И вот в кабинет к этому стражу закона и порядка, слегка потрепанному после бурной ночи, пришли реформаторы со своей петицией. Они требовали провести тщательный осмотр Леви. Ответ мэра был краток и прост: «Отличная идея».

Он даже вспомнил о ней на следующем заседании Городского Совета и запросил десять тысяч долларов на ее финансирование. Олдермены выдали ему эту сумму. Кенна и Кулин проголосовали «за». Группа фанатиков так обрадовалась этому решению, что подтвердила расхожую фразу: «Верить в реформы в Чикаго может только неисправимый оптимист».

Джиму Колозимо передали указание сверху: «Коротышка советует не дергаться. Никто не пострадает».

Комиссия по расследованию была создана из тридцати добропорядочных граждан, включая священников, бизнесменов и лиц свободных профессий, среди которых было несколько женщин, активно участвующих в общественной жизни. Председателем избрали его Высокопреподобие, настоятеля собора Святого Петра и Павла.

Отряд агентов сыскной полиции во главе с Джорджем Д. Пиландом направился в Леви и провел опрос среди владельцев игорных, публичных домов и питейных заведений. Если они и посещали «Саратогу», то, можете быть уверены, Торрио постарался с ними не сталкиваться. Имя Торрио не прозвучало в связи с происходящим. Ничего удивительного, если учесть, что он был просто рядовым хозяином борделя. Как и все жители Чикаго, он следил за ходом дела по газе там.

Показания опрашиваемых позабавили злонравных и уязвили простодушных жителей в самое сердце. Учитывая отсутствие компьютеров, расследование провело исключительно точные вычисления: ежегодно 5000 шлюх участвовало в 27 300 000 половых актах.

Другие статистические данные показали: в 1020 борделях работают 4000 женщин. В городе около тысячи уличных проституток. Проституция представляет собой отрасль промышленности с годовым доходом около 30 000 000 долларов. Около 50 процентов прибылей отчисляется политикам и полиции.

По полученным сведениям, мадам платили организации Кенна-Кулина ежемесячно 100 долларов за этаж. Иначе говоря, одноэтажная постройка стоила 100 долларов, а трехэтажное заведение – 300 долларов. У владельцев заведений, где играли в покер или в кости, брали 25 долларов в день; за разрешение работать после часа ночи питейные заведения платили 50 долларов еженедельно. Все заведения были обязаны покупать в агентстве Цирюльника Кулина страховку от пожара, грабежа и личного ущерба. Торговцы, поставляющие в дома и бары алкоголь, продукты питания, белье и другие вещи, платили взятки властям округа.

Сообщая последние новости, газеты указали, что не вся выручка оседала в карманах олдерменов. Первый округ был самым значительным индивидуальным вкладчиком в кассу городской демократической партии. Кроме того, Коротышка отрезал кусок пирога и для сторонников из числа оппозиционеров. Если республиканцы придут к власти (как в случае с Буссе), то невредно заранее обзавестись друзьями.

Существовали и другие расходы. Аппарат Кенна содержал целый штат юристов, которые представляли ин тересы владельцев баров в суде. Они не обязательно были хорошими адвокатами, но администрация давала судьям щедрые взятки. Время от времени проститутку, заболевшую туберкулезом, посылали в санаторий в Денвере. Это было вкладом в правильное руководство рабочей силой. Девушки должны были чувствовать, что они работают у заботливого хозяина.

Им действительно была необходима хоть капля участия. Хандра среди них была такой же профессиональной болезнью, как и сифилис. Они искали утешения в алкоголе и наркотиках. Физическая и эмоциональная боль бороздили глубокими морщинами юные девичьи лица. Исследователи находили в дешевых притонах грязные опустившиеся создания, которые еще несколько лег назад пользовались успехом в публичных домах высокого класса. В среднем девушка выдерживала не более пяти лег в высшем эшелоне.

Астрономические цифры количества продажных половых актов, фигурирующие в отчетах, основывались на свидетельствах очевидцев. Привлекательная женщина, давно разменявшая четвертый десяток, делала бизнес в коттедже за пределами района Леви. К ней приходило около 200 клиентов в неделю. У нее служила только одна девушка. Услышав, что ее упрекают в работорговле, мадам подняла брови от возмущения: «Когда девушка в запарке, я ей помогаю».

Пухлая проститутка средних лет призналась, что каждую ночь она приводит к себе в комнату, расположенную на третьем этаже, около тридцати мужчин.

– Какой кошмар! – воскликнула женщина, член комиссии.

– Ну да, – сказала полная куртизанка. – Эти ступеньки вгонят меня в гроб.

Проституция расползалась и постепенно вышла за предписанные законом пределы Леви. На Авеню Мичиган, к востоку от демаркационной линии, расположились бордели, частные дома зажиточных мадам; по улицам прогуливались ночные бабочки. Торговля женским телом развивалась в непосредственной близости от роскошных особняков таких важных персон, как Маршалл Филдс, владелец одноименного универмага, и Филипп Д.Армур, экспортер мяса.

Комиссия небезосновательно полагала, что в дополнение к 5000 проституткам, работающих на полную ставку в борделях и на улицах, существовало еще 10 000 проституток, подрабатывающих в выходные дни. Ищейки подбирали девушек в барах и дансингах за пределами Леви. Они разговаривали с ними и обещали хранить все в тайне. За шестидневную рабочую неделю в магазинах или на фабриках девушкам платили шесть долларов. За рафинированно-меркантильное общение с мужчинами в течение субботнего вечера и воскресенья они получали целых 25 долларов. Почему же они не посвящали более выгодному занятию все свое время? Очевидно, желание сохранить какую-то видимость благопристойности гнало их обратно к фабричным станкам.

Девушки говорили в свое оправдание. что они стали торговать собой не из-за природных склонностей или жадности, а чтобы заработать себе на необходимые вещи.

– Не удивительно, – риторически восклицала комиссия, – что девушки предаются пороку, если от торговли собственным телом они могут получить больше, чем от честной работы.

Своим заключительном отчетом комиссия показала, что ее члены не являются непрактичными фантазерами. Они сделали вывод, что незаконное совокупление мужчины и женщины уходит корнями в далекое прошлое: проституция, по их словам, слишком долго существовала в обществе, чтобы исчезнуть за одну ночь.

«Нужно немедленно принять меры по настойчивой и постоянной борьбе с проституцией, однако ее окончательное искоренение – это дело будущего», говорилось в отчете.

В качестве провидца Коротышка был выше всяких похвал. Никто, действительно, не пострадал. Городской Сонет положил отчет под сукно. Говоря официальным языком, его подшили к делу. Другие города запросили копии этого 400-страничного тома. Его отправили грузовым транспортом, так как почтовая служба отказалась доставлять его, мотивируя свой отказ безнравственностью отчета[19]19
  В США существовал Акт о Нравственности Почтовых Отправлений, что частично обусловило коммерческий успех UPS, DHL, Federal Express, которые пересылали эротические журналы и книги, чего не делала государственная Почтовая Служба (прим. ред.)


[Закрыть].

Слушание дела заняло много времени. Между тем Деви был все так же гостеприимен. Для публики полицейское управление объявило новые правила и постановления. В официальных бумагах были казуистически интересные моменты.

Мужчинам было запрещено снимать комнаты в борделях. Выполнение этого указа потребовало бы геркулесовой работы: разрыва извечного союза проститутки и сутенера. Показ обнаженного тела у Терезы МакКафферти, шоу Торрио, направленные на ублажение педофильских наклонностей, и короткие мини-юбки, которые войдут в моду в 1960-х годах, были запрещены следующим указом: «в гостиных не разрешается ношение коротких юбок, прозрачных платьев или другой непристойной одежды».

Согласно постановлению, насильственное удержание и ограничение свободы девушек было строго запрещено. Этот сухой, бесстрастный указ относился к самой пагубной практике торговцев женским телом.

Ни для кого не было секретом, что в Чикаго существует феномен под названием «белое рабство». В суде и полицейских участках хранились записи о молодых невинных девушках, которых заставили заниматься проституцией. Расследуя эти дела. Комиссия по проституции зашла в тупик. Свидетели, хорошо осведомленные об этом виде подпольной деятельности в Леви, притворялись, что им ничего не известно о похищении девственниц.

Эта практика имеет богатое прошлое. Зафиксировано, что в Европе 12 века публичная продажа молодых девушек в проститутки была обычным делом. Графиня дю Барри торговала белыми рабынями задолго до того, как появился этот термин. Ее шпионы похищали девственниц и насильно привозили их для услад короля Людовика XV в его замок в Версале.

За шестнадцать лет до расследования, предпринятого Комиссией по проституции, жителям Чикаго стало известно, что в борделях мужчин обслуживают похищенные девушки, запуганные угрозами убийства. Такие же случаи были описаны в сенсационной книге «Если бы Христос приехал в Чикаго», изданной в 1894 году. Ее автор, Уильям Т. Стид, издатель лондонского «Ревью оф ревьюз», рассказал о похожих историях, произошедших в Англии.

Сюжет этих историй, рассказанных раскаявшимися мадам, был прост. Агенты сутенеров отлавливали девушек на железнодорожных станциях и пароходных пристанях и заманивали их в притоны. Их предупреждали, что в случае неповиновения их ждет смерть. Юные девочки обслуживали клиентов, которые платили большие деньги за их девственность.

Стид привлек внимание публики к Мэри Джефрис, владелице сети борделей. Среди се клиентов были состоятельные и известные люди, включая членов Парламента. Издатель опубликовал копии ее писем, которые она посылала своим клиентам с извещением, что их ждет новая свежая партия девочек. Девушка, работающая на Стида, получила работу служанки в публичном доме Джефрис. Ее разоблачения были опубликованы. Большинство клиентов Джефрис были людьми с сексуальными отклонениями. Детей заставляли участвовать в извращенных действиях. В так называемой комнате для порки обнаженных девушек приковывали цепями, а клиенты избивали их кнутами.

Выдавая себя за сутенера, Стид заплатил сумму в 15 долларов беспутной женщине за ее 13-летнюю дочь. Он посещал бордели и ему со всех сторон предлагали купить молоденьких девочек. Он передал девочку в Армию Спасения и рассказал об этой истории в газетах. Его враги спровоцировали его арест по подозрению в краже детей, и он провел три месяца за решеткой.

Посетив Чикаго в 1893 году, Стид принял участие во Всемирной Американской Выставке и затем остался, чтобы применить на практике свои сыскные способности. Расхаживая в рабочей одежде, он стал завсегдатаем салуна Коротышки и многое узнал о темных сторонах жизни в Чикаго. Ему удалось разговорить нескольких хозяек публичных домов Он узнал, что на чикагских железных дорогах сидят в засаде ищейки из борделей, поджидая девушек, приехавших в поисках работы. Они давали взятки извозчикам, которые отвозили девушек не в отели, как они просили, а в притоны.

Незадолго до слушания дела Комиссией по проституции газетами был пролит свет на несколько случаев.

Сьюзен, пятнадцатилетняя девушка из Айовы, работающая в универсальном магазине, была совершенно очарована симпатичным молодым человеком, которого она встретила в ресторане. Он подмешал ей в кофе снотворное. Она очнулась в борделе Сайма Такхорна на Кулертон и Диаборн. Молодой человек исчез, разбогатев на 50 долларов. Сьюзен храбро сопротивлялась попыткам принудить ее к проституции. Ее изнасиловали, а когда она не покорилась, избили. В ужасе и отчаянии она заколола себя насмерть ножницами. Проститутка, пришедшая в ужас от надругательства над девочкой, позвонила в полицию. Сыщики обнаружили Такхорна как раз, когда он укладывал труп в грузовик.

На дознании в полицейском участке Такхорн поклялся, что девушка добровольно пришла к нему в бордель. Однако, поработав немного, она впала в отчаяние и покончила жизнь самоубийством. Присяжные, состоящие, как всегда, из сомнительных личностей, которым заплатили по доллару, вынесли оправдательный приговор. Такхорн был официально освобожден полицейским судьей Томасом К. Приндивиллом, протеже Кенна.

Эвелин, которой тоже было 15 лет, приехала из Милуоки по объявлению в газете. Она готовилась стать служанкой в одном из чикагских домов.

Ее мнимая работодательница отвела ее в притон Билла Конроя на Саут Армер Авеню, 2115. Сводница получила 10 долларов и гарантированный доход с заработков девушки.

Помогая своему боссу, проститутка Конроя прошептала Эвелин, что если она не подчинится, ее будут пытать и в конце концов убьют. Испуганная девушка выполнила все приказания. Ее предлагали клиентам, которых интересовал только извращенный секс; это было обычной практикой при похищении женщин. Девушка зарабатывала деньги, при этом сохраняя свою девственность. Иногда проходило какое-то время, прежде чем объявлялся мужчина, готовый заплатить высокую цену за привилегию первым обладать девственницей.

Через два месяца Эвелин сбежала и возвратилась в Милуоки. Ее отец воспользовался услугами Клиффорда Рэу, помощника прокурора штата. Рэу, оппонент администрации округа, был руководителем кампании 1909 года, в результате которой Иллинойс стал первым штатом, принявшим закон против сводничества. В первый раз нарушитель закона попадал в тюрьму на срок от шести месяцев до года; если он нарушал закон второй раз, то его заключение могло продлиться от года до десяти лет.

Рэу добился ареста Конроя по обвинению в сводничестве, но содержатель борделя состоял на оплачиваемой службе у администрации округа. Джим Колозимо послал в суд бакалейщика и продавца алкогольных напитков, которые были обязаны своим бизнесом в Леви городским властям. Они дали показания, что были клиентами борделя и что Эвелин сама предложила им совершить извращенный акт. Они поклялись, что она потребовала дополнительную плату и попросила их не говорить ни о чем Конрою. Суд признал сутенера невиновным.

Джейк Гузик

Новость о том, что молодые люди работали профессиональными насильниками, всплыла во время процесса по делу Гарри Гузика, владельца публичного дома на углу 21 Авеню и Диаборн. Торрио был знаком с Гузиком и его братом Джейком, барменом, работающим в борделе. Джейк всегда оставлял отпечатки пальцев на пивных кружках; за это его прозвали «Сальный Палец».

В 1920-е годы он стал вторым человеком на предприятиях Торрио. В то время в Леви было популярно курение опиума, который вызывал яркие галлюцинации. Однако даже любители мака рассмеялись бы, если бы их посетило видение Сального Пальца, которого арестовывает правительство за неуплату налогов на его доход размером в 1 500 000 долларов.

Виоле исполнилось семнадцать. Она приехала из небольшого городка на озере Мичиган. Виола очнулась от наркотического сна в борделе Гузика. Когда она бродила по Чикаго в поисках работы, то встретила молодого человека но имени Гарри Болдинг. За встречей последовал обычный ритуал со снотворным, подсыпанным в кофе.

В смятении от приказаний Гузика Виола набросилась на него с кулаками. Гузик позвал на помощь Болдинга. Тот понял, что если он не заставит девушку подчиниться, то плакали его денежки. Сначала он безуспешно пытался запугать ее, описывая, что случится в случае непослушания. Затем громила ее изнасиловал. Гузик, нахмурившись, созерцал все это. Лишенная девственности женщина теряла свою рыночную цену. Насилие не поколебало решимости провинциалки, и вторая попытка тоже ни к чему не привела.

Тогда Болдинг, отчаявшись, позвал громадного мужчину с бычьей шеей, весом около центнера, по имени Билл МакНамара. Он дважды изнасиловал девушку. Страдая от невыносимой боли, пронизывающей тело, Виола уступила.

Она проработала в борделе три месяца. Единственной одеждой, которую ей выдали, была ночная рубашка. На окне ее комнаты были решетки. И только когда она была с клиентом, за пей не присматривали. Поскольку Виола была сама покорность, вскоре ее охрана немного расслабилась. Ей даже позволили читать газеты. Там она нашла историю о борьбе Клиффорда против торговцев проститутками. Бедняжке удалось написать письмо Рэу и убедить клиента отправить его. Она написала следующее (впоследствии это письмо было опубликовано):

«Я не выходила из дома Гарри Гузика уже три месяца. Мне не дают никакой одежды. Если бы Вы приехали и увидели меня, то Вы бы поняли, что я настоящая белая рабыня. Не злитесь на Пенкла. Я должна была написать это письмо, чтобы выбраться отсюда».

Рэу послал полицейских из департамента прокурора штата на поиски публичного дома. Они нашли и освободили девушку, а Гузика арестовали. Виола увидела Болдинга и МакНамару в доме и опознала их. Их тоже взяли под арест.

МакНамара признал себя виновным и сказал, что зарабатывает себе на жизнь насилием.

– Меня зовут отовсюду. Как только у них появляется непослушная девушка, они посылают за мной.

Клиффорд Рэу

Он сказал, что другие молодые люди тоже занимаются этой профессией. По собственному признанию, он стыдился самого себя.

– Людей, которые занимаются подобным делом, следует отстреливать, – сказал он.

Газетные подшивки и воспоминания Рэу показывают, что Виола употребила известный тогда термин «белая рабыня». Однако стиль ее записки не соответствует этому вычурному термину. Скорее всего, его приписал начитанный журналист. Пьеса под названием «Белая рабыня» вышла в 1880-х годах.

Но каково бы ни было его происхождение, этот термин привлек внимание публики, а обстоятельства дела Гузика вызвали всеобщее негодование. Администрация решила, что оправдать преступников согласно обычной практике будет неверным шагом. Гузик предстал перед судом, который пользовался поддержкой Кенна. и был обвинен как соучастник насильников. Его оштрафовали на 300 долларов. Болдинг и МакНамара не представляли ценности для судьи. Они были осуждены на один год тюремного заключения.

В сточной канаве на Армер Стрит молочник нашел записку, которая была адресована Рэу. В ней было написано следующее:

«Я в дурном доме с марта, а мне всего шестнадцать. Мой отец умер, а мама вышла замуж за человека, который мне не нравится, и поэтому я сбежала из дома. Одна девушка сказала, что я стану актрисой, как она, но привела меня сюда. У меня из одежды есть только тонкая комбинация, иначе я бы сбежала. Прошу вас, придите и заберите меня».

Письмо не было подписано, и в нем не было адреса или какого-либо указания на бордель, из которого оно было послано. Рэу обшарил несколько публичных домов в округе, но не смог найти автора письма.

Рэу добивался осуждения преступников, виновных в насилии над девушками, которых следовало подчинить воле хозяина. Он с удивлением обнаружил, что некоторые девушки умоляли своих мучителей жениться на них, более того, они платили мужчинам за совершение ритуала дефлорации. Девушка по имени Гэйзел уплатила Джеку Дэйли 10 долларов. Рэу сообщили, что один насильник женился на шести своих жертвах. Конечно, подобные пары не жили вместе. Девушки не могли рационально объяснить свое поведение.

«Возможно, им казалось. – думал Рэу. – что женитьба в какой-то мере избавит их от испытанного стыда».

Сводники, которые действовали на свой страх и риск и полагались только на свое везение, не имели понятия о размахе деятельности банд, вышедших на международный уровень.

Сутенеры подыскивали девушек за границей и заманивали их обещаниями женитьбы или выгодной работы в Америке. Билет третьего класса стоил гораздо дешевле тех прибылей, которые приносила работа девушки. Поскольку в иммиграционном департаменте не хватало служащих, то агенты из Нью-Йорка без труда ввозили девушек под видом собственных жен или работниц.

Джордж Ниланд, директор Чикагской комиссии по борьбе с проституцией, был нанят для проведения расследования в Нью-Йорке, которое затеяло «большое жюри» во главе с председателем Джоном Д. Рокфеллером-младшим.

Выступая в роли содержателей борделей, шпионы Ниланда внедрились в самые крупные банды, которые приобретали девушек, доставленных из Европы. Цена одной сделки составляла от 60 до 75 долларов. Часто продавцы получали гарантированную долю из доходов проститутки.

Девушек тысячами доставляли с острова Эллис прямиком в Чикаго. Первое ужасное для себя открытие девушки из Милана, Парижа и Ливерпуля делали в закусочной, в пригороде Чикаго Блю Айленд. Спутник грубо приказывал им раздеться. Затем их оставляли обнаженными в здании с запертыми дверями и решетками на окнах.

Для девушек, не говорящих по-английски, приводили переводчика, но на всех языках смысл ультиматума оставался одним: проституция или смерть. Если девушки проявляли упрямство, их избивали резиновыми кнутами. Их били так, чтобы не причинить вреда внешности и не уменьшить их рыночную цену. По тем же рациональным причинам изнасилование оставляли как крайнее средство.

Банда, использующая бараки на Блю Айленд, возглавлялась Эммой Дюваль, более известной как Эм Француженка. В эти тюремные бараки приезжали владельцы борделей из других городов. Они осматривали обнаженных девушек бесстрастным оценивающим взглядом и делали свои предложения. Колозимо, как представитель борделей Леви, покупал девушек оптом, целыми партиями. Неразобранных девушек Эм Француженка отправляла в два собственных притона в Леви.

Дюваль занималась этим бизнесом восемь лет, прежде чем у Иммиграционной службы возникли подозрения. Ее арестовали и конфисковали бухгалтерские книги. Стоимость пленниц колебалась от 150 до 500 долларов.

В общей сумме хозяйка получила 200 000 долларов. Покупатели обозначались в книгах закодированными номерами. Эта предосторожность спасла Колозимо и его коллег. Эм Француженка уплатила штраф в размере 25 000 долларов и скрылась из страны.

Иммиграционная служба также вычислила чикагскую банду под началом Альфонса Дюфора и его жены, Евы. Их записи показали, что за десять лет они вывезли из-за рубежа 20 000 девушек и продали их за 1 000 000 долларов. В ожидании суда семейная пара заплатила штрафы и сбежала через Канаду в свою родную Францию.

В обеих операциях по разоблачению банд инспекторам из Иммиграционной службы помогал сыщик из Секретной службы, рыжеволосый здоровяк по имени Уильям С. Данненберг. Впоследствии Торрио и Данненберг столкнутся лбами в схватке не на жизнь, а насмерть.

Через несколько лет после ликвидации этих банд Конгресс принял Акт Манна. По этому акту ввоз женщин в страну или их перевозка через границы штатов с аморальными целями считались нарушением Федерального закона.

Этот законопроект был разработан членом палаты представителей Джеймсом Р. Манном по настоянию трудолюбивого Клиффорда Рэу. Дело Гузика и слова, приписываемые Виоле, еще не исчезли из памяти людей, поэтому этот закон стали повсеместно называть Актом о Белых Рабах[20]20
  В 1960-х годах по сведениям Сенатского комитета США белое рабство все еще существовало Федеральный агент, который давал показания на слушании дели, сообщил, что Синдикат выманивал девушек из небольших провинциальных городов, обещая им карьеру на сцене, и превращал их в проституток. Прозвучало название пригорода Чикаго Кельюмет, который был широко известен как федеральный центр проституции.


[Закрыть].

Проведение в жизнь закона было поручено отделу Министерства юстиции, который был изначально предназначен для выслеживания перекупщиков государственных земель и нарушителей антимонопольного законодательства. Сначала он назывался Бюро Расследований, потом был переименован в Федеральное Бюро Расследований. Внедряя Акт о Белых Рабах, ныне всемирно известное ФБР делало первые шаги в качестве национальной организации по борьбе с преступностью.

Выступая в новой роли, Бюро получило боевое крещение в деле, которое началось как самая обычная история. Было получено сообщение о пересечении границ штата при доставке проституток в бордель в Бриджпорте, штат Коннектикут. Агенты обыскали притон. Одна из проституток сказала, что ее послал сюда из Чикаго Джим Колозимо.

Для проведения дальнейшего расследования девушку доставили в городской суд, в Бриджпорте. Затем в суде появились двое мужчин, назвавшихся агентами ФБР, и увели девушку с собой. На следующее утро ее нашли мертвой на кладбище, на окраине города.

Естественно, подозрение пало на Колозимо. Если бы девушка подтвердила свои показания, то он бы отправился в федеральную тюрьму. Ему нужно было действовать очень быстро, чтобы оперативно провернуть план с убийством. Сыщики решили, что кто-то из его чикагских сторонников быстро нанял нью-йоркского киллера. Сотрудники ФБР поговорили с надежными полицейскими из Чикаго. Те вспомнили о человеке по имени Джон Торрио, который уехал из Бруклина, чтобы помочь Колозимо избавиться от троих вымогателей.

Торрио и Колозимо были арестованы. Допрос не привел федералов ни к чему. Оба с искреннем недоумением утверждали, что никогда не слышали о месте под названием Бриджпорт.

– Я знаю только то, что связано с «Саратогой», – сказал голубоглазый юноша со скромным видом мелкого служащего.

Их пришлось отпустить. Агенты Федерального Бюро Расследований почувствовали, что убийство нанесло удар по их репутации. Они были убеждены, что виновниками являются Большой Джим и Малыш Торрио. Они установили пристальное наблюдение за деятельностью в Леви, решив, что если уж мошенники избежали воздаяния за преступление, то они будут наказаны другим образом.

Осведомитель донес, что некий Джо Бэво направляется из Сент-Луиса в Чикаго с шестью проститутками. За ним проследили. Он разместил трех проституток в «Саратоге» Джона Торрио и еще трех – в борделе «Виктория», которым управлял Сэмми Хаэр. Все причастные к делу лица были арестованы.

Дело провалилось. Бэво не хотел портить отношения с чикагскими бандитами. Он заявил, что Торрио и Хаэр ничего не знали о том, что женщины были привезены из другого штата. Агенты были вынуждены отпустить обоих управляющих на свободу.

Это была первая пробная схватка, положившая начало длительной дуэли между Джей Ти и ратью Дяди Сэма. Едва оперившееся ФБР первым испытало горечь поражения. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним.