Текст книги "Харшини"

Глава 32

Поначалу осада не слишком беспокоила жителей Гринхарбора. Если уж на то пошло, то в этом была своя новизна, что-то отличающееся от повседневной рутины. У городских стен целыми днями стояли толпы желающих взобраться на крепостную стену и полюбоваться армиями Гринхарбора и Дреджиана, собравшимися внизу. Несколько предприимчивых молодцов даже стали торговать правом подняться наверх, договорившись предварительно с охраной, и делали неплохую коммерцию, пока об этом не прослышал Дамиан и не упрятал коммерсантов за решетку.

Но на второй неделе начались перебои снабжения, и новинка моментально вышла из моды. Пресной воды было вдоволь, но Гринхарбор был слишком большим городом, чтобы наличных запасов пищи надолго катило на всех. В городе обитало около пятидесяти тысяч человек, кормившихся благодаря морю и многочисленным пригородным фермерским хозяйствам. Закрыв гавань, город лишился каждодневного улова с моря, а закрыв ворота перед носом армий лорда Иглспайка и лорда Фальконланца, он потерял возможность ввозить продукты посуху. Дамиану докладывали, что цены на хлеб выросли уже в сотню раз.

Но и во дворце с едой было туго, потому что большую часть дворцовых запасов Дамиан публично роздал уже на седьмой день осады, чтобы голодные жители не ломились во дворец, надеясь ограбить сытные кладовые с провиантом Высочайшего Принца и его семьи.

Кирус и Конин придерживались обычной осадной тактики. Они даже не пытались напасть на город. Им это и не было нужно. Не внешняя угроза должна была погубить город, но внутренние беспорядки. Дамиан назначал отряды для защиты стен города, но большая часть его войск была занята поддержанием порядка на улицах. Осада затягивалась, и ему становилось все труднее сдерживать оппортунистов и мятежников. Он начал сажать их в тюрьму. Этим утром он приказал казнить троих горожан за продажу укрытого зерна по вздутым ценам. Он не жалел их. Когда их головы упали в корзину перед плахой, его единственной мыслью было – «тремя едоками меньше».

В городе было пятнадцать сотен рейдеров, по три дозволенных законом сотни на каждого военлорда. Стражи Лиги чародеев, при всех их достоинствах, не имели реального опыта боя. Он поставил рейдеров на стены, а стражей Лиги использовал для гражданских действий. Они отлично подходили для этого. Они знали город, а горожане знали их. В сумме у него было две с половиной тысячи человек – и ни малейшего представления о том, придет ли помощь, и если да, то скоро ли. А в лагере осаждающих было не меньше десяти тысяч человек.

В дверь постучали, и он досадливо поднял голову. Изящный резной стол перед ним был завален бумагами. Глядя на Лернена, никак нельзя было сказать, что он завален таким количеством работы. Становилось любопытно, как дяде удавалось выкроить время для своих многочисленных извращений. Дамиану, с тех пор как он стал Высочайшим Принцем, едва хватало времени наскоро поесть и поспать.

– Что надо? – грозно вопросил он.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулась голова Адрины.

– У тебя есть минутка, Дамиан?

– Нет, – горестно ответил он.

Она открыла дверь и вошла, ведя за собой харшини Гленанарана. Дамиан, нахмурившись, встал.

– Что на этот раз, Адрина? Обыватели напали на Лигу чародеев?

Гленанаран улыбнулся. Впрочем, это еще ничего не значило. Харшини привыкли реагировать улыбкой на все, что говорили окружающие. Рослый и стройный, с длинными светлыми волосами, прихваченными простым кожаным ремешком, он казался еще более высоким за счет длинного белого плаща. Темные глаза вошедшего излучали надежду – человеку не под силу было изобразить такой взгляд.

– Нет, ваше высочество. Но мне печально глядеть, как ты изнуряешь себя работой.

– Управлять осажденным городом оказалось куда труднее, чем я ожидал, божественный. Естественно, что я изнурен.

– Не слушай его, Гленанаран. Дамиан обожает жалеть себя. – Адрина подмигнула ему. Она казалась подозрительно веселой.

– Что ты затеяла, Адрина?

– У нас идея.

– Собственно, это идея Высочайшей Принцессы, ваше высочество. Я – просто исполнитель ее замысла.

– Как и все мы, – пробормотал Дамиан и сел. – Хорошо. Расскажи мне о своей великой идее, Адрина. Хуже уже не будет.

– Прикажи всем рыболовным судам приготовиться к выходу в море.

– Если ты еще не заметила, Адрина, гавань закрыта.

– Я знаю. Лодки не могут выйти из закрытой гавани, но рыба-то может пройти.

– О чем ты говоришь?

– О рыбе, Дамиан. Знаешь, эти маленькие серебристые штучки, которых люди едят?

Он невольно улыбнулся.

– Высочайшая Принцесса имеет в виду, что мы может призвать рыбу в гавань и что рыбаки могут ловить ее сетями, не выходя из гавани, – пояснил Гленанаран.

Дамиан откинулся назад в своем кресле и изумленно уставился на Адрину.

– Это просто самая блестящая идея!

– Мне тоже так кажется.

– А вы можете это сделать, божественный? Разве это не противоречит вашему запрету на убийство? Ведь эти рыбы попадут прямиком в кастрюли жителей Гринхарбора.

– Мы не одобряем насилия, ваше высочество, но подчиняемся законам природы. Смерть является неотъемлемой частью жизни. Все создания на свете служат пищей другим тварям. Даже люди, возвращаясь в землю, питают земных тварей, которыми в свою очередь кормятся другие животные. Не могу сказать, что эта мысль делает меня счастливым, но я не могу равнодушно смотреть, как голодают люди Гринхарбора.

– Я сейчас же прикажу людям выйти в море. И пошлю отряд присмотреть за гаванью, чтобы не было беспорядков с дележом улова. Я так благодарен тебе, Гленанаран. Для нас это вопрос жизни и смерти.

Харшини торжественно поклонился.

– Я понимаю это, ваше высочество. А теперь, с вашего позволения, я возвращусь в Лигу – мне нужно поговорить с Фаранделаном и Джоранарой. Для этого дела мне понадобится их помощь.

– Конечно, – согласился Дамиан. – И еще раз спасибо тебе.

Как только он вышел, Адрина обошла столик и, сдвинув в сторону одну из груд пергамента, уселась на ее место. Она выглядела страшно самодовольно.

– Как тебе моя первая акция на посту Высочайшей Принцессы?

– Неплохо.

– Неплохо! Это была просто гениальная находка!

– Да. Но ты и сама это знаешь. Я не собираюсь раздувать твое самомнение – ты и так готова лопнуть от гордости.

Адрина рассмеялась. Она казалась такой счастливой – несмотря на смерть Тамилан и прочие беды, свалившиеся на нее потом. «Она наконец-то нашла себя», – понял Дамиан. У нее были власть и уважение окружающих, и она могла теперь использовать свой интеллект на что-нибудь более дельное, чем пустые интриги. Габлет просто дурак, что не разглядел своей дочери. А может быть, наоборот, он все видел и поэтому и сослал ее в Кариен, где, как он полагал, она была безопасна для него.

Она посмеялась и наконец стала серьезной.

– Это только временная мера, Дамиан. Мы не можем без конца просить харшини пригонять рыбу к нам в гавань.

– Я понимаю. Но нам нужно продержаться – с каждым днем помощь все ближе.

– Ты еще веришь, что Р'шейл сможет уговорить моего отца прислать нам помощь?

– Если кто на это способен, то только она. Вопрос только в том, сколько времени ей понадобится. Она понимает, насколько это важно для нас.

– Собственно, я не понимаю, почему она не могла остаться здесь и выпустить в нужный момент несколько огненных шаров, как она делала это в лагере защитников в Медалоне. Это быстро поубавило бы пыл у Кируса.

– Она хочет мира, Адрина, – напомнил он. – Кроме того, хотя шаровые молнии могут запугать Кируса, еще вернее они просто спалят мой город.

– Ты надеешься, что битва на улицах Гринхарбора не причинит городу никакого вреда?

– Нет. Но я могу хоть как-то контролировать ход битвы. Р'шейл же своей магией управлять еще не умеет.

– Как ты думаешь, она когда-нибудь будет готова ко встрече с Хафистой? – спросила принцесса.

– Я надеюсь на это.

– Если она проиграет, – задумчиво сказала Адрина, – остаток наших жизней пройдет среди войн. Я жила среди кариенцев, Дамиан. Я знаю, что они хотят. Хафиста не успокоится, пока весь мир не встанет на колени перед ним.

Харшини призвали рыбу в гавань, и проблема пропитания на ближайшие дни была разрешена, но на ее место стала новая, и не менее острая, чем угроза голода. Хуже всего было то, что Дамиан не знал, как бороться с новым врагом. Это был мусор.

В обычное время целая армия рабов собирала городские отходы и вывозила их в пустой заброшенный карьер в нескольких лигах от города. Но теперь фургоны с мусором стояли переполненными и девать их было некуда. Дамиан отказался от мысли вывалить их в гавань и приказал весь мусор сжигать. Все было бы ничего, будь мусор сухим, но во влажном воздухе Гринхарбора ничего не хотело сохнуть. Хлам горел слишком медленно. Горы мусора начали вырастать на улицах, а на десятый день с начала осады Калан сообщила, что в бедных кварталах города появились первые больные.

Он объявил карантин в зараженных районах, и это слегка замедлило распространение болезни, но не остановило ее. Харшини, которых человеческие хвори не брали, дни и ночи ухаживали за больными, но их было только трое и им было не справиться с напастью. Чародеи из Гильдии работали вместе с ними, падая от изнеможения, и скоро болезнь перекинулась и на них. Он всего два раза видел Калан после начала эпидемии, и выглядела она измученной до предела.

У него была яростная ссора с Адриной, решившей тоже отправиться в госпиталь, мотивируя это тем, что позиция Высочайшего Принца только укрепится, если все увидят, что его жена помогает больным. Становилось уже заметно, что она беременна, и даже если бы его не ужасала сама мысль о том, что она может подхватить какую-нибудь заразу, он не собирался позволить ей подвергать опасности их ребенка. Она очень неохотно отказалась от своего намерения, и то только после того, как он напомнил ей о младенце. С этого дня ее настроение оставляло желать лучшего. Словно пойманный леопард, Адрина слонялась по дворцу, неприкаянная и тяготящаяся своей бесполезностью. Он не удивлялся – у самого на душе кошки скребли.

На пятнадцатый день осады Кирус снарядил посланца с белым флагом. Посланца пропустили через малые ворота – им оказался Серрин Иглспайк, младший брат военлорда Дреджиана. Он прошел во дворец, провожаемый взглядами жителей, уставших от осады и надеющихся, что появление молодого лорда знаменует окончание их испытаний.

– Мой брат обещает вам снисхождение, господа, – сообщил Серрин, стоя перед Дамианом, Нарвеллом, Роханом, Теджи, Адриной и принцессой Марлой в главном зале. Он вручил Дамиану свиток, помеченный гербом Иглспайков, – официальные условия капитуляции, предлагаемые Кирусом. Дамиан не потрудился даже распечатать его.

– В обмен на что? – осведомился Рохан.

– Лорд Вулфблэйд должен сдать город, отречься от трона и удалиться в изгнание в любую страну по его выбору. Вы, господа, – добавил он, обращаясь к остальным военлордам, – можете возвращаться в свои провинции в случае, если немедленно присягнете в верности лорду Иглспайку.

– Кирус, должно быть, думает, что мы тут сильно скучаем, – заявила Теджи. – Верно, он послал Серрина развлечь нас.

– Мы не шутим, госпожа.

– Надеюсь, что это так, – рассмеялась Теджи. – Отошли его обратно к старшему брату, Дамиан. И лучше бы по частям.

– Заманчивая идея, леди Лайнскло, но он явился сюда под белым флагом, – напомнил ей Дамиан. – Если тебе так хочется порушить его на куски, подожди просто, пока он не выйдет за стены города.

Серрин недоверчиво глядел на них.

– Вы это серьезно? Вы осаждены, вы голодаете – и вы еще и шутите! Не можете же вы надеяться продержаться долго.

– Не твоя забота, на что мы тут надеемся, – ответил Дамиан молодому человеку.

– Это ваш ответ на наши условия?

– Вот тебе твой ответ. – Дамиан порвал на куски нераспечатанный документ и швырнул в Серрина обрывки. – Возвращайся и скажи своему братцу и его дружкам, что мы не разговариваем с изменниками. Чем терять время, выдумывая условия моей капитуляции, лучше бы привел в порядок свои дела. Я слышал, это самое разумное, когда знаешь, что твоя смерть уже близка.

– Ты пожалеешь об этом, Вулфблэйд, – предостерег Серрин.

– Жалеть придется Кирусу, – предрек Дамиан.

На следующий день началась бомбардировка города.

Стены Гринхарбора были скорее украшением, чем реальными защитными сооружениями, и до сих пор противника удерживала от нападения только готовность Кируса выждать время. Но теперь, когда военные машины были пущены в ход, рано или поздно стены будут проломлены и армии Гринхарбора и Дреджиана ворвутся в город.

Но Кирус не сразу приступил к стенам. Булыжники и горящая смола разбрасывались по городу, убивая тех, кого угораздило оказаться на их пути. Сначала Дамиан решил, что это просто пристрелка, но через два дня осознал, что речь идет о преднамеренной попытке деморализации и без того отчаявшихся горожан. Бомбардировка продолжалась непрерывно, днем и ночью, и в городе нарастал погребальный звон.

У них были свои катапульты на стенах, но не такие мощные, как у Кируса, и тот удерживал свои войска вне досягаемости городских орудий. К исходу второго дня под непрекращающимся огнем была предпринята атака на городские ворота – но не Кирусом, а толпой взбунтовавшихся жителей, решивших любой ценой выбраться из города, превратившегося в ловушку. Пришлось бросить силы рейдеров против своих же людей. В столкновении погибло не меньше дюжины: кого затоптали, кого убили рейдеры, защищавшие ворота от напора толпы. Дамиан ввел комендантский час и назначил наказание каждому, кто будет появляться на улицах без определенной цели.

Поздней ночью он наконец добрался до своих покоев, надеясь урвать хоть пару часов сна перед рассветом, когда город опять разбудит его взрывом отчаянных криков. Когда Дамиан вошел, Адрина уже спала, и он постоял среди залитой лунным светом комнаты, любуясь ею через прозрачные занавеси, которые защищали постель от насекомых. Он давно не видел ее и сейчас с удивлением почувствовал, насколько успел соскучиться по ней. Беременность ей шла. Казалось, что расцветающая внутри жизнь осветила Адрину своим покоем. Она всегда была красива, но теперь просто ошеломляла. Усмехнувшись, он вспомнил постоянный парад невест, который устраивала ему Марла все эти годы, и порадовался, что дождался той, за которую действительно стоило сражаться.

Он не издал ни звука, но какой-то инстинкт подсказал Адрине, что она не одна. Ее глаза раскрылись, и тревога ушла из них только тогда, когда она осознала, кто стоит в дверях.

– Я не хотел будить тебя.

– Да я по-настоящему и не спала, – ответила она, лениво потягиваясь. – Который час?

– Поздно. Очень поздно.

– Тогда тебе стоит немного поспать. Следующим утром опять будет осада.

– Я знал, что ты всегда найдешь, чем подбодрить меня.

Она откинула занавески, чтобы лучше видеть его.

– Ты выглядишь устало.

– В самом деле? Мне казалось, что я просто выжат как лимон.

– Сегодня было так плохо?

Он устало кивнул и присел на край ее постели. Краешком сознания он обдумывал, стоит ли снимать сапоги, если через несколько часов наступит рассвет и их снова придется натягивать. Другая часть сознания старалась не вспоминать о раздавленных телах, оставшихся после схватки у ворот.

– Я начинаю задумываться, не стоило ли принять предложение Кируса.

– Сдаться? Дамиан, даже не думай об этом.

– Я мог бы сберечь немало жизней.

– Зато потерял бы наши.

– Кирус обещал пощаду.

– А ты ему и поверил?

В ее глазах светился непримиримый огонь, и Дамиан устало улыбнулся в ответ.

– Нет, я не верю ему. И не бойся, я еще не сдался.

– Если и сдашься, Кируса ты можешь не бояться, – объявила она. – Я сама тебя зарежу!

Он поверил. Зевнув, он лег подле нее, полностью одетый. Она подвинулась, освобождая ему место. Едва его голова коснулась подушки, он понял, насколько был утомлен. Дамиан с облегчением закрыл глаза.

– Дамиан, когда ложишься в постель, не мешает снять хотя бы сапоги.

– У меня нет времени спать, – пробормотал он. – Я просто хотел дать глазам отдохнуть.

Она скользнула в его объятия и положила голову ему на грудь. Он чувствовал свежий аромат ее волос и ощущал бедрами легкую округлость ее живота.

Следом за этим было утро – и Альмодавар, вломившийся в спальню с сообщением о том, что Кирус штурмует стены города.

Глава 33

Трещины появились после первых же ударов. Стены, сложенные из хрупкого мелового камня, не были предназначены для отражения военных действий. Узнав про нападение, Дамиан поехал сам осмотреть стены. Он не был строителем, но даже ему было ясно, что долго они не продержатся.

– Поднимай стражу Лиги, – приказал он Альмодавару. – Будут помогать отрядам на стенах.

– Они же следят за порядком в городе!

– Порядок сейчас не самая главная наша проблема, – ответил Дамиан, удерживая коня, в ужасе заплясавшего, когда очередной булыжник с треском врезался в стену прямо перед ними. Трещина, которую они перед этим рассматривали, угрожающе расширилась. Еще несколько прямых попаданий, и в нее сможет пройти человек.

Он развернул коня и поскакал назад к дворцу, потрясенный разрушениями, которые произвела бомбардировка. Всюду, куда ни брось взгляд, были сгоревшие дома; некоторые обрушились под тяжестью булыжников, упавших на них с неба. Он избегал встречаться глазами с людьми. Слишком тяжело было видеть накопившийся в них страх и горе. Он проклинал себя за глупость, за то, что не атаковал первым, – можно же было попытаться вырваться из города и навязать Кирусу битву на открытой местности, где у него по крайней мере была свобода маневра.

Не следовало так полагаться на Р'шейл.

Опять загремело, и его лошадь снова взвилась на дыбы, но этот звук не был похож на стук камня, ударяющегося о стену. Грохот разнесся снова, и он ошеломленно посмотрел на Альмодавара.

– Это не под стенами.

– Вроде бы где-то в районе гавани.

Новый раскат грома пронесся над ними, но Дамиан уже пришпоривал лошадь. Раскаты следовали все чаще, напоминая удары грома. Когда он подъехал к дворцу, в воздухе запахло дымом. Странным дымом. Этот запах был ему незнаком. Соскочив с коня, он побежал по лестнице наверх, на смотровой балкон, и ошеломленно остановился, вцепившись в балюстраду.

Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на то, как полыхали три судна, загораживающие вход в гавань. Сзади виднелось не меньше дюжины военных кораблей. Фардоннских кораблей. С бортов ближайшего корабля полыхнуло огнем, снова раздался тяжелый грохот, и еще один из кораблей заграждения пал жертвой фардоннских пушек. Флагман военной флотилии направился в образовавшуюся брешь и вошел в гавань, поблескивая ритмично опускающимися и поднимающимися веслами.

– Фардоннцы, – безо всякой нужды объявил Альмодавар.

– Основательно работают, – согласился Дамиан, обретя наконец голос. От неожиданного облегчения у него подкашивались колени. – Где Адрина?

– Я здесь, Дамиан, – ответила она, выходя на балкон. Гордо улыбаясь, она указала на головное судно. – Это «Покоритель волн».

– Флагман твоего отца?

– Р'шейл превзошла самое себя.

– Значит, там сам Габлет? – спросил Альмодавар.

– Надеюсь, что нет, – пробормотала Адрина, делая шаг назад. – У нас есть подзорная труба?

Альмодавар порылся в мешке, висящем на поясе, и вручил ей то, что она просила. Она приставила трубу к глазу и направила ее на судно. Вглядевшись, Адрина облегченно рассмеялась и опустила трубу.

– Ну что? – нетерпеливо спросил ее Дамиан. – Твой отец там?

– Нет. Гораздо лучше. Он послал моего сводного брата, Гаффена.

Дамиан не стал говорить ей, какое облегчение испытал, поняв, что ему не придется встречаться лично с ее отцом. Они смотрели, как корабль движется по гавани, направляясь к пристани перед дворцом. Когда судно приблизилось к пристани, гребцы дружно затабанили, и судно, развернувшись, вошло в док. При приближении к причалу весла втянулись внутрь, и судно пришвартовалось.

– Пора. Пойдем поприветствуем наших новых союзников. У нас есть еще час до того, как Кирус доломает городские стены.

– Гаффен будет просто счастлив. Он бы страшно разочаровался, если, проделав весь путь, не нашел бы с кем подраться.

Пока они добрались до пристаней, судно уже причалило и длинный трап спускался с борта фардоннского корабля. Первым на берег сошел высокий белокурый мужчина, решительно взбежавший на пристань и заключивший Адрину в крепкие медвежьи объятья. Он поднял ее в воздух, и она протестующе завизжала. Он бережно опустил ее на землю и подержал в руках, внимательно разглядывая.

– Толстеешь, – были его первые слова.

– Я жду ребенка, Гаффен. Мне позволительно немного растолстеть.

Эта новость, казалось, встревожила Гаффена. Он повернулся к Дамиану и оглядел его с головы до ног.

– Вы, я догадываюсь, Вулфблэйд. А где же битва?

– Вы верно догадались. А битва вот-вот начнется, милорд. Пока мы разговариваем, они ломают стены города.

– Тогда что же мы тут торчим? – Фардоннец развернулся на пятках и взбежал обратно на судно, выкрикивая своему войску приказ высаживаться на берег.

Дамиан пораженно посмотрел на Адрину.

Она улыбнулась.

– Не беспокойся. Ты ему понравился.

– Откуда ты знаешь?

– Он не попытался убить тебя. Для Гаффена это очень хорошее начало.

Прежде чем он успел ответить, к ним подбежал посыльный, окликая их на ходу. Подбежав, он поспешно поклонился и только после этого доложил:

– Леди Лайнскло просила передать вам, что они прорвались, ваше высочество.

– Где?

– На северной стене. Около Ткацкого квартала.

– Передай, что я прошу ее продержаться. Я скоро прибуду с подкреплением.

Гонец взглянул на высаживающихся из «Покорителя волн» фардоннцев и четко отсалютовал, расплываясь в улыбке от уха до уха. Обратно он побежал, издавая восторженные вопли.

– Кажется, появление твоего брата осчастливило сегодня, по крайней мере, одного человека, – пробормотал Дамиан, глядя в спину удаляющемуся юноше. Потом он повернулся к Адрине. – Я хочу, чтобы ты вернулась во дворец и осталась там.

– Да, дорогой.

– И вот что, Адрина. Не высовывай носа из дворца, пока все не кончится. С войсками твоего брата мы быстро обратим Кируса в бегство, но я не намерен потом бегать, разыскивая тебя и гадая, что еще могло с тобой приключиться.

– Не миндальничайте, парень! – заявил Гаффен, остановившись возле них. – Скажите ей, чтобы не дергалась, или дайте ей по голове, чтобы очухалась только завтра. С Адриной иначе нельзя.

– Заткнись, Гаффен!

Он ухмыльнулся сестре и повернулся к Дамиану.

– Пошли, Вулфблэйд! Сейчас мы разобьем ваших врагов.

Адрина, бегом во дворец, пока я не перекинул тебя через плечо и не отнес туда сам, как бы ты ни визжала по дороге.

Адрина наградила братца выразительным взглядом, но, к удивлению Дамиана, повернулась и, не говоря ни слова, надменно зашагала к дворцу. Гаффен заметил удивление Дамиана и рассмеялся.

– Я вижу, нам с вами нужно потолковать об Адрине, когда закончим с делами, ваше высочество.

– Если бы я стал так с ней обращаться, она бы меня убила.

– Возможно, – с улыбкой согласился Гаффен. – Позовите кого-нибудь, кто поможет разгрузить мои остальные корабли. У меня ощущение, что сегодня нам понадобятся все люди, что у меня есть.

– А много их? – поинтересовался Дамиан.

– Три тысячи. Как думаете, этого хватит?

Он надеялся, что их будет хотя бы вдвое больше. У Кируса было десять тысяч за стенами, и даже вместе с войском Гаффена у него был численный перевес, хотя уже и не такой сильный, как раньше.

– Должно хватить, – ответил Дамиан, стараясь не выглядеть разочарованным.

Они без труда заделали пролом в стене возле Ткацкого квартала, но тут со всех концов города начали поступать сообщения о новых проломах. Поздним утром Кирус прорвался в город, и Дамиан перестал латать пробоины. Он снял свои войска со стен, и битва за Гринхарбор началась.

Они сражались за город, за каждую его улицу, когда нужно отступая и отбрасывая захватчиков назад, когда появлялась такая возможность, но постепенно, улица за улицей, их оттесняли назад, к гавани. Фардоннские войска еще не в полном составе сошли на берег – просто не хватало причалов, чтобы быстро разгрузить суда.

Гаффен понукал своих командиров, чтобы пошевеливались, но реально ускорить процесс не мог. Им нужно было просто продержаться подольше, бросая свежих людей Гаффена в драку туда, где становилось особенно туго. Но они сходили с судов нерегулярно, а некоторые фардоннские командиры лезли в бой, не дожидаясь приказа, вступая в битву там, где это было не нужно, в то время как люди Кируса наседали в других местах, и вот там-то помощь была просто необходима. Еще один отряд, не разобравшись, вступил в схватку с людьми Рохана Бербоу приняв их за врагов.

К полудню Дамиан решился эвакуировать дворец. Кирус продвинулся по городу так глубоко, что он готов уже был решить, будто битва проиграна. Войска Гаффена наконец-то в полном составе сошли на берег, но их было слишком мало и было уже поздно. Будь они у него, когда Кирус только шел на штурм стен, все могло бы повернуться иначе. А теперь они просто затыкали собой все новые бреши. Ему было не собрать людей, чтобы сразиться с Кирусом.

Устало потирая виски, он взглянул на стоящего в другом конце комнаты брата Адрины, лицо которого выражало уязвленную гордость. Гаффен явно не привык проигрывать.

– Может быть, если мы развернем мои суда бортами к городу, мы сможем ударить по ним из пушек, – воодушевленно предлагал он.

Дамиан качал головой.

– Моим людям достанется не меньше, чем захватчикам.

– Тогда давайте подожжем город.

Дамиан неохотно кивал. Он так надеялся избежать этого, хотя и сам уже несколько дней назад приказал Альмодавару незаметно расставить по всему городу бочонки со смолой. Скорее всего, они могли бы остановить Кируса, подпалив город, но после этого от Гринхарбора осталось бы совсем немного.

– Я думал, что решусь на это только в крайнем случае.

– Увы, – печально согласился Гаффен. – Но этот крайний случай все ближе и ближе.

День шел, и битва длилась. Каждое следующее донесение было хуже предыдущего. Солнце коснулось горизонта, и тут желудок Дамиана так решительно заурчал, что стало ясно – этот день почти прошел. Он был слишком занят, направляя сражение, чтобы поесть. Дамиан терпеть не мог такую войну. По натуре он был воином, а не стратегом. Чем посылать других в бой за себя, он предпочел бы сам быть в гуще схватки. А тут бы больше подошел Тарджа. Дамиан позволил себе на минуту вспомнить друга и задумался, что же с ним сейчас. Ждет ли он в Кракандаре помощи, которой не суждено прийти? Или сглупил и дал кариенцам убить себя?

Дамиан был уверен, что не узнает ответа на эти вопросы. Кирус находился почти на пороге дворца. Прошло чуть больше трех часов с тех пор, как ему пришлось согласиться с Гаффеном в том, что у них нет иного пути остановить врага, как поджечь город.

– Гаффен, я хочу, чтобы ты взял Адрину и всех, кого сможешь найти во дворце, и увез их отсюда.

Фардоннец внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул.

– А как насчет вас, ваше высочество?

– Я никому не могу поручить это. Если Гринхарбору суждено сгореть, я подожгу его своими руками.

Немного помедлив, Гаффен подозвал одного из своих капитанов и начал отдавать приказы по эвакуации дворца. Распорядившись, он поднял со стола свой меч, служивший до этого грузом, расправлявшим карту города.

– Ну что же, пошли!

– Куда это вы собрались?

– Вы же не думаете, что я удеру вместе с женщинами и детьми?

– Это больше не ваша война, Гаффен. Да я и не буду делать ничего особенно героического. Просто собираюсь поджечь город.

– Ну и что. Должен же кто-то прикрыть вас с тыла. Кроме того, вы женаты на моей сестре. Значит, мы родственники.

Дамиан посмотрел на выразительное лицо Гаффена и решил не спорить. Говоря по чести, он не имел ничего против того, чтобы этот крупный фардоннец прикрыл его с тыла. При взгляде на Гаффена можно было поверить, что он способен остановить лавину, встав на ее пути.

– Ну так пошли, – ответил Дамиан, отметая прочь все мысли о том, чем обернется то, что они собираются сделать. Исполнясь угрюмой решимости, он вышел с командного поста и приказал подать лошадей. Неясно, насколько далеко удастся пробраться, но чем дальше от гавани он запалит огонь, тем больше людей получат шанс скрыться под его прикрытием.

Выезжая из дворца, они с Гаффеном отчетливо слышали шум битвы. Примыкающие к гавани улицы были уже забиты людьми, спасающимися от надвигающихся полчищ. Пробравшись через толпу, заполнившую несколько кварталов, они оказались на улице, которую беженцы благоразумно освободили от своего присутствия. Но битва еще не докатилась досюда, и эта часть города казалась неестественно мирной, оазис спокойствия в центре бушующего самума. Тогда-то они и услышали трубы.

– Что бы это было? – с любопытством спросил Гаффен, прислушиваясь к непривычным звукам.

– Не знаю.

Вечерний ветерок снова донес пение труб. Дамиан в замешательстве вслушивался в их голоса и внезапно понял, почему они кажутся ему такими знакомыми. Он уже слышал их на северных равнинах Медалона и никогда, даже в самых смелых грезах, не мыслил услыхать их в Гринхарборе.

– Будь я проклят!

Он соскочил с коня и побежал к зданию, что стояло повыше остальных. Им оказалась изящная четырехэтажная резиденция какого-то зажиточного купца. Гаффен последовал за ним. Не обращая внимания на вопли купца и его семейства, укрывшихся внутри, Дамиан ворвался в дом и кинулся к лестнице наверх. Перепрыгивая через ступеньки, они с Гаффеном вырвались на крышу. Подбежав к северной стороне дома, Дамиан увидел опустошенный город.

До них снова донеслись голоса труб, на этот раз более явственно. Пыхтящий Гаффен ошеломленно уставился на открывшийся вид.

– Что это?

Не говоря ни слова, Дамиан указал на север, на ровную колонну одетых в красные куртки людей, направляющихся к городу. Он был слишком восхищен и ошеломлен, чтобы говорить.

Их там было как минимум две тысячи.

Две тысячи полных сил, дисциплинированных и тренированных медалонских защитников.