Текст книги "Харшини"

Глава 42

Тарджа устало уткнулся лбом в холодное окно кабинета Верховной сестры. «Придется теперь еще придумывать, как называть кабинет», – устало подумал он. Должности Верховной сестры больше не существует.

В Цитадели было спокойно. Легкий дождь висел пеленой и струйками стекал по оконным стеклам, размывая контуры мира за окном. В темноте были различимы только желтые прямоугольники окон библиотеки напротив. Там круглые сутки дежурили защитники, чтобы сестры Клинка не могли тайком прийти и уничтожить документы, не предназначенные, по их мнению, для глаз защитников.

Хэррит уже приходила к ним и требовала, чтобы теперь, когда защитники прогнали кариенцев, Гарет передал ей управление Цитаделью.

Отказ Гарета поразил ее, и она устроила безобразную сцену. И хотя они и выиграли этот раунд, Тарджа понимал, что сестры Клинка так просто не сдадутся. В каком-то смысле, разобраться с ними будет труднее, чем с кариенцами.

Он услышал, как скрипит, открываясь, дверь, но даже не повернулся. С визитерами разберется Гарет. У коменданта это очень неплохо получалось.

– Мы согнали всех кариенцев в амфитеатр, сэр, – доложил офицер.

Это был Симин, молодой офицер, который освободил его. «Когда это было? Неужели сегодня утром?»

– Я выделил достаточно людей, чтобы присматривать за ними, но в результате в других местах людей уже не хватает. Жрецов мы отделили от прочих. Мы поместили их в пещеры.

– Что вы сделали с их посохами?

– Мы сложили их в одной из пещер. Я поставил перед ней особую стражу. Они выглядят очень солидно.

– Жрецы не любят разлучаться со своими посохами, – отметил Тарджа, не отрывая задумчивого взгляда от темного окна.

– Это верно, – подтвердил Симин. – Они подняли такой шум, когда мы их отняли. А остальные кариенцы такие послушные. Наверное, по этой погоде их боевой дух слегка подмок. Я им сказал, что если они хотят вернуться домой, то мы освободим их утром.

– Кто там сейчас командует?

– Капитан Граннон.

– Иди поспи, капитан. На сегодня с тебя довольно.

– Благодарю вас, сэр. Доброй ночи. Доброй ночи, Тарджа.

– Доброй ночи, Симин.

Капитан отсалютовал, стараясь не встречаться с Тарджой глазами, и вышел из кабинета. Тот проводил его озабоченным взглядом.

– Он никак не может решить, поклоняться тебе или бежать от тебя как от чумы, – отметил Гарет.

– Приятно, что ты можешь смеяться над этим.

Комендант развалился в кресле Верховной сестры и устало потянулся.

– Перестань так усердно каяться, Тарджа. Гоун заслуживал смерти. Я бы на твоем месте поступил точно так же. Да… хотя, наверное, нет. Я бы отдал подонка на пару месяцев палачам и только потом убил бы его. И в этом разница между нами. Ты предпочитаешь честное, простодушное правосудие. А я из тех, кто считают, что цель оправдывает средства. И еще я очень терпелив. Я могу ждать долго-долго, чтобы добиться отмщения.

– Нам некогда ждать, – напомнил Тарджа. – Кариенцы нападут на крепость, как только сообразят, что произошло, и вот тогда у нас будут серьезные проблемы.

– Теперь дело за твоими друзьями-харшини, – задумчиво ответил Гарет. – Я надеюсь, Р'шейл не забыла послать весточку в Хитрию до того, как бросилась искать этого дурацкого Локлона.

Не было смысла объяснять сейчас Гарету, почему Р'шейл придает такое значение поискам Локлона, и Тарджа промолчал. Оторвавшись наконец от окна, он уселся в глубокое кожаное кресло, стоящее у очага, и с наслаждением вытянул ноги. Протерев кулаками усталые глаза, он вопросительно посмотрел на Гарета.

– Ну и что теперь? Дженги больше нет, и некому принять командование – разве что ты возьмешься за это дело.

Комендант покачал головой.

– Только не я. У меня нет ни авторитета, ни командирского дара для того, чтобы объединить Медалон. Тут нужен кто-то, кого люди уже знают. А я сделал карьеру, оставаясь в тени. Если издать указ, подписанный моим именем, люди тупо посмотрят на тебя и спросят: «Какой еще Гарет?»

– Кого же ты предложишь?

– Тебя.

– Это даже не смешно, Гарет.

– А я не шучу.

– За мной никто не пойдет, даже если бы я и хотел взяться за это дело. А я и не хочу к тому же.

– Ты себя недооцениваешь, дружище. Ты самый знаменитый защитник на этом свете, и твоя репутация бесстрашного…

– Что за глупость!

– Дослушай меня, Тарджа. Ты дезертировал из рядов защитников, потому что не хотел служить власти Джойхинии, а она оказалась самой жестокой и бескомпромиссной тварью, когда-либо носившей мантию Верховной сестры. Ты бросил ей вызов. Ты помогал повстанцам, взбунтовавшимся против ее власти. Тебя схватили. Ты бежал из-под стражи. Ты сражался с кариенцами, а потом возглавил сопротивление. Все опрометчивые, импульсивные, просто случайные поступки, которые ты совершил после того как отказался присягнуть Джойхинии, сделали из тебя героя, нравится тебе это или нет.

– Какая нелепость!

– Вообще говоря, да, но факт остается фактом. Ты единственный человек во всем Медалоне, за которым пойдут и защитники, и народ, и даже повстанцы-язычники. Ты дружишь с Высочайшим Принцем Хитрии, а он нам очень нужен сейчас. Если он придет к нам на помощь, то только потому, что ты попросишь его об этом. Спорить готов, иначе бы он не согласился. – Гарет улыбнулся и добавил негромко: – Даже добрая половина сестер влюблена в тебя – по крайней мере молодежь, те, что строили тебе глазки послушницами.

Тут даже Тарджа не удержался от улыбки. Когда он был кадетом, Гарет Уорнер однажды вызвал его в свой кабинет и сообщил, что ему и Джорджу отныне, не дозволяется заниматься в библиотеке одновременно с послушницами, поскольку сестра Мэгина считает, что их присутствие снижает дисциплину на занятиях. Но тут же его улыбка погасла, и он покачал головой.

– Я не хочу править Медалоном, Гарет. Даже временно.

– Знаю. Именно поэтому я и предлагаю эту работу тебе. Если бы у меня были хоть малейшие подозрения, что ты претендуешь на этот пост, я бы и не заговорил об этом. Нам нужен тот, кто хочет, чтобы все было сделано правильно. У меня тут хватает людей, которые стремятся к власти как таковой. Но это именно то, что не устраивает нас в Сестринской общине.

– Меня ты не уговоришь.

– Ну что же. Тогда назови мне имя того из медалонцев, кто может сделать то же, что ты, и я больше не стану поднимать эту тему.

Тарджа вздохнул.

– Дай мне подумать.

– У нас нет времени. Завтра утром, когда Цитадель проснется, нам нужно твердо знать, что делать дальше, иначе Хэррит со своими сестрами Клинка подгребут власть под себя так быстро, что ты даже не успеешь заметить, как окажешься на виселице.

Не успел он ответить, как дверь с треском распахнулась и в кабинет ворвалась Р'шейл с еле поспевающим за ней Брэком. На него она даже не взглянула, чему Тарджа был крайне рад. Видимо, объяснение между ними опять откладывалось. Сначала нужно было найти Локлона.

– Как замечательно, что ты решила навестить нас, дитя демона, – отметил Гарет.

Р'шейл не обратила внимания на сарказм.

– Я только что говорила с Симином. Он сказал, что вы собираетесь завтра освободить кариенцев.

– Мы с самого начала собирались сделать это.

– Но открывать ворота нельзя. Я еще не нашла Локлона.

– Я не стану задерживать две тысячи пленных из-за твоего каприза, Р'шейл. С нас хватит жрецов и герцогов.

– Но это не каприз. Он куда опаснее, чем ты думаешь. Его обязательно нужно найти.

– Значит, я поставлю дополнительную стражу у ворот, чтобы он не выскользнул, но кариенцы должны уйти, Р'шейл, с этим ничего не поделаешь.

В поисках поддержки она обернулась к Брэку. На Тарджу она даже не смотрела.

– Я понимаю твое желание избавить Цитадель от кариенцев, комендант, – рассудительно заговорил Брэк. – Но и Р'шейл права. Локлон несет в себе опасность, которую не следует недооценивать.

– Но кому именно он опасен? – уточнил Гарет. – Он ваш враг, а не мой.

– Ну как ты не понимаешь? – отчаянно вскричала Р'шейл. – Ведь это Локлон управлял телом Джойхинии! Это Локлон помогал кариенцам с того дня, когда мы попытались сместить Джойхинию на том собрании. О Основательницы, Гарет, это же самый гнусный предатель во всем Медалоне!

Она внезапно повернулась к Тардже.

– Скажи ему, Тарджа! Скажи ему, что я права!

Боль в ее взоре разрывала его сердце. Ей нужна была его поддержка. Но найти Локлона в Цитадели не легче, чем иголку в стоге сена.

– Она права, – подтвердил он. – Локлон предатель, и если возможно найти его, это следует сделать. – Р'шейл благодарно улыбнулась, отчего ему еще труднее стало продолжать свою речь. – Но и держать у себя этих кариенцев мы не можем. У нас не хватит людей на то, чтобы сторожить их, к тому же нам просто нечем их кормить.

Мы заперты здесь, и нужно считать каждую кроху пищи. Извини, Р'шейл. Я знаю, насколько это важно для тебя, и я не меньше твоего хочу рассчитаться с Локлоном, но я считаю, что Гарет прав. Завтра мы откроем ворота.

Она ошеломленно уставилась на него. Брэк подошел к ней и успокаивающе положил руку на ее плечо. На мгновение мысли Тарджи переключились на этого полукровку-харшини. Кажется, при всем его лаконичном скептицизме, он всерьез заботится о Р'шейл. А было время, когда Тардже казалось, что она ему просто противна.

– Вот. Сам Лорд Защитник сказал тебе это. Завтра мы первым делом выпускаем кариенцев.

– Кто? – переспросила изумленно Р'шейл, стряхнув с плеча руку Брэка.

– Лорд Защитник, – невозмутимо повторил Гарет.

– Тарджа стал Лордом Защитником? С каких это пор?

– Прямо вот с этих. Эта должность оказалась вакантной, и, как старший по званию офицер в Цитадели, я поручаю ее Тардже.

– И ты собираешься позволить Локлону уйти после того, что он сделал с тобой, со мной, с Медалоном, только чтобы стать Лордом Защитником? – Ее трясло от гнева, на глазах блестели слезы.

– Это не так, Р'шейл.

– Не так? – с горечью переспросила она. – На тебя смотрели, как на следующего Лорда Защитника, с того самого дня, как ты стал кадетом. Никто в Цитадели не сомневался, что ты в конце концов займешь эту должность. Что ж, пусть это сделает тебя счастливым. Правда, я никогда не думала, что тебе придется пасть так низко, чтобы добиться своего.

Она выбежала из комнаты. Тарджа ожидал, что Брэк последует за ней, но тот не двигался с места.

– Разберись с этим делом сейчас, Тарджа, – посоветовал он. – потом будет только хуже.

Тарджа тихонько выругался и вышел из комнаты.

– Р'шейл! – позвал он, сбежав по широкой мраморной лестнице в пустую темную прихожую. – Проклятье, Р'шейл! Подожди!

Она обернулась и посмотрела на него. Свет висящих высоко под потолком факелов отбрасывал на ее лицо пляшущие тени. Тяжело дыша, он остановился перед ней.

– Извини, Р'шейл. Я не хотел обидеть тебя.

– Нет, хотел.

– А что еще я мог сказать? Ты думаешь, мне меньше твоего хочется отомстить Локлону? Но Гарет прав, и ты, будь оно все проклято, знаешь это не хуже моего. Мы не можем держать здесь кариенцев.

– Было время, когда ты что угодно сделал бы для меня.

Он не смог ей ответить. Его захлестнули воспоминания, которые он обычно старательно отгонял от себя. Она смотрела на него и читала в его глазах боль, обиду и отвращение к себе, не отпускавшие его с той поры, как он очнулся после той схватки, где пытался защитить ее от кариенцев.

– Это время прошло? – с горечью прошептала она, и он понял, что она знала про гисы. И про то, что они больше не властны над ним.

– Р'шейл… – беспомощно пробормотал он. Он не знал, что ей сказать. У него не было слов, чтобы передать, что он чувствует.

Она кивнула, принимая неизбежное.

– Забавно, что я спасала твою жизнь, потому что не могла вынести разлуку с тобой, но в конце концов все равно потеряла тебя. Любил ли ты меня на самом деле, Тарджа?

Молчание затягивалось, а он никак не мог придумать, что ответить. Наконец он решился сказать правду.

– Не знаю.

Она отвела в сторону потухшие глаза, а когда снова поглядела на него, ее взгляд был холоден.

– Освобождай кариенцев, если так нужно, Тарджа. Я сама встану на воротах, чтобы не пропустить Локлона.

– Мы найдем его, Р'шейл, – пообещал он. Она печально покачала головой.

– Нет, Тарджа, мы больше ничего не будем делать вместе, я сама найду Локлона и разберусь с ним. А ты теперь Лорд Защитник, и тебе надо править Медалоном.

Подобно человеку, надевающему перед битвой кольчугу, она окружала себя непроницаемой скорлупой, состоящей из горечи и боли. Он смотрел на это превращение, и мгновенное облегчение сменилось ощущением невосполнимой утраты. Та Р'шейл, которую он знал, исчезла. На ее месте возникла сильная, властная молодая женщина, которая никому не позволит приблизиться к себе.

И когда она отвернулась от него и начала медленно спускаться по лестнице, Тарджа почувствовал, что провожает взглядом совсем незнакомого человека.

Глава 43

Р'шейл долго брела по улицам Цитадели, не обращая внимания на то, куда идет. Она была совершенно спокойна и не обращала внимания на моросящий дождь, тихо падающий на блестящую мостовую. Ее не мучила ни боль утраты, ни обида на безответную любовь. Она пребывала в каком-то оцепенении, защищавшем ее от отчаяния.

«Может быть, – подумала она, – именно так и живут настоящие харшини».

Через некоторое время она обнаружила, что оказалась возле малого зала Цитадели. Не колеблясь, она поднялась по ступеням и вошла. Тяжелая бронзовая дверь захлопнулась, и удар гулко отозвался в темной пустоте. Она огляделась, пытаясь представить себе картину былого великолепия, которую нарисовал ей Брэк, когда они были в главном зале, старом Храме богов, который когда-то потрясал весь мир великолепием. Был ли этот маленький храм, посвященный лично богине любви, столь же прекрасен? Трудно представить это сейчас. Малый зал стал теперь просто большой гулкой комнатой, ничем не – украшенной и полностью безжизненной..

– Почему, Кальяна? – спросила она у темноты.

Стоило ей произнести имя богини, как темноту прорезал луч света. Скрестив руки на груди, на нее глядела богиня любви, принявшая вид ребенка-девочки. Р'шейл смотрела на богиню, не ощущая сейчас атмосферы восхищенного преклонения, окружающей эту маленькую девочку, парящую в воздухе, почти касаясь ногами земли.

– Почему?

– Знаешь, какая это плохая манера – призывать богов, если они…

– Почему ты сделала так, что Тарджа влюбился в меня?

– А, – ответила богиня виновато, словно ребенок, которого поймали играющим с запретной взрослой вещью, – это…

– Да, это! Зачем ты это сделала? Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?

– Я просто пыталась помочь тебе.

– Ты же зовешься богиней любви. Как ты можешь причинять такую боль?

– А кто во всем виноват? – дерзко спросила богиня. – Это же ты разрушила гисы, а не я.

– То есть?

– Ты попросила демонов заместить кровь Тарджи. Откуда мне было знать, что ты собираешься это делать?

– Ты послала ко мне Дэйса с вестью, что я могу воспользоваться помощью демонов, чтобы вылечить его.

– Да, но я же не думала, что ты станешь использовать их так! Любой оказавшийся рядом харшини мог сказать тебе, что так ты разрушишь мои гисы.

– Может, и сказали бы, если бы сами знали.

– Ну, Брэк то знал. Он был тогда с тобой. Почему тебе не спросить у него, зачем он промолчал?

Это было новостью для Р'шейл. Брэк не предупреждал ее, он ни словом не обмолвился, что что-то не так.

– Пообещай мне, Кальяна, что ты никогда больше не сделаешь со мной ничего подобного. Или с Тарджой.

– Получай! – возмущенно хмыкнула богиня. – Если это доставит тебе удовольствие, то я никогда больше не буду и пытаться помочь тебе. Вот тогда ты увидишь, каково это – любить кого угодно без моего благословения!

– Я не хочу любить кого угодно, Кальяна, так что мне все равно.

Прищурившись, Кальяна стала меняться. Вот уже высокая светловолосая молодая женщина стояла на месте девочки.

– Ты можешь прожить без любви? – спросила богиня. – Ты так уверена в себе? Может быть, твои происки могут укротить бога войны, но на мою власть посягать бесполезно.

– Почему ты считаешь, что я пытаюсь укротить бога войны?

– Я не слепая, дитя демона. Хитрия и Фардонния объединились впервые за много веков. Зигарнальд уже слабеет. Но не воображай, что, ожесточая свое сердце, ты можешь ослабить власть богини любви. Без войн люди процветают. А без меня они зачахнут и умрут.

– Но неужели ты сама заботишься обо всех влюбленных? Помогаешь каждой матери любить ее ребенка, укрепляешь дружбу между всеми братьями на свете?

– Нет, конечно!

– Тогда зачем ты им нужна?

– Им нужна надежда, которую могу подарить только я.

– Какая на тебя надежда? – вопросила Р'шейл. – Ты просто испорченный капризный ребенок, потакающий любви или препятствующий ей из-за каприза, и не больше. Ты вмешиваешься, когда тебе вздумается, а не когда это особенно нужно просящему.

Кальяна не умела злиться по-настоящему, но сейчас она была очень близка к тому, чтобы разгневаться.

– Твое дело – уничтожить Хафисту, дитя демона, а ты в своем атеистическом фанатизме готова наброситься на любого из нас. Делай, то что тебе положено, а все остальное предоставь первичным богам.

– А что будет после того, как я уничтожу Хафисту?

Богиня отвернулась, видимо избегая встречаться взглядом с Р'шейл.

– Это уже не мне решать.

– Ты так легко решила, кому любить меня.

– А это не мне решать, – упрямилась Кальяна. – И ты бы не тратила времени на глупые вопросы. Лучше займись Хафистой. Если бы ты потратила на борьбу с ним столько же времени, сколько на препирательства с первичными богами, он был бы сейчас не могущественнее новорожденного щенка.

– Хафиста падет.

– Похоже, что не на твоем веку, – сердито фыркнула Кальяна. – Тебе бы браться всерьез за средоточие его силы, а не подбираться к нему с краев, словно собачонке, пытающейся сгрызть гору. Иначе, как только Хафиста сообразит, что к чему, он обрушится на тебя всей своей силой.

– И с чего бы ты посоветовала начать, божественная?

– Если бы я это знала, дитя демона, я бы разобралась с Хафистой сама!

Зал опять погрузился во тьму – Кальяна исчезла. Р'шейл стояла неподвижно и смотрела на то место, где она только что была. Было что-то в словах Кальяны такое, что казалось ей очень важным, но она не могла сообразить, что именно. Что это она говорила о средоточии силы Хафисты…

Понимание пришло внезапно. Теперь она знала, что ей делать.

Помнится, еще в Гринхарборе в разговоре с Калан они затрагивали эту тему. Она еще не представляла себе, как это выполнить, но теперь ей стало ясно, с чего начать. Поставить Хафисту на колени было так просто, что даже непонятно, почему она не додумалась до этого раньше.

Р'шейл довольно долго стучалась в дверь к Брэку, прежде чем он открыл ей.

– В чем дело? Ты нашла Локлона?

– Я хочу кое о чем тебя спросить.

– Ты хоть представляешь себе, который час, Р'шейл?

– Тебе-то что за дело? – отмахнулась она, протискиваясь мимо Брэка в апартаменты, которые выделил ему Гарет. – Ты же харшини. Тебе не нужно спать.

Закрыв дверь, он укоризненно нахмурился.

– Да, нам не нужно спать столько, сколько людям. Но это же не значит, что мы вообще не спим. На будущее тебе стоит это запомнить. Когда ты в последний раз спала?

– Не помню точно.

– А я помню. Это было четыре дня назад. А я постарше тебя на семь веков. Мне нужен отдых.

Она улыбнулась в ответ. Брэк был одет и собран, по всей комнате горели свечи. В очаге весело потрескивал огонь, возле него стояло кресло и столик с раскрытой книгой. Не похоже было, чтобы хозяина подняли из постели.

– Ну и что же случилось такого, дитя демона, что ты не могла дождаться до утра?

– Мне нужно уничтожить Хафисту.

– Да неужели? – изумленно осведомился он. – И сколько же ты думала, чтобы прийти к этому сногсшибательному выводу?

– Не стоит смеяться, Брэк. Ты знаешь, о чем я говорю.

– Да, знаю, но я понятия не имею, почему это сделалось настолько важно посреди ночи.

– По-моему, я придумала, как это сделать.

– Как? – спросил он без тени насмешки в голосе.

– Я только что говорила с Кальяной. Она сказала, что мне нужно браться всерьез за средоточие его силы, а не подбираться к нему с краев подобно собачке, пытающейся сгрызть гору.

Брэк усмехнулся.

– Словеса вполне в духе Кали. О чем еще вы с нею беседовали?

– Мы поговорили, – призналась Р'шейл, – о том, что она сделала с Тарджой.

– Должно быть, это было любопытно.

– И она сказала, что ты был в курсе, – обвиняюще произнесла Р'шейл.

Он кивнул в ответ и отошел от двери. Р'шейл съедала его своим взглядом, но по его лицу ничего нельзя было прочесть.

– Почему ты не сказал мне?

– Это ничего бы не изменило.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я уже много раз с этим сталкивался. Гисы – нешуточное дело, Р'шейл. Тарджа был охвачен страстью, и с этим ничего нельзя было поделать.

– А как насчет меня?

– Ты никогда не была под действием гис Кальяны. Даже богиня любви не рискнула бы накладывать их на дитя демона.

– Но я любила его, – запротестовала она, пытаясь не выдать голосом, насколько больно ей произносить это слово.

– Тебе для этого не нужна была Кальяна. Ты же с детства привыкла преклоняться перед ним.

– А если бы она не вмешалась, мог бы он…

– Мог бы он сам полюбить тебя? – закончил Брэк за нее и пожал плечами. – Не знаю.

– Теперь он презирает меня.

– Вовсе нет. Он просто не знает, как относиться к происшедшему. И то, что он не верит на самом деле в богов, чьими стараниями все это приключилось, ничего не меняет. – Брэк наполнил два кубка вином и протянул один из них Р'шейл. – Как-нибудь он справится с этим. Выпей. На потерянную любовь всегда легче смотреть через стекло чаши.

– Я не хочу пить.

– А я хочу, а пить одному дурно. Составь мне компанию.

Она приняла чашу из его рук и угрюмо уткнулась в нее, позволив напитку согреть ее. Правда, лучше от вина ей не стало. Брэк уселся перед огнем и основательно приложился к чаше.

– Итак, ты собиралась излагать мне свою блестящую идею или мы будем еще несколько часов поминать всуе беднягу Тарджу?

– Почему ты с таким удовольствием смеешься над моей болью?

– Потому что ты сильнее, чем сама полагаешь, дитя демона. Я вижу, что тебе тяжело, но ты же знала, что рано или поздно это случится. С тех пор как Хафиста рассказал тебе про гисы, ты не обольщалась о природе любви Тарджи. При всех человеческих слабостях ты чувствуешь, что правильно, а что нет. Это умеют все харшини. Как бы ты ни оплакивала утрату, в глубине своего сердца ты знаешь, что это к лучшему. И чем скорее открыто признаешь это, тем скорее тебе станет легче.

– Легче? – горько повторила она. – Разве может мне стать легче?

– Любовь к Тардже была щелью в твоей броне, Р'шейл. Хафиста мог бы воспользоваться этой твоей слабостью. Помнишь, ты рассказывала мне, как он пытался склонить тебя на свою сторону? Он играл на твоем чувстве к Тардже, и ты едва не поддалась тогда.

Вспоминать об этом не хотелось, но пришлось признать, что Брэк говорит правду. Она опустилась в кресло по другую сторону очага и уставилась в огонь, чтобы он не видел ее лица. Впрочем, зря старалась. Брэк слишком хорошо знал ее.

– Ты ворвалась сюда, чтобы сообщить, как собираешься победить Хафисту. Ты уверена, что у тебя есть время хандрить?

Она запустила в него кубком. Он легко увернулся, и сосуд разлетелся на осколки, ударившись о дальнюю стену. Он улыбнулся.

– Полегчало?

– Я ненавижу тебя.

– Нет. Ты ненавидишь тот факт, что я прав.

– Это одно и то же.

Брэк вздохнул, давая понять, что теряет терпение.

– Спрашивай, о чем хотела спросить, Р'шейл. Я и в самом деле собирался лечь поспать, пока не наступило утро.

– Мне нужно добраться до средоточия силы Хафисты, – сказала она в очередной раз; ее энтузиазм сильно поубавился с того момента, как она ворвалась к нему.

– Ты это уже говорила.

– Мы должны заняться их жрецами. Брэк нахмурился.

– Ты не обратишь ни одного кариенского жреца, Р'шейл. Даже если тебе удастся подчинить себе их разум, все равно Хафиста властвует над их душами. Каждый жрец связан со Всевышним через свой посох.

– И в этом их слабость. Если я сумею использовать эту связь, то смогу дотянуться до всех жрецов Кариена и в один миг разгромлю Хафисту.

– Теоретически, может быть, и так, но как ты собираешься это сделать?

– Калан высказала очень интересную идею на этот счет. Но мне нужно посмотреть на посох вблизи. Мне нужно понять, как он действует.

– Я могу тебе напомнить, как он действует. Или ты уже забыла, что случилось, когда в прошлый раз решила свести знакомство с посохами Хафисты?

– Этого мне никогда не забыть. Но ты сказал мне тогда, что посох разрушает магию. Но если он может ее разрушать, значит, может и использовать. И я могу сделать так, чтобы он использовал ее иначе.

Брэк вздохнул и поднялся на ноги.

– Пошли.

– Куда это ты собрался?

– Ты хочешь увидеть посох Хафисты? У Гарета Уорнера сейчас валяется больше сотни этих вещичек в пещерах под амфитеатром.

Она ошеломленно подскочила.

– Ты считаешь, что у меня получится?

– Нет. Я думаю, что более дурацкой идеи тебе еще не приходило в голову, но я знаю, что ты не откажешься от нее, пока сама не убедишься, что неправа.

Она радостно обняла его.

– Я знала, что ты мне поможешь.

Он угрюмо отстранил ее.

– Не надо восторгов, Р'шейл. Я только собираюсь доказать тебе, что ты заблуждаешься.

– Я не заблуждаюсь. Я знаю, что у меня получится.

Он снял со спинки кресла сохнущий плащ и скептически посмотрел на Р'шейл.

– Надеюсь, что нескольких ожогов, оставленных посохами, окажется достаточным для того, чтобы переубедить тебя, дитя демона.

Вход в тоннель, ведущий в пещеры под амфитеатром, охраняли два защитника очень решительного вида. Пройти мимо них Р'шейл не удалось, но на поднятый ими шум вышел офицер. Узнав Р'шейл, он нахмурился. Невысокий, с ранней сединой, среди защитников он был известен скорее как администратор. К тому же он был старым другом Тарджи.

– Мы никого не пускаем к пленным, Р'шейл.

– Но нам и не нужны кариенцы, капитан Граннон. Мы только хотели взглянуть на посохи, которые вы отобрали у жрецов.

Ничего особо опасного в этой просьбе он не увидел. По мнению Граннона, посохи были не более чем бесполезными церковными безделушками.

– Ну хорошо. Проводи их, Чарль. И присмотри за ними, – добавил он, настороженно глядя на харшини.

Сержант снял со стены факел и повел их по проходу налево. Посохи были свалены кучей в пещере недалеко от входа. На страже стояли два защитника, посторонившихся, чтобы пропустить их. Чарль вошел первым и высоко поднял факел. Пламя заблестело на головках посохов, как на горке алмазов. Р'шейл и Брэк смотрели на эту гору, старясь не подходить к ней слишком близко.

– Не мог бы ты подать мне один из них? – спросила она Чарля.

– Капитан Граннон не говорил, что вам дозволено прикасаться к ним.

– Мы и не можем к ним прикасаться, – объяснил Брэк. – Они сделаны как раз для того, чтобы причинять вред тем, в ком есть кровь харшини.

Чарль недоверчиво посмотрел на него, но все же повернулся к стене и вставил факел в железную скобу. Освободив руки, он наклонился, поднял один из посохов и протянул его Р'шейл. Та непроизвольно отшатнулась.

– Осторожнее!

Сдерживая нахлынувший страх, Р'шейл подошла поближе и принялась внимательно рассматривать ненавистный символ власти Хафисты. Черенок был обработан чем-то, что делало его совсем черным. Казалось, он впитывает падающий на него свет. Головка посоха представляла собой золотую пятиконечную звезду, пересекаемую серебряным изображением изломанной молнии. На кончике каждого луча было по кристаллу, и в центре звезды красовался большой камень, вырезанный из того же материала.

Чарль с жадным любопытством рассматривал посох.

– Как вы думаете, это настоящие алмазы?

– Нет, – ответил Брэк. – Просто какие-то кристаллы.

– Они выглядят как Всевидящий Кристалл.

Брэк удивленно поглядел на нее.

– Что?

– Я говорю, что они похожи на Всевидящий Кристалл. Знаешь, большой кристалл, что стоит в храме Гринхарбора.

– Я знаю, что такое кристалл. Поднеси его поближе к свету.

Чарль приблизил посох к пламени посоха. Р'шейл подошла ближе, посмотрела на него и нерешительно потянулась к головке посоха.

– Что ты делаешь? – в ужасе закричал Брэк.

– Пытаюсь проверить свою теорию.

Она легонько дотронулась до центра кристалла. Ничего не произошло – ни жестокого удара, ни даже малейшей боли от прикосновения.

– Как?.. – ошеломленно выдохнул он.

– Я не дотрагивалась до посоха, только до кристалла. Попробуй сам.

Брэк неохотно протянул руку к сверкающему камню, не в силах преодолеть страха перед ожидающей его болью. Однако ничего не произошло. Он робко прикоснулся пальцем к камню и изумленно посмотрел на Р'шейл.

– Не понимаю.

– Смотри, – приказала она. Он отступил назад, глядя, как она опять дотрагивается до посоха, на этот раз призвав предварительно силу. Она уперлась пальцем в середину кристалла, и комната озарилась светом, затеплившимся в ответ на ее прикосновение в каждом из посохов. Удивленно вскрикнув, Чарль уронил посох. Брэк отпрыгнул в сторону, и комната снова погрузилась в полумрак, как только Р'шейл утратила контакт с посохом.

– Но как?.. – снова спросил Брэк, глядя на груду посохов, равнодушно громоздящихся посреди пещеры.

– Я полагаю, что все это осколки одного пропавшего Всевидящего Кристалла.

– Не хочется этого говорить, Р'шейл, но, может быть, ты и права.

Он посмотрел на гору посохов.

– Об этом ты и хотела меня спросить? Кажется, что ты права. Через них можно добраться до жрецов. Если только у тебя будет Всевидящий Кристалл, чтобы управлять ими.

– Всевидящий Кристалл Цитадели потерян, – напомнила она, тоже осматривая посохи. – Но Калан говорила, что его нельзя разрушить. Он где-то есть.

Брэк не спешил заразиться ее оптимизмом.

– Наверное, хотя мне трудно представить, где можно спрятать такую большую вещь, как Всевидящий Кристалл. А ты не думаешь, что эти кристаллы могут быть осколками как раз того камня, который был в Цитадели?

– Я думаю, что на части разбит камень из Талабара. Сестрам нужно было уничтожить или спрятать свой камень. Только фардоннцам могло прийти в голову продать его.

Брэк задумчиво кивнул.

– Это объясняет, кстати, почему Габлет не хочет видеть харшини у себя у Фардоннии. Он просто боится, что мы узнаем, что сталось с тем камнем. И только у бога могло хватить силы разбить камень. Похоже на правду, хотя кариенцам, думаю, это влетело в копеечку. Я-то все гадал, как это Фардоннии удалось так быстро разбогатеть. Но что мы будем делать с Локлоном?

– Будем искать его, но без посторонней помощи нам его едва ли удастся найти. – В ее голосе прорезались жесткие нотки. – А у нового Лорда Защитника, похоже, другие приоритеты.

Брэк пожал плечами, глядя на решительное выражение ее лица.

– Тогда все в порядке, и значит, нам осталось ответить только на один важный вопрос.