Текст книги "Неночь"

Глава 20
Лица

Лишь один из них так и не вернулся живым из Годсгрейва. Юноша по имени Тово, с темными волосами и ямочками на щеках. В честь него в Зале Надгробных Речей провели тихую мессу.

Безымянный камень.

Пустой склеп.

Мия больше ни разу не слышала упоминания его имени.

Когда хор запел и Достопочтенная Мать прочитала молитву перед каменной богиней, Мия попыталась найти в себе чувство жалости. Задаться вопросом, кем был этот юноша, почему он здесь умер. Но, глядя на других аколитов, на их холодные глаза и поджатые губы, она знала, о чем думал каждый из них.

«Лучше он, чем я».

Шли недели, Великое Подношение не отмечалось, никаких благодарностей больше никто не высказывал. Казалось, будто маскарад выбил из этих стен последний вдох легкости. Ткачиха продолжала трудиться, создавая из них произведения искусства, но все улыбки, подмигивания, кокетство и нежные касания испарились. Теперь, если не раньше, все они поняли, что это вовсе не игра.

На следующую перемену после того, как Диамо прошел через ткачество, Мия заметила, что Трик пропустил Зал Карманов. После болезненного урока Маузера по искусству расставлять ловушки с порошком и избегать их Мия поднялась по винтовой лестнице и обнаружила двеймерца в Зале Песен. Без рубашки. Мокрого от пота. Зажав в руках деревянные мечи, он так яростно избивал тренировочный манекен, что тот чуть ли не визжал.

– Трик, ты пропустил урок Маузера.

Юноша ее проигнорировал. По деревянной фигуре приходились размашистые удары, по пустому залу эхом раскатывались хрясь, хрясь, хрясь. Его обнаженный торс блестел, влажные дреды спадали на глаза. На полу рядом валялось с полдюжины сломанных учебных мечей. Должно быть, он провел там всю перемену…

– Трик?

Мия коснулась его руки, заставила остановиться. Он резко повернулся, чуть ли не рыча, и высвободился из ее хватки.

– Не прикасайся ко мне!

Девушка заморгала, оторопев от гнева в его глазах. Вспомнила, как эти самые глаза наблюдали за ней во время танца, как он переплел их пальцы…

– Ты в порядке?

– …Да. – Трик сделал глубокий вдох и вытер глаза. – Извини. Давай к делу.

Пара заняла позиции в круге для спарринга под заливающим зал золотистым светом. Вооружившись деревянными мечами, начали работать над караваджо Мии[80]80
  Один из самых прославленных фехтовальщиков своего времени, Энтони Караваджо был дуэлянтом при дворе короля Франциско III. Печально известный повеса с пристрастием к знатным юным доннам, за всю свою жизнь Караваджо сразился не менее чем в сорока трех дуэлях и, как сообщается, произвел на свет четырнадцать бастардов. Караваджо боролся с двумя одинаковыми клинками – по одному в каждую руку, – открыв искусство борьбы двумя мечами одновременно, кое в конечном итоге и назвали его именем.
  Ирония в том, что именно любовь к близнецам и привела к его кончине: дон Лентиний Варий вызвал его на дуэль и убил после того, как Караваджо, поддавшись пьяной страсти, провел ночь с его дочерями, близняшками Луциллой и Лучией. Как утверждалось, он был по-прежнему пьяным и слишком усталым, чтобы поднять свою рапиру, поэтому противник с легкостью его заколол – бесславный конец для такого талантливого воина.
  По утверждениям, его последними словами были: «Оно того стоило…»


[Закрыть]. Но всего через пару минут стало ясно, что Трик был не в настроении для наставничества. Он ревел, как волк с похмелья, когда Мия совершала ошибку, кричал, когда она оступалась, и в итоге так сильно ударил ее мечом по предплечью, что нанес рану.

– Черная Мать! – Мия схватилась за запястье. – Это было чертовски больно!

– Оно и не должно быть щекотно, – отчеканил Трик. – Если забудешь о защите в бою с Джессаминой, она перережет тебе глотку.

– Слушай, что бы тебя так ни бесило, если хочешь об этом поговорить – я слушаю. Но если ты ищешь, на ком бы сорвать злость, я оставлю тебя с тренировочными манекенами.

– Я не злюсь, Мия.

– Ой, да ладно. – Она подняла окровавленное запястье.

– Ты просила научить тебя, вот я и учу.

Мия вздохнула.

– Эта стоическая ерунда начинает надоедать, дон Трик.

– Да пошла ты, Мия! – заорал он, отбрасывая мечи. – Я же сказал, ничего не случилось!

Мия резко остановилась, когда клинки проскользили по тренировочному кругу. Посмотрела в глаза Трика. На отвратительные чернильные каракули на его коже. На шрамы под ними. И поняла, что он единственный аколит, который еще не прошел через ткачество.

– Слушай, – вздохнула она. – Может, я и не особо проницательна, когда доходит до чужих проблем. И я не хочу лезть не в свое дело. Но если хочешь излить душу, я рядом.

Трик хмуро уставился в никуда. Мия снова промолчала, позволяя ему задать вопрос вместо нее. После, казалось бы, вечности, проведенной в угрюмой тишине, Трик наконец заговорил:

– Они лишат меня их.

– …Я не понимаю.

– Ты и не должна.

– Может, и не должна. – Мия отложила меч. – Но все равно хочу.

Трик вздохнул. Мия села на пол, скрестив ноги, и похлопала рядом, предлагая ему присоединиться. Мрачный, чуть ли не с надутыми губами, юноша сел на корточки, а затем плюхнулся на камень. Мия придвинулась ближе – достаточно, чтобы он знал, что она рядом. Потянулись долгие минуты, а парочка сидела в молчании. В полной тишине зала, названного в честь его песни.

Мие это показалось нелепым. Здесь, в таком-то месте! В школе для начинающих убийц. Здесь аколиты дохли как мухи. Вполне возможно, что уже завтра Трик будет мертв. Но вот же она, пытается уговорить его рассказать о своих чувствах…

«Черная Мать, это не просто нелепо, а откровенно глупо!»

Но, быть может, в этом и смысл? Быть может, все так, как сказала Наив? Быть может, перед лицом всей этой бессердечности ей следует помнить о том, что в действительности имеет значение? А глядя на этого странного юношу со спутанными волосами, лезущими в глаза, Мия поняла, что значение имеет он.

Для нее.

– Я не убивал Водоклика, – наконец выпалил Трик.

Мия часто заморгала. Честно говоря, учитывая все смерти, случившиеся с тех пор, она почти забыла об убийстве двеймерца в их первую ночь в Церкви.

– …Я тебе верю.

– Я хотел это сделать. Кто-то просто меня опередил. – Трик покосился на нее и продолжил сдавленным от ярости голосом. – Он назвал меня коффи, Мия. Ты знаешь, что это значит?

На секунду она потеряла дар речи.

– Дитя…

– …насилия, – сплюнул Трик. – Дитя насилия.

Мия мысленно вздохнула.

«Значит, это правда».

– Твой отец был двеймерским пиратом? А мама?

– Моя мама была дочерью бары.

– …Что?!

– Принцессой, если ты можешь в это поверить, – Трик хмыкнул. – Я наполовину королевских кровей.

– Бара? – Мия нахмурилась. – Твоя мать была двеймеркой?

Она не понимала. Из всего, что она читала, изнасилованием и грабежом занимались двеймерские пиратские лорды и их команды. Но если мать Трика была с Двейма…

– Ее звали Землестранницей. Третья дочь нашего бары Мечелома. – Трик выплюнул это имя, словно оно было горьким на вкус. – В то время она была немногим старше тебя. Плыла в Фэрроу на ежегодный Фестиваль небес. Случилась буря. Корабль разбился, но они со служанкой и помощником боцмана спаслись, выбравшись на какой-то камень. Трое из сотни. Их обнаружило итрейское рыболовное судно. Капитан поднял всех на борт. Помощника скормил морским дракам. Маму и служанку изнасиловал. А когда он узнал, кто она такая, то отправил моему дедушке послание, что вернет ему дочь, если бара выплатит ее вес в золоте.

– Зубы Пасти, – Мия сжала его руку. – Мне так жаль, Трик.

Тот грустно улыбнулся.

– О моем дедушке можно сказать одно. Он любил своих дочерей.

– Так он заплатил?

Трик покачал головой.

– Он нашел их убежище и сжег дотла все поселение. Убил каждого мужчину, женщину и ребенка. Но дочь свою вернул. Спустя девять месяцев у него родился внук. И каждый раз, когда он смотрел на мое лицо, то видел моего отца.

Мия заглянула в его глаза, и ее грудь сжалась.

«Не карие, ореховые».

– Ты не он, Трик.

Юноша уставился на нее, история затихла на его устах. Что-то в воздухе изменилось, что-то в его взгляде зажгло огонек в ее животе. Эти бездонные глаза. Эти каракули ненависти на его коже. Сердце бешено застучало. Ладони вспотели. Руки задрожали.

– …Мия…

Задрожали, прямо как тени у ее ног.

– …Мия, берегись…

– Так-так-так.

Мия моргнула, и заклятие тишины разрушилось. На вершине лестницы стояли Джессамина с Диамо. Рыжая была одета как для спарринга: черные кожаные штаны и безрукавка. Ее громила-приятель маячил рядом, и в его взгляде затаилось что-то безобразное[81]81
  Хотя Мариэль искусно соткала лицо юноши, всякий раз, как Мия видела Диамо, она все равно находила его чуть ли не отвратительным. Что-то во взгляде итрейца – холодное, жестокое – делало его уродливым.
  Если глаза – действительно зеркало души, в глазах Диамо можно было увидеть беспросветную пустоту.


[Закрыть].

Джессамина спрятала большие пальцы за пояс и протанцевала в зал.

– А я все гадала, как же ты проводишь свои неночи, Корвере.

Мия встала и посмотрела на девушку сверху вниз.

– Не знала, что тебе не все равно, Джесс.

Рыжая окинула взглядом сломанные мечи и тренировочные манекены.

– Тренируешься? – ухмыльнулась она. – Я бы на твоем месте молилась.

– Прошу прощения, – Мия нахмурилась и пробежала взглядом по полу, будто что-то искала. – Кажется, я потеряла болт, который клала на твое мнение…

Джессамина схватилась за ребра и на секунду разразилась диким хохотом. Затем улыбка сошла с ее лица и разбилась, как стекло о камень.

– Думаешь, ты такая смешная, сука? – спросил Диамо.

– О, сука, – Мия кивнула. – Очень креативно. Что дальше? Проститутка? Нет, шлюха, верно?

Диамо глуповато заморгал. Мия так и видела, как он перебирает слова из своего арсенала оскорблений, но ничего другого придумать не может. Трик тоже поднялся и начал угрожающе надвигаться на крупного итрейца, но Мия удержала его за плечо. Вряд ли Джессамина рискнет сыграть в этом зале, а Мия с радостью будет парировать ее выпады остротами хоть всю перемену напролет. Эта парочка уйдет домой, хромая.

– Чего ты хочешь, Рыжая?

– Увидеть твой череп на ступеньках Сенатского Дома, по соседству с папиным, – отчеканила Джесс.

Мия вздохнула.

– Юлий Скаева казнил моего отца точно так же, как и твоего. Это делает нас союзниками, а не врагами. Мы обе ненавидим тех…

– Не разговаривай со мной о ненависти, – прорычала девушка. – Ты даже не представляешь, какова она на вкус, Корвере. Вся моя семья мертва из-за твоего ебаного предателя папаши!

– Если еще хоть раз назовешь моего отца предателем, – рыкнула Мия, – то встретишься со своей семьей раньше, чем планировала.

– Знаешь, это даже забавно, – Джессамина улыбнулась. – В воровском состязании Маузера твоя маленькая подружка Эшлин впереди всей планеты. Она определенно может проникнуть в любую комнату в этой горе. Я-то думала, ты попросишь ее разобраться со своей проблемкой. Но неделю назад я вломилась в Зал Маузера, и, черт меня побери, он все еще был там…

Мия закатила глаза.

– Четыре Дочери, что ты несешь?

Улыбка Джессамины была острой, как свежая сталь. Она просунула руку за воротник безрукавки. А затем достала то, что закружилось и заблестело в тусклом свете.

– О, да так, всякую ерунду.

Мия ощутила тошноту. Болевой спазм. Ослепляющий жар. И, отшатнувшись, прикрывая рукой глаза, увидела мельком очертание трех кругов – из розового золота, платины и желтого золота, – мерцающих на тонкой цепи.

«О Богиня…»

Троица Маузера. Священный медальон, благословленный правой рукой самого Аа.

Мия попятилась, а Джессамина начала надвигаться, улыбаясь все шире. Ужас окатывал Мию ледяными волнами, Мистер Добряк передергивался в тени. И хоть солнца слабо блестели в тусклом свете от витражного окна, Мие этот свет казался ослепляющим. Опаляющим. Обжигающим. Джессамина подходила все ближе, и Мия упала на колени, чувствуя, как ее рот наполняется желчью. Трик поднял учебный меч и зарычал.

– Убери эту хреновину, Джесс!

Девушка надула губки.

– Да мы же просто играемся, Трикки.

– Я сказал, убери!

Рыжая сделала еще один шаг к Мие, сверкнув солнцами. Трик замахнулся учебным мечом, и у него на пути встал Диамо, разминая руки-кувалды. Юноши накинулись друг на друга; Трик с громким треском ударил деревянным мечом по предплечью противника, и Диамо, крякнув от боли, пустил в ход кулаки. Парочка сомкнулась и упала на пол, превращаясь в клубок из костяшек, локтей и брани. И все это время Джессамина не прекращала наступать. Мия ползла назад по каменному полу, а по ее пищеводу поднималась рвота.

Она ничего не могла поделать. Страх Мистера Добряка сливался с ее собственным и удваивался. Утраивался. Она врезалась спиной во что-то твердое и поняла, что ударилась об стену. Закрыла глаза, избегая ужасного пламенного света. Тьма вокруг извивалась и увядала, как цветы, пробывшие под солнцем слишком долго. И когда Джессамина приблизилась еще на шаг, а Мия ощутила, что свет давит на нее, словно материальная тяжесть, и ее сердце заколотилось так громко, что грозило выскочить из груди, Мистер Добряк наконец оторвался от ее тени.

Вырвался на свободу и сбежал.

– Мистер Добряк!

Тень метнулась по каменному полу, не прекращая шипеть. Затем скатилась по ступенькам и исчезла из виду. Мия вскрикнула, страх наполнял ее штормовыми волнами. Она слабо попыталась пнуть Джессамину по ногам, но девушка со смехом увернулась. Мия слышала крики Трика. Рев крови в ушах. Боль. Ужас столь черный, что она боялась умереть. И когда девушка подумала, что больше не выдержит, когда этот жуткий свет чуть не выжег ей глаза…

– Что, ради Матери, здесь происходит?!

Джессамина обернулась, перекрывая своим телом свет. Сквозь тошноту и жаркие слезы Мия увидела в тренировочном круге шахида Солиса, сложившего массивные руки и уставившегося своими белесыми глазами в никуда. Трик с Диамо поднялись с пола, Джессамина спрятала цепь с медальоном обратно за ворот. Как только солнца пропали из виду, боль, уничтожающая тело Мии, сразу же отступила. Но поскольку Мистер Добряк ретировался, страх присутствовал, перекатываясь грязным потоком по ее внутренностям. Она неловко поднялась на ноги, часто дыша, и окинула взглядом тьму. От ее друга не осталось и следа.

– Я задал вопрос, аколиты, – рыкнул Солис.

Игнорируя шахида песен, Мия поползла вдоль стены, подальше от Джессамины. Мужчина проследил за ней невидящим взором, но, добравшись до арки, Мия побежала по лестнице, едва держась на ногах. За спиной раздался рев Солиса, требующего объяснений. Трик звал ее по имени, но Мия игнорировала его, шатаясь в кромешной темноте.

– Мистер Добряк?

Никакого ответа. Никакого ощущения близости друга. Только страх, эта давно забытая, подавляющая тяжесть страха. Ее руки тряслись. Губы подрагивали. Мия вдруг осознала, что он ее бросил.

«Он бросил меня…»

– Мистер Добряк!

– Мия, стой! – крикнул Трик, сбегая по лестнице позади нее.

Девушка не обращала на него внимания, стремительно мчась по извивающимся коридорам, по кругам света от витражных окон, выкрикивая имя кота из теней.

– Стой! – Трик схватил ее за руку.

– Отпусти меня!

– Это место – чертов лабиринт! Он может быть где угодно.

– Поэтому я и должна его найти! – Мия повернулась и крикнула во тьму: – Мистер Добряк!

– Он просто испугался, вот и все. Он вернется, когда будет готов.

– Ты этого не знаешь! Эти солнца, эта тварь, они сделали ему больно!

– И каков план? Будешь бродить в темноте и искать существо, созданное из тьмы? Задумайся хоть на минуту!

Мия часто заморгала. Попыталась перевести дыхание. Побороть страх. Его тяжесть. Зябкость. Богиня, она не испытывала такого годами! С тех пор, как впервые обнаружила его в бочке, когда он подарил клинок, который спас ей жизнь. Но то, что Трик сказал до прибытия в гору, было правдой: Мия так долго полагалась на своего тенистого кота, что разучилась справляться с собой. Ее колени подгибались. Живот будто наполнился маслянистым льдом. Она закрыла глаза, заставляя себе успокоиться. Страх ответил ей хохотом. Слишком крупный. Слишком сильный.

Он покинула ее. Впервые за все время.

«Я совсем одна…»

– О Богиня, – прошептала Мия. – Богиня, помоги мне…

Она замерла во мраке. Обессиленная, чтобы продолжать двигаться дальше. Слишком напуганная, чтобы стоять на месте. Каждый раз, когда Мия моргала, под ее веками возникал образ треклятых солнц. Она до сих пор их чувствовала. Эту невероятную ненависть. Как три глаза Всевидящего выжигали ее. Чем она это заслужила? Что с ней не так? И что ей делать, если кот не вернется?

А затем она почувствовала его. Сильные руки обхватили ее. Крепко обняли. Трик прижал ее к своей груди. Пригладил волосы. Притянул к себе.

– Все хорошо, – бормотал он. – Все будет хорошо.

Мия сосредоточилась на теплоте его обнаженной кожи. На биении его сердца. Закрыла глаза. И просто дышала. В тепле, безопасности – и уже не совсем одна. Ей удалось победить его. Страх. Медленно. Понемногу. Но девушка оттолкнула его к своим ногам и топтала так сильно, как только могла. Пытаясь разобраться, что все это значит. Почему эти солнца опаляли ее. Что она сделала, чтобы пробудить ненависть бога. Что так сильно напугало существо, которое питалось самим страхом.

– Слишком много вопросов, – прошептала она. – И недостаточно ответов.

– Так что ты будешь делать?

Мия шмыгнула, с трудом сглотнула. Уперлась обеими руками в грудь Трика и, собрав все силы воедино, оттолкнулась от него. Затем посмотрела ему в глаза, до сих пор чувствуя, как колотится в груди сердце. Ее губы находились всего в паре сантиметров от его.

– …Мия?

Девушка глубоко вдохнула. Посмотрела на свою тень на полу и обнаружила ее такой же темной, как тень юноши рядом. Уже недостаточно темная для двоих. И там, в черноте, наконец нашла ответ на свою загадку.

– Думаю, пришло время привлечь самого опасного мужчину в этих стенах, – сказала она.

Трик оглянулся на Зал Песен и шахида, от которого они сбежали.

– Мне казалось, мы только что убежали от самого опасного мужчины в этих стенах.

Мия попыталась выдавить улыбку.

Остановилась на том, что просто покачала головой.

– Вы явно проводили слишком мало времени с библиотекарями, дон Трик.

Глава 21
Слова

Парочка ненадолго остановилась, чтобы Трик смог надеть рубашку, а Мия – проверить свою комнату на предмет наличия тенистого кота. Она поискала в черноте под кроватью, проверила все углы и шкафчики, но ничего не нашла. Тогда они с Триком спешно направились по спиральной темноте. Звон колоколов зазывал всех на ужин, но они шли в противоположную сторону от Небесного алтаря, глубже во тьму, пока не добрались до читальни. Над ними возвышались двустворчатые двери высотой в три с половиной метра и шириной в тридцать сантиметров, бесшумно открывшиеся от легчайшего касания мизинца Мии.

Девушку подхватил знакомый запах и перенес в воспоминания о более счастливых переменах – когда она лежала у себя в комнате над магазином Меркурио, окруженная горами своих лучших друзей. Тех, что отвлекали ее от боли, яркого света солнц и мыслей о матери с братом, запертых в какой-то темной камере.

Книги.

Мия потупила взгляд и увидела, что тень ее опередила и уже вошла в библиотеку. По-прежнему не темнее тени Трика. Абсолютно такая же. Пустота внутри нее встала на дыбы и оскалила зубы, и на секунду Мие стало слишком страшно, чтобы сделать следующий шаг. Но затем она сжала руки в кулаки, прошла в читальню и вдохнула аромат чернил и пыли, кожи и пергамента. Трик встал рядом, разглядывая море полок. Мия вдохнула слова. Сотни, тысячи, миллионы слов.

– Летописец Элиус? – позвала она.

Ответа не последовало. В этом королевстве пыли и чернил царила тишина.

– Летописец? – повторила девушка. – Ау!

Она прокралась по лестнице на главный этаж и зашла в книжный лес. Зал освещало все то же сияние, не имеющее источника, но среди фолиантов свет тускнел, а тени углублялись. Забредая дальше в книгохранилище, парочка оказалась окруженной со всех сторон. Черные полки тянулись к потолку, полнились красивыми свитками и пыльными томами, крупными, плотными альбомами и резными кодексами. Голосами писарей и королев. Воинов и святых. Еретиков и богов. Все они увековечены.

Ребята прошли глубже в библиотеку, выкрикивая имя летописца и теряясь среди теней. Полки образовывали лабиринт, разветвляющийся во все стороны. Трик прочистил горло, и его голос эхом раскатился по мраку:

– Ты уверена, что нам стоит ходить тут в одиночку?

Взгляд Мии жадно прошелся по стеллажам, сердце лихорадочно выстукивало в груди.

– Боишься, мой бравый центурион?

– Я понимаю, что язвительная принцесска с острым язычком – это твой естественный метод самозащиты, но хочу заметить, что я тут, между прочим, тебе помогаю.

Мия покосилась на него.

– Ладно. Прости.

– Что мы ищем?

Мия сделала глубокий вдох. Покачала головой.

– Когда Джессамина достала те солнца… казалось, будто меня сжигали живьем. Будто свет превращал меня в угольки. Я ничего не понимаю, и меня это бесит. Здесь самая большая библиотека, которую я видела. Если где-то в мире и имеется книга про даркинов, то это определенно здесь. Мне нужно знать, кто я, Трик.

– Разве шахид ничего не рассказывал о тебе подобных?

– Полагаю, Меркурио знает о даркинах не больше остальных. Духовенство говорит, что меня отметила сама Мать, но никто из них не понимает, что это на самом деле значит. А когда я спросила об этом в Годсгрейве у лорда Кассия, он был таким же общительным, как стопка кирпичей.

– Лорд Кассий – даркин?

– Лорд Кассий – ублюдок.

Мия закусила губу и неохотно пожала плечами.

– …Но скулы у него ничего.

Девушка направилась дальше, безуспешно продолжая звать летописца. Попутно просматривая корешки, она отметила, что многие из книг читальни написаны на незнакомых ей языках. Буквами алфавитов, которые она никогда не видела. Нахмурившись, Мия остановилась перед полкой особо пыльных томов и прищуренно взглянула на названия. Одна книга приковала ее внимание – гигантский фолиант в черном кожаном переплете с серебряными литерами на корешке.

– Но это невозможно, – выдохнула Мия.

Она достала тяжелый том с полки, с трудом удерживая его в руках. Подойдя к небольшому деревянному постаменту для чтения книг, бережно положила его и осторожно перевернула страницы.

– Не может быть…

Трик заглянул ей через плечо.

– Да нет, это действительно книга.

– Это «Эфезус»! «Книга чудес».

– Интересное чтиво?

– Без понятия. Все существующие экземпляры были сожжены во время «Яркого света». Эта книга… ее не должно существовать. – Взгляд Мии пробежался по книгохранилищу. – Смотри, тут есть «Ересь» Боскони. И трактат «О Свете и Тьме» старейшины Лантимо.

– Мия, у меня начинает возникать ощущение, что нас не должно здесь быть…

Беспокойство Трика передалось ей, но Мия подавила его, как могла.

– Где-то здесь таится правда о моем существовании. Я не уйду, пока мы ее не найдем.

– Может, начнем с буквы «С»?

– «С»?

– «С» – строптивая. «С» – сумасбродная. «С» – саркастичная.

– «С» – сходи на фиг.

– Видишь, так держать!

Смех пошел ей на пользу. Помог избавиться от холодка в животе. Но вдруг Трик умолк, ухмылка сошла с его губ, и он хмуро всмотрелся во тьму.

– …Ты это почувствовала?

– Ты о чем?

Мия наклонила голову. И, замерев в темноте, ощутила легчайшую вибрацию в полу, своих ботинках и позвоночнике.

– Вот это я почувствовала, – прошептала она.

Поначалу это было почти незаметно, только книги слегка дрожали на стеллажах. Но вскоре полки затряслись, книги забормотали, пыль начала осыпаться небольшими облачками. Когда вибрация усилилась и пол под ними содрогнулся, Мия посмотрела на тени. Ее сердце заколотилось. Она не знала, как далеко они зашли в лабиринт, но внезапно прийти сюда показалось далеко не самым умным решением. Без Мистера Добряка в своей тени она быстро поддавалась страху. Во рту пересохло. Пульс участился.

– Что, ради Матери, это такое?! – спросил Трик.

Мия слышала какой-то кожистый звук. Будто по каменному полу тащили что-то очень тяжелое. А затем из мрака читальни донесся громоподобный рев.

– Пора убираться отсюда, Мия.

– …Ага, – кивнула она. – Пора.

Звук чего-то тяжелого, волочащегося по полу, усилился, и парочка поспешила туда, откуда, как надеялась Мия, они пришли. Но лес полок выглядел одинаково, возвышаясь над ними безликими рядами. Мия с Триком вздрогнули, когда во тьме раздался еще один рев, и тогда юноша схватил ее за руку и перешел на бег.

– Что это такое?

– Даже не хочу знать. Бежим!

Книги едва не падали со стеллажей. Мия с Триком завернули за угол и увидели, что оказались в тупике. Выругавшись, они вернулись обратно, и тут прозвучал очередной рев – вот только ближе. Даже слишком близко. Не желая принимать участия в том, что произойдет дальше, Мия схватила тени и обернулась ими. И хоть она никогда не делала этого прежде, попав во тьму, которая никогда не знала прикосновения солнца, Мия притянула Трика за плечи и укутала их обоих.

Крепко прижав к себе двеймерца, она встала спиной к полкам. В такой близости ей было слышно биение его сердца под ребрами, и Мия поняла, что он напуган ничуть не меньше ее. Поскольку они почти ничего не видели под теневым покровом, Трик принюхался и свел брови к переносице.

– Что такое? – прошептала Мия.

– Я не могу его учуять.

– Вообще?

Трик помотал головой.

– Только книги. И тебя.

– Время принять ванну?

– …Это приглашение?

– Ой, иди на хер…

Снова рев. Ближе. Что бы это ни было, ребята недостаточно хорошо видели под плащом, чтобы бежать, – скорее всего, они врежутся прямиком в полку, если попытаются. Вместо этого Мия обняла Трика и заставила опуститься ниже, чтобы стать максимально незаметными. Внутри нее набухал страх, заполняя те места, которые раньше занимал Мистер Добряк. Мия прижалась к спине юноши и попыталась не дрожать.

Волочащийся звук стал громче – влажный, скрипящий. Пол под ними затрясся. Под вуалью из теней Мия увидела, как мимо проползает что-то огромное, скользя по полу. Что-то длинное, похожее на змею, с десятками маленьких, уродливых, зубастых голов. Оно принюхивалось к воздуху и ползало между полками, словно гигантская гусеница: туловище гармошкой подтягивалось и выпрямлялось, перекидывая все тело вперед. Мия впилась пальцами в кинжал, дрожа от страха. Мысленно назвала себя слабачкой. Маленьким ребенком.

Трик молча потянулся назад, взял ее за руку и крепко сжал.

Минуты перетекали в вечность в пропитанной потом тьме. Но что бы это ни было за существо, медленно скользя между рядами, оно миновало их, так и не заметив. Мия с Триком прижимались друг другу, прислушивались и не издавали ни звука, пока не наступила полная тишина.

– Теперь-то мы можем уйти? – наконец прошипел Трик.

– Думаю… д-д-да.

Откинув тенистый плащ, она помогла Трику подняться на ноги. Затем вскарабкалась на полку и посмотрела на море книг, пытаясь найти выход из этого лабиринта. Увидела вдалеке двери читальни и часто заморгала. Наверное, это какая-то световая иллюзия, но… казалось, будто до них идти целые мили…

– Что-то ищете?

Мия ругнулась, чуть не подскочив при звуке голоса из теней. Трик резко повернулся, взмахнув дредами, и достал клинок.

Мия услышала, как чиркнул кремень, увидела отражение огонька в очках с невероятно толстыми линзами, два пучка белых волос. В воздух поднялась струйка дыма, пахнущего корицей, и на свет выступил летописец Элиус с деревянной тележкой, набитой очень высокими башнями из книг. На ее боку висела табличка «ВОЗВРАТ».

– Зубы Пасти, тут что, все ходят на гребаных цыпочках? – спросил Трик.

Старик сверкнул белоснежной улыбкой, выдохнул серый дым.

– А ты легко возбудимый юноша, да?

– А вы чего ожидали? Вы видели ту хрень?

Элиус уставился на него.

– А?

– То чудовище. Ту хрень! Что, бездна ее побери, это было?

Старик пожал плечами.

– Книжный червь.

– Книжный…

– …червь. – Элиус кивнул. – По крайней мере, так я их называю.

– Их? – изумилась Мия.

– О да. Здесь их несколько. Этот был совсем малыш.

– Малыш?! – проорал Трик.

Летописец прищурился за завесой дыма.

– Да уж. Чрезмерно возбудимый.

– Вы позволяете чем-то подобному ползать по вашей библиотеке?

Элиус пожал плечами.

– Во-первых, это не моя библиотека. Она принадлежит Матери Священного Убийства. Я лишь веду опись всего, что в ней находится. И я не позволяю книжным червям здесь ползать, они просто… есть. – Старик пожал плечами. – Это веселое старое место.

– Веселое… – выдохнула Мия.

– Ну, не обхохочешься, ясное дело.

Элиус достал еще одну сигариллу из-за уха. Прикурив ее от своей, протянул девушке пальцами, испачканными в чернилах.

– Хочешь покурить?

В животе Мии по-прежнему крючился страх, ее нервы были на пределе. Возможно, сигарилла поможет ей немного успокоиться. Поэтому, когда старик улыбнулся, она прошла через ряд и взяла сигариллу дрожащими пальцами. Так они и стояли несколько долгих тихих минут, пока Мия наслаждалась сладостью бумаги на губах, а ее пульс наконец снижался до почти нормального. Она выдохнула дым в лицо Трику и усмехнулась, когда тот сморщил нос и закашлялся.

– Хорошие сигариллы, – наконец изрекла Мия.

– Ага.

– Что-то я не узнаю клеймо производителя.

– Он мертв. – Элиус пожал плечами. – Таких больше не делают.

– Как и такие книги?

– А?

Мия кивнула на полки.

– Я узнаю некоторые названия. Их не должно существовать. Если задуматься, в этом есть смысл. Это ведь Церковь богини убийства.

Трик уставился на нее, его охватило понимание.

– Так библиотека Наи полнится книгами, которые умерли?

Элиус глянул на ребят сквозь дым и медленно кивнул.

– Некоторые… – наконец заговорил он. – Некоторые книги сожгли. Другие забыли с годами. Некоторые даже не успели пожить. Их бросили, продумали не до конца или же просто побоялись написать. Мемуары убитых тиранов. Теоремы распятых еретиков. Шедевры гениев, которые погибли раньше своего времени.

Мия осмотрела полки. Покачала головой. Какие чудеса прятались на этих забытых, нерожденных страницах? Какие ужасы?

– А… черви? – выдохнула она.

– Честно говоря, я не знаю, откуда они взялись, – летописец пожал плечами. – Может, из одной из книг. То, что на этих страницах, не всегда остается на страницах, если вы понимаете, о чем я. Они выползают, только когда думают, что слова в опасности. Или если чувствуют, ну, знаете… голод.

– Чем они питаются? – поинтересовался Трик.

Старик встретился с ним взглядом.

– Сам-то как думаешь?

– Мы пробыли здесь почти четыре месяца. – Мия хорошенько затянулась сигариллой. – Вам не кажется, что это один из тех фактов, о котором Духовенству стоило бы упомянуть еще в первую перемену? «О, кстати говоря, аколиты, в нашей библиотеке живут гребаные гигантские черви, так что, ради Пасти, возвращайте книги вовремя, лады?»

– Что, если другие аколиты забредут сюда в одиночку? – спросил Трик. – В состязании Маузера мы получаем шесть баллов за каждую книгу, украденную из читальни.

– Ну, Маузер тот еще ублюдок, да? – вздернул бровь Элиус.

– Что произойдет, если кто-то действительно вломится сюда и попытается украсть книгу?

Старик улыбнулся.

– Сам-то как думаешь?

Трик вытаращил глаза.

– Безумие…

– Слушайте, черви гоняются лишь за теми, кто вредит словам. А если вам хватит глупости заниматься ерундой с такими-то книгами, то вы заслуживаете подобной участи. Кроме того, я же тебя предупреждал. – Летописец выдохнул дымное колечко в лицо Мии. – Я же сказал при нашем знакомстве, что тебя могут больше никогда не увидеть. В зависимости от ряда, который ты выберешь.

– Что ж, ладно, тогда уточните на будущее, каких рядов нам стоит избегать? – полюбопытствовала девушка.

– Они меняются, – старик пожал плечами. – Вся библиотека меняется время от времени. Через каждую перемену появляются новые книги. Другие перемещаются туда, где я их не оставлял. Иногда я нахожу целые секции, о существовании которых не знал.

– И вы должны вести им учет?

Элиус кивнул.

– И не говори, та еще работенка.

– Может, вам нанять помощника? – предложил Трик.

– Когда-то у меня их было четверо. Но это плохо закончилось.

– Почему? Что с ними произошло?