Текст книги "Звезда Амонтильера. Девочка из ордена"

Глава 42

На следующий день после обеда Иллис собрала приготовленные материалы и направилась к кабинету экономики. Надо как-то так сдать это дело, чтобы не столкнуться с Князем наедине. А то это будет… трудно.

С одной стороны, проект действительно оказался интересным. В Ордене ей такими заниматься не доводилось. Ну не нужны как-то такие расчеты в пограничье, а уж за гранью и подавно. Особенно в последнее время, когда участились пробои. И черные «гнезда» возникали на всем протяжении границы. Рейнджерская служба отслеживала эту пакость и выжигала на корню. Но пока было живо материнское гнездо по ту сторону щита, оно продолжало пускать корни, которые глубоко под землей прорастали все же сквозь щит. И самое страшное, уже почти пятнадцать лет эта дрянь не только перебрасывала на эту сторону черную контрабанду.

Редко, но находилась мразь, что готова была за черное золото на все. Даже на то, чтобы рискнуть и притащить в пограничье одурманенных каким-то зельем людей. И отдать их гнезду… Зачем они нужны на той стороне, никто не знал. Но ясно, что ничего хорошего их не ждало.

Рейнджеры, если натыкались на торговцев «живьем», как пренебрежительно называли свой товар подонки, вырезали тех безжалостно. На месте и под корень. Одурманенных направляли в Орден и долго лечили.

Но рейнджеры успевали не всегда. Увы. Иногда они находили новое гнездо, выросшее по нашу по нашу сторону границы уже «сытым», в налете густой, жирной какой-то сажи. Это означало, что жертвы уже переправлены корнями туда, за стену. И тогда помочь несчастным могли только мастера Ордена. Те, что могли уйти за ними за щит, на территорию кархов. Вернуть людей и уничтожить главное гнездо.

Иллис так глубоко задумалась, что шла по коридору, не глядя перед собой.

– Не позволит ли ресса украсть несколько мгновений ее драгоценного времени?

Это прозвучало над самым ухом и так неожиданно, что девушка непроизвольно шарахнулась и почти приняла оборонительную стойку.

– А… Торк! Нельзя же так людей пугать!

– Мне очень жаль, если я напугал тебя, я этого не хотел… – собеседник перешел на низкие грудные ноты. – Так ты уделишь мне пару минут? – обольстительная улыбка излучала уверенность в положительном ответе.

Иллис даже отступила на полшажка. Растерянность, недоумение и даже некоторое пугливое подозрение отразились в карих глазах.

– Э… ты здоров?

Кириан усмехнулся, как будто ожидал услышать что-то подобное.

– Вполне. Просто я подумал… мы не слишком-то с тобой ладили все это время. Почему бы нам не изменить это? Мы вместе пишем проект, и… – он кивнул на папку в ее руках, сделал паузу и еще чуть понизил голос, – разве плохо, если мы станем лучше относиться друг к другу?

– С чего это ты такой добренький? – Иллис не оставила своего подозрительного тона, но было видно, что она сбита с толку и слегка смущена.

Кириан мысленно выдохнул. Что ж так трудно-то? Так. Небрежно пожать плечами. И сказать ей то, что она хочет услышать. Да, правильно.

– Ты так прекрасно выглядела на балу. Боже! Ты была там самой восхитительной девушкой.

«Впиться в нее глазами и не отпускать. Она отвернулась. Прекрасно. Значит, мы на верном пути. Теперь главное – не дать ей перебить себя. Больше страсти, Кириан, больше страсти!»

– Я знаю. Я по-свински повел себя тогда, – он изобразил глубокий вздох и искреннее огорчение. – Позволь мне загладить свою вину.

Иллис склонила голову к плечу и, чуть прищурившись, в упор рассматривала собеседника.

В каком лесу, интересно, что-то сдохло и каких оно должно быть размеров? Чего это он тут… хм… изображает? Или правда решил, что не стоит быть свиньей? Да нет, не может быть. Или может? Уф…

– И чего ты хочешь? – надо выглядеть уверенной и спокойной. Вот так. Подбородок вверх… и не краснеть! На балу… на балу… ну не-е-е-ет!

– Для начала, чтобы ты взяла вот это.

Князь вытащил на свет красиво упакованную коробочку. Красная ленточка смотрелась с белым очень изящно. Два сердечка – одно побольше, второе поменьше – прикреплены сверху будто невзначай.

– Умоляю, не отказывайся. Это в знак примирения.

Иллис непроизвольно спрятала руки за спину.

– И что, оно взорвется у меня в руках, обрызгает чернилами, или из него торк на пружине выскочит? Умоляй кого-нибудь другого. Я тебя слишком хорошо знаю.

– Боишься? – Кириан в веселом удивлении поднял бровь. Затем сказал ей совсем как маленькой девочке, которая боится взять в руки новую игрушку:

– Это всего лишь пирожные, и они не кусаются. Смотри… – Он легким движением потянул за ленточку.

Любопытство сгубило, как известно, не только кошку. Иллис чуть вытянула шею и заглянула в коробочку. Одним глазком всего. Эм… кажется, правда пирожные. С шоколадной крошкой… Ы! Так. Вот с чего это он, а? Тут что-то нечисто.

– И чем ты их нафаршировал? Слабительным?

– Зачем же подозревать меня в столь примитивном поступке? – Кириан добавил легкую обиду в голос. – Впрочем, я, конечно, сам виноват и полностью заслуживаю вашего недоверия, ресса. Придется мне его развеивать. Подержите?

А сам мысленно взвыл: «Нет, ну что за торково создание, все у нее не как у людей! В таких случаях полагается радоваться и благодарить, опустив глазки. Все девицы так делают. А эта… простой подарок не может принять как следует!»

Иллис смотрела, как он откусывает от пирожного, очень внимательно. Съел, смотри ты. И даже глазки прижмурил, мол, кака-а-ая вкуснятина. Ну ладно… все равно ведь не отстанет. И вообще, может, он и правда от души. Есть же у него душа? Наверное… Где-то там…

– Ну ладно. Будем считать, извинился, – девушка осторожно вынула одно пирожное и храбро куснула…

«Клюнула рыбка… Теперь никуда не денешься. Держу пари, твои четверо тебя таким никогда не угощали…» – Кириан внимательно наблюдал за Иллис.

Секунду она просто стояла, держа надкусанное пирожное и глядя прямо на Князя. Потом ее глаза вдруг стали увеличиваться в размерах, пока не стали занимать, казалось, пол-лица. Красненького такого…

– Эм-м-м-м… – промычала она, отступая на шаг. – Фпафибо… офень фкуфно, офень… подерфы! – сунула ему обратно в руки коробку и опрометью кинулась прочь.

Через пятнадцать минут, когда она постучала в дверь кабинета экономики и вошла, получив разрешение, выглядела Иллис уже почти как обычно. Ну, может, только самую капельку раскрасневшейся.

– Извини, – смущенно выдохнула она. Ей правда было неловко. Если уж взяла подарок… – Там иерения в начинке. Меня от нее… В общем, я ее не люблю, – шепотом пояснила девушка, усаживаясь на свое место и доставая папку с бумагами.

– Пустяки, – ответил он беспечно. – В следующий раз постараюсь угадывать лучше.

«Да уж постарайся, Князь. Три неудачи подряд… и все с одной девчонкой! Что ты на это скажешь? То, что нет человека, которого нельзя купить. Вопрос лишь в том, кто сколько стоит. И вот это нам предстоит выяснить…»

На следующий день после большой перемены Габриэль стал невольным слушателем одного интересного разговора.

Болтали два однокурсника, и обсуждали они Иллис.

– Так что можешь забыть о ней, Ларьер. Если за дело принялся Князь, тебе точно не светит, – заключил один из них, сочувственно хлопнув приятеля по плечу.

– За что это он принялся, Мэл? – настороженно обернулся Гай, случайно услышавший разговор за соседней партой.

– Ты что, не в курсе? Вон, полюбуйся, – Мэл кивком указал на вход.

Понятно, там стоял Князь. Он мило улыбался и придерживал дверь, пропуская перед собой Иллис. Затем сопроводил ее до места и галантно отодвинул стул. Габриэль едва не зашипел от ярости. Ах ты, гад!

Быстро протиснувшись мимо соседа и по дороге дернув уткнувшегося в книгу Майса, он пересек класс и оперся рукой на парту перед Иллис, таким образом отодвигая слишком близко подобравшегося Князя и словно загораживая девушку.

– Тебе чего надо? – резко спросил он.

– От тебя – ровным счетом ничего, – с деланым равнодушием отозвался Князь. – Чем обязан?

– Придержи свои штучки при себе, понял? – тихо и угрожающе процедил Гай, чуть наклоняясь вперед и нависая над уже сидевшим Кирианом. В последнее время горец раздался в плечах и вытянулся, взяв от рода ра Данрес массивность, но не переняв тяжеловесности. Так что смотрелся очень внушительно.

А за его плечом, без слов и лишних пояснений, встал Майс. И смотрел с легким прищуром, холодно и прицельно, но без угрозы. Пока без угрозы.

– Мои штучки все при мне, – двусмысленно усмехнулся Кириан, – а вот ты свои, видимо, растерял, раз так паникуешь?

– Ну-ка хватит, – решительно прервала их беседу Иллис. Отодвинула Габриэля, мимолетно улыбнулась Майсу и чуть холодновато посмотрела на Князя. – Дайте мне сесть нормально. Сейчас урок начнется.

– Ты меня понял, – бросил Кириану очень недовольный Гай через плечо, возвращаясь к своей парте. И все занятие мрачно зыркал оттуда на них двоих, как не вовремя разбуженный филин из дупла.

Князь беспрестанно улыбался Иллис и время от времени что-то говорил, склоняясь к ней. Вид у него при этом был очень самодовольный. Габриэль кипел. Правда, внимательнее присмотревшись к девушке, чуть успокоился. Может, для других она и выглядит безмятежно-доброжелательной, а он-то знает, что значит, когда она вот так складывает губы и чуть отодвигается. Не нравятся ей твои ухаживания, индюк!

– Слушайте, перестаньте вести себя как ревнивые папаши! – возмущалась вечером в комнате Иллис. – Мне не три года, и даже не тринадцать, чужой мальчишка не отнимет у меня бантик и не полезет целоваться. Если что, торжественно обещаю: сама двину его по голове совочком. Договорились?

– Если я правильно все понял, чужой мальчишка – это Князь? – уточнил Норр, который вместе с Льеном на утренних занятиях не был.

– Ты образец догадливости, – съязвил Гай. – Видел бы ты, что этот тип выделывает! Прости, Иллис, но ты и представления не имеешь, на что он способен!

– Это он представления не имеет, – усмехнулась девушка. – Успокойся, его ритуальные танцы так же фальшивы, как он сам. Кстати, я догадываюсь теперь, откуда были эти напасти на мою голову! – она качнула подбородком в сторону подоконника.

– Вполне в его духе, – кивнул Льен. – Только пока неясно зачем. Князь ничего не делает просто так.

– Сама в недоумении, – Иллис пожала плечами. – Разберемся.

«Чтоб ты провалился, ловелас проклятый!» – еще через пару дней думал Майс, провожая глазами павлиньи расшаркивания Князя перед девушкой. Он вполне разделял опасения Габриэля. Так и крутится вокруг их Иллис. Как кот вокруг сметаны! И морда самая что ни на есть кошачья, хищная!

И самое противное, в эту морду ему никак не въехать! Хитрая тварь ведь вроде как ничего такого и не делает! Всего лишь… увивается за ИХ девочкой с самыми мерзкими намерениями! А уж в том, что намерения мерзкие, – сомнений нет.

Они все уже вполне насмотрелись, как этот… нарезает круги вокруг Иллис. Вмешиваться она запретила. Первые пару дней они и на нее поглядывали с подозрением – может, пора спасать и против воли. Но нет. Иллис смотрела на Княжьи выкрутасы совершенно равнодушно. Ну то есть не равнодушно… но без восторга – точно. Она умничка. Не поведется на эти индюшачьи танцы. Но приглядывать надо… мало ли.

А еще Кейрош уже какое-то время не менее странно таращится на Льена. Прямо глаз не сводит. Следит? С чего бы?

Друга спрашивать бесполезно, он только пожимает плечами и слегка улыбается. Князь тоже не ответит… но это уже все заметили, и по академии пошли гулять пока еще не слухи, но уже легкие опасливые шуточки. Интересно, сам-то Князь их слышал?

Глава 43

Иллис никогда не была дурой, а то, что она предпочла выждать и никак не реагировать на резко изменившееся настроение Князя… ну…

Себе она говорила, что наблюдает из чисто научного интереса. И тут же вздыхала про себя, осознавая лукавство этой отговорки.

Хотелось поверить. Очень.

Но все эти привычные танцы высшего света в исполнении Кириана были на удивление изящны, грациозны и… фальшивы.

В них хотелось верить, только вот не получалось. И от этого было еще грустнее.

Кончилось тем, что Иллис решила все прекратить раз и навсегда, пока у нее еще были на это силы. А не то предательский внутренний голосок рано или поздно может и уговорить ее рискнуть – вдруг интуиция на этот раз неправа?

Так получилось, что в тот день, когда девушка решила разрубить этот узел, Кириан тоже счел себя готовым к решительному штурму. Накануне в городе, в витрине ювелирной лавки, он увидел необычное кольцо. Очень простое, но при этом безумно элегантное, немного дерзкое в своей лаконичности и необычайно изящное.

Он ничего не смог с собой поделать и, двести раз обругав себя идиотом, зашел в лавку.

Старый ювелир встретил постоянного клиента с почтением и без колебаний выдал сыну рода Эса ди Кейрош беспроцентный кредит.

Ну да… «Простенькое» колечко стоило столько, сколько прежде Кириан тратил на побрякушки и подарки в год. Парень мысленно поежился, представляя, как будет отчитываться перед отцом об этой трате. Его никогда не ограничивали в деньгах, но он прежде никогда и не покупал таких дорогих вещей…

А тут не удержался и теперь злился на себя и на весь свет – он ведь собирался просто поразвлечься с орденской девчонкой? Завоевать ее, потешить самолюбие и успокоиться.

И что выходит на практике? Нет, он не влюбился по-настоящему. Чушь! Но кольцо словно создано для нее…

Вернувшись в академию, он еще какое-то время метался по саду и длинным коридорам как неприкаянный. Что это? Волнение? С какой стати? Он ведь не собирается всерьез признаваться в любви. Это будет… тактический ход. Да!

Но сердце упрямо то билось где-то в горле, то проваливалось в желудок и там трепыхалось пойманной птицей. Кириан уговаривал себя, что это волнение – просто азарт, как перед битвой.

Он мысленно подбирал слова, которые хочет, без сомнения, услышать каждая девушка. Он сто раз проговаривал их про себя и морщился – все не то, не то… В конце концов Князь с тяжелым сожалением решил отложить признание до завтра, чтобы подготовиться по-настоящему, может даже отрепетировать речь, проверить собственное выражение лица перед зеркалом, выражение глаз, позу…

Уроки актерского мастерства тоже входили в его обучение быть аристократом, и Кириан явно удался в свою беспутную мать-актрису, любовницу отца, оставившую его сразу после рождения и исчезнувшую навсегда с изрядной суммой денег, которую старший Эса ди Кейрош ей заплатил за это самое исчезновение.

Так что успехи Кириана отца не удивили, хотя он и не упустил возможности пренебрежительно искривить красивые губы, когда ему об этом доложили. Конечно, умение аристократа сыграть любую эмоцию и спрятать настоящую ценно само по себе, но успехи сына на этом поприще не стоили даже похвалы. Во-первых, Кейрош, даже незаконнорожденный, но признанный, и так должен был быть лучшим во всем, и в этом нет заслуги именно Кириана, это все благородная кровь. А во-вторых, любая черта в сыне, напоминавшая о беспородной любовнице, заслуживала, с точки зрения отца, только презрения.

Вспомнив это, Кириан поймал себя на том, что уже довольно давно стоит в пустом коридоре у окна и бездумно смотрит на свое отражение в темном стекле. Ого, на улице уже стемнело?

Он повернулся, чтобы уйти к себе, и вдруг совершенно неожиданно наткнулся на взгляд светло-карих глаз-солнышек.

– Нам надо поговорить, – решительно закусив пухлую нижнюю губу, Иллис схватила его за руку и потащила за собой к лестнице и через холл на улицу, в парк.

Кириан шел, не сопротивляясь, как под гипнозом, и отчаянно пытался поймать в голове обрывки тех самых слов, что он совсем недавно выстраивал стройными цепочками-фразами.

Когда они дошли до пруда, он перехватил инициативу, потянув Иллис в заросшую плющом беседку.

– Мне тоже есть что тебе сказать, – усилием воли подавив волнение, Кириан принял свой обычный уверенный вид. – Я много думал… после того разговора… и после поцелуя. Иллис, я понял, что мои чувства глубже, чем я сам считал…

Кириан говорил и с каждым словом чувствовал себя все непонятнее. С одной стороны, слова вдруг полились потоком, гладко и складно, гораздо лучше, чем он сам придумывал. А с другой…

Что-то было не так. Что-то… Иллис реагировала совсем не так, как девушки, которых Князь раньше удостаивал своим вниманием. Она не краснела, не смущалась, не опускала глаза, не комкала в руках кружевной платочек. Она смотрела прямо и очень внимательно. И как-то… грустно.

Почувствовав все это, Кириан вдруг разом потерял нить своих гладких речей и комплиментов, сбился и выпалил:

– Иллис! Я… Мне кажется…

– Тебе только кажется, – девушка прервала его, вздохнув и чуть отвернувшись. – Кириан, давай поговорим серьезно.

– Давай! – с готовностью согласился он, чувствуя растущую где-то чуть правее грудины тяжесть. – Но для начала я хочу, чтобы ты взяла вот это. Оно почти так же прекрасно, как ты сама, хотя, конечно, ничто с тобой не сравнится. Я… мне необходимо, чтобы оно стало твоим.

Сказал и замер, чувствуя себя полным идиотом. Ну как так?! Это же должно было быть игрой, притворством, ради прихоти, ради победы! Почему вдруг все слова превратились в правду?!

Иллис не взяла протянутую ей открытую коробочку, только посмотрела на кольцо и перевела взгляд на лицо Кириана.

– Нет, прости, – в ее глазах мелькнула настоящая боль. Или ему показалось? – Но я не возьму. Прости. Я не хочу играть в эту игру. Я понимаю, что ты привык выигрывать, но… неужели ты сам не слышишь, насколько это все неправда? Ты говоришь красивые слова и сам не понимаешь их смысла, просто повторяешь, как песню на иностранном языке, потому что так принято и приятно звучит. А там… – она вдруг положила руку Кириану на грудь, и у него перехватило дыхание, – там ты ничего не чувствуешь. То ли не умеешь, то ли просто не нашел своего человека.

Она еще раз вздохнула, уже знакомым жестом поправила выбившуюся из косы прядку и снова посмотрела ему прямо в глаза:

– Перестань играть в меня, пожалуйста. Не надо больше этих цветов и подарков. Ты же сам понимаешь: между нами нет и не может быть ничего общего. Когда-нибудь ты скажешь эти слова по-настоящему, и тебе поверят, но не сейчас. Прости…

Она развернулась и исчезла в темноте между деревьями, а Кириан остался стоять как громом пораженный. Так плохо и глупо он себя не чувствовал еще никогда в жизни.

Это… это… это просто нечестно!

А обиднее всего то, что Кириан сам чувствовал, что его слова действительно звучали как по писаному и оттого фальшиво, но… но, торк побери!

Он не врал! Не врал!

Впервые в жизни сказал правду о своих чувствах, но ему не поверили.

Князь зажмурился и до боли сжал кулаки, пытаясь справиться с целой лавиной самых разных чувств. Боль, злость, боль, обида, боль, ярость, боль… боль!

Да как она… да кто она такая… да… почему?! Чем, торк побери, он ей не хорош оказался?!

Острая физическая боль привела его в чувство через какое-то время, и Кириан обнаружил, что так сжал руку, что красивая коробочка от кольца смялась в его ладони, а острый золотой лучик необычного украшения впивается в кожу до крови.

Яростно прикусив губу, Князь размахнулся и зашвырнул кольцо вместе с раздавленной коробочкой куда-то в темноту, в самые густые заросли. Развернулся и почти бегом кинулся к себе в комнату.

Больше никогда он не позволит себе быть таким идиотом! Никаких влюбленностей, никаких дурацких чувств! Отец прав!

Его шаги затихли вдали, когда кусты справа от беседки почти незаметно колыхнулись. Иллис подняла упавшее в путаницу корней колечко и сжала его в ладони. Она подошла к дереву и прижалась лбом к шершавой коре. Как… жаль… его? Себя? Того, что не случилось?

Как жаль, что все это неправда… и кольцо – неправда. И его слова.

Ладно. Теперь все закончилось.

А если в траву у корней дерева упало несколько слезинок – кому какое до этого дело?

Глава 44

Иллис пришлось заскочить в купальню, чтобы умыться, иначе ее зареванное лицо спровоцировало бы слишком много вопросов у парней. А ей так не хотелось сейчас обсуждать свою личную жизнь и свои слезы…

Кольцо она повесила на цепочку и надела на шею с твердым намерением потом подкинуть Кейрошу – все же дорогая вещь. Девушка сама себе не признавалась в том, что слишком большое значение придает этому изящно скрученному кусочку драгоценного металла.

Приведя себя в порядок, она легко, белочкой, взлетела на свое любимое дерево и с развилки перепрыгнула на подоконник, старательно состроив на лице беспечно-счастливую гримасу.

– А вот и я! Соскучились?

– К нам заглянуло солнце! – Льен прикрыл глаза ладонью, будто их и в самом деле ослепил яркий свет. – Иллис, соскучились – просто не то слово! – И про себя добавил: «По тебе такой соскучились».

Остальные смотрели радостно и выжидательно. Они действительно очень давно не видели Иллис такой беспечно-веселой. Значит, ее притворство удалось на все сто, ну хоть здесь повезло.

– Льстец! – Иллис соскочила с подоконника и щелкнула «льстеца» по макушке. – Но так и быть, наслаждайтесь моей лучезарностью! – Она приняла горделивую позу, но почти сразу засмеялась.

– Эй, эй, а мы?! – Майс и Габриэль оторвались от нового Майсовского изобретения и ревниво подскочили к девушке.

– Чего вы? – удивленно округлила глаза Иллис. – По макушке захотели? Да хоть десять раз! – В подтверждение своих слов она щелкнула и того и другого несколько раз подряд.

– Нечестно! – тут же подпрыгнули все «осчастливленные». – Ты обещала лучезарность!

– Иллис, у меня тут завалялась шоколадка, ты случайно не хочешь? – чуть прищурившись, Норр обвел всю компанию победным взглядом.

– Где достал?! У нас же стипендия послезавтра! – возмущенно завопил Майс.

– Какая разница, отставить лучезарность! – Иллис больше месяца не вспоминала про шоколад. А сейчас просто слюнки потекли. Она захлопала ресницами и состроила несчастную мордочку:

– Мне срочно нужно подкрепиться, я умираю от голода! Ах… уже почти умерла! – Она прижала руку ко лбу в картинном жесте и расчетливо упала «в обморок» прямо на кровать Норриана.

– Знать места надо! – бросил Норр через плечо и довольно ухмыльнулся. – А теперь рассказывай, «умирающее солнце», – он принялся методично размахивать перед носом Иллис золотистой оберткой, не давая ее в руки.

– Что тебе рассказывать? – несколько наигранно удивилось «солнце», водя за оберткой глазами, как кошка за бумажным фунтиком. – Ничего не знаю, кормите умирающую!

– Как что? – удивился Норр, отскакивая от резко выброшенной вперед руки Иллис. – Рецепт, как сделать тебя такой счастливой, разумеется.

– Много-много шоколада! – с готовностью поведала девушка и, усыпив таким образом бдительность, стремительным броском завладела лакомством. – Во-о-от…

– Хитрюга! – рассмеялся Норр. – Ладно, ловим на слове! Шоколад с меня.

В ответ раздались только шелест сдираемой обертки и довольное урчание.

– Все понятно, – заявил Гай. – Кондитер станет богачом – я уже знаю, куда уйдет вся наша стипендия. Твоя-то, – он подмигнул Иллис, – уже давно там!

Девушка с готовностью закивала, не переставая жевать и урчать.

– Иллис, ты прямо как котенок-сладкоежка! – захихикал Майс, подлезая ближе. – Урчишь точь-в-точь как они.

– Сам ты котенок! – кучерявая белобрысая челка подверглась вероломному нападению. – Я взрослый стр-р-рашный зверь!

– Взрослые стр-р-рашные звери не бывают такими невоздержанными сладкоежками, – Майс обиженно тряхнул помятой прядью, но тут же заулыбался.

– Иллис, Льен зовет нас к себе на каникулы. Ты поедешь? У него дома шоколадок мно-о-о-ого, – добавил он хитро.

– Хм-м-м… – девушка сделала вид, что задумалась. – Точно много? – Она подняла одну бровь, вопросительно-смешливо глянув на Льена.

– Ну-у-у… – протянул тот. – Мы возьмем с собой Норра, и будет много!

– Ну тогда-а-а… ну тогда-а-а-а… я подумаю! – важно кивнула Иллис и вдруг без предупреждения огрела подушкой своего шоколадного благодетеля.

– Если он не будет задаваться! – хохоча, дополнила она.

– Вот она, благодарность! – проворчал Норр, вылезая из мгновенно образовавшейся кучи. – Вот и корми тут некоторых шоколадками… а тебя подушками за это…

Он вооружился пледом с соседней кровати и грозно двинулся на хулиганку.

– Это кто тут еще задается, а? Вот сейчас мы тут кое-кого спеленаем, и я буду поедать шоколадки у нее на глазах! – закончил он совсем свирепо.

Дойти он не успел. А может, не хотел. За ногу его втянули обратно, в кутерьму смеха, подушек и щекоток. Даже плед не помог.

– Так у тебя еще шоколадки есть? И ты молчал?!

– Может, и есть… А что мне за это будет? – отсмеявшись, спросил Норр.

– А что ты хочешь? – Иллис веселилась вроде бы совсем как раньше. Но получить ответ не успела.

Внезапно в комнате раздался тонкий, пронзительный, хотя и негромкий звон. Девушка резко подскочила, перестав улыбаться, и выдернула из разреза рубашки обычный черный камушек на шнурке. Сейчас этот камушек звенел и наливался красным.

Что-то тревожное было в самом этом звоне. Что-то, что заставило замереть улыбки друзей.

– Черт! – Иллис вскочила, сжимая камушек. Но быстро взяла себя в руки, глянув на застывших мальчишек.

– Это вызов, – объяснила она, запуская пальцы в волосы и стараясь быстренько привести их в порядок. – Мне нужно попасть к связующему амулету.

– А где этот связующий амулет? – растерянно спросил Гай.

Раздавшийся стук в дверь прервал разговор.

– Курсант ди Рианн, к ректору, – выпалил дежурный третьекурсник, любопытными глазами оглядывая компанию.

– Вот тебе и ответ, – рассеянно констатировала Иллис. – Пойду узнаю, в чем дело.

На душе было тревожно. Экстренный вызов по пустякам не посылают. Тем более такой: красный цвет – общий сбор, срочно и важно.

Уже стемнело, а в кабинете ректора так и не зажегся свет. Тяжелый разговор ходил по кругу, и пожилой мужчина все никак не мог убедить собеседницу и не мог согласиться с ней.

– Мы опять вынуждены будем ждать несколько сотен лет, может дольше! Пойми, твоя кровь еще не инициирована, ты не нашла своих стражей, ты…

– Но она у меня есть, эта кровь. И этого достаточно, чтобы я была там и восстановила границу. Любой ценой.

– Любой?! Ты понимаешь, о чем говоришь?

– Я понимаю, – Иллис устало прикрыла глаза. – И мне очень страшно… очень. Только нет другого выбора, нет! Эта самая кровь несет в себе долг, вы же знаете… Она все равно притянет меня туда, где надо закрыть брешь. Если не восстановить накопитель, две соседние башни выгорят в течение недели. Конечно, Орден попытается растянуть на них силу оставшихся, но… граница исчезнет максимум через месяц. Что это значит, не мне вам рассказывать.

– Это было не просто нападение, – собеседник тяжело опустился в кресло, и стало заметно, что он уже совсем не молод. – Им помогли изнутри. Точно в нужный момент, расчетливо и хладнокровно.

– И Аркадрийский выступ они тоже не просто так выбрали, – кивнула Иллис. – Смогли атаковать сразу с трех направлений. Уже известно, что именно там произошло?

– Нет. Но даже младенцу понятно… – генерал закашлялся, а потом поднял посеревшие глаза на девушку. – Они знают о тебе. О том, что ты выжила. И тебя там будут ждать.

– Я понимаю, – повторила Иллис. – Они очень точно рассчитали время. Еще полгода – и я прошла бы инициацию. Только если сейчас не заполнить накопитель, через два месяца инициировать будет некого, негде и незачем.

– Уже больше двухсот лет граница проницаема. По капле, но эта дрянь просачивается в наши земли постоянно. С контрабандистами, с моровыми поветриями, со всякой нечистью… Мы делаем все, что можем. Рейнджеры, Орден, мои вчерашние выпускники. Но без тебя…

– Так погибли мои родители, – очень тихо проговорила девушка. – Из-за меня. Из-за того, что кровь Эйро наконец набрала достаточную силу и я родилась девочкой. И ТАМ знают, что будет, если я доживу до совершеннолетия. Это данность, которую мы не можем изменить.

– Если тебя не станет…

– Если меня не станет, Звезда выберет новый род, – твердо оборвала Иллис. – И вы снова будете хранить кровь королей и ждать, пока Эйро пробудится.

– Сколько поколений? – с горечью спросил ректор.

– Сколько понадобится. И вы справитесь. Потому что другого выхода у вас нет.

– А ты? – пожилой мужчина с неожиданной силой схватил девушку за плечи. – Ты что же, решила, мы столько лет прятали и берегли тебя только потому, что ты королева? А ты не думала, что мы просто…

– Я знаю, – несмотря на тяжесть, сдавившую грудь так, что дышать было трудно, Иллис улыбнулась, погладив собеседника по руке. – Я тоже очень люблю вас всех. Я обещаю… я сделаю все, чтобы дойти. И все, чтобы вернуться.

– Девочка, девочка… – генерал привлек к себе собеседницу и обнял. – Это неправильно, это…

– Я тоже так думаю, – невесело усмехнулась Иллис, позволяя обнимать себя. Она уткнулась в плечо старому другу – хоть на секунду спрятаться от тяжелого выбора, хоть на полсекундочки… – Только нашего мнения никто не спрашивает, – закончила она, отстраняясь. – Пора.

– Что сказать парням? – Грарард нехотя отпустил ее.

– Не знаю… – ее пальцы сжали виски. – Не надо им знать… Это просто мобилизация. Вдруг я все-таки… – она вскинула глаза, – вернусь.

– Хорошо. Когда ты едешь?

– Прямо сейчас. Нельзя терять время.

– Может, дождешься хотя бы рассвета? Тебя ведь не отпустят без объяснений, да и нам надо подготовиться к твоему отъезду.

– Да, пожалуй, – после короткого размышления кивнула Иллис. – Как только рассветет.