Текст книги "Сувенир из «Клуба мушкетеров»"

Глава восьмая

1

У полицейского регулировщика я выяснил, что «Клуб мушкетеров» находится на верхнем этаже отеля «Ритц-Плаз». Это было неожиданностью: я был уверен, что столь изысканный клуб занимает отдельное шикарное здание.

– Ты говоришь, это просто несколько комнат на верхнем этаже гостиницы? – переспросил я. – А я думал, что клуб нечто вроде Тадж-Махала.

Регулировщик снял фуражку и, обтерев пот со лба, покосился на меня.

– Тадж… что? – удивился он. – Ты сегодня с утра так плетешь, приятель?

– Ничего. Просто я думал, что он стоит на отдельном участке и по виду напоминает дворец.

– Ты можешь думать что угодно, это твое дело. Клуб на двадцать пятом этаже гостиницы, там, где висячий сад. Но чего тебе беспокоиться? Ни ты, ни я туда не попадем.

Поблагодарив, я вернулся к «бьюику». Посидев несколько минут в машине, вспомнил, что Гривс работал раньше детективом в «Ритц-Плаз». У меня появилась надежда, что он подскажет мне способ, как проникнуть туда.

Доехав до ближайшей аптеки, я позвонил ему из автомата.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал я. – Если можешь встретиться со мной, я угощу тебя пивом.

С минуту в трубке слышалось сопение, потом Гривс сказал, что будет ждать в баре Эла на Третьей улице минут через тридцать.

Прибыв в условленное место, я заказал пива и попросил бармена принести вечернюю газету.

В ней был отчет о следствии и фотографии Ренкина, напоминавшего Шерлока Холмса в миниатюре. На последней странице был помещен портрет Тельмы Каузнс. Заголовок гласил, что полиция энергично продолжает расследовать обстоятельства второго загадочного убийства на пляже Бэй-Бич.

Я рассматривал фотографию девушки, когда явившийся Гривс тяжело взгромоздился на скамью напротив меня. Я сказал, что намереваюсь проникнуть в «Клуб мушкетеров».

– У тебя столько же шансов попасть туда, как и в Белый дом, – изрек он.

– На свете нет ничего невозможного, старина. Я хотел бы знать план гостиницы. Ты работал там и, наверное, еще не все позабыл.

Выпив пива, Гривс поставил кружку на стол и утер рот тыльной стороной ладони.

– Это ничего не даст. К ним на верхний этаж ведут два частных лифта. Когда входишь в гостиницу, нужно сначала пройти вестибюль, а потом по коридору налево. В конце его решетка, возле которой круглые сутки дежурят два охранника. Вот тут твое путешествие и закончится. Они не отопрут решетку, если ты им незнаком. Когда приходит член клуба, он расписывается в книге и поднимается в лифте. Что происходит потом, я не знаю, потому что никогда там не был. Советую не ломать напрасно голову: охранники тебя не пропустят. Иначе их вытурят взашей.

– Есть у них наверху ресторан?

– Один из лучших в Америке. Так, по крайней мере, говорят, самому мне там сидеть не доводилось. Ну, тебе легче от этого?

– Может, ты еще скажешь, что мясные туши и ящики с рыбой они тоже таскают через вестибюль гостиницы?

Кружкой пива он почесал свой мясистый нос.

– Кто говорит, что таскают? Они пользуются общим с гостиницей грузовым лифтом. Он позади здания. Я не знаю, как продукты доставляются в клуб, но видел, что их отвозят наверх и сопровождающий едет вместе с ними.

Я улыбнулся.

– Вот на это я и рассчитывал. Значит, если я отправлюсь наверх с попутным грузом, у меня есть шанс попасть в клуб? Не знаешь, кто согласился бы мне помочь? Я не пожалею пятидесяти монет.

Гривс, погрузившись в раздумье, медленно отхлебывал пиво.

– Ты рискуешь головой, но это твое дело. Есть у меня знакомый малый, который работал в клубе – Гарри Беннауер. Не знаю, там ли он сейчас… Он был четвертым барменом или кем-то в этом роде. Гарри всегда сидел без денег: проигрывал на пари, ввязываясь в глупые споры. Он бы, пожалуй, согласился помочь.

– Узнай у него, – попросил я. – Если он все еще там, не хочет ли он заработать пятьдесят долларов. Передай, что я буду ждать ровно в семь у грузового лифта.

По лицу Гривса было видно, что к моей просьбе он отнесся без энтузиазма.

– Беннауер может надуть тебя и рассказать обо всем начальству. Тогда тебе несдобровать. У вышибал в клубе – кулаки, а не пуховые подушечки, знаешь.

– Это моя забота. Ты все-таки узнай.

Гривс пожал плечами и, поднявшись со скамьи, направился к телефонной будке. Я тем временем заказал еще пива.

Минут через пять он вернулся.

– Я разговаривал с ним, – сказал Гривс. – С деньгами у него сейчас обстоит так, что за пятьдесят монет он продал бы свою жену. В общем, он согласен. Теперь решай сам. Я не стал бы связываться с ним: он тебя продаст за твои же деньги.

– Пусть продает. Не убьют же они меня? Ну, на худой конец, выкинут из клуба. Сказал ты ему насчет семи часов?

Гривс кивнул.

– Беннауер будет ждать возле лифта. Могу поспорить, он тебя одурачит: возьмет денежки, а клуба ты так и не увидишь.

– Я не дам ему ни гроша, пока не увижу, что нужно. – Я глянул на часы: до семи оставалось сорок минут. – Ты не подскажешь, что мне прихватить для маскировки на всякий непредвиденный случай?

Гривс снова погрузился в размышления.

– Побудь здесь, я скоро вернусь, – сказал он и, не вдаваясь в объяснения, вышел из бара.

Вернулся он примерно через полчаса, неся под мышкой коричневый бумажный пакет. Сев за столик, протянул свою огромную ручищу:

– Ты должен двадцать монет.

Я достал бумажник и отсчитал четыре пятидолларовые купюры.

– За что?

Он положил пакет на стол:

– Я знаю одного торговца бренди, который спит и видит, как бы ему стать поставщиком клуба. Шансов у него нет никаких, но он этого не может уразуметь. Я наврал ему, что ты согласился предложить образцы его товара менеджеру клуба. Вот это пойло. – Он ткнул пальцем в пакет. – Но ради бога, не вздумай сам пробовать: у тебя по всему телу пойдут волдыри величиной с помидор. – Порывшись в кармане жилетки, он положил на стол визитную карточку: – Вот карточка его фирмы, возьми, может пригодиться.

– Огромное спасибо, дружище. Ты здорово меня выручил. Теперь я побежал, не то опоздаю.

– Если возле «Ритц-Плаз» найдут большой кусок мяса, я буду знать, что это – ты, – успокоил меня на прощание Гривс. – Ты застрахован?

– Не беспокойся, – бодро ответил я, забирая пакет, – я попадал в переделки и посерьезней.

– Только не в такие, как эта, – сочувственно сказал Гривс. – И скоро ты в этом убедишься.

2

Возле служебного входа в гостиницу дремал пожилой сторож. При моем появлении он бросил на меня недовольный взгляд.

– Попаду я отсюда в «Клуб мушкетеров»? – останавливаясь перед ним, спросил я.

– А что у тебя там за дело?

Я сунул ему под нос визитную карточку фирмы.

– Договорился потолковать с менеджером о продаже бренди. Выгодное дельце, папаша, так что не вставляй палки в колеса коммерции.

– Поднимайся на самый верх. – И он показал пальцем в сторону лифта.

Дед вновь погрузился в дремотное состояние, а я вошел в кабину подъемника и нажал кнопку с надписью «Клуб мушкетеров».

Медленно поднимаясь, я держал руку во внутреннем кармане пиджака: там на ремне, привязанном к плечу, был спрятан револьвер. Прикосновение к холодному металлу немного успокаивало нервы.

Прошла минута, показавшаяся мне вечностью, и лифт остановился. На моих часах было ровно семь.

На лестничной площадке, загроможденной деревянными ящиками, поджидал Гарри Беннауер. Это был крошечный человечек в белом пиджаке и черных брюках. Его лицо с запавшими глазами и растопыренными ушами было настолько отталкивающим, что охотник за человеческими головами с острова Борнео наверняка гордился бы им, как лучшим украшением своей коллекции.

Но я дружелюбно улыбнулся ему.

– Давай деньги, и поживее, – сказал он.

Я протянул пять пятидолларовых бумажек.

– Что это? Гривс сказал – пятьдесят.

– Гривс сказал также, чтобы я не очень-то тебе доверял. Половину – сейчас, половину – потом. Сначала я посмотрю на этот кабак.

– Не суйся в ту дверь, – торопливо сказал он, пряча деньги, – если не хочешь неприятностей на свою голову.

– Там кто-нибудь есть? Я же сказал, что мне нужно посмотреть заведение. Не думаешь ли ты, что я подарил тебе пятьдесят долларов?

– Через десять минут туда пожалует босс. Сейчас он в своем кабинете.

– Кордец?

Беннауер кивнул.

– А где менеджер, который заказывает у торговца вина?

– Тот у себя.

– Тогда иди вперед, а я за тобою следом. Если мы налетим на кого-нибудь, я здесь по делу: принес на пробу бренди.

Беннауер стоял в нерешительности: его определенно не устраивал такой поворот. Но двадцать пять долларов на земле не валяются, и, миновав коридор, мы оказались в роскошно обставленном коктейль-холле, рассчитанном человек на триста. Вдоль стен, образуя букву «V», тянулась стойка. Пол был сделан из черного стекла. Над половиной зала крыши не было. В гигантских кадках росли бананы и пальмы, потолок и стены укрывали красные, розовые и оранжевые цветы вьющихся растений.

– Служебные помещения – с той стороны, – сказал Беннауер, указывая на двери позади стойки. – А в ресторан вход отсюда… Что тебе еще показать?

– Принеси мне сувенир на память. Пару пакетиков спичек, которые здесь раздают гостям.

Решив, вероятно, что я спятил, он подошел к стойке бара, и, нагнувшись, достал пригоршню пакетиков.

– Эти?

Взяв три пакетика, я открыл их и проверил обратную сторону спичек: ни на одной из них не было нумерации.

– А других у тебя нет?

– Каких других? Ты же просил спички, которые раздают гостям, – вот они!

– У твоего босса должны быть другие спички.

Лицо Беннауера покрылось блестящими капельками пота.

– Вот что, парень, кончай это дело. Если тебя здесь найдут, я лишусь работы. Забирай свои проклятые спички и сматывайся!

– Давай заглянем в служебные помещения. Я подброшу еще полсотни.

– Ты что, вконец рехнулся? Убирайся! – Он быстро терял самообладание.

Дверь, которая вела в административные помещения, отворилась, и вошел полный мужчина в белом пиджаке со значком, изображавшим виноградную гроздь. Судя по эмблеме, это был менеджер.

У него была внешность типичного латиноамериканца: густые, сильно напомаженные волосы и тоненькие усики. Взгляд маленьких черных глаз перебежал с Беннауера на меня.

– Это мистер Гомец, – поспешно сказал мне Беннауер. Он еще не совсем потерял голову. – Вы не имеете права врываться без предварительной договоренности. – И повернулся к Гомецу: – Этот парень хотел вас видеть.

Я подобострастно улыбнулся:

– Не уделите ли вы минутку вашего времени, мистер Гомец? – Я – О'Коннор, «Калифорния Уайн компани». – И протянул визитную карточку. Гомец начал разглядывать ее с непроницаемым лицом. Я ощущал неприятный сладковатый запах помады, исходивший от его волос.

Прочитав карточку, он принялся задумчиво постукивать ею о стойку. Он не сводил с меня глаз.

– Мы не ведем дел с вашей фирмой, – сказал Гомец.

– Именно об этом я и хотел с вами поговорить. У нас есть товары, которые, безусловно, вас заинтересуют. Я принес для пробы особого бренди.

– Как он попал сюда? – спросил Гомец, обращаясь к Беннауеру.

Мой сопровождающий обрел второе дыхание.

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Этот тип вошел сюда и спросил вас.

– Я поднялся на грузовом лифте. Я что-нибудь сделал не так?

– Мы встречаемся с торговцами только по предварительной договоренности.

– Провинциальная неосведомленность, мистер Гомец, простите. Вы не сможете назначить встречу на завтра? – Я положил пакет с бренди на стойку. – Если вы познакомитесь с содержимым, мы завтра же поговорим о деле.

– О деле мы поговорим сейчас, – раздался голос сзади.

Гомец и Беннауер замерли, будто кто-то мановением волшебной палочки превратил их в мраморные изваяния. Признаюсь, и у меня слегка екнуло сердце: смуглый мужчина в смокинге, с белой камелией в лацкане стоял в двадцати футах от нас. У него было узкое лицо с тонким орлиным носом, плотно сжатым ртом и черными беспокойными глазами. Я был уверен, что это Кордец: только присутствие самого босса могло так разительно изменить поведение моих собеседников.

Кордец подошел к стойке и, прочитав визитную карточку, хладнокровно разорвал ее и бросил на пол. Он поднял на меня подернутые сонной поволокой глаза.

– Я сказал «нет» еще месяц назад. Тебе понятно, что значит «нет»?

– Извините, – пробормотал я. – Ведь я новичок в городе и не знал, что кто-то уже показывал наш товар.

– Теперь будет известно. Убирайся, и чтобы духа твоего здесь не было!

– Хорошо, хорошо, извините. – Вид у меня был расстроенный и смущенный. – Разрешите оставить бутылку. Это отличное бренди. Мы могли бы поставлять его на очень выгодных условиях.

– Вон!

Я двинулся по стеклянному полу к выходу. Неожиданно дверь распахнулась, и в ней появились трое мужчин. Образовав полукруг, они загородили мне путь.

Двоих – долговязых парней с тупыми лицами – я видел впервые, третий хорошо был знаком: передо мною со зловещей улыбкой на искалеченном лице стоял Херц.

3

С минуту Херц и я молча разглядывали друг друга. Высунув кончик языка, он провел им по пересохшим губам, напомнив змею, готовую броситься на жертву.

– Вот мы и повстречались, – негромко произнес он. – Ты помнишь меня?

Планируя вторжение в «Клуб мушкетеров», я не рассчитывал, что мне придется иметь дело с Херцем. В худшем случае, полагал я, вышибалы помнут мне бока и дадут под зад коленом. Появление Херца меняло ситуацию в корне.

Не отрывая взгляда от Херца и одновременно наблюдая за Кордецом, я начал двигаться бочком к выходу. Владелец клуба смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену непонимающими глазами.

– Что все это значит? – спросил он.

– Его зовут Брэндон, босс, – сказал Херц. – Он частный сыщик, дружок той мрази, которую вчера прикончили.

Кордец равнодушно пожал плечами, обошел стойку и направился к двери с надписью «Администрация». На ходу он коротко бросил:

– Уберите его!

Я оказался один против пятерых; шестым потенциальным противником был сам Кордец, решись он снизойти до расправы со мной. Херц приближался. Его близко посаженные глаза продолжали улыбаться; чтобы как-то выравнять очевидное неравенство сил, я выхватил револьвер.

– Осторожней, – сказал я, перемещая дуло револьвера по полукругу так, чтобы держать под прицелом всех сразу. – Не советую подходить, иначе кое-кому несдобровать!

Херц внезапно остановился, будто наткнувшись на стену. Вероятно, он не рассчитывал увидеть оружие в моих руках.

Кордец, шагнувший было в открытую дверь, тоже остановился и с некоторым удивлением посмотрел на меня.

– Я велел тебе убираться, – произнес он. – Чего ты ждешь?

– Пусть эта обезьяна уйдет с моего пути, – сказал я, кивком головы указывая на Херца.

В следующий момент зал погрузился в темноту. Кто погасил свет, я не видел. Возможно, это Гомец решил ускорить ход событий. Послышался топот сорвавшихся с места людей, и я нажал на курок. Оранжевая струя пламени вылетела из револьвера, зазвенело разбитое стекло, и на меня накатилась волна человеческих тел. Я оказался на полу. Жадные руки тянулись к моему горлу, искали оружие. Я пробовал выстрелить вновь, но кто-то вырвал у меня револьвер. Удар кулака обрушился на мою голову…

Когда я пришел в себя, в зале снова горел свет. Я лежал на спине, и надо мною стояли три гангстера. Один из них держал мой револьвер.

Челюсть нестерпимо ныла, а голова, казалось, готова была расколоться пополам. Я услышал гулкие звуки шагов, и к трио победителей присоединился Кордец.

С трудом приподнявшись, я сел.

– Выкиньте его отсюда, – сказал Кордец. – Сделайте так, чтобы он надолго забыл дорогу в клуб. – И зашагал к выходу, постукивая по стеклу высокими каблуками ботинок.

Херц с подручными почтительно ожидал ухода босса. Вслед за Кордецом поспешили скрыться Гомец и Беннауер.

Сидя на полу, я внимательно наблюдал, как Херц, взяв мой револьвер, перехватил его за дуло. С изувеченного лица не сходила бессмысленная улыбка.

Профессиональные бандиты знают, как использовать револьвер в качестве дубинки. Удары наносятся во все точки, кроме жизненно важных. Человек после такой обработки становится инвалидом если не на всю жизнь, то на многие месяцы.

Я недаром работал в прокуратуре Сан-Франциско как следователь по особым поручениям в течение пяти лет. По долгу службы мне приходилось почти ежедневно бывать в городских доках – страшном месте, кишащем бандитами. И я знал: пока Херц не очутится позади меня, он не опасен. Но пусть он думает, что имеет дело с простаком.

Когда он взмахнул револьвером, я, изобразив на лице неописуемый ужас, подался назад.

– Выпустите меня отсюда, – жалобно заскулил я. – Я больше никогда не появлюсь здесь! Дайте мне только уйти!

– Мы выпустим тебя, дружок. – Довольная улыбка расплылась по физиономии Херца. – Потерпи только малость.

Я отполз еще немного назад. Херц разрешил даже встать. Потом, пританцовывая, он бросился ко мне, намереваясь нанести удар по голове. Но я точно рассчитал время и отпрянул в сторону. Револьвер со свистом рассек воздух, рука Херца тяжело ударилась о мое плечо, и в тот же миг я оказался рядом с ним. В следующее мгновение я притянул его за лацканы пиджака, согнулся – и он перелетел через меня с грациозностью акробата, ткнулся мордой в стеклянный пол и заскользил по нему.

На очереди был второй гангстер. Удар, в который я вложил всю тяжесть своего тела, едва не раздробил ему скулу, и он вслед за Херцем покатился по скользкому полу.

Целым и невредимым оставался третий. Когда он бросился на меня, на лице его было смятение. Ускользнув от пудового кулака, я быстро нагнулся и, схватив противника за лодыжки, рванул кверху.

Переводя дыхание, я огляделся. Херц с приятелем, валяясь на полу, считали звезды. Я подобрал мой револьвер и сунул в карман. У меня не было причин для недовольства собою: в подобных переделках я не бывал уже лет пять и все же сохранил неплохую форму.

Необходимо было срочно решить, что делать дальше. Я мог без промедления убраться восвояси, но мог и спрятаться здесь. Пока что я не узнал ничего, что оправдывало бы риск моего визита к Кордецу. Рассудив, что вероятность повторного проникновения в клуб ничтожно мала, я решил повременить с уходом.

Выбежав на террасу, я осмотрелся. Справа виднелись освещенные окна административных помещений, под которыми тянулся широкий выступ. На коньке крыши была устроена горизонтальная площадка, на которой, сумей я до нее добраться, можно было бы в относительной безопасности переждать час-другой. Когда клуб наполнится посетителями, мне представится, наверное, случай поподробней познакомиться с местными порядками.

Послышался слабый стон одного из бандитов, и я понял, что времени на размышления осталось немного. Ступив на ограждение террасы, я дотянулся до узкой парапетной плиты, проходившей вдоль края крыши, и, крепко ухватившись, подтянулся. Хотя я не страдал головокружением, мысль о пропасти в двадцать пять этажей была несладкой.

Я изо всех сил цеплялся за черепицу, чувствуя, что одно неверное движение, и я покачусь вниз. К счастью, каучуковые подошвы ботинок не скользили, и я благополучно добрался до горизонтальной площадки.

Часов около восьми клуб пробудился к жизни: начали подъезжать дорогие автомобили, заиграл оркестр, терраса осветилась огнями. Еще через час, когда посетителей стало значительно больше, наступило время действовать.

Затаив дыхание, я спустился на тот широкий выступ, который тянулся вдоль окон служебных помещений. Я пошел по нему, вжимаясь в стену и по пути заглядывая в окна.

Две первые комнаты с письменными столами, пишущими машинками и шкафами были пусты, возле третьего окна я остановился.

В кресле с высокой спинкой сидел за большим столом сам Кордец. Не выпуская изо рта длинный мундштук с коричневой сигаретой, он проверял бухгалтерские книги.

Кордец был поглощен работой. Его золотой карандаш стремительно летал по рядам цифр, делал какие-то пометки. Минут через десять, когда стало уже казаться, что я теряю время понапрасну, послышался стук в дверь.

– Войдите! – сказал Кордец, и в кабинете появился полный мужчина с болезненным цветом лица. На вошедшем был отличный смокинг с красной гвоздикой в петлице, в манжетах белоснежной сорочки сверкали бриллианты. Осторожно закрыв за собою дверь, мужчина молча устремил взгляд на Кордеца.

Закончив работу, владелец клуба соизволил наконец посмотреть на своего гостя.

– Если у тебя нет денег, Донахью, – сказал он, – лучше сразу убирайся. Мне надоело с тобой возиться.

Пришелец нервно перебирал пальцами галстук, на лице его застыло выражение неприкрытой ненависти.

– Деньги у меня с собой, – ответил он, – так что обращайся повежливей. – Вытащив из заднего кармана брюк пачку банкнотов, он бросил их на стол. – Здесь – тысяча.

Кордец пересчитал деньги. Потом подошел к сейфу и загородил его собою так, чтобы постороннему не была видна комбинация набираемых на диске цифр. Пошарив внутри, он вытащил два пакетика спичек и швырнул их на стол.

Тщательно проверив пакетики, посетитель сунул их в карман жилетки и, не произнеся ни слова, ушел. Кордец некоторое время неподвижно сидел за столом, затем взял золотой карандаш и снова принялся за подсчеты.

За сорок минут Кордеца навестили еще два человека: пожилая располневшая женщина и молодой парень, которого можно было принять за студента колледжа. Оба расстались с пятьюстами долларов, получив взамен по пакетику спичек. С ними Кордец тоже обращался презрительно и высокомерно, словно оказывал величайшую услугу.

Время приближалось к десяти, и нужно было спешить на свидание с Марго Криди. Осторожно отойдя от окна, я сел на карниз и спрыгнул на балкон гостиницы «Ритц-Плаз».

Потом прошел через пустой номер и направился к лифту.