Текст книги "Жизнь коротка"

Глава десятая

Хотя Гарри понял, что травма у него не очень серьезная, чувствовал он себя неважно, а от пережитого потрясения сделался беспокойным и нервным. Гарри был рад провести день в постели, и, когда Муни разрешил ему отдохнуть до конца недели и не являться в ателье до понедельника, он не заставил себя уговаривать.

Миссис Уэстерхем вызвалась обеспечивать его питанием, и Рон перенес свою пишущую машинку к другу в контору на Флит-стрит.

– Отдыхай и спи, – велел он Гарри. – Не хочу тебе мешать. Через пару дней снова будешь как огурец.

Но Гарри не спалось. Он беспокоился о Клэр. «Может ли такое быть, – то и дело спрашивал он себя, – что ее вчерашний спутник как-то связан со светловолосым молодчиком? Не он ли велел светловолосому забрать у меня пленку? И если так, то почему?»

Гарри ничего не сказал Рону о Бреди. Он понимал, что, пока не попросит объяснения у Клэр, лучше поменьше болтать. Но поскольку Клэр отшила его прошлым вечером, значит она может вовсе не захотеть увидеться с ним вновь, и от этой мысли Гарри бросало в жар.

Миссис Уэстерхем все время сновала туда-сюда. Она была высокой и худой словно жердь, а седеющие волосы укладывала в высокую прическу. Гарри она нравилась, но сейчас он был не в настроении выслушивать бесконечную болтовню, и поэтому, когда миссис Уэстерхем заходила, в основном притворялся спящим.

– Что бы вы хотели на обед, мистер Рикс? – спросила она, проскальзывая в комнату без предупреждения. – У меня есть отличный кусок трески, или, может, омлет, вот только эти польские яйца очень подозрительные. Больше ничего не могу предложить.

– Треска вполне подойдет, – с некоторым сомнением произнес Гарри. – Будет замечательно. Мне так жаль, что я доставил вам столько неудобств.

– Не волнуйтесь, – ответила миссис Уэстерхем. – Отдыхайте и поправляйтесь. Вас ведь могли убить. Так сказал мистер Муни.

Казалось, утро тянулось бесконечно, и тут незадолго до полудня Гарри услышал, как прозвенел звонок на входной двери. Он надеялся, что это мистер Муни или Дорис пришли его проведать. Он нуждался в компании и, возможно, в сочувствии, но в компании прежде всего.

Кто-то поднимался по лестнице. Вот раздался стук в дверь. Гарри крикнул: «Войдите!»

Дверь отворилась, и вошла Клэр, сияющая, в элегантно укороченном пальто, без шляпки, темные волосы были перехвачены зеленой лентой. Такая молодая, красивая, нагруженная пакетами.

– Привет, – сказала она, закрывая дверь ногой.

Гарри почувствовал, как сначала покраснел, потом побледнел, потом покраснел вновь, слишком удивленный, чтобы вымолвить хоть слово.

– Как твоя голова? – спросила Клэр, сгружая пакеты на бамбуковый столик.

Видя его смущение, девушка прошла по комнате, посмотрелась в засиженное мухами зеркало, давая Гарри время оправиться. Затем она повернулась и улыбнулась ему:

– Давай же, скажи что-нибудь. Нечего пялиться на меня так, будто я призрак. А то я подумаю, что мне не следовало приходить.

– Твое появление совершенно сбило меня с толку, – произнес Гарри. – Ради всего святого, что ты здесь делаешь? Как ты узнала, где меня найти?

Клэр подошла к кровати и встала рядом, глядя на Гарри сверху вниз.

– А ты разве не рад меня видеть?

– Рад. Конечно рад. Просто меньше всех я ожидал увидеть тебя… и я думал о тебе к тому же. Это чудесно, что ты пришла.

– Как ты?

– Все в порядке, – ответил Гарри, беспокоясь о том, что его пижама старая и полинявшая, а комната выглядит ужасно неряшливо. – Вот только голова, конечно, немного болит. Как ты узнала?

– Из газеты. Как только я увидела заметку, решила проведать тебя. Я позвонила в ателье, и мистер Муни дал мне твой адрес. Он спросил, не твоя ли я девушка, и сказал, что наслышан обо мне.

– Он ужасный враль, – поспешно вставил Гарри. – Нельзя верить ни единому слову из его болтовни.

– Ну, пришлось сказать, что я твоя девушка. А то он не дал бы мне адрес. Ты ведь не возражаешь?

– Возражаю? – переспросил он. – Нет, конечно. Ни капельки.

– А пожилой леди, которая открыла дверь, я назвалась твоей сестрой. Мне показалось, что иначе она меня не впустила бы, – сказала Клэр, хихикнув.

– Бьюсь об заклад, она тебе не поверила, – усмехнулся Гарри. – Знаешь, это изумительно. Что заставило тебя прийти?

Клэр сняла пальто и бросила его на стул.

– Заняться все равно было нечем, и я подумала, что ты, возможно, захочешь чего-нибудь вкусного. Во время нашей последней встречи у меня сложилось впечатление, что ты себя не балуешь. Я сказала пожилой леди, что собираюсь накормить тебя обедом. Это ее явно успокоило. Я даже захватила бутылку виски, если тебе захочется выпить.

– Но послушай, Клэр… я ведь могу называть тебя Клэр?

Она улыбнулась:

– Можешь. Но послушай… что?

Гарри попытался сесть.

– Это же безумие. Мы ведь едва знакомы…

– Ты хочешь сказать, что не рад мне? – спросила она, и ее взгляд посуровел. – Мне уйти?

– Нет же, нет. Я вовсе не хотел показаться неблагодарным. Но я… я просто сражен. Неужели ты не видишь? Чтобы такая девушка, как ты, взяла на себя труд прийти сюда… это фантастика.

– Правда? Ну и не будем об этом. Я здесь, перестань смотреть словно испуганное привидение и скажи: голова сильно болит?

– Немножко, но мне гораздо лучше, когда я вижу тебя.

Клэр уселась на кровать и начала распаковывать свертки.

– Кто это сделал, Гарри?

– Не знаю. Но хотел бы выяснить. Ему нужна была пленка, которую я отснял.

И он рассказал о своей идее фотографировать по вечерам, о том, как все удачно складывалось, и о том, как на него напал светловолосый мужчина.

– Ничего не пропало, кроме пленки. В полиции считают, что я заснял кого-то, кому это было некстати.

– Ты… ты обратился в полицию? – спросила Клэр, все еще занимаясь свертками.

– Они нашли меня и привезли в участок. Инспектор сказал, что я, должно быть, сфотографировал его подельника, и спрашивал меня, выражал ли кто-нибудь недовольство, что его сняли.

Теперь Гарри пристально смотрел на Клэр, но выражение ее лица не изменилось. Она вынимала тарелки, ножи и вилки из корзины для пикника, которую принесла с собой.

– А кто-нибудь возражал? – спросила она невзначай, разворачивая ломтики копченого лосося и выкладывая их на две тарелки.

– Я сказал инспектору, что никто, но это была неправда.

– Аппетитно? – спросила она, показывая ему деликатес, затем нахмурилась и спросила: – В каком смысле? Что было неправдой?

– Что никто не возражал: был один.

Клэр вопросительно посмотрела на него и вдруг резко вздохнула:

– О Гарри, ну и дура же я! Так, значит, это ты сфотографировал меня прошлым вечером? Что же ты обо мне подумал? Я ведь тебя не узнала. Честное слово. Ведь это был ты?

– Ну да, – смущенно произнес Гарри.

– Мне так жаль. Я… я видела, как какой-то человек навел на меня камеру. Я не разглядела его в темноте. Я не знала, что ты работаешь по вечерам. Потом меня ослепила вспышка. Да и напугала. О Гарри, я так огорчена.

– Все в порядке, – улыбаясь, сказал Гарри. – Я, конечно, тогда был немного расстроен. Решил, что ты не хочешь со мной знаться.

– Я бы никогда так не поступила, Гарри, – заверила его Клэр и накрыла ладонью его руку. – Ты должен мне верить.

– Конечно, я верю тебе. – Некоторое время он колебался, но все же продолжил: – Твоему другу это не понравилось, он страшно разозлился.

Клэр горько усмехнулась:

– Кто – Роберт? О нем волноваться нечего. Он всегда такой. Ты не рассказал в полиции, как все было, из-за меня?

– Я думал, они станут задавать вопросы, и мне не хотелось впутывать тебя.

– Это не важно, – заверила Клэр, придвигая бамбуковый столик к кровати. – Честное слово, он не имеет отношения к этой истории.

– Я и не думал так, – сказал Гарри, хотя не был в этом убежден. – Но ты же знаешь полицейских. Кто он, Клэр, или мне не следует спрашивать?

– Он мой босс, – ответила девушка беспечно. – Давай уже есть.

– Твой агент? – переспросил Гарри, беря из ее рук тарелку с лососем.

– Именно. Его зовут Роберт Бреди.

– Он говорил что-нибудь обо мне?

– Нет, – ответила Клэр. – У меня просто было чувство, что он вот-вот устроит сцену, так что я решила уйти. Вечно он устраивает сцены. Иногда даже пугает меня.

– Правда? – возмутился Гарри. – Ну, если я его снова встречу…

– Нет уж, не надо. Тебе с ним лучше не пересекаться. Не хочу вообще ему о тебе говорить. Если бы он узнал, что я тебя навещала, он бы рассвирепел. Но я получаю через него много заказов, так что не усложняй мне жизнь, ладно?

– Он что-нибудь для тебя значит?

– Ничегошеньки! Я считаю его жирной самодовольной обезьяной. Но вышло так, что он мой босс, поэтому следует быть настороже.

– Но у него нет права вмешиваться в твою личную жизнь, – заметил Гарри. – Даже если он твой босс.

– Он думает, что есть. До настоящего момента это не имело значения. Но теперь я встречаюсь с тобой… что ж, придется соблюдать осторожность.

Пристальный взгляд Гарри не стал для нее неожиданностью.

– Это правда, то, что ты сейчас сказала?

– Сказала что?

– О том, что мы встречаемся.

Она улыбнулась:

– А ты что же, со мной не встречаешься? – Она нагнулась к нему и сунула пальчик в карман его пижамы. – Если ты хочешь видеться со мной, то и я хочу видеться с тобой.

Гарри отодвинул тарелку и обнял ее. А потом он целовал ее, прижимал к себе, чувствовал, как она дрожит, как ее губы с жадностью припали к его рту.

Глава одиннадцатая

В течение следующих трех дней Клэр навещала Гарри и приносила с собой продукты, сигареты, журналы и цветы. Хотя Гарри и объяснял, что не может принимать такие подарки, она не хотела слушать его возражений. Клэр в свою очередь твердила, что он болен, а больных принято баловать. А если он и дальше собирается глупо упорствовать, она больше не станет приходить.

За время, проведенное вместе, между ними возникла такая привязанность, какой у иных пар не бывает и через несколько месяцев знакомства. Убедившись, что ее любовь взаимна, Клэр уже не пыталась скрыть свои чувства от Гарри, который был несколько смущен и обескуражен ее собственническим инстинктом.

К субботе он совершенно поправился; кроме шрама, несчастный случай не оставил никаких последствий.

Клэр сказала, что, перед тем как Гарри вернется к работе, ей хотелось бы вместе с ним провести день за городом, и пообещала заехать за ним на машине в воскресенье.

Рон был наслышан от Гарри о визитах Клэр, но до сих пор не видел ее.

Когда она явилась воскресным утром, Рон еще не вставал, но вскочил с кровати, едва только Гарри вышел из комнаты и спустился вниз, чтобы встретить девушку. Рон выглянул в окно: ему было интересно посмотреть, как выглядит Клэр и как она поприветствует Гарри. Она была невероятно красивой в белом свитере и широких брюках цвета бутылочного стекла, и Рон с первого взгляда понял, что Гарри без памяти влюблен.

«Девчонка с такой внешностью может окрутить любого, – подумал он, разглядывая ее изумрудно-зеленую спортивную машину. – Они выглядят вполне счастливыми. Надеюсь, это надолго».

Гарри, не имевший возможности научиться водить, был впечатлен скоростью, с которой ехала Клэр. Они в мгновение ока промчались по Слоан-сквер, через Хаммерсмит к Шепердс-Буш[5]5
  Район Лондона.


[Закрыть], а затем по Уэстерн-авеню.

Через сорок минут быстрой езды свернули на окруженную лесами и высокими зелеными холмами узкую проселочную дорогу, такую тихую и безлюдную, что казалось, будто, кроме них двоих, на земле больше не осталось людей.

– Давай остановимся здесь, – предложила Клэр, выходя из машины. – Мы можем перелезть через ограждение и пообедать в лесу. А потом поднимемся на холм и полюбуемся окрестностями. Отсюда открывается вид чуть ли не до «ближних графств»[6]6
  Графства, окружающие Лондон.


[Закрыть].

Они перелезли через ограждение и, прогулявшись по тенистому тихому лесу, вышли на прогалину, поросшую колокольчиками.

– Как тебе здесь? – спросила Клэр, опускаясь на траву и улыбаясь. – Давай поедим, а то я умираю с голоду.

Позже, когда они закончили с едой, Гарри сказал:

– Знаешь, Клэр, не могу в это поверить. Я все думаю, где же здесь подвох?

– О чем ты? – спросила она, глядя на Гарри нахмурившись.

– Я не могу понять, что ты нашла во мне? Что я могу предложить тебе, Клэр? Ты могла влюбиться в сотни мужчин. Почему ты выбрала меня?

– Дорогой, ты так часто это повторяешь, – ответила она, поглаживая Гарри по руке. – Неужели не видишь, что ты очень отличаешься от прочих мужчин? Просто не меняйся. Всегда оставайся таким, как сейчас. И разреши мне делать тебе приятное.

– Но в этом-то и проблема, – ответил Гарри взволнованно. – Ты столько делаешь для меня. Мне тоже хотелось бы что-то делать для тебя. Я тут все думал, мне нужно найти работу получше.

– Но почему? – Она пристально посмотрела на него.

– Потому что на шесть фунтов в неделю я не могу обеспечить тебя тем, к чему ты привыкла. А мне бы этого хотелось.

– Но мне ничего от тебя не нужно! Как ты не поймешь, что у меня есть все, что я пожелаю? Я могла бы найти дюжину мужчин, которые давали бы мне деньги, дарили подарки и всячески меня развлекали. Но я ничего из этого не хочу. Я сыта по горло мужчинами, которые хотят мне что-то дать! – Она положила голову на плечо Гарри. – Теперь, подумай сам, ты должен мыслить здраво. Для начала не нужно думать о том, что мы поженимся. Я уже говорила тебе, как отношусь к замужеству. Я должна остаться свободной. Это звучит жестоко, но только так мы можем быть по-настоящему счастливы вместе. Я люблю тебя. Я вся твоя. Но я не могу бросить мою нынешнюю жизнь. Не могу вести хозяйство. Просто не способна. Я знаю себя слишком хорошо. Месяц я еще выдержала бы, но не дольше. Я всего этого не выношу. Ты ведь не знаешь, какая я на самом деле. И мне бы не хотелось, чтобы ты это узнал, когда мы поживем вместе.

– Но Клэр… – начал было Гарри.

– Бесполезно. Или ты принимаешь мои условия, или мы не должны больше встречаться.

– Я же люблю тебя! И хочу на тебе жениться. Не сразу, конечно, а когда у меня будет новая работа и приличный доход. Я хочу тебя обеспечивать, заботиться о тебе. Если два человека любят друг друга…

– Так не пойдет, дорогой, – сказала она, и ее взгляд сделался твердым. – У меня есть работа, и я ее не брошу. Если бы ты знал, как я боролась за свою независимость, ты не стал бы надеяться, что я от этого откажусь. Если что-то пойдет не так, я уже не смогу начать все заново. Просто не смогу. Ты должен принять меня такой, какая я есть. Или так – или никак. И выкинь женитьбу из головы. Давай встречаться всякий раз, когда будет выпадать возможность, Гарри. Будем счастливы, будем развлекаться, когда мы вместе. О деньгах не беспокойся. Со мной они тебе не понадобятся. Мы можем покататься на машине или остаться в квартире. Меня не нужно никуда приглашать или дарить мне подарки. Обещаю тебе, любимый. Я не буду стоить тебе ни пенни. Все, чего я хочу, – это побыть с тобой, когда мне одиноко, поговорить, почувствовать твою поддержку. И, Гарри, это не будет игрой в одни ворота. Я твоя на все сто, когда бы я тебе ни понадобилась.

Гарри посмотрел на нее в отчаянии:

– Но ведь это все неправильно. Это противоестественно. Если два человека любят друг друга, у них остается лишь один путь. Эта… эта твоя идея ложная. У нее нет оснований.

– Как и у меня, – произнесла Клэр с неожиданной горечью, которая поразила его. – Ничего не выйдет, Гарри. Ты должен принять меня такой, или нам стоит забыть друг друга. Мне бы этого не хотелось, но ты не можешь меня переделать. И никогда не сможешь. – Она вдруг вскочила. – Идем, давай выбросим все это из головы. Лучше поднимемся на вершину холма.

Гарри удержал ее:

– Ты правда любишь меня, Клэр?

– Ты же знаешь, что люблю. Будь терпимее ко мне, Гарри. Дай мне идти своим путем.

– Хорошо, – сказал он и поцеловал ее. – Думаю, мне и так повезло. Я буду терпеливым. Мне хочется, чтобы это длилось вечно, я страшно боюсь потерять тебя.

– Ты скорее потеряешь меня, если мы свяжем друг друга обязательствами, – сказала она. – Давай сменим наконец пластинку, что толку без конца ходить по кругу…

– Ты же не боишься выйти за меня из-за этого твоего агента? – резко спросил Гарри.

Клэр отвела взгляд, но Гарри успел заметить странное выражение в ее глазах.

– Не боюсь. Это не то слово, – ответила она отрывисто. – Но это была бы помеха. Я лишусь работы, если выйду замуж. А я не могу остаться без средств. Да, Роберт считает меня своей собственностью. Пусть тешит себя этой иллюзией. Мне все равно. И не смотри так. Он ничегошеньки для меня не значит. Честно, Гарри, ничегошеньки.

Разговор все же немного испортил день, хотя Гарри старался не допустить этого. «Во всяком случае, – сказал он себе, пока они взбирались по склону, – Клэр была со мной честна. Она ничего не скрывала. Но как же мерзок этот Роберт Бреди! С какой стати он считает Клэр своей собственностью?»

Несмотря на все, что говорила Клэр, Гарри по-прежнему намеревался жениться на ней.

Что следовало сделать, так это получить денежную работу. Пришло время напрячься. Хватит топтаться на углах улиц за шесть фунтов в неделю. Может, открытие портретного ателье – все же неплохая идея? Если разумно повести дела, оно будет приносить прибыль, и тогда можно будет предложить Клэр выйти замуж. Это, конечно, потребует времени, но пока что они будут продолжать встречаться, и он постепенно разобьет ее доводы и постарается удерживать ее подальше от Бреди.

Они пили чай, сидя на склоне, полого опускавшемся к дороге, ведущей в Лондон, и наблюдали за проезжавшими машинами, на которых горожане уже начали возвращаться домой.

С того места, где они сидели, автомобили казались игрушечными. Оба были уверены, что они здесь совершенно одни.

– Ты счастлив, Гарри? – вдруг спросила Клэр.

– Да. Я провел чудесный день; вот только жаль, что он так быстро пролетел. Может, сходим в кино, когда вернемся? Мы могли бы поужинать вместе, я знаю одно местечко в Сохо.

Она помотала головой:

– Я не хочу в кино и идти куда-то ужинать тоже не хочу. У меня дома полно еды. Скоро мы поедем назад и еще поболтаем, пока я буду гладить платья. Так и поступим.

– А ты точно не хочешь пойти в кино? – спросил Гарри, слегка расстроившись.

Им владело желание сделать что-то в ответ для своей возлюбленной, которая устроила такую чудесную поездку.

– Терпеть не могу ходить в кино по воскресеньям: там столько народу! Приходится стоять в очереди. Нет, пойдем ко мне, и ты составишь мне компанию.

– Ладно. Но ведь нам не надо ехать прямо сейчас? Еще только начало шестого. Или ты хочешь ехать?

– Нет, я хочу остаться; и, Гарри…

Он посмотрел на нее, и его сердце бешено застучало.

Клэр потянула его вниз на траву, обнимая и целуя.

– Сейчас, Гарри! Я не хочу ждать. Ничего нельзя откладывать на потом, – проговорила она со страстью, и ее руки скользнули под его куртку и дальше вниз по спине, ее губы разомкнулись навстречу его губам.

Глава двенадцатая

Альф Муни едва поверил своим ушам, когда Гарри сообщил ему, что изменил решение: если Муни не оставил этой мысли, он готов войти с ним в партнерство.

За те несколько дней, которые Гарри отсутствовал на работе, дела шли из рук вон плохо, и Муни сомневался даже, что сумеет рассчитаться с сотрудниками в следующую пятницу. Он обнаружил, что все предприятие держалось на Гарри, остальные два фотографа не отрабатывали своей зарплаты.

И теперь, когда он уже решил, что единственный выход – это свернуть бизнес и таким образом сократить потери, Гарри предложил вложить деньги. От радости Муни разве что не подкинул шляпу в воздух.

– Я размышлял над тем, что вы говорили, мистер Муни, – сказал ему Гарри, – и решил, что, может, нам и удастся преуспеть.

Муни вскочил с кресла и сжал руки Гарри со светящимися от переполнявших его эмоций глазами.

– Зови меня Альф, сынок, – взволнованно произнес он. – Удастся преуспеть? Разумеется, удастся! Черт-те что! Если бы у меня были сигары, я бы тебя угостил!

Не будь Муни так возбужден, он, вероятно, заметил бы перемену, произошедшую с Гарри за последнее время. Парень словно стал старше, серьезнее, собраннее, а в карих глазах, прежде таких безмятежных, теперь проглядывала целеустремленность.

– Пожалуйста, не волнуйтесь так раньше времени, – сказал Гарри. – Может, вы и не согласитесь на мои условия.

– Что значит «раньше времени»? – спросил Муни, дрожа с головы до ног. – Я вовсе не волнуюсь. – Он вытер лицо носовым платком. – К черту! Это лучшая новость за последние недели. – Затем он бросил на Гарри подозрительный взгляд. – Условия? Какие такие условия?

– Я тщательно обдумал ваше предложение, – ответил Гарри, – и, если мне будет позволено организовать все, как я считаю нужным, я вложу сотню фунтов. Не больше.

Муни так жаждал денег, что согласился бы и на половину этой суммы, но, чтобы поддержать репутацию, да и просто по привычке, начал препираться:

– Сотня фунтов? Да это же курам на смех, сынок. Если хочешь играть по-крупному, то и мыслить должен широко. Ну же, давай! Двести пятьдесят – и по рукам! Черт возьми! Одна только камера обойдется в шестьдесят фунтов, и то если нам еще повезет.

– Камера не будет стоить ни пенни, – твердо ответил Гарри. – Мы будем пользоваться «лейкой», которой снимаем сейчас. Все, что нам нужно, – это хороший увеличитель за тридцать фунтов и освещение, которое стоит не больше двадцати. Студию сделаем из этого кабинета. Переделки обойдутся еще в двадцать. И у нас останется тридцать фунтов на бумагу, рамки, картон и текущие расходы.

Муни тяжело опустился в кресло. У него был вид человека, обнаружившего змею в собственной постели.

– Не особенно разбежишься, сынок, – изрек он, сдвигая шляпу на затылок и почесывая лоб. – Чего стоит план занять под студию мой кабинет?

– А где еще нам расположиться? – спросил Гарри, присаживаясь на край стола.

Он провел бессонную ночь, размышляя о том, как распланировать студию, и не давал спать Рону чуть не до рассвета, обсуждая, стоит или нет вкладывать деньги в бизнес Муни. Рон был против этой идеи, но Гарри, думая о Клэр, все же убедил его.

– Дорис понадобится дальняя комната для проявки и печати. Я буду ей помогать, и мне будет нужен там свой стол. В конторе сделаем приемную. Часть придется отгородить под гардеробную. А это помещение вполне сгодится для студии. По размеру как раз подойдет.

– А мне что прикажешь делать? Сидеть на улице? – спросил Муни убитым голосом.

– Ваше рабочее место будет в приемной: вам придется вести дела, уговаривать клиентов заказать портрет более крупного формата, делать расчеты.

– Черт побери! Это же работа Дорис!

– Дорис будет занята, иначе ей придется уйти. У нас тут нет места для бездельников, мистер Муни.

– Что это ты? – возмутился Муни, выпрямляясь. – Это меня ты называешь бездельником?

Гарри усмехнулся:

– Я просто говорю, что всем придется выполнять свою часть работы.

– Это все? – спросил Муни с досадой. – Но прежде чем ты начнешь здесь командовать, давай посмотрим, какого цвета твои денежки. Пока что ты еще не партнер.

– Я покупаю оборудование, – спокойно ответил Гарри. – Я оплачиваю перепланировку. Вопрос не в том, чтобы увидеть мои деньги, а в том, чтобы увидеть результат. Конечно, если вас не устраивают такие условия, мы больше не будем к этому возвращаться. Я еще далеко не убежден, что план сработает.

Муни открыл рот и снова закрыл, затем потянул себя за длинный тонкий нос и почесал лоб. Он понял, что встретил достойного соперника и приперт к стенке.

– Что ж, нам нужен какой-то оборотный капитал, Гарри, – сказал он, стараясь изо всех сил, чтобы его голос звучал ровно. – Мне не хватает денег даже на то, чтобы рассчитаться с сотрудниками в пятницу.

– Я заплачу им, – сказал Гарри. – Кстати, мы оговорили, что я получаю пятьдесят процентов от прибыли и вы платите мне пять процентов с капитала?

Для Муни это было уже слишком.

– Эй! Подожди-ка минутку! – воскликнул он, вскакивая. – Это были мои условия, когда речь шла о трехстах фунтах, но будь я проклят, если ты надуешь меня таким образом, вложив какую-то жалкую сотню.

– Это никакое не надувательство, – возразил Гарри. – Это бизнес. Если два партнера вместе ведут дела, предполагается, что они и вкладываются поровну. Я мог бы попросить и семьдесят пять процентов, раз уж я вкладываю все деньги.

Муни схватился за шляпу обеими руками и сорвал ее с головы.

– Ты… ты юный грабитель! – завопил он. – А как насчет клиентов и аренды? Разве мебель и камеры не в счет? Это же стоит сотни!

– Ладно, мистер Муни, но мне послышалось, вы только что говорили, что не можете заплатить работникам?

Муни швырнул шляпу на пол и пнул ее ногой.

– Это все та девчонка! – закричал он, ударяя кулаком по столу. – Это она тебя накрутила! Я чую это за милю. До вашей встречи ты был милым, скромным мальчиком, а теперь ты просто акула-людоед!

– Она ничего об этом не знает, – усмехнулся Гарри. – Просто мне страшно надоело прозябать без гроша. Я собираюсь жениться.

Муни поднял шляпу и стал печально ее отряхивать.

– Так и знал! Жениться, значит, надумал? Это же твои похороны. А я, понимаешь ли, должен заколотить последний гвоздь в твой гроб. Что ж, сынок, дело твое. Я приму эти условия и уберусь из кабинета. Я слишком старый и усталый, чтобы бороться с тобой, Гарри. Но знай: ты причинил мне боль. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты со мной так обойдешься. Никогда. Ты одержал верх над сломленным стариком.

– Даже этот небольшой спектакль не заставит меня передумать. Сантименты чистой воды, и вы это знаете.

Муни посмотрел на него, борясь со своими чувствами, и затем усмехнулся:

– Черт-те что. Никогда не поверил бы, что такое возможно. Хотел бы я познакомиться с твоей подружкой. Если она сотворила такое с тобой, может, изменит и меня?

– Я же говорю вам, что она ничего не знает, – сказал Гарри, вставая. – Если вы согласны, нам следует пойти к нотариусу и составить договор, и тогда я займусь покупкой оборудования. Если мы поторопимся, то сможем открыться через пару дней.

– Нотариус? – переспросил Муни с округлившимися глазами. – Мы же не станем тратить деньги на нотариуса, сынок? Мы ведь доверяем друг другу? Или нет?

– Если мы хотим вести дела надлежащим образом, нам нужно все зафиксировать. Не потому, что я вам не доверяю. Надеюсь, вы тоже мне верите. Но я становлюсь партнером и хочу иметь документ, который это подтверждает.

Муни надел шляпу и медленно встал.

– Не знаю, что на тебя нашло. Чем ты занимался в выходные?

– Да ничем особенным, – ответил Гарри. – Идемте?

– Вероятно, стоит упросить какого-нибудь бандита стукнуть меня по голове, – проворчал Муни, надевая пальто. – Это может пойти мне на пользу. – Внезапно он просиял. – А не одолжишь ли ты мне фунт, сынок? Теперь мы партнеры и должны помогать друг другу. Я тут немного поиздержался.

– Извините, мистер Муни, – ответил Гарри. – Но у меня тоже финансовые проблемы. Мне нужно много чего сделать на эти деньги.

Муни потряс поднятым к потолку кулаком.

– Женщины! – взорвался он. – Всегда одно и то же! Как только какой-нибудь олух начинает путаться с женщиной, ему конец, а все вокруг страдают. Ну идем же, скорми меня своим акулам.

И они вышли из ателье.