Текст книги "Разрезающий лабиринт"

Глава пятая
Сонное царство

После прибытия корабля прошло четыре дня – самых долгих в его жизни. Он был там, видел, как судно выползает на берег, первым встретил женщину по имени Клеттер. И при этом никто не счел нужным сообщить ему какие-то новости. Айзека мучила неизвестность. Хоть что-то бы узнать!

По острову, точно брызги соленой воды после мощной волны, разбившейся о берег, расходились слухи. «Сумасшедшая, злобная, настоящая ведьма, полное ничтожество, древняя Ава Пейдж собственной персоной»… Ничто из услышанного не имело ни капли смысла, и все же глупая болтовня продолжалась уже четыре дня.

Как и все нормальные люди, Айзек был довольно высокого мнения о себе, понимая, впрочем, что не представляет собой ничего особенного, когда дело касается острова, Конгресса и судьбоносных решений. Ему всего двадцать, и, положа руку на сердце, не такой уж он хороший кузнец. Да, с каждым днем получается все лучше, однако до совершенства еще чертовски далеко.

Айзек деловито стучал по куску раскаленного железа, как вдруг по его душу явилась Миоко. Несколько раз окликнув друга и не получив ответа, девушка швырнула ему в спину согнутый гвоздь.

– Эй, ты чего?

Он сунул горячий кусок металла в емкость для охлаждения. Вообще-то он пытался выковать ложку, но изделие больше напоминало весло.

– Уже что-то решили?

Она нетерпеливо взмахнула рукой: заканчивай и выходи!

– Капитан Спаркс ушел на собрание! – запротестовал он. – Я здесь за главного, пока он не вернется.

– Айзек, подними свою задницу! Сзывают весь остров, чтобы сделать объявление. Просто запри дверь и выключи огонь, чтобы этот сарай не сгорел.

Айзек нахмурился.

– Выключить?

– Да, и поскорее.

Он нахмурился еще сильнее.

– Ты хоть понимаешь, что такое огонь?

Полчаса спустя они миновали здание школы и подошли к воздвигнутому рядом павильону – огромному тенту с десятками столиков для пикника. Перед уходом Айзеку удалось погасить огонь и обеспечить безопасность кузницы, а затем они с Миоко пробежали милю или около того до города. Крупные обсуждения в Конгрессе обычно ознаменовывались всеобщим пиром – нечто вроде примирения и восстановления солидарности после того, как лидеры часами или днями напролет кричали и ругались друг на друга. Айзеку нестерпимо хотелось услышать, как шло обсуждение и что решил Конгресс по поводу женщины, приплывшей на корабле. Но, как всегда говорил Доминик, от бесплатной еды нельзя отказываться ни при каких обстоятельствах.

Айзек с Миоко не стали искать друзей в битком набитом павильоне. Миоко с трудом нашла свободное местечко в углу. Столы уже ломились от еды. Разные виды хлеба и выпечки; свежие фрукты, головы сыра; печеный картофель и овощи; несколько блюд с тушеной бараниной. На последнюю налегать не рекомендовалось, если не хочешь удостоиться косых взглядов островитян-стариков.

Работая до седьмого пота, Айзек сжег кучу калорий. Он жадно поглощал еду, едва успевая жевать. Миоко пару раз посмотрела на него с полнейшим отвращением, и он немного замедлил темп. Он как раз вгрызся в баранью отбивную, которую приберег напоследок, когда подошедшая сзади Триш положила руку ему на плечо.

– Кажется, этого барашка звали Хохотунчик, – сказала она. – Надеюсь, ты чувствуешь себя виноватым.

Он оглянулся.

– Привет! Что слышно?

– Не разговаривай с полным ртом.

Она наклонилась ближе, просунув голову между Айзеком и Миоко.

– На презентации садитесь поближе к нам, мы постараемся занять местечко. Что-то произойдет, и мы должны держаться вместе. При любых обстоятельствах. Вы случайно не выпили вина?

На острове существовал строго соблюдаемый запрет употреблять алкоголь до двадцати одного года. Этого возраста из друзей Айзека достигли только Садина и Доминик. Поскольку такие собрания предназначались лишь для тех, кто окончил школу, Айзек с Миоко входили в число немногих присутствующих, кому нельзя пить. Айзек пару раз пробовал спиртное, однако ничего не почувствовал, кроме легкого расстройства желудка.

Хоть ты нам и не бабушка, – съязвила Миоко, – обещаю, что мы не пили вино, честно.

Триш даже не улыбнулась.

– Хорошо. До встречи в амфитеатре. Не опаздывайте.

Миоко хотела что-то спросить, но Триш предостерегающе подняла руку.

– Не сейчас. Позже. Поверьте мне на слово и садитесь поближе.

Она ушла. Айзек с Миоко вопросительно переглянулись.

– Пойдем, – сказал Айзек.

Лекторий Галилея представлял собой амфитеатр под открытым небом, выстроенный на естественном утесе. Установленные полукругом скамьи были обращены к сцене, которая выходила на один из самых тихих пляжей на острове. Скала создавала невероятную акустику. В театре довольно часто проводили различные мероприятия, такие как сегодняшний доклад Конгресса. Обычно на сборищах Айзека клонило в сон, а сегодня он не мог дождаться начала. Что имела в виду Триш, которая вела себя так таинственно и говорила загадками? «Что-то произойдет», – сказала она. Странно все это.

Аудитория быстро заполнялась. Видные члены Конгресса, собравшиеся на широкой деревянной сцене, переговаривались, расставляли стулья – большинство выглядели недовольными, а некоторые и вовсе кипели от злости. Вероятно, их вывели из себя дружеские дебаты о странной женщине с корабля. Айзека это не удивило. В Конгрессе всегда бушевали страсти.

– Вон сидят Садина и Триш, – сказала Миоко, указывая на четвертый ряд.

Они протолкались вниз, и хотя в поле зрения не было свободных мест, кое-как ухитрились втиснуться между друзьями.

– Эй, я и так еле держусь на одной половинке попы! – завопила дама, сидевшая с краю, и все в пределах слышимости рассмеялись.

Айзек задумался, понимают ли эти люди, что означает появление у берегов острова корабля из старого мира. Может, его просто испугало зловещее предупреждение Триш?

– Привет, – прошептала ему на ухо Садина.

Она сидела справа от Айзека, а Миоко слева.

– Что вы затеяли? – спросил он.

Айзек догадался, что девушка не слышит его из-за гула голосов сотен людей. Поняв, что поговорить не удастся, они одновременно улыбнулись и пожали плечами.

Айзек подумал о женщине с корабля. Вскоре после того, как та раскрыла им цель своего путешествия на остров – найти потомков старых глэйдеров, Ньюта и Сони, – прибыла спасательная команда. Айзек не знал, что Ньют и Соня приходятся друг другу братом и сестрой; в историях об этих знаменитых людях ничего такого не говорилось. Но женщина была непреклонна. Незнакомку забрали в больницу, и он уже четыре дня ее не видел, а имена постоянно вспыхивали в памяти, точно проблески солнца среди бегущих по небу облаков.

Ньют. Соня.

Историю Ньюта знал каждый первоклассник. Все дети, едва освоившие грамоту, читали книгу Ньюта. Он был почти легендарной фигурой, и наличие у него потомков удивило бы любого на острове. Соня – не столь загадочная, хотя почти столь же легендарная, прибыла на остров с Томасом и остальными выжившими семьдесят лет тому. Она уже умерла, однако оставила несколько детей и внуков.

На трибуну вышла мама Садины, миз Коуэн. Ей, занимавшей пост первого председателя Конгресса, предстояло опровергнуть глупые сплетни, охватившие остров.

Миз Коуэн подняла руки, подождала, пока ее заметят и утихнут.

– Спасибо, – с достоинством произнесла женщина.

Она была похожа на Садину, только ниже ростом, старше и с морщинами. Ее все уважали, даже те, кого она злила. Такое уж у нее было свойство.

– Спасибо, что собрались. В последние дни у нас произошли некоторые интересные события.

Садина наклонилась к Айзеку и тихо сказала:

– Ты знаешь, что у Сони был только один ребенок?

Айзек задрал голову и удивленно наморщил лоб.

– А по-моему, трое или четверо.

– Нет, всего один. Теперь молчи и слушай.

«Вечно Садина что-то выдумает», – подумал одолеваемый любопытством Айзек.

Он пропустил первые фразы, которые произнесла с трибуны миз Коуэн. Голос женщины отражался от каменных стен и, казалось, звучал со всех сторон.

– …немного сбило нас с толку, однако, пообщавшись с гостьей, мы поняли, что она говорит правду. Тем не менее факт остается фактом: согласно ее собственному признанию, она усыпила и застрелила своих товарищей. Конгресс не может закрыть на это глаза.

По толпе пронесся ропот. Миз Коуэн держала в руках несколько листов бумаги с какими-то заметками и взволнованно их рассматривала. Опустив бумаги на трибуну, она подняла голову и оглядела присутствующих.

– Я не могу сказать то, что мне велели. Простите, не могу. Это глупо. Абсурдно.

– Коуэн! – воскликнул мужской голос.

Заместитель председателя, Вильгельм, встал и быстрым шагом подошел к своей непосредственной начальнице. Встал за спиной, наклонился и свирепо зашептал на ухо. Послышалось какое-то шипение, но слов было не разобрать. Миз Коуэн смела с трибуны бумаги, и они закружились в воздухе, как осенние листья. Незнакомый Айзеку член Конгресса бросился собирать листы, пока те не попали в руки людей.

– Мне все равно! – крикнула миз Коуэн, повернувшись к Вильгельму. – Остальные меня не волнуют! Меня интересует она!

Обойдя мужчину, собиравшего разлетевшиеся бумаги, миз Коуэн поспешно спустилась со сцены.

Толпа потрясенно притихла. Вильгельм стоял как вкопанный, с бледным, точно гребень волны, лицом. Айзек посмотрел на Садину, которая казалась слишком уж спокойной. В конце концов, миз Коуэн – ее мама.

– Садина? – окликнул Айзек. – Что…

– Все из-за меня, – сказала вдруг девушка. – Меня хотят отправить в старый мир.

Сразу после этого заявления Садина встала и протиснулась мимо сидящих на скамейке людей, а затем бросилась вслед за матерью. Услышав ее слова, Миоко тоже вскочила и последовала по пятам за Айзеком, который уже мчался за Садиной. Он понятия не имел о том, что все это значит, и совсем запутался. Однако инстинкты одержали верх, и он пообещал себе, что не упустит Садину из виду. Он бежал к берегу, а толпа позади, отойдя от шока, кричала что-то неразборчивое.

– Мама! – крикнула Садина.

– Садина! – крикнул Айзек.

– Айзек!

Он посмотрел через плечо. Доминик. Рядом с ним Триш, все мчатся вдогонку. Миз Коуэн наконец остановилась в добрых пятистах метрах от амфитеатра. Она согнулась, уперла руки в колени и пыталась отдышаться. К ней подошла Садина, затем Айзек с Миоко и Триш с Домиником. Они переглянулись, хватая ртом воздух и ожидая объяснений. Первые же слова миз Коуэн несказанно удивили Айзека.

– Айзек, вернись. Уходи немедленно. Ты в этом не участвуешь.

– Что… что такое… в чем не участвую? – заикаясь, спросил Айзек, чувствуя себя полным идиотом.

– Нет, мама, – сказала Садина. – Мы хотим, чтобы он пошел с нами. Если сам решит, конечно.

До Айзека наконец дошло: все, кроме него, знают, что происходит. Он видел это по их лицам. Даже по смущенному, виноватому лицу Миоко.

Айзек театрально пожал плечами, несколько секунд удерживая их в крайнем верхнем положении.

– Ну-ну, может, кто-то все-таки раскроет мне большой секрет?

Ребята переглянулись, и в конце концов все посмотрели на миз Коуэн. Она не только была намного старше, но и принадлежала к высшему эшелону управления. Красноречива, умна, скора и на гнев, и на милость. Айзек всегда ее побаивался – когда был маленьким, упрашивал Садину играть у себя дома, а не наоборот.

Женщина посмотрела ему в глаза.

– Ты мне всегда нравился, Айзек. Ты славный паренек и пережил страшное горе. Просто… Я не хочу, чтобы ты…

Ее перебила Садина.

– Мама, именно поэтому он должен пойти с нами. Он один из немногих, у кого не осталось семьи. Теперь его семья – мы. Мы с Триш любим его как брата, хотя временами он доводит нас до белого каления. Мы… я без него не пойду.

Айзек подумал, что это уже слишком.

– Не пойдешь? Куда?!

В течение нескольких секунд ему отвечал только шепот волн, омывающих песчаное мелководье. Миз Коуэн подошла вплотную. Хотя она была на несколько дюймов ниже, Айзек поневоле шагнул назад. Почему он так боится этой хрупкой женщины?

– Хорошо, слушай, – сказала она. – В Конгрессе произошел раскол. Голоса разделились почти поровну, тем не менее мои сторонники проиграли. Я ничего не понимаю. Как так можно?

Она закрыла глаза и вздохнула, покраснев от раздражения. Затем вновь посмотрела на него.

– Женщина. С корабля. Ее зовут Клеттер. Я много с ней общалась – больше, чем кто бы то ни было. Готова поклясться жизнью собственной дочери…

– Очень мило! – вскрикнула Садина.

– … что Клеттер говорит правду. Я прожила долгую жизнь и знаю людей. Я столько дерьма в жизни видела, извините за выражение, что меня не пугает его запах. Эта женщина не врет. И, честно говоря, я хотела бы ей помочь.

– А почему вы сказали с трибуны… – начал Айзек и осекся.

– Мы разыграли спектакль. Видишь ли, я не хочу строить из себя великого сыщика, но все это розыгрыш. Его устроили мои сторонники в Конгрессе, Садина с Триш и друзья, которых они привлекли к делу. Я хотела избавить тебя от лишних волнений, Айзек, ты и без того пережил страшную трагедию, твоя семья…

У Айзека на глазах выступили слезы, однако он постарался скрыть это, ожесточенно помотав головой.

– Я справлюсь. Я пойду. Мне это нужно.

Коуэн грустно кивнула.

– Ну что ж, вы победили. Ты правда этого хочешь?

Айзек взглянул на Садину, которая ободряюще кивнула.

– Да, хоть и не знаю, на что иду. И все-таки… я… соглашаюсь?

Садина с Триш рассмеялись, и даже миз Коуэн улыбнулась.

– Все просто, Айзек, – сказала она. – Мы садимся на корабль с нашей новой подругой, с нами еще несколько человек, и отправляемся в старый мир. Как тебе такой расклад?

Она похлопала его по плечу и повернула назад к амфитеатру.

– Погодите, это не шутка? – спросил он, обращаясь ко всей компании, направившейся вслед за миз Коуэн. – Я ничего не понимаю. Она притворялась?

Садина крепко обняла его и прошептала на ухо:

– Ага. Кстати, в вино кое-что подмешали. Не волнуйся, всего лишь снотворное.

Айзек в жизни не испытывал ничего подобного. Он потерял мать и отца, сестру. Защищаясь от боли, он привык подавлять свои чувства, приучил себя не думать об этом. Ничего не чувствовать. Но несмотря на боль и тоску, такого с ним никогда не было.

Словно вышибли почву из-под ног. Словно исчезла гравитация, и ничто больше не привязывает его к земле. Возвращаясь следом за друзьями к амфитеатру, он не чувствовал ног – будто кто-то одолжил ему сапоги-скороходы, чтобы он мог дойти до цели. В голове помутилось. Он как будто пробуждался от сна, самого реалистичного сна в своей жизни, испытывая ощущение, что все, что знаешь и хочешь знать, вот-вот исчезнет. Навсегда.

Когда они подошли к амфитеатру, Айзек остановился. Садина взяла его за руку.

– Они просто спят, – сказала она.

Сотни людей лежали вповалку на скамейках и на земле, раскинув руки и ноги.

– Эта женщина, Клеттер, дала моей маме снотворное с корабля – то же самое, что использовала для своих приятелей. Она сказала, что не хотела их убивать, но в конце концов пришлось.

– И мы должны ей верить?

– Я верю маме, остальное сейчас не важно. И когда у нас появится время поговорить о том, почему мы хотим пойти с Клеттер, думаю, ты будешь с нами в одной лодке, уж прости за каламбур.

Айзек указал на груды спящих тел.

– А они?

– По ее словам, проснутся часов через десять.

Снотворное досталось не всем: кое-кто из членов Конгресса уже говорил с миз Коуэн, и еще некоторые люди, по каким-то причинам не пившие вино, выглядели ошеломленными и кипели праведным гневом.

– По словам изголодавшейся, кровожадной сумасшедшей, которую мы знаем целых четыре дня? Отлично, – сыронизировал Айзек.

Садина бросила на него укоризненный взгляд.

– Во-первых, нас много, а она одна, во‐вторых, она не похожа на сумасшедшую. Кроме того, моя мама проверила препарат на себе прошлой ночью и сказала, что в жизни так прекрасно не высыпалась.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Первым рассмеялся Айзек, потом хихикнула Садина, и в конце концов они вдвоем захохотали, как сумасшедшие. Айзеку внезапно стало легче.

Наконец успокоившись, он сказал:

– И ты хочешь, чтобы я взошел на борт этой ржавой консервной банки и отправился в страну шизов и Вспышки? Заманчивое предложение.

– Подожди, ты еще не слышал, что говорит Клеттер. Мы с Триш без тебя никуда не поплывем, уж поверь. Мама и остальные придумали план – они хотят убедить всех, будто Клеттер устроила это сама, – девушка указала на спящих, – а нас взяла в заложники. Чтобы, когда мы вернемся, можно было свалить все на нее. А теперь пойдем.

Садина взяла его за руку и потащила к матери, которая бодро выкрикивала распоряжения, точно неугомонный фитнес-тренер.

Клеттер, замыкавшая сейчас строй, выглядела посвежевшей и откормленной, как будто за время пребывания на острове набрала килограммов десять. Айзек то и дело на нее оглядывался, не в силах сдержать любопытство. Темная кожа сияла, глаза больше не прятались в бездонных провалах отчаяния. С чистыми волосами, в новой одежде, отдохнувшая, она превратилась в совершенно другого человека и ничем не напоминала немощное существо, которое они с Миоко выловили из океана. Она чем-то походила на миз Коуэн, как будто воссоединились наконец два равных по силе и мощи близнеца. Впечатления не портило даже то, что Клеттер несла диковинное оружие, отливавшее голубыми отблесками статического электричества, невиданное на их маленьком острове. С этой штукой в руках она казалась достойной парой Садининой маме.

Айзек и около дюжины остальных путешественников, в том числе Карсон, Джеки и Лейси с западного побережья, шагали к берегу, где был пришвартован корабль Клеттер, «Разрезающий лабиринт». Каждый тащил по меньшей мере два вещмешка с припасами. Несмотря на выбитую из-под ног почву и стремительные изменения, ворвавшиеся в его жизнь, Айзек не испытывал страха. Им владело какое-то странное чувство, нечто вроде легкого оцепенения, не позволяющего ощутить волнение и страх, которые должны были его одолевать.

– Почему мы не отобрали у нее оружие? – спросил Айзек у Триш, поскольку Садина была занята получением инструкций от своей мамы.

Доминик и Миоко шли сзади.

– Сначала мы разрешили этой дамочке накачать наших соотечественников снотворным, а теперь позволяем ходить со здоровенным пулеметом? Эту штуку как будто привезли с Марса.

– Ты знаешь, почему, – ответила Триш.

– Чтобы все думали, что она нас похитила, – невозмутимо произнес Айзек, всем своим видом показывая, что ничего глупее в жизни не слышал.

– Да, Айзек, именно так. Ты ведь помнишь, что не все спят?

– Я просто думаю, что мы слишком ей доверяем.

– Аминь, – вмешалась Миоко.

Триш беспечно пожала плечами.

– Могу сказать только, что Садина и ее мама меня убедили. К тому же чертовски здорово – отправиться на корабле в далекие края, где никогда раньше не бывала. Хочешь остаться дома – дело твое. Но сначала выслушай.

– С нетерпением жду ваших аргументов.

– Тут я согласен с Триш, – подхватил Доминик. – Пусть даже эта милая леди ест котят на обед, а хомячков на ужин, я не согласен всю жизнь сидеть на этом клочке земли, если есть возможность куда-то выбраться.

Айзек развернулся и сделал несколько шагов назад.

– И тебя устраивает, что твой отец проснется через несколько часов и подумает, что больше никогда тебя не увидит?

– Мы вернемся, чувак. Все будет в порядке. Не на Луну улетаем.

Триш схватила Айзека за руку и притянула к себе.

– По словам Клеттер, вполне возможно, что состав крови Садины, или ДНК, или что-то там еще, поможет создать лекарство от нового вида Вспышки. Так что это не только приключение, но и доброе дело!

– По-моему, кое-кто забывает историю, – усмехнулась Миоко. – Разве дело не в том, что наших предков использовали против их воли и заставили бежать? Потому что надеялись найти лекарство?

Айзек обрадовался: хоть кто-то кроме него рассуждает логически.

– Это совсем другое, – возразила Триш. – Мы идем добровольно, и у Клеттер есть иммунитет, как и у нас. Во всяком случае, мы так предполагаем. По ее словам, они просто хотят провести некоторые медицинские тесты, а не исследования мозга, через которые пришлось пройти Глэйдерам. Речь идет о физиологии, а не о психиатрии. Короче, вы утомили. Пусть она сама вам объясняет.

– Было бы неплохо, – сказал Доминик. – Ты действительно хреново объясняешь.

– Бабамс, – сказала Триш.

Никто не знал, что это означает. Айзек облегченно вздохнул. Удивительно, что Триш считает это приключением. Вся эта история его одновременно напугала и взбудоражила. Подумать только, они увидят большой мир, а ведь раньше он и мечтать об этом не смел. Прошло больше семидесяти лет с тех пор, как Глэйдеры избежали неминуемого апокалипсиса. Люди из старого мира уже придумали, как сделать жизнь безопаснее. Однако тревожные мысли не уходили. Умирающая от голода Клеттер прибыла на судне, палуба которого усеяна трупами. Всем им прострелили голову. Точнее, это сделала она.

Айзеку хотелось избавиться от этих мыслей; вот если бы можно было нажать кнопку и выключить глупый мозг!