Текст книги "Коралловый поцелуй"

Глава 10

– В руках у меня все еще находился пакетик с изумрудами, – продолжила Эми. – В коробке же лежали письма.

– Письма твоей матери, – уточнил Джед.

– Да, – кивнула она. – К Майклу Вайману.

Оказалось, это любовная переписка. Я читала с трудом, от волнения строчки прыгали у меня перед глазами. Не осталось никакого сомнения, что моя мать была страстно влюблена в Ваймана и даже собиралась с ним бежать. Рядом с письмами лежали еще и фотографии: мой отец разговаривал с каким-то незнакомым мне человеком. Рукой Ваймана было отмечено время и дата и написано какое-то, кажется, русское, имя.

– Похоже, Вайман собирался шантажировать твоего отца. Или хотел подставить его вместо себя, продав секреты их авиационной компании.

– Наверное, – согласилась Эми. – Тем более что и Лепейдж намекал на это. Вероятно, получив изумруды, он хотел обвинить во всем моего отца. Одного только я никак не пойму: почему в той же коробке оказались и письма моей матери?

Джед встал и несколько раз прошелся по веранде, затем, присев на перила, ответил:

– Возможно, Вайман и переписку хотел использовать для вымогательства. Но на этот раз не против твоего отца, а против матери. Ведь мы не знаем, что произошло между ними. Быть может, к тому времени она уже порвала с ним? И письма нужны были ему, чтобы заручиться ее молчанием. Интересно, что же произошло на самом деле в тот день, когда он не вернулся домой.

– Я думаю, – произнесла Эми, сурово сжав губы, – что это моя мать убила его, а тело спрятала в пещере. Отец ведь почти не плавает под водой, а только очень хороший ныряльщик отважится на подобное погружение. К тому же и Лепейдж не сомневался в том, что Майкла убили, никакой аварии на яхте не было. Ведь именно он обнаружил в пещере остатки водолазного снаряжения.

– Но ведь никто не подтвердил, что они принадлежат именно Вайману!

– Доказательств действительно нет, – покачала головой Эми, вспоминая свои сны.

– Что же могло толкнуть твою мать на убийство? – спросил Джед. – – Не знаю»– задумчиво произнесла она. – Может, ревность. Роза рассказывала мне о какой-то женщине, которую Вайман привозил с собой на остров. А быть может, наоборот, потому что Вайман стал угрожать пустить в ход письма. Но интуиция подсказывает мне, что Лепейдж был прав и единственной, кто мог убить Майкла, а затем спрятать тело в пещере, была моя мать. Ведь о пещерах, кроме членов нашей семьи, никто не знает.

– Но ведь Вайман тоже знал об этом!

– Знал… Вероятно, он узнал о них, когда они с отцом делили землю и дом, – ответила она задумчиво. – Скажи, а что может остаться от тела, пролежавшего на дне двадцать пять лет?

– Не стоит тебе предаваться подобным фантазиям, ты и так излишне впечатлительна.

– И все же, – настаивала она. – Ведь если там было тело, должно же от него что-нибудь остаться?

– Ну, самое большее, что может быть, это скелет, – небрежно бросил Джед.

И Эми подивилась его невозмутимости. Как он спокоен! А она не могла без трепета представить себе желтые кости черепа, темные провалы глазниц, в которых прячутся бледные складчатые креветки, тонкие кости рук, медленно покачивающиеся в тихих потоках воды. Ей стало жутко.

– Лепейдж же говорил, – заметила она, – что труп Ваймана находился на дне.

– Даже если он там и лежит, – пожал плечами Джед, – нам все равно не узнать, кто именно убил Майкла. Принимая в расчет принадлежавшие ему изумруды, можно предположить, что число его недоброжелателей достаточно велико. Да сами русские в конце концов могли бы подобным образом вернуть себе камни после того, как получили чертежи нужных им изобретений.

– Но ведь он спрятал изумруды на дне пещеры, – тихо возразила Эми.

– А ты проверяла, действительно ли они были в том пакетике, с которым ты прыгнула в воду?

– Да, проверяла.

– И оставила их под водой? Все шесть изумрудов?! – Он с недоумением посмотрел на девушку. – Это же целое состояние!

– Мне не хотелось больше их видеть. Они бы всю жизнь напоминали мне о произошедшем. т – М-да, – иронически промычал он. – Веский аргумент. Ну и чем же закончилась вся эта история?

– Я была в панике, не знала, что и делать. Рассказывать родителям о причинах смерти Лепейджа и об изумрудах было, конечно, нельзя. К тому же в коробке еще лежали эти таинственные фотографии и компрометирующие маму письма. Оставалось только положить все обратно в коробку и спрятать ее куда-нибудь подальше. И я решила, что лучше всего это сделать в пещере. Ведь все эти годы камушки пролежали именно там, так пусть полежат еще несколько десятилетий.

– И ты нырнула в пещеру? – Джед покачал головой. – Представляю, что было дальше!

– Ничего лучшего я придумать не могла. Мне просто хотелось поскорее отделаться от этих проклятых вещей.

– Рискуя собственной жизнью?

– Но у меня не было другого выбора, – ответила она и почувствовала, как от воспоминаний у нее перехватило дыхание.

– И что же ты сделала?

– Я надела акваланг Лепейджа и вошла в воду. До этого я никогда не ныряла в пещеры, хотя и прочла кое-какие руководства по технике погружений. Взяв катушку с намотанным на нее длинным шпагатом, я привязала один его конец к камню перед входом в туннель и поплыла вглубь, насколько хватило духу, чтобы подыскать подходящее место для коробки. А потом по шпагату вернулась обратно. Когда я выходила на берег, луч фонарика вновь осветил глаза мертвого Лепейджа. Я вздрогнула и, поскользнувшись, упала, вновь задев ногой его неживую руку. О, это было ужасно!

Эми замолчала, не в силах продолжать. Руки ее дрожали, а в горле стоял тугой ком. Джед, приблизившись, ласково обнял ее за плечи:

– Не волнуйся, ведь это не ты его убила. Но даже если бы и так, ты была вправе убить его, защищаясь.

– Но эти мучительные ночные кошмары… Почему я никак не могу от них избавиться?

– Потому что ты никому не рассказывала о событиях той ночи, и они тяготили тебя. Ведь ты очень впечатлительна – творческая личность с богатым воображением. Не тебе разбираться с подобными проблемами. К тому же тебя мучает то, что та проклятая коробка все еще находится в пещере.

– А где же ей, по-твоему, находиться? – удивилась Эми.

– Но ведь ты оставила все как, было. И если Лепейдж знал о существовании изумрудов, значит, о них знает и тот, кто послал его.

– Лепейдж же говорил, что в этот раз он работает только на самого себя.

– Откуда же он тогда, узнал о, существовании камешков?

– Ну-у, – протянула она, – я и сама все время: думаю об этом. Но даже если он и получил от кого-то эту информацию, то, видимо, совсем его не: боялся.

Быть может, он убил его перед тем, как отправиться на остров? А что, очень даже может быть.

– Как знать, как знать. В этом деле нельзя полагаться просто на предположения. Слишком запутанна и небезопасна сложившаяся ситуация.

– Да уж, – кивнула она.

– И надо достать коробку из пещеры, чтобы снять напряжение.

– Ну нет, только не это! Я и сама не полезу туда, и тебе не дам, не надейся!

Джед улыбнулся, но спорить не стал, а вместо этого притянул ее к себе и крепко сжал в своих объятиях.

– – Поговорим об этом позже, – тихо шепнул он.

– Коробка на дне пещеры и пролежит еще долго, и никто никогда не найдет ее там, если я сама не покажу дорогу.

– Но ты сказала, что нервничала и спешила в ту ночь, а значит, не могла спрятать изумруды далеко и они лежат где-то поблизости. Так что каждый, кто захочет их раздобыть, без труда до них доберется.

– Зачем тебе эта коробка? – нервно спросила она, высвобождаясь из его объятий.

– Слишком уж запутанное дело, и, чтобы его распутать, надо вытащить коробку на свет Божий.

У Эми мелькнула мысль, что, возможно, он тоже прельстился этими изумрудами, но потом она отбросила все свои сомнения. Все равно ведь у нее нет иного выхода.

– Что с тобой? – нежно спросил он. – Ты словно насмерть перепугана.

Она попыталась сбросить с себя его руки, и он неохотно отпустил ее.

– Всему виной этот дурацкий сок гуавы, что я пила прошлой ночью, – откликнулась она. – Выболтала все свои секреты!

– Нет, это не сок гуавы, а тот ужас, что рвет твою душу на части вот уже восемь месяцев.

– А помнишь, той ночью, когда я разбудила тебя своим криком, ты сказал, что не стоит бередить душу воспоминаниями, чтобы лишний раз не делать себе больно?

– Я говорил не о воспоминаниях, а о ночных кошмарах. Ведь тебе снится совсем не то, что случилось в октябре прошлого года.

– Ты прав, – согласилась она. – Я действительно жила в постоянном напряжении, не в силах ничего забыть И во сне все снова повторялось, но совсем не так, как было на самом деле. Еще страшнее, еще тягостнее. Временами мне казалось, что я схожу с ума.

– Поэтому и надо распутать эту путаницу!

– Опять начинаешь? – Она испуганно вскинула голову.

Джед невинно пожал плечами и пристально посмотрел ей в глаза:

– Но они же преследуют тебя! И ты не успокоишься до тех пор, пока не получишь ответы на все интересующие тебя вопросы. Ты хочешь знать, кто убил Ваймана двадцать пять лет назад, кто послал за изумрудами Лепейджа и какое отношение ко всему этому имеют твои родители. При твоем богатом воображении от таких загадок и впрямь недолго сойти с ума, и потому просто необходимо во всем разобраться.

– Ты говоришь прямо как специалист по подобным запутанным делам.

– А я и есть специалист. И лучше бы тебе прояснить со мной все свои вопросы, иначе ты все равно не сможешь жить спокойно.

– Но я боюсь даже представить, как вернуться в эту жуткую пещеру.

– Я все время буду рядом. Эми задумалась и замолчала. Джед немного подождал, потом вздохнул и продолжил:

– Понимаю…

– И что же ты понимаешь? – спросила слегка раздраженная его настойчивостью Эми.

– Понимаю то, что ты опять боишься ошибиться: уж не новый ли я Лепейдж, охотник за изумрудами?

– Но тебя, по-моему, это не очень волнует.

– А зачем волноваться понапрасну? – пожал плечами Джед. – Уверен, в глубине души ты все же веришь мне. Иначе не пила бы так охотно сок гуавы прошлой ночью.

– Ты просто плохо знаешь коктейли нашей милой Розы, – улыбнулась она. – Они, словно мины замедленного действия, срабатывают не сразу.

– Зато ты прекрасно знаешь, и все же перепилась вчера до чертиков. С чего бы это?

– Наверное, увлеклась беседой с Розой. Она затронула важную для меня тему, и я не хотела ее останавливать.

– Она рассказывала о твоих родителях?

– Да, – кивнула Эми. – Сказала, что Майкл Вайман был довольно неприятный человек. Он пытался поссорить моих родителей, вначале подкладывая в постель к моему отцу свою подружку, а потом, когда это не удалось, обольщая мою мать. И в этом он преуспел, судя по найденным письмам.

– Но хорошо бы судить не только со слов Розы, но и по фактам. Ведь на деле все может быть совсем по-другому. Нужна достоверная информация.

– Не хочу я ее знать!

– Ты, конечно, можешь пренебречь отношениями твоих родителей в прошлом, но не надо забывать, что сейчас у нас под боком шесть больших изумрудов, привлекающих к себе внимание разного рода негодяев. Известно, что они не успокоились и еще напомнят о себе.

– Единственный негодяй, с которым я сталкивалась, – это Лепейдж. И он мертв.

– Но ведь кто-то сообщил ему о камнях, – настойчиво повторил Джед и вдруг спросил:

– А между мной и Лепейджем действительно есть сходство?

– Да, – слегка поколебавшись» сказала она.

– Он познакомился с тобой незадолго до твоего отъезда на остров. И ты считала его своим другом и поверяла ему свои тайны. Он добился расположения твоих родителей, нырял с тобой, расспрашивал. Короче, использовал тебя.

– Именно.

– Ив конце концов попытался тебя убить.

– Верно, – кивнула Эми.

– Когда же и я проявил излишнее любопытство, ты испугалась, что все начинается вновь, – решительно и настойчиво продолжил Джед.

– Но, когда ты сообщил, что работаешь на правительство, я перестала волноваться.

– Но я ведь мог и солгать! Я же не признавался до тех пор, пока Стин не раскрыл тебе происхождения моих ран.

– Так ты лгал мне?!

– Конечно, нет. А если предположить…

– Ну а на самом-то деле что случилось с тобой в последней командировке?

– Я ошибся. В нашем деле приходится дорого платить за ошибки. Я поверил тому, кому нельзя было верить, и все могло бы кончиться гораздо хуже. Но мне все же повезло.

– Ты мог погибнуть?! – с дрожью в голосе спросила она и тревожно взглянула на него.

– Или лишиться весьма важного органа, – усмехнулся он. – Стоило пуле попасть чуть выше, и, как выразился доктор Стин…

– Ты бы пел сопрано в церковном хоре. – Она нежно прильнула к его груди. – Страшно даже подумать об этом, но ведь могли и убить.

– Думаю, это был бы лучший вариант по сравнению с тем, о котором упомянул доктор. Я не умею петь. И, право, лучше уж умереть, чем всю оставшуюся жизнь мечтать о неосуществимой любви.

– Ты все время шутишь!

– Извини, но чувство юмора – это единственное, что может иногда скрасить создавшуюся ситуацию.

Эми положила голову ему на плечо, и он ласково обнял ее за плечи.

– Пусть так, – кротко улыбнулась она, проведя ладонью по его щеке. – Но, я думаю, мы были бы счастливы, даже если бы сбылись мрачные прогнозы доктора Стина.

Джед скептически поморщился:

– Думаешь, мы бы обошлись?..

– Но ты и без того парень хоть куда! Даже Роза отметила ловкость и размеры твоих рук.

Джед расхохотался, а Эми спрятала у него на груди свое смущенное лицо. Ей нравился его смех, с ним было так хорошо, когда он веселился! Вязкая, холодная дрожь, что охватила ее при воспоминаниях о прошлом, куда-то отступила, и душу ее захлестнуло теплое, светлое чувство покоя.

Напряжение спало, но что-то неуловимо изменилось в Джеде. Эми не могла понять что именно, но на следующий день он был задумчив, ушел в себя. Он больше не упоминал о коробке, и она была благодарна ему за это, ведь мысли о пещере действительно тяготили ее.

Утро прошло спокойно. Эми, с ногами забравшись в шезлонг и достав из кармана свой старый походный блокнот, набрасывала план своей новой главы из «Таящегося дьявола», а Джед, отыскав в кабинете Слейтора карандаши и линейки и устроившись за столиком неподалеку, чертил эскиз очередной экзотической клетки для птиц. Из-под его карандаша выходило что-то легкое, воздушное, полное светлой грации и тонкого изящества. Эми подивилась тому, как этот суровый и сильный человек создает такие хрупкие, грациозные и уютные жилища для маленьких певцов. Перед началом работы он поставил на проигрыватель Дугласа Слейтора пластинку Антонио Вивальди, и по притихшему, замершему дому полились светлые звуки его скрипичных концертов. Да, именно такая музыка только и способна помочь Джеду в его кропотливой и тонкой работе, решила Эми и хотела было пошутить о разнице их музыкальных пристрастий, но сдержалась, не желая отвлекать его от этого рождающего чудо дела.

К обеду она совсем успокоилась, разыгравшийся аппетит стал лучшим тому подтверждением. Пообедав на кухне, они вернулись на веранду, обмениваясь малозначительными забавными фразами. В состоянии Джеда не было ничего враждебного, но его рассеянная задумчивость все же беспокоила Эми. Впрочем, глупо искать глубокий смысл там, где его нет. Ведь он не вспоминал о коробке, значит, по всей видимости, принял ее точку зрения. И нет нужды волноваться.

Вечером Джед снова как-то неуловимо изменился, стал еще задумчивее. Он» предлагал ей белое вино, наливал себе виски, помогал ей чистить и варить креветки, но никакого живого разговора между ними так и не получалось. Несколько раз она хотела спросить, о чем он думает, но боялась возобновления разговоров О подводной пещере. Однако после ужина ей стало невмоготу. А вдруг его тяготит что-то совсем другое, а она и знать ничего не знает? И не понятно, чего ей ждать в дальнейшем. Тотчас разыгралось ее буйное воображение. Конечно, как она сразу не поняла: Джед обдумывает свои отношения с новой любовницей, то есть с ней! Пусть она довольно смазлива и даже, возможно, иногда мила, но в ее прошлом слишком много темных пятен: смерть ее приятеля, мрачная история с изумрудами, проблемы родителей. К тому же и сама она сумела припрятать драгоценные камни под взглядом мертвого человека столь хладнокровно, что ждать от нее чего-либо доброго явно не приходилось. Эми по опыту знала, как ожесточают мужчину драгоценные камни, и теперь не сомневалась, что Джед вполне способен оставить ее, узнав эту жуткую историю с изумрудами.

Все валилось у нее из рук, даже сюжетная линия книги не привлекала. На душе было тяжело, и она все больше и больше убеждалась, что права в своих предположениях относительно задумчивости Джеда. И наконец ей стало совсем плохо. Она извинилась и пошла спать. Он же, на мгновение оторвав глаза от эскиза, лишь едва заметно кивнул, даже не сделав попытки удержать или пойти за ней следом. Все ясно: он не хочет спать с ней после всего, что узнал. И она принялась и так и эдак прокручивать в голове эту версию, пока окончательно не вышла из себя.

Почему, собственно, он решил, что имеет право судить ее? В конце концов, она ничуть не изменилась с тех пор, когда, в очередной раз вернувшись из командировки, он остался у нее и соблазнил! Прибавилось лишь несколько фактов. Что же тогда заставило его так резко поменять свое отношение? Может, он счел ее недостаточно женственной? Решил, что она слишком жестоко поступила? А может, сам задумал достать изумруды, чтобы поживиться за ее счет? У Эми просто голова шла кругом. Он и сам далеко не ангел! Играет с пистолетами, угрюмо молчит, когда ему задают простые вопросы, совсем не думает о будущем. Она нервно тряхнула головой и направилась обратно на веранду. Дернул же ее черт влюбиться в Джеда! Да, она его любила. И наверное, уже давно. Впервые Эми осознала это, направляясь к доктору Маллену за средствами контрацепции, хотя и успокаивала тогда себя тем, что просто хочет предусмотреть всякие неожиданности. Ведь страсть Джеда была видна невооруженным глазом, а к чему это может привести, знают даже маленькие девочки. Но мысль о необходимости свести все на нет ей даже в голову не приходила. Да, конечно, она даже самой себе не хотела признаться, но в глубине души нисколько не сомневалась в своих чувствах.

Она его любила, а он, неожиданно узнав о ее прошлом, намерен теперь повернуть все вспять и завершить их роман той самой дружбой, с которой все началось. Эми чуть не задохнулась от подступившего к горлу волнения и, круто развернувшись, вновь поспешила в спальню. Но, не дойдя до двери, передумала и заторопилась на веранду, где, склонившись над эскизом, все в той же позе сидел Джед. Казалось, он с головой ушел в творчество, и даже не взглянул на нее, пока она не заговорила.

– Я ведь не принуждаю тебя жениться! – вдруг гордо заявила она.

Он оторвал взгляд от листа и с недоумением посмотрел на Эми. Она же, вызывающе опершись на перила, дерзко глядела ему прямо в глаза.

– Ты это о чем? – спросил о» оторопело.

– О том, что я никогда не заставляла тебя жениться.

– Это-то я расслышал, но только никак не пойму, к чему ты, собственно, клонишь. – Он неопределенно пожал плечами.

– Ты знаешь к чему.

– Полагаешь?

– Еще бы, – процедила она сквозь зубы. – Я всего лишь о том, что у тебя нет никаких оснований менять что-либо в наших отношениях. Я все та же, и ты такой же, как был, и наш роман вполне может продолжаться. Разве нет?

– Ах вот оно что! Странный вопрос.

– Я серьезно, – не на шутку рассердилась Эми.

– Неужели? – улыбнулся он и, отложив карандаш в сторону, откинулся в шезлонге – – А что случилось?

– Лучше скажи, когда ты узнал о моем прошлом, ты не переменил своего ко мне отношения?

– То есть хочу ли я тебя по-прежнему, узнав об инциденте в пещере?

– Не только в пещере, но и о том, что произошло двадцать пять лет назад, когда погиб Вайман. Об изумрудах, о шпионах, наемных агентах и многом другом, что переплелось в этой истории. Вероятно, теперь ты уже не считаешь меня такой привлекательной и невинной, как прежде.

Джед встал и подошел к ней поближе:

– Поверь мне, Эми, ты всегда будешь для меня очень привлекательной и очень наивной молоденькой писательницей фантастических романов, чье воображение в десятки раз богаче ее опыта и умения разбираться в жизненных ситуациях, что и приносит ей массу неприятностей и неудач.

– И что же это значит? – Она сердито вскинула брови и вызывающе подбоченилась.

Джед почти вплотную приблизился к ней:

– А то и значит, что ты самая большая фантазерка на свете и тебе вовсе не следует слишком усердно размышлять над своими собственными выдумками.

– Да, но я тебе еще не все сказала, – заторопилась Эми. Впрочем, он уже не слушал и, прежде чем она успела увернуться, крепко обнял девушку.

– Сейчас не время болтать, – обронил он, – время совершать поступки. у – Но я хочу все-таки знать правду, хочу знать, что же ты в действительности обо мне думаешь.

– Сейчас покажу, – ответил он и еще крепче сжал ее в своих объятиях, нежно прикоснувшись губами к ее разгоряченной щеке.

– А как же твое больное плечо? – осторожно поинтересовалась она.

– Забудь, сегодня его не существует, – отозвался Джед и, легко подхватив ее на руки, понес в спальню.

– Немедленно опусти меня! – запротестовала она. – Тебе же больно!

– Я потерплю, – засмеялся он. – А нет – так ты обо мне позаботишься.

– Да, но я пришла совсем не за этим: я только хотела узнать, не изменились ли наши отношения.

– Нет, конечно! И сейчас ты в этом убедишься, – с притворной угрозой прорычал Джед, опуская ее на кровать, и тут же принялся расстегивать пуговицы на рубашке.

– Ты не обманываешь?

– Распахни свои объятия, и я тебе докажу. Он разделся и лег рядом с Эми; мышцы его рук и спины перекатывались под гладкой упругой кожей в матовом свете огромной южной луны. Он осторожно поцеловал девушку и добавил:

– Забудь на мгновение о своей буйной фантазии, и мы сотворим с тобой не менее буйную реальность.

И она, покорно вздохнув, последовала его простому совету. А он, горячо прильнув к ней, стал жадно целовать в губы. Затем проник коленом ей между ног, и она послушно раздвинула бедра.

– Ты больше не будешь сомневаться, – горячо шептал он, поглаживая ее ноги, и она чувствовала, как теплая волна радости накатывает на ее замирающее сердце при каждом прикосновении.

– О, я уже не сомневаюсь, – шептала она в ответ.

И выгнулась навстречу его нежным умелым рукам. – Если бы ты знала, как я тебя иногда хочу, – тихо бормотал Джед, – ты бы не сомневалась в моем к тебе отношении.

Теперь уже он дрожал от страсти и, не в силах больше сдерживаться, вдруг порывисто вошел в нее. И она, благодарно обняв его, с восторгом приняла трепещущий упругий фаллос. Казалось, что ее заполнило всю целиком, вытеснив из груди и жуткие ночные кошмары, и страх следующего дня, и мучительные сомнения настоящего. Во всем мире были только он и она и их полыхающая жарким ночным факелом страсть, что жгучим блаженным огнем трепетала в ее захлебнувшейся от восторга душе. Эми полностью отдалась этому мучительно прекрасному пламени, уже ни о чем не загадывая и не моля.

А потом, тихо утопая в шелках неги, она молча лежала в объятиях Джеда. И ласковый морской ветерок, залетая в распахнутое навстречу ночи окно, мягко овевал их разгоряченные любовью тела.

– Джед?

– Что?

– Ты не спишь?

– Нет, – усмехнулся он.

– Можно, я спрошу тебя кое о чем? – произнесла Эми, не обращая внимания на его усмешку.

– Спрашивай.

– А ты давно работаешь на правительство? От неожиданности Джед вздрогнул. Что угодно, только не это. И Эми заметила, как он насторожился.

– Около восьми лет, – ответил он. – А почему ты спрашиваешь?

– Интересно, как долго ты уже занимаешься этим опасным делом.

– Любое серьезное дело так или иначе сопряжено с риском. И здесь рискуешь ничуть не чаще, а лишь в зависимости от обстоятельств.

– И занялся ты этой работой лишь Потому, что восемь дет назад все складывалось против тебя? Это, наверное, связано со смертью твоего брата?

Он немного помолчал, а потом насмешливо поглядел на нее:

– Опять фантазируешь?

– Но ты же говорил, что именно восемь лет назад погиб твой брат и расстроилась твоя помолвка. Вот я и решила, что, возможно, ты выбрал работу в связи с этими событиями. Впрочем, я просто так спросила.

– Ох уж эта мне женская логика!

– Но все же лучше бы ты мне обо всем рассказал.

– С чего ты взяла, что так лучше? Или думаешь, что теперь, когда ты раскрыла мне свои секреты, получила полное право выпытывать мои?

– Ну, если ты не можешь о них говорить… – начала Эми.

– Могу, – прервал ее Джед и, вздохнув, начал:

– Энди был таким же правительственным агентом, как и я впоследствии, хотя мне тогда ничего не было известно об этом. Ведь он был, кроме того, прекрасным инженером и пользовался этим как прикрытием. К тому же это давало ему возможность появляться в различных горячих точках планеты, не вызывая особых подозрений. Но с последнего задания он не вернулся. И когда я спросил об этом, мне сказали, что он был убит террористами. Якобы Энди случайно вышел из дома за продуктами, и тут как назло… Сама понимаешь, как скверно было тогда у меня на душе, и я позволил правительству провести себя.

– Что же было потом?

– А потом появился человек из того агентства, где работал мой брат, и рассказал об истинной причине его смерти «. Брат был убит одним из тех, за кем должен был следить, и агент предложил мне отомстить за него. Мне отводили его место в той фирме, что служила прикрытием.

– Но ведь ты никогда прежде не занимался подобными делами. Тебя же сразу могли убить! Они не имели права посылать тебя на задание без подготовки.

– Агентству нужно было срочно найти замену моему брату. А что касается меня, то я вообще и думать не думал об опасности.

– Ты хотел отомстить?

– Да, – кивнул Джед. – И оказалось, я весьма талантлив в этой области. Работа шла как по маслу, и в агентстве на меня не нарадовались. Они получали нужную информацию, а я имел возможность рассчитаться за брата.

Эми поежилась. Вряд ли нужно было уточнять, отомстил он или нет, и она спросила о другом:

– И что же случилось, когда ты вернулся домой?

– А когда я вернулся, моя невеста заявила, что она любит другого. Так что она так и не узнала истинной причины моего отсутствия. Я сказал ей, что перешел работать в другую строительную фирму, и распрощался. Но по-моему, она догадывалась, что это не совсем так, впрочем, какая разница? Ведь я вернулся с задания совершенно другим человеком. И может, то, что мы расстались, к лучшему. Не знаю, каким бы я был ей мужем после всего, что случилось.

– Ты сам так решил или кто-то тебе подсказал?

– Нет, я все решил сам. С тех пор у меня не было ни невесты, ни определенного занятия в жизни. Я никак не мог забыть Энди. И однажды у меня на пороге вновь появился знакомый мне клерк.» Это ненадолго, – сказал он. – Туда и обратно. Та же фирма. Знакомое дело «. И я согласился.

– А потом было еще одно знакомое дело, и еще одно, и вновь знакомое дело?

– Что ж, – пожал плечами Джед. – Я ведь говорил тебе, что у меня обнаружились способности к подобной работе. Правда, вначале я несколько наивно вел свою личную войну с врагам» своего брата.

– И ты ни в чем не сомневался? Неужели никогда даже вопроса не возникало, а справедливое ли дело ты делаешь? Ты ведь не из тех, кто способен на необдуманные поступки.

– Ты уверена? – Джед с любопытством взглянул на Эми.

– Уверена. Но восемь лет такой работы? По-моему, это уж слишком, даже для тебя.

– Да, порой мне кажется, что прошла целая жизнь.

– Мне тоже знакомо это чувство, – задумчиво произнесла Эми, заглядывая ему в глаза. – Но у меня это длится только восемь месяцев. Так что мы оба, видимо, нуждаемся в новой жизни.

И прежде чем он успел ответить, она, прильнув к груди Джеда, поцеловала его. Поиграв завитками волос на груди, ее рука ласково скользнула вниз и по рельефному прессу любимого устремилась к упругой плоти между ног.

– О-о, – томно застонал Джед. – При таком обращении я согласен остаться и в старой жизни. Ты сводишь меня с ума!

– Ну и хорошо, – ответила она, продолжая ласкать его крепкое, сбитое тело. – Это так здорово, что мы в равной степени можем наслаждаться нашей любовью.

Он притянул ее к себе и перевернул на спину. Заглянув в глаза, залюбовался мерцающим в них огнем таинственной страсти, а она в порыве признательности легко и нежно касалась его спины и сжавшихся ягодиц.

– А ты мастерица любовных игр, – тихо проговорил он.

– Этим играм научил меня ты.

– Но у тебя, несомненно, врожденный талант!

– Возможно, – лукаво улыбнулась она, извиваясь всем своим телом.

– Ладно, я тебе покажу, – произнес в ответ Джед и, стремительно войдя в нее, неожиданно замер. Эми, выгнувшись, требовала продолжения, но он не отвечал и лишь страстно ласкал языком мочку ее уха. И вдруг резко оставил ее.

– Джед, пожалуйста, – взмолилась Эми, выгибаясь ему навстречу.

Но он, не обращая внимания на ее мольбу, повторил все снова.

– Посмотрим, на сколько тебя хватит, – шептал он ей на ухо.

– Я сейчас же сойду с ума! – простонала она в ответ.

– Тем лучше.

– Не мучай меня! – выпалила она, обхватив его торс ногами и царапая ногтями спину.

– Ага, теперь и ты знаешь, что такое муки страсти! – воскликнул он и закачался на обжигающих волнах любви. Игра закончилась, началась жизнь.