Текст книги "Желание"

Глава 9

Клара проснулась перед самым рассветом, разбуженная запоздалым раскаянием.

Она лежала в огромной постели и думала о том, какую ужасную глупость совершила вчера ночью.

Неужели она сама, своими руками погубила единственную возможность построить брак, основанный на любви и дружбе?

Любви…

«Так вот, значит, чего я хотела, – размышляла Клара, – любить и быть любимой. Я вбила себе в голову что только крепкая дружба может привести к настоящей любви, – а на самом деле лишь все испортила. Теперь Гарет меньше всего будет склонен видеть во мне друга».

Только сейчас Клара поняла, как жестоко ошиблась. Но назад пути нет. Вчера она по-настоящему рассердила Гарета и очень далеко отошла от того самого идеала, который намеревалась воплотить в своем браке.

Вот к чему приводит вздорная гордость и спесивая уверенность в собственном умственном превосходстве. Вот что случается, когда высокомерно отмахиваешься от советов тех, кто старше и, безусловно, умнее. Все – от Беатрисы и до старой няньки – советовали ей исполнить супружеский долг…

Теперь придется начинать все с начала. Она должна исправить свою ошибку, и снова возвести те хрупкие мосты, которые по собственной воле подожгла ночью.

Тихий шелест, раздавшийся из-за полога постели, заставил Клару вздрогнуть.

– Гарет?

– После брачной ночи еще рано вставать. Спи, Клара.

Она услышала, как он снова зашевелился по ту сторону полога. Неужели он уже одевается? Через щель в занавесях Клара увидела мелькнувшее обнаженное тело Гарета и невольно вздрогнула. Ее вдруг бросило в жар от нахлынувших воспоминаний.

Она внушила себе, что настоящий мужчина должен быть непременно строен, худощав и похож скорее на грациозную кошку, чем на боевого коня. Но вот прошлой ночью, испытав потрясение при виде обнаженного тела Гарета, Клара быстро переменила мнение. Она поняла, что, вопреки собственным убеждениям, не имеет ничего против мужа-исполина.

Ее, правда, слегка встревожили размеры некоторых частей его тела, но это нисколько не портило общего впечатления.

Оказывается, размер имеет значение лишь в том случае, если имеешь дело с тупоголовым мужчиной. Когда же мужчина умен и наделен исключительным самообладанием, то он может позволить себе и гигантский рост, и физическую мощь.

Вот тебе и еще один урок, леди Желания. И он тоже дался тебе не просто.

Клара вспомнила, какой вихрь чувств пробудили в ней ласки и поцелуи Гарета. Ее супруг не имеет ничего общего с грубым мужланом вроде Николаса. Он умеет быть терпеливым и ласковым с женщиной.

И хотя Гарет не клялся ей в вечной любви и не посвящал стихов, как это делал Раймонд, он, по крайней мере, был честен. Он никогда не обманул бы ее так хладнокровно, как прекрасный де Колевилль.

Глухой стук послышался из-за полога. Клара заерзала и поспешно взбила подушки, чтобы сесть поудобнее. Не может же она прятаться здесь целый день!

Протянув руку, она осторожно пошарила по сбившимся простыням. Окна в Преисподнюю уже не было. Очевидно, меч уже вернулся в свои ножны.

Клара болезненно поморщилась, вспомнив, как Гарет разделил их ложе вчера ночью. Теперь при виде этого меча – и, скорее всего, каждый Божий день до самой смерти – она будет вспоминать, как глупо вела себя в первую брачную ночь.

У нее вдруг мелькнула мысль, что большинство мужчин на месте Гарета просто вышли бы из себя. Многие силой заставили бы ее подчиниться.

Но только не Гарет. Вчера она действительно довела его до бешенства, но он полностью владел собою… Она вышла замуж за человека, чья выдержка могла сравниться лишь с его физической силой.

Клара глубоко вздохнула. Теперь она обязана посмотреть ему в лицо и извиниться. И чем скорее, тем лучше. Леди Желания не привыкла откладывать исполнение своего долга.

– Милорд, у меня просто нет слов, чтобы выразить сожаление по поводу того, что произошло прошлой ночью.

– У меня тоже, мадам.

Досадно, что она не видит его лица. Голос Гарета звучал так холодно и сухо, что невозможно было понять, о чем он сейчас думает. Клара собралась с духом и поспешно выпалила:

– Я очень хорошо понимаю, что не исполнила вчера свой долг и первую обязанность супруги. Правда, у меня были на то веские причины, я говорила вам о них, но только сегодня утром вдруг поняла, что слишком далеко зашла в логических построениях.

– Иными словами, вы пришли к выводу, что сладость телесного блаженства гораздо привлекательнее мудреных игр в дружбу и доверие?

– О нет! Я имела в виду совсем другое! – поспешно воскликнула она. – Я и сейчас очень хочу, чтобы наш брак основывался на дружбе и взаимном доверии. Просто я вдруг поняла, что пыталась достичь этих добродетелей на ложном пути.

Не говоря ни слова, Гарет распахнул занавеси алькова. Пристально посмотрел сверху вниз на жену. Он был уже в рубашке, но не обут. В руке Гарет держал какой-то маленький предмет, который Клара не могла разглядеть.

– Уж не хотите ли вы сказать, что ночью произошло нечто, заставившее вас почувствовать доверие к своему мужу?

Клара замялась, уловив язвительную насмешку в его словах. Удар был болезненным, тем не менее надо ответить со спокойным достоинством…

– Я бы хотела повторить все сначала, милорд. Я готова стать вам настоящей женой и исполнить свои обязанности.

– Вы не ответили на мой вопрос, леди.

– Я верю вам, Гарет, во многом верю. – Она обвела рукой спальню, как бы призывая все здесь себе в свидетели. – Я верю, что вы сможете защитить этот остров. Верю, что с честью исполните свои обязанности перед моими подданными. Верю, что станете мудрым и великодушным правителем…

– Это все?

Она ободряюще улыбнулась:

– По-моему, для начала это не так уж и мало!

– Возможно. Но я хочу большего, мадам. – Он не сводил дымчатых хрустальных глаз с ее лица. – Насколько я понял, вы много размышляли этой ночью.

– Не один долгий час! – заверила Клара.

– В свою очередь, я тоже серьезно обдумал нашу с вами будущую жизнь. И принял решение. Ваши запоздалые извинения не заставят меня изменить его.

Она осторожно заглянула ему в глаза:

– И что же это за решение?

– Окно в Преисподнюю будет разделять наше ложе до тех пор, пока вы не почувствуете, что доверяете мне во всем. И прежде всего, как супругу.

– Но я и так доверяю вам!

– Нет, мадам. Прошлой ночью вы ясно дали понять, что не верите в мою способность сопротивляться страсти.

Кровь прилила к ее щекам.

– Но вы доказали обратное, милорд.

– Неужели?

– Да. Я очень раскаиваюсь в своем упрямстве. Мне казалось, что вожделение заставит вас забыть о нашем соглашении. Теперь я убедилась, что никакая страсть не сможет поработить столь сильного и волевого человека, как вы, милорд.

– Допустим. Мы продолжим нашу беседу чуть позже. А теперь, раз уж вы окончательно пробудились, вставайте и одевайтесь.

– Но, Гарет, мы не должны откладывать обсуждение своего будущего!

– А у меня нет никакого желания вести эти дурацкие беседы с утра пораньше.

– Вы до сих пор не можете простить мне вчерашнего, не правда ли, милорд?

Он потянул ее прочь из постели.

– Вставайте, мадам. Повторяю, мы обсудим это немного позже.

Но Клара все еще колебалась. Ужасная догадка вдруг обожгла ее мозг.

– Гарет, скажите, вы не просто обиделись? Вы решили, что я нарочно хотела причинить вам боль, оттолкнув после того, как сама получила удовольствие?!

– Не будете вы любезны подняться, наконец, с этой чертовой постели, пока я не вытащил вас?

Клара смущенно посмотрела на него:

– Почему я должна вставать?

Гарет скривился, давая понять, что он смертельно устал, однако не намерен терять терпение.

– Я решил, что нам обоим пойдет на пользу небольшая прогулка к утесам.

Лицо ее мгновенно прояснилось.

– Это будет просто прекрасно! Я обожаю утренние прогулки!

– Оденьтесь потеплее, – буркнул Гарет. – Туман рассеялся, но все еще прохладно.

– Непременно!

Клара быстро выскочила из постели. Робко улыбнувшись мужу, она бросилась в соединенную со спальней гардеробную. Распахнув один из сундуков, она вдруг задумалась. Потом поспешно выхватила платье, набросила его на себя и ринулась обратно в спальню.

– Гарет, мы пойдем пешком или, может быть, нам лучше отправиться верхом? Я так люблю… Клянусь глазами святой Эрмины… – запнулась она и тут же в ярости завопила:

– Что ты делаешь?!

Он стоял, опустившись на одно колено перед постелью, и что-то капал на простыни из маленькой бутылочки. Услышав ее крик, Гарет поднял голову. Что-то в лице Клары насторожило его.

– Я делаю это ради тебя, Клара.

– Ради меня?! – Дрожащим от гнева пальцем она ткнула в сторону бутылочки:

– Это цыплячья кровь, я угадала?

– Выслушай меня, Клара.

– Ты пачкал цыплячьей кровью простыни!

– Да. Я слышал, что это наиболее распространенный заменитель… ну, ты сама понимаешь.

Она скрестила руки на груди и впилась в него сверкающими от ярости глазами:

– Я прекрасно знаю, что она заменяет, милорд.

– Клара, служанки, которые придут сюда перестелить постель, будут искать свидетельство проведенной здесь брачной ночи. Весь остров с нетерпением ждет известия о наличии или отсутствии пятнышка крови на простыне. Ты не хуже меня знаешь, что сегодня вес будут говорить только об этом.

– И вы решили позаботиться о том, чтобы ваша честь никак не пострадала?

– Черт возьми… Я заботился о вашей чести, мадам. Я не хочу, чтобы все судачили об отсутствии крови на вашей простыне.

– Вздор! Ни за что не поверю в это! Вас заботит только собственная честь. Вы просто не можете смириться с мыслью, что весь остров будет говорить, будто вы взяли в жены опозоренную женщину!.. Признайтесь же, милорд.

– То есть, я поступил так ради своей чести? – недоверчиво спросил он.

– Да, я ни секунды в этом не сомневаюсь.

Она вихрем пронеслась по комнате, нагнулась и вытащила из-под постели маленький сундучок. Там она спрятала вчера все бутылочки, полученные от любящих женщин острова Желание.

Гарет, нахмурившись, смотрел, как она резко откинула крышку.

– Что вы делаете?

– Вы хотели, чтобы на простыне была кровь? – Она выпрямилась, держа в руках бутылочки. – Вы ее получите, милорд. Уж я позабочусь о том, чтобы крови было достаточно для такого гордого и благородного супруга, как вы!

Он озабоченно наморщил лоб, глядя, как Клара решительно направилась к постели.

– Ты уверена, что хорошо подумала, Клара?

– О, можете не сомневаться, милорд! – Она сладенько улыбнулась ему и вскарабкалась на самую середину огромного ложа. – Смею вас уверить, что никогда еще не думала так хорошо, как сейчас!

Он взглянул на кучу бутылочек:

– Однако меня почему-то не покидает чувство, что нам обоим придется горько пожалеть о содеянном вами.

– Вот уж не знаю, откуда у вас такая уверенность! – Она раскупорила первую бутылочку и подняла ее повыше. – Видите, сэр, не вы одни сомневаетесь в моей невинности!

– Я не сомневаюсь в вашей невинности. Я лишь хотел защитить вас от сплетен.

– Я не верю ни единому вашему слову! Вы лгали мне вчера ночью! Само собой разумеется, вам будет приятно узнать, что вы не одиноки. Смотрите, вот цыплячья кровь, преподнесенная мне отшельницей Беатрисой!

Она опрокинула откупоренную бутылочку и вылила на простыни ее содержимое. Старая кровь, загустевшая и уже свернувшаяся в сгустки за два дня хранения, медленно выползла наружу и безобразной коричневой лужей растеклась посреди постели. Маленькие красные пятнышки, оставленные Гаретом, полностью скрылись под ней.

Он уставился на уродливое пятно, затем с любопытством перевел взгляд на Клару:

– Закончили, мадам?

– Только начала, милорд. – Высоко подняв следующую бутылочку, она показала ее Гарету. – Перед вами подарок почтеннейшей Маргарет, настоятельницы монастыря святой Эрмины. Думаю, это кровь самого чистого цыпленка на свете. Вне всякого сомнения, он умер девственником.

Широким взмахом она перевернула бутылочку. Темно-красная кровь пролилась на простыню, увеличив и без того безобразное пятно.

Гарет скрестил руки на груди и прислонился плечом к столбику постели.

– От моей лучшей подруги Джоанны! – опрокинула очередную бутылочку Клара.

– От моей старой кормилицы Юники, – мрачно улыбнулась она через несколько секунд. Пятно расползлось еще шире.

– И последний, но ничуть не менее ценный подарок от Агнес, моей доброй старой няньки.

Клокочущая ярость душила ее, когда она выплеснула на льняную простыню содержимое последней бутылочки. Потом торжествующе повернулась к Гарету:

– Надеюсь, этого достаточно для вашей чести, милорд?

Гарет задумчиво смотрел на огромную лужу густой крови, растекшуюся по простыне.

– Не знаю, какие цели вы преследовали, мадам, но, взглянув на эти простыни, никто не подумает, что я любил девственницу…

– Что же, по-вашему, они подумают, сэр?

– Что я зарезал одну из них.

– Боже праведный! – Она уставилась на жуткую картину, только что с таким жаром исполненную на простыне. Отрезвление оказалось мгновенным и ужасающим. Потрясенная, стояла она на коленях посреди огромной постели и беспомощно смотрела на Гарета.

Он медленно улыбнулся.

– Клянусь девственностью святой Эрмины, – прошептала Клара. – Что же я натворила?

Веселые искорки заплясали в дымно-серых глазах Гарета.

– Это вовсе не смешно, Дьявол. Это ужасно… Как теперь я объясню такое жуткое количество крови?

Улыбка его превратилась в ухмылку.

– Помоги же мне, Гарет! Предупреждаю тебя…

Он начал тихо трястись от едва сдерживаемого смеха.

Клара в бешенстве схватила пахнущую душистыми травами подушку и что было силы запустила в Гарета. Подушка ударилась о его широченную грудь. Она нагнулась и схватила еще одну.

И тут он разразился восхитительным, громоподобным хохотом. Смех рождался где-то в самой глубине его груди и рвался наружу с безудержной силой могучего водопада.

Прижав к груди подушку, Клара, разинув рот, смотрела на Гарета. Впервые она видела его хохочущим.

Раскаты его смеха бились в каменные стены и эхом отдавались под сводами спальни. Ухватившись одной рукой за столбик постели, Гарет изнемогал от веселья.

Склонив голову на плечо, Клара с растущим изумлением смотрела на него.

– Гарет? С вами все в порядке?

Он так и покатился со смеху. Широкие плечи его ходили ходуном.

Клара сморщила носик:

– Не вижу ничего смешного, милорд.

Слова эти исторгли новый приступ хохота из его груди.

– Тише вы! – Она испуганно покосилась на дверь. – Вас могут услышать, милорд.

Он прислонился плечом к столбику кровати, оперся на него, запрокинул голову и загоготал.

Клара сама невольно улыбнулась. Зрелище корчившегося от смеха Гарета преисполнило ее сердце непонятной радостью.

– Я очень рада, что дала вам повод такому веселью, милорд, – пробормотала она. – Сомневаюсь, чтобы хоть один из этих отважных маленьких петушков, сложивших головы во имя моей чести, испытывал хоть капельку подобного веселья.

– Да. – Гарет перестал хохотать и обратил взгляд на жену. – Вполне разделяю ваши сомнения. Хотя, если бы цыплята могли увидеть вас в эту минуту, они, скорее всего, составили бы мне компанию. Клянусь, мадам, цыплята отомстили за себя.

Клара застонала:

– Что мне теперь делать? Господи, какое ужасное положение! Все будут говорить об этом! Все будут переглядываться за моей спиной… И я даже не смогу ничего объяснить! Что решат люди?

– Что у леди Желания весьма экзотические вкусы в постели.

Клара сердито сдвинула брови:

– Не забывайте, что вас это касается ничуть не меньше, чем меня!

– Я помню.

– А вдруг все решат, что этой ночью вы сделали со мной нечто ужасное? Да-да, как же я раньше об этом не подумала! Скорее всего, именно вас-то и обвинят, милорд!

– Вряд ли. Полагаю, служанка, когда будет перестилать постель, сразу определит в этом пятне старую цыплячью кровь.

Она схватилась за голову:

– И все решат, что я переусердствовала, желая создать иллюзию свози невинности!

– Да, мадам. Именно так они и решат. Запомните, миледи, – только осмотрительность и выдержка помогают нам достичь поставленной цели.

Клара молча перебралась в изножье постели. Подогнула под себя ноги, уперлась локтем в колено и опустила подбородок на ладонь. Потом грустно посмотрела на зловещее бурое пятно:

– Я вела себя как последняя дурочка, не правда ли, милорд?

Гарет теперь ухмылялся. И лишь в глазах его продолжали плясать веселые искорки.

– Да, мадам. Вы дали своим подданным увлекательнейшую тему для пересудов. Они будут сплетничать об этом целый месяц. Да что там месяц, может быть, даже годы!

– Клянусь…

Он протестующе поднял руку:

– Только не девственностью святой Эрмины! Заклинаю вас, мадам, чем угодно, только не этим!

– Тогда ее святой бровью, – покорно вздохнула Клара. – Клянусь, это самая унизительная минута в моей жизни!

– Вы преувеличиваете. Полагаю, эта минута наступит чуть позже, – например, за обедом, в зале, полном гостей.

Клара скривилась как от боли:

– Что же нам теперь делать?

– Нам? – приподнял бровь Гарет.

– Это вы во всем виноваты, милорд! – буркнула Клара. – Вы одни. Если бы вы не заставили меня потерять терпение, я никогда не натворила бы такого!

– Кажется, – спокойно ответил Гарет, – пришло время доказать вам одно из своих многочисленных достоинств.

Она отняла подбородок от ладони:

– Что вы хотите этим сказать? И что собираетесь предпринять?

– Создать еще одну иллюзию. – Он повернулся и скрылся в гардеробной. – Простите, мадам, я скоро вернусь.

– Что вы там делаете?

– Терпение, мадам. Терпение и еще раз терпение… Ага, это как раз то, что нужно!

Клара настороженно смотрела, как Гарет выходит из гардеробной с большой тряпкой в руке.

– Для начала нужно собрать лишнюю кровь, – пояснил он, принимаясь за работу.

– Но мы не сможем вытереть всю лужу! – проницательно заметила она.

– И опять вы правы. – Он выпрямился и скатал перепачканную тряпку в маленький комочек. – Но, по крайней мере, теперь никто не догадается, что на брачное ложе пролилась кровь нескольких злодейски умерщвленных цыплят. Сейчас перед нами просто большое красное пятно, которое вполне могло быть оставлено человеческой кровью.

– Вы так считаете, – недоверчиво протянула Клара. – Но мне казалось, что в таких случаях должно остаться всего лишь маленькое пятнышко. Это же просто чудовищное!

– Да, оно такое, с вами не поспоришь. – Гарет открыл сундук, где хранились его собственные вещи, вытащил холщовый мешок и бросил в него пропитавшуюся кровью тряпку. – Мы избавимся от нее во время прогулки.

– Отличный план! – Она воспрянула было духом, но тут же снова впала в отчаяние. – Но как поступить с этим огромным пятнищем?

– Оно неизбежно вызовет сплетни, – отвечал Гарет, сосредоточенно роясь в сундуке. – Если мы не найдем приемлемого объяснения, люди решат, что я был груб и жесток с тобой в брачную ночь.

– Но я не хочу, чтобы они так думали! В конце концов, это было бы несправедливо, милорд.

– Благодарю вас. Я оценил вашу заботу о добром имени мужа.

– Пустяки. Так что же вы намерены предпринять?

Гарет выпрямился. В руке он держал маленький, зловеще поблескивающий кинжал.

– Предоставить иное объяснение луже крови, пропитавшей брачные простыни.

Клара в ужасе воззрилась на кинжал. Ей вспомнилось предсказание отшельницы Беатрисы. Кровь прольется…

– Я не понимаю.

– Скоро поймете. – Гарет шагнул к камину и раздул огонь. – Однажды мне попался фолиант, написанный арабским врачом. Так он утверждал, что перед всяким хирургическим вмешательством следует хорошенько прокалить лезвие в огне.

– Гарет! – Она в страхе вскочила на ноги. – Нет, вы не смеете!

– Успокойтесь, мадам. Вас это не коснется.

– Я не позволю вам! – Клара соскочила с постели и стрелой кинулась к нему.

Но было уже поздно. В мгновение ока Гарет выхватил из пламени кинжал и полоснул себя по предплечью.

Клара в ужасе зажала рот рукой. Кровь выступила поверх пореза.

– Клянусь зубами святой Эрмины…

Гарет поднял голову:

– Не смотрите на меня в таком ужасе, Клара. Это всего лишь пустяковая царапина. У меня бывали гораздо серьезнее, даю вам слово.

– О, Гарет…

– Я буду вам очень признателен, если вы принесете мне кусок льняного полотна. Рану следует перевязать.

– О, Гарет…

– Большой кусок, – добавил Гарет. – Мне нужна повязка, которую нельзя было бы не заметить.

– О, Гарет…

– Будьте любезны, поторопитесь, иначе я закапаю кровью что-нибудь еще, кроме простыни.

Она очнулась от оцепенения. Стремительно повернулась и кинулась в гардеробную. Выхватила из сундука чистую ткань, влетела обратно в комнату, сняла с полки баночку с целебной, мазью и подбежала к Гарету.

– Как вы могли осмелиться на такое? – причитала она, промокая тряпочкой кровь. – Что вы скажете людям?

– Скажу, что случайно поранился кинжалом, – пожал плечами Гарет.

Она покачала головой:

– Неужели в это кто-то поверит?

– Поверят, если мы с вами будем говорить одно и то же. – Гарет выразительно взглянул на нее. – Вы должны дать мне слово, что не станете ни приукрашивать историю, ни рассказывать ее как-то иначе. И не вздумайте поддаться приступу честности и выложить кому-нибудь всю правду! Доверьтесь мне, миледи. Вы поняли?

Она ясно расслышала мягкие, но неумолимые нотки приказа в его голосе и без размышлений подчинилась:

– Да, милорд.

– Превосходно.

– Это ужасно, – прошептала она, склоняясь над его раной. – Вы не должны были идти на такой риск ради меня!

– Пустяки.

– Нет, милорд, это не пустяки. – Клара смазала мазью неглубокий порез. – Клянусь, это самый благородный, самый галантный, самый прекрасный рыцарский поступок, который кто-либо совершал ради меня!

Он еле заметно улыбнулся, глядя, как она колдует над его рукой.

– Как ваш господин и ваш муж, я счастлив служить вам, миледи.

– Вы слишком великодушны, милорд. – Она бережно обмотала льном его рану. – Я у вас в вечном долгу. Как я смогу отблагодарить вас за вашу самоотверженность?

– Я подумаю над этим, можете не сомневаться.