Текст книги "Горячие дни"

– Что вы ей сказали? – спросил Фэллон.

– Что я увидела, как она потеряла сознание, и поспешила ей на помощь.

– Все правда. Отлично. Мне это очень нравится во лжи. У вас талант, Грейс.

Несмотря на беспокойство, Грейс ощутила прилив гордости. Она машинально расправила плечи.

– Спасибо, сэр.

– Итак, каков сухой остаток? Никто не стал вызывать службу безопасности гостиницы? – спросил Фэллон.

– Именно так. Горничная и ее начальник пришли к выводу, что произошла какая-то путаница в расписании уборки, вот и все.

– Значит, Юбэнкс ни о чем не узнает, – удовлетворенно заключил Фэллон.

– Да, сэр, – согласилась Грейс. – Лютер недавно проследил за ним. Юбэнкс вернулся с гольфового поля вместе с остальными и прямиком отправился в свой номер. Судя по всему, у него не возникло никаких подозрений, потому что сейчас он находится на массаже в оздоровительном центре.

– Что означает, что его телохранитель не выявил споры насилия, которыми наверняка кишит все помещение.

– Как я вам говорила, у телохранителей профиль охотника недоразвит.

– Наверняка из-за препарата, – заключил Фэллон. – Проклятие, мне не терпится узнать, откуда он у них берется.

Что-то в его голосе напомнило Грейс, что Фэллон Джонс является потомком длинной череды охотников. Да, в его даре есть некоторые необычные отклонения, но, как и у всех охотников, в нем быстро вспыхивает азарт преследования.

– Да, сэр, – сказала она.

– Вы можете описать певицу?

– Нет, сэр. К моему великому сожалению. Когда она выбежала из шестьсот четвертого, я поняла, что, кроме парика и больших очков, на ней был еще и толстый слой грима. Думаю, ей немного за тридцать, и могу сказать наверняка, что она высокая и стройная и что у нее хорошо развита мускулатура плечевого пояса, но это все.

– Стройная? Мне казалось, что оперные певицы толстые, как бочки.

– Это обобщение, сэр. Да, верно, среди певиц есть очень толстые. Многие женщины, исполняющие Вагнера, вероятно, покупают себе одежду в магазинах для полных. Но на сцене есть и много стройных. Некоторые из самых знаменитых сопрано – невысокого роста и тоненькие.

– Вы уверены, что это было сопрано?

Грейс вспомнила о разлетевшемся на осколки стакане.

– Абсолютно. Колоратурное сопрано. У таких певиц широчайший диапазон. Я не специалист, но даже я смогла определить, что она обладает неповторимым умением держать самые высокие ноты. Во всяком случае, это у нее получалось, пока ею не завладела ярость.

– Вы видели ее ауру. Мне нужен полный профиль.

– Да, сэр. Я постараюсь составить его побыстрее. Но мне нужно время, чтобы проанализировать его, если вы не возражаете. А еще мне нужно изучить кое-какие генеалогические архивы. Ведь речь идет об очень редком даре.

– У нас мало времени, мы не можем тратить его впустую. – В голосе Фэллона слышалось нетерпение.

– Я понимаю, сэр. Но я не хочу ошибиться. Я сейчас не в лучшей форме.

– Ладно. Поспите немного, а потом сразу звоните мне.

– Да, сэр.

– Передайте Малоуну, что на остров прибыли последние из наблюдателей. Они возьмут на себя слежку за пятеркой из «Найтсшейд». А вы двое можете собирать вещи.

Грейс охватило разочарование. Ее приключение в качестве агента «Джонс и Джонс» подходит к концу.

– Что дальше, сэр? – спросила она.

– В дополнение к слежке за людьми из «Найтсшейд» я свяжусь с Гарри Суитуотером.

– Зачем?

– Сирена, с которой вы столкнулись, может быть профессионалом.

– Профессиональной оперной певицей? Ну да, я тоже так считаю.

– Нет, профессиональной женщиной-киллером, – терпеливо поправил ее Фэллон. – Кто-то нанял ее, чтобы устранить агентов «Найтсшейд». Это означает, что она может быть частным подрядчиком. Суитуотер знает всех своих конкурентов. Если повезет, он сможет дать мне наводку. Черт, я должен был раньше услышать о ней.

– Сомневаюсь, сэр. Профессиональные убийцы – это, насколько мне известно, хладнокровные люди, во всяком случае, когда они работают. – Не могла же она говорить, что на своей прежней работе встречалась с несколькими киллерами благодаря тому, что Мартин ввязался в торговлю оружием. – Та Сирена была дивой, как я уже сказала, она пришла в ярость, когда ее выступление прервали. Я бы не утверждала, что неустойчивый темперамент и недостаток эмоционального контроля – это качества профессионального убийцы.

– В любой профессии есть свои издержки, – сказал Фэллон. – Дайте мне поговорить с Малоуном.

Грейс послушно передала трубку Лютеру. Он выхватил ее с видом человека, приготовившегося к битве.

– Что? – резко произнес он. – Нет, она не возвращается в Эклипс-Бей. Пока, во всяком случае. Я увезу ее с собой.

В душе Грейс поднялась радость.

– Почему? – спросил Лютер. – Потому что эта чертова Сирена психованная. Сегодня Грейс привела ее в ярость. Кто поручится, что это не разовьется у нее в одержимость? Нет, я не утверждаю, что она станет преследовать Грейс, но и пускать дело на самотек не хочу. Грейс остается со мной, пока ты не разыщешь певицу и не нейтрализуешь ее.

Радость Грейс тут же угасла. Лютер оставляет ее, но исключительно потому, что беспокоится за ее безопасность. Что ж, придется смириться. Она согласна воспользоваться любым предлогом, чтобы продлить их сотрудничество.

– Позвони мне, как только что-то узнаешь. – Лютер закончил разговор и посмотрел на Грейс. – Я понимаю, что тебе надо поспать, – сказал он. – Но поспать не получится. Я хочу увезти тебя с острова.

– Ладно, соберу вещи. – Она встала с дивана. – Только мне не повредил бы кофе.

– Я закажу в номер. Выпьешь в машине по дороге в аэропорт.

– Ладно.

– И пока будешь пить кофе, расскажешь мне, что произошло год назад, – добавил он угрожающе тихим голосом.

Грейс застыла как вкопанная у двери в спальню.

– То есть?

– Ты целый год страдала от повышенной чувствительности. Я уверен, что инцидент, подстегнувший ее, был чуть более драматичен, чем сегодняшнее происшествие. Ты сказала, что тебе потребуется всего несколько недель, чтобы прийти в себя. Сделав кое-какие подсчеты, я сделал вывод: год назад произошло нечто более серьезное, чем сегодняшний инцидент.

Грейс взволнованно вздохнула.

– Ты ведешь себя как коп.

– Ага, иногда. Послушай, мне плевать, что ты врешь Фэллону. Но мне нужна правда. Твоей жизни может угрожать опасность. Тебе придется довериться мне.

Глава 24

К тому моменту, когда они сели в машину и поехали в сторону аэропорта, Грейс уже достаточно оправилась от первоначального шока и смирилась. Возможно, она слишком устала, чтобы сопротивляться. Нет, возразила она самой себе, правда в том, что она просто больше не хочет лгать Лютеру. Она еще не знала, что происходит между ними. И боялась использовать слово «любовь» для определения их связи. Все случилось слишком быстро, а у нее мало опыта в таких делах, поэтому ей трудно понять, что это, с первого взгляда. Но что бы это ни было, ей очень хочется довериться ему.

Грейс сняла крышку со стаканчика с кофе.

– Думаешь, мистер Джонс догадывается, что я не рассказала ему всю правду о сегодняшнем происшествии? О том, что я делала с помощью своей ауры?

– Кто знает? – Лютер не отрывал взгляда от дороги. – Он мастер связывать концы с концами, так что советую тебе иметь в виду, что он подозревает гораздо больше, чем кажется.

– Тогда почему он ничего не сказал?

– Наверное, потому, что не счел это нужным. Фэллон не из тех, кого можно назвать общительным.

– Черт, – произнесла Грейс.

– У меня есть более серьезный вопрос: почему ты не рассказала ему, что умеешь делать своим даром? Ведь ты как-никак хочешь стать настоящим агентом «Джонс и Джонс». Тогда почему бы не произвести впечатление на босса?

Грейс отстраненно смотрела в окно на поля сахарного тростника.

– Это вошло у меня в привычку – скрывать свой дар. С другой стороны, я же не буду ходить и повсюду рекламировать свои умения.

– Что произошло год назад? Наверняка что-то очень важное. Ты подверглась нападению?

– Он пытался убить меня чем-то вроде энергетической вспышки, – тихо произнесла Грейс.

Лицо Лютера стало жестким.

– Тот, кто напал на тебя, был экстрасенсом, да?

– Да. И я отбилась с помощью своего дара. Когда он понял, что не может прикончить меня психическим ударом, он пришел в ярость и попытался придушить меня. Я уже успела активироваться, раскрыться на полную мощность, чтобы защититься. И когда он прикоснулся ко мне, что-то произошло. Как будто энергия, которую он направлял в меня, развернулась и ударила по нему. В следующее мгновение я поняла, что он мертв.

Лютер какое-то время молчал. Грейс знала, что будет дальше, и покорно ждала.

– Ты говорила, что он нанес тебе удар каким-то видом психической энергии?

– Да. Каким-то образом ему удалось сфокусировать ее. Было дико больно. Я чувствовала, что она убивает меня.

– Фэллон говорил мне, что один из его агентов столкнулся с человеком из «Найтсшейд», который умел энергетическим ударом сбивать людей с ног и причинять им такую боль, что они теряли сознание. Это случилось не так давно, во время расследования в Стоун-каньоне, Аризона. Но эта способность была индуцирована препаратами. Человек из «Найтсшейд» периодически впрыскивал себе эликсир.

– Тот, кто пытался убить меня, тоже сидел на каком-то препарате, – сказала Грейс, не открывая всей правды. – Он говорил, что он наделяет его необыкновенной силой, которая позволяет убивать без следа.

Лютер тихо присвистнул.

– Ну и дела. Ты убила Мартина Крокера, не так ли?

– Да.

– Позволь мне высказать одно дикое предположение. В компании ты работала не библиотекарем.

– Я была дворецким.

– Шутишь?

– Это была официальная должность, – пояснила Грейс. – Никто, видишь ли, не обращает внимания на наемную прислугу. Впоследствии газеты практически не упоминали о том факте, что я погибла в том же крушении катера. Как будто я и не существовала, что, кстати, меня вполне устраивало.

– Я что-то припоминаю: спасатели нашли катер Крокера, его носило по морю. Как ты спаслась?

Грейс поежилась, вспоминая ужас и неумолимое желание выжить, владевшие ею в ту ночь.

– Спасатели не знали то, что знали только Мартин и я: что на острове есть надувная лодка, которую Мартин держал на экстренный случай. Я дождалась ночи. Затем уложила тело Мартина в катер и двинулась к материку. На некотором расстоянии от суши я сбросила тело в воду, а катер просто оставила дрейфовать. А сама перебралась в надувную лодку.

Лютер ничего не сказал, лишь оторвал руку от руля и крепко сжал ее пальцы, показывая, что понимает и ее ужас, и ее желание выжить.

Это пожатие прибавило Грейс сил.

– На лодке не было никаких опознавательных знаков, ничего, что могло бы связать ее с Мартином или со мной. Я затопила ее недалеко от берега. На следующий день я вылетела в Майами по поддельным документам.

– Ты заранее заготовила документы?

– А также маленький чемоданчик с самым необходимым. И довольно долго все это возила с собой. – Она тяжело сглотнула. – Я знала Мартина лучше, чем он сам. Вопрос был не в том, понадобятся ли мне документы и смена одежды, а в том, когда именно все это мне понадобится.

– Ты была у Крокера не просто дворецким, правда? Чем ты у него занималась?

– Я была его личным профайлером, – ответила Грейс. – Я считывала людей, с которыми у него были деловые отношения, их любовниц и всех, кто когда-либо вступал с ним в контакт.

– Телохранитель на все руки.

– Я идентифицировала сильные и слабые стороны его конкурентов. Я указывала, кому он может доверять, и предупреждала, когда кто-то строил против него козни.

– Сколько вы работали такой командой?

– Двенадцать лет.

– Вы были любовниками? – ровным голосом спросил Лютер.

– Нет. В этом смысле нас ничто не привлекало друг в друге. Я была не его типа. Уже под конец он сказал мне, что всегда побаивался моего дара. Что до меня, то я с самого начала знала, что Мартин не способен ни на что, хотя бы приближенно напоминающее любовь или привязанность. Но мы были партнерами и даже своего рода друзьями. Я доверяла ему, так как знала, что он нуждается во мне и что он понимает это.

– И что же произошло?

– Все изменилось после того, как он стал принимать препарат.

– Зачем он пытался убить тебя?

– Он решил, что больше во мне не нуждается. Но я знала все его секреты. Как он объяснил, это делает меня слабым звеном. – Она покачала головой, грустно улыбаясь. – Он искренне верил во всю ту ложь, которую ему скармливали люди из «Найтсшейд», в том числе и в миф, что препарат продлит ему жизнь.

– А зачем ты придумала историю про корпоративного библиотекаря, когда скрывалась? Почему не создала абсолютно новую личность, никак не связанную с «Крокер уорлд»?

– Я опиралась на старую теорию, что в самой лучшей лжи должна быть доля правды. А еще я знала все о «Крокер уорлд», в том числе и как зайти в электронные личные дела сотрудников и создать запись, которая выдержит самое пристальное изучение. И ведь получилось. Я сама убедилась в этом через систему контроля биографии «Джонс и Джонс».

Лютер усмехнулся:

– Если Фэллон обнаружит это, он впадет в меланхолию.

Грейс резко повернулась к нему.

– Ты сообщишь ему?

– Нет.

– Я на это рассчитывала. Спасибо. – Она сделала глоток кофе.

– Так что произошло в тот день, когда пропали Мартин Крокер и его дворецкий? – спросил Лютер.

Грейс все рассказала ему. Когда она закончила, он довольно долго молчал.

– Ты веришь мне? – спросила она, не выдержав напряжения.

– Да.

Она взглянула на его ауру и убедилась, что это правда.

– Еще один вопрос, – сказал Лютер. – Если ты так боялась, что однажды кто-нибудь раскопает, что это ты убила Крокера, зачем, черт побери, ты устроилась на работу в Общество? Ты знала, что тебя будут окружать люди, наделенные различными дарами. Что твоя тайна каждый день будет подвергаться риску.

– Я опасалась, что у людей, которые завербовали Мартина, его смерть вызовет подозрения и они будут искать меня. Еще со слов Мартина я знала, что организация, которую ты называешь «Найтсшейд», объединяет в себе перебежчиков с паранормальными способностями. Вот я и решила, что эта группа будет сторониться сообщества тех, кто входит в Тайный дом.

– То есть ты решила спрятаться в самом сердце Общества. – Уголки губ Лютера слабо дрогнули. – Это мне нравится. Дерзкий шаг.

– Была еще одна причина, почему я подала заявление на место в Бюро по генеалогии, – тихо проговорила Грейс. – Я не раз слышала, что человек, когда ему очень плохо, спешит домой.

– И?

– Общество для меня – это некое подобие семьи.

Глава 25

Это невыносимо.

Сирена в смятении ходила взад-вперед по номеру. Желание Царицы ночи отомстить Зарастро [4]4
   Волшебник из «Волшебной флейты»; похитил дочь Царицы ночи.


[Закрыть] было ничем, жалким писком по сравнению с настоятельной потребностью поквитаться с той мерзавкой, которая каким-то образом смогла противостоять ее пению. Глупое создание должно было умереть, как и остальные. Почему этого не случилось?

Время, решила Сирена. У нее не хватило времени, чтобы завершить работу. Еще минута – и все было бы кончено. Если бы только тот чертов лифт не приехал.

Все еще не веря в то, что потерпела поражение, Сирена сжала руки в кулаки. Безмозглая горничная была полностью под ее контролем. Мощные, неистовые ноты арии Цзян Цин «Я жена Мао Цзэдуна» [5]5
   Цзян Цин – актриса, в 1938 году ставшая женой Мао Цзэдуна, а также персонаж оперы Джона Адамса «Никсон в Китае».


[Закрыть], колоратурного кредо из оперы «Никсон в Китае» Джона Адамса, работали идеально, ведя ту тетку к роковой гибели. Голос звучал безупречно. Она вплела в него энергию и превратила в смертоносную силу. Горничная не могла противостоять. Никто не мог противостоять.

Ее пронзила паника. С ее голосом все в порядке. Абсолютно все. Тот жуткий инцидент в «Ла Скала» два года назад – не более чем случайность. Да, ее освистали, но та проклятая клака в «Ла Скала» рано или поздно освистывает всех, кто имеет хоть какой-то вес в мире оперы. Это своего рода обряд посвящения для певца. А что, если они действительно услышали недостаток мощи в ее верхнем фа?

Она несильно переживала, когда и в следующем сезоне случилась неприятность. В тот вечер в Сиэтле она сфальшивила на «денежных нотах» в арии Лючии. И это не укрылось от внимания критиков из «Сиэтл таймс». Но тогда у нее была простуда. И что из этого? У всех певцов время от времени бывают провалы.

Да, и немало среди знаменитых сопрано тех, кто проснулся однажды утром и обнаружил, что голос пропал. Ее снова пробрала холодная дрожь.

Врачи заверили ее, что голосовые связки в полном порядке, но они ничего не знали о паранормальной стороне и о том, как прочно она связана с ее исполнительским талантом. А что, если проблема здесь? Что, если ее самый страшный кошмар стал явью? Что, если она теряет дар Сирены?

Невозможно. Она слишком молода, ей всего тридцать пять. Она в самом расцвете. Однако нельзя отрицать, что с карьерой у нее проблемы. И в этом, естественно, виноват ее прежний агент. Из-за этого идиота у нее сорвались важные ангажементы. Он просто поверил слухам. У нее не оказалось иного выбора, как «уволить» его навечно во время «камерного» представления. Последней нотой, которую он услышал, была потрясающе совершенная высокая соль в «Народ Фессалии» Моцарта. Она очень надеялась, что он успел восхититься ее великолепным пассажем.

Нет, с ней все в порядке, если не считать маленькое невезение и плохую организацию. Однако все это изменится после того, как она споет Царицу на премьере «Волшебной флейты» в Акация-Бей. Это, конечно, не «Метрополитен», но «Гатри-Холл» – это маленькая жемчужина среди театров, да и расположен он недалеко от Лос-Анджелеса. Как отметил дорогой Ньюлин, есть большая вероятность, что выступление привлечет важных критиков. Там они своими глазами увидят, что Сирена вернулась, причем стала прекраснее, чем прежде.

И снова самые престижные модельеры встанут в очередь, чтобы умолять ее надеть их туалеты и их драгоценности. Очень скоро она будет раздавать автографы, как это было в прежние времена. Она будет петь в лучших оперных театрах мира, и на ее спектакли билеты будут заказывать за три года…

Звонок телефона разрушил яркие картины блестящего будущего. Сирена посмотрела на номер и поморщилась. Сейчас ей меньше всего хотелось говорить с сестрой. Она со вздохом нажала на кнопку приема.

– Привет, Дамарис.

– Что происходит? Я жду твоего звонка. Все в порядке?

– Успокойся, все замечательно. Сегодня днем, когда я зашла в номер Юбэнкса, возникло небольшое затруднение, но оно не…

– Что случилось? – В голосе Дамарис слышалась паника.

– Да угомонись ты. Как мы планировали, я проникла в номер с помощью той электронной штуковины, которую дал «папа». Я собиралась дождаться Юбэнкса и его телохранителя. Я готовилась к представлению, разогревалась, когда мне помешала гостиничная горничная. Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда мне мешают репетировать.

– И что ты сделала? – завопила Дамарис. – Только не говори, что убила ее!

– Ну нет. К сожалению, вмешалась одна мерзкая баба. Передай «папе», чтобы он для меня выяснил, кто она такая. Он у меня в большом долгу.

– Ты хочешь, чтобы он разыскал горничную?

– Нет, ту отвратительную суку, которая все испортила. Ту, которая смогла оказать мне сопротивление. Нет, ты веришь в это? Ей удалось спасти горничную.

– О чем ты говоришь? – закричала Дамарис. – Тебя видел кто-то еще, кроме горничной?

– Да. Меня вынудили покинуть сцену прежде, чем я смогла исправить ситуацию. Какие-то люди выходили из лифта. Ты же знаешь, как работает мой дар. На «камерном» представлении я могу справиться только с двумя, не больше.

– Нам конец, – прошептала Дамарис. – Все пошло не так.

– Это же нелепо. Возьми себя в руки. Я перенесла свое выступление перед Юбэнксом на вечер. Я тут присмотрела более подходящее местечко. Завтра в это время я уже буду лететь в Сан-Франциско.

– А что насчет другой женщины? – простонала Дамарис. – Если она смогла противостоять тебе, значит, она экстрасенс. Есть вероятность, что она из «Найтсшейд»?

– Откуда мне знать? Самый главный тайный агент у нас в семье – это «папа». Это его работа – выяснять такие детали.

– Есть вероятность, что она опознала тебя?

– Только если она настоящая фанатка, в чем я сомневаюсь. Она ничем не показала, что узнала мой голос. На мне был полный сценический костюм, как мы и договорились, поэтому вряд ли она сможет описать меня.

– Но если она из «Найтсшейд», то она может предупредить Юбэнкса, – сказала Дамарис.

– Юбэнкс все еще здесь, в гостинице, – надеюсь, это известие тебя успокоит. Я видела, как он недавно шел на процедуру в салон.

– Значит, она не из «Найтсшейд».

– Наверное, нет.

– Кто же она?

– Не имею представления. Спроси у «папы». Когда он выяснит, кто она такая, я устрою для нее особое представление. Я не потерплю, чтобы меня вот так вот безнаказанно прерывали.

– Вивьен, ты говоришь как одержимая, – обеспокоенно сказала Дамарис. – Ты точно уверена, что женщине удалось противостоять твоему пению?

– Только на короткий период времени. Я уверена, что смогла бы уничтожить ее, если бы у меня было еще минуты две. Давай заканчивать разговор. День был тяжелый. Мне нужно подготовиться к следующему выступлению. Пока, Дамарис.

– Подожди…

– Передай «папе», чтобы он нашел эту суку.

Сирена захлопнула телефон и отшвырнула его в сторону. Да, это большая ответственность – быть старшей сестрой. Бедняжку Дамарис так легко расстроить. И во всем виноват, естественно, «папа».

– Она из «Джонс и Джонс», – сказал отец.

– Что?!

– Успокойся. Я просто забрался в файл. Похоже, Фэллон Джонс держит Юбэнкса под наблюдением. Но не потому, что считает его причастным к «Найтсшейд».

– Ты уверен? – Дамарис оперлась локтями о стол, положила голову на руку и прижала трубку к уху. Ее то обдавало жаром, то пронзала ледяная дрожь, и эти приступы становились все чаще. А вдруг, подумала она, у нее аллергия на препарат? – А может, «Джонс и Джонс» обнаружил связь?

– Нет. – Голос папы звучал твердо. – Поверь мне, если бы у агентства были хоть малейшие подозрения, Совет обязательно известили бы. В настоящее время для него «Найтсшейд» – первоочередная задача. Агенты «Джонс и Джонс» выполняют рутинную работу.

– Как ты можешь называть это рутиной?

– Юбэнкс – зарегистрированный экстрасенс, убивший троих, – принялся терпеливо объяснять папа. – Родители третьей жертвы являются членами Общества. Они попросили «Джонс и Джонс» провести расследование. Это единственная причина, почему Джонс следит за ним. Такое случается.

– Все сильно усложняется.

– Успокойся. Я узнаю, если «Джонс и Джонс» идентифицирует людей на Мауи как агентов «Найтсшейд». Если это произойдет, будут использованы хорошо отработанные процедуры, чтобы решить проблему. А пока будем надеяться, что твоя сестра закончит работу.

– Вивьен просит, чтобы ты выяснил, кто та женщина, что спасла горничную.

– Не переживай, я как раз собираюсь этим заняться.

– А что потом?

– А потом я займусь самой проблемой, – ответил папа.