Текст книги "Горячие дни"

Глава 14

– Что, черт побери, происходит, и что ты об этом знаешь? – спросил Лютер. Говорил он ровным и бесстрастным голосом полицейского.

С нее хватит, слишком много для одного дня. Грейс вдруг пронзил гнев.

– Не смей так со мной разговаривать!

– Как?

– Как с подозреваемой, которую ты загнал в допросную.

Лютер посмотрел на нее – ее глаза были скрыты темными очками – и ничего не сказал. Он ждал точно так же, как ждут копы и психиатры – с надеждой, что подозреваемый или пациент занервничает и начнет говорить.

Они стояли в тени того же дерева, под которым прятались прошлым вечером, когда он впервые дотронулся до нее. Однако сейчас в памяти Грейс всплывали отнюдь не сладостные мгновения того вечера. Она вдруг обнаружила, что вспоминает последний сон о Мартине Крокере.

Устремив взгляд на океан, она размышляла. Лютер имеет право знать все, что ей известно об ауре этих странных людей. Однако она не обязана открывать все свои тайны. Что ж, ей не впервой лгать полицейскому. У нее это отлично получается.

– Когда-то я знала человека, у которого в ауре были такие же отклонения, – тихо произнесла она.

– Рассказывай.

– Знаешь, было бы гораздо проще, если бы ты изображал из себя хорошего, а не плохого полицейского.

– Расскажи мне, Грейс.

– У человека, которого я знала, блуждающие волны, как ты их называешь, начали появляться после того, как он стал принимать один препарат.

– Какой препарат? – Лютер стоял рядом с ней не шевелясь, но она знала, что его восприятие обострилось. Он наблюдал за ней другим зрением и искал признаки тревоги, страха, гнева или других сильных эмоций, которые помогли бы ему понять, лжет она или изворачивается. «Пусть смотрит. И что из того, что я боюсь? Ему бы тоже следовало испугаться…»

– Я не знаю название этого препарата, – продолжала Грейс, – но уверена, что он был незаконным. Он странно влиял на него. Под воздействием препарата у того человека появился новый дар. До того как он стал принимать препарат, такого дара у него не было. Мне трудно объяснить, но…

– Черт, – перебил ее Лютер. – «Найтсшейд».

– Что такое «Найтсшейд»? – обеспокоенно спросила Грейс. – Новый наркотик?

– Нет. Кодовое название, которое Фэллон дал новой преступной организации экстрасенсов, воссоздавших эликсир основателя.

– Тот самый эликсир? – Грейс была не просто удивлена, она была ошарашена. – Но это же просто древний миф Общества, – с трудом выговорила она.

– Отныне – нет. На настоящее время первейшая задача «Джонс и Джонс» – отловить тайных агентов «Найтсшейд» и выявить лидера организации. Все в агентстве знают это.

– А мне никто не рассказывал о «Найтсшейд».

– Вероятно, потому, что Фэллон считает тебя временным агентом. Но я подозреваю, что твой статус в фирме сильно повысился. Так что ты знаешь о «Найтсшейд»?

Осторожнее. Нельзя рассказывать ему все.

Кого она пытается одурачить? Ее собственный ящик Пандоры, полный ужасов, только что открылся. Плохие вести обратно уже не запихнуть. У Грейс обострился инстинкт самосохранения. Она принялась мысленно перебирать варианты и остановилась на двух. Можно снова исчезнуть, но это довольно рискованно, потому что «Джонс и Джонс» поднимет на ноги всех агентов, чтобы выследить ее. Второй вариант – помочь в охоте на «Найтсшейд». Это тоже рискованно, но если она будет соблюдать осторожность, то сможет справиться с этой задачей, не открывая своих секретов.

Грейс расправила плечи. Итак, решение принято. Она даст Лютеру информацию, которая может помочь «Джонс и Джонс». Однако сама под колеса грузовика бросаться не будет.

В этом уравнении, размышляла она, имеется один очень существенный фактор. «Джонс и Джонс» жизненно необходима та информация, что у нее есть. Это дает ей определенную свободу для переговоров. В худшем случае она этой свободой воспользуется.

– Я говорила тебе, что до прихода в Бюро по генеалогии работала библиотекарем в крупной корпорации, – сказала Грейс.

– В «Крокер уорлд».

– Правильно. По заданию руководства, в том числе и мистера Крокера, я много времени тратила на поиск в Интернете. Несколько раз меня вызывали в кабинет главного, чтобы я представила отчет о результатах поиска.

– Мартин Крокер вызывал к себе простую библиотекаршу?

В голосе Лютера слышалось раздражение. Он ей не поверил.

– Мистер Крокер обладал даром стратега. Такие люди очень любят информацию, полученную в результате расширенного и углубленного поиска. Чем больше у них фактов и деталей для принятия решения, тем лучше. Я и выполняла для него такую работу.

Грейс понравилось, как прозвучала эта фраза. Пусть смотрит. Каждое слово – правда.

– Продолжай, – сказал Лютер.

– За все годы, что я работала в штаб-квартире в Майами, я виделась с мистером Крокером много раз. – Снова правда.

– В его кабинете на последнем этаже, – без всякой интонации произнес Лютер.

Проклятие. Так верит он или нет?

– Я пытаюсь донести до тебя мысль, что у меня было достаточно возможностей изучить его ауру, – сказала Грейс. Правда.

– И что же побудило тебя к этому?

Вопрос на пару секунд выбил Грейс из колеи. Действительно, с какой стати простой библиотекарше интересоваться аурой своего босса?

– Наверное, то, что он был Мартином Крокером, – ответила она. – В том мире, где он вращался, он считался звездой. А еще он был моим начальником.

– Как я понимаю, ты составила его профиль?

Грейс кивнула и устремила взгляд вдаль.

– Он был сложным человеком. Управляемым.

– Тебя влекло к нему?

– Не в том смысле, что ты думаешь. – Опять правда. – Но можно сказать, что я восхищалась им. Все в компании преклонялись перед его деловыми способностями. Как-никак он был Мартином Крокером. Он построил империю.

– Ну, дальше.

– В последние месяцы своей жизни Крокер работал над одним большим проектом. И он запросил кое-какие исследования.

– И все их проводила ты?

– Да. Я многократно бывала у руководства и несколько раз видела Крокера. И увидела, что за это время его аура изменилась. В ней появились волны темной энергии. Крохотные, почти незаметные. Но с каждой неделей они увеличивались.

– И что, по-твоему, происходило?

Грейс стиснула кулаки.

– Я решила, что у него какое-то психическое заболевание. Что-то в этой темной энергии пугало меня до дрожи в коленках.

Лютер на мгновение задумался.

– Ладно, я верю, что тебе было страшно.

– Однажды, когда меня вызвали к руководству, я увидела в кабинете Крокера двоих мужчин. И оба излучали очень нехорошую вибрацию. Ее нельзя было не заметить, особенно когда обладаешь даром читать ауру.

– Ты проверила их схемы?

– Естественно.

– И? – поторопил ее Лютер.

– И увидела в их полях ту же самую темную энергию.

– И что ты сделала?

– Стала обновлять резюме. Что же еще? Я достаточно повидала на своем веку, чтобы понять, когда надо делать ноги. Но прежде чем я нашла новую работу, пришла весть, что во время поездки на свой частный остров Крокер исчез. Все строили массу предположений. Если посмотреть, то практически у каждого была своя версия. Появились слухи. Часть из них попала в газеты.

– Какие слухи? – спросил Лютер.

– Что Крокер был связан с наркобаронами и между ними произошла ссора. Вот тогда я и подумала, что Крокер сам занимался наркотиками. – Ладно, здесь только крохотный намек на правду.

– Твоя версия состояла в том, что наркобароны избавились от него?

– Этот вывод не был таким уж неожиданным, – сказала она. – Как-никак штаб-квартира «Крокер уорлд» находится в Майами.

Лютер довольно долго молчал, при этом его лицо ничего не выражало. Грейс мысленно повторила свой рассказ. Вроде бы все стыкуется. Звучит вполне удовлетворительно, особенно если учесть, что у нее было всего несколько минут, чтобы придумать всю историю. Помогло, конечно, то, что большая часть из рассказанного была правдой, в том числе и слухи об участии Мартина в торговле наркотиками.

Грейс рискнула взглянуть на ауру Лютера. И ее сердце упало. Кое во что он поверил, но не во все. Может, действительно пора воспользоваться одной из нескольких личностей, которые она сконструировала на основе личных дел в генеалогическом отделе Общества, и исчезнуть? Какое счастье, что у нее нет собаки. К удивлению Грейс, эта мысль расстроила ее. Одна ночь с Лютером – и она уже начала строить картины счастливой жизни. И это при ее-то опыте!

– Я звоню Фэллону, – сказал Лютер.

И достал свой телефон.

Глава 15

– У вас под наблюдением три агента «Найтсшейд»? – возбужденно спросил Фэллон. – И Юбэнкс один из них?

– Три вероятных агента «Найтсшейд», – поправил Лютер, придерживая крышку котла, в котором бурлило и рвалось наружу собственное возбуждение. – Плюс их телохранители. Есть еще не идентифицированный охотник, тот, на которого мы наткнулись вчера. Не забывай о нем. Похоже, у нас тут маленький съезд экстрасенсов.

– Ты говоришь, что вы с Грейс можете выявить людей из «Найтсшейд» по рисунку их аур?

– Притормози, Фэллон. Я говорю, что мы видим необычную энергию в их полях, а Грейс утверждает, что во всех профилях паранормальные свойства имеют отклонения. Мы думаем, что такой эффект – результат воздействия какого-то препарата. Это все, что мы знаем на настоящий момент.

– Любой препарат, вызывающий такие существенные изменения в паранормальном даре различных людей, может быть создан только с применением формулы основателя.

– Ладно, я согласен, что это вполне разумное допущение. Но что, если существует другой препарат, вызывающий такой же эффект?

– Это было бы чудовищным совпадением, – сказал Фэллон. – Нет, это точно «Найтсшейд». Не забывай, Юбэнкс – уважаемый член Общества. Есть все признаки, указывающие на то, что в «Найтсшейд» входят высокопоставленные и одаренные члены Тайного дома. Вероятно, благодаря этому им и удалось завладеть формулой и постоянно опережать нас на шаг.

– Подожди секунду. Ты хочешь сказать, что люди из «Найтсшейд» внедрены в Общество?

– Да. Более того, Зак Джонс согласен со мной. Уже несколько недель, с тех пор как он занял кресло магистра, мы только и делаем, что обсуждаем с ним эту проклятую проблему.

Фэллон был известен тем, что время от времени, когда дело касалось его любимых теорий, мог действовать сгоряча. Но Зак Джонс, новый магистр Общества, отличался хладнокровием, умом и высоким уровнем интуиции. Если в связи с «Найтсшейд» они с Фэллоном придерживаются единого мнения, то велика вероятность того, что Фэллон прав в своих выводах.

– Ладно, – сказал Лютер. – Есть еще кое-что. Грейс и раньше видела такие же волны.

– Черт! Где?

– В ауре своего прежнего начальника Мартина Крокера и в аурах двух типов, с которыми тот имел дело.

– Сукин сын, – тихо произнес Фэллон. – Значит, Крокер был в «Найтсшейд».

– Ты снова делаешь поспешные выводы.

– Именно этим я и занимаюсь. Проклятие. А знаешь, я ведь подозревал Крокера. Он всегда отличался жесткостью взглядов, был членом Тайного дома и периодически возникал у меня на радаре. Я уже стал подумывать, а не влез ли он в какой-нибудь грязный бизнес. И пришел к выводу, что он торгует либо оружием, либо наркотиками. Только вот с «Найтсшейд» его никогда не связывал.

– А что с ним произошло?

– Он умер, прежде чем я решил, начинать расследование или нет. Ты хоть понимаешь, что это значит? Если у нас есть способ выявлять людей из «Найтсшейд» по ауре, значит, мы обладаем огромным преимуществом. Среди действительных членов Общества есть множество чтецов ауры. Надо бы задействовать часть из них и начать их тренировать.

– Все не так просто, – предостерег его Лютер. – Грейс считает, что темную энергию смогут увидеть только те, у кого очень высокий уровень чтения ауры. Остальные же лишь почувствуют смутные отклонения, как будто человек болен или не в себе.

– Это означает, что вы с Грейс понадобитесь мне на Мауи, чтобы вести наблюдение, пока я не наберу людей.

– Я у тебя есть, – сказал Лютер. – А вот что до Грейс, я хочу, чтобы она поскорее убралась с острова.

– Передай ей телефон.

– Нет, – твердо сказал Лютер.

– Что-то ты стал больно упрямым.

Лютер услышал, как зазвонил телефон Грейс. Она удивилась и открыла сумку.

– Ты, Фэллон, самый настоящий мерзавец, – сказал Лютер.

Грейс нажала на кнопку приема.

– Алло?

– Не отключайся, – сказал Фэллон в телефон Лютера. – Сейчас вернусь.

Лютер нажал кнопку отбоя.

– О, здравствуйте, мистер Джонс, – произнесла Грейс. – А я думала, вы разговариваете с Лютером. Да. Рядом с гостиницей. Мы вышли, чтобы обсудить ситуацию. Что? Нет, у охотника, на которого мы наткнулись вчера, таких волн в ауре не было. Да, уверена, у мистера Крокера они были. Когда я его видела в последний раз? Гм, дайте подумать. Кажется, незадолго до того, как он исчез. Ему понадобилось какое-то исследование. Я явилась к нему с отчетом перед его отъездом на частный остров.

Лютер спиной привалился к дереву и наблюдал за аурой Грейс.

– Предмет исследования? – Она задумалась. – Это было больше года назад. Насколько я помню, это имело какое-то отношение к заявкам на сельскохозяйственное оборудование от благотворительного фонда, который собирался выполнять работу в развивающихся странах. Те двое, у которых я увидела такие же волны в схемах, кажется, были представителями того фонда.

Наступила пауза, Грейс внимательно слушала.

– Да, сэр, конечно, – сказала она. – Буду рада помочь. Не стесняйтесь, звоните, если появятся какие-то вопросы. Да, сэр, я передам Лютеру.

Она закончила разговор, сунула телефон в сумку и посмотрела на Лютера.

– Сегодня ты не летишь в Эклипс-Бей, правильно? – спросил он.

– Мистер Джонс дал мне инструкцию оставаться здесь, с тобой. Мы должны немедленно вернуться в гостиницу и выяснить, есть ли поблизости другие агенты «Найтсшейд».

– И ты согласилась.

Грейс вздернула подбородок.

– Да, согласилась.

– Мне это не нравится.

– Я знаю, но это мое решение.

– Почему он решил, что здесь может быть кто-то еще, кроме этих троих и их телохранителей?

– Мистер Джонс сказал, что если видишь трех змей, то рядом должно быть гнездо.

– Какова вероятность, что на Мауи, на одном и том же курорте, собралась целая толпа ребят из «Найтсшейд»? – спросил Лютер.

– Очень большая, между прочим. Мистер Джонс отметил, что «Найтсшейд» – это организация. А это означает, что у нее есть структура и жесткая иерархия. Ни одна организация не может выжить без периодических встреч лицом к лицу. Что странного в конференции руководящего персонала? И в том, что ее устраивают на Мауи? Фармацевтические компании и страховые фирмы именно так и делают.

Из ее голоса исчезло напряжение, теперь он звучал возбужденно. Лютер знал, когда нужно отступить и признать поражение.

– А ведь тебе очень нравится роль тайного агента, правда? – спросил он.

– За последний год я редко выбиралась из Эклипс-Бей.

Помогая себе тростью, Лютер оттолкнулся от ствола и встал прямо.

– Ладно. День-два понаблюдаем за постояльцами гостиницы. Посмотрим, что из этого получится. Но помни о Правиле номер один, оно основное для этой работы.

– Боюсь, я забыла его – в последние сутки произошло слишком много событий.

– Правило номер один состоит в том, что в поле приказы отдаю я.

– Я твой напарник, а еще я специальный консультант «Джонс и Джонс», единственный, которым агентство располагает на настоящий момент.

– Будешь делать, что я говорю, напарник, иначе оглянуться не успеешь, как окажешься в самолете, причем без вещей.

– Но мистер Джонс сказал…

– Фэллон Джонс далеко. А я рядом.

Глава 16

Руки Дамарис Кембл сжались в кулаки, когда она прочитала электронное письмо от таинственного подрядчика. Судорожно сглотнув, она подавила рвущиеся наружу ярость и негодование.

«От работы отказываемся. Компенсации не будет, так как нам стало известно, что ваши рекомендации подложные».

– Черт, черт, черт!

Каким-то образом подрядчику удалось выяснить, что она не настоящая Уинтрап. Она подвела папу.

По своей сути план был блестящим, простым и дерзким. Однако он не сработал. К сожалению, времени остается мало. Юбэнкс и остальные проведут на Мауи всего несколько дней. Она оторвалась от компьютера и взяла телефон.

Ей ответили после первого гудка.

– Подрядчик отказался продолжать сотрудничество, – сказала она.

– Что случилось?

Голос на том конце звучал спокойно, невозмутимо и уверенно. Голос ее отца. Услышав его, она немного расслабилась.

– Подрядчик каким-то образом узнал, что мои рекомендации были фальшивыми.

– Ты использовала правильные коды безопасности?

– Да, конечно. Я только что проверила. Это те самые коды, что ты мне дал. Но подрядчик каким-то образом узнал, что я не настоящая Уинтрап.

– Интересно. Наверное, коды недавно поменяли. – Наступила пауза. – Самое главное, что до нас им это не отследить. Подрядчик решит, что кто-то забрался в компьютеры правительственного агентства и украл коды. Он, вероятно, известит агентство об утечке. Но поводов бояться, что подрядчик или агентство пристальнее посмотрят на «Джонс и Джонс» или заподозрят кого-нибудь из Общества, нет.

– Папа, ты уверен, что тебе ничего не грозит?

– Детка, я уже давно играю в эту игру. Я знаю, чем занимаюсь. Что сделано, то сделано. Теперь надо сконцентрироваться на нашем следующем шаге. У нас есть только три дня. Времени подыскивать нового профессионального подрядчика нет. У нас нет другого выбора, кроме как воспользоваться запасным планом.

Дамарис сникла.

– Я предчувствовала, что ты это скажешь. Я предупреждала, что дело рискованное.

– Тебе ничего не грозит. Я позабочусь о тебе.

– Так я же волнуюсь за тебя. Если что-то пойдет не так…

– Не пойдет.

Он действительно обладает уникальной способностью успокаивать ее. В последнее время она стала ужасно нервной, легко пугается и постоянно ждет неприятностей. С того момента, как она начала принимать препарат, она перестала спать. Когда же ей удается заснуть, она почти сразу просыпается от кошмаров. Папа объяснил, что эти проблемы – результат кратковременного побочного действия препарата. Он сказал, что как только эликсир усилит ее дар генератора на кристаллах, нервная система успокоится.

– Позвони ей, – сказал отец.

– Ладно. – Дамарис помолчала, а потом проговорила, понизив голос: – Когда я тебя увижу?

– Мы же решили, что нам лучше не встречаться, пока все не закончится.

– Знаю, но я не видела тебя уже несколько недель. Многие годы я не знала о твоем существовании, а теперь, когда знаю, мне хочется проводить с тобой как можно больше времени.

– Потерпи, детка. Сейчас моя главная цель – защитить тебя. Ты моя преемница, но нам надо время, чтобы препарат подействовал и раскрыл твой дар в полную силу. Еще я хочу убедиться, что ты хорошо подготовлена, иначе я не могу допустить, чтобы ты рисковала. Ты будущее организации. Я не могу подвергать тебя опасности.

– Я понимаю, папа. – Вот так поступают все отцы, подумала она. Заботятся о своих дочерях.

– Не волнуйся. Когда с Юбэнксом будет покончено, все быстро встанет на свои места. Еще несколько месяцев – и мы приступим ко второй фазе операции. Иди звони.

– Все в порядке, папа?

– Да, детка.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Дамарис закончила разговор. Она чувствовала себя значительно лучше. Так всегда бывало после разговора с отцом. Однако она не горела желанием приступить к Плану Б. Ведь придется иметь дело с киллером, который хоть и является высококвалифицированным профессионалом, но обладает неуравновешенной психикой. С ее сестрой.

Глава 17

Ей не надо было нажимать на клавишу, чтобы взять правильную ноту. Она была Сиреной. Наделенная удивительным тембром голоса, она могла выдернуть из прозрачного воздуха ля и вплести его во вторую арию Царицы ночи*.

Элегантное, с великолепной акустикой репетиционное помещение было спроектировано и построено для нее ее нынешним любовником. Ньюлин Гатри, сделавший состояние на изобретении бесконечного множества скучных компьютерных гаджетов и программ для высокотехнологичных систем безопасности, не жалел денег. Помещение находилось на втором этаже виллы в средиземноморском стиле, которую он купил вскоре после того, как она очаровала его своим талантом Сирены. Восхитительное мини-палаццо возвышалось над бухтой в Саусалито, и из его окон открывался изумительный вид на Сан-Франциско.

Она выбрала арию из «Волшебной флейты» для своего так называемого камерного выступления на Мауи по двум причинам; первая состояла в том, что это было хорошей репетицией перед предстоящей премьерой «Волшебной флейты». Вторая же заключалась в том, что ария идеально подходила для ее уникального дара. Высокое фа, нота, которую может спеть в полный голос не всякое сопрано, позволяла ей генерировать и фокусировать особые волны паранормальной энергии, которые влияли на определенные жизненно важные неврологические функции человеческого мозга. Когда она пела, стекло трескалось; люди умирали.

Кроме того, ария со словами «Ужасной мести жаждет мое сердце!» как нельзя лучше подходила для ситуации, когда собираешься убить человека. Она уже давно поняла, что музыка для представления, особенно для камерного, должна быть подобрана правильно. Искусство – это связь между артистом и публикой.

Она не планировала ехать на Мауи. Через неделю ей предстояло петь Царицу ночи на открытии нового здания оперного театра в Акация-Бей. Ангажемент, организованный ее дорогим Ньюлином, имел огромное значение для оживления ее карьеры. После того ужасного спектакля в «Ла Скала», когда два года назад клака посмела освистать ее, дела шли неважно.

Но позвонила сестра и стала умолять об одолжении, и она не смогла отказать. Как-никак Дамарис – это семья, ее единственный близкий человек. «Папа» не в счет.

И все же у нее вызвал раздражение тот факт, что она по первому требованию согласилась лететь на Мауи. Да, до премьеры еще есть время, но это не значит, что ей нечем заняться. Более того, она знает, что для Дамарис конкретно это выступление имеет огромное значение только из-за «папы».

Лично она презирала отца, который объявился из ниоткуда и заявил права на своих дочерей. И никак не могла взять в толк, почему Дамарис так переживает за человека, чей единственный вклад в их жизни заключался в том, что он кончил в стакан и сдал свою сперму в банк. Что до нее, то ей на него плевать. Пусть хоть завтра «откинет коньки». Она часто фантазировала, как дает «камерное» представление специально для него. К сожалению, этот план был неосуществим, потому что Дамарис наверняка догадалась бы о причине смерти и впала бы в депрессию. Была и еще одна причина. «Папа» тоже обладал паранормальным даром, и этот дар был смертоносным.

Хотя поездка на Мауи нарушала все ее планы, она против воли с нетерпением ждала ее. Успешное – с любой точки зрения – выступление всегда наполняло ее эйфорией, приводило в состояние, которого она не могла достичь иным способом. Еще несколько часов после выступления она ощущала себя сладостно всесильной. Однако ничто не могло сравниться с ослепительным восторгом, который охватывал ее после особых, «камерных» выступлений. Принимая такие приглашения, она знала, что будет чувствовать себя настоящей богиней. И ощущение бессмертия иногда длилось днями.

Ей было двадцать три, и она только начинала свою карьеру, когда впервые обнаружила силу своего дара. Да, ее пение всегда было особенным. Мама распланировала ее будущее еще до ее рождения, когда, тщательно выбирая донора спермы, основывалась не на специфике паранормальных способностей будущего отца, а на мощи его чистой энергии.

Сама потомок длинной череды экстрасенсов, мама изучила весь комплекс законов наследования парапсихических свойств. Каждый из предков обладал определенным уровнем дара, но на нижних уровнях шкалы – на так называемом нормальном конце шкалы – он обычно проявлялся в виде интуиции, которую очень многие воспринимают как должное или добровольно игнорируют.

Однако среди предков были и те, кто обладал значительной парапсихологической силой, даром, которым нельзя было пренебречь или который нельзя было подавить. Если такой дар классифицировали пятым или более высоким уровнем по шкале Джонса, он со временем преобразовывался в узкий, сфокусированный тип способностей. Было установлено, что люди с самыми высокими парапсихическими способностями могут обладать только одним видом дара. Мама объясняла это какими-то эволюционными законами, стремлением природы предотвратить появление суперхищников.

Мама также выяснила, что определенные виды дара, в том числе и почти мистический дар Сирены, являются доминантными и в большинстве случаев привязаны к полу. Исторически все Сирены были женщинами, вероятно, потому, что только женщины – причем прошедшие через сильную школу – были способны взять так называемые денежные ноты [2]2
  Имеются в виду самые высокие ноты арии или песни, в частности, для сопрано или тенора, или самые низкие для баса или баритона.


[Закрыть], знаменитые, почти сюрреалистичные высокие ре, ми, фа и даже соль, которая единственная могла сфокусировать особенную психическую энергию Сирены. Между прочим, не все колоратурные сопрано были Сиренами, но все Сирены исполняли колоратурный репертуар, правда, при условии, что их этому научили.

Мама также разобралась в еще одном запутанном законе паранормальной наследственности. Если сильная доминирующая черта, например, дар Сирены, усиливалась даром практически любого вида, то в результате получалась очень мощная Сирена. Вот таким образом мама подбирала донора спермы.

Уроки вокала и музыки начались до того, как Сирена научилась ходить.

«Ты станешь более знаменитой, чем Сазерленд, чем Силлс или чем Каллас, – говорила ей мама. – У тебя есть все, чтобы стать самым ярким сопрано своего поколения, а возможно, и многих поколений. Дар у тебя в крови».

И действительно, она стремительно взлетела до заоблачных высот славы, но при этом ей пришлось преодолеть ряд препятствий. Первой серьезной проблемой стала молодая амбициозная соперница, которая вдруг объявилась на очень важных прослушиваниях. Эта тварь претендовала на главную роль в «Лючии ди Ламмермур» [3]3
   Опера Гаэтано Доницетти.


[Закрыть], хотя было совершенно очевидно, что она с трудом возьмет ми-бемоль в сцене сумасшествия, не говоря уже о том, чтобы украсить свое исполнение высокой фа, как это умела делать Сирена. Пошел слух, что эта бесталанная сука спит с очень богатым и влиятельным спонсором. Это, конечно, многое объясняло.

В теории Сирена знала, что ее голосом можно убить. Мама рассказывала, что такие убийства совершали некоторые из ее предков женского пола. Однако она никогда полностью не верила в это, во всяком случае, до того вечера, когда загнала суку за кулисы и спела сцену сумасшествия так, как умела только она.

Вскрытие показало, что причиной смерти была аневризма. Какая трагедия: многообещающая молодая певица погибла в самом начале яркой оперной карьеры и прочая, прочая. Но шоу должно продолжаться. И оно продолжилось, правда, с другим колоратурным сопрано в роли Лючии. Этой молодой певице вскоре предстояло прославиться под именем Сирена.

Если подумать, то, возможно, ангажемент на Мауи не так уж обременителен. После подобных «камерных» представлений ее голос неделями звучит лучше. А голосу нужно периодически давать раскрыться в полную силу, чтобы он и дальше оставался безупречным.

Выступление в Акация-Бей должно пройти идеально.