Текст книги "Гарри Поттер и тайная комната"

Глава восьмая
Смертенины

Октябрь принес с собой промозглую сырость. И на улице, и в замке похолодало. На фельдшерицу мадам Помфри свалилась куча работы, поскольку среди учащихся да и среди учителей прокатилась настоящая эпидемия простуды. Средство, которым мадам Помфри потчевала больных, – «Вскипидрин» – действовало моментально, но несколько часов у пациента из ушей шел дым. Джинни Уизли последнее время выглядела бледной, и Перси почти что силой заставил ее принять лекарство. Надо было видеть, как дым валил из-под ее огненно-рыжих волос – казалось, в голове у нее пожар.

Крупнокалиберные капли дождя лупили в окна днями и ночами; вода в озере поднялась, клумбы размыло, а Огридовы тыквы размерами уже напоминали сараи. Но решимость Оливера Древа во что бы то ни стало тренироваться нисколько не раскисала, и потому как-то раз ненастным субботним вечером, за несколько дней до Хэллоуина, Гарри возвращался в гриффиндорскую башню промокший до нитки и весь в грязи.

Тренировка, даже если забыть про ливень и ураганный ветер, выдалась так себе. Фред с Джорджем, успевшие пошпионить за слизеринцами, своими глазами видели, какую невероятную скорость развивает «Нимбус-2001». По донесению близнецов, команда «Слизерина» носилась так стремительно, что невозможно было толком разглядеть, какого цвета у них форма.

Шлепая по пустому коридору, Гарри наткнулся на существо, тоже полностью погруженное в собственные мысли. На редкость угрюмый Почти Безголовый Ник, призрак гриффиндорской башни, неподвижно глядел в окно и бормотал: «…Не отвечаю требованиям… полдюйма, скажите, пожалуйста…»

– Привет, Ник.

– Привет, привет, – сказал Почти Безголовый Ник, оборачиваясь и рассеянно вертя головой. Из-под сногсшибательной шляпы с перьями вились длинные локоны, а плоеный воротник туники скрывал изуродованную шею. Сквозь дымчато-бледного Ника Гарри видел грозовое небо и мощные струи дождя. – Ты чем-то озабочен, юный Поттер, – проницательно заметил Ник, сворачивая прозрачное письмо и пряча его во внутренний карман камзола.

– Ты тоже, – откликнулся Гарри.

– Ах, – элегантно отмахнулся Почти Безголовый Ник, – пустяки… Я и не собирался туда вступать… Думал подать заявление, но, как выясняется, «не отвечаю требованиям»…

Тон небрежный, но в глазах – горькое разочарование.

– Но ведь ты согласишься, правда, – внезапно взорвался он, снова выхватывая письмо из кармана, – что сорок пять ударов тупым топором по шее дают человеку право вступить в Безголовую Братию?

– Э-э-эм… да, – согласился Гарри: было очевидно, что от него ожидают подтверждения.

– Я хочу сказать, в чьих, как не в моих, интересах в первую-то очередь, чтобы в свое время все было проделано чисто и гладко и голова отлетела как положено? Это избавило бы меня от мучений в прошлом и от крайне несуразного нынешнего положения. Тем не менее…

Почти Безголовый Ник встряхнул письмом и возмущенно прочитал:

В наше общество допускаются только джентльмены, лишенные головы полностью. Вы согласитесь, что в противном случае затруднительно принимать участие в таких играх, как верховое жонглирование головами или головное поло. Таким образом, мы с величайшим сожалением вынуждены сообщить, что вы не отвечаете нашим требованиям.

С наилучшими пожеланиями,

сэр Патрик Делано-Подмор

Почти Безголовый Ник, негодуя, запихал письмо обратно в карман.

– Полдюйма жил и кожи – вот на чем держится моя шея, Гарри! Большинство людей сочли бы меня достаточно безголовым, но нет, сэру Как-надо-сделано-Подмору этого мало. – Почти Безголовый Ник несколько раз судорожно вдохнул и спросил гораздо спокойнее: – Ну а что с тобой, Гарри? Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет, – ответил Гарри. – Если только у тебя случайно не завалялось семь никому не нужных «Нимбусов-2001» для матча со слизе…

Остальные слова заглушило пронзительное мяуканье. Гарри опустил глаза, и его буквально ослепили два огромных желтых глаза-фонаря. Перед ним стояла миссис Норрис, невероятно тощая серая кошка, полномочный представитель смотрителя Аргуса Филча в его бесконечной войне с учениками школы.

– Лучше бы тебе отсюда убраться, – забеспокоился Ник. – Филч не в духе – у него грипп, а какие-то третьеклассники случайно забрызгали лягушачьими мозгами потолок в пятом подземелье. Он все утро отчищал и если увидит, как с тебя капает грязь…

– Это точно, – согласился Гарри и попятился от пристального взора миссис Норрис, но удрать не успел.

Филч, загадочными узами связанный со своей противной кошкой, внезапно вырвался из-за гобелена справа от Гарри. Смотритель отдувался, хрипел и отчаянно озирался: где нарушитель? Голова его была повязана клетчатым шарфом; нос необычайно побагровел.

– Грязь! – заорал он, тряся брылами, и выкатил глаза, тыча пальцем в глинистую лужу, которая натекла с квидишной формы Гарри. – Кругом грязь и пакость! С меня хватит, скажу я вам! Следуй за мной, Поттер!

Гарри обреченно помахал Почти Безголовому Нику и поплелся за Филчем вниз, откуда пришел, отчего грязных следов на полу стало вдвое больше.

Гарри еще не бывал у Филча; его кабинета все старались избегать. Мрачная комната без окон освещалась одной-единственной керосиновой лампой под потолком. Вдоль стен стояли высокие деревянные картотечные шкафы; судя по надписям, в них хранились досье на всех когда-либо наказанных учеников. Фреду с Джорджем Филч отвел отдельный ящик. Коллекция до блеска отполированных цепей и наручников висела на стене за письменным столом. Было общеизвестно, что Филч неоднократно выпрашивал у Думбльдора разрешение подвешивать провинившихся к потолку за ноги.

Филч выхватил перо из чернильницы и начал рыться в столе, отыскивая чистый пергамент.

– Навоз, – яростно бубнил он, – шкворчливые драконьи сопли… лягушачьи мозги… крысиные кишки… с меня довольно… пора им показать… где ж там бланк… ага…

Он достал большой пергаментный свиток, развернул перед собой и окунул длинное черное перо в чернильницу.

– Имя… Гарри Поттер. Преступление…

– Подумаешь, грязью накапал! – сказал Гарри.

– Это для тебя «подумаешь, грязью накапал», а для меня – лишний час тяжелой работы! – разъярился Филч. На кончике распухшего носа противно затряслась капля. – Преступление… осквернение замка… предполагаемое наказание…

Промокая нос, Филч неприятно прищурился; под его взглядом Гарри, затаив дыхание, ждал приговора.

Но как только Филч опустил перо, с потолка раздалось оглушительное «хрясь!», и керосиновая лампа заходила ходуном.

– ДРЮЗГ! – взревел Филч, в гневе отшвырнув перо. – Ну, я до тебя доберусь, попомнишь ты у меня!

И, позабыв про Гарри, Филч ринулся из кабинета, слоноподобно топоча, а миссис Норрис заскользила следом.

Дрюзг, летающий школьный полтергейст, злой насмешник, одержимо сеял повсюду хаос и разрушение. Гарри не очень-то любил Дрюзга, но сейчас не мог не поблагодарить его за своевременное появление. Оставалось надеяться, что проделка Дрюзга (а судя по звуку, он сломал что-то крупногабаритное) отвлечет Филча от Гарри.

Решив, что, наверное, нужно дождаться возвращения Филча, Гарри опустился в побитое молью кресло у стола. На столе, кроме полузаполненного бланка, лежал только большой, глянцевый, пурпурного цвета конверт с серебристой надписью. Быстро оглянувшись на дверь – убедиться, что Филч еще не вернулся, – Гарри взял конверт и прочел:

БЫСТРОЧАРЫ

МАГИЯ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ.

ЗАОЧНОЕ ОБУЧЕНИЕ. ВВОДНЫЙ КУРС

Заинтригованный, Гарри открыл конверт и вытащил пергамент. Витиеватые серебряные строчки гласили:

Вам неуютно в мире современной магии? Ищете любые предлоги, лишь бы не пользоваться элементарными заклинаниями? По мнению окружающих, то, что вы делаете волшебной палочкой, – топорная работа?

Для ваших бед есть ответ!

«Быстрочары» – новый, беспроигрышный, результативный, простой в изучении курс! Сотни и тысячи колдунов и ведьм нашли в нем свое спасение!

Мадам З. Дослез из Топшема пишет:

«У меня ужасная память, я не могу запомнить ни одной магической формулы, от любого моего зелья близкие хохотали до колик. Сейчас, пройдя курс “Быстрочар”, я стала центром всеобщего внимания, и друзья выпытывают секрет моего “Блистательного Преображения”!»

Ведун Д. Джей Прокол признается:

«Жена только нос воротила от моих чар, но я начал обучение по вашему замечательному курсу, и спустя всего месяц мне удалось ее саму превратить в чайник! Спасибо, “Быстрочары”!»

Оживившись, Гарри пролистал остальное. Спрашивается, зачем Филчу курс «Быстрочар»? Он что, не настоящий колдун? Гарри как раз читал «Урок первый: как держать палочку (полезные советы)», когда шарканье ног за дверью возвестило о том, что Филч возвращается. Гарри торопливо затолкал листы пергамента в конверт и бросил его на стол. Дверь отворилась.

В кабинет победоносно вступил Филч.

– Это очень ценный шкаф-исчезант! – ликующе говорил он миссис Норрис. – На сей раз Дрюзгу не отвертеться, моя доро…

Тут его взгляд упал на Гарри и метнулся к конверту с «Быстрочарами», который – спохватился мальчик слишком поздно – сдвинулся по столу фута на два.

Бледная физиономия Филча стала кирпично-красной. Гарри сжался, предчувствуя волну ярости, которая сейчас обрушится. Филч бросился к столу, схватил конверт и швырнул его в ящик.

– Ты… прочел?.. – выдавил он.

– Нет, – поспешно соврал Гарри.

Шишковатые пальцы Филча нервно переплелись.

– Если ты посмел прочесть мою личную переписку – правда, это не мое – это для друга – не важно – все равно…

Гарри воззрился на него в тревоге; Филч никогда еще так не нервничал. Глаза лезли из орбит, на обвислой щеке дергался нерв, и клетчатый шарф сейчас выглядел особенно нелепо.

– Прекрасно – иди – никому ни слова – не то чтобы – не важно, ты не читал – иди, мне надо составить рапорт на Дрюзга – иди!

Не веря своему счастью, Гарри вылетел из кабинета и побежал по коридору, а затем вверх по лестнице. Отделаться от Филча, не получив наказания, – это, пожалуй, какой-то школьный рекорд.

– Гарри! Гарри! Помогло?

Из стены выскользнул Почти Безголовый Ник. Сквозь него Гарри увидел обломки большого черного с золотом шкафа, который, судя по всему, упал с очень большой высоты.

– Я уговорил Дрюзга сбросить его у кабинета, – вдохновенно поведал Ник, – чтобы отвлечь Филча…

– Так это ты? – благодарно удивился Гарри. – Еще как помогло, меня даже не наказали! Спасибо, Ник!

Они вместе пошли по коридору. Почти Безголовый Ник, заметил Гарри, все вертел в руках отказ сэра Патрика.

– Жаль, что я ничем не могу помочь с этой твоей Безголовой Братией, – посочувствовал Гарри.

Почти Безголовый Ник встал как вкопанный, и Гарри по инерции прошел сквозь него. А зря – он как будто попал под ледяной душ.

– А ведь ты можешь кое-что сделать! – воскликнул Ник. – Гарри, не соблаговолишь ли ты… но нет, ты не захочешь…

– Что?

– Видишь ли, в Хэллоуин я справляю пятисотые смертенины, – приосанился Почти Безголовый Ник.

– А, – сказал Гарри, не зная, нужно ли радоваться или соболезновать. – Ясно.

– Я даю званый ужин в одном из подземелий попросторнее. Приедут мои друзья со всей страны. Для меня была бы такая честь, если бы и ты пришел. Разумеется, я буду также счастлив видеть мистера Уизли и мисс Грейнджер – но, полагаю, вы предпочтете школьный пир? – И он застыл в тревожном ожидании.

– Ну что ты, – быстро ответил Гарри, – я приду…

– Мой дорогой мальчик! Гарри Поттер на моих смертенинах! А еще, – он в волнении замялся, – как думаешь, не мог бы ты невзначай заметить в разговоре с сэром Патриком, что находишь меня невероятно страшным и зловещим?

– Ко… конечно, – пролепетал Гарри.

Почти Безголовый Ник просиял.

– Смертенины? – живо переспросила Гермиона, когда Гарри, наконец-то переодевшись, вышел к ней и Рону в общую гостиную. – Вряд ли кто-то из живых бывал на таком празднике – вот здорово!

– Кому нужно праздновать день собственной смерти? – заворчал Рон. Он делал домашнее задание по зельеделию и пребывал в дурном расположении духа. – Смертельно угнетает, по-моему…

Ливень хлестал в окна, снаружи темнота чернильно сгустилась, но в гостиной было светло и уютно. Пламя в камине отбрасывало веселые блики на пухлые кресла, в которых гриффиндорцы читали, болтали, делали уроки, а Фред с Джорджем скармливали филибустеровскую петарду саламандре. Фред «спас» сверкающую оранжевую огнежительницу с занятий по уходу за магическими существами, и теперь она тихо тлела на столике на радость кучке любопытных.

Гарри собирался уже рассказать Рону с Гермионой про Филча и «Быстрочары», как вдруг саламандра взвилась в воздух и бешено завертелась по комнате, бурно искрясь и взрываясь. Перси, до хрипоты оравший на братьев, великолепный фонтан звезд мандаринового цвета, бивший изо рта у саламандры, а также ее побег в камин, сопровождавшийся громкими взрывами, начисто вытеснили скучного Филча с его конвертами у Гарри из головы.

К Хэллоуину Гарри успел пожалеть о своем поспешном обещании присутствовать на смертенинах. Все остальные предвкушали праздничный пир; Большой зал, как всегда, украсили живыми летучими мышами, из гигантских Огридовых тыкв вырезали фонари, в которых поместилось бы по трое взрослых мужчин, и еще прошел слух, что Думбльдор пригласил на вечер труппу танцующих скелетов.

– Обещание есть обещание, – нравоучительно изрекла Гермиона. – А ты обещал пойти на смертенины.

Поэтому в семь часов Гарри, Рон и Гермиона решительно миновали двери в битком набитый Большой зал, заманчиво мерцавший золотом блюд и серебром свечей, и направили стопы в подземелье.

Коридор тоже освещали свечи, но веселья не добавляли: длинные, тонкие, угольно-черные, они горели ярко-синим огнем и бросали призрачный, потусторонний отблеск даже на вполне живые лица. С каждым шагом холодало. Гарри поежился и плотнее укутался в мантию. И тут послышался скрежет – словно тысяча ногтей скребли по огромной школьной доске.

– Это что, музыка? – прошептал Рон.

Они завернули за угол и увидели Почти Безголового Ника. Он стоял в дверях, задрапированных черным бархатом.

– Мои дорогие друзья, – приветствовал он ребят заупокойным голосом, – добро пожаловать… так рад, что вы смогли прийти…

Призрак сорвал шляпу с перьями и, глубоко поклонившись, пригласил их пройти.

Внутри им открылось незабываемое зрелище. В подземелье толпились жемчужно-белые прозрачные люди. Большинство скользило над танцевальной площадкой, вальсируя под жуткие завывания тридцати музыкальных пил. Оркестр сидел на возвышении, тоже задрапированном черной тканью. Не менее тысячи черных свечей в огромном канделябре под потолком озаряли зал полуночным светом. Дыхание превращалось в пар; они как будто пришли в морозилку.

– Пойдем осмотримся? – предложил Гарри – ему хотелось разогреть ноги.

– Осторожно, а то еще пройдешь сквозь кого, – беспокойно сказал Рон.

Они пошли по краю танцплощадки. Им встретилась группа мрачных монахинь, человек в лохмотьях и цепях и Жирный Монах – веселый хуффльпуффский призрак оживленно беседовал с рыцарем, у которого изо лба торчала стрела. Гарри не удивился, заметив, что Кровавого Барона, угрюмое слизеринское привидение, испятнанное серебристой кровью, сторонятся все остальные гости.

– Ой нет, – охнула Гермиона, резко останавливаясь. – Назад, назад, я не хочу встречаться с Меланхольной Миртл…

– С кем? – спросил Гарри, когда они поспешно удалились.

– Она является из унитаза в уборной для девочек на втором этаже, – объяснила Гермиона.

– Является из унитаза?

– Да. Туалет уже с год не работает, потому что у нее вечно истерика и она устраивает потопы. Я вообще туда не хожу, только в крайнем случае, – это же невозможно, когда у тебя над ухом кто-то завывает…

– Смотрите, еда! – сказал Рон.

Вдоль дальней стены стоял длинный стол, тоже покрытый черным бархатом. Ребята устремились было туда, но спустя миг в ужасе отшатнулись. Воняло отвратительно. На серебряных блюдах лежала тухлая рыба; на подносах высились пирамиды горелых пирогов; рядом с огромным червивым хаггисом лежал шмат сыра, покрытый мохнатой зеленой плесенью, а в центре возвышался невероятный серый торт в форме могильного камня, на котором черной глазурью, похожей на деготь, было выведено:

Сэр Николас де Мимси-Порпингтон

Скончался 31 октября 1492 года

Гарри с изумлением смотрел, как дородный призрак приблизился к столу, присел пониже и, широко открыв рот, на согнутых ногах прошел насквозь блюдо с вонючим лососем.

– Вы так чувствуете вкус? – спросил Гарри.

– Почти, – печально ответило привидение и отлетело прочь.

– Им, наверное, больше нравится тухлое, потому что запах и вкус сильнее, – рассудила Гермиона, зажимая нос и наклоняясь, чтобы рассмотреть гнилой хаггис.

– Может, отойдем? А то меня тошнит, – попросил Рон.

Однако они и отвернуться не успели – из-под стола стремительно вылетел маленький человечек и завис в воздухе прямо перед ними.

– Здравствуй, Дрюзг, – опасливо сказал Гарри.

В отличие от привидений полтергейст Дрюзг отнюдь не был прозрачным и бледным. В косо нахлобученной ярко-оранжевой бумажной шляпе и вертящемся галстуке-бабочке, со зловещей ухмылкой на злобной физиономии, Дрюзг на общем фоне выделялся ярким пятном.

– Поклюем? – сладким голосом предложил он, протягивая им блюдо арахиса, подернутого плесенью.

– Нет, спасибо, – отказалась Гермиона.

– Слышал, что вы говорили о бедной Миртл, – сказал Дрюзг, и в его глазах затанцевал хитрый огонек. – Какие вы жестокие! – Он вдохнул поглубже и заорал: – ЭЙ! МИРТЛ!

– Не надо, Дрюзг, не говори ей, что я сказала, она расстроится, – отчаянно зашептала Гермиона. – Я ничего такого не имела в виду, я не против… ой, здравствуй, Миртл.

К ним подплыло привидение коренастой девицы. У нее было угрюмейшее лицо, какое только Гарри видел в жизни, наполовину скрытое под вислыми волосами и толстыми жемчужными очками.

– Что? – угрюмо буркнула она.

– Как поживаешь, Миртл? – спросила Гермиона фальшиво-бодрым голосом. – Приятно встретиться с тобой не в туалете.

Миртл хлюпнула носом.

– А мисс Грейнджер только что говорила о тебе, – лукаво шепнул Дрюзг на ухо Миртл.

– Я только… я только… сказала, что ты сегодня отлично выглядишь, – объяснила Гермиона, яростно сверля Дрюзга глазами.

Миртл подозрительно уставилась на Гермиону.

– Вы надо мной смеетесь, – сказала она, и в ее маленьких прозрачных глазках набухли слезы.

– Нет, честно, разве я не говорила только что, как прекрасно выглядит сегодня Миртл? – пролепетала Гермиона, с силой ткнув Рона и Гарри под ребра.

– Ну да…

– Еще бы…

– Не врите, – прошептала Миртл. Слезы уже вовсю струились по ее лицу, а Дрюзг радостно хихикал у нее за спиной. – Думаете, я не знаю, как меня обзывают за глаза? Жирная Миртл! Уродина Миртл! Мрачная, малахольная, мерзотная морда Миртл!

– Ты еще забыла «прыщавая», – вкрадчиво напомнил Дрюзг.

Меланхольная Миртл отчаянно разрыдалась и полетела прочь из подземелья. Дрюзг ринулся следом, пуляя ей в спину мохнатыми орехами и вопя: «Прыщавая! Прыщавая!»

– О ужас, – грустно сказала Гермиона.

Почти Безголовый Ник подплыл к ним сквозь толпу:

– Веселитесь?

– Еще как, – соврали они.

– Все получилось не так уж плохо, – с гордостью сказал Почти Безголовый Ник. – Вареная Вдова прибыла из самого Кента, представляете? Ну что, пора произнести речь, пойду предупрежу оркестр…

Тут оркестр, однако, сам прекратил играть. Ребята, как и все прочие гости, замолчали и с любопытством заозирались: где-то громко затрубил охотничий рожок.

– Здрасьте пожалуйте, – с горечью прошептал Почти Безголовый Ник.

Прямо сквозь стену в подземелье ворвалась дюжина коней-призраков. На них гордо восседали всадники без головы. Собравшиеся бешено зааплодировали; Гарри тоже захлопал, но быстро прекратил, заметив, какое лицо сделалось у Ника.

Лошади галопом ворвались на танцевальную площадку, взвились на дыбы и застыли. Кавалькаду возглавлял могучий призрак, который держал под мышкой свою бородатую голову. Голова трубила в рожок. Призрак соскочил с коня, поднял голову повыше, чтобы та осмотрелась (все засмеялись), и уверенно направился к Почти Безголовому Нику, на ходу нахлобучивая голову на шею.

– Ник! – зарокотал он. – Как жизнь? Башка еще не отпала?

Загоготав, он хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.

– Добро пожаловать, Патрик, – процедил Ник.

– Живяки! – вскричал сэр Патрик, тыча пальцем в Гарри, Рона и Гермиону и высоко подпрыгивая в притворном испуге, так, что голова опять свалилась с плеч (толпа снова покатилась со смеху).

– Очень смешно, – мрачно сказал Почти Безголовый Ник.

– Не обращайте внимания на Ника! – закричала с пола голова сэра Патрика. – Он обижается, что его не пускают в Братию! Но – поймите правильно – вы сами на него посмотрите…

– Мне кажется, – поспешно вставил Гарри, поймав многозначительный взгляд Ника, – Ник очень… страшный и… ммм…

– Ха! – взвизгнула голова сэра Патрика. – Спорим, он тебя попросил это сказать!

– Господа, прошу внимания, пришло время произнести речь, – громко объявил Почти Безголовый Ник, взобрался на подиум и встал под ледяной свет синего прожектора.

– Уважаемые покойные! Дамы и господа! С глубоким прискорбием…

После этого никто уже не слушал. Сэр Патрик со товарищи затеяли играть в башковитый боулинг, и все стали смотреть. Почти Безголовый Ник безуспешно пытался привлечь внимание аудитории, но принужден был махнуть на эту затею рукой, когда под восторженные вопли собравшихся мимо его уха просвистела голова сэра Патрика.

Гарри страшно замерз, не говоря уж о том, что давно проголодался.

– Я больше не могу, – клацая зубами, пробормотал Рон, когда оркестр снова взвыл и привидения вернулись на танцплощадку.

– Пошли отсюда, – согласился Гарри.

Они попятились к двери, кивая и улыбаясь всякому, кто их замечал, и минуту спустя уже быстро шагали по коридору с черными свечами.

– Может, пудинг еще не весь съели, – с надеждой проговорил Рон, первым поднимаясь в вестибюль.

И тут Гарри услышал:

– …вонзиться… разорвать… убить…

Тот же самый голос, холодный и смертоносный, что раздавался в кабинете Чаруальда.

Гарри споткнулся и замер, цепляясь за стену, отчаянно вслушиваясь и щурясь, озирая скудно освещенную лестницу.

– Гарри, что ты?..

– Опять этот голос – помолчите…

– …проголодался… так давно…

– Слушайте! – властно сказал Гарри, и Рон с Гермионой застыли, глядя на него.

– …убить… пора убить…

Голос слабел. Гарри слышал, как звук удаляется – уходит выше. Страх пополам с возбуждением охватили его. Он смотрел на темный потолок: как это голос поднимается? Может, это голос фантома и потолок для него – не преграда?

– Сюда! – закричал он и побежал вверх по лестнице в вестибюль. Здесь не стоило и надеяться что-нибудь услышать: из Большого зала доносился гомон праздника. Гарри стремглав домчался по мраморным ступеням до первого этажа, Рон с Гермионой топотали сзади.

– Гарри, куда мы…

– Ш-Ш-Ш!

Гарри напряг слух. Далеко-далеко, сверху, с каждой секундой все тише, доносилось:

– …чую кровь… ЧУЮ КРОВЬ!

В животе екнуло.

– Он хочет кого-то убить! – закричал Гарри и, не обращая внимания на ошарашенных друзей, снова побежал вверх, прыгая через три ступени, стараясь что-нибудь расслышать сквозь собственный топот…

Он пронесся по всему второму этажу. Рон с Гермионой, задыхаясь, бежали следом. Наконец они свернули в последний пустынный коридор и остановились.

– Гарри, объясни, в конце концов, что за дела? – спросил Рон, вытирая лицо рукавом. – Я ничего не слышу…

Но Гермиона охнула и показала:

– Смотрите!

На стене дальше по коридору что-то мерцало. Ребята осторожно приблизились, вглядываясь в темноту. В проеме между окнами буквами вышиной в фут была намалевана надпись, тускло поблескивавшая в свете горящих факелов:

ТАЙНАЯ КОМНАТА ОТКРЫТА.

ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ!

– А что это там… висит? – спросил Рон слегка дрожащим голосом.

Когда они медленно приблизились, Гарри едва не упал, поскользнувшись в луже; Рон с Гермионой подхватили его, и вместе они медленно, дюйм за дюймом, придвинулись к надписи, не отрывая глаз от непонятной черной тени под нею. Все трое одновременно поняли, что это такое, и с громким всплеском дружно отпрянули.

Миссис Норрис, кошка смотрителя, была подвешена за хвост к факельной подставке. Тело одеревенело, широко открытые глаза уставились в никуда.

Несколько секунд никто не мог пошевелиться. Потом Рон сказал:

– Надо сматываться.

– Наверное, надо помочь… – неловко начал Гарри.

– Поверь мне, – отрезал Рон, – нам же хуже, если нас здесь застанут.

Но было поздно. Далекий грохот, словно раскат грома, возвестил об окончании праздника. Со всех сторон затопотали сотни ног, взбирающихся по лестницам, послышался громкий счастливый гомон сытых людей, и через мгновение вокруг было полно школьников.

Болтовня, смех, шум оборвались внезапно – все заметили висящую кошку. Гарри, Рон и Гермиона стояли посреди коридора в кольце пустоты. Ученики напирали сзади, желая посмотреть, что случилось.

Внезапно кто-то заорал в тишине:

– Враги Наследника, берегитесь! Мугродье – очередь за вами!

Драко Малфой. Он протолкался вперед, его холодные глазки оживились, бледное лицо вспыхнуло, и он растянул рот в ухмылке, глядя на неподвижное повешенное животное.