Текст книги "Девятнадцать минут"

Мэтт состроил гримасу и выпрямил руки.

– Теперь посмотрим, как ты это выжмешь, – проворчал он.

Наблюдая игру его мускулов, Джози отметила про себя, что эти руки достаточно сильны, чтобы поднимать тяжести, и вместе с тем достаточно нежны, чтобы обнимать ее. Вытерев пот со лба и скамьи, Мэтт уступил место Дрю.

– Напишу что-нибудь про закон «О патриотизме»[23]23
   Федеральный закон США, принятый после теракта 11 сентября 2001 г. с целью расширения полномочий правительства и полиции по надзору за гражданами.


[Закрыть], – сказала Джози, грызя кончик карандаша.

– Я о твоих же интересах забочусь, чувак, – сказал Дрю. – Тебе надо подкачаться если не для тренера, так для Джози.

Она подняла глаза:

– Дрю, твой идиотизм – это у тебя врожденное или приобретенное?

– У меня искусственный интеллект. Нет, правда: Мэтту расслабляться нельзя, а то ведь у него появилась конкуренция.

– Ты о чем? – Джози посмотрела на Дрю, как на сумасшедшего, но в глубине души забеспокоилась.

Дело было не в том, действительно ли она уделила внимание кому-то, кроме Мэтта, а в том, не подумал ли он чего-нибудь в этом роде.

– Это недоразумение, Джози, – ответил Дрю, ложась на скамью и беря штангу.

– Про Питера Хоутона вернее и не скажешь, – рассмеялся Мэтт.

– Собираешься ему воткнуть?

– Собираюсь, – ответил Мэтт, – только еще не придумал как.

– Может, тебе нужны стихи для вдохновения? – поинтересовался Дрю. – Эй, Джо, подай-ка мою тетрадку. Там за обложкой имейл.

Джози взяла рюкзак Дрю, валявшийся в противоположном углу дивана, порылась среди книг и нашла сложенный листок. Это была распечатка электронного письма, адресованного ей и разосланного всей старшей школе Стерлинга. Откуда оно взялось? И почему Джози его не видела?

– Прочти, – сказал Дрю, не прекращая своих упражнений.

Поколебавшись, Джози начала читать:

– «Я знаю, ты не думаешь обо мне. И ты никогда не представляла нас вместе». – Слова стали застревать в горле, как камни, и она замолчала, но парни продолжали наизусть.

– «Сам по себе я совершенно обыкновенный», – продекламировал Мэтт.

– «Но может, вместе с тобой…» – подхватил Дрю, корчась от смеха; штанга с грохотом упала обратно в свое гнездо. – Вот черт! Не могу качаться, когда меня так разбирает.

Мэтт плюхнулся на диван рядом с Джози, положил руку ей на плечи и большим пальцем коснулся груди. Джози отодвинулась, потому что не хотела, чтобы Дрю видел, как они обнимаются, но Мэтт именно этого и хотел, а потому снова придвинулся к ней.

– Тебе посвящают стихи! – улыбнулся он. – Плохие, но даже Елене Прекрасной для начала, наверное, посвятили что-нибудь типа лимерика.

Джози покраснела. У нее в голове не укладывалось, что Питер мог написать ей такое, надеясь, по-видимому, на какой-то отклик. Подумать только! Она нравится Питеру Хоутону, и теперь все это знают! Нет, она не могла позволить им думать, будто он ей симпатичен.

Или ей его жалко.

Еще обиднее, чем само письмо, было то, что кто-то решил выставить Джози на посмешище. Зайти в ее почту могла любая из девчонок, мог Мэтт. Они все знали пароли друг друга. Вопрос заключался не в том, как это сделали, а в том – зачем? Зачем кому-то из друзей понадобилось так ее унижать?

Честно говоря, Джози знала ответ. Эти ребята не были настоящими друзьями. Те, кто входит в круг популярных, не дружат между собой, а только заключают союзы. Если хочешь быть в безопасности, никому не доверяй. Любой из твоих приятелей может сделать из тебя мишень для насмешек, потому что в этот момент никто не будет смеяться над ним самим.

Как ни тяжело было Джози, она понимала: за ее реакцией пристально наблюдают. Взорваться, обвинив друзей во взломе ее почты и нарушении личного пространства, означало бы обречь себя на провал. Нет, эмоции следовало оставить при себе. По своему социальному положению Джози стояла настолько выше Питера, что его письмо не могло обидеть или огорчить ее, а лишь слегка позабавить. Иными словами, хочешь плакать – смейся.

– Законченный лузер! – сказала Джози невозмутимым тоном, как будто ей было так же весело, как Мэтту и Дрю, но, когда выбрасывала скомканную распечатку в корзину, ее руки дрожали.

Мэтт, все еще потный, положил голову ей на колени:

– Так о чем я решил писать эссе?

– О коренном населении Америки, – ответила Джози рассеянно. – О том, как правительство нарушило соглашение и отняло у индейцев землю.

Она вдруг поняла, что догадывается, каково это – быть вырванным из родной почвы, навсегда утратить свой дом.

– Где бы мне тоже достать девчонку, которая повысит мою успеваемость? – спросил Дрю, садясь.

– Проконсультируйся у Питера Хоутона, – ухмыльнулся Мэтт. – Он у нас эксперт по любовным делам. – Дрю хохотнул, а Мэтт потянулся к руке Джози, держащей карандаш, и поцеловал костяшки пальцев. – Ты меня балуешь.

Шкафчики в старшей школы Стерлинга располагались в шахматном порядке в два ряда. Когда тот, кому достался верхний, забирал свою одежду или книги, то стоял почти на голове у того, кому достался нижний. Шкафчик Питера был не только в нижнем ряду, но еще и в углу, так что вообще не подберешься – вечно мешали чужие локти.

Поскольку в его распоряжении было всего пять минут на переход из класса в класс, Питер первым вышел в коридор, как только прозвенел звонок. Все было тщательно рассчитано: если добежать до своего шкафчика раньше других, то не так сильно рискуешь пересечься с кем-нибудь из крутых ребят. По коридору Питер шел, опустив голову и глядя в пол.

Он стоял на коленях, запихивая в шкафчик учебник социологии и доставая оттуда учебник математики, когда рядом вдруг остановились чьи-то черные туфли на танкетке. Подняв лицо, он проследовал взглядом от ажурных чулок, твидовой мини-юбки до асимметричного джемпера и водопада длинных светлых волос. Кортни Игнатио стояла, скрестив руки на груди с таким видом, будто замучилась ждать Питера, хотя на самом деле он ее совершенно не задерживал.

– Вставай, – сказала она. – Не хватало еще из-за тебя опоздать.

Питер поднялся и закрыл шкафчик. Ему не хотелось, чтобы Кортни увидела, что внутри он приклеил фотографию, где они с Джози сняты еще детьми. За этой карточкой пришлось лезть на чердак, куда два года назад мама сослала все старые фотоальбомы. С тех пор она больше не распечатывала снимков, а хранила их на дисках. Джози и Питер сидели на бортике песочницы во дворе начальной школы. Рука Джози лежала у Питера на плече – вот почему из нескольких фотографий он выбрал именно эту.

– Слушай сюда. Мне совершенно не нужно, чтобы кто-нибудь увидел, как я тут с тобой разговариваю, но Джози – моя подруга, и поэтому я согласилась ей помочь. – Кортни оглядела коридор, проверяя, нет ли свидетелей. – Ты ей нравишься. – (Питер только вытаращил глаза.) – Ты тормоз, что ли? Я говорю, ты нравишься ей. Мэтт ее уже достал. Она просто не хочет кидать его, пока не будет уверена, что с тобой все серьезно. – Кортни взглянула на Питера. – Я говорила ей: «Это социальное самоубийство», но, видимо, любовь еще не на такое людей толкает.

Питер почувствовал, как вся кровь прихлынула к голове. В ушах зашумел океан.

– С какой стати я должен тебе верить?

Кортни тряхнула волосами:

– Плевать я хотела, веришь ты мне или нет. Я просто передаю тебе ее слова. Что делать – сам решай.

Кортни зашагала прочь и исчезла за поворотом как раз в тот момент, когда прозвенел звонок. Теперь Питеру грозило опоздать, а опаздывать он не любил: все взгляды устремлялись на него, и ему казалось, будто его кожу клюют вороны. Но сейчас, в свете новых потрясающих обстоятельств, это его не беспокоило.

Самым вкусным блюдом в школьном кафетерии были картофельные крокеты во фритюре. От них прямо в считаные секунды набухала талия и округлялось лицо, но, когда буфетчица вынула из кипящего масла большую ложку золотистых шариков, Джози не смогла устоять. Иногда она спрашивала себя: если бы они были такими же полезными, как брокколи, ей бы все равно их хотелось или они казались такими вкусными именно благодаря тому, что вредили здоровью?

Подружки Джози в основном пили только диетическую газировку. Если ты брала что-нибудь сытное, насыщенное углеводами, тебя считали либо обжорой, либо булимичкой. Обычно Джози съедала только три шарика, а остальное отдавала парням, но сегодня она так проголодалась (уже целых два урока истекала слюной), что не удержалась и съела еще один. Лишний картофельный шарик – это, конечно, не мороженое с маринованным огурцом, и все-таки усиление аппетита настораживало.

Кортни дотронулась пальцем до лужицы жира, вытекшего из крокетов:

– Фу! И почему топливо такое дорогое, если в одной порции этой картошки достаточно масла, чтобы заправить грузовик?

– Машины не подсолнечным маслом заправляют, Эйнштейн, – объяснил Дрю.

Джози нагнулась и раскрыла рюкзак, чтобы найти там яблоко, взятое из дома. Она так увлеченно копалась среди учебников, тетрадок и косметики, что не заметила, как разговор между Кортни, Дрю и кем-то еще внезапно оборвался.

Возле их стола стоял Питер Хоутон с бумажным пакетом в одной руке и открытой упаковкой молока в другой.

– Привет, Джози, – сказал он ей, как будто она слушала, а не умирала тысячей смертей в этот самый момент. – Я подумал, может, перекусим вместе?

У Джози вдруг возникло такое чувство, будто ее тело превратилось в камень и она уже не может ни пошевелиться, ни спасти свою душу. Так она и останется сидеть на пластиковом стуле посреди кафетерия, и через много лет все будут смотреть на нее как на уродливую горгулью вроде тех, которыми украшены водостоки старых церквей: вот, мол, она – эта несчастная, мы знаем ее печальную историю.

Джози услышала у себя за спиной какой-то шорох, но обернуться не смогла бы, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она посмотрела на Питера. Сейчас больше всего на свете ей хотелось владеть каким-нибудь тайным языком, чтобы думать одно, а говорить другое и чтобы тот, к кому она обращается, автоматически распознавал этот код.

– Я… э-э… – проговорила Джози, но Кортни ее прервала:

– Она с удовольствием подсядет к тебе. Когда ад замерзнет.

Вся компания взорвалась от хохота. Почему эта шутка так всех развеселила, Питер не понял.

– Что в пакетике? – спросил Дрю. – Арахисовое масло и джем?

– Соль и перец? – пропела Кортни.

– Хлеб с маслом?

Улыбка сползла с лица Питера. Он понял, в какую глубокую яму упал и стараниями скольких человек эта яма вырыта. Обведя взглядом физиономии Дрю, Кортни и Эммы, он опять посмотрел на Джози. Ей пришлось отвернуться, чтобы никто, включая его самого, не видел, как ей тяжело причинять ему боль и как противно понимать: вопреки всему тому, что он о ней возомнил, она ничем не отличается от других.

– Мне кажется, Джози должна сначала посмотреть, от чего отказывается. Заценить, так сказать, пробник, – сказал Мэтт, и только теперь она заметила, что он уже не сидит рядом с ней, а стоит за спиной у Питера.

В следующую секунду Мэтт просунул большие пальцы в петли его штанов и одним плавным движением спустил их до лодыжек. При резком голубоватом свете люминесцентных ламп кожа Питера казалась бледной, как луна. Крошечный пенис, похожий на спиралевидную ракушку, торчал из гнезда редких волос. Питер быстро прикрыл гениталии пакетом, выронив при этом молоко, которое пролилось на пол.

– Глядите! – воскликнул Дрю. – Преждевременное семяизвержение!

Весь кафетерий завертелся пестрой каруселью. Джози слышала смех и тоже пыталась смеяться. Мистер Айлс, учитель испанского, человек без шеи, подскочил к Питеру, натягивающему штаны. Схватив его одной рукой, а Мэтта другой, он рявкнул:

– Вы, двое, уже все выяснили или продолжим в кабинете директора?

Питер убежал, но это ничего не изменило: минуту его «славы» видели все и теперь смаковали веселые воспоминания. Дрю поздравил Мэтта с успехом:

– Дай пять, чувак! Еще никогда у нас за ланчем не было такой офигенной развлекательной программы!

Джози опять наклонилась к своему рюкзаку, делая вид, что ищет яблоко, но на самом деле аппетит у нее пропал. Ей просто не хотелось сейчас ни с кем общаться. И чтобы на нее смотрели, не хотелось тоже.

Пакет с ланчем Питера Хоутона так и остался валяться на полу у ее ног. Джози заглянула внутрь: сэндвич, кажется, с индейкой, упаковка претцелей, морковка, нарезанная тонкими ломтиками кем-то, кому на Питера не наплевать.

Джози сунула пакет в свой рюкзак, чтобы отдать Питеру или положить возле его шкафчика, но, вообще-то, она знала, что не сделает ни того ни другого, а просто будет таскать этот пакет, пока его содержимое не завоняет. Тогда Джози отправит ланч Питера Хоутона в мусорное ведро, представив себе, будто заодно избавляется от связанных с ним воспоминаний.

Выскочив из столовой, Питер бежал по узкому коридору как ошпаренный до своего шкафчика. Там он упал на колени и уперся лбом в холодный металл. Каким же идиотом надо быть, чтобы поверить Кортни Игнатио и подумать, что Джози могла на него запасть, что ей вообще есть до него хоть какое-то дело?! Несколько минут Питер, зажмурив глаза, бился лбом о дверцу, а потом нажал нужные цифры и открыл шкафчик. Сорвав и скомкав их с Джози детскую фотографию, он зашагал по коридору. Его остановил мистер Маккейб.

– Питер, с тобой все в порядке? – нахмурился учитель и зачем-то положил руку Питеру на плечо, словно не замечал, что любые прикосновения для Питера сейчас нестерпимы. Ему казалось, что кожу прокалывают сотни иголок.

– Я в туалет, – проскрипел Питер, высвобождаясь, и понесся дальше.

В туалете он заперся в кабинке, бросил фотографию в унитаз и помочился на нее.

– Да пошла ты!.. – произнес он сначала шепотом, потом громче и наконец так громко, что стенки кабинки задрожали: – Пошли вы все!

Как только Алекс вышла, Джози достала термометр изо рта и поднесла к лампе на прикроватном столике. Прищурившись, она прочитала крошечные цифры и, услышав, что мама возвращается, сунула градусник обратно в рот.

– Хм, – сказала Алекс, подходя с термометром к окну, – кажется, ты заболела.

Джози застонала, как ей показалось, вполне убедительно.

– Ты уверена, что я могу оставить тебя одну?

– Да.

– В случае чего звони мне. Я прерву заседание и приеду.

– Хорошо.

Алекс села на кровать и поцеловала Джози в лоб:

– Хочешь сока? Или, может, супчика принести?

Джози помотала головой.

– Думаю, мне просто нужно поспать. – И прикрыла глаза, чтобы до матери быстрее дошло.

Дождавшись звука отъезжающей машины, Джози на всякий случай полежала еще минут десять. Потом встала, включила компьютер и ввела в поисковую строку «Гугла» словосочетание «абортивные средства», которое означало прерывание беременности медикаментозными средствами. Она нашла это словосочетание в Интернете вчера.

Дело было не в том, что она не хотела ребенка. И даже не в том, что она не хотела ребенка от Мэтта. Главное, она пока совершенно точно не хотела сталкиваться с необходимостью такого решения.

Если рассказать маме, та сначала раскричится, а потом потащит Джози к врачу. Честно говоря, не криков и не упреков она боялась больше всего. Невыносимо было сознавать, что, если бы семнадцать лет назад мама сама это сделала, у Джози сейчас не возникло бы такой проблемы. Поскольку она бы попросту не появилась на свет.

Теоретически можно было попробовать совершенно подавить в себе чувство собственного достоинства и еще раз обратиться к отцу. Он не хотел, чтобы родилась она, и, вероятно, согласился бы помочь предотвратить повторение такой ошибки.

Как бы то ни было, почти все возможные варианты пугали Джози одинаково сильно. Пойти к врачу, поговорить с родителями – и то и другое казалось слишком решительным шагом.

Может, проблему удастся решить как-нибудь потихоньку? Для начала нужно было полазить по Интернету, но только не в школе. Поэтому пришлось прогулять. Джози уселась в кресло перед компьютером, подогнув под себя одну ногу, и с изумлением обнаружила, что по ее запросу выпало почти 99 000 результатов.

Кое-какие рецепты она уже знала: сунуть внутрь себя вязальную спицу, выпить слабительного или касторки. Кроме этих широко известных народных средств, ей встретились и неожиданные советы: спринцеваться калием, проглотить корень имбиря, съесть неспелый ананас. Еще могли помочь многочисленные травы: аир тростниковый, полынь, шалфей и гаультерия – из них нужно было делать масляные настои. А из клопогона кистевидного и мяты болотной советовали приготовить коктейль. Джози даже не представляла себе, где все это взять – не в аптеке же, на полке рядом с аспирином.

«Эффективность растительных средств – 40–45 %», – писали на сайте. Джози показалось, что это не так мало и для начала можно попробовать. Она придвинулась поближе к экрану и стала читать:

Приступать следует не позднее шестой недели…

Помните: эти рецепты не являются надежным средством прерывания беременности…

Для поддержания результата пейте чаи не только днем, но и ночью…

Соберите кровь, разбавьте ее водой и осмотрите на предмет наличия сгустков и фрагментов ткани, чтобы проверить, вышла ли плацента…

Джози поморщилась.

Заварите 1 чайную ложку высушенной травы в стакане воды, пейте 3–4 раза в сутки. Следует отличать пижму от якобеи: последняя в ряде случаев оказывалась смертельной для коров, которые съедали ее на пастбище.

Просмотрев еще несколько подобных рецептов, Джози наконец нашла кое-что менее… средневековое. Витамин C! Он, уж конечно, не мог ей повредить! Джози щелкнула на ссылку:

Принимайте 8 граммов аскорбиновой кислоты ежедневно в течение 5 дней. На шестой или седьмой день начнется менструация.

Джози встала из-за компьютера и открыла мамин ящик с лекарствами. Там она нашла большую бутылку витамина С, а еще пузырьки с добавками, содержащими ацидофильные бактерии, витамин В12 и кальций.

Открыв бутылку, Джози задумалась. На всех сайтах она читала одно и то же предупреждение: «Прежде чем воспользоваться данным средством, убедитесь в том, что вы действительно беременны». Джози прошлепала обратно в свою комнату и достала из рюкзака тест на беременность, который купила еще вчера по дороге из школы и до сих пор даже не вынула из пластиковой упаковки.

Дважды прочитав инструкцию, она так и не поняла, как можно так долго писать на палочку. В итоге просто села, нахмурившись, на унитаз и помочилась, держа тест между ног. Потом вставила его обратно в чехол, вымыла руки и, присев на край ванны, стала ждать. Сначала появилась одна синяя линия, потом перпендикулярно ей нарисовалась вторая. Это был плюс, обозначавший положительный результат. И крест, который Джози теперь должна была нести.

Когда на середине подъездной дорожки в снегоуборочной машине закончился бензин, Питер пошел в гараж за запасной канистрой, но она оказалась пустой. Он перевернул ее, и только одна капля упала на пол между его кроссовками. Обычно родителям приходилось раз по шесть просить Питера расчистить тропинки, ведущие к передней и задней дверям дома, но сегодня он сам взялся за дело без напоминания. Ему хотелось… нет, ему было совершенно необходимо выйти на воздух, чтобы движение отвлекло его от мыслей. Но, посмотрев на закатное солнце, он опустил веки, и перед глазами снова все завертелось. Он снова почувствовал холодный воздух, который ударил ему в зад, когда Мэтт Ройстон стащил с него штаны. Снова увидел молоко, разлившееся на кроссовки, и отведенный в сторону взгляд Джози.

Питер поплелся к соседу напротив. Мистер Уэзерхолл был копом в отставке, и это сразу чувствовалось: перед домом стоял здоровенный флагшток, летом газон всегда бывал безукоризненно подстрижен, а осенью на нем не лежали листья. Видимо, мистер Уэзерхолл даже ночью собирал их граблями.

Выйдя на пенсию, сосед почти все время смотрел передачи по телеканалу «Гейм шоу нетворк» или наводил армейский порядок в саду. Поскольку мистер Уэзерхолл не позволял траве отрастать выше чем на полдюйма от земли, у него всегда был при себе лишний галлон бензина, который Питер по просьбе отца несколько раз одалживал у него для газонокосилки или снегоочистителя.

Дверной звонок пропел мотив гимна «Hail to the Chief», и мистер Уэзерхолл открыл дверь.

– Как дела, сынок? – спросил он, хотя прекрасно знал, как Питера зовут.

– Хорошо, мистер Уэзерхолл. Я хотел спросить, нет ли у вас лишнего бензина, который я мог бы взять для снегоуборочной машины.

– Ты заходи, заходи. – Сосед придержал дверь, и Питер прошел в дом, пахнущий сигарами и кошачьим кормом.

На столике перед диваном «Лейзи бой» стояла миска с чипсами «Фритос». Ведущая телевикторины Ванна Уайт открыла для игрока гласную букву.

– «Большие надежды»! – крикнул мистер Уэзерхолл в телевизор, проходя мимо. – Вы что, совсем кретины?! – Он провел Питера в кухню. – Подожди здесь. Мой подвал не годится для приема гостей.

«Не дай бог, если я увижу, что на какую-нибудь дальнюю полку упала пылинка», – подумал Питер, облокачиваясь о столешницу. Мистер Уэзерхолл нравился ему. Старый полицейский предпочитал казаться суровым, но на самом деле, похоже, просто скучал по своей работе. Когда Питер был маленьким, Джоуи и его друзья любили подстроить мистеру Уэзерхоллу какую-нибудь пакость: то завалят снегом его расчищенную подъездную дорожку, то выведут собаку на его газон, чтобы она сделала там свои дела. А однажды в Хэллоуин – Джоуи было лет одиннадцать – они забросали его дом яйцами и были пойманы с поличным. Мистер Уэзерхолл поволок их к себе для воспитательной беседы. А потом Джоуи сказал: «Этот чувак просто псих. Он держит пушку в банке с мукой».

Питер прислушался: на лестнице, ведущей вниз, было тихо. Мистер Уэзерхолл все еще копался в подвале. Питер бочком подошел к мойке, возле которой стояли четыре банки из нержавейки. На самой маленькой было написано «Сода», а далее в порядке их возрастания: «Коричневый сахар», «Сахар», «Мука». Питер осторожно открыл банку с мукой.

Из нее вырвалось белое облачко.

Он покашлял и помотал головой. Значит, Джоуи соврал.

Но на всякий случай Питер решил заглянуть и в банку с сахаром. Лениво приподнял крышку и застыл, увидев 9-миллиметровый полуавтоматический пистолет.

Тот самый «Глок 17», который мистер Уэзерхолл носил при себе на службе. Питер это сразу определил, потому что разбирался в оружии: в доме, где он рос, оно было. Только охотничья винтовка или дробовик не шли ни в какое сравнение с этим компактным орудием убийства. Отец Питера говорил, что, если человек не работает в полиции и держит дома пистолет, он идиот: такое оружие скорее навредит ему, чем защитит. Ствол пистолета такой короткий, что немудрено забыть о безопасности. Прицелиться так же легко, как показать на человека пальцем.

Питер потрогал пистолет. Холодный, гладкий. Как завороженный, Питер дотронулся до курка, взял пистолет в руку, почувствовал, какой он легкий и аккуратный.

Шаги.

Питер быстро нахлобучил на банку крышку и развернулся, сложив руки. Показалась голова мистера Уэзерхолла, прижимающего к груди канистру с бензином.

– Ну вот, – сказал он. – Вернешь полную.

– Верну, – ответил Питер.

Выходя из кухни, он с огромным трудом сдержался, чтобы не обернуться и не бросить взгляд туда, где стояла банка.

Мэтт заехал к Джози после уроков: привез куриный суп из местного ресторана и комиксы.

– Почему ты не в постели? – спросил он.

– Ты позвонил в дверь. Кто бы тебе открыл, если бы я лежала?

Утром по телефону Джози сказала ему, что у нее обычная простуда, но он суетился так, будто с ней приключилось нечто ужасное. Уложил ее в постель, подоткнул одеяло, сунул миску супа:

– Считается, что это помогает выздоравливать.

– А комиксы зачем?

– Они тоже не помешают, – пожал плечами Мэтт. – В детстве, когда я болел, мама всегда их мне давала. И мне как бы становилось лучше.

Он сел на кровать рядом с ней. Джози принялась листать комикс. Как, интересно, Чудо-Женщине удавалось с такой легкостью вытворять всякие смелые фокусы? Если у тебя пятый номер, разве будешь прыгать с крыш и бегать за преступниками без хорошего бюстгальтера на толстых бретельках? Подумав об этом, Джози вспомнила, что в последние дни ей больно надевать лифчик: грудь стала очень чувствительной. Перед глазами опять возник тест на беременность, который она, завернув в бумажное полотенце, выкинула в мусорный бак на улице, чтобы мама не нашла.

– В пятницу вечером Дрю устраивает тусовку. Его родители сваливают в Фоксвудс на уик-энд, – сказал Мэтт и нахмурился. – Надеюсь, к тому времени ты поправишься и сможешь пойти. Кстати, что у тебя все-таки?

Джози посмотрела на него и сделала глубокий вдох:

– Дело не в том, что у меня, а в том, чего у меня нет. Месячных. Уже две недели. Сегодня я сделала тест на беременность.

– Дрю говорил с каким-то парнем из колледжа. В общаге можно будет купить пару кегов пива. Отвечаю: отвязная будет вечеринка.

– Ты меня слышал?

Он снисходительно улыбнулся ей, как улыбаются ребенку, которому показалось, что небо падает:

– По-моему, ты усложняешь.

– Тест положительный.

– Наверное, просто стресс.

Джози недоуменно разинула рот:

– А если не стресс? Если так и есть?

– Тогда будем думать вместе. – Мэтт наклонился и поцеловал Джози в лоб. – Детка, – сказал он, – ты от меня не отделаешься.

Через несколько дней, когда снова выпал снег, Питер специально вылил бензин из снегоуборочной машины и направился к соседу напротив.

– Только не говори мне, что горючее снова закончилось, – сказал мистер Уэзерхолл, открывая дверь.

– Отец все никак не наполнит нашу канистру.

– Пусть уж как-нибудь найдет время, – ответил мистер Уэзерхолл и прошел вглубь дома, оставив дверь открытой для Питера. – Главное, во всем соблюдать распорядок, тогда никаких проблем не будет.

Телевизор в гостиной был, как и в прошлый раз, включен. Шла передача «Match Game». «Большая Берта „такая большая“, – говорил Джин Рэйберн, – что может заниматься скайдайвингом с бланком вместо парашюта».

Мистер Уэзерхолл спустился в подвал, а Питер, как только хозяин скрылся из виду, открыл банку с сахаром. «Глок» по-прежнему лежал там. Питер, затаив дыхание, вытащил пистолет.

Закрыв банку крышкой, Питер поставил на место, а пистолет засунул дулом вниз себе за пояс джинсов. Под стеганой курткой, которая и так топорщилась, ничего не было заметно. В оставшееся время Питер на всякий случай заглянул в навесные шкафчики и в ящик для столовых приборов. Там оружия не оказалось. Зато, проведя рукой по пыльному верху холодильника, Питер нащупал гладкий металлический предмет – второй пистолет.

– Всегда, знаешь ли, лучше держать при себе запасную канистру бензина, – сказал мистер Уэзерхолл с нижних ступенек лестницы.

Услышав его шаги, Питер вытянул руки по швам. На лбу выступил пот. Пистолет остался лежать на холодильнике.

– Что это с тобой? – спросил хозяин дома, пристально глядя на Питера. – Вид у тебя какой-то бледный.

– Засиделся вчера за домашней работой. Не выспался. Еще раз спасибо за бензин.

– Скажи отцу, что выручаю его в последний раз, – сказал мистер Уэзерхолл, провожая Питера.

Как только сосед закрыл дверь, Питер бросился бежать, снег летел у него из-под ног. Поставив канистру с бензином возле снегоуборочной машины, он ворвался в дом, закрылся у себя в комнате, достал из-за пояса пистолет и сел.

Черный увесистый предмет из легированной стали удивительно напоминал игрушечный пистолетик, хотя резоннее, наверное, было бы удивиться тому, как точно игрушечные пистолетики имитируют настоящие. Питер снял затвор и достал магазин. Закрыл глаза, приставил пистолет к виску и прошептал: «Бум». Потом стянул с подушки наволочку, завернул «глок» в нее и сунул под матрас. Вспомнилась сказка про принцессу на горошине. Только Питер не был принцем, и кусок металла в кровати не мог помешать ему спать. Наоборот, мог сделать его сон спокойнее.

Джози снилось, что она стоит посреди роскошного вигвама: своды завешаны лоснящимися оленьими шкурами, которые крепко сшиты золотыми нитями и расписаны красной, охристой, фиолетовой и синей краской: рисунки повествуют об охоте и любви, о приобретениях и потерях. Пол щедро устлан шкурами буйвола, угли мерцают, как рубины. Подняв глаза, Джози сквозь дымовое отверстие увидела падающие звезды.

Внезапно она почувствовала, что ступни скользят. Она куда-то катится и не может остановиться. Вигвам исчез. Осталось только небо. То ли Джози с чего-то вдруг возомнила, что способна ходить по облакам, то ли, когда она подняла голову, почва просто ушла у нее из-под ног. Она начала падать, кувыркаясь в воздухе. Юбка превратилась в парашют, воздух засвистел между ног.

Джози не хотела ничего видеть, но все-таки приоткрыла глаза: земля с пугающей скоростью неслась ей навстречу. Зеленые и коричневые прямоугольники полей, в первую секунду напоминавшие почтовые марки, быстро увеличивались, становясь все менее схематичными. Вот школа. Вот дом. Вот под этим участком крыши находится спальня. Джози приготовилась к неизбежному удару, но во сне падающий человек никогда не ударяется. Никому никогда не снится момент собственной смерти. Вместо грохота послышался всплеск, одежда надулась, как колокол медузы, и Джози ступила в теплую воду.

Она проснулась, тяжело дыша, и действительно почувствовала какую-то влагу. Села, приподняла одеяло и увидела под собой лужу крови. После трех положительных тестов на беременность, после трех недель задержки у нее случился выкидыш.

Славабогуславабогуславабогу… Джози зарылась лицом в одеяло и заплакала.

В субботу утром Льюис сидел за кухонным столом, методично поедая вафлю из непросеянной муки в процессе чтения последнего выпуска журнала «Экономист», когда зазвонил домашний телефон. Формально Лейси была ближе к трубке, но она мыла посуду.

– Ответь, пожалуйста, ты, – сказала она, подняв руки, с которых капала пена.

Льюис встал и подошел к телефону:

– Алло?

– Мистер Хоутон?

– Совершенно верно.

– Это Тони из магазина «Бернсайдс». Экспансивные пули, которые вы заказывали, доставлены.

Льюис знал оружейный магазин «Бернсайдс». Осенью он покупал там патроны и растворитель. Пару раз, когда везло, привозил тушу оленя для взвешивания. Но сейчас был февраль, сезон закончился.

– Я ничего не заказывал, – сказал Льюис. – Это какая-то ошибка.

Он повесил трубку и вернулся к недоеденной вафле. Лейси поставила в сушилку только что вымытую большую сковороду.

– Кто звонил?

Льюис перевернул страницу журнала:

– Ошиблись номером.

У Мэтта был матч в Эксетере. Джози почти всегда приходила на домашние игры его хоккейной команды, а на выездные – редко. Но в этот раз она попросила у мамы машину и выехала из дому рано утром, чтобы успеть перехватить Мэтта в раздевалке перед матчем. Как только она просунула голову в приоткрытую дверь, ей в нос ударил резкий запах пота. Мэтт, уже успевший надеть нагрудник, хоккейные штаны и коньки, стоял к ней спиной. Свитер он еще не надел. Другие парни заметили Джози раньше его.