Текст книги "Небесные Властелины"

– Ты говорил, три года.

– Да, три года. А кажется, будто тридцать. Но знаю одно: я не собираюсь провести еще три года в этом летучем зверинце.

Это точно, сказала она себе, подумав о бомбе, спрятанной в комбинезоне. И тут Джен поспешно спросила:

– А долго ты жил в плавучем городе?

– С рождения. Около двухсот лет. Ее глаза округлились от удивления.

– То есть…

– Да, – кивнул Мило. – Я почти в конце отпущенного мне срока. По моим подсчетам, мне сто восемьдесят лет. То есть, как ты сама хотела сказать, мне осталось минимум четырнадцать лет, максимум девятнадцать. Спасибо нашим генетическим дизайнерам за эти пять лет неопределенности, подаренные людям. Неинтересно жить, когда точно знаешь дату смерти, хотя генетическое саморазрушение – вполне безболезненный процесс. – Он невесело улыбнулся.

– Я никогда не встречала таких старых, как ты, – призналась Джен, глядя на него с новым интересом.

– Правда? Не может быть, – удивился Мило. – Наверняка в вашем городе были люди, которые дожили до собственной кончины.

– Нет. Во всяком случае, не при мне. Аведона… она была одной из самых старых. Ей было за сто. Но мама говорила, что во времена ее молодости многие минервианцы доживали до дня Перехода.

Мило поморщился.

– Только минервианцы могла выдумать такое словечко. Это еще одна примета времени – то, что ваши люди не доживали до конца срока. Ужесточение условий жизни привело к увеличению естественных отходов. И здесь я не встречал людей моего возраста. Может быть, у аристов все по-другому. Они наверняка берегут себя, так что жить должны долго.

Джен задумчиво рассматривала его.

– Так вот почему ты так много знаешь о старине – потому что ты такой старый.

Он засмеялся.

– Ну, не настолько старый. Просто история – мое хобби. У нас была хорошая электронная библиотека. И достаточно времени для занятий. Жизнь в океане довольно спокойна и бедна событиями – но когда тридцать лет назад вся эта генетическая дрянь перехлестнула все пределы и мы по уши завязли в спрутах, гигантских водорослях и этих ужасных морских червях… – Он умолк, взял флягу и долго глотал из нее, словно пытаясь смыть терпкую горечь воспоминаний. Когда Мило поставил флягу на место, он снова улыбался. – Интересно: ты считаешь, что я много знаю о старине – а между тем временами мне кажется, что ты принимаешь меня за чудака, несущего небылицы.

Джен не клюнула на удочку. Вместо этого она сказала:

– А тебя это не беспокоит? То, что ты так близко… к Переходу.

– Иногда, – сознался он. – Но не слишком. Пока, во всяком случае. Я уверен, что лет через десять все будет иначе, если я столько протяну. Тогда я начну проклинать политиков двадцать первого века и их закон о двухстах годах. Как подумаешь, что у нас в руках был секрет бессмертия и мы его упустили… Безумие. Теперь он потерян навсегда. Лицо ее выражало недоверие.

– И мы действительно могли стать бессмертными?

– Да. Мы же без особого труда увеличили продолжительность жизни от обычных семидесяти лет до двухсот. Механизм тот же самый – генетическая защита клеток от созревания. Этот секрет был открыт во время исследований рака. В отличие от нормальной клетки, которая умирает после пятидесяти делений, раковые клетки бессмертны. Они могут делиться вечно, потому что никогда не достигают зрелости и молекулярные часы в их ядрах не запущены. Когда были обнаружены гены, отвечающие за этот процесс, стало возможным изменять точно таким же образом и нормальные клетки – не делая их бессмертными, просто останавливать их созревание.

– А кто-нибудь из людей стал бессмертным?

– О да. Богачи и чрезвычайно влиятельные персоны. Подобная операция стоила целое состояние, потому что находилась под строгим запретом, установленным международными законами. И наказания за нарушение закона были очень суровыми. Но, конечно, многие готовы были рискнуть.

– Значит, эти бессмертные живы и до сих пор?

– Нет. Те немногие, кто уцелел в Генных войнах, погибли в последующих чистках. Поскольку считалось, что застрельщики Генных войн и бессмертные – это одно и то же, толпы убивали двух зайцев одним колом.

– Колом?

– Была такая мода – пронзать сердце подозреваемого в бессмертии деревянным колом. Пошло, как я думаю, от фольклора вокруг вампиров. Конечно, многим невинным пришлось при этом угодить под кол. Смутное было время.

Раздался громкий звон. Мило нахмурился и начал убирать со стола.

– Это сигнал. Пора на работу. Могут случиться кое-какие неприятности с Бенни и другими надсмотрщиками. – Он протянул руку и помог ей подняться. – Не отходи от меня. Говорить буду я.

Она встревоженно посмотрела в его разноцветные глаза.

– А что будет?

– Надеюсь, ничего.

Глава 12

Их уже ждали. Прочие рабы и надсмотрщики. Когда Мило и Джен вошли в общий зал, толпа рабов расступилась, пропуская трех надсмотрщиков в темной одежде. Впереди шел Бенни. Двое его спутников показались Джен знакомыми, и она решила, что видела их в штабе цехового мастера. Бенни остановился перед Мило, уперев руки в бока. Его грозная палка болталась всего в нескольких дюймах от правой руки. Он сказал:

– Что за игры, Мило?

– Игры?

– Я имею в виду ее, – продолжал Бенни, мотнув головой в сторону Джен. – Она отдана Банчеру. Как амазонка оказалась у тебя?

– Банчер уступил ее мне, Бенни. Мы с ним договорились.

– Врешь! – Один из рабов выступил вперед. Джен узнала его: один из той троицы, что приставала к Мило возле уборной. – Он что-то сделал с Банчером, он заставил его отдать амазонку.

Мило спокойно смерил взглядом добровольного свидетеля.

– Я его пальцем не тронул. Можете его осмотреть – пусть покажет следы насилия. – Мило огляделся. – Кстати, а где наш приятель Банчер? Пусть он сам обвиняет меня.

– Банчер не выходит из кабины, – сказал другой раб. – Не слазит с койки. У него кровь идет горлом.

Мило снова повернулся к Бенни и развел руками.

– Ну вот, – сказал он. – Неудивительно, что Банчер потерял интерес к амазонке. Он просто занемог.

Бенни пристально смотрел на Мило.

– Так что же, Банчер пришел к тебе и сказал: «Ну-ка, Мило, старина, забирай себе амазонку»?

– Не совсем. Я сам попросил его об этом одолжении. Мы немного поспорили, но, как я уже сказал, договорились.

– Ты заплатил за нее Банчеру?

– Нет. Я согласился оказать ему одну услугу.

– Какую же?

Мило пожал плечами.

– Банчер пока не решил.

Джен наблюдала за выражением лица Бенни. На нем читалось подозрение, открытая неприязнь к Мило. И еще что-то. Какая-то настороженность. Даже страх.

– Если ты хотел ее, – настаивал Бенни, – почему же не сказал об этом сразу, когда я привел ее?

– Тогда я еще не решил, – пожал плечами Мило. – К тому же вряд ли ты отдал бы ее мне, Бенни. Ведь правда?

Бенни не ответил.

– Зачем она тебе, Мило?

Мило обернулся, оглядел Джен с головы до ног и проговорил, растягивая слова:

– Думаю, тебе и так понятно, Бенни.

Рабы радостно заржали, но злобный ястребиный взгляд Бенни сразу пресек смешки. Когда он снова повернулся к Мило, Джен поняла, что Бенни едва сдерживается. По всему было видно, что он готов вцепиться Мило в горло, но что-то удерживало его.

– Мило, – прохрипел Бенни. – Ты знаешь, что твои дни сочтены, так? Еще один неверный шаг – и Баннион сбросит тебя с корабля. – В толпе рабов послышался одобрительный гул.

– Вряд ли, – отозвался Мило с уверенностью, которой Джен позавидовала. – Баннион слишком дорожит мною. Я работаю по меньшей мере за троих. И никогда не был ни в чем замешан. Всегда повиновался тебе и другим надсмотрщикам, да и с другими рабами никогда не ссорился. Верно?

– Просто тебя ни разу ни на чем не поймали, – сказал Бенни. – Но люди, окружающие тебя, имеют странную привычку попадать в разные передряги. При этом иногда со смертельным исходом.

– Я не виноват, что кому-то не повезло.

– Говорят, это ты приносишь несчастье. Ходят слухи, что ты колдун.

Мило рассмеялся.

– Но, естественно, умный человек вроде тебя, Бенни, смеется над подобными слухами. Ты же свободный человек, и глупая болтовня суеверных рабов недостойна твоего внимания, ведь правда, Бенни?

Бенни подавленно замолчал. Через некоторое время он процедил:

– Даю тебе последний шанс, Мило. Запомни. Я буду следить за тобой.

– Скрывать мне нечего – можешь следить сколько угодно, – ответил Мило.

Бенни проворчал еще что-то и отвернулся.

– Ах да, еще один вопрос, Бенни, – подал голос Мило.

Надсмотрщик вновь повернулся к нему.

– В чем дело?

– Так я могу оставить у себя амазонку? – вежливо спросил Мило.

Бенни взглянул на Джен. Казалось, он и забыл, что весь сыр-бор начался из-за нее. Он нахмурился, а затем издевательски усмехнулся.

– Конечно. Почему бы и нет? Пользуйся ею, Мило. Пока можешь…

После этого разговора Бенни и прочие надсмотрщики разделили рабов на три группы. Джен не удивилась, что она с Мило оказалась в бригаде Бенни. Покинув квартал рабов, они направились в разные стороны. Джен интересно было пройти по всему Небесному Властелину, хотя смотреть было особенно не на что, кроме коридоров и узких винтовых лестниц. Вскоре они забрались в стеклянную клетку, за чем последовал кошмарный подъем внутри огромного мешка с газом.

По дороге помимо всего прочего Мило объяснил ей смысл большого знака около входа в клетку: пламя, перечеркнутое черной линией.

– Сюда нельзя приносить ничего, что может вызвать хотя бы искру. Сама секция отделена от газовых ячеек, но вверху всегда возможна утечка водорода. От одной искры может произойти страшный взрыв.

Джен тут же ощутила вес бомбы в кармане.

– А что, если кто-нибудь забудет? – спросила она. – Забудет, что у него с собой кремень или что-нибудь в этом роде?

– Наказание – мучительная смерть. И это касается не только рабов и свободных, но и аристов. Не стану в подробностях рассказывать тебе, как приводится в исполнение приговор. Ты и так уже слегка позеленела. Что, высоты боишься?

– Нет, – ответила она, стараясь не думать о бомбе. Все равно уже поздно.

– ДАЙТЕ ЗНАК, ЧТО ВЫ ГОТОВЫ ОТДАТЬ ТО, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ ПО ПРАВУ. (Щелк!) НЕ ВЗДУМАЙТЕ ОСЛУШАТЬСЯ, КАРА МОЯ БУДЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНА И УЖАСНА… УЖАСНА… УЖАСНА…

Знакомые слова «Властелина Панглота» звучали вовсе не так громко и устрашающе на поверхности, где находилась Джен. Она уже прошла достаточный путь по склону корпуса, но впереди выгибалось бескрайнее серое пространство, которое заслоняло от нее землю под Небесным Властелином и заглушало слова, обращенные к подданным. Когда Джен узнала, что «Властелин Панглот» сейчас остановится, чтобы собрать дань с земледельческого поселения, она почувствовала, что невероятно возбуждена. Ведь это могла оказаться одна из потерянных частей Минервы, о которых говорил Мило. Но Минерва была слишком далеко на юге, а они летели на север.

Джен ощутила себя увереннее со шваброй в руках. Теперь она доверяла упряжи и канату и вполне могла держать инструмент обеими руками; прежде одной рукой приходилось держаться за канат, так как Джен боялась выскользнуть из петель на упряжи, хотя там и были замки.

Она стояла, упершись обеими ногами в корпус, под наклоном примерно в сорок градусов и чуть откинувшись назад. Если бы она посмотрела вверх, она бы увидела свой канат, исчезающий за изгибом корпуса, где был закреплен. Примерно в пятнадцати футах на одном уровне с ней работал Мило. Слева, чуть ниже, висел другой раб. Стеклоходы образовали ломаную линию на поверхности корпуса, медленно двигаясь вниз. Корпус нужно было обрабатывать с двух сторон, насколько позволял канат, и продвигаться вниз. Рабы, которые разбрызгивали раствор, ушли далеко вперед.

– Все в порядке? – крикнул ей Мило.

Хотя двигатели Небесного Властелина были заглушены, порывистый ветер обдувал корпус, и слышно было плохо.

– Прекрасно, – отозвалась она, хотя у нее отчаянно сводило мышцы ног, рук и спины.

Интересно, сколько эта пытка будет продолжаться, думала Джен. Кроме того, было интересно и то, что происходит там, на земле, что это за поселение, с которого Небесный Властелин собирается снять дань. Мило успел ей сказать только, что это сельскохозяйственная община, причем довольно большая. Через плечо она могла видеть далекие холмы, которых, казалось, не коснулось опустошение. Она надеялась, что местные жители не планируют ничего подобного неудачному нападению Минервы на Небесного Властелина. Она и так чувствовала себя беззащитной, повиснув на своей веревке; не хватало только сражения.

Джен управилась, насколько могла, в своем секторе; пора было спускаться дальше. Засунув швабру за ремень упряжи, она крепко вцепилась в канат правой рукой и приготовилась отпустить левой тормозной механизм. Она приказала себе не волноваться. Даже если она выпустит канат, тормозной механизм, как наглядно объяснил ей Мило, сработает автоматически, если канат начнет слишком быстро разматываться.

Она отпустила тормоз и медленно начала отступать по наклонному корпусу, каждый раз на несколько дюймов приспуская канат. Ее удивляла ловкость, с которой двигались по корпусу Мило и другие, но они были опытнее.

Когда Джен решила, что спустилась достаточно далеко, она притормозила и вытащила швабру. В этот миг резкий порыв ветра прижал ее к корпусу «Властелина Панглота», и она чуть не выронила швабру, вытянув руку, чтобы не удариться лицом о солнечные батареи. И тут это случилось…

Ее канат ослаб. Она начала скользить вбок.

Джен закричала. Она выпустила швабру и попыталась вцепиться в корпус, в надежде просунуть пальцы в узкие щели между солнцеуловителями, но из-за толстых перчаток это оказалось невозможно. Удержаться на подошвах также не удалось. Угол скольжения был слишком крутым. Она начала набирать ускорение.

Чем быстрее она падала, тем медленнее, как ей казалось, шло время, давая ей возможность почувствовать сквозь перчатки усиливающийся жар, рассмотреть в солнечных батареях свое отражение с ртом, раскрытым буквой «О», услышать ужас в собственном вопле, рвущемся изо рта.

Угол скольжения набирал крутизну, и вдруг оказалось, что она падает вертикально вниз, полностью потеряв соприкосновение с корпусом. Под ней ничего не было, кроме воздуха, отделявшего ее от земли.

Удар. Ужасное чувство будто бы она уже упала: воздух вышибло из легких, крик оборвался. Что это, она уже на земле? Но тогда почему она еще жива…

Джен заметила краем глаза серебристо-серый корпус, потом синее небо, далекие холмы. Она поняла, что висит на страховочном канате. Должно быть, что-то на корпусе оборвало его! Но облегчение Джен испытала лишь на миг, тут же осознав безнадежность своего положения. Канат может соскользнуть задолго до того, как кто-нибудь заметит и спасет ее.

Она осторожно вытянула руки, и так ей удалось замедлить скорость вращения. Джен увидела, что корпус слишком далеко от нее. Джен миновала его центр, и теперь он выгибался внутрь. Она видела ряд больших окон, но и они были слишком далеко. И еще она видела большой пропеллер на одном уровне с ней, но примерно в пятидесяти ярдах к корме.

Канат резко дернулся; Джен решила, что снова падает, и в ужасе закрыла глаза. Но тут она поняла, что движется вверх. Кто-то ухватился за канат и тянул ее.

Двигалась она медленно, с поминутными внезапными остановками. С каждым толчком она думала, что снова падает. Стараясь сохранять спокойствие, Джен несколько раз глубоко вздохнула и сказала себе, что скоро будет в безопасности. Вниз она пыталась не смотреть, однако это ей не удавалось. Город внизу казался страшно далеким. Она попыталась отвлечься, рассматривая город и окружающие его земли. Он был меньше Минервы, дома воздвигнуты явно наспех. Вокруг города не было ни крепостной стены, ни ограды, и пахотные земли явно не пострадали от опустошения. За пшеничными полями она разглядела что-то вроде обширных виноградников.

Она ударилась плечом обо что-то. Подняв глаза, Джен увидела, что это корпус «Панглота». Она стала карабкаться, цепляясь руками и ногами, в то время как канат настойчиво продолжал тащить ее вверх. От ее потуг толку было мало, но делать хоть что-то казалось ей менее безнадежным, чем просто болтаться на конце каната.

Медленный подъем продолжался. Она миновала склон корпуса и увидела своего спасителя. Мило. Каким-то образом он одолел расстояние в пятнадцать футов между ними и вовремя ухватил ее быстро ускользающий канат – прежде, чем он исчез из виду. Джен знала, что Мило гораздо сильнее, чем кажется, но не представляла, как он мог удержать ее, не выдернув себе обе руки из суставов…

Другие рабы бросили работу и смотрели на них, но никто не пришел на помощь. Напротив, когда Джен появилась перед ними, они начали ржать и улюлюкать. Внезапно неприязнь и недоверие к ним перешло у Джен в искреннюю и беспримесную ненависть. И если прежде ее беспокоила их судьба, то теперь подобное чувство окончательно растворилось в ненависти и презрении. Они получат то, чего заслужили.

По мере уменьшения наклона корпуса она стала крепче цепляться за солнцеуловители, чем слегка облегчила задачу Мило. Джен была уже достаточно близко, чтобы увидеть его лицо. Теперь между ними осталось всего несколько ярдов. Мило вымученно улыбнулся ей.

– Привет, амазонка, – сказал он. – Понравился вид?

Джен сумела даже выдавить улыбку в ответ.

– Превосходный, – прохрипела она.

Вскоре он схватил ее за руку. Она чувствовала невероятное облегчение, лишь смутно сознавая, что Мило снова привязывает канат к упряжи.

– Ну вот, хватай меня за пояс и держись покрепче, – велел он, и Джен подчинилась.

Насмешки прочих рабов стали громче. Мило стал подтягиваться. Прижав лицо к его спине, Джен изо всех сил старалась отталкиваться ногами от чешуек солнцеуловителей.

– Что случилось? – спросила она его.

– Насколько я понимаю, твой канат перерезал Бенни, – отозвался он через плечо. – Кроме него больше некому.

– Но зачем?

– Чтобы отомстить мне. Проучить меня.

– Ты спас мне жизнь.

– Именно. Еле успел.

Наклон корпуса достиг двадцати пяти градусов; здесь было уже легче. Мило сказал, что она может двигаться самостоятельно. Они почти добрались до небольших металлических скоб, к которым крепились канаты. Неподалеку Джен разглядела мрачную физиономию Бенни.

Не выпуская руки Джен, Мило двинулся к нему.

– Эй, Бенни, так много – за один день? – весело окликнул он.

– У нее лопнул канат, – пробормотал надсмотрщик. – Что я мог сделать?

– О, я думаю, сегодня ты сделал достаточно, Бенни, – ответил Мило тем же веселым голосом.

Он отпустил Джен и подошел к скобе. Присев на корточки, Мило стал осматривать короткий кусок каната, оставшийся в петле. Потом перевел взгляд на Бенни.

– Говорю же, он лопнул, – проворчал Бенни. – Что не так, Мило?

Мило поднялся и подошел к нему.

– Согласен, Бенни, он лопнул. Беда только в том, что амазонка уронила за борт швабру. Неплохо бы тебе спуститься за ней.

Бенни побледнел. Он сделал шаг назад, в то же время потянувшись за своей палкой.

– Ну-ка, подальше от меня, Мило! – заревел он, и в голосе его послышался страх.

Мило остановился и поднял руки.

– Все в порядке, Бенни. Я не собираюсь тебя трогать.

– Ты мне угрожал! Я слышал! Ты знаешь, какое за это назначено наказание! – Бенни тыкал своей палкой в направлении Мило.

– Я? Угрожал тебе? – сказал Мило с деланным изумлением. – Какая чепуха. Я просто предложил тебе возвратить утерянное орудие труда. Цеховой мастер Баннион не потерпит такой расточительности. Да и вряд ли он обрадуется, узнав о том, что едва не лишился своей новой рабыни в первый же день работы.

Бенни опустил палку.

– Я скажу, что у нее лопнул канат. Баннион мне поверит.

– Ну еще бы, – согласился Мило улыбаясь.

Мило вошел в кабинку и уселся в плетеное кресло. Он посмотрел на Джен, лежавшую на кровати, и довольно улыбнулся.

– Я виделся с Баннионом. Рассказал ему, что произошло. Он не в восторге.

– Он поверил? – удивленно спросила она. – Я-то думала, он примет сторону Бенни.

– Он так и сделал – официально. Он же не может открыто принять сторону раба в споре с надсмотрщиком. Но он знает и то, что такие канаты просто так не лопаются; слишком многих рабов он уже потерял таким образом. Для стеклоходов это обычный способ сводить счеты, и Баннион из-за этого бесится. Ему не хватает только, чтобы этим занялись еще и надсмотрщики. Его вовсе не радует, что Бенни попытался убить ценную рабыню – пусть даже только для того, чтобы насолить мне. Так что скоро нашему приятелю Бенни не поздоровится.

– Отлично! – с чувством произнесла Джен.

– Да, еще одно приятное известие. Говорят, Банчер помер. Выхаркнул несколько пинт крови и откинул копыта. – Мило заложил руки за голову и откинулся в кресле. Выражение его лица было безмятежным. – Вероятно, я слишком горячо обнял его – осколок ребра вошел Банчеру в легкое.

Джен вытаращила глаза.

Ночью, когда свет погас и они легли спать, Джен лежала на матрасе и думала, как быть с Мило. Она обязана ему жизнью. Если бы он не поймал конец ее каната – а она до сих пор не понимала, как ему удалось сделать это вовремя, – ее труп лежал бы сейчас на мостовой того города, даже не труп, а месиво из плоти и костей. Он не только спас ее, но дал ей возможность осуществить план мести. Если бы Джен умерла, с ней умерла бы возможность отомстить тем, кто уничтожил ее город, семью и друзей.

И тут Джен столкнулась с дилеммой. Раз она теперь стольким обязана ему, получалось, что она просто должна дать ему то единственное, чего он хотел от нее – ее тело. Несколько раз Джен уже готова была разбудить его и объявить свое решение, но никак не могла себя заставить. Мысль о близости с Мило пугала Джен. Она занималась любовью только один раз, с Саймоном. Это было ново и интересно, хотя и не особенно приятно, однако вовсе не больно и не противно. Но Саймона она знала хорошо и даже была хозяйкой положения. Перед ней, в конце концов, был минервианец. А близость с «первозданным» мужчиной вроде Мило – совсем другое дело. Мысль о том, что он проникнет в нее, может быть, причинит боль, которой она будет не в силах сопротивляться, пугала Джен.

С другой стороны, ее пугал и сам Мило. Пусть он спас ей жизнь, но что-то в нем тревожило Джен. Она вспомнила, что и рабы и надсмотрщик Бенни называли его колдуном. Что ж, нетрудно поверить. Джен оглядела фигуру спящего. По внешнему виду не скажешь, что этот парень способен на такие подвиги: как он удержал канат, остановив ее падение, как раздавил Банчера, лишь слегка приобняв его.

Джен вздрогнула и отвернулась. Нет, она не предложит себя Мило, несмотря на то что в большом долгу перед ним. Она отплатит ему чем-нибудь другим за то короткое время, оставшееся до гибели «Властелина Панглота».