Текст книги "Ледяная земля"

Глава 15

После неудачной попытки побега Уиллу и Ивэнлин запретили отходить от хижин дальше, чем на пятнадцать метров. Больше не было никакого бега по острову, никаких упражнений. Эрак находил им все новые задания, от починки матрасов в общей спальне до замазывания щелей в нижних планках обшивки «Волчьего ветра» смолой. Работа была тяжелой, приходилось прикладывать много сил, но Уилл и Ивэнлин отнеслись к этому философски.

Теперь, когда они вынуждены были все время проводить бок о бок со скандианцами, они заметили, что между теми то и дело вспыхивали ссоры. Слагор и его приспешники, умирая от скуки и выискивая развлечения, громогласно требовали, чтобы беглецов высекли. Он, алчно облизывая влажные губы, даже предложил самому этим заняться.

Эрак недвусмысленно посоветовал ему не лезть не в свое дело. Он все больше уставал от высокомернохвастливой манеры обращения соплеменника и от того, с какой хитростью и готовностью команда «Волчьего когтя» обманывала и поддразнивала его людей. Слагор был трусом и задирой; сравнивая его с двумя пленниками, Эрак, к своему удивлению, обнаружил, что у него куда больше общего с несчастными детьми, чем с соплеменником. Он вовсе не злился на них за то, что они решили сбежать. На их месте он поступил бы так же. А теперь, когда Слагор предлагал замучить молодых людей ради извращенного удовольствия, Эрак почему-то почувствовал к ним еще большее расположение.

Что же касается команды Слагора, то Эрак был твердо убежден в том, что все они зря коптят воздух.

Буря разразилась однажды вечером. Уилл расставил посуду на одном из столов; Ивэнлин разливала суп из большой кастрюли – за другим, где сидели Эрак, Слагор и старшие члены их команд. Когда девушка приблизилась к Слагору и его старшему помощнику, они, переглянувшись, откинулись назад и замахали руками, хохоча, при этом умудрились задеть половник, и горячий суп ошпарил руку капитана.

Слагор заревел от боли и схватил Ивэнлин за запястье. Он выкручивал ей руку до тех пор, пока она не скрючилась над столом. Кастрюля с половником опрокинулись на пол.

– Чертова девка! Ты обожгла меня! Взгляни-ка, ленивая аралуинская свинья! – Слагор потряс перед ее лицом запястьем.

Ивэнлин слышала его тяжелое дыхание, чувствовала противный запах немытого тела.

– Простите. – Она поморщилась от боли. Слагор продолжал выкручивать ей руку. – Но вы сами задели половник.

– То есть это моя вина? Я научу тебя, как дерзить скирлу!

Лицо Слагорла потемнело от гнева, и он потянулся за треххвостой плеткой, которую носил за поясом. Он называл ее Вдохновителем и утверждал, что она помогает ему справляться со строптивыми гребцами. Впрочем, те, кто его знал, не верили этому заявлению. Всем было отлично известно, что у него кишка тонка замахиваться на крепких гребцов.

То ли дело хрупкая девушка. Особенно если он был пьян и зол.

Все в комнате затихли. Снаружи завывал вездесущий ветер, огибавший стены хижины, а внутри, казалось, все на секунду замерло, лишь тихо потрескивал очаг да чадили масляные лампы.

Эрак, сидевший напротив Слагора, тихо выругался. Уилл неслышно поставил на стол стопку тарелок. Взгляд его, как и у всех, был прикован к Слагору, к хмельному румянцу на его щеках и нездоровому блеску в глазах. Он наблюдал, как тот непрестанно облизывает пухлые губы, высовывая язык меж кривых темных зубов. Ученик рейнджера незаметно взял один из ножей, тяжелый, с обоюдоострым лезвием, тот, что использовали для разрезания засоленной свинины. В длину он был около двадцати сантиметров и сильно походил на малый сакс, а уж с таким ножом Уилл за время, проведенное с Холтом, обращаться научился.

И вот наконец Эрак заговорил. Голос его был негромок, а тон спокоен. Одно это заставило всех матросов замолчать. Когда Эрак орал, все знали: это не всерьез, но, когда он становился тихим и серьезным, не миновать беды.

– Отпусти ее, Слагор.

Тот, разъяренный тем, что ему приказывают, да еще таким уверенным тоном, бросил на Эрака злобный взгляд.

– Она обожгла меня! – завопил он. – Нарочно! И заслуживает наказания!

Эрак протянул руку к кубку с элем и сделал большой глоток. Потом он заговорил снова, и в голосе его слышались усталость и скука, ему страшно надоело поведение скирла:

– Повторяю, отпусти ее. Это моя пленница.

– Пленниц нужно учить. – Слагор обвел комнату быстрым взглядом. – Мы все заметили, что тебе это занятие не по душе, и поэтому давно пора, чтобы кто-то взялся за дело вместо тебя.

Почувствовав, что скирл отвлекся, Ивэнлин попыталась высвободиться из его хватки, но Слагор заметил ее движение и сжал ее руку еще сильнее. Некоторые из людей Слагора – самые пьяные – шумно выразили свое одобрение.

Эрак медлил. Он мог просто перегнуться через стол и одним ударом оглушить Слагора, даже не вставая с места. Но этого будет недостаточно. Все в комнате знали, что он без труда победит скирла в бою, и он этим ничего бы не доказал. Он до смерти устал от Слагора и хотел, чтобы тот почувствовал унижение и стыд, которые заслужил.

Эрак шумно вздохнул, словно происходящее его утомляло, и склонился над столом.

– Слагор, поход дался мне нелегко, и эти двое – моя единственная добыча. Мне не хочется, чтобы ты отвечал за смерть одного из них, – спокойно произнес он, будто увещевал дикого зверя.

Губы Слагора растянулись в жестокой улыбке.

– Что-то ты совсем размяк с этими пленниками. Я оказываю тебе услугу. А кроме того, от хорошей порки девчонка не умрет, только послушней станет.

– Я не о девчонке, – отозвался Эрак. – Я имел в виду вот этого паренька. – Он кивнул в дальний угол, где затаился Уилл.

Слагор, а за ним и все остальные проследили за взглядом ярла.

– Мальчишка? – удивился Слагор. – Я ничего и не хотел с ним делать.

Эрак кивнул:

– Это я знаю. Но если ты своей плетью хоть один раз дотронешься до девчонки, велики шансы, что он тебя убьет. А мне ничего не останется, как убить его в наказание. А я, боюсь, не готов расстаться с такой добычей. Поэтому отпусти ее.

Некоторые скандианцы уже хохотали над словами Эрака, да еще произнесенными таким небрежным тоном.

Однако Слагор не разделял всеобщего веселья. Наоборот, он помрачнел, словно туча. Он был в ярости из-за того, что его выставили на посмешище. Его унизили предположением, что этот малолетка сможет победить в поединке.

– Да ты совсем спятил, – с презрением проговорил Слагор. – Мальчишка не опасней полевой мыши. Я его одной левой надвое переломлю.

Он взмахнул свободной рукой – той, которая не сжимала предплечье Ивэнлин.

Эрак невесело улыбнулся:

– Он может убить тебя, а ты не успеешь и шагу к нему сделать.

Что-то в тихом, спокойном голосе капитана заставляло поверить в то, что он не шутит. Все затихли. Слагор тоже. Он хмурился, пытаясь разобраться, в чем подвох. Он явно что-то упускал из виду: хмель сбивал его с мыслей. Он снова открыл было рот, но Эрак движением руки остановил его:

– Полагаю, мы не можем допустить, чтобы он убил тебя, хотя проверить это легче легкого. – В голосе ярла слышалось явное сожаление.

Эрак оглядел комнату; взгляд его остановился на маленьком бочонке для бренди, наполовину опорожненном. Он махнул рукой в ту сторону:

– А ну-ка, Свенгал, подтолкни сюда этот бочонок.

Старший помощник смутьяна пихнул бочку; она покатилась по неровному столу. Эрак придирчиво осмотрел ее.

– Размером примерно с твою башку, Слагор, – заметил он с еле уловимой улыбкой. Затем взял карманный нож, лежавший на столе, и выцарапал на темной древесине бочонка два белых кружка: – А это пусть будут твои глаза.

Он толкнул бочку через стол к Слагору, и та остановилась у локтя скирла. Народ взволнованно загудел, ничего не понимая. Только Свенгал и Хорак, знавшие капитана лучше остальных, понимали его задумку. Мальчишка был учеником рейнджера. Они своими глазами видели, что он – серьезный противник, с которым стоит считаться. Но здесь у него не было лука, и они не заметили того, что разглядел Эрак: ножа, который Уилл спрятал в правом рукаве.

– Ну что ж, мальчик, – продолжал Эрак. – Глаза, конечно, немного в кучку, но ведь и у Слагора тоже. – Скандианцы весело загоготали. – Давайте же взглянем на них повнимательней и посмотрим, не случится ли чего!

Говоря это, он пристально уставился на бочку перед собой. И естественно, все последовали его примеру. Уилл секунду помедлил, но он понял, что может довериться Эраку. Предводитель скандианцев посылал ему знак. Юноша стремительно отвел руку назад и метнул нож через комнату.

Нож, вращаясь, заискрился в рыжеватом свете масляных ламп. А затем острие с громким звуком вонзилось в древесину – Уилл попал прямо между двумя белыми кружками. От силы удара бочонок отъехал сантиметров на десять назад.

Слагор издал изумленный вопль и дернулся, отпустив от неожиданности руку Ивэнлин, которая тут же отошла от него. Эрак кивком указал на дверь, и девушка выбежала вон, никем не замеченная в общей суматохе.

Комната наполнилась громкими возгласами, а затем люди Эрака разразились смехом и аплодисментами, восхищаясь меткостью Уилла. Присоединился даже кое-кто из команды Слагора, хотя скирл сидел, мрачно насупившись и бросая злобные взгляды на соседей. Матросы его не любили и следовали за ним лишь потому, что у него хватало денег снарядить корабль для разбойничьих набегов. Теперь некоторые из них со смехом изображали пронзительный крик, который вырвался у Слагора, когда нож застрял в бочке.

Эрак встал и заходил кругами вокруг стола:

– Вот видишь, Слагор, если бы Уилл целился в другую дубовую голову, то ты бы уже был мертв, и мне бы пришлось убить его в наказание. – Он остановился рядом с юношей, пока Слагор сидел, вжавшись в стул и ожидая, что случится дальше. – А сейчас мне достаточно будет просто отругать его за то, что он напугал такую важную птицу.

Уилл не успел вздохнуть, как Эрак тыльной стороной кулака ударил его в висок, и юноша без чувств повалился на пол. Капитан взглянул на Свенгала и жестом указал тому на бесчувственное тело, лежавшее на грубых досках.

– Отнеси этого непочтительного щенка в его конуру, – приказал он, а затем, повернувшись спиной к собравшимся, вышел на ночной воздух.

Оказавшись в тени и прохладе, он взглянул на небо: стояла звездная ночь. Ветер все еще не утих, но стал мягче и дул теперь на восток. Летние Шторма подошли к концу.

– Пора уже убираться отсюда, – обратился капитан к звездам.

Глава 16

Сражение, если его можно было так назвать, длилось всего несколько секунд.

Двое всадников пришпорили коней, и подковы застучали по немощеной дороге, разбрасывая фонтаном комья грязи и поднимая столбы пыли, что взвивались гордо, точно плюмаж.

Галлийский рыцарь вытянул копье. Холт ясно видел, как длинное древко, едва удерживаемое всадником, колыхалось и чертило зигзаги в такт движениям коня. Если бы рыцарь так отчаянно не хватался за оружие, острие могло бы указывать точно на цель. А так оно поднималось, опускалось и дергалось с каждым его шагом.

А Хорас ехал легко, свободно, он держал меч на плече, приберегая силы для битвы.

Всадники, согласно правилам, подъехали друг к другу – щит к щиту. Холт невольно ждал, что Хорас применит тот же прием, что и в поединке с Моргаратом, и в последнюю секунду повернет коня в другую сторону, но ученик не свернул с прямого пути. Когда между всадниками оставалось всего десять метров, его меч стремительно опустился, описав круг, а затем, стоило копью оказаться в опасной близости от шлема Хораса, лезвие меча аккуратно подцепило острие, подбросило его вверх и перекинуло через голову юноши.

На вид этот маневр казался обманчиво легким, но Холт, наблюдая за учеником, понял: тот и впрямь был рожден для того, чтобы владеть мечом. Галлийский рыцарь, готовый к столкновению, внезапно обнаружил, что клонится вперед, потеряв всякую опору. Он покачнулся, понимая, что сейчас опрокинется через седло, и в последней отчаянной попытке схватился за луку той же рукой, которая изо всех сил сжимала непослушное оружие.

Однако рыцарь был не в силах удержать копье, уже подброшенное вверх движением чужого меча. Из-под забрала донеслось сдавленное ругательство, он отпустил рукоять своего оружия и в ярости схватился за меч, пытаясь выдернуть его из ножен для второго захода. Однако Хорас не предоставил противнику такой возможности.

Холт лишь головой качал в немом восхищении. Хорас, выбив у противника копье и не дожидаясь, пока тот проедет дальше, тут же рывком остановил Толкача, коленями и левой рукой, на которой был надет щит, подняв коня на дыбы.

Меч, повинуясь плавным и свободным движениям кисти, опустился на шлем противника. Раздался громкий звон.

Холт поморщился, представив себе, каково слышать этот звук обладателю шлема. Смешно было бы рассчитывать, что один-единственный удар расколет твердый металл – для этого потребовалась бы молотить по нему снова и снова. Но на шлеме осталась внушительная вмятина, и вибрация от удара прошла прямиком сквозь сталь до рыцарского черепа.

Рыцарь, кажется, на мгновение почти ослеп, медленно – очень медленно – завалился на бок и, рухнув в дорожную пыль, остался лежать без движения. Лошадь его проскакала еще несколько метров. Потом, поняв, что никто больше ее не понукает, она перешла на шаг, наклонила голову и принялась щипать траву у дороги.

Хорас медленно отступил, остановившись у того места, где растянулся на дороге галлийский рыцарь.

– Я же говорил, что он не так уж и хорошо сражается, – серьезно объявил ученик Холту.

Рейнджер, обычно гордившийся своей хладнокровностью, не смог сдержать расползшейся по лицу улыбки.

– Да уж, похоже, что так, – согласился он с юношей. – Но тебе точно удалось показать себя с лучшей стороны.

Хорас пожал плечами.

– Что ж, именно этому меня и учили.

Холт понял, что хвастовство просто не в характере его ученика. Ратная школа хорошо на него повлияла. Старый рейнджер указал на рыцаря, который только-только начал приходить в себя. Тот еле подергивал руками и ногами, напоминая полудохлого краба.

– Его вообще-то тоже должны были этому учить, – заметил Холт, а затем добавил: – Отличная работа, юный Хорас.

От похвалы нового наставника щеки ученика зарделись. Он знал, что Холт просто так комплиментами не разбрасывается.

– Так что нам с ним делать? – поинтересовался он, указав мечом на поверженного врага.

Холт быстро соскользнул с седла и шагнул к гал лийцу.

– Позволь мне. Мне это только в радость.

Он схватил лежащего за руку и тянул до тех пор, пока тот не принял сидячее положение. Ошеломленный галлиец пробормотал что-то, и теперь, когда у Хораса было время обратить внимание на мелочи, он заметил, что усы противника выбиваются из-под шлема.

– Благодярю, сирр, – невнятно пробормотал рыцарь, пока Холт тянул его за руку. Он попытался было встать, но не смог, и рейнджер без особых церемоний пихнул его обратно.

Затем схватил галлийца за подбородок, и Хорас увидел, что у Холта в руках блеснул короткий нож. На какую-то секунду юноша замер в испуге – он подумал, что Холт собирается перерезать врагу глотку. Но тот умелым ударом рассек кожаный ремешок, крепивший шлем, снял его и отшвырнул в придорожные кусты. Рыцарь слегка ойкнул, когда закрытое забрало прищемило ему усы.

Хорас убрал меч в ножны, убедившись наконец, что от соперника больше не исходит ни малейшей угрозы. Побежденный же воин переводил ошеломленный взгляд с Холта на огромную фигуру, возвышавшуюся над ним. Глаза его все еще косили.

– Мы прадольжить падинок пешьком, – объявил он нетвердым голосом.

Холт от души хлопнул его по спине, и глаза бедняги снова закатились.

– Ну вот еще. Мой друг, вы повержены. Сэр Хорас, рыцарь ордена Feuille du Chêne, согласился пощадить вас.

– Ох… Благодарить. – Рыцарь, пошатываясь, сделал неопределенный жест в сторону Хораса.

– Однако, – продолжил Холт, и в его голосе прорвались нотки мрачного удовлетворения, – согласно рыцарскому кодексу, ваше оружие, доспехи, конь и прочее имущество отныне принадлежат сэру Хорасу.

– Правда? – недоверчиво осведомился Хорас.

Холт кивнул:

– Точно.

Рыцарь снова попытался встать, и снова Холт удержал его.

– Но сирры, – вяло запротестовал он. – Мой оружье? Мой доспехь? Это же неправды?

– Еще какие правды, – ответил Холт.

Лицо галлийца еще больше вытянулось и побелело, когда до него дошел весь смысл сказанного незнакомцем в сером плаще.

– Холт, – вмешался Хорас. – Но без оружия и коня он же будет совершенно беззащитным…

– Да, так и есть, – последовал быстрый ответ. – Так ему будет гораздо сложнее обирать беззащитных путников, желающих пройти по мосту.

До Хораса наконец дошло.

– А-а-а… – протянул он. – Теперь понятно.

– Вот именно. – Холт многозначительно посмотрел на ученика. – Ты славно поработал сегодня, Хорас. Заметь, все дело заняло у тебя каких-то пару минут, но теперь этот стервятник останется без работы, и дорога станет для местных жителей немного безопаснее. А кроме того, не стоит забывать и про недешевую кольчугу, меч, щит и симпатичную лошадку. Все это мы продадим в первой же деревне, которая встретится нам на пути.

– Ты уверен, что таковы правила? – спросил Хорас, и Холт одарил его широкой улыбкой.

– О да. Все честно и по справедливости. Ему это было ведомо. Он просто должен был приглядеться получше, прежде чем вызывать нас на поединок. А теперь, великий воин, – обратился он к поникшему рыцарю, что сидел у его ног, – давай-ка снимем с тебя эту кольчугу.

Рыцарь крайне неохотно повиновался.

Холт снова широко улыбнулся своему спутнику:

– Знаешь, а в Галлике мне нравится гораздо больше, чем я ожидал.

Глава 17

Двумя днями позже «Волчий ветер» покинул гавань Скоргхийла и направился на северо-восток.

Слагор со своими людьми остался на острове: им нужно было наскоро залатать корабль, прежде чем пускаться в путь. Судно было в очень плохом состоянии. Решение Слагора выйти из порта пораньше дорого обошлось команде.

Ветер, неделями дувший с севера, теперь поменял направление, и скандианцы смогли поставить большой гротовый парус. «Волчий ветер» легко заскользил по серому морю, оставляя за собой рябь. Движение по морю веселило и придавало сил; километры один за другим оставались позади, и матросы все больше приободрялись, приближаясь к родной земле.

Только Уилл и Ивэнлин не могли разделить всеобщей радости. Скоргхийл был местом неприветливым и пустынным. Но время, проведенное там, отдаляло время их разлуки. Они знали, что в Халласхольме их продадут в рабство и, скорее всего, они окажутся у разных хозяев.

Уилл однажды попытался подбодрить девушку:

– Говорят, что Халласхольм – не слишком большой. Поэтому, даже если мы и не окажемся вместе, все равно сможем видеться. Вряд ли нас заставят работать двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Ивэнлин промолчала. Из того, что она знала о скандианцах, можно было сделать вывод, что как раз это их и ожидает.

Эрак заметил, как молчаливы стали Уилл и Ивэнлин, как печальны, и не мог им не посочувствовать. Может, он сумеет как-то сделать, чтобы их не разлучали?

Конечно, он может просто оставить их у себя, подумал ярл. Но рабы были ни к чему. Как военнокомандующий скандианцев, он жил в главном бараке, где за его удобством следили особые люди. Если он оставит аралуинцев у себя, ему придется платить за их хлеб и одежду. И нести за них ответственность. Нет уж, дудки, подумал он, сердито тряся головой.

– Да к черту их, – пробормотал он в ярости, пытаясь отделаться от тяжелых мыслей и сосредоточиться на том, чтобы корабль плыл точно по курсу.

На двенадцатый день путешествия они разглядели берег Скандии – как раз тогда, когда и предсказывал Эрак. По восхищенным взглядам, которые команда бросала на ярла, Уилл понял, что это было значительным достижением.

Все последующие дни корабль медленно приближался к берегу, и аралуинцы уже могли разглядеть подробности: казалось, основными чертами пейзажа этой страны были отвесные скалы и заснеженные горы.

– Он так уловил течение Лока, комар носа не подточит, – сообщил им Свенгал, готовясь вскарабкаться в воронье гнездо.

Жизнерадостный старший помощник по-своему привязался к молодым людям. Он знал, что в рабстве жизнь их станет тяжелой и унылой, и стремился напоследок согреть их несколькими теплыми словами, когда выдавалась возможность. К сожалению, его следующее замечание, которым он хотел подбодрить пленников, оказало противоположный эффект.

– Ну что ж, – промолвил он, хватаясь за фал, чтобы взобраться на верхушку мачты, – через пару-тройку часов мы будем дома.

Оказалось, он ошибся. Драккар, встав наконец на весла, прибыл в порт через какой-нибудь час с четвертью. Когда из дымки появился Халласхольм, Уилл с Ивэнлин неподвижно стояли на палубе.

Город действительно было небольшим. Приютившийся у подножия поросших соснами гор, Халласхольм мог похвастаться пятью десятками домов; все они, построенные из сосновых бревен и крытые соломой и дерном, были одноэтажными.

Дома теснились у входа в гавань, где стояла на якоре дюжина кораблей; некоторые суда были вытащены на берег, и люди занимались их бесконечным ремонтом. Почти из всех труб вился дымок, и в воздухе стоял тяжелый запах горящей сосны.

Главное здание, Парадный зал Рагнака, было построено из тех же сосновых бревен, что и другие жилища. Но оно было длиннее и шире, с остроконечной крышей, благодаря которой дом верховного ярла возвышался над соседними. Он располагался в центре городка, притягивая к себе взгляды, и был окружен рвом и частоколом – опять из сосны, как заметил Уилл. Похоже, из сосны в Скандии строили всё. Длинная широкая дорога вела от пристани к воротам в частоколе.

Рассматривая город через гладкую, точно зеркало, воду залива, Уилл подумал, что окажись он здесь в другое время и при других обстоятельствах, то нашел бы красивыми и эти аккуратно выстроившиеся домики, и высокие, покрытые снегом горы за их спинами.

Но теперь ничего не казалось ему привлекательным в этом новом их пристанище.

Пока корабль приставал к берегу, в воздухе одна за другой закружились снежинки.

– Я так и думал, что здесь будет прохладно, – негромко проговорил Уилл.

Он почувствовал, как прохладные пальцы Ивэнлин осторожно коснулись его ладони. Он мягко пожал девушке руку, надеясь, что это ее взбодрит. Сам он сейчас был совершенно подавлен.