Текст книги "Злоба"

Глава 58. Корбан

Год 1141, век Изгнанников, Жатвенная луна

Корбан нырнул под ограду загона и вдохнул полной грудью. Воздух был свежим, зябким, в нем чувствовалась колкая прохлада, хотя небо над головой было все еще голубым, а солнце – ярким. Лето сходило на нет, понемногу подкрадывалась осень.

– Давай сюда, Бан, – позвала Кивэн.

Она стояла на лугу возле одинокого дуба, а рядом уже был Гар. Управляющий конюшен держал за поводья своего огромного пегого битюга, Молота, у которого сбоку было пристегнуто дополнительное седло. По лугу, разбрасывая комья дерна и рисуясь перед своим родителем, туда-сюда носился Щит.

– Готов, парень? – спросил его Гар.

– Да.

– Хорошо.

Корбан отстегнул запасное седло от Молота и позвал своего жеребенка, осторожно положил седло Щиту на спину, а затем быстро накинул на уши уздечку.

Щит всю дорогу стоял спокойно, так как Корбан уже приучил его к седлу. Впрочем, сегодня все будет по-новому. Сегодня Корбан впервые сядет на него верхом.

– Тогда забирайся, Бан, – скомандовал Гар, затягивая подпругу.

Корбан медленно перекинул ногу через спину Щита, выпрямился и взял у Кивэн поводья. Прищелкнул языком.

– Вперед, – сказал Гар, уверенно дергая Щита за уздечку. Жеребенок с секунду сопротивлялся, скованно шагнул вперед, затем еще и еще – и наконец снова пошел легко и непринужденно.

Через некоторое время Корбан забылся в ритме езды, то подлетая, то опускаясь, ощущая под собой непрерывное движение мышц. Теперь они ехали вдоль великаньего тракта, а тонкая струйка дыма вдали указывала на хижину Брины.

Идущий рядом Гар прицокнул языком и, прихрамывая, пустился трусцой, заставляя Щита идти рысью.

– Готов? – глянул он на Корбана.

– Да.

Гар отпустил поводья, и Щит помчал Корбана вперед. Сначала нерешительно, но затем, когда они обогнули загон, чтобы вернуться к Гару, – все увереннее.

– Слышишь? – спросил вдруг Гар, склонив голову набок.

– Что?..

Потом Корбан и сам услышал отдаленный топот. Оба посмотрели в конец великаньего тракта.

Вдали показались всадники – их широкая колонна заполнила собой всю дорогу. Во главе колонны ехали двое мужчин – крупные и широкоплечие, черноволосые и бородатые.

Одним из них был Пендатран; на его деснице алела окровавленная повязка.

Это был отряд, вернувшийся из Темнолесья.

Человек, едущий рядом с полководцем Ардана, был поразительно похож на него, но в его черной бороде не было заметно ни одного седого волоса. Это был Далгар, сын Пендатрана. Оба посмотрели из-под ладони на встречающих, подъехали ближе, и Пендатран кивнул Гару.

Дальше каждый из воинов вел в поводу по несколько лошадей без всадника. Множество лошадей без всадников. Корбан увидел Галиона и поднял руку, приветствуя своего оружейного наставника. Галион улыбнулся в ответ, хоть и выглядел уставшим, бледным, а его щеку украшал свежий шрам.

В полном молчании они наблюдали, как мимо проходит остальная часть отряда – он направлялся к извилистой дороге, ведущей обратно в Дун-Каррег.

Когда Корбан вышел из отцовской кузницы и направился к конюшням, солнце над Дун-Каррегом уже садилось, а тени становились все длиннее. За мальчиком след в след трусила Гроза.

Ему не терпелось услышать новости об отряде Пендатрана, но, когда он вчера вечером вернулся домой, мало что было ясно – кроме того, что возвратилось гораздо меньше ратников, чем уходило в поход. Что еще хуже, отец, к его большому раздражению, на целый день занял его работой в кузнице.

«Кивэн наверняка что-нибудь да знает, – подумал он. – В конюшне-то до нее все вести раньше доходят».

Корбан потянулся – после того, как он весь день напролет простучал молотом по наковальне, мышцы жутко ломило. Резкий морской бриз пробился-таки через въевшееся ощущение кузнечного жара, и мальчик всю дорогу до конюшен старался посильнее укутаться в плащ.

Кивэн замешкалась у бочки с водой, погрузившись в беседу с Эданой и Ронаном.

«Отлично, – подумал Корбан. – Лазутчик в замке – штука полезная».

– О, привет, Бан, – сказала сестра. Он кивнул ей и улыбнулся Эдане с Ронаном. Молодой воин выглядел изможденным, под глазами у него виднелись черные круги.

– Эдана и Ронан как раз рассказывали мне про Темнолесье, – прошептала Кивэн, оглядываясь через плечо в поисках Гара. Управляющий конюшен не обрадовался бы, если бы увидел, что она околачивается без дела. – Многие так и сложили там головы.

– Я видел пустые седла. Что произошло?

– Нас перехитрили, – мрачно проговорил Ронан. – Много ночей мы прокладывали путь через лес, наша дружина разделилась на три части. План был простой – мы все должны были продраться в самое сердце Темнолесья, встретиться посередине и взять Брейта в клещи.

Он прервался, вновь проживая какие-то дурные воспоминания.

– Каким-то образом Брейту удалось обойти нас с фланга. И кабы не Мэррок и Галион, нам пришлось бы намного хуже. Они это как-то почуяли, и их бдительность позволила нам закрыться щитами и обнажить мечи прежде, чем в нас полетели стрелы. Много наших тогда полегло. Еще немного – и нас бы всех перестреляли, но этот безумец… – Он фыркнул и покачал головой. – Этот безумец, Коналл, на них побежал. Спрыгнул с коня, поднял щит и просто побежал, не разбирая дороги, на стену деревьев, за которой засели разбойники, что пытались утыкать его стрелами. – Он засмеялся. – Это-то нам и надо было. За ним пошел Пендатран, затем Далгар, а за ним и все прочие – будто плотину прорвало. Разбойники-то эти такие смелые, только пока сидят за деревьями с луками в руках, а вот когда доходит дело до того, чтобы скрестить клинки, тут-то вся их храбрость куда-то пропадает.

– Так, значит, они с вами сразились? – спросила Кивэн. – Ну, то есть в ближнем бою?

– О да, – сказал Ронан. – Хотя не все они бились с одинаковой силой. Большинство из них привыкли грабить имения или с превосходящими силами нападать из засады на малые воинские разъезды. Однако, когда мы с ними сошлись, их было все же больше, чем нас. По крайней мере, до тех пор, пока не подоспели Гетин и Эвнис, а немногим после – и Утан.

– О, так они тоже поучаствовали в сражении? – спросил Корбан.

– Что-то вроде того, – проворчал Ронан. – Зависит от того, кого спросить. Любой из дружины Эвниса скажет вам, что они-то и выиграли битву. – Он фыркнул. – А спроси меня, и я скажу тебе, что они прибыли, когда все почти заканчивалось. Может, мы бы бились немного дольше, возможно, потеряли бы еще несколько воинов, но исход был бы таким же.

– Что с Брейтом? – спросил Корбан, думая о человеке, который ровно здесь, в этой самой крепости, дал ему клятву. И сдержал ее.

– Брейт? Он там тоже был. Многим хотелось заполучить его голову. Первым до него добрался Пендатран. – Молодой воин огляделся и понизил голос. – Только по милости Элиона он все еще с нами, – пробормотал он. – Этот Брейт умеет орудовать клинком.

– Что случилось потом? – спросила Эдана. – А то мне даже отец не рассказал.

– Брейт раскроил Пендатрану десницу, чуть было его не прикончил, но тут на него бросились эти двое братьев – Галион и Коналл. Вдвоем налетели на Брейта, точно Азротовы Кадошимы.

– Не говори так, – ойкнула Эдана и сложила пальцы в жест, отгоняющий злые силы.

– Так ведь правда же, – пожал плечами Ронан. – Именно так и налетели. Если бы не они, везти бы нам назад только хладный труп Пендатрана.

– Они его убили? Я про Брейта, – допытывался Корбан.

– Куда там. К Брейту присоединились другие – и отбили атаку братьев. Потом Галион мне как-то сказал, что среди них был разбойник, который сидел тут у нас в темнице, – тот, которого поймали в Баглуне.

Корбан покосился на Кивэн и сглотнул. В какой-то мере он почувствовал облегчение оттого, что Брейт выжил.

– Короче говоря, именно тут-то и прибыли Гетин и Эвнис. В этой схватке полегло большинство разбойников. Сам-то Брейт, правда, удрал, да еще и не один. Но спастись удалось немногим. Бьюсь об заклад, больше они нас донимать не станут. По крайней мере несколько ближайших лет. А то и вовсе больше никогда.

– Хорошо, – взволнованно сказал Корбан.

– Тебя не ранили? – спросила Кивэн.

– Меня? Нет. Оцарапали пару раз, да и только. В этом походе я впервые убил человека. Но не пострадал. Чего не скажешь о многих других.

Кивэн осторожно протянула руку и коснулась Ронана кончиками пальцев. Он взял ее за руку и сжал в своей ладони.

– Значит, в Темнолесье теперь чисто, – подытожил Корбан, хмуро глядя на сестру.

– Да. Настолько чисто, насколько это вообще возможно.

– Эвнис чуть ли не козлом скакал от счастья, – неодобрительно сказала Эдана.

– Почему? – спросила Кивэн.

– Потому что теперь ничто не мешает его племяннице выйти за Утана. Бедная Кайла.

– А что не так с Утаном? – спросил Корбан.

– Да нет, с ним-то ничего. Это все его отец, Оуайн. Тьфу. – Ее передернуло. – А еще это дает Эвнису новые силы для попыток выдать меня за Вонна. – Она снова нахмурилась.

– Когда они переплетут руки? – спросила Кивэн.

– Думаю, весной, – предположила Эдана. – Сейчас-то дело уже к зиме.

– Если только к весне Темнолесье снова не заполонят люди Брейта, – добавил Корбан.

Ронан покачал головой:

– Зимой нигде не бывает легко, а уж жить в лесу без крова над головой… Нет. Как я уже сказал, на то, чтобы восстановиться в прежнем количестве после того, как мы их проредили, разбойникам потребуются годы. Их силы сломлены.

* * *

В лицо несло холодные колючие капли. Корбан пригнул голову, крепче укутался в плащ и потащился дальше, ворча себе под нос. Воронья луна – не лучшее время, когда живешь у Западного моря.

Мальчик только что закончил помогать Брине и шел домой, думая только о горячем хлебе и жарко́м. Он ускорил шаг.

В последнее время Брина вела себя иначе – не так резко и грубо, даже порой приветливо. И стала поручать ему более интересные задачи: готовить припарки, смешивать травы и снадобья – словом, применять знания, которыми она засыпа́ла его весь последний год.

Примерно в пятидесяти шагах от него, но с той же скоростью позади по траве мягко ступала Гроза. Он посмотрел вверх и увидел, что Гаван уже близко, а крепость на горе почти совсем скрылась за пеленой дождя и туч.

На улицах деревни было почти пусто, редкие прохожие торопились домой, чтобы согреться у очага. Только Корбан ступил на извилистую дорогу, ведущую к крепости, как вдруг за спиной прозвучал знакомый голос.

– Привет, Бан, – нагнав его, сказала Бетан.

– О, привет, – ответил он, узнав сестру Дата. – Куда идешь?

– Наверх. Собираюсь кое с кем встретиться, – кивнула она на окутанную облаками крепость. – А до этого помогала с работой в коптильне. Пройдешься со мной?

Корбан принюхался и наморщил нос.

– По-моему, слишком уж долго ты пробыла в коптильне, – улыбнулся он, зажимая ноздри пальцами. – Так и быть, пойду с тобой, только не слишком близко.

Она состроила рожицу.

– С кем это ты собираешься встретиться?

– Не скажу, – сказала она, краснея.

– Ого! – воскликнул Корбан, – Занятно. Стало быть, кто-то за тобой увивается?

– Возможно, – теперь она уже улыбалась. – Скоро все обо всем узнают. Впрочем, сначала он должен поговорить со своим папой.

– Да ладно тебе, Бетан, кто это? Я никому не скажу.

Она опять лишь улыбнулась.

Они прошли около трети пути до крепости и приближались к повороту. Внезапно Гроза остановилась и навострила уши. Она смотрела налево, за валун, на густую купу разлохмаченных ветром кустов боярышника. Корбан напрягся: кажется, он услышал чьи-то голоса, но их заглушали вой ветра и шум дождя. Он внимательно взглянул на купу – кажется, среди ветвей кто-то шевелился.

Бетан тоже услышала эти звуки, сошла с дороги и направилась к боярышнику. Постепенно они подошли ближе, под покров листвы, и, поскольку кусты теперь защищали их от непогоды, громкие голоса стали слышны отчетливее.

Корбан остановился за деревом, придерживая Грозу ладонью. Ему открылась полянка, над которой сплетались ветви.

Там стояли три фигуры: Рэйф и Крэйн, потрясающий учебным мечом – его учебным мечом, – и Фаррелл. Рэйф что-то сказал, размахивая руками, затем плюнул Фарреллу в лицо.

Верзила рванулся вперед, руки потянулись к горлу Рэйфа, но тот отпрыгнул назад. Фаррелл понесся за ним, взмахнул кулаком, и Рэйфа настиг скользящий удар по щеке. Рэйф пошатнулся, и Фаррелл навалился на него. Затем Крэйн огрел Фаррелла по спине деревянным мечом – верзила споткнулся о корень и растянулся на земле. Рэйф и Крэйн немедленно налетели на него, начали бить и пинать – только и видно было, как вздымается и опускается учебный меч.

У Корбана сжались кулаки, заскрипели зубы, но что-то не давало ему сдвинуться с места.

«Уходи, – шептал голос в голове. – Ничего тут не поделать. Тебе лишь снова причинят боль, снова выставят на посмешище».

Он взглянул на Бетан и увидел, как у девочки от ужаса раскрылся рот. Она сделала шаг вперед.

Корбан схватил ее за руку. Затем она посмотрела на него глазами, полными сострадания и жалости, и вдруг он почувствовал, как оцепенение в ногах прошло.

– Стой здесь, – велел он, – и держи Грозу. Не позволяй ей идти за мной. – И он снова показал волченихе раскрытую ладонь.

Затем он кинулся вперед, плечом врезался Крэйну в спину и отшвырнул его к дереву. Голова Крэйна громко ударилась о ствол: он осел на землю и лежал не шевелясь. Рэйф потрясенно уставился на него, повисло молчание. Корбан сжал кулаки и бросился на Рэйфа, отвешивая удары по ребрам и подбородку. Рэйф на мгновение покачнулся и упал на одно колено.

– Сейчас ты за это заплатишь! – прорычал Рэйф, вскочил и озлобленно саданул Корбана боковым ударом по голове.

Корбан ничего не сказал – было уже не до разговоров. Пригнулся, шагнул ближе и двинул Рэйфа кулаком в живот, отчего тот согнулся пополам, а правой рукой нанес рубящий удар в висок. Рэйф повалился на землю, откатился, пошатываясь встал на ноги и затряс головой.

– Это ты заплатишь! – крикнул Корбан, в нем вскипала ярость, копившаяся уже больше года. – Ты же воин! Ты не должен обижать младших. За такое Тулл отберет у тебя меч.

– Да будто он об этом узнает! – прорычал Рэйф, вытаскивая из ножен меч. Корбан отступил назад, широко раскрыв глаза. Рэйф ударил Корбана, но удар получился неуклюжим – еще сказывалась боль от кулаков Корбана. Корбан отскочил. Рэйф рубанул снова – на этот раз кончик клинка оставил у Корбана на предплечье красную черту. Спину внезапно пронзила боль, и он упал, впечатавшись лицом в листья и влажную землю. Перекатился на спину, увидел над собой Крэйна. Крэйн замахнулся на Корбана учебным мечом, но Корбан каким-то образом извернулся, схватил его и вырвал из рук у Крэйна.

Рэйф наступил сапогом Корбану на грудь, придавил его к земле и высоко занес меч.

«Вот мне и конец», – подумал Корбан; он открыл рот, но оттуда не раздалось ни звука.

А потом Рэйфу в грудь ударила щелкающая зубами меховая молния.

– Нет! Гроза! – завопил Корбан, поднимаясь на ноги и все еще сжимая в руке учебный меч. Спина пульсировала от боли. Гроза и Рэйф, сцепившись, катались по земле. Фаррелл пытался подняться – кровь из раны на голове заливала ему глаза. Бетан выбежала на поляну, не спуская взгляда с Грозы.

– Я пыталась ее остановить… – кричала она.

– Гроза, КО МНЕ! – заорал Корбан, но все было тщетно. – Беги, Бет, за помощью, – крикнул он и подтолкнул ее к тропе. Она оглянулась назад, а затем пустилась наутек.

Рэйф взвыл от боли: Гроза когтями впилась ему в ногу, а затем ее зубы сомкнулись у него на руке. Он снова вскрикнул, все выше и пронзительнее, а Гроза мотнула головой. Раздался влажный звук рвущегося мяса, и Рэйф выкатился из-под зверя.

– Нет, – прошептал Корбан.

Гроза стояла перед ним, расставив ноги, а из ее пасти свисали обрывки плоти.

Рэйф, шатаясь, встал на ноги. Вместо руки у него было месиво из крови, ткани и плоти. Оттуда торчала голая кость. Рэйф вдохнул полной грудью и вновь завопил.

Корбан дернулся вперед, схватил Грозу за шкирку и затряс.

– За мной, – приказал он, затем развернулся и помчался прочь с поляны – тело царапали ветви и шипы, рядом вприпрыжку бежала Гроза, а в мозгу барабаном колотился ужас.

Он вырвался из-под сени кустов, и на него тут же обрушились дождь и ветер – кровь, обагрявшая челюсти Грозы, порозовела от капель.

– Что ты наделала? – прошептал он. – Теперь тебя наверняка убьют.

Он зажмурился, глубоко вдохнул, как научил Гар, а затем снова побежал вниз по склону холма – подальше от Дун-Каррега.

Гроза двинулась следом, а позади медленно стихали вопли Рэйфа.

Глава 59. Кастелл

Кастелл подул на сложенные чашечкой руки – изо рта пошел пар. Он потер ладонь об ладонь и натянул перчатки.

– По коням! – скомандовал сзади Оргулл.

Не говоря ни слова, отряд расселся по седлам; Макуин расшвырял последние угольки костра. Кастелл посмотрел на реку, широкую и черную в предрассветном сумраке, – на воде лишь чуть более темным пятном выделялся купеческий баркас, который им было поручено охранять с берега. Кожу лица кольнуло – на щеку лениво приземлилась снежинка. Он посмотрел вверх: там, в вышине, разливался тусклый бледный свет – отдаленное напоминание о мире за лесом.

Оргулл поднес к губам рог, протрубил один раз, после чего все молча стали ждать. Их командир был лысым и толстошеим, но необычайно сильным. Свою воинскую косицу он вплетал в короткую бороду.

Из-за борта баркаса высунулись весла, опустились в воду – судно медленно задвигалось вниз по течению. Под звон упряжи Оргулл повел ратников по берегу, не отставая от судна. Под копытами похрустывал тонкий слой наста. Макуин пустил свою лошадь легким галопом и нагнал Кастелла.

– Не все же время нам забарывать великанов, бражничать да распевать песни о славных подвигах, рассевшись вокруг очага, а? – сказал он, отряхивая иней со своей седеющей бороды.

– Ага, – согласился Кастелл.

Баркас, который они охраняли, шел вниз по реке, обильно нагруженный солью и железом из гальстатских шахт. Служба в Гадрае по большей части влекла за собой подобные задания, поскольку Ренус был основным торговым путем между Гельветом и Изилтиром и примерно десять лиг петлял через юго-западную оконечность Форнского леса. На этих десяти затененных деревьями лигах любое судно, плывущее по реке, было наиболее уязвимо.

Кастелл ехал вдоль восточного берега Ренуса, по опасной стороне, в окружении двух десятков бойцов Гадрая. Каждый из них убил по крайней мере одного великана, а большинство из них – и больше того. Еще с десяток воинов находилось на самом баркасе – на случай, если какие-нибудь налетчики вдруг проскочат мимо берегового дозора.

За четыре луны в лесу Кастелл повидал два нападения великанов – от каждого из которых у него внутри все леденело.

Отбивая эти нападения, погибло двенадцать воинов, а Кастелл убил еще двух великанов, добавив к зарубке на ножнах, которая отмечала день, когда он убил первого, две новых. Он взглянул на Макуина, вспоминая тот день. Теперь все это казалось далеким прошлым.

– Да по мне, уж лучше так, чем со дня на день ждать стычки с гуненами, – сказал он своему другу.

– Правильно, парень, – хмыкнул Макуин, внимательно вглядываясь в лесную чащу.

Другая задача, которая занимала бо́льшую часть времени бойца, служащего в Гадрае, заключалась в том, чтобы расчищать восточный берег Ренуса. Они ехали по широкой тропе примерно в тридцати шагах между берегом реки и опушкой, тщательно очищенной от любой новой растительности или пускающих корни ростков. Работа эта была титаническая, и артели воинов трудились над ней круглый год. Труд казался непосильным, но куда лучше было, если нападения великанов происходили на открытом пространстве, а не в густом лесу. По лесам рыскали волчни, хотя эти в основном приучились сторониться охраняемых Гадраем рубежей. Также были здесь драйги, которые летали там, где им заблагорассудится, летучие мыши размером с щит Кастелла, которые досуха высасывали из человека всю кровь, и несметные полчища муравьев, подобные тому, которое он видел в Тенебрале, – эти могли в пару мгновений до костей обглодать тело какого-нибудь злосчастного путника. Об иных же ужасах леса, бесчисленных и неведомых, он старался вообще не думать.

Кастелл почувствовал покалывание в шее, обернулся и увидел, что Макуин пристально смотрит на него.

– Мы здесь находимся уже некоторое время. Пальцы ног еще не зудят? Не жалеешь еще, что сюда приехал?

– Ч-что? – заикаясь спросил Кастелл. – Нет. Ни то ни другое. – Он счастливо улыбнулся своему другу – вообще, чем дольше он был вдали от Микила, тем чаще бывал счастлив. – Если я о чем и жалею, так только о том, что не слушал тебя раньше. А стоило бы.

Макуин широко улыбнулся.

– Кроме того, мне здесь нравится, – добавил он, посмотрев по сторонам: слева была река, а справа – исполинские развесистые деревья.

Гадрайцы – воины, которые объезжали дозором границы реки, – приняли его со всем радушием, не задавали никаких вопросов о его прошлом, кроме как о подробностях его великаноборчества. С ними он ощущал бо́льшую близость, чем с кем-либо из своих родичей, с которыми был лично знаком, – по крайней мере, с тех пор, как умерли мама и папа. Здесь он был своим, чувствовал себя счастливым.

– Хорошо, – проворчал Макуин, кивая самому себе. Старый воин осадил коня и вгляделся в глубину леса. Наклонил голову, прислушался.

– Что такое? – прошептал Кастелл, рассматривая тени за ближайшими деревьями. Ничего не было видно.

– Ничего не понимаю, – буркнул Макуин. – Послышалось, наверно.

Он пожал плечами и пришпорил коня.

Кастелл обернулся, уловив приглушенный всплеск. Его внимание привлекло какое-то движение на реке. Темные воды рассекал спиральный водоворот, а от водоворота широким треугольником расходилась рябь. Он прищурился. Что бы это ни было, оно направлялось к баркасу. И притом довольно резво.

Другие воины тоже заметили движение. Оргулл дунул в рог, фигуры на баркасе выглянули за борт.

Тварь в воде была крупная – Кастелл понял это, когда она подплыла к баркасу сбоку и почти сравнялась с ним в длине. Какой-то из бойцов метнул копье, но не попал, и оружие поглотили речные воды. Что бы там ни скрывалось под их поверхностью, оно вре́залось в весла – те затрещали и начали ломаться. Раздались крики, баркас завертело течением. Затем из воды что-то высунулось и, сверкая белыми чешуйками, поднялось выше леера судна. Это была голова – она напоминала змеиную, но была куда крупнее. Чудище бросилось вперед, схватило зубами человека и потащило его, кричащего, через борт; когда несчастный исчез под водой, крики оборвались.

– Что это было? – прошипел Кастелл.

– Змей, – сказал Макуин, вынимая копье из перевязи.

По воде снова прошла рябь, теперь уже от носа лодки к корме, из реки поднялся серо-белый змей – и шлепнулся на палубу баркаса. Тело его свилось в клубок, выбросилось из вспененной воды, свернулось кольцом на деревянной палубе, а затем распрямилось и поползло вперед. Было видно, как люди на пути у твари кричат и размахивают мечами и копьями. Его братья по оружию. Один кинулся в атаку, рубанул чудовище мечом. Голова змея метнулась вперед, подняла человека в воздух и начала его заглатывать. У Кастелла в животе что-то екнуло.

Потом спереди, подняв фонтан брызг, вынырнул другой гад и тоже скользнул на борт, отчего баркас опасно накренился.

– Помоги им Элион, – прошептал Макуин. Во главе колонны что-то провопил Оргулл, а затем раздался другой крик – позади, за деревьями. Кастелл обернулся и увидел, как из лесного мрака вразвалку выходят великаны. В воздухе засвистели копья. Одна из лошадей упала, истекая кровью, а ее всадник плюхнулся в реку.

– В атаку! – проревел Оргулл, пришпорил коня и понесся на великанов, на скаку выхватывая меч из ножен за спиной. Кастелл поворотил своего скакуна, тоже вытащил меч и последовал за ним. Сзади послышалась ругань Макуина.

Он окинул взглядом колонну, увидел, что вслед за Оргуллом в наступление ринулись и другие воины. Великаны с рыком выходили из темноты, потрясая топорами и молотами. Всего лишь мгновения хватило Кастеллу, чтобы понять: их отряд находится в меньшинстве. Битва уже проиграна, его братья по оружию, считай, мертвы. Вопрос только в том, как они погибнут, сколько врагов прихватят с собой за Мост мечей. А прямо на него летит великан – огромный мужичище с обвислыми темными усами, и из его глотки пополам с брызгами слюны рвется боевой клич.

Его конь врезался в великана, и глаза Кастелла оказались на одном уровне со взглядом противника. Оба пошатнулись. Кастелл взмахнул мечом и почувствовал, как он заскрежетал о кольчугу. Великан сгреб его коня за гриву – животное аж заржало от боли – затем поднял боевой молот. Кастелл снова взмахнул мечом, но только оцарапал исполину шлем. От резкого движения у него онемела рука от запястья до локтя. Затем из горла великана проклюнулось остриё копья, хлынула темная кровь. Он еще какое-то время пытался хватать ртом воздух, но наконец задохнулся и осел на землю. Макуин что-то крикнул Кастеллу на ухо.

Кастелл оставил его без внимания. Теперь он был в хвосте колонны, поэтому, крякнув, он погнал коня в самое сердце битвы. Где-то впереди юноша услышал голос Оргулла, увидел, как он стоит в седле и заносит меч для мощного захлестывающего удара. Потом брызнула струя крови, в воздухе закружилась голова великана, а затем здоровяк скрылся из виду.

Конь на чем-то поскользнулся – кажется, на потрохах мертвой лошади. Кастелл потянул за поводья, сумел удержать их обоих стоймя. Перед ним великан взмахнул молотом и выбил человека из седла – только кости захрустели, потому что его нога застряла в стремени. Кастелл рубанул великана клинком, ухитрившись попасть по просвету на шее между кольчугой и шлемом. Снова полилась кровь, великан развернулся и треснул коня Кастелла кулаком по зубам. Тот заржал, поднялся на дыбы и передними копытами отбросил великана назад.

Макуин пришпорил своего коня, появился перед ними и перехватил у Кастелла поводья.

– Гиблое дело, – крикнул Макуин, – их слишком много! Лучше предупредить Вандила и остальных в Брикане.

Слова Макуина были разумны, но Кастеллу уже порядком надоело спасаться бегством. От гуненов, от Джаэла…

Из гущи кипящей перед ним схватки вырвался конь – ширококостный и длинногривый, он нес на себе Оргулла.

– Вперед! – крикнул командир, пришпоривая скакуна. Вот с земли встал, пошатываясь, еще один воин, и Оргулл, проезжая мимо, протянул руку, затащил его к себе в седло и усадил позади себя.

Макуин снова натянул поводья Кастелла, поворотил коня, и вместе они поспешили прочь от засады, с громким топотом устремившись по тропе вдоль берега. Кастелл оглянулся и увидел горстку великанов – те забирались в какую-то лодку. Они отчаливали в сторону баркаса, на котором уже лежали свернувшись кольцами два змея. Кроме них, на палубе никто не двигался. Сзади, на тропе, битва завершилась, великаны бродили среди тел и проверяли, все ли люди мертвы. Кое-кто из них уже вприскочку пустился следом за беглецами.

– Снова-здорово, – проворчал Кастелл и пригнулся вплотную к конской шее.

Целый день и целую ночь они не прекращали двигаться, останавливаясь лишь ненадолго. Великаны неотступно следовали за ними – то лишь маяча смутной тенью где-то сзади, то подбираясь ближе. Кастелл насчитал по меньшей мере пятерых.

– Скоро сдадутся, – сказал Аларик на ухо Кастеллу, отчего тот вздрогнул. – Мы почти у Брикана.

– Надеюсь, что так, – проворчал Кастелл. Он совсем изнемог, а ноги и зад болели сильнее, чем он мог себе представить. Брикан был главной опорной точкой Гадрая в Форнском лесу, заброшенной и разрушенной твердыней клана Гунен. Кастеллу там никогда не нравилось, но сейчас он был бы рад ему даже больше, чем известию о смерти Джаэла.

– До Брикана еще целый день пути, – сказал Оргулл, скача рядом с ними, – но я молюсь, чтобы Вандил отправил дозор в нашу сторону.

– Зачем им понадобился этот баркас? – спросил Макуин у Оргулла.

Лысый командир пожал плечами.

– На нем было полно олова и железа. Такое на реке и раньше случалось в избытке, но я ни разу не видел, чтобы гунены нападали такой оравой. Их, должно быть, было сорок, а то и все пятьдесят.

– Да. А еще змеи.

Оргулл поморщился:

– Об этом я старался не думать.

Дальше ехали молча; Кастелл силился не отрывать взгляда от расстилающейся впереди дороги. Где-то вдалеке заревел драйг, так что вздрогнул, казалось, весь лес, но это было очень неблизко. Внезапно Кастелл услышал сзади тяжелый топот. Он крутанулся в седле и увидел великанов. Они нагоняли беглецов размашистыми шагами.

– Они знают, что Брикан близко и у них мало времени! – крикнул Оргулл. – Мчим во весь опор – тогда мы от них оторвемся! – Он дунул в рог. От его заливистого звука с кроны векового дуба сорвалась стая ворон и, пронзительно каркая, взвилась по спирали ввысь.

Кастелл впился пятками коню в бока. Он чувствовал, что скакун и рад был бы набрать скорость, но разогнаться сильнее просто не выходит. По телу животного пробежала дрожь.

– Давай, – прорычал Макуин, скача наравне с юношей. Оргулл вырвался вперед.

Затем Кастелл вдруг подлетел в воздух. Рухнул на землю, покатился по снегу, плечо пронзила боль. Он встал пошатываясь и вынул меч из ножен.

Его конь пытался подняться и тихо ржал от боли: из его бока торчало копье. К ним топали великаны. Их было трое, причем среди них, похоже, была одна женщина – впрочем, Кастелл понял это только по отсутствию усов.

Макуин перевел свою лошадь через тропу, встал между Кастеллом и великанами и обнажил меч. Дальше впереди по тропе снова протрубил Оргулл. И тогда великаны на них напали.

Лошадь Макуина упала, брызнув во все стороны кровью и осколками костей, – ее череп размозжил топор. Что случилось с Макуином, Кастелл не знал. Он пригнулся, увернувшись от удара молотом, рубанул противника по запястью, но почувствовал, как меч провернулся, наткнувшись на жесткую кожу. Великан дал ему коленом в грудь и подбросил в воздух. Юноша несколько раз перекувырнулся, остановился в пяди от реки, теперь без меча, и усилием воли попытался подняться.

Оргулл поскакал назад по дороге и проткнул мечом грудь великана, надвигающегося на Кастелла. Тот рухнул на юношу, прижав к земле и заливая потоком крови рот и нос. Кастелл захлебнулся и почувствовал, как в груди затрепетало смятение. Он задыхался. Он крякнул, поднатужился, извернулся и сумел-таки выскользнуть из-под туши великана – точнее, великанши, как стало понятно. Затем с трудом поднялся на ноги, отплевываясь и подавляя рвотные позывы.

Макуин и Оргулл стояли вместе, напротив них топтались два великана. Затем лес наполнился звуками рогов, на дорогу галопом выехали всадники, из-за деревьев выскочили пехотинцы. Один из них молниеносно метнулся к исполинам, орудуя на бегу сразу двумя клинками. Это был Вандил, владыка Гадрая. Он увернулся от удара великана, дважды за одно мгновение нанес ответный удар – великан рухнул наземь, вывалив наружу кишки. Другой великан уже лежал без движения, пав от рук людей Вандила.