Текст книги "Опасный поворот"

Фреда(хладнокровно вмешивается). Пора тебе понять, Роберт…

Олуэн(горячо, взволнованно). Нет-нет, Фреда! Прошу вас. Прошу.

Фреда(берет ее за руку, спокойно). Почему же нет? Не все ли равно? Пора тебе понять, Роберт – ума не приложу, откуда такая глухота, как ты мог не замечать, – Олуэн тебе вовсе не друг.

Роберт. Конечно, друг.

Фреда. Ничего подобного. Она в тебя влюблена, это совсем не одно и то же. Давным-давно влюблена, целую вечность.

Олуэн(в отчаянии). Фреда, это нечестно. Это жестоко, жестоко.

Фреда. Вам это не в укор. А он жаждал правды. Вот и пускай знает правду.

Роберт. Мне ужасно жаль, Олуэн. Наверно, я болван, мы ведь всегда были добрыми друзьями, и я всегда относился к вам с нежностью.

Олуэн. Молчите, молчите. Фреда, это непростительно. Вы не имели права сказать.

Фреда. Но ведь это правда, так? Ты жаждал правды, Роберт, – вот она, правда… по крайней мере часть правды. Олуэн давным-давно в тебя влюблена. Не скажу точно, с каких пор, но я это знаю уже полтора года. Жены, видишь ли, всегда такое замечают. Больше того, наконец я тебе скажу то, что давно хотела сказать, – по-моему, ты просто глуп, как ты мог ничего не замечать, надо было ответить ей тем же, всю жизнь перевернуть ради этого. Боже милостивый, да если тебя так любят, радуйся, упивайся этой любовью, всеми силами держись за нее, пока не поздно.

Олуэн(смотрит на нее широко раскрытыми глазами). Фреда, теперь я понимаю.

Фреда. Что понимаете?

Олуэн. Все про вас. Мне надо было понять раньше.

Роберт. Вы хотите сказать – поняли, что Фреда не очень ко мне привязана… Да, вы правы. Мы с ней не слишком счастливы. Почему-то наш брак оказался неудачным. Этого никто не знает…

Фреда. Разумеется, все знают.

Роберт. Неужели ты сама рассказала?

Фреда. Ничего я, конечно, не говорила. Но если ты имеешь в виду тех, кто нам ближе – нашу здешнюю компанию, – им и говорить было незачем.

Роберт. Но ведь Олуэн сказала, что она только сейчас поняла.

Олуэн(мягко). Нет, это я и раньше знала, Роберт. Я думала о другом…

Роберт. О чем же?

Олуэн. Не стоит объяснять. (Отворачивается.)

Фреда. Хотите держаться благородно, Олуэн? Право, незачем. Мы уже слишком далеко зашли.

Олуэн(с тоской). Не в том дело. Но… но я не могу об этом говорить. Для меня это ужасно. И я не могу вам ничего сказать.

Фреда(испытующе смотрит на нее). Ужасно?

Олуэн. Да, ужас, ужас. Не надо больше об этом.

Фреда. Но, Олуэн…

Олуэн. Мне так жаль, что я сказала, будто понимаю. Нечаянно вырвалось. Прошу вас…

Фреда. Ну хорошо. Но объясните хотя бы, что там произошло с деньгами. По вашим словам, вы все время не сомневались, что их взял Роберт?

Олуэн. Такое у меня создалось впечатление.

Роберт. Но если вы так думали, почему ни слова не сказали?

Фреда. Ох, Роберт, как же ты не понимаешь, почему она не говорила.

Роберт. То есть… по-твоему, она меня покрывала?

Фреда. Ну конечно.

Роберт. Мне так совестно, Олуэн… Вот уж не думал, Хотя, знаете, просто не верится – как вы могли считать меня способным на такое и все равно относиться ко мне по-хорошему и молчать.

Фреда, Олуэн(вместе). Что же тут невероятного? Потому я и сказала, что это было для меня пыткой.

Фреда(горячо). Если любишь кого-то, значит, любишь, и тогда что бы он ни творил, будь он последним негодяем, все ему простишь или просто посмотришь сквозь пальцы. По крайней мере, некоторые женщины иначе не могут.

Роберт. Думаю, ты бы так не могла, Фреда.

Фреда(овладев собой). Ты думаешь? Что ж, ты очень многого во мне не понимаешь. Но я хотела сказать о другом, Олуэн. Если вы считали, что деньги взял Роберт, стало быть, вы знали, что Мартин их не брал?

Олуэн. Да… после разговора с Мартином в тот последний вечер я была уверена, что он их не брал.

Фреда(с горечью). И, однако, предоставили нам думать, что взял он.

Олуэн. Я знаю. Знаю. Но тогда казалось, это все равно. Мартину это уже не могло повредить. Ведь его не стало. И я чувствовала, надо молчать.

Роберт. Ради меня?

Олуэн. Да, ради вас, Роберт.

Роберт. Но ведь Мартин взял эти деньги.

Олуэн. Нет.

Роберт. Так ведь потому он и застрелился. Думал, что это откроется. Нервы не выдержали, бедняга, у него всегда были не очень-то крепкие нервы. И он слишком боялся разоблачения.

Олуэн. Нет, все не так. Вы должны мне поверить. Я точно знаю, Мартин даже не прикасался к этим деньгам.

Фреда(с жаром). Мне всегда казалось, тут что-то не так. Совсем не в духе Мартина – смошенничать, подделать чек. Я знаю, он бывал безрассудным… даже иногда жестоким. Но хитрить, осторожно жульничать по мелочам – нет, слишком не похоже на Мартина. Совсем не в его духе. И он никогда не дорожил деньгами.

Роберт. Тратил он немало. И притом у него была куча долгов.

Фреда. Да, но в том-то и дело. Долги его ничуть не заботили. Сколько бы он ни задолжал, это вовсе не портило ему настроения. Вот тебе каждый долг в тягость. Вы совсем разные.

Олуэн. Да, отчасти поэтому и я думала, что вы…

Роберт. Да, понимаю. Хотя, по-моему, кто не дорожит деньгами и не прочь залезть в долги, как раз они-то и могут присвоить чужие деньги.

Фреда. Да, но не так, не трусливо и подло смошенничать. Нисколько это не похоже на Мартина.

Роберт(помолчал в раздумье). Не пойму я… Олуэн, с чего вам пришло в голову, что деньги взял я?

Олуэн. Да ведь сам Мартин был в этом уверен. Он мне так и сказал.

Роберт(изумленный). Мартин вам так сказал?

Олуэн. Да. С этого у нас и начался разговор.

Роберт. Мартин думал, что я взял эти деньги! Неужели он так плохо меня знал? С чего ему вздумалось?

Фреда. Но и ты думал, что он вор. Как видно, ты знал его не лучше.

Роберт. Да, но это другое дело. Были особые обстоятельства. И мне кое-что сказали. Однако я был не вполне уверен. Только когда он покончил с собой, я перестал сомневаться.

Олуэн(все больше волнуясь). Вы говорите, вам что-то сказали? Но и Мартину кое-что сказали. Ему прямо сказали, что чек взяли вы.

Роберт(пораженный, смотрит на нее). Боже милостивый!

Олуэн. А знаете, кто ему сказал, что чек взяли вы?

Роберт. Теперь догадываюсь.

Фреда. Кто же?

Роберт(с яростью). Стэнтон, да?

Олуэн. Да, Стэнтон.

Роберт. И Стэнтон же сказал мне, что чек взял Мартин.

Фреда, Олуэн(вместе). Но ведь он… Господи, так он…

Роберт. Он мне это доказал. И говорил, что никак не желает выдавать Мартина… что нам надо стоять друг за друга и всякое такое.

Олуэн. Да разве вы не понимаете… То же самое он говорил Мартину. И конечно, Мартин ничего бы мне не сказал, не знай он… ну, что я никогда вас не выдам.

Роберт(в хмуром раздумье). Стэнтон.

Фреда(решительно). Значит, сам Стэнтон и взял эти деньги?

Олуэн. Видимо, так.

Фреда(чувствуя себя прокурором). Никаких сомнений. И он вполне на это способен. Вы же видите, он обманом настраивал Мартина и Роберта друг против друга. Что может быть подлее?

Роберт(раздумывая). Видишь ли, это еще не значит, что Стэнтон и есть вор.

Фреда. Кто же еще?

Роберт. Подожди. Давайте разберемся. Старику Слейтеру понадобились наличные, и мистер Уайтхаус выписал чек на предъявителя, на пятьсот фунтов. Слейтеру всегда, бог весть почему, требовались именно чеки на предъявителя. Чек лежал на столе мистера Уайтхауса. Слейтер обещал прийти за ним наутро и не пришел, пришел только через три дня, а чека уже нет. За эти дни его предъявили в банке, и он был оплачен. Причем в другом отделении банка, а не там, где обычно оплачивались счета нашей фирмы, потому что чек был выписан на личный счет мистера Уайтхауса. И взять этот чек могли только Стэнтон, Мартин и я, да еще милейший старина Уотсон, только он-то наверняка не брал. И вот что существенно: в этом отделении никого из нас троих не знали, но утверждал, что предъявитель чека был примерно моих лет или Мартина. Описать его внешность толком не могли, но по тому, что им запомнилось, совершенно ясно – это был не Стэнтон.

Олуэн. Помнится, мистер Уайтхаус не захотел, чтобы вас троих опознавали в банке.

Фреда. Нет, он был слишком к ним привязан и слишком огорчен. И уже тогда был болен.

Роберт. По-моему, он просто хотел, чтобы виновник сам признался, и отпустил бы его на все четыре стороны.

Олуэн. Он так мне и сказал.

Фреда. И мне. Разумеется, это вполне в папином духе. Но почему ты поверил, будто чек взял Мартин?

Роберт. В банке все показывали, что предъявитель был похож на Мартина и на меня, а ведь я денег не брал.

Фреда(медленно). И Стэнтон сказал тебе…

Роберт. Стэнтон мне сказал, что своими глазами видел, как Мартин вышел из кабинета твоего отца.

Олуэн. А Мартину Стэнтон сказал то же самое про вас.

Фреда(горячо, убежденно). Это Стэнтон взял деньги.

Роберт(в ярости). Взял или нет, но он мне все это объяснит. (Идет к двери, открывает ее, хватает телефонную трубку.) То-то ему пришелся не по вкусу наш разговор и он обрадовался предлогу уйти. Он слишком многое скрывает.

Олуэн(печально). Все мы многое скрываем.

Роберт. Ну, теперь мы наконец извлечем все тайны на свет божий, хотя бы это нас убило. Пускай Стэнтон решит объясниться. (В трубку.) Чантбери, один-два.

Фреда. Когда?

Роберт. Сегодня же.

Фреда. Ты хочешь вызвать их всех сюда, Роберт?

Роберт. Да. (В трубку.) Алло, это ты, Гордон?.. И он тут, да? Так вот, мне нужно, чтобы вы оба вернулись… Да, еще и еще. Очень важно, черт побери… Да, нас всех касается… Нет, конечно, нет. Бетти можно от этого избавить. (Фреда и Олуэн переглядываются.) Ну хорошо. И поторопитесь. (Вешает трубку телефона на столике в прихожей, затворяет дверь, включает свет у входа и говорит.) Они возвращаются.

Занавес

Действие второе

Перед нами Роберт, Фреда и Олуэн в тех же позах, как в конце действия первого.

Роберт. Они возвращаются.

Фреда. Все?

Роберт. Нет, без Бетти. Она ложится спать.

Олуэн(не без горечи). Мудрая малютка Бетти.

Роберт. Не понимаю вашего тона, Олуэн… как будто Бетти хитрит и от чего-то увертывается. Вы же прекрасно знаете, что она не запутана в эту историю.

Олуэн. Вот как?

Роберт(встревожен). А вы думаете иначе?

Фреда(хмуро усмехается). Бедный Роберт, только посмотрите на него. Он думает: «Вот это и впрямь серьезно». До чего же легко мы себя выдаем. Непостижимо, как у нас еще остаются секреты друг от друга.

Роберт. Нет, но… будь оно все проклято… Олуэн, вы просто не вправе так язвительно говорить о Бетти. Вы прекрасно понимаете, что не годится впутывать ее в эту историю.

Олуэн. О да, как бы грязь не коснулась ее чистой юной души.

Роберт. Ну, в конце концов, она самая младшая среди нас… и невероятно впечатлительна. Вы же видели, что с ней творилось перед тем, как они ушли. Среди этих дрязг ей стало невыносимо.

Олуэн. Но совсем не потому…

Роберт. Я вижу, вы ее невзлюбили, Олуэн. Не понимаю за что. А она всегда вами восхищалась.

Олуэн(откровенно, без тени насмешки). Простите, Роберт, но я ею восхищаться не могу… разве только ее наружностью. Не то чтобы я ее невзлюбила. Но… что ж, я не могу так ее жалеть, как хотела бы и как надо бы жалеть.

Роберт(раздосадованный). Вовсе незачем ее жалеть. С какой стати вам или кому-либо еще жалеть Бетти? Вы говорите что-то несуразное, Олуэн.

Фреда(снова вполне владеет собой). Подозреваю, что ты не прав, Роберт. Впрочем, видно, такой у нас выдался вечер несуразных разговоров. А вот передо мной встает весьма непростая задача, такие приходится решать только женщинам. Если чуть не силой тащишь в дом человека, чтобы назвать его лжецом, негодяем, мерзавцем, а, пожалуй, еще и вором, надо ли приготовить для него несколько сандвичей?

Роберт(угрюмо). От меня ему сандвичей не видать.

Фреда(насмешливо). Нет честности – нет и сандвичей, вот твой девиз, так? Господи, до чего мы стали скучными без Мартина. Вот он был бы в восторге от этой истории. Изобрел бы какие-нибудь немыслимые, неимоверные грехи и начал в них каяться. Да не напускайте вы оба на себя такую мрачную суровость. Развеселитесь немножко хоть на минуту.

Роберт(по-прежнему угрюмо). Боюсь, мы не умеем все принимать так легко, как ты, дорогая моя Фреда.

Фреда. Наверно, я так настроена оттого, что наперекор всему чувствую себя хозяйкой в ожидании гостей, как же мне не думать о шуточках и о сандвичах.

Слышен звонок в прихожей.

Это они. Придется тебе самому их впустить, Роберт.

Роберт выходит. Едва женщины остались одни, их словно подменили. Говорят, торопливо, вполголоса.

Олуэн. Вы и вправду знали давно?

Фреда. Да. Больше года. Мне часто хотелось что-нибудь вам об этом сказать.

Олуэн. А что бы вы сказали?

Фреда. Толком не знаю. Какую-нибудь глупость. Но по-дружески, очень по-дружески. (Берет руки Олуэн в свои.)

Олуэн. А я про вас догадалась только сегодня вечером, Фреда. А теперь мне кажется, все это было так ясно. Не пойму, как же я раньше не догадывалась.

Фреда. Вот и я не пойму.

Олуэн. Все это чистейшее безумие, согласны?

Фреда. Чистейшее безумие. И чем дальше, тем безумнее. Но мне все равно. А вам? Даже как-то легче становится.

Олуэн. Пожалуй, да… отчасти. Но и страшно тоже. Точно мчишься в машине, а тормоза отказали.

Фреда. А впереди перекрестки и крутые повороты.

Из прихожей доносятся мужские голоса. Первым появляется Стэнтон.

Стэнтон(входя). Не понимаю, к чему это. Извините, Фреда, но все затеял Роберт. Он настоял, чтобы мы вернулись.

Фреда(холодно). Что ж, я думаю, он правильно сделал.

Гордон(сразу подошел к кушетке и разлегся на ней). По крайней мере что-то новенькое. А о чем, собственно, речь?

Роберт. В основном о пропавших деньгах.

Гордон(с отвращением). О, черт… я же так и подумал. Почему вы не можете оставить несчастного Мартина в покое?

Роберт. Одну минуту, Гордон. Мартин не брал того чека.

Гордон(вскочил). Что? Это правда? Вы уверены?

Фреда. Да.

Гордон. Знаете, я никогда не мог это понять. Слишком не похоже на Мартина.

Стэнтон(Фреде и Роберту). Вы в самом деле верите, что Мартин не брал этих денег? Кто же, если не он? И если не брал, почему он застрелился?

Роберт(взвешивая каждое слово). Мы не знаем, Стэнтон. Но надеемся, вы нам объясните.

Стэнтон(поднял брови). Вы шутите, Роберт?

Роберт. Нимало. Я не заставил бы вас вернуться ради шутки. Вы тогда сказали мне – помните? – что совершенно уверены: чек взял Мартин.

Стэнтон. Да, конечно. И сказал, почему я так думаю. Для этого были все основания. И то, что потом произошло, доказывает – я был прав.

Роберт. Так ли?

Стэнтон. А разве нет?

Фреда(порывисто, гневно). А если так, почему вы сказали Мартину, что, по-вашему, чек взял Роберт?

Стэнтон(не без неловкости). Что за нелепость, Фреда. Зачем бы мне говорить Мартину, будто это сделал Роберт?

Фреда. Вот именно, зачем? Это мы и хотим знать.

Стэнтон. Ничего такого я не говорил.

Олуэн(спокойно). Нет, говорили.

Стэнтон(обернулся к ней, с отчаянием). Олуэн! И вы с ними заодно?

Олуэн. Да, и я. Вы солгали Мартину, будто чек взял Роберт, и этим заставили меня мучиться, мучиться без конца.

Стэнтон. Но я же этого не хотел, Олуэн. Как я мог предвидеть, что вы поедете к Мартину и он вам расскажет?

Олуэн. Не важно, предвидели вы или нет. Это была мерзкая, подлая ложь. После этого я не хочу больше с вами говорить.

Стэнтон. Простите, Олуэн. Что угодно, только не это. Хоть тут-то вы мне верите? (Смотрит на нее с мольбой, но ответа нет.)

Фреда(холодно, язвительно). Похоже, мы, остальные, не слишком вас интересуем. Но вы обязаны нам кое-что объяснить.

Роберт. Перестаньте лгать, Стэнтон. Вы и так немало натворили. Почему вы старались натравить нас с Мартином друг на друга?

Фреда. Возможно только одно объяснение. Потому что он сам взял чек.

Гордон(горячо). Бог ты мой… неужели это верно, Стэнтон?

Стэнтон. Да, я его взял.

Гордон(взбешенный, сжав руки, бросается к Стэнтону). Ты гнусная скотина, Стэнтон. Плевать мне на деньги. Но ты взвалил вину на Мартина, опозорил его, заставил всех поверить, что он вор.

Стэнтон. Не закатывайте истерику, безмозглый мальчишка. (Отталкивает Гордона.)

Роберт. Помолчи, Гордон.

Стэнтон. Потише вы и не размахивайте кулаками. Незачем устраивать здесь драку.

Гордон. Но вы взвалили…

Стэнтон. Вовсе я Мартина не опозорил, как вы изволите выражаться. Он был не из таких, кто берет на себя чью-то вину, вы могли бы это знать. Вышло так, что посреди того переполоха из-за денег он вдруг застрелился. Вы все мигом решили, что это он взял деньги, а потом испугался разоблачения. Я не помешал вам так думать, только и всего. Вы могли с таким же успехом приписывать его самоубийство и этому, и чему угодно. Так или иначе, он со всем покончил, его больше ничто не заденет. И потом… там, где он сейчас, не имеет ни малейшего значения, думаем ли мы, что он украл эти пятьсот фунтов.

Роберт. Но вы умышленно старались взвалить вину на Мартина или на меня.

Фреда. Вот именно. В том-то и гнусность, что умышленно.

Стэнтон. Нет, не так. Я вовсе не собирался подставить кого-то под наказание вместо себя. Только хотел выиграть время. Чек я взял потому, что мне срочно понадобились деньги и я не видел выхода. Но я знал, что не позже чем через неделю сумею их вернуть, и еще знал – на худой конец сумею уладить дело со стариком Слейтером, он такой, не побоится меня выручить. Но когда все открылось, мне надо было выиграть время, а тут подвернулся вроде бы самый простой способ.

Роберт. Но вы же не могли сами предъявить этот чек в банке?

Стэнтон. Нет, я подыскал подходящего малого не из болтливых. А что он примерно тех же лет и примерно же сложен, как вы и Мартин, – чистейшее совпадение. Не думайте, что у меня был этакий хитроумный план. Нечего похожего. В жизни так не бывает. Была просто импровизация, нелепая, дурацкая случайность.

Роберт. Почему же вы раньше не признались?

Стэнтон(оборачиваясь к нему). А какого черта мне было признаваться?

Фреда. Если вам это неясно, вразумлять вас бесполезно. Однако существуют такие понятия – обыкновенная честность и порядочность.

Стэнтон(уже вполне овладел собой). Разве? Сомневаюсь. Покуда не возомнили себя непогрешимыми, не забывайте, вы только случайно меня вывели на чистую воду, но разговор не кончен, пожалуй, настанет и еще чей-нибудь черед.

Роберт. Возможно. Но это не объясняет, почему вы так долго и упорно молчали.

Стэнтон. Неужели не ясно? Самоубийство Мартина подвело итог этой истории. Никто больше не желал о ней заговаривать. «Это явно дело рук милого Мартина, и предадим все забвению». Вот как вы были настроены. Суть не в пятистах фунтах. Я бы рад был их вернуть. Но я точно понимал: признайся я, старик мигом вышвырнет меня из фирмы. Я не ходил у него в любимчиках, не то что вы с Мартином. Я пробивался наверх, начиная с нуля. И высокое место в фирме досталось мне не за красивый университетский диплом и не за принадлежность к хорошему обществу. Вообрази старик хоть на минуту, что деньги взял я, он и не подумал бы замять эту историю. Живо вызвал бы полицию. Не забывайте, начинал я всего лишь младшим конторщиком. Не так, как вы оба. Это далеко не одно и то же.

Фреда. Но мой отец отстранился от дел фирмы за полгода до пропажи чека.

Стэнтон. Ну и что? С этой историей давно покончено. К чему ворошить старое? Если б вы не затеяли сегодня этот дурацкий допрос, никто бы ни о чем и не вспомнил. Роберт, Гордон и я втроем все время отлично вели дела фирмы. Признайся я, что было бы толку? Что теперь получилось? Кому от этого лучше?

Фреда. Не вам, согласна. Зато лучше для Мартина. И для всех, кому он был дорог.

Стэнтон. Разве?

Фреда. Безусловно.

Стэнтон. Зря вы так в этом уверены.

Фреда. По крайней мере теперь мы знаем, что он не был подлым вором.

Стэнтон. Только это вы и знаете. А все-таки он взял и застрелился. Не для забавы же он на это пошел, как по-вашему?

Фреда(жестоко оскорбленная). О, вы… вы… (Отворачивается.)

Гордон(взбешенный, вскочил, шагнул к Стэнтону). Подлец!

Роберт. Замолчите, Стэнтон.

Последние три реплики произносятся одновременно.

Стэнтон(резко, всем троим). С какой стати мне молчать? Вам понадобилась правда, вот и получайте. Я вовсе не жаждал возвращаться сюда на допрос. Вы сами это затеяли. Теперь я скажу, что хочу и как хочу. Мартин застрелился, а ведь он прекрасно знал, что не касался этих денег. Стало быть, причина была другая. А именно? Вот и сообразите, что вы натворили.

Фреда(холодно). А что, собственно, натворили? Вы говорите так, будто вам известно о Мартине гораздо больше чем нам.

Стэнтон. Я твердо знаю одно: не мог он без причины решиться на такой шаг, а раз это не из-за денег, причина была другая. И вероятно, вам было бы куда полезней ее не знать, и не лезть с вопросами, и не копаться в прошлом.

Роберт(думает вслух). Возможно, он так поступил потому, что думал, будто деньги взял я.

Стэнтон(язвительно). Может, да, а может, и нет. Если, по-вашему, Мартин мог пустить себе пулю в лоб оттого, что вы присвоили какие-то деньги… плохо же вы знали своего братца. Да он расхохотался, когда я ему сказал. Его это просто позабавило. Сего молодого человека очень многое забавляло.

Олуэн(устало). Это верно, я знаю. Ему было все равно. Совершенно все равно.

Роберт. Послушайте… Вам что, известно, из-за чего Мартин застрелился?

Стэнтон. Нет. Откуда мне знать?

Фреда(постепенно теряет терпение). А говорите так, будто знаете.

Стэнтон. Могу себе кое-что представить.

Фреда(очень резко). То есть?

Стэнтон. То есть он был далеко не чистоплюй. Мог черт знает в чем запутаться.

Роберт. Ну, об этом не вам…

Стэнтон. Я его и не осуждаю.

Фреда(взбешена). Ах, вы не осуждаете? Да кто вы такой, чтоб судить о Мартине? Вы недостойны произносить его имя. Вы свалили на него свою дрянную подлую кражу, вы постарались отравить нам память о нем, а теперь, когда вас уличили и пятно с его имени снято, начинаете все сызнова, намекаете, что он был преступник, или помешанный, или еще невесть что.

Роберт. Да, верно. Чем меньше вы будете говорить, тем лучше.

Стэнтон(грубо). Чем меньше каждый из нас скажет, тем лучше. Могли бы раньше это сообразить. Я вас предупреждал, когда вы только собирались все это раскапывать. Но у вас не хватило ума отступиться.

Роберт. По крайней мере я восстановил доброе имя Мартина.

Стэнтон. Ничего вы не восстановили, и могли бы это понять, будь у вас хоть на грош мозгов. Ладно, теперь мне наплевать. Что вам было угодно, то и получите.

Фреда(все еще в бешенстве). Для начала нам угодно от вас избавиться.

Гордон. Может, вы надеетесь после всего этого остаться в нашей фирме?

Стэнтон. Не знаю, и меня это ничуть не заботит.

Фреда. Однако год назад вас это заботило.

Стэнтон. А теперь нет. Теперь я легче обойдусь без фирмы, чем фирма без меня.

Гордон. Ничего, по крайней мере мы с удовольствием попробуем. Я знаю, Мартина вы всегда ненавидели.

Стэнтон. Имел основания. Не то что Уайтхаусы, вот вы всем семейством были в него влюблены – и отец, и дочь, и сын.

Роберт(с расстановкой). В том, что вы сказали, скрыт какой-то смысл, Стэнтон? Если нет, немедленно возьмите свои слова обратно. Если да, извольте объясниться.

Стэнтон. Ничего я не возьму обратно.

Олуэн(становится между ними). Стэнтон… Пожалуйста, перестаньте. Все мы и так слишком много наговорили.

Стэнтон(обернулся к ней). Простите, Олуэн. Но не я в этом виноват.

Роберт(Стэнтону холодно, настойчиво). Я жду от вас объяснений.

Фреда. Как же ты не понимаешь, он метит в меня.

Роберт. Это правда, Стэнтон?

Стэнтон. Уж конечно, я не дам ей выйти сухой из воды.

Роберт. Поосторожнее.

Стэнтон. Поздно осторожничать. С чего, по-вашему, Фреда так на меня сердита? Есть только одна причина, и я это давным-давно знал. Она была любовницей Мартина.

Фреда вскрикнула. Роберт пристально смотрит на нее, переводит взгляд на Стэнтона и снова на жену.

Роберт(подходит к Фреде, остановился позади нее). Это правда, Фреда? Я должен знать, если неправда, я сейчас же вышвырну его из моего дома.

Стэнтон. Не стройте из себя героя мелодрамы, Кэплен. Я не сказал бы так, если б не знал, что это правда. Признается Фреда или нет, другой вопрос. А если и не признается, вы меня не вышвырнете. Покорно благодарю, я, по обыкновению, уйду сам.

Роберт. Это правда, Фреда?

Фреда(уже не в силах защищаться). Да.

Роберт(так, словно они одни). И вы были близки все время?

Фреда. Да. Все время.

Роберт. Когда же это началось?

Фреда. Очень давно. А может, только кажется, что давно. Прошла вечность.

Роберт. Еще прежде, чем мы поженились?

Фреда. Да. Я думала тогда… Смогу порвать… и ненадолго порвала. Но это вернулось, и еще сильней прежнего.

Роберт. Лучше бы ты мне сказала. Почему ты ничего не сказала?

Фреда. Я хотела. Кажется, тысячу раз пыталась. В мыслях говорила первые слова… понимаешь… иногда мне даже чудилось, что я уже говорю тебе это вслух.

Роберт. Жаль, что не сказала, очень, очень жаль. Но как же я сам не понимал? Теперь кажется – было так ясно. Видно, я был просто глуп. Теперь понимаю, когда это началось. Тем летом, когда все мы ездили в Тинтэджел.

Фреда. Да, тогда. Тинтэджел, то чудесное лето. После этого мне все в жизни казалось ненастоящим.

Роберт. Мартин тогда отправился путешествовать, а ты сказала – погостишь несколько дней у Хатчинсонов. Значит, тогда?..

Фреда(совсем спокойно). Да, конечно, те считанные дни мы с Мартином были вместе. Единственный раз по-настоящему остались вдвоем. Для него это не слишком много значило – просто еще одно приключение.

Роберт. Неужели он так мало дорожил?..

Фреда(страдальчески). Всерьез не дорожил. Будь по-другому, все стало бы очень просто. Потому я так ничего тебе и не сказала. Тогда я думала, поженимся мы с тобой – и… все переменится. Да, да, с тобой я поступила нечестно, но ведь я думала, излечусь. И Мартин думал то же. Но ничего хорошего не вышло. Ты и сам знаешь. Это было безнадежно. Но ты не знаешь, до чего безнадежно… для меня.

Роберт. А почему мне ничего не сказал Мартин? Он ведь знал, как я несчастлив.

Фреда. Он не мог. Он ведь боялся тебя.

Роберт. Мартин меня боялся?!

Гордон. Да, верно.

Роберт. Вздор. Никого он не боялся. И уж во всяком случае, не меня.

Фреда. Нет, странно, нелепо, но ты его пугал.

Олуэн(очень мягко). Это правда, Роберт. Вас он боялся. Я это знала.

Гордон. И я знал. Он мне говорил, если ты рассердишься всерьез, ты на все способен.

Роберт(в хмуром раздумье). Нелепость. Вот уж не ждал этого от Мартина. И, однако, он… не понимаю, почему? Неужели оттого-то… (Фреде.) Неужели… из-за этого?

Фреда. Нет, нет… Не так он ко мне относился… (Уже совсем не владея собой.) О, Мартин, Мартин…

Олуэн(подходит, обнимает ее). Фреда, Фреда… не надо.

Стэнтон(глядя на них). Вот видите, что получается, Кэплен. Плоды ваших сегодняшних трудов.

Роберт. Я не раскаиваюсь. Рад, что все это вышло наружу. Жаль только, не узнал раньше.

Стэнтон. Ну и узнали бы, а дальше что? Все равно ничего бы не могли поделать.

Роберт. Во-первых, я знал бы правду. А тогда можно было бы что-то исправить. Я не стал бы им мешать.

Стэнтон(язвительно). Вы и так не очень-то им мешали.

Гордон(совсем подавлен услышанным). Нет, поймите, все зависело от Мартина. Фреда верно говорит, он ею не дорожил. Я-то знал. (Фреде.) Он сам мне говорил.

Роберт(обернулся к нему, недоверчиво). Он тебе это сказал?

Гордон. Да.

Роберт. Тебе, ее брату?

Фреда(вырвалась из объятий Олуэн, вскинула голову). Это неправда, Гордон!

Гордон(запальчиво). Чего ради мне лгать? Мартин так и сказал. Он мне всегда все говорил.

Фреда. Чепуха. Он тебя считал нудным, приставучим. Не знал, как от тебя отвязаться.

Гордон. Неправда.

Фреда. Нет, правда. Он мне так говорил и тогда… в ту последнюю субботу, когда я принесла ему шкатулку. Он сказал, что накануне ты у него ночевал и он еле-еле от тебя избавился.

Гордон(рвется в ссору). Фреда, ты все это сочинила, каждое слово, я же знаю. Мартин никогда бы про меня так не сказал. Он знал, как я его люблю, и он тоже меня любил, только по-своему.

Фреда. Вовсе он тебя не любил.

Гордон. Ты просто ревнуешь.

Фреда. Ничего подобного.

Гордон. Ты всегда ревновала, ты знала, как Мартин ко мне привязан.

Фреда(с жаром). Гордон, ты лжешь, это мерзко.

Гордон. Я не лгу.

Фреда. Лжешь. Он мне говорил, как ему надоело, ты вечно липнешь к нему и ни с того ни с сего закатываешь истерики. Теперь я понимаю, что́ он имел в виду. Сегодня ты каждый раз устраивал истерику, стоило кому-нибудь упомянуть его имя. Что ты из себя строишь, в чем хочешь меня убедить? (Схватилась за голову, отворачивается.)

Роберт(резко). Фреда, ты сошла с ума!

Гордон(в ярости кричит Роберту). Это все ревность ревность! Если б Мартин считал меня занудой, он бы не звал меня так часто к себе. (Фреде.) А вот ты ему надоела, это ты к нему приставала, без конца изводила. Ему не было дела до женщин. Они ему осточертели. Он мне так и говорил. Он хотел, чтоб я тебе это сказал и чтоб ты от него отстала.

Фреда(неистово). Ты дрянь.

Гордон. Ну, теперь я тебе…

Олуэн(гневно, отталкивая Гордона). Перестаньте. Перестаньте вы оба.

Стэнтон(угрюмо). Не мешайте им выложить все начистоту. Пускай уж докончат, раз начали.

Гордон. Я и хотел тебе сказать. Только… он как раз застрелился.

Фреда. Не верю. Не верю. Мартин не мог быть таким жестоким.

Гордон(подошел к ней вплотную). Не мог? А что он тебе сказал в тот день, когда ты заявилась к нему со шкатулкой?

Фреда. Не все ли равно, что он сказал? Ты насочинял столько гнусной лжи…

Роберт(грубо). Ну, с меня хватит. Вы оба сумасшедшие, орете друг на друга из-за покойника. Я понимаю, каково тебе, Фреда, и мне очень жаль… но, ради всего святого, замолчи. С меня довольно. А ты, Гордон… пьян ты, что ли.

Гордон(хмуро). Ничуть. Я такой же трезвый, как ты.

Роберт. Так веди себя прилично. Ты не маленький. Я знаю, Мартин был тебе другом…

Гордон(Роберту, с жаром, презрительно). Друг! Да разве он был мне друг! Рассуждаешь как святоша. Мартин – единственный, кто был мне по-настоящему дорог. Я не мог его не любить. Вот так. Ради него я был на все готов. Пятьсот фунтов! Да скажи мне Мартин хоть слово, я бы для него пять тысяч у фирмы украл. Он был замечательный, другого такого я не встречал. Иногда мне хотелось его возненавидеть. Иногда я зверски мучился из-за него. Что за важность. Это был Мартин, и я хотел быть с ним, только с ним, и пускай он всласть надо мной издевается. Для меня, как для Фреды, с его смертью все кончено, ни до чего нет дела, я и сам больше не живу, а так только… Нет, ему женщины были ни к чему. Он пробовал ими забавляться, а по сути, не доверял им, не любил их. Он сколько раз мне это говорил. Мартин мне все говорил. И это самое лучшее, что было в моей жизни. А теперь обзывайте меня как угодно, мне наплевать.

Молчание, Гордон с вызовом смотрит на всех.

Роберт. Но как же с Бетти?

Гордон(мрачно). О Бетти не беспокойся.

Роберт. И рад бы. Но я не могу не думать о ней.

Гордон. И напрасно. Она умеет сама о себе позаботиться.

Роберт. Вот чего она не может и не должна уметь. И тебе это должно быть ясно.