Текст книги "Молли Мун и волшебная книга гипноза"

Глава шестнадцатая

Как страшно было выходить из тихого, полного роскоши и неги отеля на шумные, грязные улицы Манхэттена! В воздухе кружились запахи хот-догов, лука, бубликов, жареного арахиса, кофе, крендельков, гамбургеров и маринованных огурчиков. Все кругом куда-то спешили – и люди, и машины! Молли никогда еще не видела такой безумной мешанины. Самые толстые люди, каких она только встречала в жизни, шли бок о бок с самыми тощими. Ньюйоркцы одевались как заблагорассудится, не заботясь о чужом мнении. Перед Молли с важным видом прошествовал парень в ковбойских кожаных штанах с бахромой. Навстречу ему бодро шагала необъятная толстуха в блестящих розовых шортах. Молли представила себе такие шортики на миссис Жаббс и улыбнулась. Мисс Гадкинс в своем изрезанном ножницами костюме с панталонами на голове смотрелась бы на этих улицах вполне гармонично – просто такая новая мода.

Молли заколебалась. На миг ей стало очень страшно.

– Такси, мисс? – Рядом с ней вырос гостиничный портье в зеленой с золотом униформе.

– Да, пожалуйста, – отозвалась Молли.

Портье распахнул дверцу желтого такси. За рулем сидел мексиканец с густыми черными усами.

– Куда поедем, мисс? – осведомился он.

– На Дерри-стрит, – ответила Молли как можно тверже, прижала к груди Петульку и села.

Из-под сиденья вновь послышался записанный на пленку голос, хотя на сей раз немного другой: «Мя-а-у, у кошки девять жизней, но у тебя-то всего одна. Пристегнись, пожалуйста». Впрочем, об этом можно было и не напоминать – таксист гнал как сумасшедший. Автомобиль, такой же громыхающий, как и накануне, с ревом рванул прочь от отеля и свернул на одну из главных улиц, рассекавших Манхэттен с севера на юг. «Мэдисон-авеню», – сообщал дорожный указатель. Шофер-мексиканец лавировал между машинами, то и дело выезжая на встречную полосу, словно это была не настоящая дорога, а компьютерная игра. Вдобавок он хохотал во все горло всякий раз, когда в последний момент удавалось избежать столкновения. Молли покрепче вцепилась в дверную ручку, а Петулька вонзила когти в потертую кожу сиденья.

По обе стороны от дороги вздымались громадные небоскребы. Девочке казалось, что эти сверкающие стены из стекла и стали смыкаются у нее над головой. А внизу, возле проезжей части, над решетками в мостовой клубились облака белого пара.

Молли взглянула на карту Манхэттена, прикрепленную сзади к водительскому сиденью. Почти все улицы на ней были просто пронумерованы, но в самом низу, у южной окраины острова, они имели названия, как во всех остальных, «нормальных» городах. Таксист нырнул в этот лабиринт и минут десять спустя высадил Молли с Петулькой на Дерри-стрит, взяв с них тридцать долларов.

Улица была застроена солидными зданиями из коричневатого песчаника, по размеру больше похожими на дома в Брайерсвилле. Молли с Петулькой медленно пошли по тротуару, внимательно вглядываясь в таблички на дверях. Наконец им попалась на глаза полированная бронзовая вывеска: «Агентство Барри Хвата». Найти мистера Хвата оказалось не так уж сложно. Молли мысленно поздравила себя с успешным выполнением первого пункта программы. Девочка расправила юбку, поглубже вдохнула и нажала кнопку звонка.

– Здравствуйте, – раздался из домофона женский голос. – Чем могу служить?

– Мне надо встретиться с мистером Хватом.

– Поднимайтесь на пятый этаж.

Дверь зажужжала и открылась.

Молли и Петулька очутились в темном, увешанном зеркалами вестибюле, где пахло апельсинами и ванилью. По натертому до блеска каменному полу они прошагали к зарешеченному лифту и поднялись на пятый этаж.

– Доброе утро. – Похожая на куклу Барби секретарша, взмахнув длиннющими черными ресницами, окинула Молли внимательным взглядом. Она, разумеется, оценила потертую одежду посетительницы, но тут же заметила Петульку. – Ты выступаешь с дрессированной собачкой?

– Нет.

Девушка заглянула в свои записи.

– Сегодня утром я никого не ожидала, – сказала она. – Тебе назначено?

– Да, – твердо ответила Молли, вспомнив, как решила приехать, увидев Барри Хвата по телевизору. – Да. Мистер Хват лично назначил мне встречу сегодня утром.

– Понятно, – протянула секретарша. В ее крошечном мозгу даже не возникло мысли о том, что Молли может лгать. – Мистер Хват освободится через минуту. Посиди, пожалуйста.

Молли села и приготовилась ждать. Девочка и Петулька, будто зачарованные, смотрели, как секретарша достает косметичку размером с хороший чемодан и добрых десять минут подкрашивает пухлые губки.

– Благодарю, благодарю за то, что пришли… – послышался приторный, как патока, голос Барри Хвата.

Мелькнул рукав пурпурного костюма, и дверь открылась, выпроваживая гостей. В сопровождении родителей из кабинета вышел мальчик лет десяти, прижимая к груди большую игрушечную утку. Все улыбались.

– Спасибо, что нашли время посмотреть нас, – ворковала мать. – Я вам позвоню?

– Он чудесен, чудесен, чудесен, – тараторил Барри Хват. – Но звонить мне не надо, я вам сам позвоню… через денек-другой.

– Спасибо, сэр, – сказал мальчик, а игрушечная утка у него в руках прогнусавила: – Пасиба, мистр.

– Ох, Джимми. Его просто невозможно остановить, – извинился отец.

Впрочем, при этом он сиял от гордости за сына.

– Вижу, вижу. – Продюсер громко расхохотался. – Ну, до свидания. Продолжайте тренироваться.

Посетители ушли. Барри Хват ослабил розовый бант на шее и с облегчением вздохнул.

– Господи, до чего же я устал. – Тут он заметил Молли. – Ты ко мне? – нахмурился он и вопросительно посмотрел на секретаршу.

– Она сказала, вы назначили ей встречу, – пояснила девушка, наконец-то начиная догадываться, что ее обманули.

Молли кивнула, собираясь с мыслями.

– А родителей нет? – поинтересовался Барри.

– Нет, – ответила Молли.

– Замечательно! – воскликнул Барри. – Знаешь, с родителями всегда тяжелее всего. До чего же они настырны! Проклятие моей жизни. Рад видеть такую хорошую девочку одну! Заходи.

Впервые в жизни Молли отсутствие родителей обернулось преимуществом.

– Спасибо, мистер Хват, – поблагодарила она и вошла в отделанный пурпуром и золотом кабинет.

Продюсер зашел следом и сел за свой стол.

– Итак, – начал он, окидывая взглядом поношенный наряд Молли. – С чем ты выступаешь? Играешь Золушку? Мне нравится твой потрепанный костюм, он выглядит как настоящий!

Из ящика стола Барри вытащил коробку с сигарами. Как только он открыл крышку, оттуда полилась мелодия: «Набери карман-другой». Продюсер выбрал короткую толстую сигару, откусил и выплюнул кончик. Достал зажигалку в виде фигурки Чарли Чаплина и нажал на шляпу. Из головы Чарли вырвалось пламя. Барри затянулся, выдохнул огромное облако вонючего дыма и продолжил:

– Ладно, девочка, покажи-ка, что ты умеешь.

Когда дым рассеялся, он увидел, что посетительница держит в руке золотой маятник. Медленно раскачивая его взад-вперед, она тихим голосом заговорила:

– Смотрите на маятник, смотрите на маятник…

– А, значит, ты занимаешься гипно… – Барри Хват попытался закончить фразу, но вдруг забыл, что хотел сказать. Диск в руке у девочки неодолимо притягивал его взгляд. В его центре вращалась причудливая спираль. – Как краси… – Больше с его губ не сорвалось ни звука, но продюсера это уже не заботило.

– А теперь посмотрите мне в глаза, – спокойно произнесла Молли и остановила маятник.

Когда взгляд Хвата остекленел, она принялась за работу.

– Барри, теперь вы в моей власти и будете делать все, что я скажу. Понятно? – Барри кивнул. Молли улыбнулась: – И для начала потушите эту сигару…

Через полчаса Барри с восторгом кричал кому-то по телефону:

– Точно говорю, Рикси, она необыкновенная! Приезжай – сама увидишь!

А еще через полчаса Рикси Цветикс – генеральный продюсер и директор шоу «Звезды на Марсе» – входила в офис мистера Хвата на Дерри-стрит. Тридцатишестилетняя Рикси слыла одной из самых экзотических личностей Нью-Йорка. Молли никогда в жизни не видела женщин в таких дорогих нарядах. На ней был брючный костюм из черной кожи, сапоги до колен и сумочка из шкуры зебры. Взбитые волосы развевались так пышно, будто их обладательница только что вышла из рекламного ролика шампуня, а пухлые губы казались нежными, как вишни. И не важно, что их накачал силиконом один из лучших пластических хирургов Нью-Йорка. Голубые глаза ослепительно сверкали. И сейчас эти глаза с подозрением взирали на Молли.

– Барри, я понимаю, ты привел ко мне Дивину, – говорила Рикси Цветикс, – но, милый, эта девочка совсем не смотрится. Только погляди на ее пятнистые ноги. Дорогой, мне кажется, ты теряешь чутье.

– Нет, нет, она великолепна, – настаивал Барри. – Молли и сама признает, что она не королева красоты, но приглядись хорошенько. Разве не видишь – в ней есть что-то особенное. Она волшебна. – Барри Хват аж вспотел от усердия.

Рикси Цветикс озадаченно взглянула на него.

– Может, показать, что я умею? – предложила Молли.

Через минуту, за которую сидевшей в приемной секретарше не удалось бы заточить и пары карандашей, Барри и Рикси неотрывно уже вдвоем смотрели на девочку остекленевшими глазами.

– Вот что мне нужно, – инструктировала их Молли. – Роль в большом мюзикле или спектакле здесь, в Нью-Йорке, причем хорошо оплачиваемая. Есть у вас что-нибудь на примете?

– Нет, – простонала Рикси Цветикс, покачивая головой. – Есть роли только для взрослых.

Молли заколебалась. Должна же здесь быть какая-нибудь большая актерская работа! Ей так хочется выступать! Мало того – ей позарез необходима роль. Нужны деньги!

Тут ее взгляд упал на фотографию Дивины Наттель на стене. Молли снова вспомнила Гизелу.

У той в глазах был точно такой же злобный блеск. В голове промелькнули воспоминания обо всех гнусностях Гизелы.

– Тогда я хочу получить роль Дивины Наттель в «Звездах на Марсе», – заявила она.

Наступило молчание.

– Вы должны это сделать.

– Если скажешь, – пробарабанила Рикси.

– Хорошо, – кивнула Молли. – Я выучу ее песни, научусь танцевать… да, кстати, в спектакле должна участвовать моя собачка.

– Действие происходит на Марсе. Там не место для собак, – покачала головой Рикси.

– Тогда придумайте для нее роль! – разозлилась Молли. – И сшейте Петульке костюм астронавта. – Петулька радостно глянула на Молли, – видно, эта мысль ей очень понравилась. – И еще, – продолжала Молли, – мне нужно, чтобы вы оплатили все мои счета в отеле. И платили мне вдвое больше, чем Дивине Наттель. Сколько это будет?

– Сорок тысяч долларов в месяц.

– Гм, – облизнулась Молли. – Вот столько вы и должны мне платить. И мне нужно побольше новой одежды, потому что, сами видите, моя совсем драная. И машина с шофером, который должен меня везде ждать… Кстати, пусть это будет «роллс-ройс». И я хочу, чтобы конфеты у меня никогда не кончались. Позже я скажу, какие у меня самые любимые. И еще одна вещь, очень важная. Мне нужно встретиться с теми, кто участвует в мюзикле, по отдельности, до начала работы. И не только с ними, но и со всеми, кто работает за сценой, абсолютно со всеми, вы поняли?

Двое ньюйоркцев послушно кивали.

– И наконец, я не желаю встречаться с Дивиной Наттель. У вас есть какое-нибудь другое шоу, куда ее можно пристроить?

– Нет.

– Ну и ладно, ничего страшного… А знаете, почему я хочу всего этого? – спросила Молли, откинулась на спинку кресла и гордо обвела взглядом покорных продюсеров.

– Потому что ты самая талантливая девочка на свете, – выдохнул Барри.

– Потому что ты настоящий гений, – послушно подтвердила Рикси Цветикс.

Молли внутренне содрогнулась. Ну и высоко же она замахнулась! Теперь только бы не оплошать!

Глава семнадцатая

Надо же, как все оказалось легко и просто!

В четыре часа пополудни Молли радостно кружилась по комнате в своем гостиничном номере, сосала ириску и напевала под кассету песни из «Звезд на Марсе». Выучить свою роль оказалось проще простого.

По всей комнате были разбросаны открытые коробки с новой одеждой. Рикси Цветикс сама выбирала ей наряды. Вот уже полдня Молли примеряла бесконечные жакеты, платья, брюки, туфли. Кофейный столик превратился в кондитерский прилавок: на нем стояли две огромные вазы, полные самых разных конфет, и одна – с цветным зефиром.

Петулька взяла на себя обязанность охранять балкон. Она грозно тявкала на осмеливающихся приземлиться там наглых нью-йоркских голубей.

Дослушав последний номер, Молли выключила магнитофон и завалилась на кровать. На ней были новенькие джинсы и шикарная футболка со сверкающей луной. Хорошо бы рассказать обо всем кому-нибудь! Например, Рокки. Может быть, он уже позвонил мисс Гадкинс и оставил свой новый адрес. В Англии время на пять часов опережает здешнее, сейчас там девять вечера. Мисс Гадкинс еще не легла спать. Молли сняла трубку и набрала номер. Через шесть гудков ей ответили.

– Добрый вечер, Хардвикский приют, – послышался знакомый голос Джерри.

– Ой, Джерри, здравствуй! – воскликнула Молли.

– Молли! Молли, где ты? Гадкинс сказала, ты улетела на самолете! Ну как, понравилось?

– Я в Нью-Йорке, – сообщила Молли и подумала, что это звучит очень внушительно. – А летать на самолете просто классно. Джерри, позови-ка к телефону мисс Гадкинс.

– Ее нет.

– А где она? Ушла гулять? Или срезать мозоли? Когда вернется?

– Она больше не вернется, – ответил Джерри и внезапно перешел на шепот. – Она ушла, и Эдна тоже. Гадкинс сказала, что они желают всем детям добра, поэтому уходят и больше не будут за нами следить. Теперь мы можем управляться сами и делать все, что хотим.

Вот этого Молли никак не ожидала услышать.

– Джерри, а почему ты шепчешь?

– Потому что сюда идет Гизела. Она уже в коридоре. Теперь она здесь главная, и… Я пошел, пока!

Линия отключилась. Молли еще раз набрала номер, но телефон оказался занят. Страшно было представить, что может твориться в приюте под властью Гизелы! Потом Молли успокоила себя мыслью, что, наверное, миссис Тринкелбери иногда приходит и наводит порядок. Девочке стало немного легче. Интересно, куда отправились мисс Гадкинс и Эдна? Молли чувствовала себя виноватой в случившемся. Она надеялась, что дамы не затеяли ничего опасного. В голову лезли страшные картины: мисс Гадкинс разрезает ножницами костюмы всем встречным-поперечным, а Эдна лупит поварешкой по голове каждого, кому не нравится итальянская кухня.

Потерявшиеся воспитательницы – это, конечно, печально, но гораздо хуже другое. Теперь Молли может никогда не найти Рокки. Единственная надежда – что он позвонит в приют и спросит о ней. Молли еще раз набрала знакомый номер.

Трубку опять поднял Джерри.

– Привет, это Молли.

– Молли, привет, – донесся едва слышный шепот Джерри. – Понимаешь, в чем дело, мне нельзя подходить к телефону. Гизела ругается. Так что говори быстрее.

– Джерри, погоди, не бросай трубку, запиши мой нью-йоркский телефон. Если Рокки вдруг позвонит, дай его ему. У тебя есть ручка?

– Ну-ка, да, наверное, есть, в кармане, где мышка. Нет, нет, Пик, сиди, не вылезай… Прости, Молли, Пик чуть не удрал… Да, есть ручка и листок бумаги.

– Хорошо. – Молли продиктовала Джерри свой номер в отеле «Беллингэм». На линии слышался треск. – Если Рокки позвонит, продиктуй ему этот номер. И еще дай его Гизеле, чтобы, если Рокки будет говорить с ней, она…

– Молли, мне пора. Гизела сегодня в плохом настроении, не дай бог попасться ей под руку. Пока. – В трубке щелкнуло.

– Пока, – пробормотала Молли, отнюдь не уверенная, что Джерри сообщит хоть кому-нибудь о ее звонке.

Но тревожилась она недолго. Вокруг лежали кучи коробок с шикарной одеждой, и Молли подивилась, как быстро сбываются ее мечты. Она вот-вот разбогатеет. Станет популярной, знаменитой, а в глазах окружающих – даже красивой!

Петулька сидела на балконе. Сквозь щелку между каменными плитами ограждения девочка любовалась городом, над которым разгорались ранние ноябрьские огни. Если бы ее взгляд мог проникать сквозь стены, она бы увидела, как в двадцати пяти кварталах отсюда, в дешевой грязной комнатенке лежит профессор Нокман. Здесь прошла большая часть его непутевой жизни. Он растянулся на кровати, под голой лампочкой, свисавшей с потолка, и громко храпел. Его дом стоял рядом с железной дорогой, и всякий раз, когда по рельсам с грохотом проносился поезд, лампочка испуганно покачивалась.

Весь пол в комнате, да и кровать тоже, были завалены газетами. Профессор Нокман мог дать голову на отсечение, что эта М. Мун, кем бы она ни была, рано или поздно попадет в газеты в связи с какими-нибудь необычайным происшествием.

И, словно гончая (хотя, честно говоря, был далеко не так красив), он повсюду вынюхивал след. С утра до вечера Нокман изучал газеты, прочесывал улицы в поисках рассказов об удивительной девочке. Иногда он даже заходил в отели, но всякий раз его вежливо просили не болтаться без дела в вестибюле и выпроваживали вон.

Во сне он снова и снова видел девчонку, сидящую в микроавтобусе с книгой по гипнозу на коленях и с противной собачонкой в руках. Профессор Нокман зарычал.

А на балконе в роскошном отеле «Беллингэм» Петулька тревожно принюхалась к воздуху. Где-то далеко-далеко отсюда кто-то думает о ней. Она чувствовала это своим собачьим нутром. И мысли эти ей не нравились. Петулька тявкнула, задрожала и бросилась в комнату. Там запрыгнула на кровать к Молли, сунула нос под одеяло и нашла один из своих любимых камушков.

Молли снился кошмар. Она представлялась самой себе толстой, уродливой кукушкой, у которой во всем лесу нет ни одного друга. Где-то вдалеке среди ветвей звучала песенка миссис Тринкелбери. Казалось, ее поют сами деревья.

 
Простите, ребятки, того кукушонка,
Что вытолкнул вас из гнезда.
Его мама-кукушка учила с пеленок
Толкаться везде и всегда.
 

Все остальные птицы не хотели дружить с Молли и даже прятались от нее. У некоторых пернатых были лица маленьких детей из приюта. Когда девочка подходила к ним, они улетали. Во сне Молли было страшно одиноко. Она искала Рокки, пыталась звать его, но из клюва вырывался только противный птичий писк.

Однако наутро она быстро забыла про пережитую во сне боль. Новоиспеченной артистке предстояло хорошо потрудиться. Надо зарабатывать. Начинались репетиции «Звезд на Марсе», и девочке было не до друзей.

Глава восемнадцатая

Бродвейский театр, в котором шли «Звезды на Марсе», внезапно закрыл двери перед зрителями. Ни одна газета не знала почему. Дивине Наттель было велено собирать вещи, а со всей театральной труппы взяли клятву о строжайшей секретности. Молли постаралась, чтобы все как один держали рты на замке, и посвятила свое первое утро в театре встречам с глазу на глаз. Девочка побеседовала с каждым, кто был занят в мюзикле. Она загипнотизировала всех: и дирижера оркестра, и музыкантов, и билетеров, и продавцов мороженого, и осветителей, и гримеров, и других актеров, и даже мальчика, подметавшего сцену. Все считали новенькую великой актрисой.

Потом начались репетиции.

К своему удивлению, Молли обнаружила, что репетировать очень интересно. Она изо всех сил старалась работать хорошо. Разумеется, что бы она ни сделала, вся остальная труппа считала ее неотразимой. Если она давала фальшивую ноту, никто не замечал. Если спотыкалась в танце, никому не было до этого дела. Ее чечетка выходила неуклюжей, но все уверяли, что девочка просто порхает.

Петулька тоже развлекалась вовсю. В красном, специально сшитом для нее «космическом» костюмчике она смотрелась великолепно, и ей позволили участвовать в танце. Но, как и следовало ожидать, Петулька терпеть не могла марсианских чудовищ. Они походили на громадные, с рождественскую елку, стручки красного перца с антеннами на голове. А еще марсиане разгуливали по сцене – ведь внутри их прятались актеры. Петулька с первого же взгляда распознала в них врагов (тем более что по ходу действия они нападали на Молли). Она лаяла без передышки, а однажды даже укусила одного монстра за лодыжку. Было решено и на сцене, и за сценой держать Петульку подальше от страшных марсиан.

Репетиции начинались каждый день в десять утра и после короткого обеденного перерыва продолжались до вечера. Молли надо было выучить все: где стоять, куда идти, как танцевать, что петь и говорить.

На третий день работы в театре произошла встреча, которой девочка никак не ожидала.

Молли была в своей гримерной, как вдруг из коридора послышался громкий визг.

– Где она-а-а?!

– Мисс Дивина, она здесь, – с сочувствием ответила украшенная блестками девушка-хористка. – Но, Дивина, не сердись на нее… Когда ты ее увидишь, то поймешь, почему… Она тебе понравится.

– Понравится?! – раздался еще более громкий визг. – Еще чего! Она погубила мою карьеру!!! Украла у меня все! Да какая муха вас всех укусила? Рикси, Барри… Вы же знаете, этот мюзикл держался только на мне.

– Прости, Дивина, но… – беспомощно пролепетала девушка-хористка.

Когда Дивина наконец ворвалась в гримерную к Молли, та была наготове.

– Так вот ты, значит, какая, Молли Мун! – Дивина захлопнула дверь и затопала сапогами на высоченных каблучищах. – Да как ты смеешь? Кем ты себя возомнила?

Молли молча смотрела на беснующуюся Дивину – чудо-девочку, юное дарование, звездочку, чьи песни и танцы так нравились всем, – и удивлялась. При близком рассмотрении в Дивине не оказалось ничего особенного. Без сценического грима она выглядела бледной и довольно болезненной. Волосы светлые, но жидкие и сальные. Под голубыми глазами навыкате темнели серые круги. Зато одевалась девочка блестяще. На ней была пурпурная курточка, такого же цвета замшевые сапоги с высокими каблуками, на шее – ниточка зеленых камней. А Молли в это время примеряла свой скафандр астронавта.

– Н-но ведь в тебе нет ничего особенного, – изумленно пролепетала Дивина.

– В тебе тоже, – ответила столь же озадаченная Молли.

– Мне говорили, ты совершенно необыкновенная, – продолжала Дивина, от изумления даже не обратив внимания на реплику Молли. Неужели такая заурядная девчонка с носом картошкой смогла заполучить ее роль? На миг Дивина Наттель совсем растерялась. Потом, скрипнув зубами, сделала шаг к Молли и плавным, чарующим голосом произнесла: – Это мой костюм. Ты должна отдать его мне. – И пристально уставилась Молли в глаза.

Молли спокойно встретила ее взгляд и тут только заметила черные зрачки Дивины Наттель. Мало того что они были огромные, но они еще и вращались, как спираль или темные затягивающие водовороты! Молли пошатнулась, земля начала уходить из-под ног. Она поспешно сосредоточилась и влепила Дивине полный заряд гипнотической энергии. Однако сконцентрировав на сопернице всю силу своего гипнотизирующего взгляда, Молли заметила странную вещь: глаза Дивины в свою очередь неумолимо притягивают ее! Собрав волю, Молли держалась изо всех сил, пока земля под ногами снова не обрела прочность.

Вот это неожиданность. Оказывается, у Дивины Наттель тоже есть гипнотические способности! Девочка умеет петь и танцевать, но, помимо этого, у нее еще есть и дар! Она даже сама не понимала, на что способна! Конечно, ее талант не отточен так остро, как у Молли, но Дивина наверняка пользовалась своими способностями, чтобы гипнотизировать других. Она очаровывала окружающих и получала власть над ними, но делала это инстинктивно, а значит, не в полную силу! На какое-то мгновение Молли даже захотелось подружиться с ней. Вот бы научить ее всему, о чем написано в книге! Тогда они смогли бы стать партнерами. Они будут непобедимы! Но, услышав слова Дивины, она мигом выбросила эти мысли из головы.

– Ты совсем заурядная, даже уродливая. Кто захочет видеть на сцене такую дурнушку? У тебя ничего не выйдет, так что лучше брось это дело, пока не поздно. Ты не рождена быть звездой. Ты зануда, в тебе нет ничего привлекательного, и собака твоя противная.

Петулька жалобно заскулила, и Молли решительно усилила блеск в глазах. Но Дивина в ответ засверкала глазами еще более яростно. Зеленые и голубые глаза мерились силами. У Молли вспотели руки. Она так сосредоточилась на взгляде, что даже не сделала попытки воспользоваться голосом. Молли стало страшно – а вдруг она не победит?

И, едва только эта предательская мысль замутила разум девочки, силы начали утекать. В голову полезли пугающие картины: что станет, если Дивина сумеет загипнотизировать ее? Может быть, она украдет у Молли все способности и оставит ее с пустой головой? Молли представила себе, как скитается, словно бродяга, по нью-йоркским улицам, растерянная и бестолковая, а в голове ничего нет – все похитила Дивина! Эта перспектива была столь ужасающей, что Молли ощутила внезапный прилив энергии. Она направила в глаза такой мощный гипнотический заряд, что волосы встали дыбом. В тот же миг послышался щелчок, будто лопнула веревка. Противостояние распалось. Молли победила!

Дивина отвернулась и дрожащим голосом произнесла:

– Не знаю, как ты это делаешь. Может, всех остальных ты и покорила, но меня тебе не одолеть. Ты всего лишь прыщавая, страшная деревенская девчонка! – И с громкими рыданиями Дивина убежала.

Молли выиграла, но была измучена схваткой и ошарашена. Она никогда не думала, что может встретить другого человека, обладающего гипнотическим даром. А еще сердилась на себя за то, что дала застать врасплох. Надо было догадаться, что на свете существуют и другие гипнотизеры, такие же как она.

Интересно, много ли в Нью-Йорке людей, которые, подобно Дивине, бессознательно прокладывают дорогу своими неотточенными гипнотическими способностями? Потом ей пришло в голову – а многие ли из них делают это сознательно? Молли попыталась прикинуть, сколько экземпляров книги доктора Логана могло сохраниться. Может быть, здесь полным-полно ловкачей, которые владеют гипнотизмом намного лучше ее самой. Эти мысли отнюдь не внушали уверенности. Молли была рада, когда стук в дверь оторвал ее от горестных размышлений. Рикси Цветикс просунула в гримерную свое накрашенное, как у пластиковой куклы, лицо, сияющее нежной улыбкой.

– Молли, дорогая, ты готова репетировать?

* * *

В тот вечер газета «Нью-Йорк трибюн» вышла с сенсационным заголовком: «СКАНДАЛ НА БРОДВЕЕ! Дивина Наттель уступает место новой звезде!»

Профессор Нокман сразу же купил газету и торопливо прочитал ее прямо на улице. Значит, девчонку зовут Молли Мун и она выступает в мюзикле на Бродвее. Фантастика! Нокману казалось, что перед ним внезапно зажегся долгожданный, манящий зеленый свет. Все, пора поисков вслепую окончилась! Эта Молли Мун оказалась в таком ярком луче прожектора, что теперь уж он больше ее не потеряет. О лучшем нельзя было и мечтать! Профессору Нокману не терпелось увидеться с девчонкой.

Вскоре он выяснил, что мисс Мун проживает в отеле «Беллингэм». Нокман остановил свой ржавый белый фургон напротив отеля, на противоположной стороне, и затаился в засаде. От волнения он без конца грыз ногти – профессору не терпелось поскорее увидеть свою добычу.

К тому времени, когда Молли наконец появилась, Нокман почти сгрыз длинные ногти под корень. Всю ночь он просидел в холодном фургоне. Он кутался в кожаное пальто и старался согреться от переносного обогревателя, включенного в гнездо прикуривателя. Беспокойство не давало ему уснуть, он ворочался и вполглаза поглядывал на вход в отель.

В восемь часов утра к отелю подкатил серебристый «роллс-ройс». Нокман встрепенулся и протер запотевшее окно, чтобы лучше видеть. Портье распахнул перед кем-то гостиничную дверь. Нокман прищурился и наконец-то увидел Молли Мун.

Она спускалась по ступенькам к поджидавшей ее машине. На ней была мягкая белая шубка из норки, такая же меховая шапка, на ногах – кремовые сапожки до колен на низких каблуках. Под мышкой она держала собачку. Девчонка выглядела настоящей звездой и ничуть не походила на замарашку, которую Нокман видел в Брайерсвилле.

Профессор почувствовал внезапное уважение к этой выскочке из захолустного городка. Подумать только, с какой быстротой она взлетела на самую вершину успеха! Она обладала исключительным даром, и он, Нокман, один во всем Нью-Йорке знал ее тайну!

С этого утра профессор Нокман принялся внимательно следить за всеми передвижениями восходящей звезды по городу. Он следовал за ней, когда она в сопровождении телохранителей отправлялась по магазинам, и смотрел, как в ее «роллс-ройс» загружаются все новые и новые пакеты с покупками. Он поджидал ее, когда она шла в залы игровых автоматов и просаживала там целые состояния. Он стоял под окнами сказочных ресторанов, где Молли с Барри и Рикси дегустировала самые изысканные блюда разных кухонь мира. И чем дольше Нокман смотрел на девочку, тем больше убеждался, что гипнотизм – великая сила. Эта Молли Мун крепко держала окружающих в своем маленьком кулачке.

Нокман уже много лет мечтал выучиться искусству гипноза. С того самого дня, когда услышал об этой книге от богатой пожилой леди, с которой случайно познакомился в кофейне. Так случилось, что эта девяностолетняя старушка была родственницей доктора Логана, прославленного гипнотизера, и, более того, унаследовала его деньги. Пригласив Нокмана в свою роскошную квартиру, она показала ему письмо от брайерсвилльского библиотекаря, содержащее подробное описание книги по гипнотизму.

«Понимаете, если эта книга попадет в плохие руки, – с тревогой говорила старая леди, – страшно подумать, что случится с миром».

С той самой минуты в Нокмана вселилась надежда, что этими плохими руками будут его собственные. Он пришел к выводу, что эта книга, если удастся ее заполучить, поможет ему совершить преступление века. Он планировал его уже много лет. Ибо Нокман вовсе не был ученым и питал к гипнотизму отнюдь не академический интерес. И никакой он не профессор, а самый что ни на есть профессиональный мошенник с большим опытом в темных делишках.

Нокман проводил в своей машине долгие часы, предаваясь приятным размышлениям об успешности своих усилий. Кажется, ему даже в какой-то степени повезло, что Молли Мун нашла эту книгу первой. Теперь, если удастся добраться до нее, он быстро взлетит на самую вершину лестницы преступного мира. Нокман жадно облизал губы. Он станет величайшим преступником всех времен и народов!

Подремывая в своем фургоне, Нокман представлял, какую кучу денег сумела заграбастать Молли Мун, и одобрительно хмыкал. То погружаясь в сон, то выплывая из него, он фантазировал, как было бы здорово, будь у него самого гипнотические способности. Каким могущественным он мог бы стать! В мечтах Нокману являлись сказочные видения. Вот он в костюме для гольфа шествует по лужайке возле громадного особняка, а горничная несет ему чай. Вот на прогулочной яхте, с экипажем из десяти матросов, идет под парусом вокруг Нью-Йорка. Вот спит на груде денег, прижимая к себе книгу по гипнотизму.