Текст книги "Неизбежное искушение"

Глава 4

Перекинув кожаную сумку через плечо, Танна коротко постучала во входную дверь Леви и шагнула внутрь. Втащив чемодан в прихожую, она бросила сумку на пол и, подняв взгляд, увидела, что Леви шаркает по коридору. Он остановился, встал на здоровую ногу и опустил руки, глядя на нее так, что ей мгновенно захотелось раскрыть ему все свои секреты.

«Даже помятый и травмированный, ты такой сексуальный…

Я скучала по тебе.

Это странно, неправильно и правильно одновременно – быть здесь».

– Привет!

Блестящее начало, Мерфи.

– Не думал, что ты вернешься, – сказал Леви хриплым голосом, который, как ни странно, звучал очень эротично.

– Скучал по мне? – спросила Танна в шутку, но сама задохнулась от волнения. Что с ней не так? Стоит ей только взглянуть на Леви, как ее мозги ей отказывают.

Хреново.

– Справился. Так же, как справлялся последние десять лет, – ответил Леви, но в его словах, против ожидания, не было яда. Вот только голос был усталый.

Танна взглянула на старинные часы в углу и поморщилась, увидев, что прошло больше времени, чем она предполагала.

– Да, извини, я немного опоздала. Я собиралась приехать раньше, но мне надо было повидаться с Кэрриком и предупредить, что я переезжаю к тебе.

На лице Леви промелькнула тревога.

– А, я хотел позвонить ему, разъяснить ситуацию, но заснул. Как он это воспринял?

Танна задумалась над реакцией брата. Она не могла забыть, как он забавлялся.

– Как ни странно, он сказал, что я должна помочь тебе. Он в своем роде согласен, что я в долгу перед тобой. Но в целом он мало что сказал по этому поводу.

Хотелось бы верить, что старший брат не пытается стать сводником. Этот поезд ушел. И разбился.

Леви нахмурился:

– Как-то это не похоже на Кэррика.

– И мне так показалось.

Леви потер подбородок.

– Могу ему позвонить и потребовать объяснений.

Танна помотала головой. К чему это все?

– Нет, только не это. Не буди спящую собаку и необщительного брата. – Она посмотрела на свои сумки. – Где я могу их оставить?

– Поднимись по лестнице, справа – гостевая спальня. Раз в неделю люди из клининговой компании прибирают ее.

– Надеюсь, твои ночные гостьи остаются в твоей постели, а не используют гостевую комнату.

Танна поморщилась, когда эти слова слетели с ее губ, и пожалела, что произнесла их вслух. Его сексуальная жизнь не ее дело. Но если у него есть постоянная подруга, то почему ее сейчас здесь нет? Впрочем, это прекрасный предлог уйти отсюда прямо сейчас. Осталось выяснить правду.

– Так мне стоит волноваться из-за того, что здесь внезапно может появиться твоя подружка?

Губы Леви тронула улыбка.

– Ревнуешь?

Она не собиралась удостаивать его ответом. В основном потому, что и впрямь ревновала. Этот человек когда-то подумывал о том, чтобы провести с ней остаток своей жизни. Но она бросила его. И утратила право на ревность. Поэтому Танна просто вздернула подбородок и ждала, когда он ответит. И Леви наконец избавил ее от страданий.

– Нет никакой подружки, постоянной или временной.

Ее внутренний ребенок станцевал нелепый счастливый танец. Не желая, чтобы Леви заметил испытанное ею облегчение, Танна наклонилась поднять свою спортивную сумку.

– А ты?

Танна выпрямилась и нахмурилась:

– Я что?

– Ты с кем-то встречаешься?

Не встречается, и уже очень давно. Когда она вообще последний раз ходила на свидание?

– Это тебя не касается… Нет. Сейчас нет.

Глаза Леви заблестели.

– Это хорошо.

– Что тут хорошего? – спросила Танна.

Леви снова улыбнулся и сжал костыли.

– У нас с тобой, Танна Мерфи, есть незаконченное дело, и это дело очень осложнилось бы, если бы в нем участвовали другие люди.

Незаконченное дело? О чем это он? Неужели о сексе? Пожалуйста, пожалуйста, пусть он говорит о сексе!

Леви повернулся к ней спиной, и Танна невольно опустила взгляд на его зад, идеально подчеркнутый спортивными штанами. Совершенно сбитая с толку, она заодно оценила и то, как футболка облегает его тело, обрисовывая широкую спину, мощные плечи и упругие бицепсы. Боже, он восхитителен…

Леви повернулся вполоборота и посмотрел на нее. Их взгляды встретились, и Танна увидела, как темнеют его глаза. Его горячий взгляд метнулся от ее глаз к губам и обратно.

Прошло слишком много времени с тех пор, как она его целовала. Она и забыла, каковы на вкус его губы. А ей нужно это знать…

Она не может больше ждать ни секунды! Танна, не колеблясь, придвинулась ближе к Леви, чтобы положить руки на его широкую грудь. Не сводя с него глаз, встала на цыпочки и коснулась его губ.

Они оказались прохладными, твердыми и чертовски мужественными. Танна обхватила Леви за плечи. Ей хотелось задрать рубашку и потрогать горячую кожу, но она просто впилась кончиками пальцев в его плоть, разочарованная тем, что он все еще не ответил на ее поцелуй.

У нее давно не было практики, так что, возможно, она просто не заметила вожделения в его глазах. Возможно, она неправильно поняла его. Танна опустила руки и почувствовала, что ее лицо пылает от унижения.

– Ладно, значит, я тебя неправильно поняла… Извини. – Невероятно смущенная, Танна развернулась, но Леви схватил ее за подол куртки, останавливая полет.

Танна заставила себя обернуться и встретиться с ним взглядом. Прежде чем она успела это сделать, Леви притянул ее к себе и обнял. Его рука была сильной, его эрекция ощущалась как средоточие чистого, жесткого наслаждения, и его губы – наконец-то – были на ее губах и делали то, что умели лучше всего.

Она помнила его сдержанные поцелуи давным-давно, но это был другой Леви. Этот Леви не был ни вежливым, ни задумчивым. Его рот требовал, чтобы она ответила, чтобы она шагнула в огонь вместе с ним и сгорела. Танна была слишком счастлива, чтобы чувствовать, как обжигает это пламя. Его язык проскользнул меж ее зубов, чтобы обвиться вокруг ее языка, и Танна застонала, чувствуя себя чудесно и смущенно одновременно.

Это был взрослый поцелуй, сексуальный, грубый, требовательный. Это был поцелуй мужчины и женщины, разных, но равных. Это был поцелуй «Я-хочу-тебя», поцелуй «Так-будет-только-лучше». Это был бурбон со льдом, глубокая полночь, шок от погружения в ледяную воду, трепет свободного падения. Это был Леви, спущенный с поводка. Танна почувствовала его пальцы на своей шее, скользящие по раковине уха и путешествующие по скуле. Затем его рука опустилась, и он снова взялся за костыль, который держал под мышкой. Танна отступила назад, запустила пальцы в волосы и опустила руку, чтобы тоже ухватиться за его костыль, нуждаясь в небольшой поддержке.

Только Леви Броган мог заставить ее чувствовать себя неуверенно.

– Что это было, черт возьми? – спросила она хриплым голосом.

– Это было то незаконченное дело, о котором я говорил, – ответил Леви, и теперь его тон был резким. – И чтобы внести ясность, другая часть нашего незавершенного дела состоит в том, чтобы ты оказалась подо мной или – что более вероятно, учитывая мою сломанную ногу, – на мне.

– Ух… – Танна почувствовала, как у нее закружилась голова и во рту пересохло. Господи, как же ей этого хочется! Сейчас же, немедленно.

То, что она не занималась любовью с Леви все эти годы, было, наряду с вручением Эдди ключей от машины, одним из ее самых больших сожалений. Танна глубоко вздохнула.

– А теперь скажи мне, что ты на самом деле думаешь, Леви.

Легкая улыбка тронула его губы.

– Я стреляю от бедра, Танна, и ты должна быть готова к этому.

Он поднял руку, чтобы откинуть назад свои темно-каштановые волосы, которые она так любила. Танна была счастлива видеть мелкую дрожь в его пальцах, показывающую ей, что он не настолько хорошо владеет собой, как хочет ей показать.

– Десять лет назад я обращался с тобой, как со стеклянной статуэткой, а ты сбежала. На этот раз я скажу тебе, чего хочу. Я собираюсь быть настолько откровенным, насколько это возможно.

– Ладно.

– Как бы мне ни хотелось поднять тебя и отнести на ближайшую горизонтальную поверхность, сегодня этого не произойдет. – В его глазах плясали смешинки, и у Танны перехватило дыхание. – Но через неделю или две я спрошу тебя, не хочешь ли ты переспать со мной, и я очень надеюсь, что ты согласишься. – Он посмотрел мимо нее на входную дверь, и выражение его лица стало жестким и отстраненным. – Десять лет назад я отдал тебе свое сердце. Его больше нет в списке предложений. Но мое тело все еще там. – Леви поправил костыли. – И, предваряя твой вопрос: это совершенно не относится к долгу, который ты должна вернуть. Помощь мне остается в силе, независимо от секса.

Миллион мыслей роился в ее голове, но одна доминировала: если они никогда не займутся любовью, она пожалеет об этом. Она всегда будет гадать, каков он на вкус, на ощупь, в движении. Будет ли секс с ним так чудесен, как она себе представляет, или же она будет разочарована? Если она не займется с ним любовью хотя бы раз, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Он не будет давить на нее или принуждать. Нет, это не в стиле Леви. В своей прямой манере он просто бросил карты на стол. Она должна согласиться или нет.

Было бы легко сказать «да», позволить своей горячей крови и вкусу его губ повлиять на ее решение. Конечно, она хочет этого, но теперь, когда ее кровь остыла и мысли прояснились, она чувствовала себя немного напуганной. Готова ли она к этому? Неужели она действительно хочет открыть двери единственному мужчине, который смог коснуться ее сердца?

Танна засунула руки в карманы кожаной куртки и, как она надеялась, небрежно пожала плечами. Это не было ни «да» ни «нет». И такой ответ оставлял ей простор для маневра.

– Я тоже больше не отдам тебе свое сердце, Ли.

Леви холодно улыбнулся:

– Ты никогда этого и не делала.

В гостевой спальне наверху Танна распаковала вещи и сложила их в шкаф, туалетные принадлежности и косметику отнесла в ванную комнату. Все это время она задавалась вопросом, не потеряла ли она рассудок окончательно.

Леви не идиот. Он понял, что ее отказ не был окончательным и есть большая вероятность, что она переспит с ним. Не сегодня и не завтра, но скоро.

В какой-то момент она увидит, действительно ли его тело такое мускулистое, как она представляет. Она узнает, каков он на вкус, как ему нравится двигаться. Судя по их поцелую, Леви – умелый любовник и наверняка доведет ее до оргазма. Прошло много времени с тех пор, как она чувствовала себя достаточно комфортно с парнем, чтобы позволить ему лечь в ее постель.

Леви, возможно, немногословен и резок, но свое тело она может ему доверить. Но не сердце… Оно ему не нужно. У них был шанс, и они его упустили. Их время прошло, и их безумное влечение – все, что осталось. Историю не перепишешь, но, когда они с Леви займутся любовью, ее любопытство наконец будет удовлетворено и ей больше не придется жить с мыслями «что было бы, если».

Как всегда, когда она чувствовала себя не в своей тарелке и нуждалась в большой дозе реальности, Танна позвонила Падме.

Хотя в Лондоне уже близилась полночь, ее крестная ответила после второго гудка, голос ее звучал бодро.

– Детка. – Так ее называла мама, и приветствие Падмы всегда напоминало о ней.

– Привет, фея-крестная.

Танна услышала щелчок зажигалки, долгий вдох. Как бы она хотела, чтобы Падма бросила курить, но, несмотря на ее нытье, крестная все еще не отказалась от привычки выкуривать пачку сигарет в день. Танна уже открыла рот, но Падма опередила ее:

– Не начинай, дорогая. Лучше скажи мне, почему ты звонишь так поздно.

– Я попала в небольшую переделку.

Падма была замужем пять раз, и у нее всегда был мужчина, а то и три, которые ловили каждое ее слово. Она умела выбираться из переделок.

– О, звучит многообещающе. И что же ты натворила?

Танна улыбнулась: Падма была из тех, кто ценит пьяные выходки, танцы на барной стойке, акции протеста и быстрые автомобили. Она терпеть не могла так называемое «овечье поведение».

– Я сейчас не в доме на Бикон-Хилл.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты нашла красавца-мужчину и закрутила с ним, – ответила Падма с восторгом. Но затем она замолчала, вспомнив, видимо, что Танна не из тех, кто легко прыгает в чужую постель. – Дорогая, если это не так, то не стесняйся солгать. Потому что, как ты знаешь, я уже много месяцев твержу, что тебе нужен хороший секс.

– Ну, я переехала сюда не потому, что мне предложили секс. Это произошло чуть позже.

Падме потребовалось лишь мгновение, чтобы связать все воедино.

– О, ради бога! Ты ведь ходила к Леви, верно?

Это был риторический вопрос, поскольку Падма знала, что есть только один человек, который может заставить Танну чувствовать себя настолько неуправляемой.

– Полагаю, ты бросилась к его ногам и вымолила прощение? – язвительно уточнила Падма.

– Я была не настолько раболепна! Я попросила прощения, он сказал, что я в долгу перед ним и обязана ему помочь. И что он хочет переспать со мной.

– О боже, это уж слишком.

Не очень похоже на комплимент. Танна решила быстро обрисовать ситуацию. Когда она закончила, то услышала, как Падма закурила еще одну сигарету.

– Похоже, это плохая идея, дорогая моя девочка.

Ужасно, но Падма права.

– Я увидела его и поняла, что мне нужно сделать то, о чем он просит, – призналась Танна. – Это было то же самое чувство, что и десять лет назад. Тогда внутреннее чутье подсказывало мне бежать из Бостона. На этот раз оно велит мне остаться здесь. Но только на ближайшие шесть недель, – быстро добавила она.

В Лондоне она не была Танной Мерфи, наследницей одного из богатейших семейств города. В Лондоне она была просто еще одним медиком, спасающим жизни и выплачивающим свой долг вселенной за то, что она пощадила ее, когда умерла Эдди.

– Ты сказала мне, когда я приехала в Лондон, рыдающая и напуганная, что интуиция – моя самая сильная часть. Через нее говорит моя душа. Ты даже предположила, что это голос нашей женской мудрости, связь с людьми, которые жили до нас, – пробормотала Танна. – Я не могу просто отмахнуться от того, что чувствую.

– Да, похоже на меня, – призналась Падма. – В свою защиту могу сказать, что тогда я, вероятно, перебрала джин-тоника.

Танна усмехнулась. Падма готова была перевернуть для нее небо и землю, но терпеть не могла собственной сентиментальности.

– Значит, ты собираешься остаться с ним, и тебе нужно мое разрешение? – спросила Падма. – Насколько я знаю, ты уже взрослая и сама принимаешь решения. Подумай, чего ты хочешь на самом деле, и действуй. Прекрати все время анализировать свои шаги.

Именно поэтому она и позвонила. Падма всегда говорила что-нибудь, что прочищало мозги, и эти слова были именно тем, чего она ждала.

Итак, чего же она хочет?

Она хочет помочь Леви. И она хочет переспать с ним. Удовлетворить свое любопытство и уехать в Лондон, к своей настоящей жизни.

Вот так! Все на своих местах. Танна закрыла глаза и пожалела, что не может обнять крестную.

– Спасибо, Пэд. Люблю тебя.

– Да-да, как скажешь.

Танна расслышала за этим раздражением скрытые эмоции и решила усилить недовольство своей крестной.

– Я люблю тебя до самой Луны и обратно. Я так скучаю по тебе…

Щелчок в трубке, разговор окончен.

Танна усмехнулась и бросила телефон на кровать. Обхватив руками согнутые колени, она вспомнила, как Падма спрашивала ее, почему она сбежала со своей свадьбы. Все, что она могла сказать в то время, – что остаться было невозможно.

Если бы она вышла замуж за Леви, то, вероятно, не была бы так несчастна сейчас. Она была бы молодой женой при муже, который обожал бы ее, жила бы прекрасной жизнью, обладала доступом к огромному богатству. У них все было бы хорошо в течение года, двух, трех. Но в какой-то момент она начала бы сомневаться в своих действиях и задаваться вопросом, был ли брак с Леви правильным выбором.

Несмотря на то что она была расстроена, испытывала чувство вины и грустила, отъезд из Бостона был самым большим подарком, который она себе сделала. Во время побега она поняла, кто она и кем может стать. Она оставила принцессу Танну позади и стала другим человеком, начала смотреть на мир своими глазами, а не через призму взглядов и ожиданий своей семьи или партнера. Она испытала взлеты и падения, она стояла на собственных ногах, прокладывала свой собственный путь. Игнорируя свое огромное состояние, она жила на зарплату медика.

Она шла на компромиссы в том, где и как жить, заводила друзей и теряла, но все это был ее выбор, а не ее мужчины. Некоторые из этих решений были разумными, некоторые – нет, но все это было частью ее опыта.

Если бы она осталась в Бостоне, то не была бы и вполовину так уверена в себе. И была бы гораздо менее напористой.

Леви был волевым человеком, и теперь она поняла, что ему нужна сильная женщина, кто-то стойкий, кто мог бы противостоять ему. Ему нужен равный партнер. Молодая Танна не была таким человеком, и если бы она осталась, то не превратилась бы в ту женщину, которую сейчас в глубине души хочет Леви.

Несмотря на то что она причинила боль Леви и сожгла все мосты за собой, не выходить замуж было правильным решением. Она извинится за то, как все сделала, но не за сам поступок.

Итак, чего же она ждет от Бостона на этот раз? Встречи со своим прошлым и исцеления. Хороший секс будет бонусом. Но не более.

Она останется в Бостоне ровно столько, сколько потребуется, чтобы справиться с посттравматическим синдромом. Она не может вернуться в Лондон, пока не поборет своих демонов. Потому что их группа быстрого реагирования – очень важная служба, и они с коллегами берутся за самые сложные случаи. Но она не может работать, пока ей мешают воспоминания. Поэтому ей нужно пообщаться с бостонским психотерапевтом, помочь Леви выкарабкаться и погасить свой долг. Таков ее план.

Умывшись, Танна направилась обратно вниз, и, когда ее нога коснулась нижней ступеньки лестницы, услышала женские голоса в кухне. Если она не ошибается, сестры Леви уже в комнате и готовы напасть на нее из засады.

Танна замерла, раздумывая, не стоит ли ей убежать и спрятаться. Она мало общалась с близняшками, когда они с Леви были вместе. Его сестры учились в колледже и приезжали домой только на их помолвку. Джулс, Дарби и их подруга Диджей были внешне дружелюбны, но Танна не была дурой. Она сразу же поняла, что ей придется постараться, чтобы доказать им, что она достойна их брата. Проблема заключалась в том, что она не была уверена, что хочет им что-то доказывать. Надеясь, что ее присутствия никто не заметил, Танна развернулась, но услышала легкое покашливание.

– Цыпленок.

Боже, это Кэлли Броган.

– Я думала, у тебя больше здравого смысла, Танна.

А вот и нет. Стоя спиной к Кэлли, Танна скорчила гримасу и собралась с духом, чтобы посмотреть в лицо матери Леви.

Она зажмурилась, сделала глубокий вдох и почувствовала, как напрягся каждый мускул ее тела. Она действительно сожалела, что сбежала от Леви, но ей также все это время было жаль, что она никогда больше не увидится с Кэлли.

Леви привез свою маму в больницу через две недели после аварии, и через десять минут после встречи с ней Танна влюбилась. Кэлли, белокурая, голубоглазая и такая крошечная, что Танна не могла поверить, что она родила большого и крепкого Леви, взяла ее за руку, поцеловала в щеку и оглядела больничную палату.

– Сколько же ты еще здесь пробудешь, дорогая?

– Сказали, что еще по крайней мере несколько месяцев.

– Тогда мы должны сделать палату менее похожей на тюремную камеру, – заявила Кэлли.

В тот вечер она вернулась с цветами в горшках и мягким бельем, с цветами в хрустальной вазе и фотографией родителей, которая стояла на прикроватном столике Танны. А еще она принесла журналы, планшет, газированную воду и ее записные книжки.

Из-за работы Леви и братья Танны могли навещать ее только вечером, но Кэлли подружилась с медсестрами и часто навещала Танну днем. За эти долгие месяцы в больнице Танна и Кэлли стали очень близки, и получить Кэлли в качестве свекрови и мамы было одной из самых веских причин выйти замуж за Леви.

Понимая, что убежать уже невозможно, Танна повернулась и, тяжело ступая, направилась вниз, где ее ждала Кэлли, выглядевшая ни на день старше, чем десять лет назад. На ней были голубые брюки, черный кашемировый свитер, а в ушах – сережки с огромными бриллиантами. На пальце сверкало и переливалось кольцо с бриллиантом, способным затмить солнце. Ее светлые волосы были безупречно уложены, а губы покрывала ярко-красная помада. Танна сразу вспомнила, что эта женщина когда-то была самой популярной в бостонском высшем обществе. Ожидая увидеть осуждение в глазах Кэлли, Танна была шокирована, когда та протянула ей руки с теплой, приветливой улыбкой.

– Моя дорогая девочка. – Она заключила Танну в объятия. – Я так скучала по тебе.

У Танны на глазах выступили жгучие слезы, когда она ответила на объятия Кэлли, не в силах поверить, что получила такой чудесный прием. А она-то думала, что мать Леви захочет выпотрошить несостоявшуюся невестку за то, что та бросила ее сына.

– Почему ты так добра ко мне? – спросила Танна. – Не пойми меня неправильно, я ценю это, но, черт возьми, я никак не ожидала такого теплого приема.

Кэлли коснулась ее щеки.

– О, и ты не пойми меня неправильно. Я очень долго сердилась на тебя. Но ты вернулась, и я очень рада тебя видеть.

Танне нужно было что-то сказать о Рэе. Он умер через несколько месяцев после ее отъезда, и она тогда прислала цветы.

– Мне так жаль Рэя, Кэлли. Он был прекрасным человеком.

Кэлли кивнула, и печаль нежно коснулась ее лица.

– Спасибо тебе за белые лилии. Они были прекрасны.

Кэлли взяла Танну под руку и повела в кухню.

– У меня новый мужчина, и он держит меня в тонусе. – Кэлли сверкнула ослепительной улыбкой. – Он на десять лет моложе меня, но сильно потрепан жизнью и весь в татуировках.

Танна рассмеялась, услышав волнение в голосе Кэлли. Было очевидно, что ее новый мужчина делает ее очень счастливой.

– Нам столько всего нужно наверстать. Я хочу, чтобы вы с Мэйсоном познакомились. Он такой милый и так украшает мою жизнь. Но сначала давай дадим девочкам шанс удовлетворить свое любопытство.

Сказочно.

– Они допрашивают Леви в кухне. Хотят выяснить, почему ты вернулась. Я бы и сама не отказалась узнать.

Кэлли была милой, чудесной и вообще очаровательной, но Танна услышала в ее голосе стальные нотки. Броганы были очень дружной семьей, и Леви как-то сказал ей, что, хотя они и спорят как сумасшедшие, они преданы друг другу до крайней степени. Если ты сражаешься с одним, то тебе придется иметь дело со всеми. Танна притормозила, не желая ни с кем ссориться.

– Так, заканчивай, – сказала Кэлли со смешком.

– Но что, если я не хочу этого делать? – взвыла Танна.

– Просто смирись с этим, солнышко, – весело сказала Кэлли и потащила ее в кухню.