Текст книги "Тринадцать гостей. Смерть белее снега (сборник)"

Глава XXIII
Версии писательницы

К Кендаллу метнулась какая-то фигура, похожая на материализовавшееся привидение, спешившее снова исчезнуть.

– Инспектор! Можно вас на одну минуту?

Это была Эдит Фермой-Джонс, таращившая от возбуждения глаза.

– Разумеется! – кивнул он. – Вы что-то обнаружили?

– Здесь нельзя говорить, – зашептала она. – Мало ли кто может нас подслушивать?

Она схватила Кендалла за рукав и потянула к двери своей комнаты, находившейся в конце коридора. Когда он вошел, писательница поспешно затворила дверь, с подозрением оглядела стены и спросила:

– Мне разрешено выдвигать версии?

– Я выслушаю любую версию, – ответил он. – После тысяч прежних мне сам черт не брат.

– Представляю! У каждого есть своя версия. Так, во всяком случае, обстоят дела в моих детективах. Хоть я пишу и про спорт, поэтому у меня все выглядит предопределенным. В моем «Удивительном шуте» нужную версию подсказал сам шут.

– Мне бы услышать вашу, – заметил Кендалл.

Мисс Фермой-Джонс уставилась на него с сомнением, подозревая намек.

– Я о миссис Чейтер, – пояснила она. – На сначала скажите, вы ее уже нашли?

– Пока нет.

– Знаете, у меня побывал ваш сержант. Его интересовало содержимое всех шкафов.

– Он выполнял мое поручение.

– Так вы думаете, что она здесь, в доме?

– Прошу прощения, но я слушаю версии, а не делюсь ими.

– Это разумно. – Мисс Фермой-Джонс с удовлетворением вспомнила, что однажды вложила в уста своего вымышленного сыщика те же самые слова, хотя обращены они были, конечно, не к известной писательнице. – Одна из моих версий такова: миссис Чейтер в доме нет.

– Почему?

– Здесь придется упомянуть другую мою версию. Если она не в доме, значит, где-то бродит. Надо как можно быстрее распространить ее описание.

– Благодарю вас.

– Всегда рада оказать посильную помощь.

– Описание уже распространено. Мы позвонили в местный полицейский участок, как только возникла необходимость.

– Понимаю. – Мисс Фермой-Джонс попыталась скрыть разочарование. – Вернусь к версии. Разумеется, это строго между нами. – Кендалл ничем не выразил своего отношения. Она бы предпочла, чтобы он был разговорчивее. – Вам не приходило в голову, инспектор, что миссис Чейтер могла сбежать?

– Мне хотелось бы узнать, почему подобная догадка посетила вас.

– Нет-нет, с этим все! Просто если мы с этим согласимся, то вы, как и я, сумеете понять причину.

– Вероятно, – кивнул Кендалл. – Но у вас может быть больше информации к размышлению. – Теперь промолчала мисс Фермой-Джонс. – Вы не откажетесь ответить на пару вопросов?

– Нет, конечно!

Как ни унизительно это было для писательницы, никогда прежде она не разговаривала с детективами, хотя и писала о них. Выяснилось, что легче иметь дело с воображаемыми сыщиками. Не сказать, чтобы реальность казалась жестокой, ничего подобного! Но что-то в манерах детектива поколебало ее авторский комплекс превосходства.

– Когда вы видели миссис Чейтер в последний раз? – спросил Кендалл.

– За чаем в гостиной.

– Кто при этом присутствовал?

– Только мы и вся троица Роу. Да, еще мисс Эйвлинг.

– Вас что-нибудь удивило в ее поведении?

– Поведение миссис Чейтер всегда было удивительным для любого. Она из этих, из неврастеников… Я называю подобных людей эмоционально подавленными. У вас наверняка есть для них профессиональное определение.

– Ваше выше всяких похвал!

Мисс Фермой-Джонс улыбнулась.

– Не только вам, но и нам приходится изучать и классифицировать типажи, – продолжила она. – Я вывела такую миссис Чейтер в своей первой книге «Сорок девять ступеней». Через год Бухан позаимствовал у меня это название, но я не стала с ним судиться. Все думали, что она убийца, но напрасно, это оказался ложный след. А зачем вам моя литература? Мы говорим о миссис Чейтер. Из нее слова было не выжать. Знаете – мы же беседуем с глазу на глаз, – с ней было очень неуютно. Она не сказала и шести слов, пока в гостиную не вошел мистер Балтин. Но когда услышала, что лошадь мужа вернулась одна, а мистер Балтин попросил опознать человека, найденного в овраге, ее словно прорвало. Она выбежала из гостиной в холл и – так мне рассказали, меня там не было… Хотя нет, об этом лучше умолчать. – Мисс Фермой-Джонс выдержала театральную паузу. – Или все же рассказать?

– Вам лучше знать, важно это или нет, – заметил Кендалл.

– Миссис Чейтер практически обвинила только что вернувшегося сэра Джеймса Эрншоу в ответственности за происшедшее с ее мужем несчастье.

– Неужели? – повысил голос Кендалл.

– Не словесно, но всем своим видом, – объяснила мисс Фермой-Джонс. – Вид у нее был весьма выразительный, насколько я поняла.

– Кто вам об этом сообщил?

– Леди Эйвлинг. Хотя нет, я не говорила, что мне кто-то рассказал! – Писательница испугалась, вспомнив, как часто чернила своих персонажей просто ради красного словца. – «Слышала» – вот что я сказала. Леди Эйвлинг говорила об этом лорду Эйвлингу.

Инспектор Кендалл поморщился. Его мнение о литераторах, и без того невысокое, стало пренебрежительным из-за встречи с представительницей этой когорты, способной на что-то только в собственном кабинете, где все ей подчинялось, а люди делали и говорили лишь то, что она хотела.

– Правильно ли я вас понял? – произнес он. – Вы слышали, как леди Эйвлинг говорила лорду Эйвлингу про выражение лица миссис Чейтер, обвинявшее сэра Джеймса Эрншоу в несчастье с Чейтером, причем еще до того, как об этом несчастье стало известно?

Мисс Фермой-Джонс бросило в жар.

– О лошади без седока уже было известно! – возмущенно вскричала она. – Миссис Чейтер могла догадаться, что случилось несчастье! А даже если не могла, то ее поведение было еще более зловещим. Она что-то знала!

– Зловещим?

– Разве виновным не свойственно бросать тень подозрения на других, тем самым выдавая себя?

В романах мисс Фермой-Джонс так происходило часто.

– Благодарю, я учту вашу версию, – сказал Кендалл. – Только пока давайте держать ее при себе.

– Конечно! Больше я о ней никому не сообщу, – заверила мисс Фермой-Джонс. – А теперь, если не возражаете, я продолжу одеваться.

Кендалл не возражал. Поднимаясь на третий этаж, он даже не отвергал предположения, что в своей следующей книге Эдит Фермой-Джонс устроит ему отменную взбучку. В двери комнаты Чейтеров его встретил сержант Прайс.

– Ну что? – спросил инспектор.

– Как выяснилось, отпечатки на ящике принадлежат миссис Чейтер, – доложил Прайс. – Нож забрала она.

– С чем вы сравнили отпечатки?

– С отпечатками на щетке для волос. – Сержант указал на серебряную щетку на туалетном столике. – Они совпадают.

– Что-нибудь еще?

– В дверь заглядывал мистер Балтин из соседней комнаты. Я не впустил его. Тейверли вернулся к себе.

– Я думал, он и раньше сидел в своей комнате.

– Я тоже так думал. Семья Роу находится у себя. Они ни при чем.

– Откуда вы знаете?

– При желании я могу слышать сквозь стену. Совершенно невинные разговоры. Наивные догадки, достойные дилетантов.

– Две подсказки, Прайс. Дилетанты ни о чем не догадываются, но они не всегда невинны.

– Верно, сэр, но из разговоров людей можно узнать больше, чем из их ответов на вопросы. Если жертвами Роу когда-либо становилось что-либо серьезнее колбасы, то я – итальянец!

– У меня есть замечание. Откуда вы знаете, что Роу были не в курсе, что вы подслушиваете по ту сторону стены, и не болтали специально для вас?

– Она сказала ему: «Дорогой, не чавкай сегодня вечером за ужином!»

– Вы делаете успехи, Прайс! – улыбнулся Кендалл.

Сержант не показал, что похвала ему польстила.

– А вы чего-нибудь добились, сэр? – спросил он.

– Я много где побывал, но необязательно там, где следовало. В данный момент меня беспокоит миссис Чейтер, тем более что теперь ясно: она разгуливает с ножом.

– В доме ее нет.

– Уверены?

– Не осталось местечка, куда мы бы не заглянули.

– Смелое допущение, Прайс! И все же вы, вероятно, правы. Миссис Чейтер покинула дом до нашего приезда, заперев дверь, чтобы выиграть время.

– Полагаю, у вас есть догадка, почему она сбежала?

– У многих тоже есть свои догадки. Что скажете вы сами?

– Не смогла с собой совладать.

– Это объясняет нож?

– Не исключено, сэр, – с важным видом произнес Прайс.

– Нехорошая история! Ждем подсказок снаружи.

– Я бы надеялся на железнодорожную станцию, – заметил сержант.

– Тоже вариант, хотя лично я ни на что не надеюсь. Теперь ее разыскивает множество людей – хорошо, Прайс, что мы поспешили со звонками. Навещу-ка я Тейверли. Про велосипед и сумку, конечно, ничего нового?

– Пока нет, сэр. Сотрудникам приказано немедленно докладывать.

– Врач уехал?

– Обрабатывать анализы.

– Прекрасно! Позвоните в «Восходящее солнце», это в Холме. Поговорите с хозяином гостиницы и выясните все, что сможете, об обеде, поданном там в начале третьего. Эрншоу утверждает, что они с Чейтером прибыли туда примерно в два часа и заказали обед на двоих, после чего поругались и Эрншоу уехал. Заказано было два обеда, съеден один. Проверьте, совпадут ли показания хозяина гостиницы со словами Эрншоу. Выясните, что ел Чейтер и куда девались объедки. Если они еще доступны, то пусть их соберут и запрут на замок. Потом отправьте туда человека за объедками. Падроу их исследует. Вряд ли мы обнаружим разгадку там, но все равно займитесь этим.

– Будет исполнено, сэр, – кивнул Прайс. – Кстати, я подслушал сквозь стену еще кое-что, достойное упоминания.

– Вот как?

– Это касается Чейтеров. Вчера поздно вечером они ссорились.

– Неужели?

– Роу слышали крики, но не разобрали, в чем дело. «Если бы они не унялись, мне пришлось бы колотить в стену», – заявил Роу.

– Во сколько это произошло?

– По его словам, около двух часов ночи. Роу назвал это «настоящим хамством».

– Интересно. После вашей смерти ваши уши надо будет вставить в рамку!

Он посмотрел на две узкие кровати, приставленные изголовьями к общей с комнатой семейства Роу стене, приблизился к стене и прислушался.

– Что-нибудь доносится? – спросил Прайс.

– Да. Ему в глаза попало мыло! – Кендалл покосился на противоположную стену.

– Там тишина, – сказал сержант. – Тихо ворочают мозгами.

Глава XXIV
Версия Тейверли

– Успели переписать для меня ваши заметки? – спросил Кендалл, заглядывая в дверь.

– Все готово, забирайте, – ответил Балтин. – Но это предназначено только для полиции.

– Больше мне ничего не нужно, публикация не предполагается, – произнес инспектор, взяв листки. – Между прочим, джентльмены, вы, случайно, не слышали прошлой ночью никаких разговоров за стенкой?

– Мы упустили блестящий шанс, Лайонел! – простонал Пратт. – Как нам не пришло в голову подслушать?

– Наши кровати стоят не с той стороны, – объяснил Балтин. – Иначе я бы не преминул прильнуть ухом к стене!

– Значит, ни звука?

– Ни единого.

Инспектор вышел и постучал в дверь напротив. Гарольд Тейверли, читавший в кресле, вскинул голову. На его лице появилось тревожнее выражение.

– Входите! – крикнул он.

Кендалл уже определил Тейверли как полезного свидетеля с полицейской точки зрения. Простой, прямой, правдивый – все это было заметно с первого взгляда. Не умничает. Смотрит собеседнику в лицо. Именно таким и полагалось быть игроку в крикет. Но, войдя к нему в комнату, инспектор осознал, что это впечатление ошибочное. Пока он не мог определить причину своего смущения. Атмосфера скрытности, пропитавшая дом, подействовала на всех. Еще у ворот Кендалл поймал на недостаточной откровенности лорда Эйвлинга, а теперь сомневался, вправе ли ожидать полного содействия от Тейверли.

«Наверное, я становлюсь излишне подозрительным, – подумал он, усаживаясь. – В это состояние легко впасть, но потом от него трудно избавиться».

– Полагаю, вы хотите услышать мой рассказ? – осведомился Тейверли.

– Я пришел именно за этим, сэр, – подтвердил Кендалл. – Позаботьтесь о краткости, однако ничего не упускайте. Но сначала, сэр, позвольте поздравить вас со ста тремя очками, набранными на прошлой неделе в игре в Лидсе.

– Если бы Танниклифф отбил бросок в первой серии, то я заработал бы не сто три очка, а лишь три, – улыбнулся Тейверли. – С чего начать?

– С главного.

– С места, где мы нашли Чейтера?

– Вы и мисс Эйвлинг?

– Да. Мы возвращались из…

– Подождите! Вернемся назад. Когда вы оторвались от группы? И как это произошло?

– На охоте подобное неизбежно.

– Согласен. Но ведь вы еще не преследовали оленя?

– Дело было утром, вскоре после начала гона. Мисс Эйвлинг предложила ехать коротким путем.

– Помните, куда вы направлялись?

– Да, в Холм.

– Вы попали туда?

– Нет, по пути мы опять передумали и свернули на другую дорогу.

– Понятно. Вы проехали через Холм позднее?

– Нет. А надо было?

Кендалл улыбнулся.

– Такая необходимость отсутствовала, сэр, – признал он. – Но у меня есть привычка изучать карты и графики. Хочется все представить самому, да еще поглядывая на часы. Но представлять вас в Холме излишне. Учтите, вы не попали в милейшее местечко!

– Я слышал, там красиво.

– Есть гостиница «Заходящее солнце».

– Пытаетесь подловить меня, инспектор? – спросил Тейверли.

– Откуда такие мысли?

– Заметно по вашей манере.

– Ну, так я ее поменяю. Я всех подлавливаю, но не должен этого показывать. Неважный из меня подающий, не всякого удается обмануть. Хотя иногда получается… В общем, гостиницы «Заходящее солнце» в Холме нет, есть «Восходящее солнце». А теперь откровенность за откровенность: кто побывал в Холме?

– Я могу лишь догадываться, – ответил Тейверли.

– Поделитесь со мной, пожалуйста.

– Чейтер и сэр Джеймс Эрншоу.

– Отличная догадка! Как у вас получилось?

– Я мог услышать об этом от самого Эрншоу.

– Тогда это была бы не догадка.

– Ничья! – со смехом признал Тейверли. – Я догадался потому, что когда мы поскакали в сторону Холма, Чейтер и Эрншоу были с нами. Когда меняли направление, они сильно отстали от нас. Вот я и предположил, что они двинулись дальше, не сворачивая.

– Вы не сделали ничего дурного, сэр. Продолжайте.

– Вы спрашиваете, куда направились мы с мисс Эйвлинг?

– Да.

– Мы решили отказаться от охоты и поехали в Уэст-Меллинг.

– Чем был вызван отказ?

– Наш первоначальный план не удался, мы решили не спешить, а просто насладиться верховой ездой.

– В этом и заключается преимущество охотников-любителей перед нами, профессионалами, – заметил Кендалл. – Я тоже охочусь, но мне нельзя махнуть на охоту рукой. Дальше, сэр.

– В Уэст-Меллинге мы были примерно в час дня – внесите это в ваш график – и остались пообедать в «Вэлли-инн». Я упоминаю потому, что это последний факт, который могу отметить, пока мы не попали в Майл-Боттом на обратном пути. После обеда мы просто ехали куда глаза глядят. В Майл-Боттом мы находились примерно без четверти пять…

– Можно поточнее?

– Постараюсь. Я посмотрел на часы, поэтому знаю: это более-менее верное время. То, что мы наткнулись на Чейтера, – случайность. Я заметил его шляпу в траве в стороне от дороги. Конечно, я не знал, чья это шляпа, но мы решили вернуть ее хозяину, если сумеем определить его. Хозяина мы нашли неподалеку…

– И шляпа была ему уже ни к чему! – бросил Кендалл.

– Да. Пока мы его осматривали, подъехала мисс Леверидж – она тоже возвращалась обратно. Они с мисс Эйвлинг отправились звонить. Дожидаясь их, я опять посмотрел на часы. Они показывали без семи минут пять.

– Откуда они звонили?

– С постоялого двора в полумиле оттуда. Не знаю, как он называется.

– Мисс Леверидж и мисс Эйвлинг отсутствовали недолго?

– Минут пятнадцать-двадцать. С ними явилась подмога – машина с постоялого двора и двое мужчин.

Кендалл закрыл свой драгоценный блокнот и спрятал его в карман. Эта процедура, как будто означавшая конец разговора, часто предшествовала самым главным вопросам полицейского.

– Спасибо, мистер Тейверли, – произнес инспектор. – Я вам очень признателен. Кстати, чем вы занимались, когда ждали в Майл-Боттом?

– Что я делал? – пожал плечами Тейверли. – Ничего особенного…

– Просто ждали?

– Да.

Инспектор оглядел комнату.

– И ничего не искали?

– Что мне было искать?

– Может, что-нибудь нашли?

Инспектор уставился на Тейверли так, словно заблудился и, к великому своему облегчению, набрел на дорожный указатель.

– Единственная моя находка – шляпа, – ответил Тейверли.

Стараясь скрыть разочарование, Кендалл продолжил:

– Объясните мне кое-что, Тейверли. У вас было много времени, чтобы осмотреть труп. Вы не сомневались, что человека сбросила лошадь?

– Хотите знать, понравился ли мне его вид? Нет, не понравился. Нездоровый цвет лица. Но меня волновало не то, как он умер, а сам факт, что он мертв.

– Трудно с вами не согласиться.

Снизу донесся гонг. Дворецкий Томас нарушил гнетущую тишину, и зазвучала неуместная музыка.

– Жизнь продолжается, – улыбнулся Тейверли.

– Да, без еды никуда, – кивнул Кендалл. – Здесь бьют в гонг дважды?

– Да, это был первый удар.

Выйдя в коридор, инспектор с трудом удержался, чтобы не выругаться. «Почему никто не говорит мне того, что мне действительно нужно узнать?» Он двинулся к лестнице, но перед ней остановился. Его посетила новая мысль. «Дам ему полминуты», – решил Кендалл и без зазрения совести использовал этот отрезок времени для подслушивания под дверями. За одной из них раздался голос Балтина: «Как тебе Кендалл?» – «Могу только наговорить ему комплиментов, – ответил Пратт. – Вдруг он подслушивает?»

Инспектор, улыбаясь, миновал дверь Чейтеров, за которой царило безмолвие, и прильнул ухом к двери семейства Роу.

«Ничего не получается. Завяжи! Не пойму, почему ты возражаешь против готовых узлов!»

Кендалл вернулся под дверь Тейверли и повернул ручку, не постучав. Дверь оказалась заперта. Будь она открыта, он застал бы Тейверли за извлечением фляжки из шкафа.

– Кто там? – спросил Тейверли, поспешно поставив фляжку на место и закрывая шкаф.

– Инспектор Кендалл. Можно войти?

Дверь открылась.

– Знаете, для чего я вернулся? – спросил Кендалл. – Промочить горло.

Тейверли охотно потянулся к графину.

– Итак, у вас нет привычки пользоваться фляжками, – прокомментировал Кендалл.

– Изредка. Вам сколько?

– А Чейтер пользовался? Достаточно, благодарю.

– Не знаю, но скорее всего да.

– Почему вы так считаете?

– Чейтер, – произнес Тейверли, протягивая инспектору стакан, – показался мне человеком, отягощенным проблемами. Такой наверняка склонен заливать их спиртным.

– Спасибо. Залью-ка я свои. – Кендалл выпил и поставил стакан. – Вы всегда запираете свою дверь?

– Когда поблизости рыщет сыщик? Да.

В коридоре появился сержант.

– Срочный разговор, сэр! – сказал он.

Инспектор покинул комнату Тейверли. Сержант зашептал ему на ухо. В следующий момент оба бросились вниз по лестнице.

Глава XXV
Проблемы за ужином

Собравшиеся в тот вечер за длинным столом побороли свой страх. Пришли все, не считая тех, чье отсутствие было неизбежным. Даже Зена пересилила головную боль и спустилась, загримировавшись, чтобы сыграть свою роль. На протяжении первой половины трапезы разговор оставался натужно-веселым. Не осведомленный об истинном положении наблюдатель ни за что не догадался бы, что в дом наведалась смерть и неподалеку от столовой, где поблескивало серебро, позвякивал хрусталь и раздавались голоса, на полу мастерской лежат два трупа.

Это кажущееся бездушие объяснялось, вероятно, тем, что страх присутствующих все же не являлся их личным горем. Никто из них не оплакивал умерших, поскольку один был вообще им незнаком, а другой неприятен. Была и другая причина – решимость побороть страх, не дать ему ослабить волю всей компании.

Инициатором жизнерадостной беседы выступила Надин Леверидж. Как только возникла угроза молчания, она пустилась в изложение своих впечатлений от охоты и захватывающе описала ее завершающие этапы и само умерщвление жертвы. Лорд Эйвлинг взирал на нее с признательностью и восхищением, видя, как настроение Надин заражает гостей. Один раз, не удержавшись от смеха, он воспользовался им как прикрытием, чтобы посмотреть на Зену в надежде, что и она улыбнется. Сначала Зена не поднимала головы от тарелки, но вскоре, будто почувствовав его взгляд, слегка улыбнулась.

Роу, воодушевленный тем, что впоследствии назвал «чертовским здравомыслием этой женщины», рассказал анекдот. Этим он чуть не испортил все труды Надин, однако положение спасла Эдит Фермой-Джонс, чей анекдот даже не претендовал на то, что звучать смешно. Он вызвал веселье, и рассказчица решила, что нечто смешное в него все же закралось.

– Как ты думаешь, может, рассказать о случившимся со мной пару лет назад в Бельгии? – обратился Роу к жене. – Помнишь, как на конской выставке я залез на коня, тот понес и я выиграл соревнование?

Его история вызвала живой интерес у присутствующих.

Однако ужины в Брэгли-Корт обычно затягивались. В конце концов все замолчали. Дворецкий уронил тарелку. Пратт попытался пошутить, но неудачно. Снова воцарилась тишина. Лорд Эйвлинг откашлялся. Как хозяин, он чувствовал себя униженным и не мог больше выносить этого.

– Хочу попросить у вас прощения, – произнес лорд Эйвлинг. – У меня нет слов, чтобы выразить горе оттого, что все вы, оказавшиеся под моим кровом, попали в столь драматическую ситуацию.

– Уверен, я выражу общее мнение, – принял эстафету Эрншоу под легкий сочувственный ропот, – если скажу, что ни у кого не найдется для вас слов осуждения.

– Правильно! – вскричал Роу. – Это не только ваши, но и наши похороны, милорд!

Ту же самую мысль можно было бы выразить гораздо менее неуклюже.

– Благодарю, – кивнул Эйвлинг. – Верно то, что я не сумел этого предотвратить. Но никуда не могу деться от чувства ответственности и хочу, чтобы вы знали: если бы решение принадлежало мне, то никто из вас не был бы обязан оставаться здесь.

– Бегство с тонущего корабля?! – вознегодовал Роу.

– А мы тонем? – пробормотал Пратт и получил под столом пинок, который миссис Роу предназначала своему мужу.

– Вы отлично понимаете, что имеется в виду, – нахмурился Роу. – Уверен, никто бы не захотел уехать. Уехавший недалеко ушел бы от полиции!

На сей раз пинок его жены достиг цели.

– К сожалению, это соответствует действительности, – заметил Эйвлинг. – Мы, в сущности, пленники, включая и меня. Я обещал инспектору Кендаллу перед его внезапным отъездом, что вы останетесь тут.

– Как загадочно! – воскликнула мисс Фермой-Джонс. – Любопытно, почему он уехал? Кто-нибудь знает, инспектор уже вернулся?

– Насколько мне известно, нет.

– Он не обязан уведомлять нас о своем возвращении, – пробормотал Пратт. – С него станется вернуться ползком и застигнуть нас врасплох. Кстати, никто, надеюсь, не оставил наверху изобличающих улик? Пока мы ужинаем, наши ящики могут обыскать.

– Нашли над чем смеяться! – проворчал Роу.

– Я серьезно, – возразил он. – Сначала вскроют то, что заперто.

– Бросьте! – возмутилась миссис Роу. – Разве они посмеют?

Надин невольно посмотрела на Тейверли, тот поймал ее взгляд, а потом повернулся к Энн.

– Вы не спешите рекламировать отцовский винный погреб, – сказал он, поднимая бокал.

Ее бокал стоял нетронутый. Она улыбнулась и выпила.

– Если бы я глотнула вина, то захмелела бы! – неожиданно сообщила Рут.

– Я уже пьяна, – усмехнулась Энн. – Налейте мне еще, Томас! – Тот повиновался, и она добавила: – У кого дрожит рука, у меня или у вас?

Несколько минут назад тарелку выронил именно Томас.

– И все же мне кажется, – продолжила миссис Роу, – что эти полицейские считают, будто им все позволено. Представляете, они ворвались к нам в спальню и заставили нас открыть все шкафы!

– Сержант заглядывал под мою кровать! – подхватила Надин. – Его ждала находка: карандаш.

– Он задавал вопросы? – спросила Энн.

– Да, и я сразу все ему выложила, чтобы от него избавиться. Поскольку я ничего не знаю, это было нетрудно. Наверное, он и вас подверг подобному испытанию?

Энн кивнула.

– Они всегда всех допрашивают, – авторитетно заявила мисс Фермой-Джонс. – Но когда сообщаешь им что-нибудь важное, они не слышат.

– Вы рассказали им что-то по-настоящему важное? – недоверчиво осведомился Пратт.

– Я не должна озвучивать здесь конфиденциальную информацию.

– Нас они ни о чем не спрашивали, – заметил Роу почти с сожалением. – Значит, некоторых они пропустили.

– Полагаю, они пропустили многих, – утешила леди Эйвлинг. – В доме свыше тридцати человек.

– Неужели?

– Считая прислугу.

Роу был не только утешен, но и впечатлен.

– Свыше тридцати! – повторил он, быстро считая в уме. Его арифметические способности оказались безупречными. – Представляю, какие расходы вы несете!

Внезапно разговор прервался. Присутствующие услышали, как к дому подъезжает машина. Внезапное и никак не объясненное исчезновение главного полицейского всем подействовало на нервы.

– Наверное, это наш Шерлок? – предположил Пратт.

– Пойду взгляну, – сказала Энн, но, встав, застыла в нерешительности. – А знаете, я действительно пьяна!

– Вас проводить? – предложил Тейверли.

Она покачала головой, отодвинула свой стул и выбежала вон.

– Зачем ей это понадобилось? – недовольно спросил Эйвлинг.

– Необязательно идти туда всем, – объяснила леди Эйвлинг, видя, что муж готов последовать за дочерью. – Она сейчас вернется.

В холле Энн остановилась, не понимая, зачем здесь очутилась. Ей в голову не приходила ни одна убедительная причина, не считая того, что из-за искусственного веселья в начале ужина и тягостной, почти нервной беседы, завязавшейся позднее, у нее появилось острое желание сбежать. При этом полиция вряд ли могла послужить приятной заменой обществу в столовой. Пока Энн смотрела на входную дверь, в ту сторону устремился из глубины дома сержант.

Он открыл дверь, в нее хлынул свет автомобильных фар, потом там возник внушительный силуэт инспектора, поспешившего закрыть за собой дверь.

– Ну как? – спросил сержант.

Кендалл взглянул сначала на него, потом на Энн. Она много отдала бы за улыбку на его суровом лице. Он, словно уловив ее ожидание, еще больше посуровел и подал знак сержанту, после чего они оба удалились в недра дома.

Энн не двигалась с места. Сначала она слушала их удаляющиеся шаги, затем скрип закрывающейся двери. Видимо, они вышли на темную лужайку и направились в мастерскую, где находились два мертвых тела и зачеркнутый портрет. «Неужели новая драма? – подумала Энн. – Разве не достаточно?»

Она направилась обратно в столовую, но на полпути замедлила шаг. Как ей туда не хотелось! Сходить к бабушке, помочь ей с головоломкой? Но Энн оставила бабушку дремлющей. От своего побуждения искать утешения у больной старушки ей стало невыносимо стыдно. «Безмозглая дура!» – обозвала она себя и машинально повернула в направлении холла.

– Какой сюрприз! – воскликнул при появлении Энн Джон Фосс. – Очень мило с вашей стороны!

– Я подумала, что вы скучаете, – сказала она. – Решила проведать.

– Спасибо. Присядете? Или вам надо возвращаться на ужин?

– Я уже съела все, что хотела, не дождалась только кофе. Вижу, вам его уже принесли. Налить?

– Сначала себе.

– А вы?

– После вас.

Энн засмеялась, и Джон понял, что это смех сквозь слезы. Пока она наливала кофе, он наблюдал за ее рукой. Рука была не очень твердой.

– Боюсь, вам здесь тоскливо, – промолвила Энн.

– А по-моему, остальные могут мне позавидовать, – возразил Джон.

– Вероятно, – кивнула она. – С вами хорошо: вы уж точно не имеете ни к чему этому отношения. Ваша комната – как очистительная ванна.

– Жаль, мне нечем вам помочь.

– Боюсь, никто не может. Нам остается лишь сидеть и ждать. Вас, по крайней мере, не донимают?

– Кто, полиция?

– Да.

– Нет, меня держат в одиночестве. – Джон помолчал. – Впрочем, разве я мог бы чем-либо порадовать их?

– Видимо, нет.

Пока Энн пила кофе, он смотрел на нее.

– Перед приездом полицейских меня посетила миссис Леверидж, – продолжил Джон. – Один раз в дверь просунул голову констебль. Интересовался, не видел ли я миссис Чейтер. Думал, наверное, что я прячу ее под кроватью! Если не считать этого – ах да, еще короткого визита вашей матушки, – я никого не видел, пока горничная не принесла мне ужин.

Неожиданно Энн воскликнула:

– А теперь вы! – Она подала Джону чашку и спросила: – Вчера вы быстро уснули после моего ухода?

– Почти сразу.

– И не слышали, как я опять спустилась?

– Нет. А вы спускались?

– Да, за книгой. Вы, вероятно, не заметили, но в первый раз я ее забыла. «Тайфун» Конрада. Вам бы понравилось! Признайтесь, о чем вы сейчас думаете?

– О том, следует ли это читать, – соврал Джон. На самом деле он гадал, зачем она ему это сказала.

Дверь открылась, к ним заглянул Тейверли:

– Вот вы где, Энн! Вы идете? Меня послали за вами.

Энн послушно встала.

– Я пренебрегла своими обязанностями, – прошептала она. – Придется идти грызть орехи.

– Не хотите – не ходите, – разрешил Тейверли. – Я передам ваши извинения.

– Что вы им скажете?

– Разве навещать мистера Фосса не входит в ваши обязанности?

– Нет, я отношусь к этому по-иному, – возразила она. – Лучше я пойду.

– Я говорил вам, Фосс, что вы ей нравитесь! – улыбнулся Тейверли.

– А я вам говорил, что она нравится мне, – отозвался Джон.

– Давайте без сантиментов! – попросила Энн. – Только этого не хватало!

И она поспешила к двери. Тейверли, следуя за ней, уже не улыбался.