Текст книги "Чертовски богат"

Глава 48

«Ровно в три». Так сказала мисс П.

Кензи была на месте за двенадцать минут до назначенного времени. Она испытывала странное ощущение оттого, что все это уже было и сейчас только повторяется, причем в малейших деталях.

Что, разумеется, соответствовало действительности.

Все было как в первый раз.

Тот же подъезд, нырнув в который она тогда, как и сейчас, сменила кроссовки на свои лучшие туфли. Та же сумка, в которую вновь отправились кроссовки.

Заходящее солнце отбрасывало косые лучи на Пятьдесят Вторую улицу и, далее, на противоположный берег Ист-Ривер, ярко освещая ряды окон многочисленных фабрик и складов.

Приближаясь к дому, где жила мисс П., Кензи почувствовала на себе изучающий взгляд привратника. Что первое испытание она прошла, стало ясно, когда он открыл ей дверь и пригласил в вестибюль. Но не дальше. На стене красовалось объявление, из которого следовало, что любой посетитель должен назвать свое имя. Это явно касалось даже президента Соединенных Штатов. Ну что ж, в конце концов, это Ривер-Хаус, здесь живут избранные.

– Чем могу быть полезен, мэм?

Скрипучий голос привратника тоже не изменился.

Кензи сразу его узнала. Тот самый старикашка, что отшил ее в прошлый раз.

Слегка откинув голову, она попыталась обольстить его улыбкой мощностью в тысячу ватт.

Он твердо ее выдержал, сохранив непроницаемое выражение лица.

– У меня свидание с мисс П., – бодро заявила Кензи, отметив про себя попутно: «Ну вот, хотя бы что-то новенькое, в прошлый раз я назвала ее „мисс Понс“. Может, это подействует?»

Не подействовало.

– А почему вы решили, что здесь живет какая-то мисс П.? – Голос привратника был столь же бесстрастен, сколь и выражение его лица.

Кензи улыбнулась еще лучезарнее:

– А потому что вчера она мне позвонила.

– Ах вот как?

– Именно так. – «Господи, ну и Фома неверующий!» – А вы меня не помните? Однажды я здесь уже была. Я работаю в «Бергли», вот моя визитка. – Кензи принялась рыться в сумочке.

– В этом нет нужды. – Привратник поднял трубку внутреннего телефона. – Прошу прощения, мэм, еще раз – как вас зовут?

– Тернер. Маккензи Тернер. – Кензи огляделась, делая вид, что рассматривает убранство вестибюля.

– Это Арти. Тут некая мисс Тернер. Из «Бергли». Утверждает, что ей назначено свидание с мисс П. Что? Да-да... слушаю.

Кензи исподтишка посмотрела на привратника, но выражение его лица ничуть не изменилось.

– Ну что, – улыбнулась она, – прошла я проверку КГБ?

– Нет. – Он покачал головой. – Весьма сожалею.

– Что-о?

Привратник скромно откашлялся и отвел глаза.

– Домоправительница говорит, что мисс П. в Клостере. Это где-то во Франции.

– В Швейцарии, – машинально поправила его Кензи. – И когда же она уехала?

– Понятия не имею, мэм. Может, это было не в мою смену.

– Но ведь не далее как вчера я сама с ней разговаривала!

– Ничем не могу помочь, мэм. Может, в другой раз зайдете?

– В другой раз! Мне было назначено на сегодня!

– Тогда, возможно, надо было позвонить заранее...

– Так в этом же все и дело! Понимаете? У меня нет ее номера. Она сама со мной связывается.

– Повторяю, мэм, ничем не могу помочь. – Привратник с каменным лицом двинулся к двери. – Прошу, мэм.

Но Кензи не сдавалась.

– Слушайте, это чрезвычайно важно, – настойчиво заговорила она. – Может, сделаем так: я сама позвоню...

– Это абсолютно невозможно! – в ужасе воскликнул привратник и круто повернул назад, исполненный решимости защищать, если понадобится, телефон до последней капли крови.

– Тогда позвоните еще раз сами.

– Никак не могу, мэм. – Он сожалеюще покачал головой.

– Но почему?

– Потому что здесь действуют строгие правила. Один посетитель – один звонок. И никаких исключений.

– Но ведь бывают же ситуации...

– Не бывает. – Привратник скупо улыбнулся. – Во всяком случае, когда речь идет об апартаментах 5С.

«5С», – мысленно отметила Кензи. Кто знает, может, пригодится.

– Что же мне делать? – Кензи выжидательно посмотрела на привратника.

– Я уже сказал.

– Вот черт! – от души выругалась Кензи.

– Извините, мэм, но правила устанавливаю не я.

А еще говорят о Кафке, раздраженно подумала Кензи. Какой уж там Кафка! Подобного можно ожидать в какой-нибудь автомобильной компании, но уж никак не в самом знаменитом из нью-йоркских домов.

Круто повернувшись, она толкнула тяжелую дверь и, не успел привратник и глазом моргнуть, вылетела наружу.

Стремительно удаляясь от дома, Кензи пыталась привести в порядок расстроенные чувства, когда...

...то же самое!

Колеблющаяся занавеска.

Странное, неприятное ощущение, что за тобой наблюдают.

Кензи замедлила шаг и пристально вгляделась в знакомое по прошлому визиту окно на пятом этаже.

У нее перехватило дыхание.

– Клостер, как бы не так! – пробормотала Кензи.

Лила Понс! Собственной персоной. Стоит за гардинами, на голове тюрбан, одна рука на животе, в другой дымится сигарета – ни дать ни взять героиня очередного фильма.

На мгновение их взгляды как будто встретились, и тут же призрачная фигура исчезла.

Представление закончено, подумала Кензи и двинулась вперед. Она и так уже без толку потратила кучу времени.

Глава 49

– Что же такое случилось со старыми добрыми кофейнями? – печально произнес Чарли.

Был ранний вечер, и в одной из восьми десятков кофеен, что, как грибы, выросли на Манхэттене чуть ли не за одну ночь, толпились неряшливо одетые молодые люди.

– Что, что? – сварливо откликнулась Кензи. – Вместо кофе подают бурду.

Кензи сидела напротив, расправляясь с шоколадным тортом и отхлебывая капуччино.

– Что нужно этому городу, – пробурчал Чарли, – так это закон о нераспространении кофеен.

– Я всегда думала, что вы, итальянцы, любите хороший кофе.

– Хороший кофе не может стоить три доллара чашка.

Кензи задумчиво отрезала очередной кусок торта, насадила его на вилку и отправила в рот.

– Объедение! – Она мечтательно закрыла глаза.

– За такую цену он должен бы быть получше.

– Слушай, Чарли, не мешай мне поглощать калории. Давай сменим тему.

– Давай. – Он положил ладони на крохотный столик. – Зачем ты меня сюда притащила? Вроде собиралась о чем-то поговорить?

Кензи аккуратно отложила вилку, вытерла рот бумажной салфеткой и сделала глоток капуччино.

– Так оно и есть.

– И еще ты сказала, что разговор не для телефона, не для обеда и даже не для дома.

– И опять твоя правда.

– Ну так начинай.

– Есть женщины, – неторопливо начала Кензи, – которым нравятся мужчины, владеющие приемами джиу-джитсу. Я, как ты знаешь, не из их числа.

– Что это ты вдруг перешла на суахили? – покосился на нее Чарли.

– Не валяй дурака, я говорю о твоих кулаках, – выпрямилась Кензи. – О драках на школьном дворе. «Может, выйдем, приятель?» Что-то в этом роде.

– Слушай, – Чарли потер лоб, – а яснее ты выражаться не можешь? О чем вообще речь?

– О твоем нраве. О твоей идиотской ревности. О готовности решать дело кулаками.

– Извини, но я все еще не понимаю.

– Ты слышал, что я сказала?

– Слышал. Но ни слова не понял.

– Ну, ладно, – напряженно проговорила Кензи, – я имею в виду Ханнеса.

– А-а, вот ты о ком. Решила поджечь свечу с обеих сторон?

– Знаешь что, Чарли, с кем мне встречаться, а с кем нет, я как-нибудь сама решу. Но то... что я с ним встречаюсь, еще не дает тебе права его бить.

– Что-что? – Чарли даже глаза выпучил от изумления.

– Не надо напускать на себя вид невинной овечки, – сердито бросила Кензи. – Мы оба знаем, что ты натворил.

– А что я натворил? С чего это тебе вдруг пришло в голову?

– Источник у меня, скажем так, надежный.

– Видит Бог, Кензи, я и пальцем не коснулся этого сукина сына!

– И ты думаешь, я тебе поверю? – тяжело вздохнула Кензи.

– А почему бы и нет?

Она промолчала.

– Так-так. – Чарли яростно взъерошил себе волосы. – Стало быть, сам Блондинчик тебе все напел?

– Спокойно, спокойно.

– Спокойно? Нет, как тебе это понравится? Малый, с которым я работаю в одной упряжке и который называет меня своим приятелем, оказывается, наставляет мне рога и ко всему прочему еще и врет почем зря. Жаль, что я действительно не выбил из него дурь!

– Он утверждает, что так оно и было, – спокойно сказала Кензи.

Чарли отказывался верить своим ушам.

– И ты клюнула?

– Можно и так сказать.

– Чудесно! Ты уже бог знает сколько времени меня знаешь, но вот появляется Блондинчик, и ты веришь ему, а не мне.

Снова тяжело вздохнув, Кензи отхлебнула кофе.

– Почему тогда у тебя содрана кожа на костяшках пальцев?

– Упал.

– Упал?

– Ну да, а что, не бывает? Или это преступление?

– А откуда же тогда у Ханнеса синяк под глазом?

– Знаешь что, на твоем месте я бы бросил этого ублюдка. Тебе никогда не приходило в голову, что он может быть опасен?

– Оставь, Чарли, – усмехнулась Кензи. – Судя по внешнему виду, мне следует опасаться скорее тебя.

– Да, если ты что вобьешь себе в голову...

Кензи промолчала.

– Стало быть, за этим ты меня сюда вытащила? Чтобы вместе с кофе дерьмом напоить?

– Вовсе нет. Мне просто хотелось поговорить, как это принято у цивилизованных людей.

– Ах вон оно что!

– Ну, и еще я подумала, что, может, пора... привести в действие закон.

– Какой закон? – подозрительно посмотрел на нее Чарли.

– Закон Кензи.

– Теперь уж я вовсе отказываюсь что-либо понимать.

– Видишь ли, Чарли, дело в том, что ты мне нравишься. – Кензи, не отводя своих темных глаз, прямо посмотрела на него. – Или даже больше, чем нравишься.

– Да ну? Премного благодарен, – насмешливо бросил Чарли. – Это все меняет.

– Но и Ханнес мне тоже нравится.

– И тоже больше, чем просто нравится? – криво ухмыльнулся Чарли.

– Ты прав, – серьезно ответила Кензи.

– Ну что ж, – вздохнул Чарли, – не буду прикидываться, будто это мне все равно.

– И чтобы еще больше не запутывать дело, – продолжала Кензи, – я решила вас разделить.

Чарли вопросительно посмотрел на нее.

– Я также решила, что вы оба вправе рассчитывать на равное время.

– Да ну? – обиженно переспросил Чарли. – На манер телевидения, когда там сталкиваются две точки зрения?

– Только до тех пор, пока мы все в себе не разберемся, – уточнила Кензи. – Время Ханнеса – понедельники, среды и пятницы.

– Да?

– Из чего следует, что за тобой вторники, четверги и субботы.

– Очень интересно. А как насчет воскресений?

– А по воскресеньям я отдыхаю.

– Да уж, отдых тебе явно понадобится.

Кензи молча пожала плечами.

– В общем, как я посмотрю, тебе желательно одним выстрелом убить двух зайцев?

– На это я даже не буду отвечать.

– А тебе не кажется, что ты натравливаешь нас с Ханнесом друг на друга?

– Совсем наоборот, – терпеливо сказала Кензи, – стараюсь, чтобы вы в горло друг другу не вцепились. – Кензи выпрямилась и сложила на груди руки. – Ну как, согласен?

– А с Блондинчиком уже имеется договоренность? – прищурился Чарли.

– Если ты хочешь спросить, говорила ли я с Ханнесом, то да, говорила. У него нет возражений.

– Так я и знал. – Чарли помолчал. – А если у меня будут?

– Хотелось бы надеяться, что нет. А впрочем, – Кензи глубоко вздохнула, – решение за тобой.

Он пристально посмотрел на нее.

Она так же пристально посмотрела на него.

– Да, выбор у меня классный! – Чарли потер лоб. – Между пещерой дракона и синим морем.

– Мне жаль, что ты так смотришь на это дело, Чарли.

– Надо отдать тебе должное, умеешь найти самое больное место.

– Вот уж этого мне меньше всего хотелось. Я просто стараюсь быть справедливой.

– Да, я и забыл, – презрительно фыркнул Чарли.

Крепко сжав губы, Кензи ждала продолжения.

– Знаешь, на пустой желудок мне что-то плохо думается. А кофе, насколько я понимаю, не еда. Но мы ведь не собираемся пойти куда-нибудь, где можно как следует подкрепиться?

– Не собираемся.

– А почему, собственно?

– А потому, что сегодня пятница, – мягко заметила Кензи.

– Пят... – Чарли хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну да, конечно, и как это я забыл? Сегодня вечер Блондинчика.

Кензи передернуло, как от удара.

– Стало быть, ужинаешь ты с ним? Ну, и так далее.

– Вот именно. – Кензи выпятила подбородок.

– Ну так и катитесь куда подальше! Оба! – Чарли вскочил из-за стола и пулей вылетел из кофейни.

– Я все ему рассказала. – Кензи с Ханнесом ужинали в ресторане.

– Ну и как он?

– Да, боюсь, неважно.

– Жаль.

– Мне тоже. – Кензи улыбнулась. – А знаешь, он считает тебя опасным типом.

– Меня?! – Ханнес расхохотался. – То-то до сих пор у меня все лицо в синяках!

– Вижу. И это придает тебе героический облик.

Ханнес снова хохотнул, но внезапно замолк.

– А тебе не кажется, – медленно заговорил он, – что Чарли не шутит?

– Это еще как понять? – изумленно воззрилась на него Кензи.

– Видишь ли, ему вполне может казаться, что его преследуют. Род паранойи. Посмотри, что он со мной сотворил.

– О чем ты?

– Может, он даже не отдавал себе отчета в том, что делает.

– Ханнес...

– Дослушай. Чарли изрядно выпивает.

– Это правда.

– Ну и, может, иногда на него находит затмение. Тогда становится понятным, почему он ничего не помнит.

– Не пугай меня!

– Да нет, тебе-то зла он не хочет и не сделает. По крайней мере сознательно.

Кензи это соображение не слишком утешило.

Ханнес пристально посмотрел на нее.

– Извини, Кензи, мне вовсе не хотелось тебя пугать.

Она с трудом выдавила улыбку.

«Чарли всегда был со мной ласков, – уговаривала себя Кензи. – Так чего же бояться... Или все же есть чего?»

Ответа она не знала.

Глава 50

– Эй, голубки-и! – Раскинув руки, Дина осыпала их обоих поцелуями. – Ну, как прошел медовый месяц? Зандра, ты просто обязана все мне рассказать в мельчайших подробностях. Хайнц! Ты загорел, как негр! Ну, присаживайтесь. Прошу прощения, что принимаю вас так скромно. Вообще-то это только на время, но уже кажется – вечность прошла...

Пока в их доме меняли обстановку, Голдсмиты вместе с мажордомом, личной горничной Дины и небольшой коллекцией лучших картин переехали в отель «Карлайл». «Скромное» помещение – четырехспальный угловой люкс стоимостью 24 тысячи долларов в месяц – помещался на верхнем этаже, окнами на север и запад. Мраморный пол в вестибюле, в огромной гостиной – концертный рояль, и в каждой спальне собственная ванная. Этажом ниже сняли еще один номер и приспособили его под кабинет Габи.

В комнате незаметно появился Джулио.

– Шампанского, – распорядилась Дина, усаживая гостей на мягкий диван. – «Кристалл». И пошлите кого-нибудь вниз за сандвичами. – Она повернулась к Зандре и Карлу Хайнцу.

Оба выглядели так, как и должны выглядеть новобрачные после медового месяца. Друг с другом им было явно не скучно. Ведь у них было все, что душа пожелает, – богатство, власть, блеск.

«Ну, скажем, почти все, – добавила про себя Дина. – Но чтобы поговорить о том, чего не хватает, нужно дождаться подходящего момента».

А пока можно просто поболтать да обменяться новостями. После свадьбы прошло две недели, и выяснилось, что Дина даже не знает, где счастливая пара провела медовый месяц.

– Как здорово, что вы наконец вернулись, – тараторила она. – Дождаться не могла. Без вас в Нью-Йорке – сплошная тоска!

– Это уж слишком, – рассмеялся Карл Хайнц.

– Ничуть! Ну же, рассказывайте. Откуда этот потрясающий загар?

– С Мастика, откуда же еще?

– С Мастика! – в растерянности переспросила Дина. – Но там же так... тихо.

– Мертвая тишина, – подхватила Зандра.

– Вот-вот, это я и хотела сказать. Как же вы там выдержали целых две недели?

– Тебя это удивляет? – Зандра хитро переглянулась с мужем. – А чем, по-твоему, заняты новобрачные во время медового месяца?

– А, ясно. Но об этом не будем. А вот и шампанское!

Пока Джулио открывал бутылку и наполнял бокалы, Дина пристально рассматривала парочку. Что-то в них обоих изменилось, только трудно сказать, что именно.

И тут Дину осенило. Они – на самом деле супружеская пара! И еще кое-что. Они счастливы, это заметно с первого взгляда. Понимают они это сами или нет, но они влюблены. По-настоящему влюблены!

Дина подняла бокал.

– За вас. И за будущее счастье.

– За будущее счастье, – эхом откликнулась Зандра, и все трое сдвинули бокалы.

– Чудесно! – причмокнул Карл Хайнц.

– А теперь о новостях. – Дина отставила шампанское. – Может, вы сочтете, что я лезу не в свое дело, но пока вас не было, я тут провела кое-какое расследование.

– Что за расследование? – рассеянно спросила Зандра. – Это еще зачем?

– За тем, чтобы счастье приблизилось! – с видом заботливой крестной матери пояснила Дина. – И у меня есть для вас хорошие новости! Я и поверить не могла, какой шаг вперед сделало за последние годы акушерство! Вы тоже, наверное, не поверите.

Зандра не сдержала улыбки. Дина в своем амплуа. Кучу медицинских кабинетов, наверное, обегала за эти дни.

– Ну? – сказала она. – Я слушаю. Хайнц тоже. Не так ли, милый?

– Раньше пол новорожденного был делом случая. – Дина отхлебнула немного шампанского и снова поставила бокал на стол.

– Почему раньше? И сейчас так, – возразила Зандра.

– А вот и нет, – загадочно улыбнулась Дина. – Ты не поверишь, но доктор Розенбаум доказал, что это не так.

Карл Хайнц сдвинул брови.

– Розенбаум... Розенбаум, – забормотал он, разглаживая на брюках несуществующую складку. – Никогда не слышал о таком.

– Ну и что? – возразила Дина. – Раньше и я не слышала.

– Ты же знаешь, дорогая, как я ненавижу загадки, – сказала Зандра. – Кто это такой?

– Всего лишь самый знаменитый в Нью-Йорке гинеколог. Истинная правда. Больше того, его считают крупнейшим специалистом в мире. Так вот, – продолжала Дина, сложив руки на коленях, – у нас с этим господином был долгий разговор. И угадай, что он мне сказал?

Зандра и Карл Хайнц выжидательно смотрели на нее.

– Несколько лет назад была разработана особая методика, позволяющая воздействовать на пол зародыша. Можешь себе представить?

Дину так и распирало от возбуждения. Ее голубые глаза горели небесным пламенем.

– Слышите? Он может помочь вам зачать сына... наследника!

– Интересно! – скептически заметила Зандра. – Я почему-то всегда считала, что тут все зависит от природы.

– Оказывается, природе можно помочь. Как в точности называется эта процедура, я забыла – ты же знаешь, что касается медицинской терминологии, я совершенно безнадежна, – Дина небрежно махнула рукой, – но смысл в искусственном осеменении.

Карл Хайнц покачал головой:

– Мне это не нравится. Я решительно против того, чтобы Зандра...

– Право, милый, ну какое это имеет значение? – мягко прервала его жена.

– И тем не менее...

– Нам нужен сын, я готова пойти на все – в разумных пределах, разумеется, – чтобы сын и родился.

Дина вмешалась в спор:

– На самом деле все очень просто. Прежде всего... сейчас посмотрим... да, прежде всего берется сперма. В лаборатории с ней что-то делают, то ли взбивают, то ли встряхивают, в результате мужское семя оказывается сверху...

– Что-то встряхивают? – захихикала Зандра. – Как коктейль?

– Взбивают, – фыркнул Карл Хайнц. – И это гарантирует появление на свет ребенка мужского пола?

– Нет, – признала Дина, – ничего это не гарантирует. Но уже есть положительные результаты. Короче говоря, если вас это интересует, доктор Розенбаум все разъяснит гораздо лучше меня.

Карл Хайнц переглянулся с женой. Она незаметно кивнула.

Дина сделала еще глоток шампанского.

– Вообще-то... – Карл Хайнц замялся. – Нет, это уж слишком.

– Ничего не слишком, – возразила Дина. – Лоренс Розенбаум – всеми уважаемый специалист и к тому же практикующий врач. – Дина замолчала и пристально посмотрела на принца. – А что, у вас есть лучшее предложение?

Карл Хайнц молча покачал головой.

– Ну, вот видите. К тому же чем вы, собственно, рискуете?

Карл Хайнц не ответил, а Зандра подумала: «Двадцатью миллиардами долларов».

Она выпрямилась во весь рост и выставила вперед подбородок – настоящая принцесса.

– Так, дорогая, – повернулась она к Дине. – Звони доктору Розенбауму. Выясни, когда он может нас принять.

– Зандра! – запротестовал Карл Хайнц. – Драконовские меры вроде этой не входят...

«... в условия соглашения!» Он мог и не договаривать.

– Спасибо за заботу, милый, – улыбнулась Зандра, – но я уже все решила.

– Но почему бы не довериться природе? А там видно будет.

– А потому, что природе могут понадобиться месяцы, а то и годы, чтобы я хотя бы понесла. Да, мне известно, что сейчас состояние твоего отца стабилизировалось, но он по-прежнему в коме. Ты ведь сам слышал, что говорят врачи. Это только вопрос времени.

– Да, но...

– А помимо всего прочего, – не дала ему перебить себя Зандра, – я вовсе не хочу, чтобы наследство досталось этому недоноску, сыну Софьи. Ты видел, как она явилась на нашу свадьбу? Вся в черном. Вряд ли это свидетельствует о ее нежной любви ко мне.

Зандра перевела взгляд на Дину.

– Звони, – хрипло сказала она, беря мужа за руку. – Прямо сейчас.