Текст книги "Чертовски богат"

Глава 55

В понедельник утром Бэмби, как всегда, опаздывала на работу, но против обыкновения швейцар не открыл перед ней тяжелую входную дверь. Потоптавшись немного на месте, она бросила на него испепеляющий взгляд.

– Прощу прощения, мисс Паркер, – сказал он, – но, боюсь, пропустить вас я не могу.

– То есть как это? – Бэмби даже показалось, что она ослышалась.

Швейцар отвернулся и скромно кашлянул в кулак:

– У меня указания, мэм. Вам запрещено сюда входить.

– Ах вот как? – Бэмби по-прежнему не сводила с него гневного взгляда. – И можно узнать почему?

– Понятия не имею. Мне только велели вручить вам вот это. – И он протянул ей запечатанный конверт.

Бэмби схватила его, надорвала и быстро пробежала глазами вложенное в него уведомление. В его характере сомневаться не приходилось.

Барбаре (Бэмби) Паркер

От Шелдона Д. Фейри

Последняя проверка вашей деятельности на посту руководителя отдела картин и рисунков старых мастеров выявила серьезные недостатки в организационном, специальном и дисциплинарном планах.

В этой связи вынужден с сожалением сообщить вам об отстранении от занимаемой должности.

Естественно, вам полагается выходное пособие, а равно пособие по безработице. Прошу вас связаться по этому поводу с мисс Хайди.

Само собой разумеется, данное решение никоим образом не препятствует вам быть участницей предстоящих аукционов «Бергли», и мы будем рады приветствовать вас в этом качестве.

Шелдон Д. Фейри.

Копия: Хайди Росс, отдел кадров.

Первым чувством, испытанным Бэмби, было раздражение. Если это чья-то шутка, то явно неудачная.

Но повторное прочтение документа, а также пристальное изучение подписи под ним убедили ее в том, что это вовсе не розыгрыш. Все на полном серьезе.

И тут Бэмби стало страшно. «Меня уволили. Меня на самом деле уволили».

Ну, этот негодяй Шелдон Д. Фейри еще пожалеет, мысленно поклялась она. Сильно пожалеет.

Скомкав конверт и яростно размахивая им, Бэмби молнией пронеслась мимо швейцара и толкнула дверь.

Но тут на ее пути встали два здоровенных охранника.

– Извините, мэм, – сказал один из них, – но нам велено не пускать вас в здание.

Она молча на них воззрилась.

«Не пускать. Меня. Чувствую, что не обошлось тут без этой сучки – Робертовой жены!»

– Мне необходимо переговорить с мистером Фейри, – твердо заявила Бэмби.

– Извините, мэм, но это невозможно. Его нет на месте.

– В таком случае где же он, черт побери?

– Нам он не докладывает.

– Тогда я позвоню.

– Еще раз извините, мэм, но не отсюда. На улице есть автомат.

Кошмар какой-то.

– А как насчет моих личных вещей?

– Их доставят вам домой.

Бэмби вновь посмотрела на охранников, круто повернулась и, выйдя на улицу, поспешно направилась к Башне. От пережитого унижения у нее горело лицо. Она так и слышала, как девицы у зеркала в туалете перемывают ей косточки. Подмазывают губки, накладывают тени на глаза и щебечут: «Слышали про нашу Бэмби? За этим наверняка что-то кроется. Что бы это могло быть?»

Слава Богу, что она не столкнулась с кем-нибудь из них. Лучше умереть.

Едва Бэмби вышла из здания «Бергли», как охранник позвонил Фейри.

– Швейцар вручил мисс Паркер уведомление, сэр.

– Спасибо. Какие-нибудь проблемы?

– Нет, сэр.

– Отлично. Если она вернется, вы знаете, как действовать.

– Да, сэр.

– Надеюсь, однако, до этого не дойдет.

– Я тоже на это надеюсь, сэр.

– Держите меня в курсе.

Фейри нажал кнопку вызова секретаря.

– Срочно вызовите ко мне мисс Тернер. Спасибо.

Для Кензи это был обычный понедельник. Она поднялась по будильнику, приняла душ, навела марафет, оделась, нацепила новомодные кроссовки «Мефисто» (прощай, «Рибок») и поспешила на работу. Кофе выпила по дороге.

В «Бергли» они с Арнольдом рассказали друг другу, как прошел уик-энд (попытка втянуть в разговор Аннализу оказалась, как всегда, неудачной), и принялись за работу.

Тут и позвонила мисс Боткин.

Направляясь в кабинет шефа, Кензи слегка волновалась. Похоже, что-то случилось, иначе зачем бы она ему понадобилась.

Мисс Боткин встретила ее со своим обычным каменным видом.

– Присаживайтесь, мисс Тернер. – Она небрежно указала ей на стул. – Мистер Фейри сейчас вас примет.

Кензи кивнула головой и опустилась на стул. Через пять минут раздался звонок, и секретарша проводила ее в святилище.

Шелдон Д. Фейри стоял за своим идеально убранным столом спиной к ней и смотрел в окно.

– Отменный денек, не правда ли, мисс Тернер? – пробасил он.

Кензи подошла и встала рядом с ним. Небо было затянуто облаками, моросил апрельский дождик.

– Вроде дождь идет, сэр, – робко возразила она.

Фейри обернулся, и его губы изогнулись в легкой улыбке.

– Отменный вовсе не обязательно подразумевает хорошую погоду, – строго заметил он.

«Это еще что могло бы означать?» – подумала Кензи, сдвигая брови.

– Вы правы, сэр.

– Присаживайтесь, мисс Тернер.

– Благодарю вас, сэр.

Она подтянула к себе изогнутое кресло черного дерева, шеф же занял свое место за массивным столом и, сплетя пальцы, сосредоточенно посмотрел на потолок. На его губах по-прежнему играла улыбка.

– Скажите-ка мне, мисс Тернер, вы верите в чудеса?

– Это зависит, сэр, от того, что вы называете чудом.

Фейри согласно кивнул и, стерев наконец с лица улыбку, строго посмотрел на Кензи.

– А что, если я скажу вам, что у нас в «Бергли» только что произошло маленькое чудо?

– Я спрошу, что это за чудо, и тогда уж решу, что отвечать.

– Понятно. Осторожность, как всегда, превыше всего. – С довольным видом он надавил на кнопку вызова секретаря. – Мисс Боткин?

– Да, сэр?

– Можете рассылать меморандум по отделам.

– Слушаю, сэр.

Фейри уперся локтями в ручки вращающегося кресла и побарабанил пальцами по столу.

– Скажите, мисс Тернер, будь в моих силах выполнить одно ваше пожелание, о чем бы вы попросили?

– Боюсь, вы застали меня врасплох, сэр. Надо подумать.

– Да бросьте вы, чего скромничать? Чего мы все здесь хотим? Власти. Положения. Повышения в должности, что, естественно, предполагает хорошую прибавку к жалованию.

– Я так понимаю, мы возвращаемся к вопросу о чудесах, – улыбнулась Кензи.

– Чудеса время от времени тоже случаются, – мягко откликнулся он.

Кензи промолчала.

Фейри некоторое время задумчиво смотрел на нее, потом потянул на себя ящик и перебросил Кензи лист бумаги.

– Пока мы тут с вами беседуем, копии этого документа рассылаются по всем отделам учреждения.

Кензи опустила глаза на официальный бланк с внушительной тисненой печатью.

Аукционный дом «Бергли»

Основан в 1719 году

3 апреля 1995 г.

Всем сотрудникам

От Шелдона Д. Фейри

Выражая сожаление по поводу внезапной отставки мисс Барбары (Бэмби) Паркер, мы в то же время рады сообщить, что на должность руководителя отдела картин и рисунков старых мастеров назначена мисс Маккензи Тернер. Назначение вступает в силу немедленно. От имени сотрудников «Бергли» я хотел бы первым поздравить мисс Тернер с новым назначением и выражаю уверенность, что все ее коллеги будут рады сотрудничать с ней.

Шелдон Д. Фейри.

Некоторое время Кензи сидела не шевелясь.

– Э-э, большое спасибо, – вымолвила она наконец, поднимая глаза на Фейри. – Так, выходит, Бэмби ушла в отставку?

– Это возрождает веру в человечество, не так ли? – Вопреки обыкновению Фейри даже засмеялся.

– Именно так, сэр.

– Ну что ж, я не сомневаюсь, что вы станете достойной преемницей мистера Споттса.

Давая понять, что свидание закончено, Фейри поднялся и обошел стол.

– Примите мои поздравления, мисс Тернер. – Фейри тепло пожал ей руку и повел к двери. – Как видите, чудеса все же бывают.

– Похоже на то, сэр.

От Кензи не ускользнуло, что шеф тактично обошел все, что связано с «отставкой» Бэмби.

Едва вернувшись домой, Бэмби ринулась к телефону и набрала секретный номер Роберта.

Автоответчик сообщил, что номер изменился. Бэмби немного подождала, но это был конец записи.

Наверное, не туда попала, решила она и снова набрала номер.

Тот же результат.

Обеспокоенно сдвинув брови, она позвонила на станцию.

– Сожалею, мэм, – ответил оператор, – но этот номер не зарегистрирован.

– Но у меня сроч...

Оператор повесил трубку.

Вне себя от ярости Бэмби позвонила в секретариат Роберта, но дальше помощника не пробилась.

– Прошу прощения, мэм, но мистера Голдсмита нет на месте. Быть может, что-нибудь передать?

Бэмби ушам своим не верила.

«Мне дали отставку, – мелькнуло у нее в голове. – И даже не попрощались. Дерьмо! – Ее глаза наполнились слезами. – Мог бы сам сказать!»

Она яростно швырнула аппарат в стену.

Для начала Дина примерила черно-белый костюм от Шанель.

Слишком официально, решила она.

Попробовала шелковую мини-юбку от Валентино.

Чересчур легкомысленно.

Последовал красный чесучовый пиджак от Сен-Лорана.

«Но я же не на обед собралась».

Свободная вельветовая блуза и расклешенные брюки от Лакруа.

Опять не то.

Все не в масть.

Наконец, посмотрев, словно в поисках вдохновения, на картину Бальдини, Дина остановилась на длинном, до полу, желтом шелковом платье с причудливым узором. Настоящий шедевр моды рубежа веков.

Как раз то, что нужно.

Так, теперь косметика. Совсем немного. Отлично.

Перейдя в гостиную, Дина уселась в позе отдыхающей герцогини из Музея восковых фигур мадам Тюссо: вид томный, расслабленный, нога закинута на ногу, и только кончики туфель высовываются из-под подола платья. На коленях – томик стихов.

Джулио откашлялся.

– К вам мистер Голдсмит, мадам.

– Спасибо, Джулио. Проводите. – Она взяла с колен книжицу и сделала вид, что поглощена чтением.

Два дня и три ночи прошло с тех пор, как Дина настояла на раздельном проживании, и этого времени ей вполне хватило, чтобы взвесить все плюсы и минусы сохранения брака.

Плюсы – богатство, власть, положение.

Минусы... Минус, собственно, один: некрасивый, неотесанный мужлан со специфическими сексуальными наклонностями.

Но в этом нет ничего нового.

К тому же, хотя вышла Дина за Роберта исключительно по расчету, со временем она, что ни говори, привязалась к нему, при всех его недостатках.

Нельзя было также игнорировать то обстоятельство, что она упорно – видит Бог, как упорно! – работала, чтобы достичь своего нынешнего положения в обществе. На это ушли годы – почти десятилетие.

Так что же, все коту под хвост? Из-за какой-то там Бэмби Паркер?

Ни за что, решила Дина, лучше вскрыть себе вены.

И вот что еще надо иметь в виду. У них с Робертом нет брачного контракта. И это ей позволяет диктовать свои условия.

О чем ему прекрасно известно.

– А ну, прочь с дороги, бездельник! Сам справлюсь! – донеслось до Дины из вестибюля, и в гостиную, яростно пыхтя, ввалился Роберт.

– В своем репертуаре, – кисло улыбнулась Дина.

– К черту! – Роберт злобно зыркнул в сторону двери. – Что он о себе думает? Этот негодяй позволил себе держать меня в вестибюле! А там полно людей! Между прочим, за номер плачу я.

– Но живу в нем, – мелодично пропела Дина, – я. А теперь, может, успокоишься и выпьешь чего-нибудь?

– А что, в этом есть необходимость? – ворчливо спросил Роберт, уже приближаясь к бару.

– Как знать, – неопределенно откликнулась Дина.

Он плеснул себе виски, отпил глоток и принялся расхаживать по комнате с бокалом в руках.

– Ну? Ты звала – я пришел. Что дальше?

– Присядь для начала. У меня от твоей беготни в глазах рябит.

– Вот так меня, стало быть, встречают в собственном доме? – обиженно пробурчал Роберт.

– Я бы не назвала это возвращением домой. – Дина решила, что все надо поставить на свои места. – Просто я хочу с тобой поговорить.

– Так в чем дело? Говори. – Он сел на диван напротив Дины. – Итак, что ты решила?

– Как обычно, сразу быка за рога, – вздохнула она.

– Просто у меня полно дел.

– Знаешь, милый, у тебя было бы еще больше дел, а денег куда меньше, потребуй я развода.

При этих словах Роберт, как она и рассчитывала, поутих, и это дало ей возможность спокойно его разглядеть. На вид это был все тот же прежний Роберт. Старый, вечно всем недовольный ворчун. Но за привычной оболочкой Дина уловила нечто новое.

Только что именно?

И вдруг она поняла.

Настороженность и беспокойство, чего раньше за ним не водилось.

– Я серьезно все обдумала, – сказала она. – Не только эту конкретную ситуацию, но и вообще наши отношения.

– Ясно, ясно. – Он нетерпеливо покатал во рту сигару. – Ну и...

– Что «и»? Как говорится, леопард не меняет раз выбранной тропы.

– Да, но человек не животное.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать.

– Слушай, Дина, – его грубый голос заметно смягчился, – мы ведь неплохо с тобой ладили, а?

– До тех пор, пока не появилась некая молодая особа.

– Это теперь дело прошлое.

– Возможно. Но она не одна на белом свете.

– О Господи, Дина, – взорвался Роберт, – может, хватит?

Он вскочил на ноги и заметался по комнате так, словно ему не терпелось отсюда вырваться.

– Слушай, я выполнил все твои условия! – зарычал он. – Уволил ее. Со дня на день она съедет из Башни. И еще я веду себя примерно, как школьник.

Он выпустил густую струю голубого дыма.

– Ну чего тебе еще надо?

– Уверенности.

Роберт яростно поскреб затылок.

– Слушай, я отнюдь не горжусь тем, что сделал, – виновато сказал он. – И принять вид, будто ничего не произошло, тоже не пытаюсь. Мне действительно очень стыдно.

Он умоляюще посмотрел на нее.

– Ну что еще я могу сказать?

– Что ж, это, несомненно, шаг в правильном направлении.

– Шаг! Да пойми же ты, я скучаю по тебе!

Он перестал расхаживать, вынул изо рта сигару и ткнул ею в сторону Дины.

– Да, да, скучаю! – У него неожиданно сел голос. – Честное слово, мне страшно жаль. Меньше всего мне хотелось бы причинить тебе боль. Потому что...

Он тяжело вздохнул, переступил с ноги на ногу и уперся взглядом в пол.

– Потому что я люблю тебя, – едва слышно вымолвил он.

Дина удивленно посмотрела на него. «Я люблю тебя». Он действительно сказал эти слова. «Я люблю тебя». А теперь краснеет и смотрит на нее и впрямь как школьник.

«Вот это да! – подумала Дина. – Чудеса, да и только!»

Если только ей не изменяет память – а раньше она ее не подводила, – Роберт впервые произнес в ее присутствии эти три магических слова. И как бы неловко это у него ни получилось, она не могла не быть тронута.

Чувствуя, что ее злость куда-то уходит, Дина с улыбкой посмотрела на мужа.

– А вот это уже по-настоящему большой шаг.

– Правда? – Роберт так и подпрыгнул. – Значит, ты даешь мне новый шанс?

– Не тебе. Нам, – подчеркнула она.

– Вот это здорово! – Лицо у него разгорелось, как рождественская елка. – Ты об этом не пожалеешь, – пообещал он.

– От души на это надеюсь.

– Стало быть, я могу вернуться?

– Да, только помни, что испытательный срок продолжается. И если я хоть раз замечу, что ты смотришь не в ту сторону... – Дина решила, что можно не продолжать.

– Ни за что!

– Разумное решение, – строго сказала Дина.

Роберт бросил взгляд на часы.

– Вот черт, опаздываю.

– Да ты у меня настоящий романтик, милый, – вздохнула Дина.

– Надо зарабатывать денежки для моей девочки. – Он тяжело затопал к двери.

– Что поделаешь, – расплылась в сияющей улыбке Дина. – Да, кстати, коль уж о том зашла речь... Мистеру Можардиано для продолжения ремонта нужны два миллиона. Проследи, милый, чтобы их перевели немедленно.

Вот черт, еще два куска! У Роберта чуть сигара изо рта не выпала.

– Слушай, что этот малый делает с деньгами? – осведомился он. – Жует?

«А впрочем, – мысленно махнул рукой Роберт, – черт с ним. Что такое лишние несколько миллионов? Мелочь». Развод стоил бы ему не меньше четверти миллиарда. Так что можно считать, он дешево отделался.

Бэмби услышала звонок в дверь, и ее сердце подпрыгнуло.

Роберт!..

Уверенная, что это именно он, пришел сказать, что все случившееся – глупое недоразумение, она кинулась к выходу.

Что за...

На пороге стоял вовсе не Роберт, а управляющий зданием.

– В чем дело? – резко бросила Бэмби.

– Прошу прощения, мисс Паркер, но на вас жалуются. Боюсь, вам придется покинуть это помещение, тем более что и документы аренды оформлены не должным образом.

Она ушам своим не верила. Кошмар продолжается!

Неужели этому не будет конца?

– Кто жалуется и на что? – отрывисто спросила Бэмби.

Управляющий неловко откашлялся.

– Как вам известно, мы в Башне не любим выставлять свою жизнь напоказ...

– Да пошел ты! – Бэмби захлопнула дверь и, бессильно прислонившись к косяку, закрыла глаза.

«О Господи, неужели все это наяву? И куда же мне теперь деться? Что делать?»

Бэмби была полностью выбита из колеи.

Но не надолго. В конце концов она из тех, что всегда выплывают на поверхность.

На следующее утро Бэмби перебралась к Лексу Баггу.

Глава 56

– Отчет у меня перед глазами, – сказал Карл Хайнц в трубку. – Остались кое-какие мелочи, а так все в порядке, осложнений не предвидится.

Он бросил взгляд через открытую дверь. В соседней комнате Зандра беспокойно расхаживала у окон, то и дело поглядывая на мокрый асфальт Вандомской площади.

Она явно взволнованна, этого он не мог не заметить. И продолжается это уже несколько недель, причем чем дальше, тем хуже. И это он тоже прекрасно видел. Чем бы Зандра ни была занята – ела, одевалась, ходила по магазинам, просто разговаривала, – глаза у нее беспокойно горели, а мысли блуждали где-то далеко. Ее явно что-то угнетало.

Но что бы это ни было, надо набраться терпения и ждать. Это Карл Хайнц тоже успел усвоить, ибо сколько уж раз – и без всякого успеха – пытался вывести ее из этого состояния.

– Можете заверить мистера Ясахари, что сколько-нибудь серьезных расхождений у нас нет, – продолжал он. – А мелкие детали обсудим при встрече на Гавайях.

Заканчивая разговор, Карл Хайнц снова посмотрел на жену. Она теперь стояла у окна.

Апрель в Париже, подумал он. Обычно деревья уже в цвету, небо голубое, солнечное, влюбленные прогуливаются по набережным Сены, в Булонском лесу, в Люксембургском саду.

Вместо всего этого с самого их приезда беспрестанно льет дождь.

К чему бы это?

Зандра вновь нервно принялась мерить шагами комнату, сложив руки на груди.

«Я ей нужен, – подумал Карл Хайнц. – Нужен сейчас».

– Передайте мистеру Ясахари мои наилучшие пожелания и скажите, что я с нетерпением жду встречи с ним. – Он повесил трубку и, стремительно поднявшись, прошел в соседнюю комнату. – Зандра!

Она остановилась и посмотрела на мужа.

Он подошел к ней и мягко обхватил за плечи.

– Что с тобой, дорогая?

– Понимаешь... – Она зябко передернула плечами и тесно прижалась к нему. – Даже не знаю, как тебе объяснить. Может, все дело в беременности? У всех так.

– Вряд ли, милая. – Он покачал головой. – Тут что-то другое. И мы оба это знаем.

Она неожиданно отвернулась. Ее лицо исказилось.

– Может, все же поговорим? – мягко предложил Карл Хайнц.

Зандра тяжело вздохнула.

О Господи, как же ее жаль! Как отличается эта Зандра от сияющей невесты в Аугсбургском соборе, и от новобрачной во время медового месяца, и от неутомимой покупательницы, для которой что модные салоны, что кондитерские лавки – только налетай!

Куда же делась та Зандра?

– Да, давно пора поговорить.

Карл Хайнц обнял жену, бережно усадил на низкую изящную кушетку и, подойдя к бару, наполнил два бокала.

– Прошу.

– Что это?

– Немного шнапса. Хорошо успокаивает нервы.

Зандра покачала головой:

– Я же беременна.

Он поставил бокалы на кофейный столик и, присев на ручку кушетки, ласково растрепал ей волосы. Она положила ему голову на плечо.

– О Господи, какой, наверное, безнадежной занудой я тебе кажусь!

– Ну что за ерунда. – Он поцеловал ее в макушку, продолжая поглаживать по голове.

– Никакая не ерунда. Не представляю, как можно жить с такой женщиной.

– Зандра, – мягко заговорил он, – ну почему бы тебе не поделиться со мной? Пожалуйста. Безвыходных положений не бывает, всегда можно что-нибудь придумать.

Она криво улыбнулась. Бедный Хайнц. Такой добрый. Такой ласковый. Но как же ему объяснить? Такое бывает только с женщинами. Только в женщинах вспыхивает искорка новой жизни. Только они рожают. Мужчине этого не понять.

– Все дело в ребенке, так?

– Да, конечно. – Зандра резко вздернула голову.

– Ты его не хочешь?

Она дернулась, как от удара. О, Хайнц, Хайнц, ну как же можно так ошибаться?

– Как раз наоборот, – тихо сказала она. – Совсем наоборот. Хочу, да еще как! Больше всего на свете.

Карл Хайнц встал перед ней на колени и прижался лбом к ее животу.

На глазах у Зандры выступили слезы, она глубоко вздохнула и с видимой неохотой заговорила:

– Понимаю, что веду себя, как последняя эгоистка, мне ужасно стыдно перед тобой, и все равно ничего не могу с собой поделать. Меня мутит при мысли о том, как... Словом, это несправедливо по отношению к ребенку.

– Что несправедливо? – непонимающе посмотрел на нее Карл Хайнц.

– Ведь это же была сделка. Ну как ты не можешь понять? А рождение ребенка – не скачки, на которых выигрываешь. Или проигрываешь. Я знаю, что тебе нужен сын, и только сын. Но, милый... это в любом случае наш ребенок. Мой и твой! Наша кровь и плоть.

– Ну да. – Он нежно улыбнулся и погладил ее по щеке. – А как же иначе?

– И я уже его чувствую. Понимаю, еще рано, но я уже мать.

Карл Хайнц по-прежнему улыбался.

– Про договор я не забыла, но сейчас мне совершенно все равно, кто родится – мальчик или девочка. Но если девочка, то что с ней будет? То есть, конечно, я хочу, чтобы это был сын, честное слово, хочу, больше всего на свете. Нет, нет, это не важно, совсем не важно. Милый, я уже люблю его... или ее. – Из глаз у нее хлынули слезы. – Я мечтаю только об одном – чтобы у нас родился нормальный здоровый ребенок. Неужели я хочу слишком многого?

Зандра помолчала и обиженно шмыгнула носом.

– Ну скажи же хоть что-нибудь, милый!

– А что говорить? Неужели ты не понимаешь, что и я люблю нашего ребенка?

– Правда? – Голос у Зандры дрогнул.

– Ну разумеется. И я молю Бога, чтобы нам троим было хорошо.

– Но, Хайнц, милый, не могу я, просто не могу... – Зандра на секунду остановилась и набрала полные легкие воздуха. – Не могу позволить, чтобы нашего маленького тыкали какими-то там инструментами. Да, конечно, прошло всего несколько недель, но вдруг он уже научился ощущать боль? А риск какой? Доктор Розенбаум утверждает, что всего один-два процента, но есть врачи, которые, по его же словам, называют другую цифру – восемь. Не говоря уж о том, что пусть это и маловероятно, но может случиться выкидыш, или будет поврежден плод, или занесена инфекция.

Зандра рыдала во весь голос.

– Но даже будь гарантия стопроцентной и даже если выяснится, что это девочка, аборта я все равно не хочу!

– А об этом никто и не говорит, – мягко возразил Карл Хайнц.

– В общем... я на все готова, лишь бы не нанести ущерба ребенку.

– Ты что же, совсем не слушаешь, что я говорю?

– Так ты... не против? – Глаза у Зандры расширились. – То есть я хочу сказать, даже если выяснится, что это девочка, ты...

– Буду счастлив. Ведь это наша девочка.

– Да, но наследство...

– К черту наследство... У меня и своих денег достаточно. Как-никак двести миллионов.

– Так много?!

– К тому же, – улыбнулся он, – когда зарабатываешь деньги для семьи и самому кое-что перепадает, не так ли? Так что ни о чем не волнуйся.

– Постараюсь, – сквозь все еще не высохшие слезы улыбнулась Зандра.

– И обещай мне, любимая.

– Да?

– Отныне, если что-то тебя гнетет, не держи это в себе, а поделись со мной. Умоляю. Ведь это и мой ребенок.

Зандра была готова зацеловать его до смерти.

– Мне так хорошо! – воскликнула она. – Ты сделал меня по-настоящему счастливой.

Они обнялись, тесно прижались друг к другу и, казалось, застыли так навеки – памятником самой жизни.

Зазвонил телефон, но Карл Хайнц не обратил на это ни малейшего внимания.

На пороге, деликатно откашлявшись, появился Йозеф.

– Ваше высочество, на проводе мистер Ясахари, – сказал он по-немецки.

Карл Хайнц даже не повернулся.

– После, – бросил он. – И закройте, пожалуйста, дверь, Йозеф.

– Может, все же возьмешь трубку? – спросила Зандра. – А вдруг что-то важное?

– Сейчас для меня во всем мире есть только две важные вещи. Теперь я знаю это точно. Ты и наш ребенок.

И оба залились слезами счастья и радости.