Текст книги "Вспышка. Книга вторая"

– Тебе не придется в этом убедиться, – парировал Наджиб.

В эту минуту обрушился еще один стеллаж. Он упал как раз между ними, взметнув к потолку целую стену огня и заставив Наджиба отшатнуться. Сквозь огненную пелену ему была видна дьявольская фигура Абдуллы. Его выкрики перекрывали яростный рев пламени.

– Ты умрешь, Наджиб! Вы все умрете! Девчонка и ее семья! Все вы! Приказ уже отдан! Мои люди уже выполняют его!

– Ты лжешь! – зарычал Наджиб. – О, Аллах, сделай так, чтобы это оказалось неправдой! – Даже на пороге смерти ты продолжаешь лгать!

Абдулла разразился пронзительным хохотом.

– Ты никогда не узнаешь правду! – Хохот превратился в завывания. – Ты ведь так и не узнал, что это я застрелил Иффат, а не евреи!

– Ты?!

– Ты был мне нужен, а возложив вину на евреев, я заручился твоей преданностью!

Это откровение заставило Наджиба пошатнуться. Все эти годы он разжигал в себе ненависть к семье Дэлии и всем евреям, а оказалось, что это хладнокровное убийство совершил Абдулла!

Ярость ослепила Наджиба. На мгновение его охватило непреодолимое желание броситься в эту огненную пелену и задушить Абдуллу голыми руками.

«Идиот! – вдруг спохватился он. – Абдулла уже мертвец, а если ты не выберешься из этого могильника на крышу, то сам превратишься в мертвеца!»

Сбросив с себя оцепенение, он повернулся и бросился в фойе. Взлетев по лестнице на мезонин, он побежал по бесконечным коридорам мимо пылающих комнат. Началась гонка со временем. Ему не нужно было смотреть на часы – его сердце отбивало секунды: 1.04…1.03…1.02…1.01…

– Еще минута! – прокричал пилот. – Мы даже этого не можем себе позволить. Сейчас тут все взлетит на воздух!

Дэлия посмотрела вниз. Она стояла на коленях, держась руками за боковины дверного проема, и, рискуя свалиться, высовывалась как можно дальше из кабины. Вертолет завис футах в двадцати над крышей дворца, и его винты вздымали с нее целый смерч черного дыма. Оранжевые языки пламени вырывались отовсюду – казалось, они хотят слизнуть вертолет.

– Видите что-нибудь? – крикнул пилот.

Дэлия ответила молчанием. Ее горящие глаза шарили по крыше, отыскивая Наджиба. Его там нет. Там никого уже нет в живых.

– Извините, леди, – опять крикнул пилот, – нам пора! Становится слишком жарко!

– Нет! – закричала Дэлия. – Он жив! Я знаю, что он жив! Мы не можем оставить его там! Лучше я умру первой!

– А про меня вы забыли? – прокричал он в ответ. Я не хочу подпалить свою задницу! Надо возвращаться! Пора!

– Вон он! – взволнованно закричала она. – Я видела его!

– Где?

– Вон там, внизу… Она показала пальцем и раздраженно простонала. – Черт! Из-за дыма ничего не видно!

– Послушайте, леди…

– Вот он! Видите? – Она показала направо. Пилот вытянул шею и скосил глаза. Действительно, в просветах между клубами дыма он увидел размахивающую над головой руками человеческую фигуру.

– Ну? – крикнула Дэлия. – Чего вы ждете? Спускайтесь, давайте возьмем его!

– Мы не сможем сесть. Крыша не выдержит!

– Что же делать?

– Там за сиденьем – трос. Бросьте его ему. Он уже закреплен.

Дэлия перегнулась назад и нащупала трос, свернутый в бухту. Она выбросила его за борт.

– Хватайтесь! – закричал пилот и направил вертолет к тому месту, где они в последний раз видели Наджиба.

Дэлия снова высунулась из кабины. Куда он подевался? Дым уже не такой густой. Наджиб должен быть там…

Ну вот же он! Прыжками несется к тросу, а крыша трескается и проседает у него под ногами…

Дэлия с безмолвным ужасом наблюдала за происходящим.

Крыша провалилась внутрь здания!

– Наджиб! – закричала она, заметив, как он пытается ухватиться за трос.

На долю секунды она увидела его силуэт на фоне огромной огнедышащей дыры, затем послышался чудовищный рев, как будто адский огонь вышел на поверхность земли. Вертолет взмыл вверх и полетел прочь от дворца.

Дэлия зажмурила глаза. Слишком поздно! О, Наджиб, Наджиб…

Когда вертолет приземлился на краю взлетной полосы, она все еще рыдала, так и не открыв глаз. Шум винтов стих, и до ее слуха донесся рев разогреваемых двигателей самолета. Дэлия уже забыла о собственном спасении. Она хотела быть там, вместе с ним. Там их уже ничто бы не смогло разлучить.

Чьи-то ласковые руки разжали ее пальцы, сжимавшие поручни, и негромкий и очень знакомый голос произнес:

– Дэлия! Дэлия! Все в порядке, любовь моя. Дэлия! Посмотри на меня, дорогая.

Сердце у нее перестало биться.

Сильные руки обхватили ее, и она медленно открыла глаза. Камуфляжный грим на лице Наджиба смешался с копотью и сажей, покрывавшей его с головы до ног; его волосы и брови были опалены, придавая ему вид сумасшедшего ученого, попавшего под действие электротока в результате собственных опытов.

Сердце у нее застучало. Значит, он все-таки ухватился за трос! У нее вырвался радостный крик. Он был жив! Желая убедиться в том, что это не призрак, она обхватила его руками.

– Нам надо спешить, – вмешался пилот. – Самолет уже готов к взлету.

Дэлия обернулась и посмотрела на стоявший вдали изящный серебристый самолет. Пилот был прав. Самолет уже весь содрогался, готовясь взлететь, – казалось, тормоза едва удерживали его на взлетной полосе.

Он находился в логове драконов.

Потоки огня ревели, как миллионы диких зверей, а кипящий свет был ярче тысячи взорвавшихся солнц. Расплавленные золотые силуэты, похожие на дервишей, плясали вокруг Абдуллы – их развевающиеся одежды трепетали и плыли по воздуху, предлагая ему свои смертоносные объятия.

Рев пламени звучал в его ушах, подобно многоголосому хору, и, глядя сквозь прозрачные огненные одеяния извивающихся танцоров, он увидел очертания золотой лестницы, а еще дальше – за камфорным паром, поднимавшимся из кипящего фонтана, – можно было разглядеть желанные очертания высоких золоченых дверей.

Это были золотые врата в Рай. Чувство экстаза охватило его.

В его мозгу звучала божественная Прелюдия. Именем Аллаха, Сострадающего и Милосердного. Благословен Аллах, Отец Мироздания, Сострадающий и Милосердный, Царь Судного Дня!

Забыв о чудовищном жаре, Абдулла вытянул вперед руки, приветствуя мелькающие языки золотого пламени, охватившего его рукава. Не опуская рук, он медленно и торжественно двинулся вперед к золотой лестнице, ведущей в Рай. Его переполняла радость и утонченная боль; тысячи оргазмов пронзили его тело. Он чувствовал, как священный огонь очищает кипящую кровь, жадно взбираясь вверх по его ногам.

Внезапно небеса взорвались у него над головой, звезды разлетелись в стороны, волны огненных океанов сомкнулись, и драконы повернули к нему свои пасти и заревели.

Абдулла закричал, как безумный, когда его расплавленная плоть начала, подобно воску, сползать с его костей. Сейчас, в это осязаемое мгновение перед смертью, он понял, что обманут. Эта дорога не ведет в царство вечного блаженства!

В этот Судный День Аллах ввергнул его в кипящий котел адского пламени.

Они уже почти ступили на трап, когда взрыватели сработали и дворец взлетел на воздух. На мгновение небо озарилось такой вспышкой, что стало светло как днем. Наджиб повалил Дэлию на землю и прикрыл своим телом. Ударная волна прошла над ними, заставив самолет покачнуться и подняв на мгновение целую песчаную бурю.

Последовавшая за ней тепловая волна была жарче, чем полуденный зной. В радиусе полумили разлетелись обломки; трубопровод, проложенный в песках, загорелся, превратившись в извивающуюся сплошную завесу огня.

Дэлия медленно встала на колени и огляделась. Дворца больше не существовало. Наджиб помог ей подняться, и вместе они пробежали последние несколько шагов, отделявших их от готового взлететь самолета.

«Боинг-727» начал снижение и прошел через белую гряду облаков, чтобы выйти на финишную прямую перед посадкой в аэропорту Ньюарк Интернэшнл. Тринадцатичасовой перелет из Тель-Авива подходил к концу. Этот полет был не похож ни на один из тех, что Дэлии приходилось совершать прежде, – она улыбнулась при мысли о том, что ей легко будет привыкнуть к такому образу жизни. Большую часть перелета они с Наджибом провели в огромной роскошной кровати в хвостовом отсеке самолета. Нет лучшего способа скоротать тысячемильное путешествие, чем заниматься любовью и спать.

Тем не менее она была не прочь снова оказаться на земле. Ей хотелось обратно в Нью-Йорк, чтобы Наджиб внес ее на руках в новый дом, – целых четыре этажа в Трэмп Тауэр. Первое, что она сделает, отправит домой всю прислугу и останется с ним вдвоем на целую неделю. Она и он. И больше никого.

Отдых им не помешал бы.

Последние пять дней были довольно напряженными. Сначала пресса одолевала их, затем последовала вынужденно отложенная свадьба Ари и Сисси, и, наконец, ее родители экспромтом организовали вечеринку в честь ее помолвки с Наджибом. Ей было приятно, что Тамаре понравился Наджиб, и она была благодарна друзьям своих родителей за то, что, хотя они и не слишком радовались по поводу ее замужества с арабом, но, по крайней мере, примирились с этим фактом.

Когда наконец они сели в самолет, сбылась ее мечта: остаться вдвоем с Наджибом.

Рядом с ним она чувствовала себя спокойно и безопасно. Интересно, это чувство всегда останется с ней или со временем угаснет? Дэлия засмеялась. Самое главное – принадлежать только друг другу, остальное не важно.

Она повернулась к нему и обеими руками сжала его ладонь. Он был так красив и нежен, но она знала, что под этими благородными чертами скрывается стальной характер. Если бы не он, ее уже не было бы на свете. Страстный, чувственный, сильный; он был мужчиной, который не будет прятаться за ее юбки. Ей не надо было опасаться, что наступит момент, когда кто-нибудь назовет его мистером Боралеви.

– Знаешь, о чем я сейчас подумала? – спросила она его.

– Ты, наверное, думала о том же, о чем и я? – ответил Наджиб, усмехаясь.

– М-м-м… – Она улыбнулась и прижалась к нему. – Наверное.

Он вздохнул.

– К сожалению, наши топливные баки почти пусты. Этот самолет не может лететь без дозаправки более тринадцати часов. Иначе я предложил бы совершить несколько кругов над городом.

Она погрозила ему пальцем.

– В таком случае, ты – мой должник!

– Как только мы попадем домой! – страстно пообещал он. Затем улыбнулся. – Уже недолго осталось. Таможня – пустая формальность, а затем – в машину, через мост и вверх на лифте. Тридцать минут. Ну, сорок. В зависимости от уличного движения. – Он опять улыбнулся. – Как ты думаешь, у тебя хватит терпения?

Она фыркнула и отвернулась.

– Придется подчиниться обстоятельствам… Пройдя через таможенный контроль, они увидели, что их встречают.

– Эй, Дэлия! – пронзительный голос с бруклинским акцентом принадлежал Пэтси Липшиц; ее не мог заглушить даже шум двигателей взлетевшего в этот момент самолета.

– О, не может быть. – Дэлия была в панике. Жерома и Пэтси она узнала довольно легко, но…

Она пригляделась повнимательнее. Да, это на самом деле была Клео. Дэлия взвизгнула от удовольствия и бросилась ей навстречу.

– Мисс Клеопатра, лапочка! – крикнула она, обнимая ее. – Я тебя сразу и не узнала!

За эти три недели Клео действительно изменилась до неузнаваемости. Ее небрежный стиль больше не существовал. Косички, просторные, мужского покроя, штаны и футболки с короткими рукавами, составлявшие главную часть ее гардероба, остались в прошлом. Дэлия прежде никогда не видела ее одетой в платье. Глядя на нее, облаченную в одежды настоящей леди, она потеряла дар речи.

Клео выглядела шикарно – начиная от изящного черного тюрбана, украшенного черным пером длиной в целый фут до прекрасно скроенного черно-синего платья от Жан-Луи Шеррера и черных лайковых перчаток. На обоих запястьях у нее звенело по три массивных золотых браслета. Она даже накрасилась, причем макияж был наложен умело, подчеркивая ее высокие скулы и придавая благородную изысканность слегка раскосым глазам.

Прошла минута, прежде чем Дэлия смогла заговорить.

– Что с тобой произошло? Куда это ты так вырядилась? На свадьбу или на похороны?

– Все эти тряпки, – коротко объявила Клео, – часть моего нового «я». – Она вытянула свою лебединую шею и захлопала ресницами. – Привыкай. В сентябре я выхожу замуж!

– Ну да? – Дэлия подозрительно прищурилась и погрозила ей пальцем. – Постой, постой! Ты? Замуж? Когда это в тебе проснулась домохозяйка? Послушай, я не помню, чтобы ты даже встречалась с кем-нибудь после разрыва с Сержем. Ты выходишь за него? Вы помирились?

– Богатая женщина, ты же знаешь, что он – это история.

– Богатая женщина? – Дэлия рассмеялась. – А я думала, что я – Белая женщина.

– Ты была ей, пока не встретила вот этого Богатого Воина. – Клео улыбнулась Наджибу и сказала: – Привет, красавчик.

Дэлия любовно обняла Клео за талию.

– Клео, познакомься с Наджибом. Наджиб – это Клео, моя лучшая подруга, доверенное лицо и иногда большая зануда!

Наджиб протянул руку для пожатия, но Клео не обратила на нее внимания, а вместо этого обняла его и чмокнула в щеку.

– А это – Жером Сен-Тесье, о котором я тебе столько рассказывала, – сухо продолжила Дэлия. – А это – Пэтси Липшиц, мой агент. А это… – Дэлия нахмурилась и беспомощно посмотрела на Клео.

– Это, – сказала Клео, подталкивая вперед упиравшегося негра, – это – Койот.

Дэлия уставилась на высокого чернокожего мужчину, а затем перевела удивленный взгляд на Клео.

– Это не тот самый Койот, который…

– Тот самый, – радостно кивнула Клео. – Ну, как он выглядит? Ничего себе, а?

Дэлия взглянула на Койота попристальнее. Он слегка напоминал виденного ею однажды прощелыгу, однако трудно было поверить, что это тот же самый человек. Он был высоким, стройным, хорошо одетым и красивым. У него был вид дорогого манекенщика.

Дэлия была поражена.

– Мисс Клеопатра, дорогая, вы должны простить меня. Я будто бы побывала по ту сторону времени. Может быть, мне объяснят, что происходит?

Клео ухмыльнулась.

– Ну, пока тебя не было, ко мне явилась Пэтси. Она вообще-то хотела разузнать, куда ты подевалась, а потом мы разговорились, и она вспомнила, что на студии была нужна негритянка для исполнения роли в художественном фильме. Не успела я и глазом моргнуть, как уже подписала контракт с ее агентством.

– Ну? – спросила Дэлия. – Из этого что-нибудь получилось?

– Не-а. – Клео покачала головой. – Они не захотели меня снимать, но выяснилось, что те же продюсеры снимают сериал о преступниках для телевидения Меня направили туда для прослушивания, а Койот был со мной, и в результате его взяли, а меня – нет! Он прошел пробу и получил роль. Как тебе это нравится? Прощай, сутенерская жизнь, и здравствуй, Голливуд, а?

Дэлия… – Жером схватил ее за руку и оттащил в сторону. Как всегда, он был мрачен и задумчив. «Интересно, что я в нем такого нашла», – спросила она себя Он был довольно красив, и никто лучше нее не знал, насколько он талантлив, однако рядом с Наджибом выглядел просто шалопаем. – Нам нужно поговорить, – понизив голос, сказал он. – Прежде чем ты совершишь необдуманный поступок, я хочу, чтобы ты узнала, как я смотрю на… некоторые вещи. – Он огляделся по сторонам. – Нельзя ли нам побыть наедине? Она покачала головой.

– Извини, Жером, все, что ты хочешь сказать, можешь сказать в присутствии Наджиба.

– Ладно, – Жерому явно не понравилась эта идея, но он продолжал. – Я скучал по тебе, черт возьми! Не получив ответа, он опустил глаза, вздохнул и опять посмотрел на нее. – Послушай, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Я нашел деньги для фильма в другом месте, и мы могли бы жить и работать вместе. Что ты скажешь? Все будет как раньше.

– Извини, Жером. Как раньше не будет Многое изменилось. Изменилась я сама. Кроме того, я люблю Наджиба.

В его смехе прозвучала жестокая нотка.

– Ты шутишь! Сначала ты уходишь от меня, потому что деньги на фильм дают арабы, а теперь ты не хочешь вернуться ко мне, потому что любишь одного из них? Дэлия, ты что, меня за дурака принимаешь?

– Я так никогда не считала, но все обстоит именно так, как ты сказал. Извини, Жером. Мне правда очень жаль.

– Сука, – прошипел он и повернулся к ней спиной. Засунув руки в карманы, уставился в пространство перед собой.

Пэтси воспользовалась этой возможностью и подскочила к Дэлии.

– Ты молодец, куколка! – прокудахтала она. – Просто молодец! – Она схватила Дэлию за руку и потащила ее прочь от Жерома. – Ты знаешь, это похищение было лучшим рекламным трюком!

Дэлия уставилась не нее. Она не верила своим ушам.

– К твоему сведению, Пэтси, я прошла через настоящий ад! Это нельзя сравнить ни с каким вонючим кино!

– Конечно, конечно, – согласилась Пэтси. – Но при чем тут это? О тебе говорит вся страна. Ты – главная новость. У меня телефон перегрелся – столько сыплется предложений. Болотский из «Парамаунт» предлагает тебе шесть миллионов за один только фильм. Шесть миллионов! Как Брандо или Хэкмену. И, конечно, Жером согласился войти в долю. – Она обернулась к нему. – Не так ли, Жером? – Не дождавшись ответа, она снова затрещала: – Получается двенадцать миллионов – меньше чем за год работы. – Дэлия! – Пэтси уставилась на нее. – Ты что, не слушаешь меня?

Дэлия вздохнула.

– Я подумаю об этом, Пэтси, если решу сниматься, обещаю, что ты будешь моим агентом. Хорошо?

– Дэлия! – Казалось, Пэтси была близка к обмороку. – Что ты хочешь этим сказать? Конечно, ты будешь сниматься. Такие деньги…

– Пэтси, – усталым голосом проговорила Дэлия. – Через несколько дней я стану одной из самых богатых женщин в мире. Несколько миллионов покажутся мне пустяком. А теперь, пожалуйста…

Жером и Пэтси разом заговорили, и она уже ничего не могла понять. Дэлия догнала Наджиба. В эту минуту набежала толпа фотографов, которых кто-то наверняка проинформировал об их приезде. Дэлия взглянула на Наджиба.

Он, казалось, читал ее мысли и, наклонившись к ней для поцелуя, пробормотал:

– Мы можем вернуться в самолет и через сорок пять минут будем уже, в воздухе. А через тринадцать-четырнадцать часов окажемся на яхте…

– …и никто там до нас не доберется. – Она ослепительно улыбнулась. – О-ч-ч-чень интересно.

Смеясь, как дети, они побежали обратно через таможенный контроль к самолету.

ЭПИЛОГ

Третьего сентября 1983 года Инга праздновала свое девяностолетие. В местной газете на первой странице появилась статья о ней с фотографией, по поводу которой она очень жаловалась, говоря, что на самом деле не выглядит такой старой. А когда ее пришел поздравить мэр, она радостно сказала: «Приходите, когда мне исполнится сто лет, большое вам спасибо». Инга совершенно не утратила присущей ей живости и ясности ума.

На неделе, начавшейся в День Труда, в мотеле не было туристов. Инга специально держала Юго-Западный Мотель пустым, чтобы ее могли навестить друзья. Для того чтобы отпугнуть случайных постояльцев, над входом была зажжена видная отовсюду надпись «Мест нет». Вскоре все домики были заняты гостями по ее собственному выбору. Из Тель-Авива прилетели Тамара, Дэни, Шмария, Ари и Сисси и двое их детей, а из Ливана – родители Наджиба. Дэлия и Наджиб со своей дочкой Джэсмин, которой скоро исполнится два годика, прибыли из Манхэттена.

Они прилетели тихо, даже скрытно, на самолете Наджиба, чтобы не привлекать внимание прессы.

Предполагался скромный семейный праздник. На нем не было ни официантов, ни музыкантов, и никого из местных, кроме Оты, которая согласилась управлять мотелем только из уважения к возрасту Инги. Застолье состоялось в самом большом помещении – кухне Инги, – куда сумели втиснуться все приглашенные. Под потолком были развешаны вырезанные из бумаги разноцветные гирлянды, а Сисси задрапировала красивой тканью простые обеденные стулья, которые Инга не разрешила выносить. Тамара украсила спинки стульев матерчатыми бантами, а Дэлия расставила огромные, похожие на ведра, емкости с пышными букетами цветов.

Ассортимент поданных блюд был поистине международным. Сисси приготовила свое «фирменное» еврейское блюдо – белую рыбу, суп с клецками и красную капусту, а мать Наджиба поджарила ногу ягненка на ближневосточный манер и приготовила бистеллу. Вкладом Оты была курица, зажаренная по-южному, кукурузный хлеб и сосиски в тесте – для детей. Наджиб привез корзину восточных сладостей и две огромные банки икры – осетровой и белужьей, присовокупив к этому ящик шампанского «Дом Периньон». Тамара и Дэлия испекли и украсили именинный торт, и, хотя он получился не очень профессионально – с одного бока стекла глазурь, – все долго ахали по его поводу.

В течение всего дня и вечера семья предавалась застолью, сплетничала и кудахтала над детьми; привычная английская речь перемежалась экзотическими пассажами на иврите и арабском. В конце концов, семья представляла собой Организацию Объединенных Наций в миниатюре. Третий год подряд они собирались все вместе на Кейп-Код, чтобы отметить день рождения Инги, таким образом 3 сентября стало – пусть неофициальным – днем сбора всей семьи. Инга не была связана с ними узами родства, но она испытывала к ним не менее сильные чувства любви и привязанности и всегда ждала этого дня, хотя знала, что потом будет валиться с ног от усталости. Однако на день-два у нее сил хватало. Сейчас она была в центре этой шумной и веселой компании и самым бессовестным образом потворствовала всем выходкам детей.

Вот если бы Сенда могла все это видеть, с тоской думала Инга. Какую гордость она бы ощутила! Семейство Боралеви превратилось во что-то особенное. Она обвела взглядом собравшихся на кухне людей. Два поколения кинозвезд – Сенде бы это понравилось. А еще – один миллиардер, один археолог, и Дэни, и Шмария…

Сенда и Шмария были слишком молоды, размышляла она, и жизнь отняла их друг у друга. В иные времена и при иных обстоятельствах их любовь окрепла бы. Инга с улыбкой смотрела на трех малышей – Джэсмин, Руфь и Азу. За ними будущее; только время и Господь Бог знают, что из них получится. «Что-нибудь да получится, – подумала она. – Об этом-то я как раз могу не беспокоиться. Это у них в генах».

Слезы выступили у нее на глазах, когда мысли снова вернулись к Сенде: жаль, что она не может присоединиться к празднику и ощутить на себе эту любовь. Впрочем, ее дух, может быть, невидимо витает где-то здесь. Инга очень надеялась на то, что это так и есть.

– Инга! – Дэлия склонилась над ней. – Ты, случайно, не плачешь?

Инга подняла голову, и ее васильковые глаза заблестели.

– Ты меня слишком хорошо знаешь, Дэлия, чтобы задавать такие вопросы, – возмущенно сказала она.

Дэлия с чувством поцеловала ее в щеку.

– Солнце уже садится, мы тут собрались немного погулять по пляжу. Ну? – Она ждала ответа. – Ты идешь или нет?

– Минутку, минутку, – забормотала Инга, отворачиваясь и жалея о том, что не может остаться одна и вытереть слезы незаметно для всех.

Ота осталась в доме, чтобы зажечь свечи на именинном пироге к их возвращению, а остальные босиком побрели по пляжу, стараясь не спешить, чтобы Инга, Шмария и пожилая чета Аль-Амиров смогли поспевать за ними. Впереди бежал Хэппи, пес Инги, который время от времени с лаем плескался в воде или грыз выброшенные на берег куски дерева. В море виднелась огромная яхта, удалявшаяся навстречу золотисто-красному закату. Сисси говорила что-то Руфи и показывала на нее пальцем, а в это время малыш Аза тянул ее за юбку, требуя внимания к себе.

От этой сцены у Инги стало тепло на душе. Она напоминала произведение живописи, выполненное в мягкой манере, – картину, изображавшую мать и ее детей. Загорелая Сисси была в стиле раннего Пикассо. Ее темно-коричневая кожа свидетельствовала о многих часах, проведенных под палящим солнцем на археологических раскопках. В своей работе по поиску ископаемых древностей она была близка к международному признанию – недавно ей удалось обнаружить остатки доселе неизвестного древнего поселения в Самарии.

Инга перевела взгляд на Ари. За последние три года муж Сисси стал солиднее – он уже не тот худой подвижный израильтянин, что раньше, по-прежнему очень красив. Это был уже не юноша, а взрослый мужчина, знающий себе цену. Он упорно делал себе карьеру в израильском парламенте.

Впереди шагали Дэлия и Наджиб. Его рука обвивала ее шею, а Дэлия обнимала его за талию, их босые ноги поднимали соленые пенистые брызги. Другой рукой Наджиб поддерживал Джэсмин, сидевшую у него на плечах, держась за его волосы. Инга с удовлетворением кивнула: Дэлия и Наджиб хорошо подходят друг другу. Для того чтобы карьера каждого из них и связанное с этим долгое отсутствие не мешали их семейным отношениям, они сделали умную вещь – поселились в Лондоне на два месяца – то есть на срок съемки натурных сцен в ее последнем фильме. Это был брак ответственных, любящих и уважающих друг друга людей.

В небесах отражались разливы расплавленного золота, качавшиеся на зеленых волнах. Кружевные пенистые гребешки завивались, мчались вперед и исчезали, ударяясь о пологий берег с глубоким вздохом. Инга кивнула собственным мыслям. «Вот так и в жизни, – подумала она. – Все мы – волны. Мы появляемся там, далеко, за горизонтом, а затем движемся по жизни сами по себе».

Слыша обрывки доносившихся до нее разговоров и крики чаек над головой, она улыбалась. На мгновение времена смешались, и прошлое встало рядом с настоящим. Эти дюны вполне могут быть снежными сугробами, за которыми прячутся сказочные дворцы. Пески… снега… океаны и границы… все на свете одно и то же.

Странно, что ей понадобилось столько лет, чтобы убедиться в этом.

Отдельные эпизоды прошлого начали постепенно подергиваться дымкой и уже меньше волновали ее, чем тогда, в те времена, когда все это было реальностью. Воспоминания. Они буквально роились в ее мозгу. Шмария – такой молодой и необузданный; Сенда, попавшаяся в сети, расставленные князем Вацлавом, поставленная перед выбором: спасти Шмарию и потерять его или дать ему погибнуть и все равно потерять его. Пожертвовавшая своими корнями и своей религией ради сцены. Затем – Женева… Нью-Йорк… Голливуд. Головокружительный успех Тамары, трагическая потеря Луиса и, наконец, счастливое возвращение к своим корням и в лоно своей религии – ко всему тому, чем пожертвовала ее мать. И вот теперь Дэлия – такая непоколебимая в своих убеждениях и, одновременно, готовая нарушить все правила и пересечь все границы, для того чтобы выйти за человека, которого любит. Инга покачала головой. Прошло столько лет, и воспоминания больше не отзывались болью: время и редкие моменты счастья приглушили их.

Жизнь продолжалась.

Новые поколения волн совершали свой путь к берегу.

– С днем рождения тебя, дорогая Инга.

Свет в кухне погас и Ота гордо внесла торт, на котором трепетало пламя девяноста тоненьких свечей. И снова времена смешались в воображении Инги. Этот торт похож на одну из люстр в княжеском дворце, подумалось ей. Целые коридоры были увешаны такими, похожими на перевернутые ярусные торты, люстрами…

Голос Тамары прервал ее воспоминания.

– Ты будешь задувать свечи? Инга сурово посмотрела на нее.

– Тамара, дай мне посмотреть, как они горят, ладно? Как ты думаешь, сколько раз мне еще придется смотреть на именинный торт? – Она расплылась в улыбке и под громкие крики и аплодисменты нагнулась над тортом и стала задувать свечи. В этом ей помогали все, кроме Дэлии.

Свечки было погасли, однако через мгновение вспыхнули вновь, разгоревшись ярче прежнего. Дэлия прикрыла рот ладонью, стараясь подавить вырвавшийся у нее смешок.

В смущении все придвинулись поближе к торту и стали дуть. Свечи погасли. А затем весело разгорелись опять.

Дэлия так хохотала, что даже прослезилась.

Остальные стали дуть в третий раз, и к этому времени они уже все прямо-таки выли от смеха. Прошло целых пять минут, пока бурное веселье поутихло.

Когда смех умолк, перешли к шампанскому. «Дом Периньон» было разлито по высоким бокалам и вручено каждому персонально – настоящий ритуал. Правда, пожилая чета Аль-Амиров, будучи строгими последователями мусульманских обычаев, получила бокалы с яблочным соком и минеральной водой.

Наджиб отодвинул стул, встал и поднял бокал.

– Я хочу предложить тост, – объявил он и обратил взгляд на Ингу, которая попыталась скрыть удовольствие, строго посмотрев на него, – за эту замечательную женщину, приемную бабушку и благодетельницу нашего семейства, не будь которой, мы бы не собрались сегодня за этим столом… – Он еще выше поднял бокал. – За Ингу Мейер, самого замечательного человека среди нас!

– Ура! – крикнула Тамара.

Все чокнулись с Ингой и друг с другом и стали медленно, смакуя, потягивать шампанское. Оно было выдержанным и очень холодным.

– Спасибо, Наджиб, – сказала Инга, раскрасневшись от знаков внимания. Когда он опустился на свой стул, она добавила с притворным отчаянием: – Постарался, нечего сказать. Я чувствую себя совсем древней старухой. – И она похлопала его по руке.

– За Ингу! – Теперь настала очередь Шмарии. Он поднял бокал, выдержал паузу, заложив левую руку за спину, и посмотрел на нее. – Ты была объединяющим началом нашей семьи – в годы войны и революции, в хорошие и плохие времена. Не будь тебя, нас разметало бы по свету, и, когда мы говорим, что нам всем есть за что тебя благодарить, мы подразумеваем именно это. – Он улыбнулся ей и по ее отстраненному взгляду понял, что они оба сейчас вспоминают прошлое. Они оба видят Сенду. Воспоминания налетели на них, подобно нежному бризу, и перед их глазами встали четкие картины прошлого, как будто с тех пор прошло не шесть десятилетий, а несколько дней. Перед их затуманенным взором, как призрак, кружилась в вальсе и куда-то плыла Сенда.

Присутствующие стали по очереди произносить тосты. После того как все было сказано, был разрезан торт, разложен на тарелки с золотыми ободками и предложен гостям. Попробовав торта, гости гурьбой вышли из-за стола в соседние комнаты и вернулись, неся красиво упакованные подарки. Ингу, конечно, заставили все развернуть и посмотреть. Все это очень напоминало Рождество. Инга была в смятении.

– Ну зачем, право, не стоило этого делать! – бранила она всех. Слезы счастья катились по ее щекам. – Но я так рада, что вы это сделали!

Защелкали фотоаппараты и зажужжали видеокамеры, запечатлевшие это событие. Внезапно Джэсмин выбежала на середину и стала комично позировать снимающим. Она буквально купалась во всеобщем внимании и беспрестанно вертелась от удовольствия.

Наблюдая за своей внучкой, Тамара почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в сердце.

Вот этот природный дар – играть «на камеру», не замечая никого вокруг.

Джэсмин не на шутку разошлась, подражая телодвижениям персонажей своих любимых мультфильмов. Тамара наблюдала за ней со смешанным чувством удивления и восхищения.

Необыкновенная легкость в подражании. Естественный контакт между объективом и исполнителем.