Текст книги "Любовники"

– Тайный брак?

– Именно. Это совершают люди сплошь и рядом, и вряд ли у кого есть на то более веские причины, чем у нас.

– Не сказать никому!

– Никому – кроме Зака.

– Но почему ему? Чем он лучше других?

– Это вопрос чести. Он единственный твой родственник-мужчина. Я не могу увезти тебя тайно от него.

– Но он страшен в гневе, – упавшим голосом произнесла Саша. – Он меня убьет!

– Давай спросим у него. – Вито взглянул на часы, дотянулся до телефона и набрал номер в Малибу, где находился их офис. Через минуту Зак был у телефона.

– Привет, это я. Нет, я не об этом, меня не волнует, закруглились вы на сегодня или нет. И не говори мне, что начался прилив, даже если он смыл все снятые нами дома. И не рассказывай, что помреж разродилась тройней прямо на пляже. Послушай меня: мы с Сашей сегодня женимся, и я подумал, что тебе следует об этом знать. Угу. Угу. Угу. А почему ты сразу не сказал? Ну да ладно, мы летим в Вегас пятичасовым рейсом и приглашаем тебя с собой – будешь свидетелем, убедишься, что раввин настоящий, а не поддельный, и все такое. Почему раввин? Идиот, твоей матушке станет легче, если она будет знать, что все прошло как надо. В кошерном, так сказать, виде. Отлично! Увидимся в самолете. У тебя хватит времени вернуться к завтрашнему дню и с утра продолжить съемку. Спасибо, передам. Пока.

– Что это ему следовало сразу нам сказать? – спросила Саша, заинтригованная и одновременно восхищенная тем, с какой легкостью Вито разобрался с Заком.

– Он говорит, что в тот момент, когда он нас представил друг другу, он уже знал, что мы поженимся, только не знал, как скоро. Говорит, что всю сознательную жизнь ставит любовные сцены, так что его не проведешь. Если хочешь знать мое мнение, он слишком хвастает – задним-то умом все крепки, но это неважно, Зак все равно есть Зак. Все примечает, ничего не упустит. Да, он велел сказать тебе, что любит тебя и что ты поступаешь правильно. И что если ты посмотришь в книгу пророка Экклезиаста, то поймешь, что под солнцем не бывает ничего нового. Велел также не беспокоиться насчет мамули. Ну, это я и сам могу тебе сказать.

– Ма! Ну почему он должен мне о ней напоминать! Я сама должна была помнить! – Саша поежилась. – Ты, возможно, думаешь, что во мне не осталось ни капли здравого смысла, но я должна тебе сказать, что Татьяна Орлова-Невски имеет в нашем семействе куда больше влияния, чем папа римский на христианскую церковь. При росте четыре фута десять дюймов все ее беспрекословно слушаются. Так вот, если ты думаешь, что…

– Я ничего не думаю, с твоей «ма» все будет в порядке, – улыбнулся Вито. – Я столько слышал от Зака о ее деспотизме, что решил позаимствовать у нее кое-какие идеи для своей работы и однажды, будучи в Нью-Йорке, нанес ей визит. Мы моментально нашли общий язык, и она даже сказала, что, будь помоложе, непременно бы в меня влюбилась, а я сказал, что не возражаю, и она рассмеялась. Сказала, что не хочет искушать себя даже со мной и что мне следовало явиться к ней десятью годками раньше. Зато она позволила мне себя приподнять и поцеловать на прощание. Зак сказал, что за это мне полагается Крест за боевые заслуги.

Саша от изумления разинула рот.

– Она позволила тебе себя приподнять?! Ни одному человеку, включая Зака, не позволено ее трогать! Она так не любит, когда ей напоминают о ее росте!

– Ну, я же тогда не был членом семьи. А в следующий раз, когда я ее увижу, я подниму ее как миленькую, пусть это будет новая семейная традиция Орловых-Невски.

– Уж лучше ты ее ублажай, чем я. – Саша радовалась и удивлялась одновременно. – А теперь мне надо позвонить и убедиться, что с Нелли все в порядке, а заодно сообщить, чтобы до завтра меня не ждали.

Вито откинулся на подушки и стал смотреть, как Саша набирает номер телефона. Он не мог понять, как жил раньше, вечно гоняясь за хорошими сценариями, приобретая права на экранизацию, мучительно отбирая исполнителей и ведя извечную непримиримую войну со студиями; со всеми его полученными и неполученными «Оскарами», заработанными и потерянными деньгами, хотя, слава богу, одной «Честной игрой» он обеспечил себя до конца дней. Но какое теперь значение может иметь то, что было тогда – до Саши? В свое время это казалось ему действительно важным, это он помнил точно. Теперь же его занимали только две вещи – поесть и жениться. Неважно, в каком порядке.

Наутро, как только они с Вито пришли в себя, Саша позвонила Джиджи на работу.

– Джиджи, это Саша. Мне надо тебя срочно увидеть. Это очень важно. Может, поужинаем вместе?

– Дорогая, вечером я не могу. Приехали Коллинзы и ведут нас всех на большое пиршество по случаю успеха новой коллекции купальников.

– А обед? Джиджи, это действительно неотложное дело.

– Ну что ж, я, правда, собиралась в обед поработать, у меня накопилась куча дел… Ну ладно, давай. Что у тебя стряслось? Неудачно подстриглась? О нет, не говори только, что уволилась нянька!

– Нет, ничего такого не случилось. Просто нам надо кое-что обсудить.

– А по телефону нельзя?

– Нельзя! Встретимся в «Доминике» в час?

– Хорошо. Только у меня будет мало времени.

Саша положила трубку и повернулась к Вито.

– Хорошие новости: у нее будет мало времени. Ей надо будет быстро вернуться на работу.

– Милая моя детка, если бы ты только знала, какой у тебя испуганный вид, ты бы засмеялась. Джиджи не станет тебя есть. Это я должен бояться.

– Не похоже что-то.

Вито надел по этому случаю свой «продюсерский наряд» – один из тех безукоризненно скроенных костюмов, когда по одному только взгляду можно определить и цену, и вкус владельца. Уж что-что, а одеваться он умел – не настолько щегольски, чтобы производить впечатление человека слишком привередливого в одежде или чересчур модного, хотя рубашки он заказывал у Шарве, а галстуки и обувь являли собой маленькие шедевры. Никто не заподозрил бы Вито в том, что он тщательно продумывает свой костюм. Он взял себе за правило одеваться так, чтобы его безупречный костюм казался наугад выбранным из обширного гардероба.

– Жаль, что нет Зака, но он не может отлучиться со съемки, – вздохнул Вито, сосредоточенно завязывая галстук.

– Он бы все равно не пошел, – сказала Саша. – С тех пор как Джиджи его выгнала, он с ней не видится.

– Значит, мой шурин не показывается на людях с моей дочерью?

– Да, нас разделяет родовая вражда, хотя мы женаты менее суток. И тайный брак в данном случае ничего не меняет. – Саша скорчила гримаску. – Мне надо следить за собой, иначе Джиджи сразу поймет, что здесь что-то не так.

– Мне наплевать, что кто-то из твоих родственников не разговаривает с моими. Пусть не разговаривают хоть до конца дней, только бы нам не мешали.

– И много у тебя родственников? – поинтересовалась Саша, оглядывая себя в зеркале с головы до ног. Прическа и макияж были, как всегда, безукоризненны, костюм она выбрала очень элегантный и теперь могла с достоинством вступить в зал, полный таких же ослепительных красавиц.

Вито, высокий и сильный, был преисполнен той магической власти, которая вызывает у окружающих восхищение и зависть. Они с Сашей были удивительно красивой парой.

– Ты, Нелли, Джиджи, Зак, твоя мать и вся твоя родня, – ответил Вито.

– Они и мои родственники, так как же они могут всю жизнь не разговаривать?

– Я понял: один недостаток у тебя все же есть, – усмехнулся Вито.

– Какой?

– Ты обладаешь здравым смыслом.

Джиджи опоздала на десять минут. Метрдотель провел ее через длинный зал с зеркальными стенами в следующий – поменьше размером и уютнее.

Вито не случайно выбрал более уединенное место. Он опасался, что Джиджи не совладает со своими эмоциями, и не хотел, чтобы свидетелями бурной сцены стали многочисленные посетители ресторана.

– Саша, извини, что опоздала. Отец? Вот чудеса! Выглядишь сногсшибательно! И ты, Саша, тоже. Но слушай, пап… что ты тут делаешь? – Она расцеловала обоих и села рядом с Сашей.

– Ты ему не сказала? – шепнула она подруге.

– Что именно? – дрогнула та.

– Ну, что нам с тобой надо поговорить… Пап, нам с Сашей надо кое о чем пошептаться. Я бы ни за что не попросила тебя оставить нас на пару минут вдвоем, но у меня правда совсем мало времени.

– На самом деле… – начала Саша, но запнулась и взглянула на Вито, ища у него поддержку.

– Видишь ли, Джиджи, – объявил Вито, – Саша собиралась сама тебе преподнести эту новость, но она, похоже, лишилась дара речи, так что придется мне взять это на себя.

– Можно я сперва сделаю заказ? Что бы вы мне ни говорили, через сорок пять минут я должна быть на работе, а обедать всухомятку, как вчера, я больше не хочу. – Джиджи углубилась в меню – оно занимало не одну страницу. – Ты что заказала, Саша?

– Мы заказали сосиски из телятины и куриного мяса, а на гарнир – картофельный салат, – отозвался Вито.

– «Мы»? А тебя-то кто пригласил? Слушай, отец, ты заявился на свидание двух подружек и еще начинаешь командовать.

– Видишь ли… – опять начала было Саша и снова запнулась.

– Видишь ли, я тоже был приглашен, – сказал Вито.

– Саша, ну зачем ты это сделала? Твоя вежливость граничит с безумием. Как мы можем разговаривать при нем? Извини, отец, но ты был приглашен только из вежливости. Я тебя очень люблю, но, пожалуйста, оставь нас хотя бы ненадолго. В другой раз мы обязательно составим тебе компанию.

– Джиджи, мы с Сашей вчера поженились.

– Очень смешно. Как думаешь – китайский салат с курицей съедобен?

– Джиджи, это правда, – подтвердила Саша.

Джиджи отложила в сторону меню и уставилась на обоих, словно видела их впервые. Молчание затянулось.

– Ничего себе, – наконец тихо сказала она и повторила: – Ничего себе!

– Я понимаю, что тебе надо время, чтобы свыкнуться с этой новостью, – нарушил молчание Вито.

– Ты и Саша… Вы даже толком незнакомы! Мы с Заком еще смеялись по этому поводу. Я, должно быть, подсознательно этого опасалась, чуяла за версту, чем может дело кончиться. Вы прекрасно друг другу подходите! Просто прекрасно! Я только никак в толк не возьму, почему вас раньше не познакомила! Господи, неужели я хотела сберечь вас для себя самой, вас обоих! Какая я гадкая, жадная, ревнивая!

Джиджи говорила так громко, что взоры всех присутствующих устремились на их столик.

Наконец она успокоилась и стала допытываться:

– И давно вы знакомы? Как вам удалось держать это от меня в тайне? Наверное, это было довольно… затруднительно – встречаться, особенно в ожидании Сашиного развода…

– Мы познакомились вчера, – с затаенной гордостью объявил Вито.

– Только не надо меня дурачить.

– Это правда. Мы познакомились вчера утром, на пляже в Малибу, – уточнила Саша.

– Когда же вы успели пожениться? – изумилась Джиджи.

– Вчера вечером в Вегасе, – ответила Саша.

– Ах, как это грустно – вдвоем, без свидетелей. Но зато очень романтично! Два человека, потерявших голову в одно мгновение. Любовь с первого взгляда… – От нахлынувших разноречивых чувств она умолкла.

– Ну, на самом деле один свидетель у нас был, – упавшим голосом произнес Вито.

– И кто же?

– Мой… брат, – ответила Саша.

– Зак! Вы приглашаете на бракосочетание Зака, а меня – нет! Да как вы могли! – воскликнула Джиджи. – Я весь вечер просидела дома, вам надо было только набрать номер, и я бы в мгновение ока бьша там! Саша, как ты могла! А еще лучшая подруга!

– Но ведь это Зак познакомил нас! – начала оправдываться Саша. – Он в буквальном смысле выгнал нас со съемочной площадки, вот мы и встретились, а потом велел нам скрыться с глаз долой и обедать без него. Если бы не Зак, ничего бы не было! Уж, во всяком случае, не так быстро! К тому же Вито преисполнился чувством долга и решил, что обязан испросить благословения у кого-нибудь из моих родственников-мужчин, вот все и сошлось на Заке. А братец решил, что все надо обставить честь по чести, и настоял на том, чтобы полететь с нами в Вегас. Джиджи, ты бьша права: Зак определенно ни в чем не знает меры.

– Ну что ж… Зак вас познакомил, он был свидетелем, но прием буду устраивать я! Понятно вам?

– Яснее некуда.

– Хорошо, мы согласны, – поспешно заверила Саша.

– О господи, – от волнения Джиджи даже побледнела, – у меня ведь теперь две мачехи – ты и Билли! Саша, девочка моя, что же это такое? И… крошка Нелли – моя сестренка, а Зак – он-то мне кто? Шут с ним, знать его не желаю.

– Он шурин твоему отцу, брат твоей мачехи, тебе, конечно, не дядя, если тебя это волнует. По крайней мере, мне так кажется, – не слишком уверенно сказала Саша.

– И на том спасибо. А мы есть сегодня будем или вы отныне питаетесь воздухом?

– Сейчас сделаем заказ, – ответил Вито. – И пожалуйста, Джиджи, никому ни слова, пока мы сами тебе не скажем. Помимо Зака, ты единственная, кто в курсе дела. Мне еще предстоит объяснение с Джошем и Билли.

Когда Джиджи, молниеносно проглотив обед, оставила их наедине, Вито с восхищением произнес:

– Какая ты умница! И главное – знаешь, как надо вести себя с Джиджи. Найти такой тонкий поворот в истории с Заком – это здорово, иначе все могло бы иметь непредсказуемые последствия.

– Для того и существуют лучшие друзья, чтобы не причинять друг другу боли.

– А я думал, твой лучший друг – я, – разочарованно протянул Вито.

– Ты для меня – все.

– Значит, меня тоже ждут всякие уловки?

– Тебя, любовь моя, ждет чистая правда, и ничего, кроме правды.

– Будем считать, что первая партия сыграна? И счет в нашу пользу, – улыбнулся Вито.

– Вито, ты, кажется, хотел меня видеть? – Джош Хиллман холодно посмотрел на непрошеного гостя. – Если у тебя какие-то юридические проблемы, то есть фирмы, специализирующиеся на кинобизнесе, а мы редко имеем с этим дело.

– Мой разговор не имеет никакого отношения к бизнесу, Джош, – ответил Вито, также холодно глядя на человека, который какой-то месяц назад официально еще являлся мужем его жены.

– Тогда чем могу быть полезен? – нехотя произнес Джош. Он не мог найти разумный предлог выставить Вито за дверь, хотя ему этого очень хотелось.

– Я пришел тебе сообщить, что вчера мы с Сашей поженились.

При этих словах Джош ощутил прилив такой безумной ярости, какой не испытывал никогда за всю свою размеренную и упорядоченную жизнь. Стиснув кулаки, он выскочил из-за стола.

– Да как ты смеешь!

– Мы любим друг друга. И ты больше не имеешь на нее никаких прав, Саша сама вольна выбирать.

– Ах ты, вонючий сукин сын! Я все про тебя знаю, я знаю, кто ты такой и где ты бывал! Я знаю, как ты обошелся с Билли, и почему она тебя бросила, и как ты забыл и думать о своей дочери и не вспоминал о ней, пока ей не исполнилось шестнадцати. Я знаю, как Билли вкладывала деньги в «Стопроцентного американца» и чего ей стоили «Зеркала», и чем ты отплатил ей за своего «Оскара», и почему у нее не возникло затруднений с оформлением официального опекунства над Джиджи! Мне все о тебе известно, подонок, кровосос, мерзавец! И ты думаешь, что стоит тебе жениться на моей жене, и все переменится?

– Саша тебе уже не жена. Я понимаю, что ты чувствуешь, но она больше тебе не жена. Ты сам вынудил ее развестись. – Вито говорил спокойно и не отступил ни на шаг назад.

– На то были веские причины, Орсини, как ты скоро узнаешь.

– Я и так все знаю. Она сразу мне рассказала о своей жизни в Нью-Йорке, не откладывая в долгий ящик, чтобы потом не возникло тех проблем, что с тобой. Послушай, Джош, мы с Сашей оба понимаем, что ревность – это продолжение любви, что она естественна и по-своему простительна. Но мы отличаемся от тебя – для нас обоих старая, умершая любовь не может быть причиной для ревности. Что было, то прошло. Забыто. Старые отношения не могут жить вечно, день ото дня разъедая человека подобно раковым клеткам и убивая тем самым новую любовь. Теперь Саша принадлежит мне, и плевать я хотел, сколько мужиков спали с ней до меня. Я сделаю все для ее счастья, обещаю тебе.

– Да мне чихать на твои обещания! И нечего читать мне лекции! Неужели ты полагаешь, что я не понимаю, что ты уже давно увивался вокруг моей жены – еще задолго до того, как я узнал, что она за женщина? И неужели ты думаешь, что я позволю своей дочери расти под одной крышей с таким подонком? Я буду добиваться через суд оформления единоличной опеки, и можешь быть уверен – выиграю это дело! Саша – плохая мать, а ты-то уж точно доказал, что не можешь быть отцом, так что Нелли у вас заберут…

– Джош, успокойся! Кликни свою секретаршу, там в приемной тебя ждет еще один человек, и я хотел бы, чтобы ты с ним встретился, прежде чем будешь дальше выставлять себя в глупом виде.

– Черта с два! Ты здесь не распоряжаешься.

Вито обошел Джоша, дотянулся до кнопки селектора и позвонил.

– Пригласите ее, пожалуйста.

Открылась дверь кабинета, и вошла Билли.

– Ты была права, – сказал Вито. – Без тебя мне не обойтись.

– Тебе известно, как этот мерзавец со мной обошелся? – набросился Джош на Билли, нимало не удивившись ее появлению – настолько сильным был его гнев.

– Узнала несколько часов назад. – Билли спокойно опустилась в кресло. – И, по-моему, это чудесно.

– Билли, ты в своем уме? – заорал Джош. – Здорово же тебе промыли мозги! Да это же Вито, мужчина, которого ты сама велела навсегда вычеркнуть из своей жизни!

– Я помню, кто он такой, когда-то я так любила его, что сама сделала ему предложение. И тебя, Джош, я отлично знаю. Для меня ты дорогой и добрый друг, человек, к которому я обращаюсь за советом и помощью, которого очень ценю и без которого я бы пропала, но сейчас ты ведешь себя совсем не как Джош Хиллман, которого я знаю.

– Я и близко его не подпущу к своей дочери! – Джош продолжал кричать, словно не слыша Билли. – Он украл у меня жену, а теперь хочет украсть и дочь! Да я затаскаю его по судам, похороню под грудой счетов, я оформлю опекунство до совершеннолетия Нелли…

– Джош, сядь и успокойся. – Давненько Билли Айкхорн не говорила с ним таким тоном, и опыт многолетнего общения с нею подсказал ему, что сейчас надо сесть и слушать.

– Вы с Сашей теперь в разводе, Джош, – с нажимом произнесла Билли. – Как адвокат, ты отлично знаешь, что это означает. Ты называешь ее своей женой только потому, что ты сейчас на взводе. Сейчас в тебе говорит не тот Джош Хиллман, которому я привыкла доверять, не тот Джош Хиллман, который является столпом лос-анджелесского общества, и не тот Джош Хиллман, к которому все идут за помощью и мудрым советом.

– Билли, если ты думаешь, что меня сейчас заботит мой имидж, ты просто рехнулась! Я только хочу справедливости, я хочу заставить их страдать за все, что они мне сделали!

– Джош, давай придерживаться фактов. – Голос Билли звучал все так же властно и непререкаемо. – Ты жаждешь справедливости? Ты? А ты сам разве не чувствуешь за собой вины? От тебя ушла жена, которую ты не пожелал простить, к которой не притрагивался несколько месяцев, которую ты не пожелал понять! И ты ведь не остановил ее, когда она подала на развод! Какая несправедливость в том, что она наконец нашла человека, который любит и принимает ее такой, как она есть?

– Ты не понимаешь! – с жаром воскликнул Джош.

– Боюсь, что понимаю, – ответила Билли. – Это старая история. Ты все еще любишь Сашу, но не сумел простить ее, как ни пытался – если, конечно, пытался. И ты не допускаешь и мысли, что она может быть счастлива. Ты насквозь изъеден своей ревностью. И из-за этой своей низкой, черной ревности ты готов разрушить ее счастье.

– Да как ты можешь сводить все дело к простой ревности – ты! Тебе ли не помнить, что вытворял Вито после получения «Оскара»?

– Простой ревности, Джош, не существует. Уж поверь мне. Проведя полжизни в Голливуде, я поняла одну вещь: человеку, заслужившему «Оскара», надо давать индульгенцию на год. Для него это время тяжких испытаний. Вито тоже их не избежал, хотя оказался не хуже многих.

– А Джиджи? – не унимался Джош. – Ты же сама мне говорила, каким он был плохим отцом. С какой стати я должен доверять ему свою дочь? Не считаешь ли ты, что я должен на все закрыть глаза! Нет, Билли, мне очень жаль, но я ни за что, ни при каких обстоятельствах не допущу, чтобы Нелли жила с ним под одной крышей. Ни за что! Я буду бороться до конца!

– Вито, не мог бы ты на минуту оставить нас одних? – попросила Билли.

Едва дверь за Вито закрылась, как Билли придвинулась ближе к Джошу и заговорила тихо, но напористо:

– Да ты ведь и сам не сразу стал безукоризненным папочкой, не так ли, Джош? Вспомни, друг мой, было время – каких-то семь лет назад, когда ты развелся с женой, с которой прожил вместе двадцать лет, разбил сердце женщины, которая никак того не заслуживала, и, не задумываясь, доверил ее попечению троих детей!

– Черт побери, какое это сейчас имеет значение! – Джош был так изумлен этой внезапной атакой, что гнев уступил место удивлению. – Мы с Джоан вместе пришли к такому соглашению.

– Как говорят французы, позволь мне посмеяться, Джош. Тебе было сорок два, и у тебя был роман с двадцатишестилетней девушкой, ради которой ты был готов бросить все, включая и троих твоих несносных деток. Ты был безумно влюблен, и тебе бьшо наплевать на все обязанности и долг – родительский или любой другой. Ты хотел начать все заново, оставить прошлую жизнь позади… и все – за любовь хорошенькой рыженькой девушки…

– Как?.. Чем ты это докажешь?.. Это все твоя фантазия…

– А тебе не приходило в голову, что мы с Вэлентайн были подруги? Близкие подруги! Она сама мне рассказывала, Джош, все – от начала до конца, включая и тот факт, что ты влюбился в нее с первого взгляда, когда вел какое-то мое дело. Я также знаю и о той неделе в Лондоне, которую вы с Вэлентайн провели в «Савойе», я знаю про ее квартиру, где ты провел столько вечеров, когда Джоан была уверена, что ты задерживаешься на работе, я знаю и о том уик-энде, когда ты – еще женатый человек – отправился с Вэлентайн на прием к Лейсу – даже Джон Принс не удержался и рассказал мне эту маленькую пикантную подробность. Да не смотри на меня так – я не привидение! Вэлентайн делилась со мной, ведь ей надо было с кем-то поделиться, но она твердо знала, что дальше меня это не пойдет. Она делилась со мной, потому что очень тебя любила. И я знаю, что она готова была выйти за тебя замуж… если бы не случилось так, что она полюбила Спайдера. Вэлентайн и Спайдер. Мой Спайдер. Я бы тоже могла погрузиться в бездну ненависти, но я себе этого не позволила.

– Господи, Билли… Ты знала, ты все знала и молчала…

Билли поднялась, подошла к Джошу и положила руки ему на плечи.

– Дорогой мой, тебе не везет в любви, и все же ты самый завидный холостяк во всем городе… Еще не все потеряно. В третий раз будешь удачливее… Я знаю, что Джоан ты никогда не любил – во всяком случае, с Вэлентайн и Сашей не сравнить, так что она не в счет.

– Билли… Я… я не знаю, что мне делать.

– Смирись, Джош. Вито прекрасно понимает, кем он должен был быть для Джиджи, так что лучшего отчима для Нелли не найти. Он станет возвращать ей все, что задолжал Джиджи, и даже больше. А ты сможешь оформить совместное попечение, как это и предусмотрено при разводе. Смирись. Пусть будет что будет. Достаточно той боли, что ты уже причинил… и испытал сам.

Джош глубоко вздохнул и уткнулся лицом в ладони. Билли нежно погладила его по волосам, словно ребенка. Наконец он поднял глаза.

– Наверное, ты права. Черт, конечно, права. Только ты сама ему скажи. Я не хочу его больше видеть.