Электронная библиотека » Э. Эггер » » онлайн чтение - страница 21


  • Текст добавлен: 11 марта 2014, 15:04


Автор книги: Э. Эггер


Жанр: Литература 19 века, Классика


Возрастные ограничения: +6

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Смотря на правительство, и многие из жителей стали торопиться, как бы поскорее выбраться из Петербурга. Так, например, книгопродавец И. П. Глазунов купил лодку-тихвинку, в которую и намеревался нагрузить своё имущество и кипы книг, которые казались поценнее, из обширных своих кладовых, чтобы отправиться вверх по Неве и далее.

Всеобщая паника среди петербургских обывателей увеличивалась всё более и более.

По повелению Александра 1,150 000 отборных редчайших книг были укупорены в 180 огромных деревянных ящиках и отправлены в дремучие леса Олонецкой губернии, где они и хранились в деревне Устланке в продолжение 3 месяцев.

Приводим здесь любопытную историю бегства нашей библиотеки из Петербурга в Петрозаводск. Под надзором Сопикова отправлено 189 ящиков, из которых в 142 находились книги, в 36 – рукописи, в 7 – вазы, принадлежащие Публичной библиотеке, и в 4 – вещи министра народного просвещения, графа А. К. Разумовского. Весь этот тяжёлый груз, весом более трёх тысяч пудов, для которого нанято было особое судно, Сопиков должен был доставить в Петрозаводск водой. Вследствие противного ветра бриг, на котором находился Сопиков с вверенными ему вещами, простоял у Невских порогов с 30 сентября по 6 октября 1812 г.

Снявшись с якоря от Невских порогов и пройдя Кошкину мель, лежащую при выходе из Невы, на Ладожском озере, верстах в четырёх выше Шлиссельбурга, судно двинулось в дальнейший путь при следующих обстоятельствах, подробно описанных Сопиковым:

«Судно наше, – пишет Сопиков, – как было предположено, совсем изготовясь, при свежем ветре и при слабом лунном свете, пошло в назначенный путь. Небо стало покрываться облаками; ветер вдруг сделался порывист и очень окреп, пошёл сильный дождь. Судно, несмотря на то, что подобрали паруса, оставив только два, неслось с такою скоростью, что в течение 9 часов успело пробежать 160 вёрст. Волнение было жестоко, качание судна чрезвычайное. Мы все заплатили общую дань свирепствовавшей стихии: сильно захворали и слегли.

Но к счастию, это беспокойное состояние продолжалось не долее 2 часов пополудни. В третьем часу ветер стал стихать. Около половины 7-го ветер совсем утих, и судно бросило якорь в 7 верстах от устьев Свири. Пройдя устье Свири, остановились у большого села Сермовки, при соединении Свири и Сермовки, где на находящейся заставе записываются все суда, идущие р. Свирью».

Надежды Сопикова и его спутников не осуществились: им пришлось остановиться на зимовку в деревне Устланке. 23 октября 1812 г. Сопиков писал:

«Вверенный мне бриг с вещами Императорской Публичной библиотеки пошёл рекою Свирью, а 19 числа, доплыв благополучно до деревни Устланки, при сей реке в 30 верстах выше Лодейного поля находящейся, остановился зимовать в месте удобном и безопаснейшем, какое только есть по всему течению реки Свири; ибо наступила погода с морозами, не дозволяющая нам продолжать нашего плавания.

Я с помощником своим и воинской командой с судна перебрался на квартиру в 2 крестьянские избы в сказанной деревне, не более в 100 саженях расстояния от нашего судна, которое, кроме всегдашней воинской на нём стражи, посещается мною ежедневно. Груз судна и люди, мне вверенные, находятся в добром состоянии».

10 ноября 1812 г., когда пронеслась политическая буря, по миновании опасности для Петербурга, последовало распоряжение о перевозке вещей Публичной библиотеки обратно в Петербург, и 19 декабря 1812 г. Сопиков привёз их в Петербург «благополучно и в добром состоянии». И библиотеку, наконец, торжественно открыли 2 января 1814 года. При открытии присутствовали все знатнейшие сановники столицы. Крылов прочитал свою басню «Водолазы». Любопытно припомнить вкратце содержание этой басни, без сомнения, приноровленной к «злобе дня».

 
Какой-то древний царь впал в страшное сомненье:
Не более ль вреда, чем пользы от наук,
Не расслабляет ли сердец и рук Ученье?
И не разумнее ль поступит он,
Когда учёных всех из царства вышлет вон?
 

Чтобы решить этот вопрос, государь собирает совет «разумников», на котором бы всякий «хоть слогом не кудрявым, но с толком лишь согласно здравым», высказал своё мнение. Но совет ни к чему не привёл. Однажды, в поле, государь встретил «пустынника с седою бородой и с книгою в руках большой».

К нему царь и обратился за решением вопроса. Пустынник, рассказавши притчу о водолазах, спускавшихся на дно морское за жемчужными раковинами и нередко там погибавших, высказывает следующее нравоучение:

 
Хотя в ученьи зрим мы многих благ причину,
Но дерзкий ум находит в нём пучину
И свой погибельный конец;
Лишь с разницею тою,
Что часто в гибель он других влечёт с собою.
 

Со дня открытия библиотеки количество читателей всё более и более увеличивалось, так что прежняя маленькая читальня не могла вместить всех желающих заниматься. Вследствие этого, в 1858 г. решено было расширить помещение библиотеки устройством нынешней читальной залы. Для этой цели старший библиотекарь Собольщиков ездил за границу, чтобы осмотреть читальные залы в других более или менее знаменитых книгохранилищах Европы: при обзоре предполагалось позаимствовать всё хорошее и избежать худого.

В 1860 г. приступили к постройке читальной залы. В основание её положена надпись, высеченная на камне, который и был «камнем основания». Вот эта надпись: «В лето от Рождества Христова 1860, царствования же императора Александра Второго – в шестое, месяца июня, в 29 день, положен сей камень в основание здания читальной залы, сооружаемой при Императорской публичной библиотеке по сему плану (в этом месте на камне изображён план постройки). Постройка начата при министре Императорского Двора графе Владимире Фёдоровиче Адлерберге, при директоре библиотеки бароне Корфе, при помощнике его князе Одоевском. Строителем был архитектор и старший библиотекарь Василий Собольщиков. Сотрудником же его – Иван Горностаев. По распоряжению Министерства Императорского Двора, работы условился произвести купец первой гильдии Н. Никитин».

Читальный зал рассчитан на 200 человек. Всего 20 столов, за каждым по 10 читателей. Посередине, в длину всего зала, широкий проход. Высокие потолки увеличивают кубическое содержание воздуха, что особенно важно при многочисленности читателей, занимающихся в продолжение целого дня, особенно осенью и зимой. Зал освещён пятью большими окнами, в 7 аршин высоты, с тонкими железными переплётами. Окна прорезаны наверху читальни, ближе к потолку, во избежание того, чтобы разношёрстные соседние здания Невского проспекта не отражали сюда свои смешанные цвета.

Действительно, благодаря этому приспособлению, читальня получает чистый естественный свет, чем не может похвалиться ни одна частная библиотека столицы. Жаль, что окна находятся только с одной стороны, так что всё-таки заметен некоторый полумрак. В зимние тёмные вечера зал освещается газом. На каждом столе по две лампы с абажуром. Во избежание пожара газовое освещение полагают заменить электрическим. Конечно, вопрос о сохранении книжных сокровищ, собранных веками, по справедливости считается первой, самой важной заботой всякого книгохранилища.

Считается священной обязанностью передать в сохранности грядущим поколениям всё, что мы сами унаследовали.

На случай огня над библиотекой находится огромный бак с водой, которой можно залить всю библиотеку. Но – увы! – всякие сокровища «и тля тлит, и тать крадёт». Меховая моль, наприм., поедает всё без разбору: и царственные порфиры, и овчинную одёжу бедняка.

Как ни драгоценны для любителей их книги, коллекции гравюр, картин и других предметов искусства и науки, но и эти сокровища имеют своих опасных врагов между насекомыми! Клещ eruditus ест клейстер, которым бумага приклеена к переплёту, и таким образом разрушает этот последний. Гусеница маленькой ночной бабочки заводится в сырых старых книгах, между листами, и много вредит им, так что эти грабители похищают из рук библиофилов многие печатные редкости, которые в наш век ценятся библиоманами на вес золота. Маленькие, сверлящие дерево жучки также нападают на книги и просверливают даже по нескольку томов кряду. Так, в одной редко посещавшейся библиотеке двадцать семь томов in folio были просверлены по прямому направлению одним и тем же насекомым, так что, просунув веревочку, можно было поднять зараз все двадцать семь томов. Эти «животные» истребляют также гравюры, рисунки и масляные картины. Так, например, в национальной галерее, в Англии, грунт полотна прекрасной картины, изображающей Воскресение Лазаря, принадлежащей кисти Себастиана-дель-Пиембо, так источён личинками насекомого, что гибель картины неизбежна. В Кембриджской библиотеке эти насекомые нанесли значительный вред арабским рукописям, вывезенным из Каира.

Во избежание шума от шагов при большом стечении читателей, пол читальни устлан пеньковыми коврами. На стенах повешены объявления, которые гласят, что запрещается громко говорить. В видах того, чтобы каждый посетитель, взявший книгу, возвратил её при своём уходе из читальни, заведены входные билеты. При входе в библиотеку каждый посетитель берёт у швейцара бланк, в который библиотекарь собственноручно вписывает книги, взятые для прочтения. При выходе книги сдаются библиотекарю, который на этом бланке ставит печать библиотеки, свидетельствующую, что книги возвращены. Бланк предъявляется швейцару, который, удостоверившись по наложенному штемпелю, что книги сданы, выдаёт одежду. Таким образом, не возвративши книг, нельзя получить пальто. Злодею, посягающему на книгу, остаётся одно: принести с собой какую-нибудь книжонку и посредством её устроить подмен. Мы должны заметить весьма печальный факт. Наша публика, посещающая читальню, относится к вековым сокровищам чрезвычайно бесцеремонно, чтобы не сказать больше. На книгах, взятых для прочтения, делаются и пером, и карандашом всевозможные заметки, подчеркивания, вопросительные и восклицательные знаки. Иная книга вся испещрена подчеркиваниями, как будто читатель хотел показать, что он вполне понимает все глубокие или пикантные места книги. По-видимому, подобные читатели руководствуются правилом: «после нас хоть потоп».

Почти во всех странах Европы можно заниматься в публичных библиотеках лишь до 3 или 4 часов дня. В нашей Публичной библиотеке читатель имеет право заниматься с 10 часов утра и до 9 часов вечера. Этого, кроме Петербурга, не сыщешь нигде более в Европе. Уже целых сорок лет существует освещение огнём нашей читальной залы по вечерам. Британский музей лишь недавно последовал русскому примеру и значительно увеличил число часов для занятий. Мюнхенская библиотека и многие другие немецкие открыты для публики в течение лишь 29 часов в неделю, Парижская – в течение 36 часов (летом от мая до сентября в течение 48 часов), Берлинская – в течение 39 часов, Британский музей в течение 66 часов; наша же Публичная библиотека открыта в течение 70 часов в неделю, и тем превосходит (уже очень давно) все остальные.

Нельзя не заметить в читальне двух картин дрезденского художника Дейхерта. Одна из них: портрет императора Александра I, в царствование которого была открыта библиотека и утверждено положение о ней. Другая картина переносит нас в эпоху средних веков. Перед вами Гутенберг, Фауст и Шеффер в своей мастерской рассматривают первый печатный оттиск. Знаменательный исторический момент!

До вступления в должность директора барона Корфа, нашей публичной библиотеке не хватало одного самого главного качества: её нельзя было назвать национальной. Но благодаря неутомимым трудам барона Корфа, в 1811–1850 гг., публичная библиотека получила русский национальный характер. Барон Корф создал себе памятник, составив в публичной библиотеке русский отдел.

Барону Корфу пришла счастливая мысль собрать воедино всё, что написано было когда-либо о России. Во время своего троекратного путешествия за границу он завязал сношения со многими знаменитыми книгохранилищами Западной Европы. Таким образом, благодаря его деятельности составлено было русское отделение в 30 000 томов, касающееся исключительно России. Составлен каталог, который разослан был в заграничные библиотеки, так что всякий владелец какой-нибудь книги, касающейся России, мог выгодно продать её в нашу библиотеку, если этой книги не значилось в каталоге.

В алфавитном каталоге против каждого названия книги указано:

1) Зал; 2) № шкафа; 3) № полки, и 4) № книги. Благодаря этой организации книги выдаются без замедления.

При библиотеке числится двенадцать библиотекарей, заведующих каждый своим отделением.

Количество книг в Публичной библиотеке год от году увеличивается. Чтобы судить о размерах роста нашего государственного книгохранилища, приведём следующие данные, за 1850–1857 годы.

Как видели выше, все книги в Императорской Публичной библиотеке, расставленные на полках плотно корешками друг к другу, занимают собой протяжение 15 вёрст… Как тут не испугаться усердному читателю?

Сокровища нашего книгохранилища неисчислимы. И так как «невозможно объять необъятное», как говаривал Кузьма Прутков, то мы хоть упомянем, какого рода книжные драгоценности приютились в нашей библиотеке.

1) Палимпсесты. Этим именем называются такие рукописи, с которых смыто письмо позднейшего времени и химическими средствами восстановлено то, что было написано раньше. На одном из них было написано сначала по-гречески в V веке, потом по-сирийски и, наконец, по-грузински.

2) Греческие рукописи со II века, на папирусе.

3) Автографы царствующего дома Романовых, начиная с патриарха Филарета.

4) Автографы знаменитых русских людей.

5) Автографы русских писателей.

6) Церковнославянские рукописи. Остромирово евангелие 1056 г.

7) Старопечатные книги, напечатанные в Москве и словенских типографиях.

8) Церковнославянские рукописи с крюковыми нотами.

9) Латинские и французские рукописи.

10) Собрание западноевропейских нотных рукописей IX века, когда музыку писали «невмами», без линеек.

11) Восточные рукописи.

Собрание инкунабул занимает особое помещение, устроенное в средневековом монашеском вкусе. Тут собраны редчайшие старинные книги, до 1501 г. При входе, на пороге, прибита пентаграмма (которая, припомним, так сильно смутила Мефистофеля, что он затруднялся, как выйти из кабинета Фауста).

Зал инкунабул в Императорской Публичной библиотеке в С.-Петербурге.


Свет слабо пробивается сквозь разноцветные стекла, разливая мистический полумрак. Два, три тяжеловесных фолианта цепями прикованы к стене. Перед письменным столом – старинное кресло. На столе – незатейливые песочные часы и гусиное перо, которыми писали в те времена. К потолку привешена летучая мышь с распростёртыми крыльями. Огромные шкафы с книгами покрыты пылью веков, и даже гороскоп Валенштейна, который вместе с документами, удостоверяющими его «знатное» историческое происхождение, был приобретён великой княгиней Еленой Павловной. Словом, вся обстановка переносит ваше воображение в историческое прошлое. Для полноты иллюзии не хватает только алхимика.

Упомянем об интересной коллекции портретов Петра Великого, собранной Стасовым. В числе 400 разных экземпляров попадаются и такие, в которых только при самой пламенной фантазии можно отыскать некоторое сходство портрета с оригиналом. Во многих нет никакого сходства. Так, на одной гравюре изображён, по-видимому, Ян Собеский, а подписано: Пётр I. Другая гравюра интересна по историческому содержанию: на ней изображён Пётр Великий, беседующий с Карлом XII в царстве теней, вероятно, о делах под Полтавой!

В читальной зале, как в фокусе, отражаются все видоизменения, совершающиеся с петербургской публикой. Достаточно посмотреть, что читает общество, чтобы безошибочно угадать веяния времени. Но этот сложный вопрос не касается нас. В 1882 г. посетителей было 120 000 человек, постоянных читателей 12 000 человек. Общее число взятых книг – 228 000 томов. Из 404 повременных русских изданий было требовано: «Отечественные Записки» – 2900 раз, «Русская Речь» —1700, «Исторический Вестник» – 1400, «Дело» – 1300 раз. Очевидно, летом, когда интеллигентная столичная публика удаляется на лоно природы, в публичной библиотеке и читателей бывает меньше, чем зимой. В октябре и ноябре —14 000 человек, тогда как в июне и июле только 5 000 человек.

По профессиям, по количеству читателей на первом месте стоят учащиеся и окончившие курс в разных учебных заведениях – 3 700 человек, гражданские чиновники – 1 000 чел., дворяне – 850, генералы и офицеры – 615, нижние чины – 123 и духовного звания 102 человека. Слушательниц высших женских курсов – 407, жёны и дочери дворян и чиновников – 800, учительницы – 53.

По полу количество постоянных посетителей распределяется: мужчин – 10300 человек, женщин —1900.

В 1886 году в библиотеке занималось 11500 человек. Книг вытребовано для чтения 236 500 томов. Из 488 повременных изданий более других читались: «Вестник Европы», «Северный вестник», «Наблюдатель», «Русская мысль», «Русское Богатство», «Новое Время», «Русский Вестник», «Новости» и прочие.

В публичной библиотеке вы найдёте библии на всех языках земного шара. На парижскую типографскую выставку из России отправлено было «Отче наш», отпечатанное на 350 языках.

Кроме Остромирова Евангелия, любопытного для всякого русского человека, в нашей библиотеке сохраняется Синайская Библия, имеющая, так сказать, общеевропейский интерес.

Синайская Библия – редчайшая рукопись, вместе со многими другими рукописями и палимпсестами была привезена с Востока в Европу лейпцигским профессором Тишендорфом, в 1859 году. По палеографическим признакам Синайская Библия относится к IV–V веку. Рукопись написана на тонком пергаменте, в 4 и 2 столбца и состоит из 346 листов, длиной в восемь с половиной вершков и шириной семь с половиной вершков; 199 листов заняты Ветхим Заветом, а остальные 147 листов – Новым Заветом.

Синайская Библия, как одна из древнейших дошедших до нас рукописных Библий, является драгоценным памятником для исследователей и учёных издателей библейского текста, тем более что она единственная, которая заключает в себе полный текст Нового Завета.

Вот как эта рукопись досталась нам.

В 1856 году профессор Тишендорф, уже известный своими поездками на Восток и изданным в 1846 году отрывком древней рукописи Ветхого Завета (этот отрывок состоит из 43 листов, которых именно и не достаёт в Синайской Библии, из коей они были кем-то вырваны) предложил через тогдашнего посланника нашего в Дрездене уступить нам принадлежащее ему собрание редких рукописей и палимпсестов, разновременно полученных им от восточных греческих монастырей и совершить за счёт русского правительства новую поездку на Восток, для отыскания и приобретения в пользу России разных замечательных памятников древней письменности.

Это предложение было принято, и в 1858 году Тишендорф был отправлен на Восток, с выдачей ему из государственного казначейства потребной суммы на путевые издержки и на покупку рукописей.

Поездка его увенчалась успехом: он приобрел важное собрание греческих и восточных рукописей и, сверх того, нашёл в монастыре св. Екатерины остальную часть рукописи Синайской Библии.

В августе 1859 года письмом Тишендорфа было доведено до Высочайшего сведения, что братия Синайского монастыря желает поднести рукопись Библии Его Величеству.

Но так как в это время не был ещё утверждён настоятель монастыря, то братия нашла возможным предварительно вверить Тишендорфу, под особую расписку, драгоценную рукопись, которую он в конце октября того же года, по прибытии в Петербург, представил на рассмотрение Государю Императору.

Наконец, в 1868 году новый синайский архиепископ, препроводив при письме на имя генерал-адъютанта Игнатьева акт братии Синайской обители, формально свидетельствующий о поднесении рукописи Его Императорскому Величеству, заявил, что братия считала это совершившимся с того самого дня, как Библия была передана профессору Тишендорфу.

Синайская рукопись помещена в библиотеке на особо устроенном аналое, в той же зале, где находится, на таком же аналое, Остромирово Евангелие.

Далее следует упомянуть о лаврентьевском списке Несторовой летописи 1377 года, который был поднесён в 1811 году Императору Александру I знаменитым ревнителем и изыскателем отечественной древности, графом Мусиным-Пушкиным. Из позднейших рукописей назовём; экземпляр стихотворений Державина, поднесённый им Императрице Екатерине II; экземпляр басен Крылова; перевод «Илиады» Гнедича; риторика Княжнина; знаменитый перевод «Одиссеи» Жуковского. Этот автограф ещё любопытен в том отношении, что наглядно показывает самый процесс поэтического творчества. «Сказка о золотом петушке» Пушкина, где замечателен рисунок чернилами, сделанный автором. Нельзя также не заметить висящую на стене грифельную доску, на которой собственноручно Державиным написано его последнее стихотворение.

 
Вот эта лебединая песнь:
Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей.
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдет судьбы.
 

Из польских рукописей замечателен дневник похода 1686 года польского короля Яна Собеского, собственной его руки.

В собрании латинских рукописей замечательно: «Послание Августина к Симплициану об учении христианском» V века; его же творение «О Божьем граде», писанное в VI веке; письма Филиппа И, короля испанского, и супруги его Изабеллы; Марии Стюарт, королевы шотландской; Марии Антуанетты; прописи, писанные Людовиком XIV в его детстве.

Из греческих рукописей: отрывок из перевода семидесяти толковников V века; Евангелие IX века, писанное золотом и серебром на пурпуровом (лазоревом) пергаменте и переплетённое в серебряном окладе, с позолотой.

В числе исторических документов особенное любопытство возбуждают два, наглядно показывающие, так сказать, превратность человеческой судьбы. Один из них: указ Наполеона о назначении Мюрата генерал-губернатором в Москве по взятии её французами в 1812 году. Внизу подпись Наполеона.

Другой – указ Императора Александра I о назначении Остен-Саксена генерал-губернатором в Париже, когда последний был занят союзными войсками в 1814 году. Внизу подпись Александра.

Оба документа лежат рядом под стеклом.

В 1829 году, по взятии графом Паскевичем Эриванским турецкой крепости Ахалциха, найдено было при мечети собрание восточных рукописей из Баязета, Дагестана, Эрзерума и Адрианополя, которое тоже поступило в Публичную библиотеку.

Разные богатые кораны дают понятие о высоком развитии восточной каллиграфии. Здесь же находятся и стихотворения персидского поэта Саади. В числе восточных рукописей пальма первенства, без сомнения, принадлежит знаменитому Корану Османа. Этот исторический Коран был привезен в Петербург из Самарканда генералом Кауфманом в числе военных трофеев, после покорения Ташкента.

Из других русских библиотек следует упомянуть о библиотеках некоторых русских аристократов. Так, князь Воронцов имеет в С.-Петербурге библиотеку в 12 000 томов и такую же в Алупке. У княгини Львовой находится 12 790 томов, собранных по большей части её отцом, Бибиковым, и среди них встречается много славянских сочинений. Покойный министр юстиции Панин оставил после себя собранную по большей части им же библиотеку в и 000 томов, и в неё вошло много русских сочинений, принадлежащих когда-то князю Лобанову, а также юридические сочинения, обнимающие законодательство различных европейских государств. Кроме того, фамилии Паниных принадлежат ещё библиотеки в Крыму и в одном подмосковном селе, в котором находится много автографов. Библиотека графа С. Д. Шереметьева основана завоевателем Лифляндии, фельд-маршалом графом Борисом Петровичем, и в ней более 25 000 томов. В состав её вошли французские гравюры на меди восемнадцатого столетия, собранные внуком фельдмаршала, Николаем Шереметьевым, и церковные мелодии – сборник, составленный графом Дмитрием Шереметьевым. Теперешний обладатель этих сокровищ сам собрал до 12 000 томов, в том числе более 2 000 сочинений по русской истории. Дядя последнего имеет в Михайловском библиотеку в 3 500 томов, а графиня Шереметьева, урождённая княгиня Вяземская, – собрание из новейших произведений русской и английской литературы. В библиотеке князя П.П. Вяземского в Осташкове имеется 22000 томов, а в его же библиотеке в С.-Петербурге 10000; в том числе несколько сот старинных рукописей. Граф Левашов имеет драгоценную библиотеку в 6 000 томов, а в рязанском имении покойного графа Д. А. Толстого, бывшего министра внутренних дел, существует библиотека в 12 000 томов, относящихся к истории России, педагогике и истории обучения. В заключение следует ещё упомянуть о библиотеке графа Палена в Гофцумберге в Курляндии, которая состоит из средневековых летописей, старинных изданий высокой стоимости и исторических сочинений на различных языках. Тут, между прочим, имеется единственный экземпляр издания Commentarii rerum moscovitarum 1594 г. Герберштейна, с собственноручными примечаниями самого автора.

В восьмидесятых годах нынешнего столетия земство стало устраивать при деревенских школах так называемые школьные библиотеки, они предназначены не для города, а для деревни; таким образом, крестьянин – главный и единственный читатель книг школьной библиотеки. Получив элементарную грамотность в сельской школе, мальчик-крестьянин не порывает окончательно связь со школой: о ней ему напоминают школьные библиотеки.

Следует отметить, что потребность в чтении в русском народе начинает всё более и более проявляться, на это указывает тот факт, что кое-где отдача книг на прочтение становится особым промыслом: деревенские лавочники покупают книги и раздают их для прочтения, взимая по 1 копейке за день.

В настоящее время, несмотря на новизну дела, насчитывается уже немало земств, где библиотеки существуют при весьма значительном числе школ.

Например:

Данные о деятельности школьных библиотек пока имеются лишь относительно немногих местностей, но и эти данные довольно красноречивы. Нижеследующие цифры относятся к 1886–1887 гг.

Таким образом, видно, что скромная библиотека сельской школы выдаёт от 300 до 500 книг в год.

Какие книги имеются в обращении среди народа? Конечно, главные производители народных книжек, это – издатели Никольского рынка в Москве.

Некоторые земские статистики, произведя подворную перепись, переписывали имевшиеся у населения книги.

Подобная перепись произведена по нескольким уездам, и результаты во всех уездах почти одинаковы, по крайней мере в общих чертах. Для примера возьмём Орловский уезд Вятской губернии. Он имеет более 200 000 жителей, в том числе 21000 грамотных и учащихся.

По переписи 1885 г. это население имело 17133 экземпляра книг. В том числе – 14545 экземпляров религиозного содержания и только 2588 экземпляров – светского.

Книги первой категории распределяются следующим образом: библий – 74 экземпляра, евангелий – 2 786, молитвенников – 1583, псалтырей – 1096, святцев – 1835, священных историй – 854, часословов – 584 и житий святых – 3 074. Книги светского содержания распределялись так: азбук и учебников – 775 экземпляров, повестей, рассказов и стихотворений – 466 (почти все лубочные издания), сказок, сонников, песенников и оракулов – 413, календарей – 234, история —191, география – 64, медицина – 36, сельское хозяйство —18, политическая экономия – 9, периодические издания – 87, патриотических и юридических – 140 и разных книг – 89.

Эти живые цифры говорят сами за себя.

Некоторые земства устраивают склады для продажи книг.

Едва ли не самые оригинальные библиотеки, возникшие в последнее время для народа, – так называемые уличные библиотеки.

По ходатайству обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева, начало устройства «бесплатных уличных библиотек» положено было в 1881 году Государыней Императрицей Марией Фёдоровной, которая одобрила сие доброе и полезное дело для народа. Инициатива устройства уличных или, как их ещё называют, летучих библиотек для народа положено священником Митрополовым.

Уличные библиотеки имеются в следующих городах: в Петербурге, Москве, Владимире, Красноярске, Смоленске, Кунгуре, Ржеве и в некоторых селениях Астраханской губернии.

В городе Саратове устроено 13 летучих библиотек, на что израсходовано около 1000 рублей.

Устройство уличных библиотек состоит в том, что текст наклеивается на доске или картоне и затем вывешивается в рамах под стеклом на многолюдных площадях и улицах для прочтения.

Или же в особом деревянном шкафчике приспособлены два валика, на которые намотана бумажная лента с текстом. В таких шкафчиках, например, помещаются «Толковые евангелия», воскресные и праздничные, с обозначением на недельных евангелиях месяцев и чисел на 1887–1888 годы; 257 страниц Евангелия наклеены на 70-аршинную коленкоровую ленту, шириной в три вершка; по мере того как вертят валик, и самый текст передвигается; для чтения открыты только две страницы. В одном только Саратове (вместе с Вольском и Хвалынском) выставлено 928 картонов с 7468 страницами текста для прочтении. Одна и та же книга, смотря по величине, наклеивается на несколько картонов, например, «Житие Стефана Пермского», в 39 страниц, умещается на 3 картонах; «Краткая отечественная история» Рождественского, в 238 страниц, наклеивается на 30 картонах; «Жизнь св. Николая Чудотворца», издание комитета грамотности, в 40 страниц, умещается на 5 картонах, и т. п.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации