Текст книги "Босиком до неба"

***

– Как я попаду в будущее для выполнения своей миссии? – поинтересовался Рюрик у двух хранителей, прибывших к нему в замок.

– Ты забываешь, что мы знаем события, которые предстоят в будущем, и стараемся использовать эти знания и способности для сохранения своего могущества. В будущем появляется возможность для твоей трансформации туда. Там есть подходящий человек, который находится в пограничном состоянии между жизнью и смертью. Его миссия притянуть к себе события для того, чтобы источник силы вернулся к нам, законным обладателям. Если хочешь – это программа его жизни. Здесь всё под нашим контролем, а там, ты будешь один выполнять сою задачу. Время спокойствия и праздность закончились для тебя, вскоре ты окажешься в иных условиях.

Они после занялись обсуждением своих планов и как их осуществить. Всё сказанное оставалось между этими людьми, и малейшая утечка информации грозила страшными последствиями. Рюрик проводил дни праздно и бессонные ночи со своей Земфирой. Знал, что скоро всё изменится, но посвящать её он не мог в стратегию круга избранных и старался вести себя как обычно, но проницательная женщина всё время спрашивала, отчего он такой внимательный к ней в последнее время. Она боялась его могущества и всегда подстраивалась под его настроение, а тут усмотрела снисходительность к себе и увидела выход чувств в своём господине к ней.

– Разве тебе плохо от моего отношения к тебе? Ты заслуживаешь это.

– Господин, тебе доступны многие женщины, за твое внимание мне приходится всегда искать твоё расположение.

– Веди себя как положено женщине и дорожи моей снисходительностью к тебе, – Рюрик утратил интерес к беседе, он не любил сентиментальностей и отправил Земфиру на женскую половину.

Гордость с резкой манерой общаться снова заполнили его сущность. Земфира безропотно подчинилась и направила все свои усилия на внимательную игру за сердце господина, отсекая влияние других женщин, временно попадавших в его поле зрения. Она была счастлива за все годы нахождения рядом с господином и пойдёт на любые жертвы, чтобы это сохранить для себя. Весь смысл этой женщины был в служении ему, и она оберегала его от невидимых происков недоброжелателей и конкурентов на его власть, которые в своём преклонении и страхах к его всесилию всё-таки мечтали пошатнуть такое положение. Неоднократно были зачистки с помощью публичных казней, и всегда за этим стояла именно Земфира, умело пряча механизмы своего воздействия на события. Её любовь безграничная окружила кольцом дополнительной безопасности господина.

Талисман

Фигурка воина вновь привлекла внимание Мурада. С одной стороны, он настороженно относился к открытиям, связанным с этим изделием, с другой, – интерес с новой силой увлекал его исследовать эту вещь. Он взял в руки фигурку, которая лежала среди пакетов на ковре, и поставил на комод, чтобы внимательно рассмотреть. Сожалел, что нет увеличительного стекла в арсенале, чтобы разглядывать древние черты воина. Никогда он не видел человека в такой амуниции. Латы и доспехи впечатляли своей необычайной чёткостью, все уязвимые места были искусно закрыты. Развернул другой стороной, где находилась трещина, и стал пытаться расшевелить повреждение. Край легко поддался и всё, что произошло дальше, напоминало чистку апельсина от кожуры. Край плавно поддавался и, отслаиваясь, открывал внутренности фигурки. Он заинтересованно вскрывал верхний слой, который ему прежде казался металлическим. Когда он дотрагивался, структура становилась пластичной и податливой. Внутри оказался пятиугольный камень с округлыми краями зелёно-матового цвета. Мурад попытался собрать обратно из частей оболочки то, что было прежде статуэткой. Собрать не получилось. Он имел смутные перспективы своей дальнейшей жизни, а статуэтка исчезла, оставив камень вместо прежнего своего вида. В других обстоятельствах он испугался бы и искал объяснения с помощью других людей.

Сейчас же ряд событий, произошедших именно с ним, чудесным образом вытащил его из смертельных опасностей, Мурад поверил в себя с новой силой. Он был увлечён находкой. Суеверия и предрассудки, свойственные всем людям, странным образом не действовали вообще на восприятие происходящего.

Постучали тихонько в дверь. Никого не ожидая в гости, Мурад не среагировал. Стук раздался снова, а далее послышался голос аксакала Салиха. Этого прихода точно не ожидал хозяин дома. С самого рождения Салих смотрел с прищуром своих глаз на него, и маленький Мурад всегда избегал встреч с этим пожилым сельчанином. Достопочтенный вид его и черты лица выдавали особенные качества этого старца. Казалось, что он смотрит сквозь тебя, и при этом наступало чувство беззащитности. Время детского периода прошло, и повзрослевший Мурад, став хозяином этого дома, уверенно отворил дверь.

– Я к тебе познакомиться и поговорить, если примешь в своём доме, – говорил старец, ощупывая высохшими глазами образ Мурада.

– Проходите, дверь запирать перед лицом гостя нехорошо.

– Правильно мыслишь, ещё бы делать научился всё правильно.

Появление Салиха наэлектризовало атмосферу помещения. Его неспешные движения и фразы подчиняли своему воздействию. Мураду стало неуютно, но прежняя жизнь научила не показывать своих чувств.

– Чай у меня есть, вот только пить придётся сидя на подушечках на полу.

– Раньше всегда пили чай сидя на подушечках, и никто не жаловался, – подытожил Салих, присаживаясь на ковре.

Глаза его простреливали пространство дома, изучая все детали.

– Решил обживаться здесь что ли? Сейчас молодёжь старается уехать на побережье, а ты вот, наоборот.

– Не все же уезжают, я многих сверстников вижу здесь, они живут, как их родители жили.

– Какой ты смышлёный вырос, когда босоногий бегал на тебя смотрели как на человечка без будущего, а ты – в таком доме теперь живёшь.

– Это мне по праву принадлежит. Я никогда не чувствовал, что у меня здесь есть что-то лично своё, а сейчас всё изменилось. Дед Хасан вручил мне ключи, и вот я в этом доме.

При упоминании деда Хасана лицо аксакала передёрнулось гримасой неприятия.

– Правильно, пас ему баранов с самого своего рождения, был слугой. Твоя мать отдала тебя, и ты жил на побегушках. Удобно иметь в доме такого помощника.

Слова этого человека как гвозди, вбитые в доску, оставались в сознании с новым значением и смыслом.

– У нас кровь по отцу, и испокон веков так было. Хасан привёз жену другой веры и выдал дочь за твоего отца из другой нации. Тем самым положил начало истреблению прежних порядков.

– Что же я имею меньше прав на жизнь здесь? – спросил Мурад уязвлённый подтекстом сказанного.

– Живи, кто тебе запретит. Только тут без семьи не впишешься в общую картину. Напутали твои родители немного, а тебе распутывать всё придётся самому. Пробуй, может что получится.

Мурад попал в сеть аргументов, которые всё больше опутывали его и обездвиживали.

– Мать свою видел? Живёт, хоть бы что ей, ни разу не поинтересовалась о тебе.

– А Вы откуда знаете? – вспылил Мурад.

– Не горячись, бесполезно. Здесь всё как на ладони, оттого и говорю тебе всё как на духу. Ты лучше слушай и подумай о том, как будешь жить. Хасан отошёл в сторону и наблюдает. Он много чего натворил в своей жизни и привёз жену вопреки всему, зная, что здесь ему не будет житья. Дом твой, и в том нет его участия, а вот устроить свою жизнь человеку самостоятельно здесь тяжело, вернее не по силам – нужна поддержка родственников.

Мурад мочал, ему было нечего сказать.

– Смотри, никуда не встревай, а нужен совет будет – заходи ко мне.

– Дед Хасан подскажет что нужно, – ответил Мурад.

– Подскажет, потом догонит и накажет. Плохо ты знаешь этого человека.

Разговор терял очертания дружелюбного, и Салих медленно поднялся. Обошёл все комнаты, не обращая внимания на присутствие Мурада.

– А что это за камень на столешнице лежит?

Ничего от его глаз не ускользнуло.

– Это камушек, – убирая в карман, сказал Мурад.

От камня, положенного в карман, стабильная уверенность возникла в Мураде.

Салих молча направился к двери, говоря себе под нос:

– Уезжают, приезжают, сами не знают, чего хотят от жизни. Баламутят всё вокруг себя.

Мурад приблизился, чтобы открыть дверь уходящему незваному гостю. Салих пристально посмотрел на него и вышел во двор. Мурад дошёл до ворот и, провожая взглядом, смотрел вслед уходящему старосте селения. После того как их глаза встретились, Мурад читал все мысли старца, пока тот не скрылся за поворотом ограды. Импульс его мыслей достигал разума Мурада. Совсем не то, что он говорил, было в его голове.

– Живучие в этой семье. Сколько неразрешимых задач для них, а они всегда выкарабкаются, – в таком содержании читались мысли Салиха.

Как случилось, что Мурад слышал, о чём думает этот старец, для него осталось необъяснимым, и он начал прокручивать события их встречи. После того как убрал в карман таинственный камень, состояние стало благоприятно лёгким, стал слышать мысли Салиха, будто он их сам открывал. Сравнивая слова и то, что он из его мыслей узнал, сопоставлять стало сложно. Было очевидно, что мысли он скрывал, а слова намеренно конструировал. Наблюдение показало, что Мурад увидел всю суть этого человека за последние несколько минут, что с этим делать он пока не знал, но появилось чувство превосходства, которое заменило все прежние представления. Исключительная истина слов старших теряла всякий смысл. Двуличие и скрытность – вот, что было в намерениях этого гостя.

Прогуляться под деревьями в саду – мало что сравнится с этим моционом. Когда свой дом и тем более сад – это придаёт значимости бытия. Свобода и независимость – труднодостижимые, но самые ценные факторы лично для человека и чистоты его помыслов.

Услышал Мурад слова деда Хасана:

– Что этому старому интригану нужно было у тебя в доме?

Дед Хасан тут же появился, стоило его вспомнить чистыми хорошими мыслями.

Тот Салих был очень пожилым и возможно самым старшим в селении, но его мысли были с зелёным оттенком. Дед Хасан иначе излучал лёгкие волны, и Мурад не смог считывать его мозговую деятельность. При этом искренность была очевидной. Это каким надо быть человеком незаурядным, чтобы говорить тоже, что думаешь. Дед Хасан был таким и, несмотря на его резкое высказывание о почитаемом Салихе, Мурад знал, что это правдивая характеристика. Он ответил деду:

– Приходил аксакал Салих познакомиться и поговорить, таковы его слова были, когда я открывал ему дверь.

– Такие без причин не приходят, видимо сами ноги его злобную душу принесли к тебе на порог.

– Зачем, дед Хасан, ты так строго клеймишь этого старика?

– Клеймит он сам себя, вся его мудрость – обвинение других, а сам остаётся в стороне наблюдателем.

– Я не хочу этого слушать, – проговорил Мурад, зная, что каждое слово – истина.

– Наверное, про меня интересовался, сказал про разную кровь и твоих родителей.

Мурад с приобретением новых возможностей читать мысли, был сражён достоверностью каждого слова деда Хасана.

– Да, были такие мотивы в его речах.

– Я вот что тебе скажу, Мурад. Ты ещё не обустроился толком, жены нет, хозяйство не развито и работу не нашёл, а этот коршун уже не может на месте усидеть. Когда ты босой и голодный бегал мимо их домов, они посмеивались, вспоминая твоего властного отца, и проявляли полное безразличие. Сейчас заинтересовался о твоих планах. Кому нужны его заботы?

Прямота деда Хасана реабилитировала его в глазах Мурада, и назревающие упрёки испарились. Он многое понял: отчего дед без друзей всю жизнь и никогда никого не обвинял. Всё дело в самом человеке.

– Давай немного поговорим, дед, надоело мне без твоего общения находиться по соседству.

– Привыкай сам жить всегда и везде, чтобы не происходило вокруг да около.

– Хочу мать увидеть свою.

– Твоё право, но что ты найдёшь в этой встрече? Она своё заплатила, ни один ребёнок у ней не счастлив, не везёт им в личной жизни. Она тоже живёт совсем одна. Ты сейчас спокойно говоришь о желании встречи, а увидишь её – может, и убить захочешь. Обиды жгут душу наравне с завистью, только с другой стороны.

Мурад молчал, ему нечего было сказать. Дед Хасан хорошо разбирается в психологии душевных состояний – это очевидный факт.

– Ладно, признаюсь тебе кое в чём, – переходя на более весёлые нотки, снова заговорил дед Хасан, – я всё чаще хожу в мечеть и до сих пор не знаю наизусть ни одной молитвы, но с Всевышним я общаюсь. Там чувства будто просыпаются во мне, и я благодарю Аллаха за всё, что есть и было в моей жизни.

– Дед, ты думаешь, Всевышний есть, и ты в него веришь?

– Верю в Бога, попам не верю, – по-русски сказал дед Хасан, и это имело ещё большее воздействие на предубеждения Мурада. – Ты можешь упрекать или слушать интриги людей. Когда осуществляешь свой путь, тогда появляется много подсказчиков, каждый со своим интересом, пока ты сам не поймёшь все тонкости социума в горах. Представь, сейчас тебе принесут младенца и оставят в твоём доме. Представил, вот и думай каково это. Я знаю, что впереди у тебя часто будет выбор «свет или тьма», «зло ради добра или добро ради зла». Никто не знает, что хорошо. Мотивации разные и трудно читать поступки, а тем более понять, о чём думает человек.

Всё, что говорил дед Хасан, было в таком тоне и стиле, которые показывали его многие познания, не открывая его личных тайн. Ещё интереснее было то, что Мурад искренне изумился, увидев какой цельный этот человек в своём духе.

Дед ушёл не попрощавшись. Мурад знал, что дед Хасан сказал ему больше, чем положено было. Впервые глаза Мурада немного «приоткрылись», и он своим внутренним взором увидел суть вещей окружающей жизни.

Вместе с приобретёнными знаниями появилась зависимость от действия камушка, который был всегда при нём. Удивительные процессы происходили с недавних пор. Наступило спокойствие. Он не вёл с собой внутреннего диалога, как это было прежде. Знал, что надо делать и куда идти, будто «незримый навигатор» направлял его мысли и действия. Сходил в школу, где когда-то работала бабушка Марьям. Мало что изменилось с тех пор. Люди при встрече с ним здоровались, а как только он поворачивался спиной, начинали говорить между собой о нём.

В кармане лежал камень, от которого Мурад ждал усиление своего нового дара, и это произошло. Маленькая девочка из соседнего дома во дворе школы говорила своей однокласснице:

– Это человек, который живёт один, все считают его странным. Сам ходит за водой и готовит себе еду. Мама говорит, что это плохо, потому что взрослый мужчина не может быть один без жены.

– Хи-хи-хи, – среагировала другая девочка и побежала показывать школьникам на Мурада пальцем.

– Мало утешительного, когда дети смеются над тобой – подумал Мурад.

Одержимость узнать, что в головах сельчан не давала ему покоя. Была настороженность от того, что он может узнать что-то личное о людях. Был воскресный день, который мало отличался от других. Единственное отличие было в том, что работающие в колхозе иногда не отдыхали.

У мечети было несколько мужчин старшего возраста. Поздоровавшись, Мурад остановился пообщаться с ними. После обсуждения погоды диалог иссяк, и в головах этих людей было полное безразличие к его обществу. Мурад направился к Ибрагиму, своему приятелю с детства. Они не виделись много лет, и он был единственным, с кем Мурад никогда не ссорился.

– Салих сказал, что он живёт в том доме, который пустовал долгие годы.

– Там хороший сад, и сам дом большой, – говорили между собой стоявшие у мечети, после того как Мурад отошёл.

– Что он будет тут делать? Салих говорит, что он на работу не устраивается, баранов своих не имеет, неизвестно что от него ожидать.

– Я его помню, когда мы были детьми, он укусил меня за руку, когда я хотел его ударить. Шрам до сих пор остался на руке. Не думает старше его человек или нет, идёт на конфликт. Вырос без родителей, вот и живёт себе как вздумается.

– Да, да и Салих наш, мудрый старец, говорит, что с его появлением жди неприятностей. Всегда эта семья делает всё по-своему. Его мать трижды была замужем и всех своих мужей пережила. У нас редко вдова выходит второй раз замуж, и даже перестают женщины думать о другой жизни, а его мать всем на удивление три раза выходила за уважаемых людей и каждому родила детей.

– Салих вчера весь день на сходе говорил о том, что нужно уважать традиции и порядки. Вспомнил он эту семью и посоветовал быть повнимательнее с этим Мурадом. «Кто не был молодым, тот не был глупым! И поэтому необходимо контролировать молодежь», – такими словами закончил вчера Салих, и все с ним согласились.

– Влияние городской жизни портит наших детей, а Мурад ходит в костюме и ботинках как аристократ, слишком высокомерен, совсем забыл, что мы помним его оборванцем: ходил полуголодный, всегда своими босыми ногами по этим улицам.

– Да, есть такие люди, быстро забываются, кто они.

Мурад вспомнил школу, здесь в селении он учился всего один год. Дети разных возрастов в то время находились в одном классе, только задания отличались. Немногие тогда хотели учиться, считая это ненужным для жизни в горах. Мурад, напротив, очень хотел знать науки и особенно любил читать и русский язык. Это раздражало всегда того подростка, который через много лет встретился сейчас ему у мечети. Он всегда хотел побить Мурада, но малыш, не зная другой защиты, укусил его до крови. Он вспомнил свою злобу, которую испытал тогда от несправедливых выходок этого человека. Больше тот ему не досаждал. Мурад со временем забыл то происшествие, а этот сельчанин – нет, и сейчас напомнил об этом, рассказывая собеседникам.

Ещё несколько раз они вспомнили Салиха, старейшего жителя селения.

Мурад проверил рукой свой вспомогатель чтения мыслей, камушек был на месте. Он считал себя всегда местным в этих краях, и когда возвращался, испытывал огромное вдохновение, полагая, что его скитания закончились, но оказывается всё иначе. Никому не желая зла, ты вполне можешь быть ненужным.

– Дом имею – главная мечта осуществилась и что? Чувствую себя бесполезным. Как устраивать здесь жизнь? – размышлял он. – Хорошо знать помыслы других, но легче от этого не становится. Главное, что я знаю, как ко мне относятся и воспринимают. Когда ничего не было, и меня как будто не было. Сейчас живу в своём доме, никому не мешаю и не навязываюсь, а сколько узнал от людей. Дед Хасан прав, во многом и мать моя нелёгкую жизнь живёт.

Узнавая подробности биографии своей матери от посторонних людей, он захотел обязательно её увидеть. Это сыновье чувство или просто любопытство, сказать трудно. Решил навестить её и всё.

Он усвоил, что он понимает мысли и слова других людей, когда это угрожает его личным интересам и происходит это спонтанно, но не всегда на определённом расстоянии. Именно поэтому он не удалялся далеко, слушая их диалог, при этом говорящие были уверены, что он их не слышит. Такое впечатление у него сложилось, что очень захотев узнать суть их разговора, он получает желаемую информацию.

– Пока всё интересно, посмотрим что дальше.

На такой волне своих впечатлений он подошёл к дому Ибрагима. Тот жил в родительском доме со своей женой и двумя детьми. Искренне обрадованный Ибрагим пригласил его в дом. Жена быстро собрала на стол, и мужчины стали общаться, периодически подогревая радость встречи вином. Мурад расслабился и стал разговорчив. От друга он узнал, как тот жил все эти годы и немного новостей, которые рассказывал Ибрагим, полагая, что это интересно Мураду. Хотелось выговориться кому-то, и алкоголь заставлял говорить. Внутренний протест, преодолевший опьянение, разумно сдерживал Мурада от того, чтобы он рассказал о своей находке и возможностях видеть помыслы. У Ибрагима было уютно. Сытно поев и пьянея, на Мурада нахлынула лёгкая эйфория. Он рассказал другу, что видел старого Салиха и некоторых прежних знакомых, которые не показали своего дружелюбия к нему.

– Какое тебе дело до их мнения. Ты сам себе хозяин. Времена не те, чтобы кто-то указывал другим. «Не можешь помочь, хотя бы не вреди», иногда забывают эту истину, и то, что кажется безобидным, может иметь последствия. Ты всегда отличался сообразительностью и не обращай внимания на дикий нрав.

Мураду было хорошо в компании с Ибрагимом. Застолье затянулось, он знал, что гостя терпят в доме, сколько потребуется. Невзирая на радушие, он решил остановить праздник встречи.

Ибрагим проводил его до улицы и сказал на прощание:

– В любое время заходи, даже без повода.

Мурад навеселе шёл, покачиваясь в сторону дома. Взгляды сверлили пространство, и его праздность была замечена. Всем стало очевидно, что у него есть общение в селении. Ибрагима знали как твёрдого хозяина, и сторонним наблюдателям мало нравилось, что у Мурада такой друг. В опьянении он не улавливал никаких импульсов, ему было хорошо в состоянии беспечности.

– Жизнь превращается в праздник! – услышал он голос Садыка.

– Да, встретились с Ибрагимом и отпраздновали немного в его доме.

Разговор на этом закончился, и Мурад ушёл в пустой свой дом отдыхать в хмельном забытьи.

Глаза Хасана плохо видели, и он, интересуясь у Садыка о Мураде, отчётливо нарисовал себе картину его пьяного вида.

– Нехорошо употреблять спиртное в селении, это плохой пример, и многим не нравится такое поведение. Есть свадьба, рождение ребёнка – отличные поводы для веселья, и те проходят без спиртного, а твой Мурад пьёт без повода и Ибрагима втягивает. Тот семейный человек, ну ты меня понял, Хасан? – с такими словами обратился дядя Ибрагима к Хасану, который пришёл с целью предотвратить бесконтрольный образ жизни.

– Он взрослый и сознательный человек, но три дня подряд выпивать это перебор. Они не шумят и отдыхают в доме Ибрагима, это хорошо, но его жена и дети видят праздную жизнь – это плохо, – ответ Хасана был таким рассудительным, и он среагировал, – вразумить я смогу, а какие выводы Мурад сделает – это его личное дело.

– Спасибо и на этом, – опечаленный родственник Ибрагима уходил, заметно успокоившись после слов Хасана.

– Садык, началось в колхозе утро. Мурад начал выпивать, последствия сам знаешь. Слабость наша в вине и болтать лишнее начинаем. Недругов хватает, надо повлиять на него. Давить не будем, отвлечём его заботами. Говори ему на тему, чтоб мать бы свою увидел и тому подобное. Может его сердце заполнится хорошим, чем будет губить себя.

– Что такого? Выпил пару раз, ему надо как-то общаться и искать себе жену.

– Здесь он, таким образом, найдёт одни неприятности, ты знаешь это не хуже меня.

Трудно было перечить аргументам отца, и Садык понимал, что нужно помогать Мураду.

Деда Хасана Мурад увидел в другом свете.

– Ты что себе надумал, что здесь можно вести себя как захочешь? У твоего друга семья. Трёхдневным пьянством обеспокоены все его родственники.

В словах деда была жёсткая правда, и Мурад не находил что сказать.

– Что мне нельзя ни к кому в гости ходить что ли?

– Нельзя, тут другая жизнь, и нарушить ее недопустимо. Всё может плачевно закончиться, а по тебе кто плакать будет?

– Любое слово может привести к конфликту, а ты дерзкий и имеешь претензии ко многим не из-за серьёзных конфликтов, а от того, что видел много трудностей. У тебя преимущество: ты привык, что тебе нечего терять, но здесь свои правила, и могут молча приговорить.

Мурад понимал, что возразить нечем деду.

– В общем, делаем вот что, поедешь к тёте своей, а перед этим проведаешь мать. Увидишь её и сам решишь, кто она для тебя будет в будущем. Родила на свет она тебя, какая бы не была, а мне дочь. Всякое в жизни бывает, пора делать тебе документы и устраиваться на работу, а пока походишь с Садыком на пастбище пару дней.

Всё выстраивалось в порядок, временное помутнение рассудка прошло. Вернул в трезвое состояние именно дед Хасан. Альтернатив не было.