Текст книги "Охотники на мамонтов"

Возвращение

В племени Упрямца – голод и тоска.

Тщетно охотники день за днем выслеживали дичь.

Все горевали о потере таких прекрасных, таких жирных оленей, которыми можно было бы питаться много-много дней. Перед сном, засыпая с пустым животом, люди долго бранили и проклинали чужое племя, поживившееся их законной добычей.

Некоторые ловцы упрекали Мамонтенка – дескать, зря они тогда отступили и отдали оленей, надо было вступить с чужаками в бой. Однако старый Лохмач их утихомиривал. Говорил, что олени бы им все равно не достались, а вот люди бы наверняка погибли. И хвалил мудрость Мамонтенка.

Сегодня племени пришлось удовольствоваться несколькими рыбинами, которых поймали в озере при помощи костяных гарпунов. Да еще Бельчонок вместе с другими ребятами добыл парочку мышей и одного суслика. Вот и вся еда.

Племя расположилось на берегу под крутыми скалами.

Крохотный костер свидетельствовал о том, что жарить на нем людям нечего.

Дети лежали неподалеку от огня. Они не играли, не бегали, не кричали. Голод забрал у них силы.

Бельчонок бродил по мелководью, печально смотрел вдаль, вспоминал времена, когда они с Копчемом охотились на мелких зверьков. Увидит ли он еще своего пропавшего невесть куда друга?

На стоянку вернулись разведчики. Выслушав их, вождь понурился. Нигде ни единого звериного следа… И немудрено: до них тут прошло немало охотничьих племен!

Что ж, придется перебираться в другие места.

Сколько охотников, и женщин, и детей погибнет в пути? Неизвестно.

Племя готовится к дальнему переходу. Мужчины складывают вместе копья и каменные палицы, женщины привязывают к спине малышей. Все грустят, всем не до разговоров.

Даже веселая Жабка не пытается нынче никого рассмешить, даже обычно подвижный и юркий Бельчонок молчит и ни на кого не смотрит. Голодно ему, и нет с ним рядом верного Копчема!

И вдруг над озером разносится какой-то странный шум. Что это?

Все охотники вскакивают и напряженно смотрят на крутой склон.

Не валуны ли посыпались внезапно с горы? Один… другой… и еще… и еще…

Да это же лошади!

Сколько же их… много, очень много.

Чудеса! Лошадь за лошадью падают со скалы – прямиком в руки оголодавших людей. Охотники подбегают к раненым животным и добивают их топорами и копьями.

Один только Мамонтенок уже трех уложил!

Лохмач, Коготь, Заяц и другие мужчины ловко управляются со своим оружием. Вокруг слышны громкие ликующие крики. Даже женщины участвуют сегодня в охоте. Дети прыгают и шумно радуются.

Будет мясо, будет сытость, все у них теперь будет!

Очень скоро на берегу лежали пятнадцать лошадей и жеребят. Примерно столько же, спасаясь, мчались по песку прочь.

Ах, до чего же счастливо племя! Мужчины и женщины пляшут вокруг мертвых животных. Ползают на четвереньках, как волки, подскакивают, как олени, валяются по земле, как медведи. А старый Лохмач – так тот и вовсе встал на голову и машет в воздухе ногами.

Но внезапно все посмотрели вверх, на вершину скалы.

Кто это спускается с нее?

– Ой, да это же наш Копчем!

– Хороший ловец! Удачливый! Слава Копчему! Мы приветствуем тебя!

Мамонтенок, Лохмач, Бельчонок и все-все-все, стар и млад, подбежали к Копчему и чуть не задушили парнишку в объятиях – он вывернулся просто чудом.

– Противный мальчишка! – треплет его по плечу смеющийся Лохмач. – Где ты был так долго? И какой отличный ужин приготовил всем нам!

Копчему пришлось торопливо поведать о своих приключениях и о счастливом случае, приведшем его сюда. Заикаясь от волнения и блестя глазами, он рассказал:

– Копчем один – один – идет. Племя – нигде нет. Кони – навстречу Копчему! Копчем боялся – поднял палку – кричал, громко кричал. Кони испугались – повернули назад. Копчем за ними – долго за ними. Они – сюда, он – тоже сюда.

Охотники усадили Копчема на плечи и обнесли вокруг костра. Бельчонок и ребятишки бежали следом. Все оглушительно и нестройно вопили:

– Конец голоду! Копчем пригнал коней! Гойа!

А потом был пир, лучше которого и представить нельзя.

Пламя взметалось высоко-высоко.

Костер горел днем и ночью.

Люди наелись так, что у всех даже животы разболелись.

Вождь собственноручно разбивал кости и протягивал их Копчему – пускай мальчик насладится вкусным мозгом.

А Копчем, в свою очередь, угощал Бельчонка.

Ветер разносил по округе аромат жареного мяса. Волки сбегались к стоянке, задрав морды и облизываясь.

Им тоже кое-что перепало.

Большое сражение

Спустя несколько дней великий пир подошел к концу. Исхудалых охотников было теперь не узнать. Они все растолстели, да так, что у некоторых даже животы выпятились и лица залоснились. Шагают люди в основном враскачку, а бегать так и вовсе не могут – тяжело им, одышка из-за тучности одолевает, приходится останавливаться и шумно сопеть, собираясь с новыми силами. Детишки тоже округлились – не ходят, а катаются, точно шарики. На мясо они и глядеть уже не могут, а пробавляются кислым щавелем, горькими травами и печеными корешками.

Кониной, сушеной и вяленой, запаслись впрок – только бы уберечь всю эту кучу от росомах, лис и волков.

А вот и кое-что новенькое! Повсюду разносится теперь громкий свист.

Дело в том, что мальчишки надумали превращать полые кости, из которых они высасывали вкусный мозг, в дудочки-свистульки. Бельчонок и Копчем оказались тут заводилами – стоило приятелям случайно обнаружить, что если подуть в некоторые кости, то раздается свист, как они принялись неустанно выискивать подходящий для свистулек материал. Они пытались понять, отчего ребро молчит, а вот, к примеру, дырявый позвонок, коли в него как следует дунуть, отзывается заливистым свистом. Они еще и улучшили свои дудки, понавертев в них побольше дырочек. В конце концов такие свистульки появились у всех детей племени, и теперь они ходили вокруг шатров, издавая пронзительные звуки.

Однако все на свете когда-то кончается. Как ни привыкли уже люди к беззаботной жизни, Упрямец решил все-таки, что племени пора перебираться на новое место.

И они пошли вдоль быстрой Бечвы[25]25
  Бечва – не слишком длинная (всего 62 километра) чешская река, левый приток Моравы.


[Закрыть], вверх по ее течению. Все были веселы и полны надежд. Еще бы! Ведь им попались следы нескольких мамонтов, а это значит, что хотя бы одного из них охотники смогут атаковать и убить. То-то будет счастье!

И вдруг, уже назавтра, все изменилось. Выяснилось, что племени угрожает большая опасность!

Сова и его юные друзья, Копчем и Бельчонок, шли впереди, разведывая путь. И неожиданно обнаружили отпечатки человеческих ног. Какое-то племя проходило здесь совсем недавно!

Разведчики немедля вернулись назад и рассказали об увиденном.

Охотникам эти вести не понравились. Близкое соседство чужаков не сулит ничего хорошего. Чаще всего такие встречи заканчиваются кровавыми стычками. Так что для начала следует выяснить, насколько велико это чужое племя.

Дозор Совы опять выдвинулся вперед, и вдобавок еще двое опытных охотников тоже отправились на разведку – каждый в свою сторону.

Сова с ребятами покинули речной берег, решив опередить чужаков: если пробраться по горушке над излучиной Бечвы, то выйдет быстрее. И вот уже троица тихонечко ползет через заросли, опасаясь выдать себя покашливанием или шорохом…

Совсем скоро они услышали голоса – и заметили чужих охотников.

Юные разведчики навострили слух и принялись внимательно их разглядывать, прячась за кустами.

Все казалось друзьям очень подозрительным. Чужаки явно собирались что-то предпринять. Они взволнованно бегали туда-сюда, то и дело оборачиваясь и всматриваясь в даль, и готовили оружие.

На кого же они намерены охотиться? На мамонтов? На зубров?

И что это за ловец с длинным пером в волосах?

Копчем едва удержался от крика. Он узнал тех, кто совсем недавно взял его в плен! Того, что поближе, зовут Уминк, а вон там, окруженный небольшой толпой, стоит вождь Нунук с трепещущим пером на голове!

Сова тоже узнал мерзавцев, забравших у них жирных оленей – тех самых, что были добыты, когда мимо племени неслось огромное оленье стадо.

Это страшные враги! Нужно без промедления предупредить своих!

Сова приказал мальчишкам оставаться на месте и продолжать следить за неприятелями, а сам сначала осторожно отполз назад, а потом вскочил и помчался на стоянку, подобно волку, учуявшему раненого оленя.

Он сообщил соплеменникам, что чужаки – это как раз те злодеи, что лишили их законной добычи, и мужчины тут же воспылали к ним ненавистью. Охотники колотили палицами и копьями по земле и по деревьям и осыпали похитителей самыми страшными ругательствами. Если бы вражеское племя внезапно оказалось рядом, все накинулись бы на него без малейших колебаний.

– Ну-ка пойдем поглядим на этих разбойников! – подбивал всех Визгун, размахивая тяжелым топором и кипя от гнева. – Надо бы с ними позабавиться!..

Другие охотники кивали да поддакивали: долгий отдых всем уже опостылел – хотелось поразмяться и подраться.

Напрасно Упрямец и Лохмач пробовали остудить горячие головы.

– Нас мало – злодеев много! – твердил Мамонтенок, но никто его не слушал.

Охотники рванулись с места, ведомые отвагой и азартом.

Прочие были вынуждены к ним присоединиться. В стойбище остались только женщины и дети.

Сова указывал путь, и люди стремительно, хотя и неслышно, продвигались вперед.

Внезапно на них налетел перепуганный Копчем – судя по его вытаращенным глазам, произошло что-то серьезное.

– Дерутся! – выдохнул он и укрылся за спиной взрослых – на всякий случай.

– С кем? – удивленно спросил Коготь.

– С другим племенем! – объяснил Копчем и добавил, что отряд разбойников напал на стоянку местного племени: – Вон там, под тем холмом!

– На них! – выкрикнули охотники.

Теперь их уж точно было не удержать – им не только хотелось отомстить злодеям, но и попросту помахать оружием.

Вскоре все услышали шум битвы. Визгливые выкрики, стоны, причитания раненых и устрашающие рыки сражавшихся становились все громче – наши охотники стрелой неслись на эти звуки.

В свою очередь оглушительно зарычав, они ворвались в самую гущу схватки. Местное племя отбивалось от разбойников с длинными перьями в волосах и с раскрашенными лицами. Много мертвых и раненых лежало уже на траве и в кустах неподалеку от становища. Подобно тому, как голодные волки накидываются на увлеченных схваткой быков, хватая их за ноги, перекусывая сильными челюстями горло и не обращая внимания на острые рога и тяжелые копыта, так и наши охотники бросились на врагов.

Их неожиданная атака вызвала изумление у обеих воюющих сторон. Но когда Коготь, Лохмач, Визгун, Упрямец, Укмас, Джган, Заяц, Мамонтенок и прочие начали мощными ударами сокрушать нападавших охотников с перьями на голове, защитники поселения обрадовались внезапной подмоге и с новыми силами накинулись на разбойников.

Те же так и не опомнились от удивления и, теснимые с двух боков представителями разных племен, решили прекратить сопротивление и позорно бежали. Победители загнали противников в Бечву и с берега долго еще осыпали их ругательствами и камнями.

Потом оба племени возвратились на поле боя и наконец-то должным образом познакомились. Правда, понимали люди друг друга плохо – их наречия очень отличались, – однако радость была такой шумной и искренней, что жесты говорили сами за себя.

Местное племя тут же щедро одарило своих освободителей: люди приносили и складывали под скалой, к ногам Упрямца, меха, куски кремня, оружие. Они прекрасно осознавали, что не победили бы без помощи его племени.

И все-таки многие защитники поселения пали. Мертвых собрали вместе, но оплакивали каждого по отдельности. Громко восхваляли его военные заслуги и проклинали убийц. Больше всего сетований вызвала смерть вождя племени, героически возглавившего оборону становища. Охотники расселись вокруг мертвеца, дали ему в руки боевой топор и, покачивая в такт напеву головой, печально затянули длинную, тягучую и монотонную песню без слов.

Женщины тем временем занимались ранеными – жевали окопник[26]26
  Окопник (одно из его русских названий – костолом) – растение очень распространенное и известное своими целебными качествами с самых древних времен (Авиценна, например, описывает его в «Каноне врачебной науки»). В Средние века окопник был весьма популярен и использовался для скорейшего заживления ран. Но в наше время он применяется только врачами-гомеопатами и запрещен во многих странах из-за ядовитости.


[Закрыть] и подорожник, прикладывали эту кашицу к ранам, потом обкладывали их большими прохладными листьями и перевязывали тонкими полосками коры. Пострадавшие почти не стонали, хотя и испытывали сильную боль. Они переносили ее покорно, вверяясь судьбе. Кто поправится – хорошо, значит он опять будет охотиться; кто умрет – тот умрет, ничего не поделаешь и не изменишь.

Вечером запалили огромный общий костер. Все воины рассказывали у огня о своих подвигах, и их речи – пускай даже слова звучали не всегда разборчиво – встречались непременными криками одобрения и восторга. Разумеется, наглядности ради рассказы об одержанных победах сопровождались характерными жестами и гримасами.

На другой день состоялись похороны всех погибших воинов – мужчин, как на подбор, высоких и статных. Каждый из них пал в честном бою, и дух, вылетевший с последним выдохом, парит теперь невидимый над всеми покойниками. Кажется, будто охотники попросту заснули, и потому их оставят тут спать – сном вечным и непробудным.

Члены племени взялись за мертвецов и немного их согнули – так, как если бы они и впрямь спали. С ними рядом уложили убитых женщин и детей – враги не пощадили никого из тех, кто попался им на пути. Погибла добрая половина племени! Грустный итог свирепой схватки двух племен – одной из первых войн в истории нашей планеты.

Охотничьи племена напоминали своры злобных псов: они нападали друг на друга только ради того, чтобы урвать себе более жирный кусок. Алчность и зависть – вот причина той жестокой стычки. И чем это отличается от времен нынешних?

Прежде чем ров был засыпан, к могиле подошла женщина с разбитой, окровавленной головой и осыпала игрушками и мелкими украшениями крохотное детское тельце. Потом она, пошатываясь, отошла в сторону и рухнула наземь.

Члены племени приносили и клали на могилу известняковые валуны, щебень, дерн… притащили даже несколько огромных лопаточных костей мамонта… и скоро все мертвецы скрылись под этой огромной грудой. В завершение похорон могилу забросали глиной[27]27
  Эта общая могила была обнаружена на месте получившей всемирную известность стоянки охотников на мамонтов в Пршедмости-у-Пршерова в 1894 году. – Примеч. автора.
  В наши дни Пршедмости стало частью города Пршеров. Здесь сейчас живет примерно 5000 человек. Раскопки стоянки древних охотников продолжаются. Самые интересные находки – это фигурка мамонта, вырезанная из кости мамонта, несколько статуэток, изображающих беременных женщин, и так называемая Геометрическая Венера (с треугольным лицом). Что касается скелетов из общей могилы, то любопытно тут следующее: у всех людей еще при жизни были сточены зубы. Мнения ученых о причинах этого расходятся. Чаще других встречается теория о том, что «виноваты» в этом гладкие камешки, которые наши предки держали во рту для улучшения дикции – чтобы говорить более разборчиво.


[Закрыть].

Под крутым косогором на берегу Бечвы крепко спали теперь два десятка членов охотничьего племени.

Ночью на могилу пришла дерзкая лисица и начала раскапывать мягкую глину. Она так увлеклась своим мерзким делом, что даже не услышала тихих шагов стража.

Утром ее нашли на могиле, пронзенную копьем. Никто к ней не прикоснулся. Дохлого зверя засыпали глиной и мелкими камнями – похоронили вместе с павшими.

Врагов предавать земле не стали: они этого не заслужили.

Убитых чужаков сволокли в центр стойбища и устроили там совместное пиршество обоих племен: воины-победители получили в качестве награды сердца погибших неприятелей. Их сила передавалась живым охотникам, делая их вдвое могущественнее прежнего.

После трапезы рассказы о битве продолжились. Победители вспоминали все новые и новые подробности.

– У них нет вождя… – сказал Лохмач членам племени Упрямца.

– У нас тоже… – мрачно заметил Визгун.

– Как это, Визгун? – спокойно поинтересовался Лохмач. – У нас есть вождь…

– Нету! – отрезал Визгун и поднялся с каменного сиденья. – Упрямец – не вождь! В бою он прятался сзади! Вот их вождь был – герой!

Визгун сказал вслух то, о чем думали многие: в бою Упрямец не выказал себя храбрецом. Поэтому со словами Визгуна согласились почти все.

Растерянный Упрямец встал и пробормотал что-то в свою защиту, но, услышав, как над ним смеются, развернулся и ушел.

Впрочем, совсем скоро он воротился и сурово заявил, что отказывается возглавлять племя:

– Упрямец – не вождь!

Племя удивилось, но удивление почти немедленно сменилось деловитым обсуждением – кого же следует теперь выбрать в вожди?

Визгун протиснулся вперед и взглядами предлагал единомышленникам выкликнуть его.

– Визгун – назад, есть другие, лучше! – охладил его пыл рассудительный Лохмач.

– Кто? – сердито спросил Визгун.

– Мамонтенок! – серьезно отозвался Лохмач.

Его тут же поддержало несколько голосов:

– Да – да – Мамонтенок!

Визгун опять шагнул вперед и встал рядом с Мамонтенком. Бросил ему коротко:

– Еще поглядим!

Мамонтенок не ответил, а только блеснул гневно глазами и заскрипел зубами. Потом он скинул с себя шкуру и повернулся к Визгуну лицом.

Остальные члены племени расступились, образовав круг, в центре которого противники и сошлись.

Визгун сплюнул, тоже освободился от мешавшей ему шкуры и прыгнул на Мамонтенка.

Мамонтенок – охотник сильный и ловкий. Он слегка присел под тяжестью Визгуна, но тут же выпрямился и обхватил его своими мускулистыми руками. Оба мужчины упали на траву, поднялись – и вот уже Мамонтенок прижимает противника к земле. Он так сильно стиснул Визгуну шею, что тот едва мог дышать.

– Дай ему, дай! – подначивает Мамонтенка Копчем и протягивает каменную палицу.

Но Мамонтенку оружие не требуется – от его хватки изо рта Визгуна хлынула кровь, и он лишился чувств.

Мамонтенок горделиво оглядел свое племя. Поняв, что все рады тому, как быстро победил он хвастливого Визгуна, он неспешно накинул на плечи медвежью шкуру, прежде принадлежавшую Упрямцу. Закрепил ее на плече ремешком – и сделался вождем.

Что ж, значит, так тому и быть. Теперь у племени новый предводитель.

Визгун пришел в себя, добрался до воды, напился, намочил голову и вернулся к племени. Казалось, он совершенно успокоился – стоит со всеми, смирно слушает слова новоиспеченного вождя. Спор закончен… если бы Визгун не подчинился, его непременно ждало бы изгнание, а изгнанные из племени, как известно, обречены на смерть.

Члены местного племени тоже наблюдали за схваткой, и Мамонтенок им очень понравился. Они отлично поняли, почему дрались эти двое.

Сбившись в кучку, чужаки остановили Мамонтенка, поприветствовали его и дружно загомонили:

– Ты – вождь – мой – твой…

Лохмач быстро понял, что они имеют в виду. Он подбежал к чужеплеменникам и принялся жать им руки, приговаривая:

– Мамонтенок – вождь всех!

Все ужасно обрадовались.

И начали не только пожимать друг другу руки, но и тереться носами.

Это было наивысшее проявление дружбы и единства. Оба племени прыгали от счастья, словно малые дети.

Мамонтенку тут же привели краснощекую Дяргу, дочь погибшего вождя. Она станет женщиной Мамонтенка, который возглавил сразу два племени. Теперь можно не опасаться врагов – людей так много, что они кому хочешь дадут отпор!

– Гойа – гойа! Мамонтенок, Мамонтенок, Мамонтенок!

Вот она, общая польза от объединения. И искать пропитание вместе проще, и с неприятелем сражаться!

На одинокой скале над Бечвой пылает большой костер – костер дружбы двух племен.

С тех пор это племя властвовало над обширными краями у Моравских Ворот. Со своей скалы над Бечвой[28]28
  Это холм Градиско в Пршедмости-у-Пршерова. Тогда Бечва протекала у его подножия. – Примеч. автора.


[Закрыть] охотники видели все окрестности. От их зорких взоров не могло укрыться не только стадо животных, но и чужое охотничье племя. Никто не мог пройти незамеченным, и чужаки не только не осмеливались задирать большое и могучее племя, но и сами приносили ему дары – куски кремня или ракушки.

Мамонтенок предусмотрительно сделал большие запасы кремня, и потому его охотники имели теперь много превосходного оружия и хорошие острые орудия для работы.

Племени нравилось жить на холме Градиско. Дозоры нередко сообщали о приближавшихся мамонтах, и охотники окружали какого-нибудь из них и убивали. Еды потом хватало на много-много дней. В стойбище накопились целые кучи костей, зубов и бивней этих мохнатых великанов. Чужие ловцы при виде такого богатства чуть с ума от зависти не сходили.

Некоторые кости охотники использовали для изготовления инструментов – времени на это у них хватало. Они делали иглы с просверленными ушками, шила, вилки для мяса, скребки, огромные ложки, гарпуны для ловли рыбы и другую утварь. Особенно удачные свои изделия мастера помечали – это значило, что вещь принадлежит только одному человеку и никто не смеет ее присвоить. Были и такие умельцы, которые вырезали на кости острыми осколками кремня всяческие картинки – в основном изображения зверей. А иногда из-под кремневого ножа выходили фигурки, и берегли их потом как зеницу ока.

Мирно текла жизнь стойбища, пока однажды…

Ночью пропала молодая жена Мамонтенка Дярга! Никто в племени не видел, как она ушла.

Охотники тут же начали поиски, которые возглавил сам Мамонтенок. Но отыскали они лишь лукошко, брошенное в кустах. Вдобавок обнаружилось, что исчезли и несколько мужчин – Косой Рог, Толстяк, Окунь, Визгун, Торопыга… может, и еще кто. Некоторые охотники вспомнили, что в последние дни эти мужчины частенько собирались вместе и о чем-то шушукались.

Тайна раскрылась ближе к полудню. Мудрый Лохмач нашел следы, оставленные Дяргой и другими, и повел по ним свою группу. Люди добрались до вытоптанной поляны – и увидели неподвижно лежавшую Дяргу. Мамонтенок подбежал к ней, приподнял голову… Женщина открыла глаза, но своего мужа не узнала. Ее голова опять бессильно упала на траву.

Охотники принесли воды, принялись поливать ею несчастную Дяргу. Она судорожно вздохнула и, то и дело останавливаясь, рассказала о том, как Визгун выманил ее из стойбища, а потом заставил идти с ним и его спутниками. Поняв, что они предатели, Дярга стала сопротивляться, вырвалась от них, побежала. Но ее поймали, и тогда она вцепилась в дерево, а Визгун от злости сильно ударил ее по голове. Она упала и больше ничего не помнит.

Лохмач тем временем выяснил, что Визгун и прочие зашли в ручей и дальше брели по воде – чтобы сбить погоню со следа. Они понимали, что их попытаются остановить.

Отдохнувшая Дярга поднялась и попробовала идти сама.

Лохмач спросил Мамонтенка и других соплеменников, надо ли продолжать преследование беглецов. Вождь презрительно махнул рукой – мол, пора возвращаться. Дярга, поддерживаемая под локоть мужем, и все остальные повернули обратно.

Охотники, обсуждая поступок Визгуна, пришли к заключению, что ничем хорошим это для предателей племени не закончится.

Вечером у общего огня завязался оживленный разговор. Выяснилось, что люди Визгуна прихватили с собой все оружие и несколько шкур.

– Ушли – и ладно! – выразил общее мнение Лохмач. – С ними нам было плохо!

– Племя и без них останется сильным! – заявил Мамонтенок и назначил ночных стражей.

Больше в племени о Визгуне не вспоминали, и в стойбище потекла привычная жизнь.

Однако, несмотря на видимое благоденствие, племя не чувствовало себя в безопасности. Охотников очень утомляли частые «гости» – чужаки, что шли через Моравские Ворота. Да, племя стало теперь многочисленным и сильным, но оно было вынуждено постоянно держаться настороже, чтобы не допустить внезапного нападения. Вдобавок многие переели мяса и от этого серьезно захворали. Ну и разумеется, распространению болезней способствовало полнейшее пренебрежение чистотой. Ручей, из которого брали воду для питья, страшно загрязнился – ведь в нем прополаскивали внутренности убитых зверей. Тучи мух, роившихся над запасами съестного, разносили по стойбищу заразу. Повсюду громоздились кучи гниющей требухи, костей, всяческих отбросов. В шатрах тоже было грязно, и тамошнее зловоние привлекало к человеческим жилищам стаи голодных хищников.

Люди болели брюшным тифом, у них выпадали зубы, тела были усыпаны язвами и расчесами. Всех замучили отвратительные паразиты. Особенные страдания причиняли вши в волосах – их не брала никакая едкая глина. Немудрено, что звери издалека чуяли резкий людской запах. Больше всего больных было среди детей – и некоторые из них уже умерли.

Об этом много раз заходила речь возле общего огня, и наконец опытные охотники решили, что племени пора идти дальше.

И вот племя Мамонтенка покинуло вонючее стойбище в Пршедмости и двинулось на север, вдоль реки Моравы.

Если на пути встречалось стадо, люди останавливались на несколько дней для охоты, а потом снова снимались с места. Зверья тут было поменьше, чем у Бечвы, однако же голод племени не грозил. Да и здоровье у многих улучшилось.

Люди Мамонтенка были в пути уже несколько недель; вокруг них вздымались горы, которые в конце концов окружили племя почти со всех сторон. Идти дальше стало невозможно. Пришлось воротиться на один день пути назад.

Когда охотники заметили огромное стадо оленей, Мамонтенок сказал: «Вот они-то нас и поведут!» – и приказал не выпускать животных из виду. Каждый день ловцы добывали двух-трех оленей, отбившихся от своих, но само стадо не трогали, а просто шли по его следам. Вел оленей статный самец с развесистыми рогами и белой гривкой на шее. Конечно, охотникам хотелось его подстрелить, но он был очень осторожен и не давал себя перехитрить.

Оленье стадо двигалось на запад по широкой ровной долине. С обеих ее сторон тянулись невысокие холмы. Было ясно, что животные хотят забраться повыше, чтобы укрыться от надоедливого жалящего гнуса.

Комары и злые мухи доставляли много беспокойства и людям. Они вились над головой, жужжали, пищали и кусали всех, в ком текла теплая кровь. Охотники не успевали сгонять их с себя. Насекомые залезали и залетали в уши, рот, нос. Убьешь сотню, а ей на смену тут же спешат две. Комары – это главные истязатели охотничьих племен, борьба с ними и раздражает, и выматывает. Звери и люди вынуждены терпеть боль, которую можно утишить только толстым слоем грязи. Нет уж, лучше покинуть эти края и подняться повыше.

Спустя несколько дней стадо оленей, спасаясь от оводов и слепней, пустилось галопом и убежало очень далеко.

А племя решило идти вдоль новой для него речки, которая стремилась к западу. Опытные охотники твердили, что любая река всегда течет в низину, богатую разнообразной дичью. Так что мешкать люди не стали и заторопились вперед.

Их усилия оказались не напрасными. Они пришли к реке Лабе, несшей свои воды по обширной бескрайней низине. В первый же день племя сумело добыть отличного мамонта и потому ненадолго тут задержалось.

Но разведчики предложили племени идти дальше. Там, говорили они, есть прекрасные равнины, где бродят табуны лошадей и стада оленей.

Что ж, значит, идем вслед за солнцем!