Текст книги "Я тебя не предавал"

Глава 32
Ворон

Парни стоят на крыльце, тянут в себя никотин, лыбятся, пялясь на проходящих мимо, симпатичных женщин. С виду обычная охрана обыкновенной столичной офисной высотки. На самом деле люди, привыкшие к войне. Совсем не к той, что показывают в новостях или фильмах. К настоящей, грязной, жестокой, которая идёт не где-то в других регионах или даже странах, она происходит под носом у мирных жителей, спешащих по своим делам.

Филигранность моей деятельности заключается ещё и в том, чтобы всё оставалось именно так. Война на городских улицах должна быть с «глушителем», лучше совсем немой, чтобы даже заклятые враги произносили одно из моих прозвищ лишь шевеля губами. От ужаса…

Все мы неидеальны. Даже сильные и лучшие ошибаются. Только последствия таких ошибок гораздо больнее и страшнее. Если кто-то думает, что у такой подставы, которую устроили мне, есть срок давности, я им сочувствую.

Я не злопамятный. Я просто злой и жестокий к своим врагам. Сейчас мы выдвигаемся к одному из них. ТТ и Медведь садятся на заднее, за рулём Фил, я рядом, смотрю в лобовое, слушаю бас своих проверенных людей, разделяющих мою философию и мои жизненные принципы, и медитирую в лобовое на приближающийся светофор, на пешеходный переход и моргающую поворотником тачку, плетущуюся перед нами.

Мы никуда не торопимся. Исход сегодняшнего дня ясен, и я ничего не чувствую пока по этому поводу.

Выезжаем за город, в один из дачных посёлков, куда любят сбегать от суеты жители столицы. С неба срывается лёгкий снег и тает, не касаясь асфальта. За бортом нашей машины ноль, небо затянуло свинцом, виднеющиеся с дороги сосны кажутся чёрными.

Сворачиваем с главной трассы к вывеске с симпатичным названием «Родничок».

– Ворон, смотри, – ударив меня по плечу, ТТ привлекает внимание.

Поворачиваю голову в боковое окно со своей стороны и улыбаюсь. Чёртова магия! В небе летают два чёрных, как ночь, ворона. Опускаю стекло. Они кричат, один бьёт другого крыльями и улетает. Видимо, разобрались. Вот и мы сейчас обязательно разберёмся.

Найти нужный нам дом оказывается проще простого. Не самый дорогой посёлок, но чистенький, везде висят таблички с адресами.

Останавливаемся у резных ворот.

– Нихуёво так устроился развозчик шлюх, – усмехается Фил.

– Мы ему это позволили. Пойдём, исправим недоразумение, – выхожу из машины. Парни за мной.

Из охраны у Джаги только пара камер над воротами. Мы не прячемся. Медведь даже машет и улыбается в одну из них. Вскрываем замок, входим на территорию. Каменные дорожки ведут в нескольких направлениях. Клумбы укрыты на зиму плёнкой, и вот на ней снег умудряется задержаться на некоторое время, но всё равно превращается в капли и стекает вниз.

Мой брат, раскинув чёрные крылья, степенно летает над территорией. То и дело выхватываю в небе чёрную точку. Хозяин, значит.

– Мы вежливые? – спрашивает ТТ.

– Стучи, – киваю ему.

Он достаёт из кожуха нож с чёрной рукоятью, перетянутой тонкой серебряной нитью, и гравировкой на лезвии. Им и стучит в белую двустворчатую дверь. Вежливо.

Из дома слышен топот ног, детский голос:

– Ба, я открою, – и дверь тут же распахивается. – Ой! – снизу вверх на нас смотрит девчушка лет восьми с множеством тонких косичек на голове, в длинной юбке и кофте с длинным рукавом.

– Тсс, – прикладываю палец к губам. – Сюрприз.

Она доверчиво кивает и отходит в сторону. Шагаем через порог, закрываем за собой дверь. Фил встаёт так, чтобы никто не мог выйти, а ТТ перехватывает девочку, закрывая ей рот широкой ладонью, и толкает перед собой.

На нас выскакивает девчушка постарше или просто повыше той, что с косичками.

– Папа!!! – визжит она.

Её забирает на себя Медведь.

На крик девушки начинает сбегаться многочисленное семейство Джаги. Двое молодых парней, скорее всего, сыновья. Жена его тоже выходит к нам. С ней ещё одна девушка, с приличным беременным животом, вероятно, сноха.

Расплодился ты, Джага. Тоже я позволил… Поправим.

– Вон ту забери, – киваю на беременную.

– Не смей! Кто вы такие?! – начинается ор.

Медведь морщится, отпускает ребёнка. Под бабский визг двумя точными ударами вырубает одного из защитников и забирает заложницу.

– Тихо все сели, – говорю им. – Джага где? – спрашиваю у жены.

Она два слова связать не может. Смотрит на маленькую девчонку с косами, на беременную, рыдает, оседая на край дивана.

– Я обычно не спрашиваю дважды, – боковым зрением вижу, как ТТ играется со своим ножом, аккуратно прокручивая его в свободной руке.

– На… работе… он… – задыхаясь, отвечает жена хозяина.

– Когда вернётся?

– На обед… приезжает…

Смотрю на часы, киваю. Ждём. Нам торопиться некуда.

– Фил, встреть там нашего товарища, – отдаю приказ.

Он уходит, я остаюсь следить за всеми членами семьи.

– Отпусти их. Меня возьми, – предлагает себя явно старший сын Джаги. – Видишь же, беременная она. Ребёнка потеряет.

– Такое случается, – хмыкает Медведь.

Я ненавижу всю эту грязь, но с такими, как Джага, иначе нельзя. Слухи отсюда обязательно расползутся по нужным кругам. И тем, кому надо знать, донесут, что Ворон держит слово, даже данное шестнадцать лет назад.

Минут через двадцать Фил заводит в дом Джагу.

– Ворон, что ты делаешь? Ворон! – этот крысёныш оббегает меня, мазнув испуганным взглядом по всей своей семье.

– Помнишь, брат, – издевательски усмехаюсь, – когда-то я дал тебе слово. Если ты меня кинешь, я приду к тебе домой и на твоих глазах убью всю твою семью.

Женщины визжат и рыдают, но не смеют двигаться с места.

– Ты… – сглатывает Джага.

– Я пришёл, чтобы сдержать своё обещание, – смотрю в его бегающие в панике глаза.

– Не надо, Ворон. Я умоляю, отпусти девочек. Они ведь дети. Всего лишь дети.

– Не такие уж они и дети, раз одна уже с пузом. Ты их тут со скольки? Лет с четырнадцати разводишь? А кормишь на что? На бабки с продажи шлюх и наркоты?

– К-как…? – стонет его жена.

– В чём я виноват? Скажи, Палач. Где я перешёл тебе дорогу? – блеет Джага.

– Ты солгал, глядя мне в глаза. ТТ, Медведь, всех баб и детей закрыть в одну комнату, следить, ждать приказа.

– Пошли, пошли. Шевелитесь! – начинается суета, и рыдания запираются за ближайшими к нам дверями.

Достаю ствол, накручиваю глушитель, прицеливаюсь в голову тому парню, что всё ещё остаётся стоять.

– Ворон, не надо! – Джага пытается схватить меня за руку.

Фил оттаскивает его в сторону, я снова целюсь, но смотрю на хозяина этого дома. Выстрел, приятная отдача в руку. Немой ужас Джаги, и мёртвое тело на полу его дома.

– Вот теперь мы поговорим, – прохожу и сажусь на диван. Второй сын уёбка полностью пришёл в себя. Садится, в шоке смотрит на тело брата. – Чч, – прикладываю палец к губам, глядя на него. Дёргано кивает и затихает. – Шестнадцать лет назад я доверил тебе самое ценное, что у меня было. Свою женщину. Рассказывай, Джага.

– Я… мало… знаю…

Мой ствол разворачивается в сторону живого сына.

– Стой! Умоляю, стой! Всё скажу, пощади, Палач, пощади, – он едва ли не падает ниц.

Блядь, ноги мне ещё поцелуй!

– Три, – начинаю обратный отсчёт, – два, – даже не собираюсь делать это медленно.

– Тебя хотят убрать! – выкрикивает Джага. – Но я правда мало знаю. Я – исполнитель. Выполнял мелкие поручения, слушал, передавал информацию. Я всегда тебя уважал и боялся, но у тебя есть честь, принципы, у тех людей, что вновь идут за тобой по следу, есть армия. Они учли все уроки прошлого и подготовились. На тебя недавно напали. Перестрелка в промзоне. Это не из-за тендера. Тебя слили, но ты снова выжил… Как демон или сам дьявол. Нерушимый. Так они иногда зовут тебя.

Забавно. Ещё одно прозвище. Надо начинать их записывать.

– Кто «они»?

– Не знаю! Клянусь Аллахом и своей семьёй. Знаю только того, кому информацию приносил и от него же получал приказы. Женщину твою не забрал. Не видел даже. Мне так велели. Ударить в сердце Ворона. Не убить его женщину, а забрать. И забрать так, чтобы она его ненавидела и он мучился в агонии. Они нашли эту слабость. Я не мог не исполнить приказ.

– Имя.

– Его называют Серп. Маленькая татуировка в виде серпа под левым глазом. Ты знаешь его. Он был в группе, которую ты учил.

Я помню… Один из моих пацанов. Он эту татуировку ещё в армии сделал, когда они срочниками служили. Пацаны били на руках, груди, спине, а он на спор под глазом. Потом ко мне пришёл вместе с Рустамом. Я готовил их в спецотряд.

Скрипнув зубами, уже складываю свой пазл дальше. Мы поэтому не могли найти того, кто нас подставил. Он был своим, он спины нам прикрывал, под пулю подставился, закрывая кого-то. Я до этого каждого из них проверил. Мои ресурсы на тот момент были гораздо скромнее, и где-то меня переиграли.

Чёртовы слабости. Всегда говорю о них. Всегда личное отношение к людям сильно мешает.

– Чё замолчал? – спрашиваю у Джаги. – Я слушаю дальше.

– Та командировка нужна была, чтобы выманить тебя в нужную точку под тех людей, которые смогут тебя взять.

– Кто здесь крышует этих людей?

– Не знаю, Ворон, – он часто крутит головой. – Я только с Серпом общаюсь. Он не говорит или тоже не знает.

Не удивлён. Такие решения принимаются где-то высоко. Где, блядь? И кому я там помешал? У меня там тоже есть связи. И наработаны они не за красивые глазки. У меня столько должников накопилось. Буду трясти всех.

– Ещё что-то есть?

– Нет, это всё. Клянусь, брат. Это всё. Я могу быть полезен. Только отпусти семью, – складывает ладони в умоляющем жесте.

– Разве? А мне кажется, что ты кое-что забыл.

– Ч-что?

– Бабки, брат, бабки… Карта, предназначенная для моей женщины, оказалась пуста. Код знал только ты.

– Я-я, – часто кивает он. – Всё верну, до копейки. Е-если надо с-с процентами. Только назови сумму…

– Скажи мне «спасибо», Джага, – ухмыляюсь, глядя ему в глаза.

– За… что? – теряется он.

– За то, что семья твоя всё ещё жива, дебил, – не выдерживает Фил и толкает его в затылок.

– А! Да, да, спасибо. Спасибо, что не казнишь их за мои грехи, Палач.

– Я считаю, что будет справедливо, если за свои грехи ты ответишь сам.

Достаю свой нож, Фил хватает Джагу за волосы.

– Лучше пуля, пуля… – бормочет он.

– Пулю ты не заслужил. Жил как крыса, и сдохнешь тоже как крыса, – медленно перерезаю ему горло и отступаю. Дёргающееся тело падает на пол, лицом вниз, и заливает кровью паркет.

– Ты теперь старший, – говорю сыну Джаги. – Убери здесь, пока женщины и дети не увидели. Очень не советую мстить. Лучше отмой свою семью от дерьма, которое сюда притащили твои отец и старший брат.

– Б-брат? – удивлённо моргает парень.

– Он помогал отцу. Старший наследник, – хмыкаю. – Медведь! ТТ! – зову своих. – Мы уходим. Женщины и дети остаются в комнате, пока им не разрешат выйти. И это, – смотрю на выжившего наследника Джаги, – деньги за отца возвращать придётся тебе. Это урок, который ты должен усвоить. Чужое брать нехорошо. Сумму тебе скажут позже.

Не подчинятся, значит полные дуры все поголовно. Это уже не моя проблема. Я и так отработал тихо и чисто. Мог бы убрать всех.

Собираемся с парнями у машины. Курим, вытирая руки влажными салфетками.

– Прониклись? – спрашиваю у обоих.

– Да, вряд ли дёрнутся куда. Беременной рожать скоро, ещё дети…

– Ясно. Всё равно приглядываем, – это больше к Филу.

– Сделаем, – кивает он.

Поднимаю взгляд к небу. Ворон всё ещё кружит в свинцовых облаках.

– Куда дальше? – спрашивает Фил.

– Серпа этого надо найти.

– Найдём, – пожимает плечами ТТ.

– Может быть… – задумчиво роняю недокуренную сигарету себе под ноги. – А может, уже не найдём.

Глава 33
Ирина

Асад на кухне пьёт пиво и смотрит хоккей. Возмущённые крики то и дело доносятся оттуда, заставляя меня вздрагивать. Как я должна всё это провернуть? Меряю шагами комнату и нервно ломаю пальцы. Надо отказаться от этой затеи, пока не поздно. Если муж узнает… Нет, это возможно мой единственный шанс. Надо как-то выкрутиться, что-то придумать.

Телефон звонит. Едва не подпрыгиваю и хватаю его, быстро убирая звук. Это Мирон. Решать надо быстро.

– Алло, – принимаю звонок.

– Привет, – его голос звучит мягко, но уверенно.

– Здравствуй… – а вот я, напротив, нервничаю.

Всё ещё мечусь, не зная, как поступить.

– Всё в силе? – интересуется он.

– Да… – выдыхаю и поспешно, решительно добавляю. – В силе.

– Такси за тобой прислать?

– Не нужно, сама доберусь, – не привыкла я к такому, да и ни к чему.

– Уверена? – с лёгким нажимом.

Сомневается во мне? Или хочет всё контролировать?

– Конечно, – отвечаю твёрдо.

– Тогда до скорого, – готова поспорить, что он улыбается.

И меня неожиданно отпускает. Всё хорошо. Всё обязательно получится.

– До встречи, – отвечаю уже чуть расслабившись.

Кидаю телефон на комод, а сама опускаюсь на кровать. Вот и всё. Назад дороги нет. Мамочки, я не представляю, как всё это разрулю. Ладно. Главное без паники. Надо просто взять себя в руки. Эмоции мне здесь совсем не нужны.

Несколько глубоких вдохов и выдохов помогают немного успокоиться. Поднимаюсь на ноги и открываю шкаф с одеждой. Мдааа. Не густо. Что я рассчитывала здесь найти, вообще не понятно. Когда я последний раз была на свидании? Да никогда. Но это уже не важно.

Перебираю плечики с одеждой. Блузки, рубашки, футболки, всё, в чём я хожу на работу, и это совсем не подходит для ресторана. Пусть и не пафосного. В самом углу висит платье. Единственное. Надевала его когда-то на корпоратив и так… по праздникам.

Выбора, собственно, нет. Достаю и примеряю. Немного великовато. Я похудела за последние несколько месяцев. Но не критично.

Придирчиво рассматриваю себя в зеркало. Чёрный трикотаж мягко облегает изгибы и скрывает изъяны. Вырез лодочка, от плеча до плеча, обнажает только ключицы, ничего лишнего. Юбка заканчивается чуть выше колен, немного не по возрасту, но… И рукава три четверти, так и хочется натянуть ниже, чтобы спрятать дурацкий шрам. Может, пластырь приклеить? Нет, это уже идиотизм какой-то. Сдаюсь и выдыхаю. Пусть всё остаётся как есть.

Осторожно, чтобы не порвать, натягиваю капроновые колготки. Волосы расчёсываю. Вьются и пушатся. Закручиваю их в незамысловатую ракушку и оставляю несколько непослушных прядей, чтобы добавить лёгкости.

Дело за малым, «нарисовать» лицо. Вот уж задача. Выворачиваю всё что есть в косметичке. Тут тоже не густо. Обычно я вообще не пользуюсь косметикой, по праздникам прохожусь по ресницам тушью. По очень большим ещё и подводку добавляю. Придётся вспоминать, как это – быть женщиной.

Руки предательски дрожат. Не с первого раза, но всё же получается нарисовать более-менее приличные стрелки. И даже одинаковые. Добавляю немного коричневых теней от светлого к тёмному и тушь. Буквально остатки, едва хватает на второй глаз. Но взгляд сразу становится более выразительным. Да и глаза в целом выделяются.

На губы наношу бесцветный блеск. Духи, что лежат для самых важных случаев, беру с собой в сумку, не рискую душиться дома. Ну и всё, я в общем-то готова.

Скептически осматриваю себя в зеркало и снова вздыхаю. Ну ладно. Лучше всё равно не станет. Натягиваю джинсы прямо на платье и выхожу в коридор. А вот теперь надо как-то мимо Асада проскочить.

– Далеко собралась? – голос мужа ледяными мурашками рассыпается по коже.

Застываю и до боли закусываю губу.

– К пациенту срочно надо, – отвечаю первое, что приходит в голову, и надеваю сапоги. Прячу глаза, не дай бог увидит боевой раскрас, тогда уже скрыть ничего не получится.

– Ты время видела? – хмыкает Асад, а мне кажется, что он меня насквозь видит.

– Видела. Я быстро, туда и обратно. Вызов за деньги… – это единственное, чему он будет только рад.

Фол последней надежды.

– За деньги? – хмыкает муж. – Ну давай.

Скрывается обратно на кухне. До чего ж алчный мудак. Но сейчас меня это спасло. Облегчённо выдыхаю и практически вылетаю из квартиры. Торопливо стаскиваю джинсы и убираю в пакет. Главное, не забыть надеть перед возвращением.

Выхожу на улицу и зябко ёжусь. Похолодало. Благо такси ждёт у подъезда.

– Мам, подожди.

– Егор? – оборачиваюсь и вижу сына. – Ты что здесь делаешь?

Эта встреча в мои планы совсем не входила.

– Соскучился, – сгребает в объятия и утыкается носом в шею. – А ты куда?

– По делам…

Мальчик мой ласковый. Обнимаю его в ответ и целую в щёку. Я тоже очень скучаю. Мы никогда не расставались так надолго, но по-другому пока нельзя.

– В таком виде? – Егор отстраняется и окидывает меня внимательным взглядом. Смешно, но сейчас он похож на своего родного отца. Невольно усмехаюсь, представив на его месте Ворона.

– Что не так с моим видом? – чуть удивлённо, а сама понимаю, сейчас придётся что-то ему объяснять.

– Ма-ам, – многозначительно тянет сын.

– На деловую встречу, – признаюсь с улыбкой. К чему скрывать? Ведь это правда, пусть и частично.

– Чего? – хмурится. – Надеюсь, это не то, о чём говорил отец, – зло выдаёт Егор.

– Егор! – жёстко осаживаю его и качаю головой. – Мне пора.

– Прости, я перегнул, – виновато отводит глаза.

– Всё хорошо, – поправляю его непослушную чёлку. – Иди к Ольге, а завтра я к вам забегу и всё расскажу, ладно?

– Хорошо. Только геоданными поделись, – просит уже спокойно.

– Зачем? – удивлённо смотрю на него.

– Чтобы я не переживал, что тебя куда-то в лес увезут, – отвечает с лёгкой усмешкой.

Защитник мой. В груди очень тепло от его заботы и словно крылья растут за спиной. В такие моменты особенно остро чувствуется, что всё было не зря. Очень горжусь, что у меня такой сын.

– Дурачок, – смеюсь я. – Хорошо, поделюсь.

– Ты выглядишь охрененно, – шепчет тихо Егор и галантно открывает мне заднюю дверь. Подаёт руку, помогая сесть в салон.

– Спасибо, – расплываюсь в улыбке. – Мне очень приятно.

Дверь закрывается, и машина плавно трогается с места, а я смотрю в окно на сына и тихо радуюсь. Кому-то достанется замечательный мужчина. Надеюсь, ему повезёт больше, чем мне.

Глава 34
Ворон

Плавно въезжаем в город и вклиниваемся в плотный поток машин. За бортом ноль постепенно перетёк в крепкий минус, и снег, наконец, перестал превращаться в слякоть. Белые хлопья засыпают дороги, тротуары, крыши стоящих у обочины автомобилей и капюшоны прохожих.

Ещё в посёлке усадив ТТ за руль, я устроился на заднем вместе с Филом. Пробиваем информацию по предателю. Поплутав по базам, нахожу довольно старые данные. Его не подозревали, он был своим, и после возвращения из той заварушки шестнадцатилетней давности просто «отпустили», как и других пацанов. Даю команду своим ищейкам в кратчайшие сроки дать все самые свежие координаты, данные по службе, работе, контактам. Всё, что есть. Наведаемся в гости, пообщаемся. Как и с Джагой, давно не виделись…

Можно считать, Серп уже за скобками, жить ему осталось недолго. Главное, успеть задать ему вопросы, пока его не убрали свои. Для них он теперь тоже опасен.

Кто же решил заполучить себе мою голову в качестве трофея…?

Если в сотый раз вернуться в ту командировку: Халида мы грохнули, без «головы» его группировку отловили и почти всю выкосили, разрозненные остатки расползлись по миру и затихли. Местную крышу надо искать. Отсюда раскручивать. Но для начала закрыть один личный вопрос и отоспаться. С мутной головой такие задачи не решаются.

«Ворон, мы снайпера взяли» – прилетает на мой рабочий мобильник.

«Хорошо. Уберите его. Только грязь в «гнезде» не разводите. Нехорошо дома гадить»

Пешка, которую бесполезно допрашивать. Даже время тратить не стану. Если есть цель, значит, завтра всё равно придёт новый снайпер. Потом ещё один, пока цель не будет поражена или же мы не снимем «голову», отдающую приказы.

Жаль Геннадия Сергеевича Рокотова недавно похоронили. Хороший был мужик. Не последний человек в ФСБ и старый друг семьи Грановских. Ему можно было доверять, он не раз нам помогал. В своё время я через него обзавёлся очень полезными связями в погонах, только вот доверием, увы, там и не пахнет, скорее взаимовыгодное сотрудничество до тех пор, пока это удобно каждой из сторон. А потом может поступить приказ, и мы разлетимся врагами.

Голова начинает трещать. Закуриваю, приоткрыв окно. Пальцы воняют химией от салфеток и чужой кровью.

Смотрю на часы. Должен успеть отмыться и переодеться во что-то приличное до своего свидания. Извини, Мирный. С моей женщиной по ресторанам могу ходить только я.

– Фил, наблюдателям своим скажи, пусть тормознут Ромэо в погонах.

– Совсем? – серьёзно спрашивает он.

– Чё ты кровожадный такой? Молодой вроде ещё… – усмехаюсь, немного разряжая обстановку в тачке. – Мирный – друг пока. И убивать его нельзя. А вот дать время своему шефу нужно. Лёгкое ДТП пусть организуют, чтобы с гайцами на несколько часов. Или тупо заблокируют его, но тут есть риск, что упёртый вояка бросит тачку и ломанётся вызывать такси. Так что давай первый вариант. Только аккуратно! – подчеркиваю ещё раз.

– Да понял я, понял. Сейчас организую.

Как пацаны, ей богу! Самому смешно, но иногда самые простые методы являются самыми эффективными.

Высаживаюсь у дома. Поднимаюсь к себе, немного нервничая в ожидании очередной выходки от демонёнка, которого подогнал мне Адиль. Я искренне надеюсь, что все те разы в течение дня, что я его вспоминаю в таком ключе, он неистово икает.

Открываю дверь. Тишина как в морге.

Расшнуровав берцы, отставляю их в угол. Делаю пару шагов, и на меня из зала вылетает Дуня. Сталкиваемся, ловлю девчонку, чтобы не ударилась спиной о косяк. В её взгляде снова вспыхивают те самые чувства, которых там быть не должно, а в руках до боли знакомый листок.

– Дай сюда, – протягиваю ладонь.

– Ты ей не нужен! Она тебя не любила никогда. Здесь всё-всё написано! Почему ты за ней бегаешь?

– Я тебе сколько раз уже повторял, не лазить по моим вещам? – засовываю руки в карманы и там сжимаю их в кулаки. – Отдай.

– А если я порву его? – перехватывает и надрывает край.

– Ничего не изменится, – стараюсь говорить спокойно с этой маленькой «террористкой». – Мои чувства к этой женщине не изменятся. Как и к тебе. А вот если ты порвёшь письмо и не прекратишь копаться в моих личных вещах, произойдёт то, от чего, малышка, тебе, скорее всего, будет больно.

– Что? – кусает свои пухлые губы.

– Я в тебе разочаруюсь и перестану верить. Мне бы очень не хотелось этого делать.

– Правда? – взмахивает ресницами.

– Конечно. Я же тебя вроде как в семью принял, поэтому мне тоже будет больно. Мы договорились? – протягиваю раскрытую ладонь.

– Договорились, – Дуня отдаёт мне письмо.

– Умница, – притягиваю её за затылок и целую в лоб, по-отечески, как ребёнка. – Ты все задания сделала, которые я тебе дал?

– Почти.

– Доделывай. Завтра будут новые. Сложнее.

Убираю письмо, достаю чистое полотенце и ухожу в душ. Времени всё меньше. Резко, грубо стираю с себя все посторонние запахи, оставляя на коже лишь собственный и горьковатый имбирно-цитрусовый.

Возвращаюсь к себе в комнату и, раскрыв створки шкафа, усмехаюсь всё ещё одному единственному костюму, висящему в самом углу. Он здесь для самого особенного случая, а на свидание, пожалуй, подойдёт рубашка. Белая классика, без дебильных галстуков и бабочек. Угольно-чёрные брюки с кожаным ремнём и широкой серебряной пряжкой. Письмо прячу в карман. Со мной поедет. И кольцо… кольцо отправляю туда же.

Дуня глазеет, как я собираюсь. В красивых глазах плещется ревность. Дурёха не понимает, что её острое чувство ещё совсем детское. Скорее всего, подсознательно ей не хочется, чтобы я уходил не конкретно к Ирине, а вообще к кому-то. Это борьба за внимание одного маленького брошенного родителями ребёнка.

Застёгиваю пуговицы кроме одной верхней. В рукава простые запонки с чёрным камнем, название которого я вряд ли вспомню. Часы, туфли, одеколон как последний штрих. Провожу ладонью по шее, растирая запах. Расчёсываю влажные волосы и разворачиваюсь к своему сопящему чуду.

– Она не оценит, – фыркает мелочь.

– Я это делаю не ради высокой оценки, – улыбаюсь ей.

– А зачем тогда? – наблюдает, как вместо привычных толстовок и курток с капюшонами, я накидываю кожаную с узким воротником-стойкой. Перекладываю всё из одних карманов в другие.

– Из уважения к женщине, к которой еду на встречу, – поясняю Дуне. – Будь хорошей девочкой, ладно? – треплю её по волосам. Она фыркает и отстраняется.

Будет. Она умненькая, остальное откорректируем воспитанием и возрастом.

Мне успели подогнать мою машину. Фил стоит возле неё с сигаретой, довольно лыбится.

– Сделали? – спрашиваю у него.

Разворачивает ко мне экран своего мобильника и показывает несколько фоток с незначительного ДТП и злой рожей Мирного.

– Хорошо. Отдыхай, дальше я сам. Подбросить тебя?

– Не, я такси возьму.

Бьём по рукам и расходимся.

Забив в навигатор адрес ресторана, еду на встречу с Ирой. Минут сорок уходит на дорогу.

Вы чего, нормального заведения для встречи найти не могли? Мирный, ты бабок пожалел? Не похоже на тебя вообще-то.

Ищу место, где можно бросить машину. Паркуюсь, выхожу. Подошва туфель скользит по накатанному снегу. Поймав равновесие, смотрю в слегка затонированные стёкла ресторана, на часы, снова в окно. За одним из столиков сидит она.

Раньше приехала. Так не терпелось с ним встретиться?

В этот раз не ревность. Накрывает странное волнение. Чёрт! Как пацан, честное слово! Будто на свидании ни разу не был.

Был. Один. С ней. Проклятых шестнадцать лет назад.

Мы вместе с мотором в моей груди резко останавливаемся и бессовестно пялимся на открытые изящные ключицы, на тонкую шею, на аккуратные ручки, спасшие мне жизнь.

– Какая ты у меня… – сглатываю, притормаживая взглядом на поджатых губах.

Накрасилась. Но я будто смотрю сквозь этот макияж. На неё настоящую. Уставшую, замученную, но такую красивую и родную… мать моего сына.

Глотнув морозного воздуха и получив ледяной разряд в сердце, иду к ресторану. Задерживаюсь перед входом ещё на пару секунд и вхожу. Оставляю куртку в гардеробе. Иду в зал. Словно почувствовав меня, Ира оглядывается.