Текст книги "Принцесса для плохиша"

Глава 15

Андрей

Сижу на кухне, держась за больную голову, и перечитывая вновь дневник девчонки. Понял, что дома её ужасно плохо. Что она деньги откладывает на съём квартиры и ждёт наступления своего совершеннолетия. Понял, что заберу её к себе. Ромыч как раз съедет на следующей неделе в свою хату, которую он сдавал, чтобы денег хоть чутка подзаработать. Заберу девчонку к себе. Уверен, что с ней будет сложно. Очень сложно. Но когда меня трудности пугали?

– Доброе утро, – тихий голос отвлекает меня от чтения дневника.

– Привет, – смотрю на Лесю, которая пытается засосы на шее ладошками прикрыть.

– Алискин дневник, – не спрашивает, а утверждает. – Не говорили, что чужие сообщения и записки неприлично читать? – вроде попрекает, но в её голосе не слышу осуждения.

– Если только эти записи не опровергают слова, сказанные на эмоциях, – дёргаю плечом.

– Ты, правда, её любишь? – склоняет голову к плечу и смотрит пристально.

– Слушай, – я дневник захлопываю, – без обид, но не лезь не в своё дело. Я сам разберусь со всем.

– Я не о тебе переживаю, – обиженно губы поджимает. – Я никому не позволю Алиску обидеть. Она мне как сестра.

– Хороша сестра, которая месяц игнорировала из-за парня, – вырывается у меня. Потому что бесило, что моя девчонка как в воду опущенная ходит. Видеть, как слёзы в её глазах каждый раз закипают, когда Леся проходит мимо, демонстративно смотря в другую сторону.

– Мои с Алиской отношения тебя не должны касаться! – взбесилась Леся.

– Как и тебя мои с ней, – обрубил холодно.

– Ладно… – замолкает и к плите отворачивается. – У меня сегодня день рождения, – чуть помедлив говорит тихо. – Приходи. Алиса будет.

– Спасибо, – благодарю от души. – И… С днём рождения…

Леся только благодарно кивает и скрывается в комнате с чашкой кофе.

Принцессу в толпе я заметил сразу. Она плыла по комнате. Именно плыла. Будто ноги пола не касались. Платье светлое подчёркивало каждый изгиб идеального тела. Холмики грудей, животик и бёдра. А когда она спиной повернулась, я крякнул. Потому что лопатки острые увидел. И цепочку позвонков. Губу закусил до крови. Каждый подыхаю от желания поцеловать. А потом эти ямочки на пояснице. И плечи, переходя на ключицы и длинную шейку. От жары в помещении, принцесса рукой обмахивается. А на шее сзади тонкий завиток волос липнет к коже. Прихватить бы его губами. Оттянуть. И носом в ароматные волосы на её затылке зарыться.

Слышу скрип, и понимаю, что зубы сжал с такой силой.

– Хватит залипать, – голос Ромыча на самое ухо.

С раздражением смотрю на нарушителя моего любования девчонкой. Теперь, когда я знал, что мои чувства взаимны, у меня будто страхи все убрали. Быть пойманным за разглядыванием. Да, мл*, главный самец-осеменитель района боялся, что девчонка заметит его влюблённый взгляд. Отвергнутым боялся быть.

Но сейчас я с упоением наблюдал за ней. А внутри всё вибрировало от переполнявших чувств. Она вся моя. От кончиков волос, которые собраны в идиотскую причёску, до кончиков пальчиков на ногах. Они у неё маленькие. С розовыми ноготками. Позавчера ещё разглядел, когда она ногами босыми по паркету шлёпала.

А принцесса вдруг голову поворачивает, будто взгляд мой почувствовала. Не удивлюсь, если почувствовала. Потому что это мл*ть мистика. Что-то за пределом разумного. Того, что наука объяснить может. Я чувствую её каким-то шестым, или как там говорят, чувством. Она ещё в аудиторию не зайдёт, а у меня сердце, чёртово сердце, биться быстрее начинает. Пульс зашкаливает, как ни с одной девкой не бывало. И голова поворачивается за секунду до того, как она появится.

И она сейчас голову поворачивает и взглядом в моё лицо смотрит испуганным. Думает, что я злюсь. Глупышка моя. Разве могу я злиться на тебя, принцесса?

Я думал, что моё восхищение этой девчонкой не знает границ… но нет… я мл*ть ошибался. Потому что губы её яркой красной помадой накрашенные увидел, глаза накрашенные так, что они кажутся бездонными. Вселенной. Моей личной Вселенной.

Моя девочка вздрагивает. Содержимое стакана на себя опрокидывает. И взгляд отводит, не выдержав. О чём-то разговаривает с Лесей, старательно не смотря в мою сторону. А я улыбаюсь. Не могу улыбку скрыть. Выгляжу небось, как придурок полный, но мне плевать.

И как привязанный за ней иду, когда девчонка на выход направляется. Успеваю поймать довольную улыбку Леси.

А потом стало наплевать на всё. Я шёл за принцессой по узкому коридору огромной квартиры.

Не замечая ничего вокруг. Только её тонкую спину, с ямочками на пояснице.

Не слыша посторонних звуков. Только её лёгкие шаги и равномерное дыхание.

Она дверь неплотно закрыла. Я толкнул её и внутрь ступил. Замер. Пульс зачастил. Я чувствовал, как на шее он в агонии бьётся. Потому что девчонка платье скинула и потянулась сладко. Ох, мл*ть. Моя совершенная. Идеальная. Дверь скрипнула, а принцесса обернулась испуганно. Глаза и без того бездонные распахнула широко. Ладошками прикрыться попыталась. А я всё равно жадно взглядом по телу её шарить продолжил, чтобы запомнить. В памяти запечатлеть. Потому что она ещё идеальнее, чем я представлял. А я представлял. И не раз.

В комнату зашёл, окончательно решив – всё. Теперь эта девочка моя. Окончательно. Каждой клеточкой и крохотной волосинкой на своём теле. Дверь на замок закрыл, не сводя взгляд, наощупь найдя ключ. Напугал её. Потому что принцесса попятилась.

Я нуждался в ней. Нуждался вновь коснуться её. Нуждался вновь ощутить её запах. Её дрожь. Её волнение. Её желание.

И я медленно подходил к ней. Как зачарованный. Околдованный её красотой. Её чистотой. Её невинностью.

Когда мои губы накрыли её рот, я еле сдержал себя от того, чтобы впечатать её в своё тело. От того, чтобы обнять её крепко, до скрипа костей. Я пил её жадно, языком погружаясь в её рот, жадно лаская язык и губы. Сердце набатом стучало в ушах, сходило с ума в груди… А кончики пальцев нестерпимо ломило от желания огладит каждый участок её тела. Мне приходится делать над собой титанические усилия, чтобы оторваться от её губ и не наброситься на неё, как оголодавший волк. Потому что я знаю, что ещё мгновение и уже ничто не сможет меня остановить… Я присвою её себе.

– Принцесса моя, – хрипло рассмеялся ей в шею, не имея сил оторвать губы от её кожи, – я знаю, что ты никогда не была с мужчиной… но тебе стоит знать, что твои действия и ёрзанья не способствуют моему успокоению. А я привык брать то, чего хочу. А сейчас я безумно хочу тебя, – языком по губам, на которых помады почти не осталось. – Для меня это пытка, малышка.

– С чего ты взял, что у меня никого не было? – краснеет. Сердится. Кулачками в плечи упирается.

– Я даже знаю, что свой первый поцелуй ты подарила мне, принцесса, –  самодовольства в голосе скрыть не выходит. Позволяю малышке на пол опуститься. Отхожу, чтобы хоть каплю разума вернуть.

Пока она в шкафу роется, дневник достаю, который под ремень джинсов засунул.

– Откуда это у тебя? – дрожит. И, кажется, вот-вот сознания лишится.

– Занимательная вещица. Думаю, что многим будет интересно узнать, какого о них мнения наша Ледяная Принцесса, – проверяю её реакцию.

– Отдай, – шепчет еле слышно.

– Нет.

Вырывает дневник и к груди прижимает.

– Всего один клик и весь универ увидит твои записульки, – блефую. – На что ты готова пойти, чтобы я этого не сделал? – я хочу, чтобы ты мл*ть за себя постоять могла. Чтобы отпор дала. Но только пискает так испуганно и отчаянно:

– Чего ты хочешь?

А вот теперь пришёл мой час. Ты задала нужный вопрос.

– Тебя, малыш. На месяц, – лгу, конечно. Месяца мне не хватит. И не верю, что жизни хватит. – Каждый день. А потом сама решай, нужен тебе парень, который не является выгодной партией или нет.

– Я не стану с тобой спать, – голос дрожит.

Спать я тебе точно не дам, моя принцесса. Но я только спокойно говорю:

– В постели мы окажемся только в том случае, если ты сама этого захочешь.

Смущается. Отворачивается. Пылающие щёчки прячет.

– Завтра будь готова к шести. Я за тобой заеду.

Ухожу с титаническим усилием воли. Чтобы сидеть, как этот пёс, который поскуливает сейчас и на дорогу смотрит, и ждать её.

И вот она из такси выходит. Кутается в куртку. И к подъезду бежит. А у меня целых три минуты на то, чтобы со стороны ей налюбоваться. Впитать образ, прежде чем домой уехать. И на простыни белые завалиться. Совсем скоро, моя девочка, ты будешь спать на соседней подушке…

Глава 16

Алиса

Андрей стоит у своего байка, засунув руки в карманы джинсов и подняв воротник неизменной кожаной куртки, чтобы закрыться от порывов ветра. Только за ворота дома выхожу и тут же застываю. Такой страх накатывает, такие сомнения, что развернуться и убежать хочется. Андрей ощутимо напрягается. Чувствует мою нерешительность и мой страх. У него скулы мигом очерчиваются. И желваки на лице играть начинают. Отводит взгляд с какой-то обречённостью.

Откинув все сомнения и страхи, решительно преодолеваю разделяющее нас расстояние. И сама, не дожидаясь действий со стороны Мрачного, привстала на носочки и к губам его в поцелуе прильнула. Точнее до уголка нижней дотянулась. Андрей облегченно, со стоном выдохнул. Руками на талию скользнул, сжимая сквозь слои одежды, и притянул к себе ближе. Ссутулился, голову ниже опустил, и губами моим завладел. Забрал инициативу. С нежностью и благодарностью начал губы мои ласкать. Дрожащие ладошки ему на шею положила. Пальчиками прохладную кожу начала ласкать.

Андрей поцелуй разорвал. Лбом прижался к моему. В глаза тёмными омутами заглянул. И улыбнулся ослепительно. Счастливо. Открыто. Так улыбнулся, что у меня колени подогнулись, и я обмякла в руках парня. Он тихо хмыкнул. Перехватил удобнее. Развернулся вместе со мной и на сиденье байка усадил. Кто бы мне сказал, что поцелуи могут быть такими сладкими. Когда сидишь на железном звере, в спину бьёт ветер, ероша собранные в высокий хвост волосы, а спереди тело горячее и такое родной прижимается. Когда губы тонкие, обветренные, но от этого не менее вкусные и лишающие всех здравых мыслей, ко рту прижимаются. Дыхание воруют. Ласку нежную дарят.

А горячие, на удивление, вечно горячие руки под курточку ныряют, свитерок приподнимают, чтобы кожи на пояснице коснуться. По позвонкам провести. Ямочки на пояснице огладить.

Я ноги на его бедра закидываю, отбросив всякое стеснение. Пальцами волосы на затылке сжимаю, из-за чего он мне в губы шипит, и льну к нему. Сама на поцелуй отвечаю. Губами неумело его губы в плен захватываю. И Андрей позволяет мне вести. Только руки сильнее на талии сжимает, когда я зубы на его нижней губе смыкаю.

– Малышка… – хрипло выдыхает и отстраняется. Взглядом меня восхищенным окидывает. Особенно долго задерживая глаза на губах. Снова сверкает счастливой улыбкой. И вдруг в кончик носа меня целует, заставив меня хихикнуть, а затем громко чихнуть.

Нежно улыбается и хвост, который ветер в лицо ему бросает, мне за спину заводит, по шейке сзади проводит.

– Поехали? – задаёт вопрос, а сам пальцы с шеи и не думает убирать. Кажется, что поцелуи свои, которые вчера на коже оставил, пальцами прослеживает. А я мурашками с ног до головы покрываюсь.

Да с тобой хоть на край света!

Но я только головой киваю, стеснительно губу прикусывая. Меня взгляд Андрея в краску вгоняет. Потому что раньше он даже в сторону мою не смотрел, а сейчас взгляда не отводит. Смотрит так внимательно, зорко, в душу проникая. Будто секреты все знает. А он уже знает. Потому что мой дневник у него.

Он залез в голову. В самое сердце. Ведь в дневнике я писала только о том, чего в жизни никогда и никому не говорила. Даже Леське, которой безоговорочно доверяла.

Все мысли о Мрачном, все чувства к нему – моё желание, моя любовь, моя нежность, все глупые слова и действия в его сторону – это было всё настолько личным, настолько… сокровенным. Это стало уже частью моей души.

Андрей поправляет шарфик на моей шее, чтобы защитить от порывов холодного ветра, и шлем в руки берёт. Руки мягко мои отодвигает, когда я взять его хочу, и сам на голову мне одевает. Застёгивает, не забыв по щеке пальцами в ласке провести.

– А мы куда? – интересуюсь громко, чтобы он меня услышал.

– Увидишь скоро, – подмигивает. Улыбаюсь, хотя знаю, что улыбки он моей не увидит. Я счастлива от того, что он счастлив. Что ведёт себя, как мальчишка. Что улыбается так. Особенно я счастлива от того, что это всё из-за меня. Знаю это прекрасно. И полностью ему сдаюсь.

У меня есть месяц, чтобы доказать ему, что слова мои были лишь глупостью. Доказать, что я люблю его. Показать, как это бывает, когда в твоей жизни только одна девушка.

Андрей передо мной садится, а я его торс руками обвиваю. Уже так привычно это делать. Но сердце всё равно сладко ёкает, когда ладошки крепкого торса касаются. Андрюша напрягается. Ладошки у меня холодные. Вовсе не от холода. От волнения, что он рядом. Всегда леденеют от волнения, только Андрюшу увижу. Или голос услышу.

Андрей на пару секунд всего руку мою в свои берёт и к губам подносит. Целует пальчики и обратно руку на свой шикарный пресс возвращает. А он у него ох какой восхитительный. До сих пор ночами просыпаюсь на скомканных и влажных простынях, когда вижу Мрачного, который движется на меня, точно хищник. Только он меня не отпускает во снах…

Байк урчит довольно и плавно трогается с места. На улице только темнеть начинает и то тут, то там огоньки зажигаются. И это так красиво и романтично, что у меня ком в горле застывает.

Когда мы сворачиваем на участок дороги, где нет машин, я в удивлении вскидываю брови. Андрей тормозит, с байка проворно спрыгивает и ко мне поворачивается.

– Садись за руль, – мягко подталкивает меня в спину.

– З-з-зачем? – глаза распахиваю широко,  смотрю с недоумением на парня.

– Просто доверься мне, – ветер ерошит волосы на его голове. Я на некоторое время выпадаю из реальности, рассматривая его. Откровенно им любуясь. Красивый нереально просто. – Давай же, принцесса.

Я молча перебираюсь ближе к рулю. Кладу на него руки. Странные ощущения. Какая-то волна в груди поднимается. Андрей сзади меня садится. К спине грудью прижимается. Руки подмышками просовывает и поверх моих рук свои широченные ладони кладёт. Проворачивает ручку пару раз и байк срывается с места. Я до побеления пальцев в руль вцепляюсь, испуганно вскрикиваю и в грудь позади вжимаюсь. Хоть Андрей и управляет байком, но создаётся ощущение, что это делаю исключительно я. Потому что вижу, как дорога под колёсами съедается. Как размывается в одну серую полосу. Как деревья вокруг в одну сплошную линию сливаются.

И чёрт возьми! Это так круто! Я чувствую свободу. Я будто парю над дорогой. Лечу. Под кожей кровь кипит, а глаза широко распахиваются, чтобы как можно лучше момент этот запомнить. Чтобы остался он в моей памяти. Навсегда. Остроты добавляет то, что сзади тело моего любимого парня прижимается. И страха нет. Ни грамма. Потому что я уверенна, что с Андрюшей я в полной безопасности. Я безгранично верю ему. Потому что этот парень, совершенно непостижимым образом, понимает меня даже раньше чем пойму себя я.

Резкий поворот и у меня сердце ухает от восторга. Я вскрикиваю и хохотать начинаю. Новый поворот. Новый взрыв счастливого хохота.

Когда байк останавливается, я слетаю с него, шлем снимаю и к Андрею подлетаю. Он сидит, и наши лица на одном уровне оказываются. Я ладошки на его щёки кладу и смотря в серые глаза, в которых я вижу нерешительность.

– Это было нереально, – я кричу от восторга. – Просто отвал башки! Я ещё никогда такого не испытывала! Даже на американских горках! Спасибо, Андрюша, – уже шёпотом, едва слышно. – Спасибо, – губами к его губам прижалась. Языком по нижней скользнула, как он делал. Мрачный сидит. Не шевелится. Позволяет мне делать всё, что мне заблагорассудится, принимая мою благодарность. Я ладошками лицо его глажу. Скулы, брови, лоб, уши.

Я дорвалась до него. И сейчас, опьянённая чувством свободы, когда адреналин ещё в крови бушевать продолжает, я делаю с ним всё то, о чём так долго мечтала. Запах его втягивала носом. Волосы короткие на затылке перебирала.

Нашу идиллию прервал звонок моего сотового. С трудом вынырнув из вязкого и такого сладкого дурмана, достала из кармана куртки телефон. И всё счастье будто рукой сняло. Звонила мать.

– Извини, – выдавила я, не глядя на парня.

Отошла в сторону и приняла входящий вызов.

– Где тебя носит? – визжит в трубку, заставляя меня покрыться холодным потом.

– Я гуляю, – хриплю я.

– Какого фига? – я вздрагиваю, чувствуя как ком слёз в горле появляется. – я тебе говорила, что сегодня ужин с Бессоновыми. Чтобы через пятнадцать минут была дома, тварь неблагодарная. Я ей личную жизнь устраиваю, а она шляется хрен знает где.

Сбросила вызов.

– Малышка, – я не слышала, что Андрей подошёл. Вздрогнула и быстро слёзы вытереть попыталась. Но парень перехватил мои ладони. Пальцы к губам поднёс. Поцеловал. А потом слёзы со щёк вытер с особой лаской и нежностью. – Иди ко мне, – тянет в свои объятия. К груди прижимает. Губами к макушке прижимается, по спине гладит. Без лишних слов. Просто молчаливо оказывая поддержку.

– Андрюш, – с сожалением и виной в голосе, – мне домой срочно нужно. Прости…

– Хорошо, принцесса, – улыбается чуть напряжённо. Смотрит испытывающе в мои глаза. – Я отвезу.

Больше мы не разговариваем. Только возле дома Андрей целует меня в щёку, трётся носом о висок и, дождавшись, когда я в подъезд зайду, уезжает.

А дома мать разъярённая встречает, с порога отвесив оплеуху.

– Чтобы в порядок себя привела и Димочку весь вечер развлекала.

– Хорошо, мам, – цежу сквозь зубы.

– Поогрызайся мне ещё тут! – снова обжигающая пощёчина. – Жду тебя в гостиной. Патлы распусти и глаза подкрась, а то страшная как смерть.

– Хорошо, мам, – механически повторяю я.

– И постарайся Димочку очаровать. У него папа не последний человек в городе. Такие связи нам на руку. Особенно родство.

Ясно. Маменька решил замуж меня повыгоднее выдать. Молча иду в свою комнату. Закрываю дверь и, руками зажав рот, чтобы рыдания заглушить, на пол сползаю. Кто бы только знал, как я ненавижу эту женщину! Весь чудесный вечер она перечеркнула одним махом.

Телефон известил о пришедшем сообщении. Открыла и прочитала всего три слова:

«Выгляни в окно».

Подорвалась с пола, слёзы стирая. Со пятого этажа отлично была видна парковка, где по-прежнему байк стоял и мой Андрюшенька. В руках парня вижу небесный фонарик, который он отпускает в свободный полёт. К ночи ветер стих, поэтому светящееся пятно поднималось всё выше и выше. Проплыло мимо моего окна и отправилось выше.

Все горести отошли на задний план. Я телефон набрала, с которого сообщение пришло, и тут же в трубку выдохнула, едва Андрей ответил:

– Спасибо.

И лбом пылающим к стеклу холодном прижалась, мечтая оказаться рядом с любимым парнем там внизу и уехать подальше отсюда. От матери. От омерзительного Димочки. И его фальшивой мамаши.

– Улыбнись, принцесса.

И я улыбаюсь. Счастливо. И открыто.

Глава 17

Алиса

Надев скромное платье серого цвета и распустив волосы, как велела мать, вышла в гостиную к гостям. Дима сидел, вольготно развалившись на диване и закинув ноги на низкий столик. Мать наклонилась, чтобы поставить блюдо со фруктами на стол, и взгляд парня нырнул в её декольте. Похотливо блеснул глазами и облизнул губы. Увидела, как мать глаза подняла и обольстительно улыбнулась. Я даже назад попятилась, желая скрыться отсюда побыстрее. К горлу подкатила тошнота. От отвращения к этой женщине меня перекосило. Громко кашлянула, привлекая внимание.  Мать вздрогнула и резко выпрямилась, кинув на меня недовольный взгляд.

Я хотела сесть напротив Димы, но пальцы моей матери сомкнулись на локте, ногтями почти протыкая кожу, и меня подтолкнули в сторону парня. Пришлось покорно садиться. Вжалась в пуфик дивана, чтобы оставить между нами как можно больше расстояния. Но Дима сам ближе придвинулся, руку мне на плечо закинул и сжал с силой.

– Ты от меня никуда не денешься, сладкая моя, – шепчет на ухо.

– Отвали, – отвечаю шепотом, дёргая плечом.

– Алиса, поухаживай за Димочкой, – говорит мать, фальшиво улыбаясь.

Молча вскакиваю, радуясь возможности отойти от парня, и бросаюсь на кухню. Чайник на плиту ставлю и в холодильник заглядываю. Ничего не ела со вчерашнего вечера. С утра кусок в горло не лез. Слишком сильно переживала из-за предстоящего свидания. Снова в улыбке расплываюсь счастливой, когда Андрея вспоминаю. И к окну бросаюсь, чтобы удостовериться, что он уехал. Парковка пуста. И я разочарованно выдыхаю. Скучаю уже по нему.

– Своего Ромео высматриваешь? – насмешливый голос за спиной. Оборачиваюсь резко и с ненавистью смотрю на Диму. В нём омерзительно всё – ухмылка, фигура, почти прозрачный цвет глаз, походка и запах. От запаха его тела меня просто воротит.

– Что? – вскидываю брови и кусок яблока откусываю.

– Твой нищий детдомовец свалил уже? – медленно движется ко мне. А я сама навстречу кидаюсь и пощёчину отвешиваю. У самой рука немеет от силы удара. Но я с огромным удовольствием наблюдаю за тем, как на щеке этого павлина пятно красное появляется.

– Закрой своё рот, урод, – я пальцами в воротник его рубашки вцепляюсь и на себя дёргаю, из-за чего треск громкий раздаётся. – Ты даже мизинца его не стоишь.

– Конечно, не стою, – самодовольно улыбается. – Я бесценен.

Руку мою, в которой яблоко зажато, ко рту подносит и кусок откусывает с громким хрустом. А меня вновь перекашивает от отвращения. Я рукой дёргаю, сбрасывая его пальцы как червяка, и яблоко в мусорный бак отправляю. Есть резко перехотелось.

В заварной чайник кипяток наливаю, когда этот индюк сзади прижимается. Руки на стол ставит. И губами к шее прижимается. Фу! Я дёргаюсь и пальцы ошпариваю кипятком. Шиплю. Рукой трясу.

– Уберись от меня, – шиплю я, дуя на пальцы. – Убери руки. Ты мне омерзителен. Понимаешь? Омерзителен, – по слогам произношу я.

– Ты будешь моей женой, – не спешит отстраняться. Руки на бёдра кладёт.

– Никогда, – голову резко назад отвожу. Головой по носу ему попадаю. Слышу хруст. И даже боль в затылке кажется менее сильной, когда маты громкие раздаются и парень отстраняется.

– Больная, – рукой зажимает кровоточащий нос.

– Скажи спасибо, что кипятком в твою рожу самовлюблённую не плеснула, – я чайником у его лица кручу. – Руки не смей распускать, урод. Я не одна из тех девок, которые ноги раздвигают от одного только твоего вида. Бог тебе внешность дал, а про мозги и нормальный характер забыл.

– Одна из тех девок, – гнусавит он. – Только легла ты не под меня, а под этого нище… – пощёчина заставляет его заткнуться.

– Я предупреждала, – в ярости говорю я.

– Правда глаз колет? – улыбка уходит зловещей, учитывая, что его губы кровью залиты.

Ничего не отвечаю. Молча заварной чайник закрываю и в гостиную обратно иду. Морщусь, когда пальцы стягивает от боли. С невозмутимым выражением лица на диван опускаюсь и наблюдаю за тем, как моя и его матери ахать начинают, едва рожу залитую кровью замечают.

– Димочка, что случилось? – моя.

– Как же тебе угораздило, сыночка? Тебе больно? Сейчас лёдика принесу! Ты ляг! – его.

А мне захохотать хочется. Бедный мальчик. Осталось сопельки подтереть. Даже представить не могу, чтобы Андрея так кто-то жалел. Он бы просто не позволил.

Качаю головой и чай потягиваю из чашки с котиками. Папа подарил. Каждый его подарок я берегу с особой заботой, потому что знаю, что каждый сделан с любовью. Папа меня любит безумно. И вину чувствует, что времени мало со мной проводит.

– Алиса! – визгливый голос матери. – Чего ты расселась? Льда принеси! Не видишь, Димочке плохо?!

– Нужно скорую вызвать, – восклицает мать этого индюка, когда Димочка на диване обмякает.

Сил держать хохот в себе больше нет. На кухню опрометью бросаюсь и сползаю на пол, задыхаясь от смеха. И вот это полуобморочное существо мне в мужья прочат?

С трудом успокоившись и вытерев выступившие от смеха слёзы, достала из морозилки лёд и в комнату вернулась. Там Димочка уже в сознание пришёл. Актёр погорелого театра! Сам Станиславский бы стоя аплодировал!

С радостью вижу, что нос у Димочки опух и стал размером с картошку. А под глазами фингалы синие появились. Так хоть на мужика нормального похож стал, а не на полуобморочного лебедя.

Тихо, пока мать не заметила, в комнату сбежала и заперлась. Телефон из-под подушки вытащила и расплылась в улыбке.

«Спокойной ночи, принцесса».

Телефон к груди прижала и по комнате запрыгала. Пальцами чуть дрожащими ответ напечатала:

«Спокойной ночи».

И чуть помедлив:

«Спасибо за этот вечер».

Так и не дождавшись ответа, провалилась в сон.