Текст книги "Единожды солгав"

– Обед в ресторане отменили, – сказал Вадим, стоя в дверях.

Алёна моргнула, глупо переспросила:

– Как так?

Нет, она не расстроилась, совсем не расстроилась. Было бы из-за чего. Разве что собственных усилий жалко, прихорашивалась, как дура, всё утро.

Вадим всё-таки вошёл, прикрыл за собой дверь. А Алёне сообщил таинственным шёпотом и с непонятной радостью:

– Нас пригласили в дом Барчука. – И пока Алёна пыталась придти в себя от растерянности, продолжил: – Позвонили из его офиса, говорят, Михаил Сергеевич, – Прохоров попытался изобразить женские интонации, – сегодня слишком занят, чтобы ехать в город, и если нам не трудно, мы бы могли приехать к нему. То есть, в его имение.

– А у него имение? – бестолково переспросила Алёна, причём, на полном серьёзе.

Вадим насмешливо фыркнул.

– Алёна, я же шучу.

– А-а.

– Но заодно и посмотрим, где живёт сам король элитного жилья в области. Тебе ведь интересно?

Алёна нервно повертела ручку между пальцев и бросила её на стол. Отвела глаза, пожала плечами.

– Наверное, – сказала она.

Вадим тоже был занят своими мыслями, он строил планы и предположения, и поэтому на нервозность невесты особого внимания не обращал. Сунул руки в карманы брюк и качнулся на пятках.

– Раз нас приглашают в дом, это должно что-то значить. Как думаешь?

– Посмотрим, – неопределённо ответила Алёна.

Проживал Михаил Барчук в пятидесяти километрах от города, в деревне с интересным названием Новые холмы. Кстати, этой деревушки даже на карте не было. Алёна крутила и крутила на экране телефона карту, но такого названия отыскать так и не смогла. И когда они проехали эти пятьдесят километров, причём едва ли не половину пути по грунтовой дороге через лес, Алёна поняла, в чём дело. Секретарь Михаила Сергеевича дала Вадиму чёткие указания, как найти дом её босса, но не предупредила о том, что вокруг огромного дома Барчука на берегу Волги, всего несколько домишек, а буквально семь. И это поселение даже деревней считаться не могло. Алёна с Вадимом проехали по единственной и очень короткой улочке, и спустя несколько минут упёрлись в крепкие кованые ворота и высокий забор.

– Вот так живут миллионеры, по всей видимости, – посмеялся Вадим, а Алёна его поправила:

– Так живут люди, которые терпеть не могут других людей. И сами, судя по всему, бурной реакции ни у кого не вызывают.

Вадим глянул на неё с интересом. Даже проговорил:

– Ого. Когда ты успела его невзлюбить?

– Мне хватило одной встречи, – заверила она любимого. – Поверь, он не самый приятный в общении человек.

– Если честно, мне всё равно. Не думаю, что нас частенько станут приглашать на обеды и ужины.

– Очень надеюсь, – проговорила Алёна в сторону. Пристроила локоть на раме открытого окна, подпёрла ладонью голову и стала оглядывать окрестности. Что ж, надо сказать, что место было волшебное. Излучина реки, высокий берег, холмы вокруг, зелень и потрясающая тишина и покой. Солнце светило, птицы пели, пахло цветами, а с реки дул лёгкий, приятный ветерок. Из деревенских домиков, что остались позади, не доносилось ни единого громкого звука, музыки или громких голосов. Но дома были обитаемы, рядом с некоторыми стояли автомобили, а по улице пробежали две собаки. Ворота перед их машиной открывать никто не торопился, они с Вадимом терпеливо ждали, и у Алёны было время осмотреться. Наконец, за воротами наметилась жизнь, они начали открываться, и Алёна увидела мужчину в возрасте, в поношенной футболке и брюках военного образца. На его голове красовалась алая бейсболка с непонятной надписью, а сам он был небрит и выглядел скучающим. В общем, весь в хозяина.

Они въехали на территорию дома, и Алёна, признаться, открыла рот от удивления, когда увидела, какой вид на Волгу открывается от самых ворот. Местность шла под уклон, сам дом, трёхэтажный, с множеством больших окон, был выстроен ниже, а вокруг зеленая травка, причём не газонная, а самая что ни на есть настоящая, словно ковёр из клевера и желтых лютиков под ногами. В стороне, у забора радовали глаз молодые берёзки, они зазывно шумели и приветствовали всех, кто обращал на них внимание. Там же деревянная беседка и детские качели. Алёна задержала на них взгляд, но следом отвлеклась на блеск воды в реке в лучах солнца. Вышла из автомобиля, как только тот остановился, и замерла так, вдыхая полной грудью сладкий, невероятно свежий воздух. Хотелось стоять на этом месте бесконечно, и смотреть, смотреть на Волгу. Она всё же сделала несколько шагов вдоль дома, спускаясь вниз по дорожке, выложенной оригинальной плиткой, и увидела впереди лестницу, спускающуюся к небольшой пристани, у которой стоял небольшой катер, а рядом на приколе белоснежная яхта. Почему-то подумалось, что она увидит Михаила Сергеевича на пристани, как в Солнцево. Что он выйдет им навстречу, небрежный и небритый, с руками, испачканными машинным маслом, и скажет что-нибудь снисходительное. Или наоборот, взглянет на Алёну с намёком и превосходством. Но пристань была пуста, и, вообще, людей, кроме странно человека, что открыл для них ворота, не наблюдалось.

Алёна обернулась, посмотрела на Вадима, про которого, если честно, на минуту совсем позабыла. Он стоял у машины и тоже смотрел вдаль, загораживаясь от слепящего солнца рукой. А когда заметил, что Алёна на него смотрит, сказал:

– А здесь ничего.

Ничего?!

– Я никогда не была в таком доме, – сказала ему Алёна, приближаясь. – Я продала столько домов, некоторые были безумно дорогие, но такого дома я не видела.

– Смотрю, ты сильно впечатлилась, – насмешливо проговорил Вадим, наблюдая за ней.

А Алёна снова повернулась к воде, упёрла руки в бока, а в ответ на вопрос жениха, дёрнула плечом. После чего сказала:

– Он должен был жить в таком доме. Так что, этим фактом я не удивлена.

– Прибереги своё раздражение для другого клиента, – попросил её Вадим негромко. – Раз уж мы тащились в такую даль, давай лишний раз поулыбаемся хозяину.

– Как скажешь, – проговорила Алёна чуть слышно. И направилась к дверям дома.

Странно, но у дверей их никто не встретил. Алёна поискала глазами кнопку звонка, не обнаружила и взялась за ручку массивной двери. Та легко поддалась и отворилась. А Алёна в нерешительности замерла на пороге, всё ещё ожидая появления хоть кого-то. Захотелось даже крикнуть вглубь дома: «Ау!». Но это даже представлялось крайне глупым.

– Что, никого нет? – поинтересовался Вадим, приближаясь.

Алёна качнула головой, и обернулась, услышав шаги позади. Увидела всё того же неопрятного мужчину, что открывал им ворота. Он, не торопясь, подошёл, указал рукой на открытую дверь.

– Проходите, – предложил он, и добавил: – коль приехали.

Не слишком радушный приём, ничего не скажешь. Вадим за спиной Алёны негромко хмыкнул, наверное, подумал о том же, но в дом вошёл. Алёна последовала за ним.

– Михал Сергеич сейчас спустится, – сказал им «дворецкий». – Занят ещё. – Сказав это, мужчина повернул за угол и скрылся с их глаз. Алёна с Вадимом переглянулись, затем она окинула глазами просторный холл дома, сделала несколько шагов и оказалась в залитой солнцем гостиной. Большая комната, из мебели – необходимый минимум, зато огромные окна, а за ними всё тот же волшебный пейзаж, которым Алёна любовалась с улицы. Она подошла к окну и аккуратно отвела в сторону лёгкие занавески.

– Интересно, сколько всё это будет стоить? – в задумчивости проговорил Вадим.

Алёна к жениху обернулась.

– Какая разница? – сказала она. – Очень сомневаюсь, что Михаил Сергеевич когда-нибудь даже задастся этим вопросом.

– А что, в тебе не просыпается профессиональный интерес?

– Не вижу никакой перспективы.

Где-то недалеко от дома залаяла собака, на лестнице послышались шаги, и Алёна обернулась. С непонятным, тягостным чувством ожидания в душе. Признаться, ей совсем не нравились те ощущения, эмоции, что она испытывала из-за Михаила Барчука. А особенно, рядом с ним. Он чем-то смущал её. Одними взглядами, своим присутствием, полунамёками. Потому что он даже не намекал, он лишь посмеивался над ней, словно видел в ней что-то потаённое, что другим было недоступно. И Алёну это пугало. Она столько всего прятала внутри себя, столько всего скрывала и настолько привыкла молчать, можно сказать, что обманывать, что давным-давно свыклась своей ролью милой девушки, что смотрит на этот мир огромными, наивными глазами. И одна мысль о том, что кто-то другой, чужой и незнакомый, способен видеть её настоящей, безумно пугала. Сбивала с толка, и Алёна переставала понимать, как себя вести. И не могла больше контролировать свои слова и действия, и очень боялась оступиться. И сегодня, перед встречей с Барчуком, волновалась особенно, ведь рядом с ней Вадим, и он будет наблюдать. А вдруг заметит в ней что-то, ему незнакомое и непонятное, после трёх лет знакомства? Заметит, и у него возникнут вопросы. А всё из-за того, что у неё никак не получается контролировать себя в присутствии другого мужчины.

Барчук возник в дверях гостиной, остановился и посмотрел на гостей. А Алёна смотрела на него, ей показалось, что очень долго. Сегодня он не выглядел рабочим со стройки, но и на успешного бизнесмена не тянул. По всей видимости, именно так выглядел Михаил Барчук в стенах своего дома. Расслабленный, немного заспанный, волосы снова немного всклокочены. Алёна при каждой встрече с ним задумывалась о том, что Михаилу Сергеевичу пора посетить парикмахера, но его этот факт, видимо, не волновал. В джинсах и тёмной футболке с неприятным для глаза Алёны принтом, он совсем не походил на хозяина этого невероятного дома. И улыбаться он им не спешил. Вошёл в комнату и на Алёну уставился. И ей показалось, что уже в следующую секунду Михаил уже привычно ухмыльнётся. И, наверное, это бы и случилось, не опереди его Вадим со своим приветствием и рукопожатием. Точнее, Прохоров шагнул хозяину дома навстречу и протянул руку, а тот на его руку уставился. Всего на мгновение, но во взгляде Барчука промелькнуло непонимание. Но вот он уже пожал протянутую к нему руку, тряхнул её, коротко и по-мужски, и проговорил:

– Приветствую. Извините, что пришлось ехать, но у меня с утра случились неожиданные переговоры, пришлось остаться дома. Предпочитаю работать здесь.

Вадим широко улыбнулся.

– Ничего страшного. Мы прокатились, прогулялись. У вас здесь замечательные места, Михаил Сергеевич. Такая природа!

Барчук кивнул, соглашаясь. Правда, добавил:

– И людей минимум. Это больше всего радует.

Вот так вот, он нелюдимый. Алёна про себя хмыкнула, но вслух ничего не произнесла. Но, надо сказать, совершенно не удивилась.

– Не хотите чего-нибудь выпить? – заинтересовался хозяин.

Вадим вопросительно глянул на Алёну, и та сказала:

– Я бы выпила воды.

Это были первые слова, что она произнесла сегодня при Барчуке, и тот на неё уставился. А затем и улыбнулся.

– Замечательно, – сказал он. И указал рукой направление. – Кухня там. Посмотри, что есть в холодильнике.

Она всё же удивилась. Брови вздёрнула.

– У вас нет прислуги?

– Я не люблю чужих людей в доме. Но тебе ведь не трудно сходить на кухню? Там точно должна быть минеральная вода.

Алёна могла смотреть на Михаила Сергеевича долго, сверлить его взглядом, а он бы под её взглядом мило улыбался. Она отчего-то знала, что и как должно быть. Но играть в эти игры на глазах жениха, было неправильно и опасно, и поэтому она довольно скоро перевела взгляд на Вадима, а тот ей ободряюще улыбнулся. И даже проговорил:

– Принесёшь, милая?

Она столь же мило улыбнулась.

– Конечно.

– Так как вас по имени-отчеству? – услышала она голос Барчука, когда выходила из комнаты.

– Вадим Анатольевич. Прохоров.

– Отлично. Присаживайся, Вадим Анатольевич. И рассказывай, я послушаю.

Алёна на секунду притормозила за дверями гостиной, остановилась в полумраке коридора, сама не зная, подслушивает ли она, и если да, то, что собирается услышать. Вадим заговорил о деле, и сделках, продажах и деньгах, и всё это Алёна отлично знала, но, если честно, пребывала последние полчаса в странном состоянии. Словно, всё не с ней происходило, и она будто витала над землёй, над этим домом, чудесными видами, и сознание её покинуло. И от этого было так легко-легко, что хотелось парить. Правда, волнение и бьющееся в тревоге сердце от земли никак не отпускали.

Постояв немного под дверью, направилась по коридору, в ту сторону, что указал ей Барчук. Шла и разглядывала стены. Дом был очень большим. Интересным, удивительным, становилось понятно, что в его строительство вложено много сил и души, но, несмотря на это, дом казался пустым. Странно было думать, что в нём живёт один человек. Хотя, кто ей сказал, что Барчук живёт здесь один? Да, семьи, как таковой, у него нет. Насколько она смогла выяснить из сведений, по крохам собранным в интернете. Вычитала, что когда-то он был женат, что у него, опять же по слухам, есть взрослый сын, а вот избранницы его, подруги или любовницы никто в глаза не видел. Свою личную жизнь Михаил Сергеевич хранит в тайне. Что тоже ничего, по сути, не значит. И эта самая жизнь может оказаться весьма бурной.

Кухня оказалась огромной, с панорамными окнами. С одной стороны можно было увидеть сад, туда же была распахнута балконная дверь, а с другой стороны, как на ладони, была Волга, в зарослях камыша по берегу. В углу большой диван, на стене плазменный телевизор. Напротив вся стена была занята кухонным гарнитуром оливкового цвета, а посреди кухни большая круглая стойка с мраморной столешницей. Перестав оглядываться, всерьёз посоветовав себе умерить своё любопытство, Алёна подошла к холодильнику с двойными дверцами, открыла его, и сразу увидела ряд стеклянных бутылок с минеральной водой. Пришлось отыскать поднос, чтобы отнести в гостиную разом всё необходимое. Две бутылки, бокалы и нарезанный тонкими кружочками на тарелку лимон, что обнаружился в холодильнике. И по дороге в гостиную Алёна всё продолжала и продолжала оглядываться, говорила себе, что это банальный интерес, но, на самом деле, она отыскивала глазами хоть какое-то свидетельство присутствия в этом доме женщины.

– Я немного похозяйничала у вас на кухне, Михаил Сергеевич, – сказала она с порога, стараясь не встречаться с Барчуком взглядом. – Надеюсь, никто ругаться не будет.

– Не будет, – ответил он, наблюдая, как Алёна аккуратно ставит поднос на журнальный столик. И добавил, Алёне даже показалось, что специально для неё, но, возможно, это лишь женская мнительность: – Некому ругаться.

Барчук сам разлил прохладную минеральную воду по бокалам, Алёна присела в кресло напротив мужчин, взяла свой бокал, и, в первый момент, ей очень захотелось приложить его к щекам, что, казалось, горели адским пламенем.

Повисло странное молчание, все пили воду, а Алёна вдруг почувствовала себя неловко.

– О чём вы говорили? – заинтересовалась она, чтобы нарушить молчание.

– Вадим Анатольевич рассказывал мне, какие вы из себя замечательные, – сказал Барчук и улыбнулся. – И почему мне нужно сотрудничать с вашим агентством.

Его тон снова был пропитан откровенной насмешкой, и Алёна не понимала, почему Вадим этого не замечает и столь душевно улыбается. Улыбка Прохорова отчего-то всерьёз раздражала. Хотелось встряхнуть его и попросить, в ответ на издевательства Барчука, тоже над ним поиздеваться. Как-то поддеть, поставить на место. Вадим умел это делать, но… Но с потенциальными клиентами такого уровня, он старательно держал дистанцию, вот в чём дело. И ей надлежало поступать также. И она всегда следовала советам Вадима, но с Барчуком не получалось. Наверное, потому, что всё, что Михаил Сергеевич говорил, казалось ей лишь попыткой посмеяться и подковырнуть. По всей видимости, именно её, раз она так чувствует и ведётся на его уловки.

– Он прав, – отозвалась Алёна, закрываясь на мгновение ото всех бокалом с минеральной водой. – Мы одно из самых успешных агентств в регионе.

– Одно из, – всё же заметил Барчук.

– Мы работаем не на один город, – добавила Алёна. – А по всему центральному округу страны. Это весьма весомо, Михаил Сергеевич.

Тот посматривал на неё исподлобья, раздумывал о чём-то, затем откинулся на диванные подушки в расслабленной позе, вздохнул в сомнении. Снова глянул на Алёну, затем на её начальника.

– Если честно, я не люблю большие компании. Много людей, много мнений, у каждого своя позиция и сто пятьдесят начальников. А дело должно делаться продуманно, ответственно, и все решения приниматься конкретно, без лишних рассуждений после. А то один не подумал, второй не доглядел, третьему вообще всё по фиг, потому что он бонусы за квартал не дополучил.

– А, по-моему, – начала Алёна с лёгким нажимом, – вы своё дело уже сделали, Михаил Сергеевич. И сделали хорошо. Так дайте другим продолжить вашу работу. Может, вы в чём-то и правы, у нас большая компания, много сотрудников, да и начальников немало, – Алёна улыбнулась, – но, вы не можете отрицать, что мы своё дело знаем. Об этом говорит статистика, доход компании, степень доверия к нам клиентов. А про недоплаченные бонусы, вам думать совершенно не стоит. Мы о них подумаем сами. Вот Вадим Анатольевич как раз и подумает.

Прохоров поторопился перехватить эстафету, и кивнул.

– Конечно. Михаил Сергеевич, я лично буду проводить каждую сделку. Контролировать, и вам обо всём докладывать. Вам не нужно будет ни о чём беспокоиться.

Барчук неожиданно улыбнулся, при этом снова посматривал на Алёну, с явным намёком.

– А я люблю беспокоиться, – проговорил он негромко. – Раньше ещё бегал и суетился. Потом постарел, и теперь только беспокоюсь.

Вадим вдруг расправил плечи и с улыбкой объявил:

– Сотрудничая с нами, вам и беспокоиться не придётся. Вот увидите.

Алёне отчего-то захотелось закрыть глаза и провалиться сквозь землю. И она совсем не удивилась, когда услышала слова Барчука:

– Ты уж меня совсем со счетов-то не списывай, Вадим Анатольевич. Хоть какие-то беспокойства в моей жизни оставь. А то, прямо, ложись и помирай от безделья.

– У нас есть два потенциальных клиента, – снова вмешалась в разговор Алёна. Слушать их дурацкий обмен любезностями дальше было невозможно. Оставалось либо рассмеяться, либо заплакать. – В столице. На два самых больших дома в Солнцево. Это наши постоянные клиенты, Михаил Сергеевич. И они готовы заплатить за дома те суммы, что вы озвучиваете.

Барчук заинтересованно вздёрнул брови.

– Они готовы?

Алёна аккуратно повела плечом.

– Вы сами, думаю, понимаете, что цены, что вы озвучиваете, находятся на максимальной отметке. И найти потенциальных покупателей, да ещё так быстро, будет довольно непросто. Для вас. Потому что, простите, но вы не риэлторское агентство, как бы ваш сотрудник Александр не набивал старательно цену вашему строительству. У вас нет такой клиентской базы, тем более в Москве. А у нас есть. И клиенты к нам прислушиваются. И я вам могу пообещать, что если мы и собьём цену на эти объекты, то это будет в пределах пяти процентов. Думаю, вы должны со мной согласиться, это более чем приемлемые потери для вас.

– К тому же, – перебил её Вадим, – при оформлении сделки продажи, вам не придётся оплачивать наши услуги. Только если вы сами захотите найти покупателей, в дальнейшем. На данный момент, покупатели у нас есть, и наши посреднические услуги оплатят они. Думаю, это тоже весьма весомый аргумент.

Барчук молчал, переводил взгляд с Алёны на Вадима и обратно, выслушал их, а когда они выдохлись и замолчали, вдруг рассмеялся. Алёне, если честно, стало обидно. Она старалась, изо всех сил проявляла профессионализм, и была на сто процентов уверена, что со своей задачей справилась на отлично. Но Барчук, конечно же, не оценил.

Но он, отсмеявшись, качнул головой и сказал:

– А вы, ребята, молодцы. Всё у вас так складно получается. Я даже проникся, честно.

– Дайте нам фору, Михаил Сергеевич, – предложил Прохоров. – Если мы продадим эти два дома по выгодной для вас цене, тогда вы всерьёз обдумаете наше предложение. У нас есть потенциальные покупатели, но ваш отдел продаж, извините, активно ставит палки в колёса. По всей видимости, они стараются доказать вам, что справятся сами. Это похвально, конечно, но для чего отказываться от выгодного предложения? Тем более, двух?

– Действительно, – проговорил Барчук себе под нос. Поднялся с дивана и прошёлся по комнате. Остановился у окна к ним с Вадимом спиной. Зацепился пальцами за карманы на джинсах и замолчал. Он стоял так не меньше минуты, а Алёна всю эту минуту ловила себя на том, что смотрит на него. Можно было бы сказать, что не отрываясь, но, на самом деле, она без конца себя одёргивала, и глаза отводила, но что-то её взгляд притягивало обратно, и она очень боялась, что Вадим этот её непонятный интерес заметит.

В комнате повисла тишина, на эту самую минуту, и поэтому, когда зазвонил телефон, отвлеклись все. Алёна даже на кресле подскочила от неожиданности, мысленно плюнула с досады, и только после этого поняла, что звонит её телефон. Вадим глянул на неё неодобрительно, Алёна виновато улыбнулась, достала телефон, и вот тут уже сама не на шутку насторожилась и расстроилась. Звонила Зоя, а Алёна, признаться, совершенно о ней забыла в этот день. И сейчас ей было откровенно не до младшей сестры. Она решительно отклонила вызов, но не прошло и десяти секунд, как телефон зазвонил вновь. Барчук никак не реагировал, так и стоял у окна, а вот Вадим нахмурился.

– Кто это? – шёпотом спросил он.

Алёна лишь махнула рукой и отключила звук. Успокоилась на этом, отложила телефон, а сама с ожиданием посмотрела на повернувшегося к ним Михаила Сергеевича. Ждала его решения. И когда он заговорил, даже поднялась ему навстречу, чтобы казаться более открытой его словам и предложениям. По крайней мере, так её учили общаться с важными клиентами на многочисленных семинарах, что она посетила по настоянию работодателей.

– Что ж, – заговорил Барчук, – думаю, ваше предложение не лишено здравого смысла. И я готов дать вам фору, как вы говорите, шанс. А дальше будет видно. Но, как я уже сказал, я человек продуманный и беспокойный, так что, не обессудьте, но я первое время стану контролировать процесс каждой сделки. Если пойму, что мы в состоянии с вами сработаться, будем обсуждать дальнейшее сотрудничество.

Алёна широко улыбнулась. Честно, в эту секунду чувствовала себя почти счастливой. Отлично знала, что сотрудничество с Барчуком, пусть и возможное, но, московское руководство воспримет на «ура», они давно об этом грезили, и не раз намекали Вадиму на то, что он попросту бездействует и никаких шагов в этом направлении не предпринимает. И вот шаг сделан, причём, шаг большой и решительный. А контроль Барчука, и даже его придирчивость, они как-нибудь потерпят, ничего страшного.

Она даже шагнула к Михаилу и протянула тому руку, чтобы рукопожатием скрепить достигнутые договорённости. Тот вроде как удивился её открытости, но руку её пожал.

– Михаил Сергеевич, вы не пожалеете, – принялась заверять его Алёна, и не поняла, что рукопожатие уже стоило бы закончить, но Барчук её руку в своей ладони бесстыдно удерживает. И смотрит на неё с высоты своего роста опять же насмешливо, как на обманувшегося в своих ожиданиях ребёнка. И голос его прозвучал излишне тихо и таинственно:

– Надеюсь, ты права, – сказал он.

Улыбаться тут же расхотелось, в горле что-то сжалось, Алёна встретилась с Михаилом взглядом и рукой в панике дёрнула. Но он всё ещё не отпускал, и тогда она оглянулась через плечо на Вадима, уверенная, что он всё видел, пребывает в шоковом состоянии, и немедленно начнёт задавать вопросы. Но самое ужасное было в том, что Вадим в этот момент на них и не смотрел, и Михаил, в отличие от неё, прекрасно это видел, вот и воспользовался моментом. Прохоров что-то записывал в свой телефон, сосредоточено хмурясь, а в ту секунду, когда Алёна обернулась на него, заметил, что дисплей её телефона беззвучно включился, высветился очередной настойчивый вызов, и Вадим за её телефоном потянулся. Без всяких сомнений, плохих ожиданий, по всей видимости, ему надоели звонки раз за разом, что Алёна сбрасывала. Он поднёс телефон к уху и сказал: «Алё», а затем поднял на Алёну удивлённый взгляд, продолжая слушать звонившего.

Алёна, наконец, позабыв про Барчука, отдёрнула свою руку, обернулась к жениху, и, стараясь не терять самообладания, спросила:

– Что такое?

Вадим отвёл трубку от уха и протянул ей. То ли протянул, то ли показывал, требуя подтверждения.

– Какая-то девушка звонит. Говорит, что она твоя младшая сестра. И что ждёт тебя в гостинице с самого утра. Алёна, это кто?