Текст книги "Единожды солгав"

Михаил поднялся и протянул ей руку.

– Пойдём.

Руку она ему подала, и лишь после этого поинтересовалась:

– Куда?

– Вернёмся в отель. Не будем же мы здесь полночи сидеть. На виду у всей улицы.

Алёна оглянулась. Вокруг, на самом деле, были люди, бежали по своим делам, прогуливались, выходили из магазинов поблизости, парковали машины. Правда, до них с Михаилом никому дела не было, но всё равно стало неловко. Алёна поднялась, и они, всё также, держась за руки, направились к поджидавшему их автомобилю. Устроились на заднем сидении, Алёна аккуратно пошевелила пальцами, что сжимала ладонь Барчука. Вдруг улыбнулась непонятно чему, и поспешила отвернуться, чтобы эту улыбку скрыть.

Она вела себя совершенно глупо. Как девчонка.

– Ты уедешь завтра? – вдруг спросил Барчук.

Алёна на него посмотрела.

– А вы нет?

– Я решил задержаться на несколько дней. Дел накопилось. – Он перевернул её руку ладонью вверх, поводил по ней большим пальцем. – Хочешь остаться?

– Я не могу.

– Просто не хочешь, – вроде как пожурил он её.

Алёна посмотрела ему в лицо, и повторила тише, и, кажется, со слышимым сожалением:

– Я не могу.

Он снова сверлил её взглядом. Что за привычка?

Улыбнулся. Потом наклонился и снова поцеловал. Коротким, быстрым поцелуем. И после этого поцелуя, Алёна неожиданно поняла, что пропала. Все разумные мысли покинули, и она раздумывала только о том, почему ей так комфортно рядом с ним? Сидеть рядом, держать его за руку, чувствовать запах его одеколона. Что-то пряное, обволакивающее и лишающее её здравого смысла. Самый сложный мужчина, что ей встречался, с тяжёлым, непонятным для неё характером, непредсказуемый в своих действиях и словах, а ей неожиданно спокойно рядом с ним. Он просто держал её за руку, и она послушно шла за ним, понимая, что сейчас не способна ни на какие женские уловки, ни на какие изобретательные выдумки, просто потому, что не хочет снова что-то выдумывать и ему врать.

Они прошли через холл гостиницы, поднялись на лифте на свой этаж, и Барчук всё также вёл её за руку, как выяснилось к двери своего номера. До её номера оставалось всего несколько шагов, но Алёна послушно переступила порог, дверь за ней закрылась, и все сомнения будто остались за ней. И снова его поцелуй, сильные руки на её теле, звук расстёгиваемой на спине молнии, и лёгкое платье оказалось на полу у их ног.

Фантастическое чувство свободы, лёгкости, когда ей не нужно производить впечатление, стараться, чтобы её запомнили. Ведь впереди ещё целая цепь необходимых действий, план, очередная рассказанная легенда, и ничего нельзя забыть или перепутать. А сегодня ничего этого нет, только мужчина рядом, от прикосновений которого кружится голова, а от бесконечных страстных поцелуев начинает саднить губы.

– Хочешь ещё вина? – спросил Михаил в какой-то момент. Прервал поцелуй, отстранился, пальцы запутались в волосах Алёны, и он заглянул ей в лицо. Она облизала губы после поцелуя и качнула головой, отказываясь. А Барчук хмыкнул, разглядывая её в тусклом свете настенного бра. Его взгляд спустился с её лица и прошёлся по телу женщины, что буквально лежала у него на руках, полураздетая. Вслед за взглядом, по её телу прошлась его ладонь. – А чего ты хочешь?

Алёна промолчала, расстёгивала пуговицы на его рубашке. На одно короткое мгновение в её памяти всплыл образ Вадима, но не задержался. Алёна моргнула, думать о том, что завтра она проснётся с ворохом нерешённых проблем, не хотелось. Куда важнее было продлить чувство безграничной свободы, а дать это ей мог только Михаил Барчук. По крайней мере, сегодня.

В её жизни было не так много мужчин. И со всеми её связывали какие-то особые отношения, правда, на любовь мало похожие. И Алёна давным-давно с этим смирилась. В конце концов, уяснила для себя ту истину, что когда-то ей озвучил Валера. Что все люди от других людей чего-то хотят, чего-то ждут, что-то стремятся получить. И нужно либо брать то, что ты хочешь, либо отдавать, опять же в стремлении позже получить желаемое. В её жизни, помимо глупой, детской любви, был муж, которому она давала то, что он хотел, а теперь вот есть жених, которого необходимо было завлечь и влюбить в себя, привязать к себе всеми доступными способами, и тогда уже Алёна старалась для него. Прекрасно помнила их первую с Вадимом близость, как сильно она старалась доказать ему его же мужскую состоятельность, и всеми силами демонстрировала восторг позже. И ей не было ни смешно, ни противно от собственного притворства, просто потому, что тогда её беспокоило совсем другое. Нужно было удержать его рядом, зацепиться за звание его любимой девушки, и Алёна ради этого была готова на многое.

А с Барчуком притворяться было не нужно. Она ведь прекрасно понимала, что помимо одной ночи их ничто не свяжет. Она станет одной из многих, желающих провести с ним ночь, а он для неё станет воспоминанием. Одним из её грехов, их и без того так много, но, по крайней мере, о нём ей будет приятно вспоминать. О том, как потеряла голову, о том, как он целовал её, о том, как ей было хорошо, и хотелось стонать в голос от удовольствия. Ей не нужно было ублажать его, ведь они завтра расстанутся. Для Барчука это останется маленьким, незначительным приключением, а ей необходима встряска после долгих месяцев трудов и работы над собой и над своей жизнью. И плевать, что в их близости нет любви, даже намёка на романтику, они не смотрят друг другу в глаза, не дают притворных обещаний и не рассказывают друг другу о том, насколько им в данный момент хорошо. Вадим любил послушать хвалебные оды во время секса, а Алёна от них уставала, они не позволяли ей расслабиться. Приходилось без конца себя контролировать. А с Барчуком сплошная похоть, безумные поцелуи, стоны и жаркий воздух вокруг. Михаил в какой-то момент поднялся, распахнул настежь балконную дверь. В комнату ворвался свежий ночной ветерок, надул лёгкую занавеску пузырём, а Алёна вытянулась на постели, на смятых простынях и блаженно прикрыла глаза. В голове гулкая пустота, и от этого было невыразимо хорошо. Потом поняла, что её разглядывают, открыла глаза и увидела перед кроватью Михаила. Он стоял и разглядывал её, и от его возбуждённого взгляда, что буквально ощупывал её обнажённое, вытянувшееся на постели тело, Алёна неожиданно почувствовала себя распутной, бесстыдной. И это, не смотря на то, что он стоял перед ней голый, возбуждённый, а распущенной себя чувствовала она.

– Ты красивая, – сказал Михаил.

Алёна так и лежала перед ним, закинув руки на подушку, красиво изогнув спину, решив, что ему не помешает запомнить эту ночь, и её. Вот такой, как сейчас.

Барчук неожиданно усмехнулся.

– Тебе нужно в загс идти голой. Прикинь, как твой торгаш обалдеет.

– Почему торгаш?

– Да потому что торгаш, – усмехнулся Михаил, при этом, усмехнулся довольно хищно. Вернулся в постель и уже спустя секунду оказался над ней. Алёна подняла руки и обняла его за шею. Поцеловала его в плечо, потёрлась носом. – В костюме, весь прилизанный и приглаженный, как сейчас модно, а всё равно торгаш. За бабки удавится. – Барчук шевельнулся, вжимая её в постель, и Алёна негромко ахнула. Обхватила его ногами и откинулась на подушку, довольно выдохнув от ощущения наполненности внутри. Михаил внимательно вглядывался в её лицо, затем наклонился и куснул её за нижнюю губу. Алёна снова открыла глаза и посмотрела на него. – Ты слышишь, что я тебе говорю?

– Да.

– И что?

– Ничего, – выдохнула она ему в губы. – Мне всё равно.

Он ухмыльнулся.

– Вижу. – Наклонился и прижался губами к её шее, пощекотал языком, после чего повторил: – Очень красивая.

Это «красивая», что он повторил не один раз, звучало в сознании Алёны, будто эхо, до самого утра. Даже во сне. Если она, вообще, спала. Кажется, что пара часов, что прошла с наступления рассвета, когда они, наконец, оторвались друг от друга, прошли в полудрёме. Всё тело ныло, пульсировало, переживая сильное возбуждение и полученное удовольствие. Алёна свернулась калачиком на краю постели, и так и лежала, не в силах ни заснуть, ни начать осознавать содеянное. Михаил за её спиной спал, отвернувшись от неё и обхватив руками подушку, а Алёна прислушивалась к его дыханию. А если прислушивалась, значит, точно не спала. Когда солнце заглянуло в комнату, она открыла глаза, и ещё некоторое время лежала, не шевелясь, и таращась на стену напротив. Сознание потихоньку возвращалось, но никакого чувства вины до сих пор не проснулось. Наверное, оно придёт позже, решила Алёна. Придёт, накроет, как волной, и ей будет плохо и очень стыдно. Сейчас она слишком устала для того, чтобы стыдиться и начать себя казнить.

Барчук вздохнул во сне, и Алёна рискнула пошевелиться. Тело затекло за несколько часов в одной позе, отозвалось дрожью и тянущей болью в мышцах, но, не смотря на это, чувство усталости было приятным. Такой эффект возможен только после хорошего секса или занятиями спортом. Надо сказать, что обычно Алёна получала его в спортзале. Осторожно перевернулась на спину, повернула голову и стала смотреть на Михаила. Широкая линия плеч, тёмный, стриженный затылок, больше она ничего видеть не могла. Но смотрела, стараясь хоть это запомнить. Потратила на это секунд десять, после чего откинула простынь и с постели поднялась. Её маленький загул в преддверие наметившегося замужества, закончен.

Михаил проснулся, когда она собирала с пола своё нижнее бельё. Открыл глаза в самый неподходящий момент, когда Алёна наклонилась за бюстгальтером, протянул руку и легко хлопнул её по попе в кружевных трусиках. Алёна тут же выпрямилась, глянула на него через плечо, с укором. Барчук невинно моргнул.

– Что?

По поводу его действия Алёна ничего говорить не стала. Стояла к нему спиной, застегнула бюстгальтер, и тогда уже обернулась. Взглянула на Барчука совершенно спокойно, из-за чего решила собой погордиться.

– Саша прислал мне кучу сообщений. Мне нужно быть на выставке в полдень, у нас наметилось несколько клиентов.

Михаил, кажется, не слишком заинтересовался, лишь кивнул, после чего зевнул и потянулся.

– Хорошо.

– Вы подъедете? – поинтересовалась Алёна.

Михаил широко ухмыльнулся, не открывая глаз.

– Немного глупо обращаться ко мне на «вы» после такого секса. Тебе не кажется?

Алёна подняла с пола своё платье. Затем пожала плечами.

– Нет, не кажется. Если мы хотим быть благоразумными, и оставить всё, как есть, лучше всего и в дальнейшем держать дистанцию.

– Никогда не был благоразумным, – сказал Барчук. Наблюдал, как Алёна одевается, крутится перед зеркалом. В конце концов, заметил: – Тебе идти в соседний номер. Ещё макияж сделай.

– Вдруг меня кто-нибудь в коридоре увидит?

– Ага. Увидит и умрёт.

Алёна подошла к постели и повернулась спиной. Попросила:

– Платье застегни.

Ему пришлось сесть, спустить ноги с кровати. Михаил застегнул молнию, но от себя так сразу не отпустил. Руки обхватили её талию, губы прижались к спине Алёны, а его дыхание словно прожгло кожу через ткань платья. Алёна на секунду замерла, даже до рук его дотронулась, запоминая их прикосновение. Спросила:

– Я ведь права?

– Наверное, – довольно безразлично отозвался Михаил.

Алёна расцепила его руки и повернулась к нему лицом. Взглянула сверху и твёрдо проговорила:

– Я выхожу замуж. И менять я ничего не хочу. Не хочу проблем.

Михаил рассмеялся.

– Я тебя понял. Не нервничай.

Алёна отступила.

– Самолёт у меня в шесть. В гостиницу я не вернусь.

– Машину с водителем возьми, – проговорил он. Поднялся, потянулся и направился мимо неё в ванную, совершенно голый. Алёна не удержалась и зажмурилась на мгновение. Запрещая себе это запоминать. Она заранее выбрала моменты, которые следует запомнить, а голый, расслабленный Барчук в её памяти совершенно ни к чему.

Он зашёл в ванную, спустя минуту в душе зашумела вода, а Алёна всё медлила, не уходила, хотя они, вроде как, уже всё друг другу сказали. В конце концов, она тоже прошла в ванную, остановилась в дверях.

– Миша.

Он выглянул из душевой кабины, кинул на неё вопросительный взгляд.

– Ты же выполнишь мою просьбу?

Барчук смахнул с лица воду. Хитро глядел на Алёну, заметно посмеивался.

– Остаться лишь формально знакомыми? – Кивнул. – Конечно. Не переживай.

10 ГЛАВА

Весь путь до Нижнего Новгорода Алёна проделала в одиночестве. Михаил с Александром остались в Москве, и она даже рада этому была. В нынешних обстоятельствах и компании Саши не обрадовалась бы. Он бы принялся её развлекать, шутить, без конца привлекать к себе её внимание, а Алёне необходима была тишина. Нужно было обдумать свои дальнейшие действия и поведение. Старательно прислушивалась к себе, ожидая поймать себя на чувстве вины, ведь оно уже должно было проснуться к этому времени, но его не было. Вместо этого она снова составляла в голове план. Как же надоели эти планы, бесконечное враньё и притворство. Надоело улыбаться и изображать из себя смиренную, покорную женщину. И всё ради какой-то далёкой цели.

Хотя, цель уже не была далёкой, она маячила на горизонте, понятная и вполне осязаемая. И отказаться от неё, что-либо испортить вот в эти последние моменты перед финишной чертой, казалось особенно обидным. Вот только раньше она не задавалась вопросом: а что же будет дальше, после замужества. В стремлении дотянуться до желаемого, Алёна искренне поверила в то, что её жизнь в последние пару лет – предел совершенства. Её совершенства. Что она именно об этом и мечтала. Всё складывалось очень ровно и, можно сказать, безмятежно. Но появление Зои показало, что стены изо лжи, что она настроила вокруг себя, которые, казалось бы, её оберегали, не такие уж и прочные. И пришлось второпях возводить новые, с новой ложью, с новыми объяснениями, которые не имели под собой никакой основы. И получалось, что и после замужества, ей придётся помнить обо всех своих словах, тщательно взвешивать каждый свой шаг, и конца-края этому не видно. Почему у неё не получается не врать? Даже близкому человеку, который должен любить и принимать её любой? А она знает, что Вадим её любой не примет. Это сильно огорчало, и заставляло обдумывать этот факт раз за разом. И, наверное, именно он мешал пробиться чувству вины за измену любимому человеку. Ведь ей так и так, переступив порог собственного дома, придётся надеть очередную маску, снова прибегнуть ко лжи, так, получается, нет никакой особой разницы, что скрывать. Напоминание о её непорядочности по отношению к Вадиму теперь даже живёт в их доме, и каждое утро, при встрече, напоминает ей, насколько она лицемерна. И доверия не заслуживает.

Поэтому она просто оставила все воспоминания о ночи, проведённой с Михаилом Барчуком, оставила в Москве. Так решила. Она в Москве столько всяких неприятных и позорных воспоминаний оставила, что одним больше или одним меньше, особого значения уже не имеет. К Вадиму она вернётся, как всегда, улыбающейся.

Но всё же, оказавшись перед дверью квартиры, помедлила. Стояла минуту, не меньше, собиралась с мыслями, переводила дух, и изгоняла из памяти последние ненужные воспоминания. И лишь после этого, сделав глубокий вдох, вставила ключ в замочную скважину. Оповестила с порога:

– Я вернулась. – Нацепила на лицо улыбку.

Секунду ничего не происходило, а потом из комнаты выскочила Зоя и кинулась её обнимать.

– Ты приехала! Я так рада!

– Правда? – Голос прозвучал несколько более скептически, чем Алёна планировала, и чтобы это скрыть, она обняла сестру в ответ. Получила приветственный поцелуй в щёку. – Я тоже рада, что дома.

Вадим появился в дверях гостиной, наблюдал за ними. Стоял и смотрел, и поэтому, освободившись от объятий сестры, Алёна подошла к жениху. Вот его обняла сама, поцеловала. Проговорила негромко:

– Привет.

– Привет, – ответил Вадим, погладил её по спине. – Как долетела?

– Даже не заметила как, – честно сказала Алёна. Скинула с ног туфли и прошла на кухню. Налила себе воды.

– А как вообще всё прошло?

– Как в Москве? – встряла Зоя, глядя на неё огромными, восторженными глазами.

Алёна пожала плечами.

– Как всегда. Шумно, суетно, ни минуты свободной. Но интересно. – Это всё она сказала для сестры, после чего повернулась к Прохорову. – Кажется, Михаил Сергеевич остался доволен. Презентация прошла замечательно. Я до самого обеда общалась с клиентами, едва на самолёт не опоздала.

– Отлично. – Вадим даже руки потёр в предвкушении. – Нам необходимо удержать Барчука. Любыми способами.

Алёна невольно напряглась. Не удержалась и переспросила:

– Что значит – любыми?

Прохоров неожиданно рассмеялся.

– Законными. Не переживай. Завтра на планёрке поделишься с коллегами своими успехами? Хотелось бы, чтобы все держали форму. А то привыкли чаи распивать на рабочем месте.

Алёна согласно кивнула. Изо всех сил старалась выглядеть гордой и воодушевлённой. Затем спросила:

– А вы как выходные провели?

Вадим лишь безразлично пожал плечами, а вот Зоя уселась на высокий табурет у кухонной стойки, на Алёну посмотрела и широко улыбнулась.

– Очень здорово. Вчера ужинали в ресторане.

– Да, я в курсе.

Зоя же продолжала восторгаться.

– Я в таком ресторане никогда не была, Алёна! А Вадим меня туда пригласил. Французский ресторан! Алёна, я ела устриц!

Алёна на сестру посмотрела, пытаясь угадать, действительно та впечатлена, или разыгрывает очередной спектакль перед Вадимом. Но, надо отдать Зое должно, так сразу даже Алёна определить не могла. Пришлось мило улыбнуться.

– Я за тебя рада. Но завидовать не стану, терпеть не могу этих склизких существ.

Зоя же рукой махнула.

– Какая разница, какие они на вкус? – удивилась младшая сестра. – Я их ела!

– Ну, тогда я рада.

– Только я кое-что сделала. – Зоя неожиданно виновато опустила голову. – Я одолжила у тебя голубое платье. – И тут же жарко заверила: – Всего на вечер, и я его не испачкала! Была очень осторожна. – Смешно наморщила нос. – Ты будешь злиться?

Алёна переглянулась с Вадимом. Тот улыбался.

– Если не испачкала, то не буду, – в итоге, смилостивилась Алёна.

– Я что подумал, – Вадим зашёл чуть позже в спальню и прикрыл за собой дверь. Алёна как раз вышла из ванной, завёрнутая в халат и мечтающая лишь о том, чтобы лечь спать. И, желательно, в одиночестве. Нужно было осознать, что она снова дома, и всё вернулось на круги своя. – Кристине же нужна помощница, для разных мелких поручений. Она давно просит. Так почему бы Зое не поработать у нас в офисе. Хотя бы, временно.

Алёна остановилась перед зеркалом, а когда Вадим выпалил это предложение, в первый момент застыла с расчёской в руках. Потом переспросила:

– У нас в офисе?

Ей показалось, что Вадим неожиданно занервничал.

– Нам нужен второй секретарь. Кристина не справляется с документацией, клиентами и звонками.

То, что Кристине, офисному менеджеру, а попросту секретарше Вадима и Алёны, нужна помощь, известно было давно. И они же на пару всё обещали и обещали подыскать подходящую девочку. Которая хотя бы будет отвечать на звонки, и варить для всех кофе. Но предложение Вадима устроить «девочкой на побегушках» в офис Зою, Алёну всё равно не порадовало. Вот только она тут же поняла, что ни одного достойного довода против не найдёт, по крайней мере, так сразу. А Вадим смотрит на неё с ожиданием, он перестал нервничать, и ждёт, когда она согласится. Именно согласится. Ведь его посетила гениальная идея.

– Ты уже сказал об этом Зое? – поинтересовалась Алёна, не сомневаясь, что именно так всё и обстоит. Не зря младшая сестра выглядит такой довольной.

– Я намекнул, – не стал скрывать Вадим. – Она не против.

– Ещё бы, – не удержалась Алёна от язвительности.

Вадим нахмурился.

– Ты считаешь, что я не прав?

– Я считаю, что эта работа как раз не то, чего Зоя достойна. Ей необходимо самой позаботиться о себе. Потому что она достаточно взрослая. А «девочка на побегушках» с обязанностью варить кофе и менять картриджи в принтере, это для школьниц.

– А, по-моему, ты придираешься. И это отличная идея. И она будет у нас на глазах.

Алёна к Прохорову повернулась, взглянула непонимающе.

– Зачем ей быть у нас на глазах? Ей надо устраивать свою жизнь.

– И ты совсем о ней не беспокоишься?

– Когда я была в её возрасте, обо мне никто не беспокоился. Самой приходилось думать, как себя одеть и накормить.

– И ты желаешь такой же участи младшей сестре? – не поверил Вадим.

Алёна опустила голову, у неё даже вздох вырвался. В конце концов, качнула головой.

– Нет, не желаю. – Помолчала, понимая, что ей придётся согласиться. Согласиться, и снова сделать вид, что она довольна происходящим. Ведь она не чёрствый и бездушный человек, она обязана заботиться о младшей сестре. – Хорошо. Если Зоя согласна, то я не стану спорить.

– Замечательно. – Вадим подошёл, обнял её за плечи и поцеловал. В лоб. Никогда прежде он не целовал её в лоб. И поэтому, когда он от неё отступил, Алёна кинула на него удивлённый взгляд. Но Вадим выглядел довольным и умиротворённым её решением. Даже улыбался сам себе. А как только Алёна отвернулась к зеркалу, поспешил спальню покинуть. Помедлив немного, Алёна подошла к двери и выглянула в коридор, прислушалась. В гостиной слышались голоса, Зоя, без сомнения, радовалась, Вадим сообщил ей радостную новость, и Алёна дверь закрыла. Она начала всерьёз уставать от сестры и её выкрутасов, от того, что приходилось постоянно решать её проблемы и думать о Зоином благополучии. Но больше всего уставала от того, что её раз за разом тыкали носом в то, что она недостаточно уделяет ей внимания и заботится о её благополучии. Указывали на её зажатость и намекали, что она, по всей видимости, какая-то неполноценная в плане эмоций личность. Чувствовать себя неполноценной, было неприятно и обидно. Особенно, на фоне Зоиных широких улыбок и фонтанирующего восторга по любому поводу. У Алёны фонтанировать никак не получалось.

Через несколько минут Зоя заглянула к ней в спальню и выпалила:

– Спасибо, спасибо, спасибо!

Алёна заставила себя улыбнуться сестре.

– Надеюсь, ты не разочаруешься.

– Ни за что!

Алёна кивнула. После чего попросила:

– Я лягу спать, хорошо? Я очень устала за эти выходные.

– Конечно. Отдыхай. – Зоя поспешила закрыть за собой дверь, Алёна услышала лишь её торопливые шаги по коридору. Выключила свет, легла, сложила руки на животе. Вздохнула, продолжая таращиться в темноту. Подумала о том, чем Вадим с Зоей будут заниматься, оставшись наедине. Подумала, но тут же её мысли занял вчерашний вечер, и Михаил Барчук. Сердце скакнуло, щёки загорелись, и Алёна приказала себе спать.

Бесследно появление Зои в офисе их риэлторской фирмы не прошло, по крайней мере, для Алёны. Она постоянно видела и слышала сестру. Её голос, её звонкий, заразительный смех. Стоило покинуть свой кабинет, как она тут же с ней сталкивалась. В общем зале, в коридоре, в подсобке, где сотрудники задерживались, чтобы выпить кофе, пока принтер старательно распечатывал для них документацию. А Зоя, каждый раз встречаясь с ней, сияла улыбкой и вела себя неестественно вежливо и чинно.

– Зачем ты так делаешь? – не выдержала Алёна, в конце концов. – И обращаешься ко мне Алёна Викторовна. Все знают, что ты моя сестра.

– Я стараюсь, держать дистанцию. Вадим сказал, что на работе не может быть родственников, все здесь должны находиться на своём месте, и относиться к ним нужно уважительно. А ты же у нас начальница.

Алёна смотрела на сестру, видела её старательность и желание зацепиться на этом рабочем месте. По всей видимости, Зое здесь нравилось куда больше, чем заниматься маникюром. И в этом, конечно же, не было ничего ужасного, у всех должны быть свои стремления и цели, и это следует принимать.

– Вадим сказал, что я когда-нибудь смогу стать, как ты.

Алёна всё же нахмурилась.

– В каком смысле?

– Что перестану быть секретаршей, а смогу заняться продажами. Как думаешь?

Оставалось лишь пожать плечами.

– Вполне возможно. Единственное, о чём попрошу, не забывай при сотрудниках к Вадиму обращаться по имени-отчеству. Подобной фамильярности точно следует избегать. А я твоя сестра, можешь называть меня по имени.

Зоя с готовностью кивнула.

– Хорошо. – На её столе зазвонил телефон, и она со всех ног кинулась к нему. Схватила трубку и бодро отрапортовала: – Риэлторское агентство, офис Вадима Прохорова. Слушаю вас.

Алёна чуть слышно хмыкнула, удивляясь чужому энтузиазму, и ушла, оставив сестру выполнять свою работу. Но что-то не давало ей покоя, и поэтому, спустя несколько дней Зоиной работы, Алёна как бы случайно присела рядом с Кристиной, секретарём Вадима, и поинтересовалась, довольна ли та помощницей. И тут же попросила:

– Кристина, ты не стесняйся сказать, если что-то не так. Зоя до этого никогда в офисе не работала, может чего-то не понимать, что-то делать не так. При необходимости я с ней поговорю.

Женщина в ответ улыбнулась.

– Вам не стоит переживать, Алёна Викторовна. Зоя – милая девушка, очень общительная, ей это в работе как раз помогает. Не ленится, если я её о чём-то прошу – делает. Так что, всё в порядке. Если увижу, что она чего-то не понимает, обязательно подскажу.

Алёна натянуто улыбнулась. Чёрт знает почему, но похвала, или нечто похожее в адрес сестры, её не слишком порадовало. Наверное, тот факт, что Зоя так легко влилась в коллектив фирмы, как раз и беспокоил. Недели не прошло, а Зою начали воспринимать, как свою. Алёна проработала в фирме чуть меньше трёх лет, а к ней до сих пор относились сдержанно, а после повышения она и вовсе превратилась в начальницу, с которой необходимо держать ухо востро. А сестра порхала по офису, и ей до всех и до всего было дело. А люди отчего-то не злились и не напрягались от её чрезмерного внимания. Как у неё так выходит?

К тому же, в один из дней случился, как Алёна посчитала, неприятный инцидент. Когда она вернулась в офис после долгой и нудной демонстрации покупателям двух объектов за чертой города, выяснилось, что ни Вадима, ни Зои в офисе нет. И это в середине рабочего дня.

– Мы ездили обедать, – пожал плечами Вадим, когда Алёна зашла к нему после его возвращения и высказала вслух своё непонимание. – А что такого?

– Действительно, что такого в том, чтобы ездить обедать с секретаршей. Даже не с секретаршей, а с её помощником? Вадим, что скажут остальные сотрудники?

Прохоров откровенно вытаращился на неё, со всем своим непониманием.

– Что за глупости? Все же знают, что мы родственники!

– Я считаю, что факт вашего родства не имеет никакого значения. Не ты ли в первый день говорил Зое, что, находясь в офисе, мы все должны вести себя, как профессионалы?

Вадим недовольно поджал губы, затем фыркнул.

– Мне кажется, ты слишком нагнетаешь, Алёна. Или тебе не понравилось, что мы не дождались тебя?

– И это тоже, – не стала скрывать Алёна. – Я, вообще, не понимаю, зачем тебе обедать с моей сестрой. Что за общие темы у вас?

Он пожал плечами.

– Она милая девочка. С ней весело. Что в этом такого?

Алёна сделала несколько шагов, остановилась напротив его стола. Смотрела на жениха, после чего вкрадчиво начала:

– Если бы этой милой девочке было двенадцать лет, я бы тебе сказала – ничего. – И тут же поспешила исправить положение. – Я и сейчас с тобой соглашусь, что ничего зазорного в этом нет. Мы же одна семья, как ты правильно говоришь. Но что могут подумать люди, Вадим? Ты же знаешь, какие у людей злые языки.

Прохоров снова недовольно выдохнул, в сердцах оттолкнулся рукой от стола, отъехал на кресле немного назад. Наконец, на Алёну посмотрел.

– Думаешь?

– Уверена.

– Ну, хорошо. Я впредь буду думать о нашей репутации.

Алёна любимому улыбнулась, чтобы показать, насколько она им довольна. Обошла стол, приблизилась к Прохорову и наклонилась. Его взгляд невольно скользнул в вырез блузки на её груди, задержался там, а когда Вадим поднял голову, Алёна его поцеловала. И вдруг осознала, что это их первый поцелуй после её возвращения из Москвы. А ведь прошло четыре дня. И это не говоря о близости. Странно, очень странно. Она даже не подумала об этом за прошедшую половину недели. Это никуда не годится. Вадим из тех мужчин, которым постоянно необходимо внимание, их интерес нужно подпитывать, их нужно любить, чтобы их мужское самолюбие цвело буйным цветом. А она отвлеклась. И это за два месяца до свадьбы!

Нужно срочно исправляться.

– Поужинаем сегодня вдвоём? – предложила она вполголоса. Проговорила прямо ему в губы.

Вадим смотрел ей в глаза, его ладонь как бы сама собой легла на бедро Алёны и чуть сжала. А он кивнул.

– Думаю, это замечательная идея.

Когда Алёна сообщила сестре, что ужинать они сегодня будут вне дома, Зоя заметно обрадовалась.

– Пойдём в ресторан?

Алёна остановилась перед её столом, на сестру смотрела, с намёком.

– Мы с Вадимом – да. Мы идём в ресторан. А ты после работы поедешь домой.

Зоя растерянно моргнула, после чего улыбка на её губах дрогнула. Всего на мгновение, но Алёна успела заметить и искорку серьёзного разочарования во взгляде, и то, как дрогнули губы сестры, но вот Зоя взяла себя в руки, и улыбка снова расцвела на её лице. Правда, глаза она опустила, но голос зазвучал проникновенно.

– Я всё поняла. Оставлю вас в покое сегодня.

– Это мы оставим тебя в покое, – поправила её Алёна, решив, не идти с сестрой на конфликт, даже скрытый. – Можешь заняться своими делами. Сходи в кино, или купи себе что-нибудь.

Зоя провела ладонью по бумагам, что лежали перед ней. Кивнула, всё ещё не глядя на Алёну.

– Не переживай. Я найду, чем заняться. Отдыхайте.

Благодарить за понимание и чуткость, Алёна сочла излишним. К тому же, сестра вслед ей проговорила:

– Пожалуй, я встречусь с Анной Вячеславовной. Ты ведь не против? Она предлагала где-нибудь посидеть вместе, поболтать.

Алёна обернулась. Секунду обдумывала слова сестры, и во время этой секунды боролась с острым неудовольствием от её слов, но затем с собой справилась и лишь пожала плечами.

– Если хочешь. Хотя, я бы на твоём месте нашла себе подружку твоего возраста.

Что-то Алёне откровенно не нравилось, задевало за живое в сложившейся в последние недели ситуации. Складывалось ощущение, что она упорно не хочет замечать чего-то важного, что уже бросается в глаза, а она всё отмахивается и отмахивается от нехороших предчувствий.

Вечером старалась себя вести естественно и показать Вадиму насколько рада, что сегодня они только вдвоём. Держалась за его руку, улыбалась, и даже спросила, нравится ли ему её новое платье. Наряд выбрала броский, если не сказать откровенный, внимание Вадима необходимо было вернуть к ней. Внимание, взгляд, его желание – всё должно быть направлено на неё. Вадим всегда любил, когда она в красном.

– Очень красивое платье, – смеясь, похвалил Прохоров. Они под руки вошли в ресторан, Вадим вышагивал степенно и важно, и Алёна подстраивалась под его шаг. Как-никак, а ужинали они в «Аристократе», что случалось лишь по особым случаям. Забронировать здесь столик не для постоянных посетителей, было весьма проблематично. А для сегодняшнего вечера Вадим, по всей видимости, расстарался. И этому следовало радоваться.