Текст книги "Единожды солгав"

5 ГЛАВА

За три с половиной года жизни в Нижнем Новгороде, Алёна прикипела к этому городу душой. А в связи с родом своей деятельности, изучила его весь. Порой с удовольствием ездила по узким центральным улочкам, выезжала на окраины, осматривалась, составляя собственное мнение о районах и жилых комплексах, не смотря на то, что её спецификой была элитная недвижимость. А в спальных районах её не найти.

Работа ей нравилась. Поначалу, когда она только начала работать, вникать во все нюансы рынка недвижимости, понимала, что от неё ничего не ждут, кроме красивой улыбки потенциально выгодным клиентам. С этого она и начинала. Улыбалась, водила руками по стенду с рекламными материалами, озвучивала заученные речи, и снова улыбалась, улыбалась. Но спустя год без её участия не обходилась ни одна крупная сделка в агентстве. Её нередко приглашали в Москву, ведь Алёна, как никто, могла быть обаятельной, убедительной и понятной. Особенно её хотели понять клиенты-мужчины. Им приятнее было разговаривать с красивой девушкой, которая будет сыпать не только цифрами и озвучивать для них суммы, но и проведёт с ним час-другой времени в праздных разговорах, за деловым обедом, одновременно расписывая им все прелести покупаемого объекта недвижимости. Алёна, без сомнения, сумела стать ценным кадром крупного агентства недвижимости, и её, зачастую, отправляли к самым привередливым покупателям. Например, как сегодня.

Коттеджный посёлок Солнцево располагался на другом берегу Волги, в престижном для застройки районе, вот только строить на этой земле мог только один человек. Михаил Барчук. Алёна не была с ним знакома лично, но знала, что ему принадлежит большой участок земли, растянувшийся вдоль правого берега Волги больше, чем на пятнадцать километров. Земля у Волги и без того стоила немалых денег, а Барчук ещё и добавлял конкуренции и цены, тем самым, взвинчивал. Трудно было представить, сколько у него на самом деле денег и земли. Об этом даже говорить было непринято. И застраивал свою землю он сам, для чего специально создал строительную компанию. Элитное жильё, с участками земли, с маленькими пристанями, с охраной по периметру. Несмотря на свою стоимость, дома распродавались быстро, уходили, как горячие пирожки на рынки мегаполисов, а стройка продолжалась и продолжалась. Совсем недавно по городу пополз слух, что Барчук выкупил у города ещё пятьдесят гектаров земли, чуть в стороне от поймы, и что он собирается строить спа-курорт. Слухи казались немыслимыми, и подтверждения до сих пор не находили, но всем было безумно любопытно. И поэтому, когда из столицы поступил очередной запрос на покупку дома в Солнцево, руководством было решено отправить на разведку именно Алёну. Все знали, что Барчук не терпит чужих на своей территории, особенно, когда объект продажи ещё не сдан в эксплуатацию, и поэтому Алёне необходимо было быть аккуратной, улыбчивой и не раздражать хозяина. Но она, если честно, надеялась, что с самим Барчуком лицом к лицу не встретится. Михаил Сергеевич человек занятой, и агент по недвижимости, даже элитной, не та персона, для которой он выделит хотя бы десять минут своего времени. Алёна этого и не ждала, вполне могла переговорить с кем-нибудь из его команды по продажам. Посмотреть объект и обсудить цену.

К воротам посёлка Солнцево подъехала за десять минут до означенного срока. На всякий случай сверилась с часами, со своими записями, после чего посигналила. Спустя полминуты к ней вышел охранник в чёрной форме, выслушал, кому-то позвонил, и, наконец, распахнул перед ней железные ворота. Алёна въехала на территорию, ехала очень медленно, с любопытством оглядываясь, несмотря на то, что посёлок ещё только строился. Дорога насыпная, разграничение участков весьма условное, некоторые дома без крыш и окон. Правда, чем ниже она спускалась к реке, тем приятнее глазу становился пейзаж и сами объекты продажи. Дома у воды были достроены, кое-где даже посажены жидкие кустики и деревца. Во дворах некоторых домов детские качели и горки. В переносных клумбах цвели петуньи, а на окнах колыхались занавески. Алёна заподозрила, что всё это для рекламы, ведь в посёлке ещё никто не жил.

Она подъехала к пристани, у которой на приколе стояли два катера, а чуть поодаль на земле несколько рабочих бытовок. Машину пришлось оставить здесь, Алёна вышла, ступила бархатными босоножками на пыльную дорогу, опустила к ним глаза и поморщилась. Потопала ногами, но этим сделала лишь хуже, потому что пыль поднялась в воздух.

– Вы из агентства? – услышала она голос. Обернулась и увидела молодого человека, что вышел из одной из бытовок, и теперь приглядывался к ней, приложив руку ко лбу и загораживаясь от слепящего солнца. Сегодня, кстати, было особенно жарко. Воздух раскалился, и даже ветерок с реки не спасал от палившего солнца.

Алёна направилась к нему навстречу.

– «Стоянов и партнёры», – громко ответила она. – Вы меня встречаете?

Молодой человек опустил руку, спустился по ступенькам. Разулыбался.

– Вас.

Молодой человек был приятной наружности, красиво улыбался и на строителя похож не был. Модная рубашка с коротким рукавом, светлые брюки, и подстрижен стильно. Алёна приблизилась и подала ему руку.

– Алёна, менеджер по продажам.

– Саша, – запросто представился молодой человек. Руку её пожал с удовольствием, не переставая улыбаться. Затем кивнул на её запылившиеся босоножки. – Вас не предупредили, что у нас стройка?

– Забыли, наверное, – в тон ему ответила Алёна. Опустила на нос тёмные очки и огляделась. Особой суеты и процесса строительства заметно не было, даже звуков никаких не доносилось. Тишина, благодать, птицы поют, а совсем рядом вода очень зазывно плещется. Из такой жары хотелось броситься в эту самую воду с головой. На пристани мужчина в шортах и футболке что-то делал у одного из катеров.

– Я, можно сказать, ваш коллега. Из отдела по продажам.

– Очень приятно. Вы получили на почту наши предложения?

– Да. Получили, почитали. Насколько понимаю, вас интересуют два конкретных дома?

Алёна кивнула. Принялась листать папку с документацией, но Саша, вместо того, чтобы обратиться в слух и сосредоточиться на деле, махнул рукой мужчине на пристани. Громко поинтересовался:

– Ну что?

Мужчина поднялся в полный рост, Алёна кинула на него взгляд мельком, отвлечённая чужим разговором.

– Движку труба, – услышала она недовольный глухой голос.

Саша в ответ на это лишь руками развёл. А вот мужчина, не скрывая своего огорчения, выругался. Достаточно громко и неприлично для того, чтобы Алёна снова на него посмотрела. Высокий, плотного телосложения, растрёпанный и небритый. На расстоянии ему можно было смело дать лет сорок. Джинсовые шорты выглядят поношенными, а футболка растянутой. Она зачем-то окинула его фигуру более внимательным взглядом, вдруг поняла, что её внимание не осталось незамеченным, мужчина её тоже разглядывал. Это показалось неловким, и она поспешила отвернуться. Обратила внимание Саши обратно к бумагам.

– У нас предложение по двум домам. Но мне хотелось бы для начала их осмотреть. Клиенты просят более подробных фотографий, прежде чем самим выезжать на место.

– Конечно, пойдёмте. Кстати, не хотите водички? Жарко сегодня.

– Нет, спасибо. Хочу всё побыстрее закончить и вернуться в город, к кондиционерам.

Саша рассмеялся.

– У нас тоже есть кондиционеры, не переживайте.

Он не обманул. Ступив под крышу первого дома, Саша поспешил включить подачу холодного воздуха, и дышать стало легче. Алёна ходила по комнатам, делала снимки, смотрела из окон, разговаривала с Сашей, но тот казался несколько легкомысленным. Словно у него не было особой потребности продать этот дом, или любой другой, и вскоре Алёна поняла почему. Когда она озвучила цену, что предлагал клиент, Саша широко улыбнулся, сложил руки на груди и объявил свою. На тридцать процентов дороже.

– Мы предлагаем хорошую цену, – мягко возразила Алёна. Она ходила по огромной кухне с панорамными окнами, проводила рукой по мраморной столешнице и разглядывала стены с эксклюзивной лепниной под потолком. – И я не предлагаю вам соглашаться прямо сейчас. Передайте руководству, пусть примут решение…

– Мне нечего им передавать, Алёна. У этого дома есть цена. Как и у всех остальных. И они стоят столько, сколько мы озвучиваем. Меньше они стоить не будут.

– А, по-моему, вы чересчур категоричны. Рынок в последний год заметно просел и…

– Не нужно рассказывать мне про рынок недвижимости. Мы-то с вами понимаем, что мы не строим панельное жильё, а вы не торгуете вторичкой. Ваши клиенты хотят приобрести большой коттедж у Волги, со своей пристанью, наверное, собираются покупать яхту. Они хотят жить в элитном посёлке. Значит, у них есть на это деньги. Право слово, Алёна, некрасиво торговаться. – Он улыбался ей, настолько завлекательно, что это было неприлично. Алёна даже засмотрелась на красивую мужскую улыбку, и готова была рассмеяться, отвести глаза, изобразив, что впечатлена его навыками флирта. Но тут входная дверь хлопнула, и спустя пару секунд на кухне появился мужчина с пристани. Остановился в дверях и хмуро на них глянул, вроде как заподозрив их в чём-то неприличном. Оказавшись с ним почти лицом к лицу, Алёна поняла, что не ошиблась с возрастом, мужчине было не меньше сорока. Тёмные волосы топорщились на макушке, и явно нуждались в стрижке. Щетина едва ли не недельной давности, губы недовольно поджаты, а во взгляде раздражение и нетерпимость. Он снова уставился на Алёну, а та вдруг поняла, что стоит в не слишком удачной позе. Мужчина поймал её в тот момент, когда она уже приготовилась ответить на Сашин флирт, развернулась к тому в полкорпуса, демонстрируя фигуру в самом лучшем ракурсе, и уперев одну руку в тонкую талию. Да так и застыла с приклеенной улыбкой, потому что обернулась к объявившемуся внезапно гостю, или кем он тут был, а ему её лучезарная улыбка была, судя по всему, без надобности.

Мужчина отвёл от неё взгляд и поинтересовался:

– Тут холодильник работает?

– Да, – с готовностью отозвался Саша. – Забит минералкой.

– Ну и отлично, – пробубнил мужчина. Вытер грязные руки о футболку, оставив на той тёмные следы, по всей видимости, от машинного масла, подошёл к двухкамерному монстру цвета стали, и открыл дверцу. Оставил на той заметное пятно, а Алёна из-за этого поморщилась.

Мужчина заметил и кивнул ей. Свернул пробку на стеклянной бутылке с минеральной водой и сделал несколько глотков. А у Алёны поинтересовался:

– Что не так?

– Вы испачкали холодильник, – всё-таки решила заметить она.

Мужчина на холодильник обернулся, посмотрел. Затем безразлично пожал плечами.

– Помоют.

– Наверное, – отозвалась Алёна, всё же расстроенная тем, что некто явился и испортил впечатление от этой грандиозной, идеальной кухни своими грязными руками. И даже не осознаёт этого. Но правильнее всего было отстраниться от чужой невоспитанности и продолжать работать. Она снова повернулась к Саше, снова улыбнулась, но так лучезарно уже не вышло, конечно. – За это скидку не дадите? – спросила она, а молодой человек от души рассмеялся. Посмотрел на более старшего товарища.

– Михаил Сергеич, девушка приехала из Москвы и жалуется на наши цены. Дорого, говорит.

До Алёны не сразу дошло происходящее. Пока мужчины обменивались понимающими взглядами, она вновь устремила взгляд на небритого мужика в грязной футболке и джинсовых шортах, и попыталась припомнить хоть одну фотографию Михаила Барчука, что ей попадались в сети. Ведь попадались. Но он на них не выглядел так, как сейчас. Был брит, холён, одет в дорогой костюм. А сейчас перед ней стоял какой-то неопрятный, недовольный мужлан.

Но необходимо оставаться профессионалом в любых обстоятельствах. И, при необходимости, переобуваться в полёте, как частенько говорил ей Вадим. Поэтому Алёна сделала незаметный вдох, в попытке успокоиться, расправила плечи и растянула губы в профессиональной улыбке.

– Я не из Москвы, – пояснила она. – Я работаю в московском агентстве недвижимости, но здесь, в Нижнем Новгороде.

– И поэтому я должен сделать вам скидку? – заинтересовался Барчук. – Потому что вы везде успеваете?

– Михаил Сергеевич, – начала Алёна бодрым голосом, хотя, даже не представляла, что скажет ему в следующий момент. Барчук с его непробиваемым взглядом сбивал её с мысли. Причём, с любой мысли. Он смотрел на неё в упор, и будто ждал, какой ещё фокус ради скидки она готова будет выкинуть. Станцевать или сделать сальто. Он пил минералку и на неё смотрел. Признаться, она не помнила, чтобы мужчины на неё так смотрели. С откровенной скукой и расстройством. И даже если она всё же что-то выкинет, любопытное, Михаил Сергеевич вряд ли удивится, просто решит, что она отрабатывает гонорар.

Стало неприятно.

– Я строю дома, – сказал он. То ли перебил, то ли не дождался от неё продолжения. – На своей земле. Я строю дома, которые мне нравятся, в которых я сам хотел бы жить. Это не стихийное строительство, не возведение картонных стен ради выгоды. В данный момент, я уже дожил до того возраста, до того финансового состояния, когда я могу не гнаться только за выгодой. Я уже старый человек, мне сорок два года, понимаете, девушка?

Саша после этих его слов хохотнул, а Алёна почувствовала себя глупо от того, что у неё от его вкрадчивого тона вдруг в горле запершило. Она нервно кашлянула и сказала ему:

– Меня зовут Алёна.

Барчук кивнул и с готовностью повторил:

– Алёна. Так вот, Алёна, вы сделайте мне одолжение, передайте своему руководству, начальству, своим клиентам, что если они хотят покупать у меня дома, они будут покупать их на моих условиях. Я не собираюсь делать никому скидок, устраивать распродажи, у меня не супермаркет. На каждый этот дом найдётся покупатель, даже не сомневайтесь. Потому что, я ещё раз повторяю, я строю дома для людей. А не ради денег. – Он отставил бутылку с минеральной водой, привалился плечом к стене и сложил руки на широкой груди. – Мне не нужно искать покупателей. Они сами ко мне приходят. Вы – живое тому доказательство, разве нет?

Алёна побарабанила пальцами по мраморной столешнице. Открыто взглянула на Михаила Сергеевича, припрятав все многообещающие улыбки на потом.

– А если не сможете? – спросила она.

Он встретил её взгляд, прищурился, после чего вдруг весело хмыкнул.

– Объявлю себя банкротом и буду жить здесь один. С чем – с чем, а с жильём у меня в старости проблем не будет.

Алёна опустила глаза в свою папку с проспектами, что была разложена перед ней на столе. Секунда, она смогла собраться, папку закрыла и сообщила мужчинам:

– Я всё поняла. Спасибо, что уделили мне время.

– Да не за что, – улыбнулся Барчук. Улыбка на фоне щетины показалась Алёне неожиданно милой. Правда, потом он ей поклонился, подобно расшаркивающемуся клоуну. – Приезжайте в гости. Когда разорюсь. А то вдруг одичаю.

– Боюсь, нанесу вам визит куда раньше, – проговорила она с неестественной улыбкой, направившись к выходу. – Благодарю за экскурсию. Всего хорошего.

– Сань, проводи девушку, – услышала она негромкий приказ за своей спиной, и почему-то припустила вперёд, не желая больше общаться ни с тем, ни с другим. На душе было неприятно и муторно, совершенно непонятно из-за чего.

По дороге в город, Алёна раздумывала о Михаиле Барчуке. Он оказался весьма любопытным персонажем. До этого дня сведения об этом человеке были у неё весьма скудными, наверное, потому, что Алёна им всерьёз не интересовалась. Была наслышана о нём, о строительстве, что он затеял, а затем о ещё более крупном проекте, который он тоже успешно реализовывал в тандеме с Константином Шохиным. Шохин был куда более известной и узнаваемой личностью в городе, а Барчук предпочитал держаться в тени. Создавалось впечатление, что он что-то скрывает, намеренно убегает от чужого внимания. Наверное, утаивал свои доходы, и список потенциальных покупателей на свои весьма не дешёвые дома. За годы работы на рынке недвижимости Нижнего Новгорода, Алёна несколько раз пересекалась с сотрудниками его строительной компании, и они всегда вели себя странно, как ей казалось. Не искали тесного сотрудничества, не стремились что-то продать, не откровенничали ни с кем. Будто были заняты только тем, чтобы прощупать почву для дальнейших действий хозяина. Алёна даже не могла вспомнить ни одной крупной сделки с недвижимостью Барчука, о которой было бы известно общественности, даже на уровне риэлтерских агентств. Барчук что-то без конца строил, и кому-то неизменно продавал. Это всё, что знали окружающие. Но это ли не показатель его успешности? Как он сам сказал: покупатели сами к нему приходят. Удивительно, но это было именно так.

В Михаиле Барчуке, вообще, всё удивительно. Встреча с ним произвела впечатление. Пусть неприятное, ждать поцелуев в щёку и обещаний миллионных сделок, конечно, не стоило, Алёна и не ждала, но впечатление было неизгладимым. На душе после их знакомства муторно, Алёна чувствовала себя сбитой с толка и несколько растерянной, потому что выходило так, что она возвращается к Вадиму ни с чем. А такое случалось крайне редко. А перед глазами то и дело вставал его образ, который никак не вязался с её представлениями об этом человеке. Она всё же припомнила его фотографии в газетах и на страницах онлайн-изданий, и Барчук всегда производил сокрушающее впечатление. Своей фактурой, строгостью образа. Манерой держать себя и одеваться, он весьма напоминал Константина Шохина, поговаривали, что они и по характеру, и по стилю работы весьма схожи, и Алёна представляла Барчука именно таким. Поэтому и не ждала, даже не надеялась встретить его на территории строящегося посёлка. Что ему делать на стройке в его дорогущих костюмах и фирменных ботинках из кожи питона? А Михаил Сергеевич нашёлся на пристани рядом со старым катером, весь в машинном масле. Причём ругался матом. Алёна это точно расслышала. Барчук ругался матом, и даже присутствие незнакомки его не смущало.

А ещё он грубый, насмешливый и нахальный. Человек, который не привык считаться с кем-либо ещё.

Любопытно, он женат?

И это не интерес, отнюдь. Просто если он женат, то она хотела бы выразить этой несчастной женщине сочувствие. Тяжело жить с тираном.

Именно это она Вадиму и сказала:

– Он тиран. Весьма неприятный в общении человек.

Вадим поглядывал за тем, как Алёна расхаживает по кабинету, и было заметно, что она собой сильно недовольна. А вот Вадим посмеивался, не видя особого повода для такой острой реакции.

– Тебе не нужно с ним общаться, детка, – сказал он. – Пусть с ним общаются те, кому он платит.

Алёна остановилась перед его столом в стиле хай-тэк. Огромный, блестящий монстр цвета стали.

– Но ты слышал, что я тебе сказала? Они не собираются сбавлять цену.

Вадим пригладил шёлковый галстук на груди, целую секунду выглядел задумчивым, после чего равнодушно пожал плечами.

– Значит, надо озвучить это клиенту. И убедить их, что дом действительно стоит на тридцать процентов дороже, чем они готовы заплатить. Что это феноменальный, необыкновенный дом. Что любой мечтал бы в нём жить. До самой смерти. – Вадим рассмеялся и махнул рукой. – Про смерть можешь ничего не говорить. – Взглянул на Алёну с явным намёком. Посетовал: – Ну, что я тебя учу? Ты сама всё прекрасно знаешь. Ты можешь продать, что угодно.

Алёна, наконец, сделала глубокий вдох, расправила плечи и красиво сложила руки на груди. Ощутила, что уверенность к ней возвращается. Кивнула, Вадиму улыбнулась.

– Могу. Конечно, могу, – сказала она ему, невольно припомнив пару месяцев из своей жизни, когда торговала рыбой на рынке. И такое было, и она это пережила. Уговорить людей купить дом за пятнадцать миллионов должно быть не так трудно.

– Я не сомневаюсь. Ты у меня умница. – Вадим поднялся, подошёл к ней и обнял за талию. Его ладони легли Алёне на талию, затем спустились на ягодицы. Вид Вадим имел загадочный, из-за чего Алёна заинтересованно вздёрнула брови.

– Что такое?

Вадим хмыкнул, затем разулыбался и смешно потряс головой.

– Ничего. Хотел пригласить тебя на ужин.

Это показалось милым, и Алёна пристроила ладони у него на груди. Вадим Прохоров не обладал накаченным телом, у него от природы не было сажени в плечах и широкой грудной клетки, к которой порой хотелось припасть, чтобы поплакать или попросту впечатлиться, но Алёна никогда на это не жаловалась, даже мысленно. Он устраивал её таким, каким он был. Она давно уже сделала свой выбор, и была этим счастлива.

– Предполагалось, что мы будем ужинать врозь? – насмешливо переспросила она.

– Нет, конечно. И я хотел пригласить тебя в ресторан, но мама меня опередила. Она хочет, чтобы мы собрались сегодня всей семьёй.

Вот так значит, всей семьёй. С одной стороны, перспектива провести вечер под бдительным взором родителей Вадима, не слишком радовала, но с другой, раз её начали причислять к члену семьи, надо было этим пользоваться, и не забыть показать, насколько она благодарна. Анна Вячеславовна очень любит, когда ей благодарны.

– Конечно, я буду рада семейному ужину, – сказала Алёна, глядя любимому в глаза. Тепло улыбнулась, погладила его по руке. – Нужно обязательно купить твоей маме цветы. Она так любит кремовые розы.

Вадим расплылся в довольной улыбке.

– Ты права.

С Вадимом легко было быть правой, во всём. Нужно лишь знать, чего он хочет. А хочет он, чтобы мама была довольна и счастлива. И его девушкой в том числе. Алёна была наслышана о двух предыдущих попытках Вадима создать семью. Анна Вячеславовна отвергла обеих претенденток. Причём, сделала это так хитро, что Вадим до сих пор поёт с её слов о том, насколько мелочными и не заслуживающими доверия оказались девушки. Но Алёна прекрасно знала, что это было не его решение, расстаться с ними. С одной из бывших невест Вадима, она даже познакомилась однажды. Случайно, через общую знакомую, та ткнула пальцем в миловидную блондинку на выставке, что они вместе посещали. А затем и вовсе представила их друг другу, не рассказав, правда, той о том, что у них есть большая общая тема для обсуждения. Алёна к девушке присматривалась, слушала её, и она казалась спокойной и милой, а Лида, давняя приятельница Вадима и дочь подруги Анны Вячеславовны, нашёптывала Алёне на ухо о том, как и почему они с Вадимом расстались. Выходило, что девушка недостаточно хороша, красива и образована. И, надо думать, недостаточно почтительна и услужлива. Алёна тогда ничего говорить не стала, но к сведению всё услышанное приняла. Решила, что с ней подобного не случится, и она не даст повода Анне Вячеславовне в ней усомниться.

Конечно, это было тяжело и неприятно. Без конца улыбаться будущим родственникам, и изображать интерес и восторг по каждому поводу, что они считают достойным и подходящим. И Алёна знала, что мама Вадима достаточно долго не доверяла ей, присматривалась и искала подвох в отношении Алёны к её сыну. Анне Вячеславовне откровенно не нравилась история про погибших родителей, про полное отсутствие родственников, она без конца расспрашивала Алёну о прошлом, но та стойко пересказывала историю о том, что после гибели родителей жила с двоюродным братом в Москве. Тот её любил, заботился, помог получить образование, а когда по работе ему предложили переехать на постоянное жительство в Прагу, долго сомневался, боясь оставить Алёну одну в столице.

– И тогда я решила перебраться в Нижний Новгород. – Обычно Алёна именно так заканчивала историю о своей жизни, и лучезарно улыбалась. Обычно было так, и обычно люди ей верили. Но не Анна Вячеславовна. Она до сих пор расспрашивала её о двоюродном брате, просила передать тому привет, и обязательно пригласить в гости.

– Он же твой единственный родственник, – говорила она Алёне наставительным тоном.

А той каждый раз становилось не по себе под пристальным взглядом свекрови, и она бормотала в ответ что-то невпопад.

– Самый близкий, – говорила Алёна, и старалась поскорее сменить тему.

Этим вечером пытка, судя по всему, продолжится. Но Вадим должен видеть и думать, что она счастлива провести вечер с его родителями. Конечно, надеяться, что ей достанется принц-сирота, было бы слишком большой наглостью. А со свекровью ей снова не повезло, наверное, ей так и придётся нести этот крест. Расплата за все её грехи. Чтобы новая жизнь мёдом не казалась.

Вечером они приехали в гости к родителям Вадима, с шикарным букетом кремовых роз и бутылкой дорогого вина. Вадим без конца чему-то радовался, говорил о том, какой замечательный вечер впереди, и на Алёну поглядывал с намёком. Она всеми силами поддерживала его воодушевление, улыбалась и соглашалась. И удивилась, когда Анна Вячеславовна встретила радушными объятиями и поцелуем не только любимого сыночка, но и её.

– Алёна, я так давно тебя не видела, – проговорила потенциальная свекровь. Взяла Алёну за руку, как подружку, и провела в гостиную. Прохоровы-старшие жили в просторной трёхкомнатной квартире в престижном районе Нижнего Новгорода, слава Богу, что этот престижный район находился в часе езды от их с Вадимом дома, иначе семейные ужины проводились бы с ещё более навязчивой регулярностью. – Ты ездила в Москву?

– Да. – Алёна скромно улыбнулась, поздоровалась с Анатолием Фёдоровичем, что вышел им навстречу. – В командировку.

– Вы оба слишком много работаете, – пожурила их Анна Вячеславовна, и даже шутливо погрозила им с Вадимом пальцем. Этим вечером она тоже пребывала на редкость в благостном настроении, и это отчего-то настораживало. Алёна невольно принялась присматриваться и прислушиваться, стараясь уловить намёки и странные взгляды. Всё это было, и она переживала. Но показывать свою настороженность было нельзя, и поэтому все продолжали друг другу улыбаться.

Вадим кружил по гостиной с бокалом в руке, никак не мог успокоиться и присесть. Алёна украдкой кидала на любимого непонимающие взгляды, видела, что тот о чём-то переговаривается с отцом в сторонке, но ей надлежало сидеть на диване с Анной Вячеславовной и вести беседу с ней. Та расспрашивала о Москве, интересовалась, что Алёна купила себе в столице, неожиданно заговорила о моде и новых нарядах, и Алёна окончательно убедилась, что происходит нечто важное, что от неё пытаются скрыть. Со дня её возвращения прошло две недели, и Вадим вряд ли сумел бы столько времени скрывать, если бы что-то случилось или он как-то оступился. Но вся нервозность и заметная суета этим вечером, Алёне определённо не нравилась.

– Давайте, наконец, сядем за стол, – в конце концов, предложила Анна Вячеславовна.

Стол был накрыт не буднично, по-особенному торжественно, что тоже удивило. Обычно Анна Вячеславовна так старалась, когда ожидала важных гостей. Но сегодня никого, кроме неё и Вадима, не было.

– Откроем шампанское?

– Мы купили вино, – осмелилась заметить Алёна. Посмотрела на Вадима, но тот уже принёс бутылку французского шампанского, и принялся откупоривать. А Анна Вячеславовна мягко дотронулась до её руки.

– Сегодня выпьем шампанского. Ты же любишь.

Странно, что она вообще помнит, что Алёна любит. Обычно Анна Вячеславовна наблюдала только за сыном и беспокоилась о том, что любит и чего хочет он.

Вадим улыбался, разлил шампанское по бокалам, и замер у стола в полный рост. Улыбка никак не сходила с его губ, причём, эта улыбка показалась Алёне глупой и шальной.

– Давайте выпьем, – предложил он, и посмотрел на родителей, и уже после этого на Алёну. Та послушно подняла бокал, замерла в ожидании. А ждать, как оказалось, было чего. – Давайте выпьем за это вечер, за то, что мы все вместе, собрались, наконец, всей семьёй, и впереди у нас большое событие.

Алёна едва заметно нахмурилась, мысли пролетали в голове одна за другой, она невольно начала строить предположения, пытаясь понять, что их ждёт, и из-за чего этот будничный вечер стал вдруг особенным. А Вадим вдруг повернулся к ней, посмотрел очень серьёзно, а Алёна вдруг поняла, что он волнуется. И от этого самого волнения, даже заговорил не сразу. Ему понадобилась секундная пауза, после чего Вадим сделал глубокий вдох и начал:

– Алёна, думаю, по крайней мере, я очень надеюсь, что ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты самая фантастическая девушка, которую я когда-либо знал. Ты самая красивая, самая умная, я обожаю в тебе всё. Мы с тобой знакомы несколько лет, и эти годы самые яркие и лучшие в моей жизни.

Алёна затаила дыхание, смотрела на Вадима поверх бокала с шампанским, и вдруг почувствовала, как у неё взволнованно забилось сердце. В преддверии того самого большого события. А она об этом, признаться, даже не подумала. В её голове пронеслись мысли о повышении, о переезде, какой-то особой дате Прохоровых, а то, что Вадим перед родителями будет ей в своих чувствах признаваться, она и предположить не могла.

– Алёна, я тебя люблю, – выдохнул в какой-то момент Вадим, и Алёна расслышала тихий вздох Анны Вячеславовны, если честно, мало похожий на восторженный. Алёна аккуратно скосила на неё глаза, но на лице Анны Вячеславовны в этот момент было столько умиления при взгляде на сына, что заподозрить её в чём-то другом было крайне сложно. – Люблю, и хочу, чтобы мы с тобой провели вместе ещё много-много таких лет, чтобы держались друг за друга, чтобы у нас была крепкая семья. Как у моих родителей. – Без этого замечания он, конечно, не мог. Алёна подумала об этом и тут же себя отругала. Приказала себе немедленно обрадоваться, упасть в обморок от этой самой радости, или завизжать. Кстати, что будет выглядеть правдоподобнее? – Алёна, выходи за меня замуж. Я очень этого хочу. И, надеюсь, ты тоже.

Вадим всё это сказал, и замолчал, глядя на неё торжественным, восторженным взглядом, ожидая бурной реакции. А Алёна сидела, открыв рот, демонстрируя удивление, лёгкую панику и всё же восторг. После чего взглянула на Анну Вячеславовну, встретила её внимательный, выжидательный взгляд, после чего глупо всхлипнула и часто заморгала. Закрыла лицо рукой, губу закусила. А мужчины рассмеялись.

– Алёна, ты что молчишь? – спросил Вадим. – Я начинаю волноваться!

Он обошёл стол, приблизился к Алёне, а та протянула к нему руки. Вадиму пришлось опуститься на колени, чтобы обнять её. Но он был заметно рад, кажется, даже счастлив. Сжал её в своих объятиях, а когда отстранился, весело поинтересовался:

– Так что ты мне скажешь?

– Конечно, да, – проговорила она, запинаясь от волнения. Сама обняла его за шею, крепко-крепко. – Я так тебя люблю!

Вадим снова засмеялся, совершенно счастливо, после чего полез в карман, достал оттуда коробочку из ювелирного магазина. Алёна в волнении закусила губу, открыла её и заулыбалась. Через секунду решила, что восторг переигрывает, но Вадим и его родители, кажется, были довольны её реакцией. А она кольцо рассматривала. Переплетение белого и желтого золота, и довольно крупный бриллиант, обрамлённый мелкими сапфирами.