Текст книги "Стальной ворон"

– Чего ерзаешь? – Руки Бэна тряслись.

– Я… боюсь щекотки, – признался мальчишка.

– А я боюсь, что все контакты отвалятся к такой-то матери из-за того, что ты вертишься, – неожиданно грубо парировал тот.

– Необычно видеть тебя злым, – хмыкнул Клаус.

– Не отвлекай, – оборвал Бэнжамин.

Мальчишка не понимал, отчего Реконструктор нервничает. В конце концов, в адскую машину лезть не ему. Лоб Бэна покрылся потом, а на виске забилась жилка.

– Выглядишь так, будто сейчас свалишься с инфарктом. – Клаус поймал шута за руку. – Все получится.

– Мне б твою уверенность. – Мальчишка выпрямился. – Откидывайся на спину и не двигайся. Сейчас начнется.

Мягкие валики неслышно вращались. Аппарат словно глотал Клауса живьем. Внезапно все замерло. Бэн, бормоча проклятия, вытащил салазки и виновато протянул пациенту зеленые чашечки очков.

– Твои глаза тебе еще пригодятся. – Лицо студента-Реконструктора перекосила нервная улыбка.

– Несомненно, – согласился Клаус.

Снова проверка контактов, и снова катание на мягкой подстилке. Щелкнул замок заслонки, машина пикнула и приступила к сканированию. «Деду бы тут понравилось», – отметил мальчишка. Любопытство умоляло держать глаза открытыми, а нестерпимый свет заставлял опускать веки. В какой-то момент Клаусу сделалось душно почти до паники. Каждый вдох пек легкие. Инстинктивный позыв выбраться наружу, или хотя бы пошевелиться, подкатил к горлу. Мальчишка сжал кулаки. Он представил летний ливень с прохладными грузными каплями, осыпающими раскаленную землю. Барабанную дробь и запах прибитой пыли. Вспомнил, как прозрачные пузыри пляшут на поверхности луж. Как липнут к шее и плечам мокрые волосы. Как проселочная дорога превращается в хлябь…

Неприятная процедура закончилась.

– Как ты? – спросил Бэн, помогая Клаусу сесть.

– Нормально, но второго раза не желаю. – Он жадно хватал ртом воздух.

– Получим показания и тут же уберемся отсюда, у меня сердце не на месте, – поежился шут.

Бэн собрал с мальчишки перепачканные пластинки и рассовал по карманам. Реконструктор тщательно заметал следы: удалял отпечатки пальцев, возвращал в прежнее положение потревоженный столик, расправлял тюбик с гелем и даже зачем-то протер пол.

– Нравится мне твой основательный подход, – сообщил Клаус, застегивая рубашку.

– Волей-неволей станешь основательным, – отмахнулся шут. – Без этого нас бы давно отсюда турнули. Настоящая проделка считается удачной только в том случае, если за нее не влетело.

Машина напряглась и выплюнула длинную ленту, измалеванную тучей штрихов. Реконструктор отряхнул брюки и поспешил к ней. Он внимательно пробежал глазами лист и крякнул.

– Позволь задать… личный вопрос? – хмурясь, произнес Бэн.

– Валяй. – Неприятное предчувствие скрутило живот.

– Один из твоих родителей трансум? – Реконструктор поднял взгляд.

– Врать бессмысленно? – уточнил Клаус.

– Боюсь, что так, – кивнул шут.

– Тогда да. Я полукровка, – мальчишка развел руками.

– Это усложняет дело. – Бэн потер лоб. – Если у этого родителя имелись какие-то особенные свойства, я не смогу точно определить, что твое родное, а что результат вмешательства.

– Нет у него никаких свойств. – Ляпнул прежде, чем подумал.

Клаус картинно хлопнул себя по губам.

– Тут нечего стыдиться, – заверил Реконструктор.

– Пойми меня правильно, – попросил он. – Это не просто тайна. Карл – невозвращенец. Это даже не его имя. Если кто-то узнает… я убью тебя.

– Мне казалось, ты не любишь своего отца, – улыбнулся Бэн.

– Не люблю, но это не значит, что в тюрьме ему будет лучше, – отрезал мальчишка.

– Убьешь меня, сам очутишься в тюрьме.

Едва ли шут принял Клауса всерьез, а стоило бы. В памяти всплыло серое лицо, искаженное агонией. Тварь расплатилась за все. Парализованная ядом, она в ужасе таращилась на того, кого считала покойником, и за чей счет собиралась устроить себе безбедную жизнь. «Добро пожаловать в ад, тетушка», – последние слова, которые Инфеста слышала перед тем, как испустить дух. Клаус не жалел ни тогда, ни теперь. Той ночью закончилось детство.

– У меня от тебя мурашки, – поморщился Бэн. – В любом случае, убивать меня не придется. Во-первых, профессиональная этика не позволит распускать язык. Во-вторых, своих не предаем.

– Все уже плохо и без тебя, – покачал головой мальчишка. – Мог человек, копавшийся во мне, понять, что я сын трансума?

– Нет, – уверенно ответил Реконструктор. – Такую информацию способен дать исключительно этот прибор. А их по пальцам пересчитать и все стационарные. Ими укомплектованы секретные клиники Ордена, в одной из которых я мечтаю получить работу.

– Пожалуй, ты меня успокоил. – Клаус с облегчением вздохнул.

Убедившись, что возвращаться безопасно, мальчишки еще раз все проверили и покинули лабораторию.

– Как прошло? – шепотом спросил Дэн.

– Без проблем, – отозвался Бэн. – Смотри и плачь. Пропустил самое интересное.

– Самое интересное ты как раз принес, – возразил тот.

– Сколько времени понадобится на расшифровку? – покосившись на шуршащий рулон, уточнил Клаус.

– Говоришь, как будто мы такие специалисты. – Бэнжамин зевнул. – Понятия не имею. Как только, так сразу. Конкретнее не скажу.

– Ты все-таки сложнее сырного сандвича, – добавил Дэниэл. – Не жди чудес. Это наука, а не фокусы.

– Ладно, – отмахнулся мальчишка. – Рацию отдай.

– Может, оставишь нам одну? – взмолились шуты.

– Может и оставлю, когда возникнет такая необходимость, – отрезал он. – А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь спать.

– Хорошая мысль, – согласился Бэн.

– А я тогда почитаю распечатки. – Дэн сел за стол, забрав у друга конспект и бумаги.

– Удачи, – бросил Клаус и исчез.

Мечты о теплой постели развеялись мгновенно. На фоне окна проступал темный силуэт.

– Это моя комната, Карл, – не скрывая раздражения, произнес мальчишка.

– А ты мой сын, – покачал головой тот. – Я имею право знать, где ты проводишь ночи.

– Воспользуйся своим правом утром. – Клаус широким жестом указал отцу на дверь.

– Технически уже утро. – Карл не шелохнулся. – Где ты был? И где моя рация?

– Я не хочу ссориться. – Мальчишка судорожно перебирал в голове возможные подозрения.

– Мне не нужны подробности. – Он достал сигарету. – Просто дай убедиться в твоем благоразумии. Я… не готов стать… дедушкой.

– Карл! – В лицо ударил жар. – О чем ты думаешь, вообще?!

– А о чем мне думать, когда ребенка нет в постели в положенный час? – попробовал пошутить тот. – Первое, что напрашивается: он в какой-то другой постели.

По крошечному огоньку Клаус понял, как сильно у отца трясутся руки.

– Не знал, что ты куришь. – Мальчишка убрал рации и фонарик в ящик. – На территории университета подобное безобразие запрещено. А еще преподаватель!

– Кто бы говорил. – Карл сдвинулся в сторону и сбил столбик пепла в рассекреченную пепельницу. – Повторяю вопрос: где тебя носило? Не ответишь, доконаю лекциями о том, откуда берутся дети.

– Скажи прямо «о сексе», и покончим с этим.

Лучший способ побороть смущение – поделиться им. Клаус прекрасно понимал: несмотря на возраст и жизненный опыт, отец ни за что на свете не станет всерьез развивать щекотливую тему. Он скорее дождется, пока будет по-настоящему поздно и пробубнит что-нибудь невнятное с умным видом. Оставалось загадкой, как со своей махровой застенчивостью в некоторых моментах Карл в принципе стал отцом. Случайно, наверное.

– То есть, нам, правда, пора поговорить об этом? – робко уточнил тот.

– Не пора, – успокоил Клаус. – Но если ты настаиваешь…

– Нет! – Карл закашлялся.

– Ты сам хотел, чтобы у меня появились друзья, – продолжил мальчишка. – Вот они и появились. Ребятам срочно понадобилась помощь. Ничего особенного. Они любят учиться. Чтобы днем не выглядеть дураками, устроили себе «внеклассные занятия». Заметь, с сексом никак не связанные.

– Верится с трудом, но, похоже, выбор невелик, – вздохнул он.

Карл открыл форточку.

– Теперь встречный вопрос, – улыбнулся Клаус. – Чего подскочил не свет не заря?

– Просто так, – он отвернулся.

– Не умеешь врать, не пробуй, – насторожился мальчишка. – Что случилось?

– Дедушка наш пропал. – Карл оперся о подоконник и взглянул вниз. – Весь санаторий его ищет. С ног сбились. Безрезультатно. Я билет взял, полечу туда.

– Не спеши, – посоветовал он. – Есть у меня идейка одна.

Клаус откопал среди бумаг свое зеркальце.

– Сэр Джулиус Коллоу, – приказал он холодному стеклу.

– Разве так можно? – Карл побледнел и попытался выхватить у сына зеркальце.

– Можно, – увернувшись, сообщил мальчишка. – Я из-за него чуть контрольную не провалил.

На самом деле сердце Клауса колотилось, как сумасшедшее. Мастер Тени или нет, бодрствовать круглыми сутками Коллоу тоже не в состоянии. Но разъедающему страху мальчишка без колебаний предпочел решительные действия. Дедушка стоил того, чтобы ради него разок взбесить будущего господина.

По ту сторону возник кабинет. Однако, кроме пустого кресла, Клаус не увидел ничего.

– Сэр? – неуверенно спросил он.

В ответ донеслось сосредоточенное сопение и мышиная возня.

– Это я, сокрофище мое! – Над столом мелькнули кончики пальцев. – Я на полю. Тут фысоко. Не забраться.

– Дедушка? Ты что?.. Прыгаешь? – Он жестом поманил отца к себе.

– Щас, – отозвался Отто.

Гоблин, кряхтя, открыл ящики один за одним и взобрался по ним, как по лесенке.

– Мы вас потеряли, – признался Карл.

– Простите, не подумаль, родные мои, – виновато потупился старичок. – У меня фсе хорошо.

– Что ты там делаешь? Где Сэр Коллоу? – Клаус поставил зеркальце на стул и сел на пол.

– Дшулиус спит, как зайчик. – Отто сложил руки на груди и немедленно провалился куда-то по самую шею.

– Дедушка!

– Шшш! Разбудите! – зашипел гоблин, выбираясь из ящика, и добавил, ни к кому не обращаясь: – Ну и бардак он тут разфель. Зачем ему феселенький надуфной матрас?

Клаус ровным счетом ничего не понимал.

– Загоняль ефо софсем, – продолжил Отто, крепко держась за край стола. – Если очень нушен, потерпи до утра.

– Нам ты нужен, – перебил мальчишка. – Почему из санатория сбежал?

– Дшулиус забраль, – пояснил гоблин. – Попросиль помощи, я, естестфенно, соглясилься. Умеет просить фаш Мастер. Фот, пока деля не закончу, буду тут отдыхать.

– Вы уверены, что это… приемлемо? – вклинился Карл.

– Не фольнуйся, мой мальчик, – улыбнулся тот. – За мной так еще нигде не ухашифали. Хфатит больтать. Не хочу зльоупотреблять гостеприимстфом.

Гоблин помахал рукой, и изображение пропало.

– Все страньше и страньше. – Карл заразительно зевнул. – Сначала он начинает воспитывать тебя, потом крадет нашего дедушку…

– Он – Танцор. – Клаус стащил ботинки. – Своего дедушки у него нет. Пусть хоть с нашим повозится. Тем более, если получается. Отто кажется счастливым.

– Но вы же мои, – утрированно жалобно возразил тот.

– Твои, конечно. – Мальчишка доковылял до кровати и упал на подушку. – Не дай мне проспать пары…

Сознание выключилось, словно кто-то дернул рубильник.

Карл потушил сигарету, закрыл окно и неслышно вышел в коридор.

Глава 28. Комната тысячи настроений

Эмьюз честно пыталась рассказывать о химерах друзьям, но никто не верил. Лют, естественно, ничего не подтверждала и не опровергала. Тень заняла выжидательную позицию и наблюдала, как ее пара зарабатывает репутацию сумасшедшей. Дэн и Бэн только подлили масла в огонь, превратив все в шутку. Мальчишки таскали с собой повсюду лампу с нарисованной мордочкой и вели себя так, словно она тоже участвует в диалоге.

– Посуди сама, Варлоу, – в сотый раз повторила Урд. – Если все работает на невидимых хомяках, наш факультет впору расформировывать! Нас не учат пляскам с бубном и заклинанию духов. А бедолаги технологи, которых мы обзываем чайниками, вообще впустую тратят пять лет жизни и неизвестно чем занимаются дальше. Я без пяти минут военный инженер, а не ведьма. Не знаю, чего ты наелась, но, может, имеет смысл сдать анализ крови? Таких лохматых глюков на ровном месте не бывает.

– Верить в сказки здорово, Эмьюз. – Клер, как всегда, старалась всеми силами сгладить острые углы. – Некоторые из них даже иногда оказываются правдой, но только те, которые вписываются в реальность. Если хочешь, я покажу весь процесс, как из болванки получается палочка. В нем нет ничего удивительного или волшебного, прости. Мне так жаль.

– Но-но! – прикрикнул Бэн, зажимая лампе воображаемые уши. – У нее тонкая душевная организация!

– Вы не понимаете… – пробормотала Тень.

Слух о том, что Леди Варлоу сошла с ума, облетел университет быстрее, чем девочка примирилась с этим. Незнакомые студенты тихонько хихикали ей в спину, кто-то показывал пальцем, однако никому не хватало смелости потешаться открыто. Даже без знаков отличия форма Танцора внушала страх.

Эмьюз почти не развеивала маску. Девочка, сама того не желая, отдалялась от друзей. Посиделкам в общей гостиной она теперь предпочитала прогулки по прозрачному зябкому парку. Такая же черная и молчаливая, как стволы голых деревьев, Тень бродила по жухлой траве, пытаясь нащупать ускользающую гармонию с несправедливым миром.

Клаус слушал ее, но не верил, как и остальные. Он ничего не говорил, только следовал по пятам и бессмысленно таращился своими бездонными глазищами. С тем же успехом Эмьюз могла вести беседы с горгульями.

– Думаешь, я спятила? – прямо спросила она.

– Нет, – покачал головой тот, – просто богатая фантазия. Если отвлечься от рассуждений об истине… Представь, сколько химер должно роиться сейчас вокруг! Ты же так мечтаешь о них.

– Значит, спятила. – Эмьюз поднялась с лавочки.

– Интересно получается. – Клаус потер лоб. – С одной стороны, ты призываешь всех расширить границы понимания. А с другой, сжимаешь смысл чужих слов до точки. Определись, пожалуйста.

– Замечательно, – фыркнула Тень. – Определюсь, дам знать.

Она, не оборачиваясь, зашагала по дороге к главному зданию. В груди теплилась надежда, что мальчишка догонит и… сделает что-нибудь. Ну хоть что-нибудь! Но, увы.

Долгожданный свободный день совершенно не радовал. Начавшийся вкривь и вкось, он уже претендовал на звание самого мрачного в жизни. Ноги сами несли девочку подальше от шумных компаний в гулкие коридоры. Куда-нибудь, где одиночества снаружи станет столько же, сколько внутри.

За пару дней жизнь изменилась до неузнаваемости. Она словно полиняла. Потеряла прежние краски, представ в серой гамме. Попытки доказать свою правоту отнимали силы, точили и иссушали. А яростный отпор окружающих повергал девочку в беспросветное уныние.

Тень уперлась в узорчатую плиту, закрывавшую вход Все-помню Галереи. Эмьюз собралась было повернуть назад, как вдруг осознала, что находится там, где нужно.

– Я готова взглянуть в глаза прошлому, – упиваясь звуком собственного голоса, произнесла она.

Густая тишина за порогом ласкала нежным бархатом. «Вот они, все здесь», – подумала Тень. – «Улыбаются, смотрят, но не слышат. Реальность в миниатюре. Без нюансов и условностей».

– Здравствуй, эхо! – крикнула Эмьюз.

– Здравствуй, – отозвался хор голосов.

– Покажи мне Леди Дайну Уиквилд, – попросила она.

Снова занавесь обнажила гладкую стену, по которой уже скользил портрет темноволосой девочки. Эмьюз ощутила невыносимое волнение.

– Мне кажется, у нас с тобой много общего, – прошептала она.

Дайна на картине производила впечатление человека, не умеющего веселиться и ни капельки не расстраивающегося по этому поводу. Опущенные уголки губ, ровные линии бровей, спокойный взгляд холодных серых глаз, черные банты, – неизвестный художник ловко поймал характер. Именно такой Леди Дайна и представлялась.

– Ты-то точно знаешь, что я не спятила. – Девочка протянула руку и стерла пыль с рамки. – Если бы мы встретились… У меня столько вопросов, а ты умерла.

Потерянная и раздавленная, Эмьюз стояла, как в почетном карауле. Воображение дорисовывало мимику незнакомому лицу, подбирало голос и жесты, заставляло картину ожить. Единственный человек, способный рассказать, какой же была Дайна на самом деле, – Наставник. Но тот запирался в себе при любом упоминании о ней. Отгораживался дежурным «когда-нибудь обязательно» и менял тему. Конечно, у Тангла имелись на то основания, только разве от этого легче?

В сознании возникла россыпь цветных стекляшек с острыми краями. И вроде прилажены они друг к другу верно, а полотно никак не складывается. Подошло бы идеально, но место в мозаике не то, хоть плачь.

– Почему судьба поступает так? Дразнит: смотри, вот «твои люди», но вы никогда не встретитесь. Зачем подсовывает чужих?

Никто не ответил, зато очнулось зеркальце.

– Эмьюз, где ты? – строго спросил Наставник.

– Во Все-помню Галерее, – сообщила раздосадованная Тень.

– Никуда не уходи, – бросил Тангл и пропал.

Первый порыв требовал убрать портрет Дайны и подождать Наставника за пределами галереи, но он мгновенно захлебнулся. Если тут Тангл не захочет говорить о своей паре, не захочет нигде.

Время тянулось чудовищно медленно. Эмьюз успела прокрутить с десяток возможных вариантов диалога, когда створки ворот впустили Наставника внутрь.

– Гримм еще не написал, – предупредила девочка.

– Он ни при чем, – признался Руф. – Давно здесь?

– Не знаю, – пожала плечами Эмьюз. – Приятное место.

– Она тоже любила торчать тут часами. – Наставник сунул руки в карманы формы.

– Леди Дайна? – исключительно для поддержания беседы в желаемом русле уточнила она.

– Да, – подтвердил Тангл.

– А на кого она смотрела?

– Ни на кого, – улыбнулся тот. – Дайна болтала с эхом.

На границе зрения девочке померещилось, что картина улыбнулась в ответ.

– Хорошо, что застал одну, – продолжил Наставник. – Сэр Коллоу распорядился об особом режиме тренировок для тебя.

– Но сегодня же воскресенье! – неожиданно жалобно взвыла Эмьюз.

– С начальством не спорят. – В глазах Тангла промелькнули хитрые огоньки. – Тем более, у кого-то новый тренер.

– Не вы? – удивилась девочка.

– Не я, – кивнул тот. – Меньше слов. Он уважает пунктуальность.

Пока Эмьюз не успела опомниться, Руф подхватил ее под локоть и потянул за собой. Если совсем недавно он еще сомневался, то уверенность Мастера Тени в успехе развеяла прежние тревоги. К личности Коллоу можно было относиться как угодно, но профессиональные качества этого Танцора оставались эталоном.

Перед спуском в тренировочный зал Тангл остановился.

– Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне, – попросил он.

– Обязательно, – пообещала сбитая с толку Тень.

Спуск вниз показался длиннее обычного. Ступени точно размножились, предоставляя дополнительное время на предвкушение.

Руф постучал и сразу открыл дверь. Эмьюз резко выдохнула. Шаг через порог, как в пропасть!

– По какому поводу такая кислая мина, мой ангел? – Сэр Хьорт сидел точно напротив входа.

– Можно без… штучек? – мрачно отозвался Наставник.

– А я, кажется, обращался к Леди, – невинно ответил Вильгельм.

– То-то и настораживает. – Руф взял девочку за плечи. – Одна-две неуместные шутки, и я за себя не ручаюсь.

– Какие мы грозные, – рассмеялся Танцор. – Свободен.

– Сейчас уйду, – заверил Тангл. – Дай слово, что ничем не смутишь ее.

– Ну что ты, в самом деле! – обиделся Вильгельм. – Нет, на сегодня стриптиз не запланирован, если речь об этом. Топай уже. У меня время ограничено.

Когда Наставник вышел вон, Сэр Хьорт запер за ним и мученически вздохнул.

– Знаешь, Эмьюз, есть такая дрянь, как «репутация», – задумчиво произнес он. – Вроде тебе и наплевать, что думают люди, а потом оно как вылезет, как настроение испортит.

– Понимаю. – Тень потупилась.

– Ладно, – отмахнулся Вильгельм. – Это лирика. Пора приступать.

– К чему? – осторожно поинтересовалась девочка.

– Может, и ни к чему, – пожал плечами тот. – Подними, пожалуйста, руки.

Без лишних вопросов Эмьюз выполнила просьбу. Тогда Сэр Хьорт приблизился, взял девочку за запястья и оторвал от пола.

– Усложним задачу? – Вильгельм поставил Эмьюз на место. – Я попробую снова, а ты мешай мне.

– Как? – искренне изумилась она.

Тень ни секунды не сомневалась, что ей нечего противопоставить взрослому мужчине.

– А как хочешь: болтай ногами, вертись, – предложил Хьорт.

– Вдруг я вас ударю?

– Переживу, – улыбнулся Танцор. – Сила тяжести все равно влечет вниз.

Чего только Эмьюз ни предпринимала! Но Хьорт не поддавался, словно его руки были прочнее камня. Они даже не дрогнули. «Все вихляешься, сосиска?», – подтрунивал Танцор. Он перехватил запястья девочки одной кистью и почесался.

Когда сопротивление совершенно вымотало маленькую Тень, а ее собственные руки невыносимо болели, Эмьюз повисла плетью. Пальцы похолодели, казалось, вся кровь устремилась куда-то в колени и ниже. Она неприятно пульсировала там, а самолюбие уговаривало не сдаваться. «По-честному не получается», – подумала девочка.

Хитрый план созрел сам собой. Тень представила, что нет никакого Вильгельма, что это Лют держит ее в воздухе. Эмьюз выдохнула и обмякла. Посыпанная стружкой теплая земля действительно тянула магнитом, стоило только сконцентрироваться на знакомом ощущении…

– Похоже, я все-таки буду учить тебя, – признался Хьорт, опуская девочку на ноги. – Проясним еще пару моментов?

– Пожалуйста, – согласилась та. – Но я все еще ничего не понимаю.

– Существует четыре основных Аркана и пятый. – Танцор бесцеремонно завел девочке руки за спину, уперся коленом ей между лопаток и потянул.

– Мне неудобно и… больно! – пискнула Эмьюз.

– Терпи, – отозвался тот. – Я владею одним Арканом, как и твоя пара. Финн и Мо владеют двумя, а ты – тремя. Считается, что когда всего много, ни в чем не достичь мастерства. Смиришься или поспоришь? Руки за голову, пальцы в замок.

– Поспорю, конечно. – Девочку снова оторвали от пола.

– Правильно, – кивнул Хьорт и крепко встряхнул бедняжку. – «Спорить» станем вместе. Правую руку на пояс, левую вверх, ноги шире плеч.

Эмьюз уже чувствовала, что ее несчастный позвоночник вот-вот рассыплется по косточке.

– Когда видишь меня, забывай все, что тебе рассказывает Руф про легкость, свободу и прочую муть. Здесь мы будем твердо стоять на своих двоих, без иллюзий, – продолжил Сэр Вильгельм. – А когда меня нет, выбрасывай из памяти наши занятия, как камни из карманов.

– Вдруг не получится? – простонала девочка.

– Сама решила «спорить», значит, получится, – отрезал тот.

Вильгельм вертел несчастной Эмьюз, как куклой. Под конец все без исключения мышцы ныли, а в ушах стоял шум.

– Жива? – весело поинтересовался Танцор.

– Непонятно пока, – сообщила она. – С этого у вас все тренировки начинаются?

– Не совсем. – Вильгельм отошел и плюхнулся прямо на пол, скрестив ноги. – Присаживайся. Я привык работать со взрослыми Танцорами, которым нужно восстановиться после травм. Маленькие девочки мне еще в руки не попадали. Приятно. Что тут скажешь? Впечатляющая гибкость и достойное упорство, если бы не попытки скулить. Предупреждаю сразу, проще не будет, только сложнее. Просто тем, кто сдается. Неудачникам и слабакам.

«И этот человек выдавал себя за женщину?», – отметила Эмьюз. Да они с Наставником – как небо и земля! Ничего общего. Однако при всей своей нарочной неотесанности и прямоте Сэр Хьорт нравился. Время от времени новый тренер говорил что-нибудь жесткое или обидное, но сердиться на него не получалось. Из всех знакомых, Сэр Хьорт больше походил на Урд. Примерно то же грубоватое обаяние и обезоруживающая честность.

– Отдохнула? Поднимайся, – скомандовал Танцор.

Он взглянул на часы и добавил:

– Хорошо идем.

Неожиданно Сэр Хьорт подпрыгнул. Пол всколыхнулся так, что девочка не устояла и шлепнулась на колени.

– Как мешок картошки, – процедил Вильгельм. – Не фокус держаться на ногах, когда ничто не мешает. Еще раз.

Снова и снова Эмьюз вставала и падала. Воздух сделался густым от пыли, но странное упражнение продолжалось.

– Скачу-скачу, а толку чуть, – покачал головой Танцор. – Эти очаровательные подпорки, торчащие у тебя из… не важно… Ты ими пользоваться умеешь? Давай-ка по стеночке десять кругов на одной ноге и десять на другой.

– Без подвохов? – уточнила девочка.

– Без. – Он вытянулся во весь рост в центре комнаты.

«Забавно получается», – думала Эмьюз. – «Сэр Хьорт старательно изображал женственность. Урд ничего не изображает, но на выходе примерно то же самое. А Дэн… по всем признакам мальчишка, когда им не является. Даже Лют в первую встречу не могла самостоятельно определить, кто она. Вроде все должно быть яснее ясного».

– Ты считаешь круги? – спохватился Танцор.

– Нет, – пыхтя, откликнулась девочка.

– Меняй ногу и направление движения, – скомандовал он.

– Все же, чему вы меня учите таким… непривычным способом? – поинтересовалась Эмьюз.

– Основам, – небрежно бросил Вильгельм. – В каком порядке располагаются Арканы и по какому принципу?

– Земля, воздух, вода, огонь и время. По частоте проявления у Танцоров и людей. – Простой вопрос несколько обидел.

– А по силе? – не отставал тот.

– Некорректно, – как по писаному отчеканила Тень. – Такие исследования не проводились. Невозможно добиться идеальных условий.

– Значит, до этого Тангл еще не дошел, – улыбнулся Вильгельм. – Я собираюсь учить тебя первому Аркану. Слышал, ты пыталась применить малые путы на живого человека.

– Мне уже объяснили, что так нельзя, – отмахнулась Эмьюз и чуть не потеряла равновесие.

– Едва ли наглядно, – возразил Сэр Хьорт. – На столе сумка, швырни ей в меня.

Поймав свои пожитки, Танцор извлек спелое румяное яблоко.

– Вообще-то, у меня к вам есть очень серьезный разговор, – устав дожидаться подходящего момента, объявила девочка.

– Даже так? – хмыкнул Вильгельм. – Пока продолжай скакать на месте и не моргай.

Он подмигнул и швырнул яблоко вверх. С кончиков пальцев Танцора сорвались тонкие блестящие нити! Они мгновенно перехватили плод в полете. Сэр Хьорт тут же дернул яблоко на себя. Брызнул сок, нити растаяли, а на стружки шмякнулись неровные дольки.

– Можно, нельзя… детали. Просто результат тебе не понравится. – Танцор подобрал кусок покрупнее, подул на него и отправил в рот.

Ошеломленная Эмьюз на секунду вообразила, что случилось бы с тем Дивным, попади она в него путами. Приступ тошноты подкатил к горлу.

– Прямо позеленела. – На лице Вильгельма отпечаталось неподдельное беспокойство. – Хватит, наверное, на сегодня. Выкладывай свое очень серьезное.

– Трудно сразу, – призналась девочка. – Тема скользкая. Пообещайте, что не рассердитесь на меня и никому не откроете доверенной тайны.

– Не обещаю. – Танцор сдвинул брови, но после картинной паузы добавил: – Клянусь. Правда, если ты все же убила кого-нибудь и зарыла труп в палисаднике, мне будет сложно.

– На этот счет не переживайте, – заверила маленькая Тень.

Ей вдруг ужасно захотелось обнять Сэра Хьорта. Но голос здравого смысла остановил сентиментальный порыв.

– У меня есть друг-антропоморф, – устроившись на земле почти вплотную к собеседнику, призналась Эмьюз. – Он мне дорог…

– Кажется, начинаю догадываться, о чем речь, – перебил Вильгельм. – Сомневаешься из-за того, что твой друг, как и я, способен менять пол?

– Хуже, – мотнула головой та. – Мой друг долго обманывал всех. На самом деле он – девочка. Врать дальше – пытка. Открыться мешают тучи причин. Он в университет зачислен как мальчишка, и в Пансионе тоже значится именно так. Ложь началась раньше. Я вижу, как он страдает. Ситуация безвыходная.

– Безвыходной ситуация становится, когда решение ищут плохо, – ободрил Сэр Хьорт.

– Вы поможете ему? Я-то не в состоянии до конца понять, тем более, посоветовать что-нибудь, – она умоляюще уставилась на Танцора.

Мужчина достал из сумки блокнот с карандашом, нарисовал красивый символ, вырвал листок и протянул Эмьюз.

– Мало кто признается, что не понимает нас, но при этом продолжает дорожить такой дружбой, – мягко улыбнулся Вильгельм. – Отдай ей. Я на связи круглые сутки.

– Спасибо. – Тень отправила клочок бумаги прямиком в карман.

– Рано благодарить. – Сэр Хьорт поднялся. – Наше время истекло. Мне пора.

Он приложил руку к эмблеме Ордена и пропал.

Преисполненная надежды на лучшее, Эмьюз заперла дверь и отправилась делиться новостями.

* * *

Нескладный профессор оказался достойным противником. Клаус следил за ним с той самой ночи, когда дал обещание обчистить злополучный сейф. Карвер перестал уходить домой. Спал по три часа в сутки, притом чутко, как сторожевой пес. Мальчишку посещала идея скормить профессору снотворное, чтобы тот не путался под ногами.

Пары; импровизированные «летучки» с двумя дураками; взбесившаяся Эмьюз; Би с душеспасительными беседами; Карл, который ни с того ни с сего начал спотыкаться на ровном месте и сшибать углы; и, конечно, Коллоу, вероломно похищающий чужих дедушек, – все это вкупе с попытками оказаться в тысяче мест сразу действовало на нервы.

Клаус вызубрил расписание профессора Карвера, изучил его привычки и повадки, но непреодолимым препятствием оставался Танцор, появлявшийся поблизости в наиболее неудобный для мальчишки момент. По обмолвкам Клаус понял, что его будущий господин приложил руку и к Танглу тоже. Главный минус слежения с безопасного расстояния – отвратительная слышимость.

– Если получить дополнительные сведения о начинке «РТ», лучше разберемся в тебе, – твердил Бэн.

– Проклятый «РТ» постоянно маячит на горизонте. – Клаус медленно закипал.

– Мы можем отвлечь его. – Дэн звонко щелкнул пальцами. – Баламут один из нас.

– И?

– Вывести его на ностальгические разговоры. Нам наука, а тебе прямой коридор, – пояснил тот.

– Мне ваша помощь не нужна, – уперся мальчишка. – Занимайтесь своим делом, а я займусь своим.

– Что-то ты не особо преуспел, – криво усмехнулся Бэнжамин.

– Как и вы, – отрезал Клаус. – Чем кидаться упреками, лучше бы шли в библиотеку. У меня-то в отличие от вас есть план.

Шуты переглянулись, состроили одинаковые ехидные гримасы и хором протянули:

– План?

– Да. Раз я по объективным причинам не способен добраться до бумаг Карвера снаружи, стоит попробовать сделать это изнутри.

– Отсюда подробнее, – попросил Бэн.

– Прыгнуть прямо в сейф, – пояснил Клаус. – Не человеком, а вороном. Я тренировался. Но существует опасность застрять в западне. Пространство маленькое, хоть и отделение одно, не развернуться.

– А на чем ты тренировался, если не секрет? – поинтересовался Дэн.

– На шляпной коробке, только все это не важно, – отмахнулся мальчишка. – Основная проблема не здесь. Слишком мало шансов войти и выйти, не попавшись на глаза Наблюдателям. Причем дважды. Карвер не обрадуется, обнаружив в сейфе то, чего он туда не клал.

– Тогда, может, ну его? – осторожно вставил Дэниэл.

– Не «ну»! – запротестовал второй шут. – Нам нужны сведения.

– Вот и топайте в библиотеку, – подытожил Клаус. – Мне пора вызволять документы.

– Профессор и Баламут, значит, больше не смущают? – уточнил Бэн.