Текст книги "Стальной ворон"

Руф старательно проговаривал каждое действие. Он сбросил старые фильтры, и их место тотчас же заняли новые. Теперь Руфусу было куда спешить. Танцор вывел модуль из экономичного режима.

Консервная банка мчалась вперед, игнорируя повреждения корпуса. Так она не нуждалась в управлении. Сама выявляла препятствия и сама же их устраняла. Руфуса болтало, как в бочке, катящейся с горы. Но несмотря на это, Тангл сумел уснуть. Трудно сказать, насколько зря он поступил так, только, очнувшись, Руф понял, что действительно летит кувырком по крутому склону.

Все усилия модуля выровняться и остановить падение оказались тщетны. Даже на пару секунд не уцепиться: влажная земля скользила, а толстые стебли сбивали с ног. Вдруг приборы зафиксировали отрыв от твердой поверхности.

Желудок Руфуса подпрыгнул и с силой пнул диафрагму. Модуль по-кошачьи перевернулся в воздухе, готовясь приземлиться на все четыре лапы. Однако когда до столкновения оставалось совсем немного, падение с жутким скрежетом оборвалось.

Что-то острое уперлось Танглу между лопаток. Длинный толстый шип прошил корпус и едва не добрался до «начинки». Под неистовое мигание алых надписей, извивающееся в клубах дыма, Руф выбрался наружу. Потушив занявшийся было пожар, Танцор взял из модуля все, что могло пригодиться: две обоймы крошечных маячков, переносной навигационный прибор, запасную батарею к нему, аптечку, смешной набор условно съедобных пайков.

Под подошвами чавкала грязь, в голове бесновались барабаны и эхом перекатывались голоса. «Джунгли не набросятся на тебя, они подождут, пока ты сам с радостью рухнешь в их смертельные объятья», – тогда Руф не понимал сумасшедшего блеска в широких зрачках женщины-инструктора. После каждой тренировки она молча садилась в свою «блоху» и кругами носилась по полигону, словно убегая от собственных мыслей. Демобилизованная Тень почти ничего не рассказывала о том времени, что провела здесь, но иногда Руфус замечал необъяснимую зависть в ее взгляде.

Глупо, конечно, только перед тем как уйти, Тангл похлопал модуль по искалеченному брюху и прошептал: «Прощай, блоха».

Упругие молнии эффективно расчищали путь, но без защитного модуля Руф стремительно терял связь с реальностью. Становилось все труднее сосредотачиваться на пунктире маршрута: картинка перед глазами сменялась рывками, вспышками, выхватывая разрозненные кадры. Неистовая дробь барабанов уступила место нежному шороху и перезвону капель, а размеренные голоса, разбавленные мелодичными дудочками и счастливым детским смехом, внушали ложное спокойствие.

Руфус не останавливался, не сбавлял темп. Бежал, пока мог бежать. «Достичь воронки», – твердил он себе. Токсин начисто лишал чувства опасности. Неестественное раскаленное бесстрашие наполняло грудь невыразимым восторгом. Руф так и норовил перемахнуть одним прыжком там, где лучше обойти.

Хищные колючки в три пальца толщиной скалились со всех сторон, готовые пришпилить Танцора, как безмозглую бабочку. Он не обращал внимания на глубокие царапины, не ощущал боли, а собственная кровь на шипах казалась потрясающе красивой. Руфуса шатало.

Он не сообразил, как взлетел, пренебрегая всеми инструкциями. В зеленом тоннеле, пронизанном бессчетными копьями колючек, верх и низ спутались, перемешались в захватывающем вращении. В какой-то момент Руфус полностью утратил способность контролировать направление. Его швырнуло вбок и на месте царапин появились рваные раны. Тангл рухнул в грязь.

Цепляясь за те же шипы, Руф поднялся снова. Из всех мыслей в сознании сохранилась единственная цель – выйти к воронке. Тангл не помнил зачем, да ему было и наплевать. Теперь это сделалось финишной ленточкой, маячившей впереди.

Когда Руфус посмотрел на мутный экран навигации, тот неожиданно распух и лопнул. Руф непроизвольно разжал пальцы, и что-то плюхнулось в жижу. Опустившись на четвереньки, Тангл принялся шарить по хляби руками. Безрезультатно.

Руфус сел и убрал с лица прилипшие сосульки волос. Теперь он свято верил, что и без дурацкого прибора безошибочно найдет дорогу.

Музыка больше не пряталась в тесных стенках черепа. Она сладким потоком лилась отовсюду. Уверенная, громкая, завораживающая. Повинуясь ей, покачивались исполинские полосатые стебли, опутавшие землю и небо, кружились пушистые огоньки, билось сердце.

Гармонию нарушала понурая тварь, сбежавшая по гладкому корню вниз головой и укоризненно таращившаяся на Руфуса. Он с трудом задержал на ней взгляд. Не то ящерица, не то насекомое, не то уродливый голый человечек. Узкие плечи, вытянутое тело, выпученные, широко расставленные глаза, плоский нос на продолговатой морде, белесое брюшко, длинные кисти, плоская круглая подушечка-присоска на каждом пальце, хвост.

Танглу немедленно захотелось потрогать влажно поблескивавшие бока мелкой твари. Руфусу казалось, что существо приятно прохладное на ощупь. Он прицелился и, как котенок нападает на бумажную конфету на нитке, метнулся вперед.

Из глаз посыпались искры. Музыку заглушил звон в ушах, а на лбу росла шишка. Зато сознание немного прояснилось.

– Откуда здесь камень? – обиделся Руф.

Тогда-то ему и померещился просвет в бесконечных зарослях. Словно бы мгла там расступалась. Не помня себя от радости, спотыкаясь и петляя, Танцор направился туда. Но за последней стеной стеблей подстерегало разочарование. Широкая прогалина вовсе не была краем вожделенной воронки.

Здесь вместо грязи под ногами аккуратными узорами лежали белые и черные плоские камни. Тангл сел на краю дороги, стащил ботинки с носками вместе, крепко связал шнурки и повесил «ожерелье» на шею.

Рисунок кладки манил выяснить, что скрывается на вершине холма, вокруг которого расступались джунгли. Голоса вернулись. Теперь они то перешептывались, то повторяли одну и ту же фразу на разные лады.

Руфуса не покидало чувство, что за ним к вершине движется целая процессия. И они-то в отличие от него точно знают, что там.

Яркий луч чужого солнца полоснул по глазам. Танцор зажмурился. Свет ласково щекотал нос и пах цветами. Воцарилась прозрачная, торжественная тишина. Джунгли замерли в почетном карауле.

На плоской площадке поднималось гнездо из пестрой гальки, в котором дремало прозрачное яйцо. Оно виднелось едва-едва, но стеклянная гладкость уже очаровывала. Руфус медленно приблизился к пышущей жаром капле, заглянул внутрь и отшатнулся. В стеклянное яйцо оказалось впаяно мертвое тело. Существо лежало на боку, свернувшись клубком. Оно обнимало свой хвост, указывавший на громадный шип, пронзивший грудь.

Взгляд уперся в плиту чуть поодаль. Тангл не сразу узнал слова, выбитые на ней, а между тем, в них не было никакой загадки: «Покойся с миром, Люси Смит. Последняя дочь бессмертного народа».

Музыка взяла холм в кольцо. Она струилась лучами, перемигивалась пылинками, переливалась солнечными зайчиками. И Руфус осознал, что зло-то не в ней, не в джунглях, а в нем. Что это он сам причина множества ран на своем теле, он потерял «блоху», утопил прибор навигации и посеял все маячки. Он теперь не сможет спасти Тень, похоронившую здесь друга Ордена.

Если бы раскаяние убивало, Тангл тотчас же распластался бы на камнях. А так он развернулся и поплелся прочь, проклиная себя за цепочку непросительных ошибок.

У подножия Руфус остановился. Он не знал, куда идти, не верил, что дойдет с теми ранами, чья боль терзала не столько плоть, сколько разум. Робкое дуновение коснулось его ладони. В нескольких метрах стояло вполне живое существо.

– Люси? – зачем-то спросил Танцор.

Она не ответила, только указала на противоположную сторону прогалины.

– Что там? – Руф на мгновение отвел взгляд и снова остался в полном одиночестве.

Верить галлюцинациям – не самый рациональный подход, только теперь было все равно. Тангл бросил бы монетку, если бы нашел хоть одну в кармане. Он на всякий случай прогулялся по узорчатой дорожке, но увы. Она свернула и уперлась в глухую стену из широких стеблей.

Вернувшись по собственному кровавому следу к холму, Руф осмотрелся в надежде, что джунгли снова дадут ему знак. Руфус не мог точно сказать, сколько проторчал неподвижно, вслушиваясь в мурлыканье мелодии. Чем дольше он стоял, тем сильнее одолевало новое чувство. Танцора мучило желание плюхнуться на колени и умолять джунгли о прощении. Хэвэн, поселенцы, он сам – инородные тела. Песок, испортивший механизм. Танглу чудилось, что именно об этом поют неведомые голоса.

– Я заберу ее и уйду! – крикнул он музыке. – Мы больше не потревожим вас!

Голос распался на звуки и улетел прочь. Маленький мальчик, живущий глубоко в душе, ждал чуда. Ждал, что джунгли расступятся и, как в сказке, приведут его куда нужно. Но чудес не бывает. От приторной сладости слиплись губы, а по шее к затылку бежали холодные мурашки. Каждый вдох, каждая царапина – доза токсина. Вопрос времени, когда руки и ноги откажут служить.

Сделав над собой усилие, Руф отправился, куда указало привидевшееся существо. Сознание цеплялось за пение джунглей. Парадоксально, но теперь оно превратилось в хлипкий мостик между забытьем и реальностью.

Где-то высоко солнце закатилось за горизонт, и воздух заметно посвежел. В каждом светлячке мерещился эльф, а сквозь музыку чуть слышно прорывался фальшивый вой, отдаленно напоминающий разрозненные куплеты рождественских гимнов и знакомых с юности шуточных песен.

Тангл уже ничему не удивлялся. Потеряв равновесие и оказавшись на четвереньках, он с трудом приподнялся на дрожащих руках. Свинцовая голова клонилась к земле. «Признай поражение. Последние часы. Проведи их приятно», – умоляло истерзанное сознание. Вместо этого Руфус упрямо пополз вперед.

«А ведь я любил жизнь», – неожиданно отрешенно подумал он. – «Что-то ценил, что-то упускал по глупости. Как любой мальчишка, мечтал о героической смерти за достойную идею. Похоже, мечты таки сбываются».

Вдруг земля оборвалась! Тангл рыбкой скользнул в гладкий влажный желоб. «Так дождевая вода стекает с холма», – зачем-то решил Руф и закрыл глаза. Он представлял, как вот-вот налетит на камень, который раскроит ему череп, или встретит торчащий шип. Подобные перспективы совершенно не пугали. Если Харпер не дура, что без сомнений так, она заметит сигналы бота-прокладчика и выберется. Что-то грустное шевельнулось в животе: «Сразу послали бы бота, я был бы сейчас в сухой чистой постели».

Желоб закончился так же внезапно, как начался. Руфус с размаху нырнул в вязкую жижу по самые пятки. Грязь затягивала смертельной ловушкой. «Занятный финал», – промелькнуло в мозгу. – «Танцор утонул в луже». Тут Тангла взяла злость. Он словно взорвался. Перед глазами встали звездные россыпи августа, открытый простор, свобода… полет. Грязь сопротивлялась. Она не желала отпускать легкую добычу. Руфус неистово рвался ввысь, в небо! И жижа поддалась.

Тангл взвился в воздух, но удержать равновесие не сумел. Тогда он думал только о том, чтобы вырваться…

А как складно все-таки получалось сперва. Переход без Связного, неповоротливая консервная банка защитного модуля, надежда на лучшее, на успех. Токсин притуплял боль. Первый шип торчал из плеча, второй угодил в руку чуть выше локтя, а третий пробил бедро. Руфус видел себя со стороны. Он болтался черной тряпкой над землей среди спутанных стеблей.

– Играл в спасителя? Вот твой терновый венец. – С этой точки цепь событий виделась иначе.

Руф ничего не чувствовал. Ему невыносимо хотелось просто перестать быть. Слиться с музыкой джунглей. Она ласкала его, как самая нежная из женщин. В череду воспоминаний вторглось лицо.

«При чем здесь Коллоу?», – расстроился Руфус.

Он обмяк и уронил голову на грудь.

* * *

Клаус перерыл все. Мальчишка методично тыкал длинной тонкой иглой мягкие кресла, влез в дымоход, перетряс шкафы, снял и повесил на место каждую картину. Когда воображение отказало, он принялся простукивать стены.

Чернильница упала со стола и прокатилась по полу. Клаус обернулся. Никого. Только темнота. Вдруг прямо перед ним возник Дезмонд. Призрак ехидно улыбался.

– Читай по губам, – прохрипел он. – Ты попался.

– Похоже на то, – согласился шпион-неудачник.

– Подозрительное спокойствие. – Дезмонд отошел и попытался поднять чернильницу.

– Давай, помогу, – обреченно вздохнул Клаус. – Ты за просто так закладываешь или имеешь с этого что-нибудь?

– Не хами, – покачал головой призрак.

– Не лишай меня последнего удовольствия, – парировал тот. – Я думал, вчера был мой самый поганый день. Ошибся.

Мальчишка понимал, что терять ему больше нечего. Он плюхнулся в кресло у камина и закинул ноги на журнальный столик, перепугав сахарных человечков.

– Жалуйся. – Дезмонд плавно проплыл в кресло напротив и ловко скопировал позу собеседника.

– Подозрительная забота, – усмехнулся Клаус.

Призрак, скорее всего, издевался. Он намерено дразнил ложной надеждой на благоприятный исход.

– Я сегодня добрый, – вытянув шею, сообщил Дезмонд. – У меня праздник. Годовщина смерти.

– Поздравляю. Жаль, без подарка. – Клаус старался спрятать эмоции.

– Порадуй меня рассказом о своих смешных, ничтожных, детских проблемках, – с напускным дружелюбием предложил призрак.

– Смешных? Ничтожных? – Мальчишка кожей ощутил, что багровеет.

– Смешных. Ничтожных, – подтвердил дух. – Крошечная тонкость. Ты жив.

Клаус посмотрел Дезмонду в глаза. В них не было ни тени иронии, лишь невыразимая грусть.

– Разве только это. – Мальчишка сел нормально и неожиданно для себя закрыл лицо руками.

Он вдруг расклеился. Сдерживаться стало невмоготу, и Клаус ненавидел себя за слабость.

– Моя… любимая девушка едва не погибла сегодня, а я ошиваюсь здесь, вместо того, чтобы поддерживать ее. – Мальчишка не замечал, что включает и выключает фонарик. – Ей лучше без меня. Мосты сожжены, а я как последний лопух, поперся вброд и остановился на середине. Проклятые псионики.

Дезмонд вздрогнул.

– Вчера еще один благодетель лишил меня будущего. Тот самый широкой души человек, всучивший мне спички и объяснивший, что личное счастье для Танцоров невозможно. Единственное, чем я могу отплатить ему, спрятано где-то здесь. Иди уже, закладывай меня. Я устал.

– Кто твой враг? – спросил бледный призрак.

– Слово не то, – признался Клаус. – Такие враги мне не по рангу как бы. Он и не заметил, что разрушил мою жизнь. Сначала принимал участие в постройке, потом сравнял с землей… Коллоу.

В кабинете резко похолодало. Настолько, что изо рта пошел пар. Дезмонд, морщась, потирал грудь, как баюкают старую рану.

– Что ищешь? – коротко осведомился он.

– Документы из архива, – ответил мальчишка. – Там есть кое-что, что Коллоу желал спрятать. Финн достойный человек, я бы не причинил ему зла. Снял бы копии для себя и вернул все на место. Никто бы не узнал, но появился ты.

Призрак не спешил со следующей репликой. Губы Дезмонда бесшумно двигались, словно тот погрузился в себя и потерял интерес к незадачливому шпиону. Наконец он поднял взгляд.

– Папку спрятал я, – счел нужным сообщить дух. – И, конечно, не здесь.

– Тогда зачем кабинет охранялся? – Досада мгновенно запустила острые когти в и без того раненое самолюбие.

– Обманный финт, – улыбнулся Дезмонд. – Я покажу ее тебе. Папку.

– Видимо, не так понял. Повтори. – Клаус для верности даже глаза протер. – Я, правда, устал.

– Покажу папку. Отдам ее, если не врешь. Так понятнее?

Тут призрак замахал руками, что твоя мельница.

– Прячься! – приказал Дезмонд. – Или все пропало.

Дважды повторять не пришлось. Мальчишка обернулся вороном и скользнул под письменный стол.

В кабинет робко постучали. Потом дверь открылась, и вошли ноги. Любопытство так и подмывало взглянуть на визитера, но здравый смысл не позволил.

– Сердишься на него? – тоскливо спросил Дарроу. – Таранис пытался отказаться от рейса. Не получилось. Работа. Он не хотел оставлять тебя в такой день. Я-то знаю.

Не видя призрака, Клаус мог только догадываться о содержании ответа.

– Не шути так, – вздохнул профессор. – Окажись мы тогда рядом…

Под хрипение Дезмонда Теренс Дарроу опустился в кресло. Здравый смысл немного отступил, и мальчишка украдкой высунул голову. Однако со своей позиции Клаус не высмотрел ничего.

– Не могу перестать казниться! – голос профессора дрогнул.

Шорох одежды, плеск, звук отвинчивающейся тугой металлической крышки, запах алкоголя.

– Мы стольких спасли, – сделав глоток и прокашлявшись, продолжил Дарроу. – Как будто это вернуло бы тебя.

Отбросив всякую осторожность, Клаус шмыгнул под рабочее кресло ректора, а от него под лестницу. Спасительный мягкий ковер позволял перемещаться тихо.

– Выбрал время заливать горе. Забавно, не находишь? – призрак развел руками. – Раз в десять лет заводишь старую песню. И снова отвечу то же, что раньше. Не помогли бы. Факты суровая вещь. Вы были сопляками. Даже не старшекурсниками. Окажись вы рядом, ты умер бы вместе со мной, а Финн разделил бы участь Флоранс. И никого бы вы не спасли ни тогда, ни потом.

Удивительно, но полупрозрачный Дезмонд казался более авторитетным, чем пожилой профессор. Впервые Клауса посетила мысль о том, каким Дез был при жизни. Волевым и упрямым однозначно.

– Терри! Бога ради! Проваливай пить в другое место. Это все-таки университет. – На лице призрака отразилась настоящая ярость. – Своим поведением ты подрываешь уважение.

Дезмонд старался не смотреть туда, где прятался ворон. Дух сказал бы что угодно, лишь бы добиться результата. Для него репутация Дарроу совершенно точно имела серьезное значение.

– Грубишь? – профессор убрал фляжку в карман. – Дело ведь не во мне. Они женятся – вот причина, да? Мне там никогда не светило. А ты был бы на его месте, если бы не погиб.

– Хватит!! – Страшный хрип пригвоздил Клауса к полу. – Сейчас ты не мой друг, а пьяная сволочь.

– Говоришь так, словно я не расстаюсь с бутылкой! – На виске Дарроу отчетливо проступила вена. – Может, окажись я тогда рядом, мне не в чем было бы себя упрекнуть?

– Эгоист, – покачал головой Дезмонд. – Послушай совета. Не ищи повода прикладываться к фляжке. Коньяк тоже ничего не изменит. Не пил и незачем начинать. Это зло в чистом виде. Оставь меня одного. Встретимся все вместе, когда Таранис вернется.

– Если тебе так легче. Пойду, вылью отраву где-нибудь. – Профессор неуклюже поднялся, махнул рукой и пропал.

Призрак присел на подлокотник. Тревожить его сейчас казалось в высшей степени бесчеловечно.

– На чем мы остановились? – Дезмонд проплыл к лестнице.

– Веришь? Не важно. – Клаус принял человеческий облик. – Если я наглец, так и скажи. Но мне хочется знать…

– Как я умер и при чем здесь Финн, Дарроу и Гейл? – догадался тот. – Наши желания совпадают. Реши я скрывать, спрятался бы от любопытного взгляда. Жду тебя в подвале архива.

Невесомым туманом грустный призрак растворился в воздухе. Кабинет погрузился во тьму.

Не мешкая, мальчишка переместился в знакомую подворотню, а оттуда прямиком в пыльное помещение. Внутри не оказалось никого. Он зажег фонарик. Странно, но Клаус нервничал, непрерывно озирался, словно Дезмонд в любую секунду выпрыгнет на него, как чертик из коробочки.

«Флоранс Тень?», – спрашивал себя мальчишка. – «Ректору определенно больше ста лет. Как еще она попала в его детство?». Призраку требовалось время, чтобы добраться до условленного места. Предвкушение делало ожидание томительно сладким. В какой-то момент Клаус испугался, что Дез обманул и таки помчался доносить. Но сомнения рассыпались, когда дух возник в центре комнаты.

– Ты уже здесь? – улыбнулся он.

– Слишком заманчивая перспектива, – признался мальчишка.

– Думал, прогуляешься. Факты проанализируешь… Поймешь, где искать папку. – Дезмонд не скрывал разочарования. – Я же прекрасно осведомлен о твоих способностях. Из сейфа красиво улизнул. Высший пилотаж, Терри бы так не смог. Он и в сам запертый сейф бы не попал, в твоем возрасте особенно. Шутку с картинками Таранис тоже, без сомнения, оценит.

– Как давно ты за мной следишь? – На лбу Клауса выступил пот.

– Я не нарочно. – Призрак примиряюще поднял руки. – Мне было интересно, когда ты догадаешься, что документов у господина ректора нет. Такой умный парень. С тобой говорить просто. С остальными приходится мучиться, отстреливаться короткими фразами. Мало того, что ты почти не переспрашиваешь, так еще и не пеняешь на хрип. Редкость для тех, кто не понимает духов. Догадался, где папка?

Дезмонд недвусмысленно обвел подвал взглядом.

– Забудь про нее, – оборвал мальчишка. – Я спешил сюда не за этим. А то, что в кабинете пусто, мне стало понятно еще вчера. Но для очистки совести стоило попробовать снова. Заинтриговал своими недомолвками. Технически, ты ведь мог заложить меня давным-давно. Что помешало?

Пододвинув себе ящик, Клаус сел.

– К своему стыду, я не читал про призраков. Не разбирался в вопросе. Кто вас понимает? Это умение, стечение обстоятельств или дар? – продолжил он.

– Скорее третье. – Дезмонд покачивался над полом. – Либо есть, либо нет. Для людей не свойственно. Смотрящие в Ночь с духами общаются все. Из твоих знакомых меня точно понимают Мэйсон и Клер. На счет дочурки ящера не уверен: она все же дракон-полукровка. Карлики понимают меня, поскольку они «дети Призмы». Твой дед и его соплеменники поймут по той же причине. После моей смерти друзья изучили тему вдоль и поперек. Есть составы, позволяющие слышать в вое неупокоенных слова. Они убийственные. Как тебе? Выменять половину своего земного срока на возможность поболтать со мной.

– Пожалуй, я пас, – усмехнулся мальчишка. – У меня и так неплохо выходит.

– А Теренс, не колеблясь, принял яд.

Клаус прикусил язык.

– Просто чтобы слышать мой обычный голос. Потом и пяти лет не прошло, как он стал выглядеть, как сейчас. У Терри не было молодости.

Призрак смежил веки. По его лицу бежали слезы. Каплями прозрачного дождя они падали в пыль.

– Вот тебе грустная сказка: познакомились в Пансионе два Танцора и два потенциальных Связных. Я самородок вроде тебя, Дарроу упорный и прилежный ученик. – Дезмонд говорил медленно, чтобы слушатель не упустил ни слова. – Уверен, про Флоранс ты уже догадался. Мы все трое были без памяти влюблены в нее, но везунчиком оказался я. Друзья уступили.

Влажное пятно на полу разрасталось.

– Закон жизни: паскудникам чужое счастье колет глаза. Как я превратился в мишень, до сих пор не разобрался. Студентка. Вся раскрасавица. Если ты не в курсе, у псиоников внешность фальшивая. У тех, кто в силах мозги окружающим прочищать, разумеется. Одни коллекционируют марки, другие этикетки, а та гадина собирала разбитые сердца. Я сопротивлялся. В деканат с такой проблемой не пойдешь: посмеются и все. Месяц за месяцем она охотилась на меня. Так старалась, что сама поверила в свою «любовь». А когда окончательно спятила, применила ко мне запрещенную технику. Последний день жизни я не помню.

Клаус, конечно, не жаловался, но от сиплого скрежета призрака его голова грозила расколоться.

– Естественно, змею никто этому не учил. И результат получился… какой получился. Я выбросился из окна ее комнаты, высадив стекло, и разбился насмерть. Флоранс была там и пыталась помешать. Взрослый Танцор справится с любым псиоником без труда – для Флор последствия оказались необратимыми. Она так и не стала полноценной Тенью.

Дезмонд открыл глаза.

– Ты совсем зеленый. Папка в ящике, на котором сидишь. Не могу дольше издеваться над тобой. Вернешь, как посмотришь.

– Постой! – простонал Клаус. – Что сделали с гадиной? Расскажи историю до конца, раз начал.

Мальчишке казалось, что его либо стошнит, либо из носа хлынет кровь.

– Финн и Дарроу узнали обо всем, когда мое тело еще не остыло. Откуда у Тараниса взялась зачарованная болванка, сейчас не важно. Карлики вели девицу по пустому коридору к ректору. Танцоры еще не прибыли, все, кто был, пытались реанимировать Флор. Финн встретил жалкий конвой, объявил студентку Дивной, убил ее на месте и сдался.

– А потом? – Клаус стиснул зубы так, что свело челюсть.

– Примчалась его Наставница. Забрала болванку, поболтала с карликами, и ее арестовали. На суде Тень утверждала, что сама с удовольствием прикончила маленькую дрянь. Никто не верил, более того, знали, что она лжет. Таранис от своей вины не отказывался и был готов принять наказание по всей строгости. Тень лишили знаков отличия и посадили. Через пятнадцать лет ее реабилитировали и сразу демобилизовали.

– Как ее имя? – не унимался мальчишка.

– Может, хватит? – Дез старался говорить бесшумно.

– Со звуком, – попросил Клаус. – Так ты двигаешь губами нечетко. И еще, что было с Финном и Дарроу?

– Финну определили новую Наставницу. Пару его прежней. Она добилась разрешения для Терри служить другу в качестве Связного. В основном потому что женщину, приставленную Орденом к Таранису, обе Наставницы и близко не подпускали. Все?

– Ты не ответил. Имя. Как звали Тень, которая защитила Финна?

– Олеся.

Он надеялся расспросить о судьбе Флоранс. О том, как она оказалась в Шейдивейл, и почему шуты свято верят, что Флор немногим старше них, только Дезмонд растворился в воздухе.

Клаус бессильно сполз на пол. Тошнота волнами подкатывала к горлу. Мальчишка не подозревал, что длительные беседы с призраками такая страшная пытка. Перед глазами плыли круги.

Полежав немного, он поднялся, вскрыл ящик и обнаружил непомеченную папку среди ветхого тряпья, непонятно какими судьбами угодившего в архив.

Дома караулил настороженный Дэн. Взобравшись на кровать с ногами, он крутил в руках тонкий конверт. Клаус до сих пор испытывал смешанные чувства при виде своего лица у другого человека.

– Ты их нашел? – прошептал шут.

– Они меня нашли, но подробности не сейчас, – перебил мальчишка.

– Где у Финна столько пыли? – Дэн немедленно принялся отряхивать приятелю спину.

– В архиве, – выдохнул тот. – Снимай маскировку, переодевайся. У нас полно дел.

– Прямо здесь? – Шут отчего-то покраснел.

– Здесь. Хочешь, я в коридоре постою? – предложил Клаус. – Мы должны выйти вместе. Ты мое алиби.

– Возражений не имею. – Дэн вручил другу конверт. – Пока тебя не было, прислали это. Я не открыл твоему отцу дверь. По-моему… он расстроился. Очень. Просунул письмо в щель и больше не стучал.

– Мне так и так перед Карлом извиняться, – пожал плечами мальчишка. – Грубил ему?

– Нет. – Став собой, Дэниэл обеими руками вцепился в сползающие штаны.

– Осуждаешь? – резко спросил Клаус.

– Честно? Да, – подтвердил тот. – Он славный человек. Любит тебя без памяти. Потому и стерпит, что угодно. А если совсем честно, мне было неприятно притворяться тобой.

Повисла тягучая пауза. Шут смотрел прямо, не мигая, не отворачиваясь. Он сказал то, что назревало давно.

– Не молчи, – попросил Дэн. – Я прав. Говорю не из вредности, а чтобы помочь. Искренне, понимаешь? Самому тебе тоже гадко. Все можно изменить.

– Не сразу же, – проворчал Клаус. – Чуткий, как девчонка. Не лечи меня, ладно?

– Замяли, – поспешно согласился шут. – Ты серьезно про «одного из нас»?

– Теперь точно серьезно, – кивнул тот и отправился за дверь.

Подперев стену спиной, мальчишка вскрыл конверт и развернул лист. Сердце заметалось в груди, когда Клаус осознал, кто отправитель.

«Извиняться не собираюсь», – предупреждало первое предложение. – «Но часть слов, сказанных в гневе, обратно возьму. Давно меня никто так не бесил. Опасностей хватит с головой, а сейчас попробуй побыть ребенком. Похоже, с этим у тебя какие-то трудности. Не торопись. Обучение продолжишь у Сэра Руфуса Тангла. Он временно остался без Связного. Пока нас нет, береги Эмьюз. Ее выживание – необходимое условие службы в Ордене. Может статься, что мы не вернемся. Тогда Леди Корникс, как новый Мастер Тени, найдет тебе занятие. Запомни: тебя никто не бросит. Не держи обиды и на всякий случай… прощай».

Мальчишка только не плясал от радости. Он снова и снова пожирал глазами скупые неровные строчки. С каждым прочтением Клаус все больше убеждал себя, что Сэру Коллоу стыдно, и что все письмо – одно сплошное «прости меня, пожалуйста». Самолюбие пухло, как на дрожжах. Шутка ли? Древний снизошел до простого смертного! Мальчишка глупо улыбался в пустоту.

Тут на глаза попались едва заметные полосы, выдавленные на конверте. Клаус распахнул дверь и промчался к столу.

– Эй! – прикрикнул Дэн, запихивая рубашку в брюки.

– Нужен ты мне, – отмахнулся тот.

Он схватил простой карандаш и промокашку. Клаус так неистово черкал, что грифель сломался. Основательно вымазав пальцы, мальчишка провел по конверту.

– Где этому учат? – Дэниэл с интересом заглянул приятелю через плечо.

– Не делай так больше. – Клауса передернуло. – Проявляй уважение.

Шут притих.

Неровные строчки все того же почерка. Коллоу явно писал впопыхах. Корявые слова плясали, то разбредаясь, то наползая друг на друга.

– Теперь смотри. Можно. – Клаус для верности зажег лампу. – Знаешь, кто автор?

– Знаю, – заверил Дэн. – Видно плохо.

– Лучше не будет, – отрезал мальчишка.

Они сгрудились у стола и уставились на конверт.

– Никс не …бес ни чай, – шептал Клаус. – Документов …гон. Не надейся, что я сам все разгребу, ко… При самых хороших раскла… сяца лечения со строгим каранти… Танглом обеспечены.

– Это клад, – присвистнул шут. – Начинается с «не балбесничай». Поверь моему опыту. Нам такое постоянно говорят.

– …нешься в… с … рущей панелью, оторву…

Мальчишек разобрал нервный смех.

– Как курица лапой, – посетовал Дэн.

– Не только. Тут что-то еще лежало между конвертом и тем листом, на котором он писал, – возразил Клаус. – След нечеткий. И так свезло.

– Идеи есть? – Своевременный вопрос.

– Лечение со строгим карантином я как-то раз на своей шкуре испытал, – задумчиво произнес мальчишка. – Про один провал дважды рассказывать желания нет. Ты тогда все равно под дверью подслушивал.

– Случай с парнем первокурсницы, – кивнул шут. – Значит, Баламута послали кого-то спасать? Как тебя?

– Или автор письма послал себя спасать Тангла. Оба варианта равновероятны.

– А в самом письме что? – поинтересовался Дэн.

– Не твое дело! – выпалил Клаус.

Он непроизвольно сгреб листок со стола и запихал в карман, но тут же опомнился.

– Ничего там особенного нет, – признался мальчишка. – Вот.

Дэн читал трепетно, как читают древний свиток. Письмо дрожало в его руках. Наконец дурак поднял глаза и… разревелся.

– Ты чего? – оторопел Клаус.

– А если он правда не вернется? Сгинет? – всхлипывал шут. – Как же так?

– Да ну тебя в пень! – возмутился тот. – Коллоу не какой-нибудь дядька с улицы. Это ж Древний, Мастер Тени. Жив до сих пор как-то! Не вой. Ты же мужик!

Слезы хлынули по физиономии Дэна с новой силой. Он одарил приятеля таким взглядом, от которого кровь похолодела.

– …нет. Нет, нет, нет, нет, нет!!! – Клаус протестующее замахал руками. – Только не говори мне…